Из пепла

Изон, не переставая укачивать ребенка, свободной рукой оттянул ворот футболки и показал аккуратно подстриженные волосы на груди, прошептав в сторону Ашера:

– Наггетсы.

Как по заказу, Роб вошел на кухню и хлопнул своего лучшего друга по спине.

– Прекрати приставать к моей жене. – Он тоже схватил наггетс прямо с подноса. Они все еще были горячими. Поэтому он тоже начал тяжело дышать, прежде чем скривить губы. – Боже, что это за отстой?

– Они из овощей, дорогой. Будь осторожен, иначе твое тело испытает шок. – Выложив на тарелку Ашера наггетсы, горсть маленьких морковок и половинку банана, я передала все это Робу.

Он отнес тарелку на стол.

– Так, я установил для Луны манеж в гостевой. Но это выглядит как-то грустно. Может, стоит поместить ее к Мэдисон, чтобы она не скучала?

– Только если ты хочешь, чтобы они не спали. – Я оперлась бедром на кухонный шкафчик. – Два ребенка и по совместительству будущие лучшие подруги никогда не заснут, если будут видеть друг друга.

Он остановился перед Изоном и пощекотал животик Луны.

– Ты уверен, что Джессика не против оставить ее на ночь?

Изон усмехнулся.

– В противном случае, двадцать семь нарядов, слюнявчики, бутылочки и зимнее пальто в середине мая, которые она упаковала, были пустой тратой времени. – Он посмотрел на часы. – И на этой ноте мне пора откланяться. Еще нужно заехать в магазин и докупить пару вещей. – Поцеловав Луну в макушку около дюжины раз, он неохотно передал ее Робу и посмотрел на меня. – Джесс попросила взять у тебя какое-нибудь хорошее шампанское.

Стыд в его голосе был слышен каждому присутствующему в комнате.

Черт, семя вины внутри меня точно дало ростки.

– Ах, да. Точно. Конечно. Сейчас принесу…

– Возьми «Дом Периньон», – перебил Роб.

Изон усмехнулся.

– Это как-то слишком для простого вечера за настолками. Приберегите его для…

Роб наклонил голову с вызовом во взгляде.

– Я сказал, возьми розовый «Дом Периньон». Ах да, и захвати еще «Боллинджер».

Мои глаза чуть не полезли на лоб. Черт возьми. Все это шампанское стоило по меньшей мере три тысячи долларов.

Мы с Робом жили неплохо – более чем неплохо, если быть до конца честной. Моя небольшая подработка по пошиву одеял на заказ для девочек в общежитии, чтобы заработать на пиво, прекратилась вскоре после того, как я выпустилась. Вооружившись дипломом по бизнесу, я переименовала «Одеяла Бри» в «Постельное белье “Призм”» и перешла на массовое производство и продвижение в универмагах по всей стране. Я любила свою работу, но как только я увидела своего маленького мальчика, мое сердце больше не лежало к ней. Решив удержать семейный бизнес, Роб занял пост генерального директора и вскоре заключил восьмизначную сделку с крупнейшей гостиничной сетью Северной Америки на эксклюзивное снабжение всех пяти тысяч их отелей постельными принадлежностями нашей марки. Мы провели ту ночь, празднуя победу в пентхаусе в Вегасе с бутылкой «Дома» и «Боллинджера».

Однако, если только Джессика не упустила какие-то действительно важные детали этого праздника, который мы устраивали для Изона, я не была уверена, что «Дом» и «Боллинджер» были столь необходимы.

Кажется, Изон разделял мои мысли, так как чуть не подавился.

– Ты что, с ума сошел?

Мой муж лишь покачал головой.

– Мой лучший друг – музыкальный гений, который снизошел до того, чтобы подарить крупнейшим артистам мира свои песни, прежде чем в конечном итоге написать еще больше и завоевать музыкальную индустрию в качестве сольного исполнителя. Я не для того проводил с тобой лето тысяча девятьсот девяносто второго года в фургоне «Форда Аэростара», принимая душ два раза в неделю, причем на двоих, чтобы отпраздновать твои будущие успехи дерьмовым шампанским. Это не обсуждается. – С этими словами он похлопал Изона по плечу и понес Луну через заднюю дверь к Эвелин.

– Господи, – вздохнул Изон, потирая переносицу. – Как будто просить у вас шампанское – уже недостаточно унизительно, так теперь я должен добавить еще полмиллиона долларов игристого к своему бесконечному долгу.

Я постаралась натянуть на себя улыбку.

– Это не так уж и дорого, если ты оправдаешь его ожидания и окажешься тем самым величайшим музыкантом современности. Мы будем рады принять полмиллиона долларов в качестве компенсации.

Он фыркнул.

– Я бы на это не рассчитывал.

Я и не рассчитывала, но если Роб так в него верил, то самое меньшее, что я могла сделать, – это спуститься в погреб и принести то самое шампанское.

Глава 3

Изон

Я как раз высыпал остатки чипсов в миску, когда раздался звонок в дверь.

– Джесс?

– Да, сейчас.

Вытирая руки полотенцем у раковины, я внимательно осматривал свое творение. Чипсы с домашней сальсой и каким-то неизвестным сыром, который нахваливала продавщица в продуктовом, рядом с тарелкой модных крекеров, каждый из которых выглядел столь же аппетитно, как кусок картона. Это было далеко от идеала. В общем ужин обошелся менее чем в двадцать баксов. Однако в целом выглядело все довольно прилично, чего уже было достаточно, чтобы задобрить мою жену.

– Как настроение? – спросил Роб, заходя на кухню с бутылкой вина в руках, как будто унижения шампанским было мало.

– Что это?

– Презент для хозяев дома.

Я смерил его свирепым взглядом.

– Ты серьезно?

Он покачал головой, смеясь.

– Не начинай. Бри настояла на этом. Кроме того, немного лишнего вина еще никому не повредило. – Он выгнул бровь и устремил пристальный взгляд на девушек, которые уже устроились у диванного столика, что я превратил во временный бар.

Джессика улыбалась во все тридцать два зуба, так что я перестал злиться на необычайную щедрость своего лучшего друга, взял бутылку и поставил ее в холодильник.

– Налить тебе виски?

Он приподнял свою темную бровь.

– Ты ведь хочешь, чтобы я поиграл в «Пикшонари»?

Я усмехнулся и направился к бару.

– Понял. Сделаю двойную порцию.

Вместе мы подошли к дамам, и я обнял Бри.

– Привет, давно не виделись. – Как обычно, ее ответные объятия были короткими и отстраненными, но я уже давно перестал обращать на это внимание. – Как дети отреагировали, когда вы уходили?

Роб закашлялся.

– Не надо. – Снова кашлянул. – Упоминать. – Он наконец прокашлялся. – Детей. – Он с улыбкой посмотрел на жену. – Шампанское или вино, милая?

Бри закатила глаза.

– Я в порядке. Перестань раздувать из мухи слона.

– Конечно, ты в порядке, любовь моя, – промурлыкал Роб, подмигивая мне. – Шампанское?

После хлопка пробки, которая стоила больше, чем вся моя ипотека, и быстрого тоста за меня с типичной ерундой о новых начинаниях и светлом будущем мы разошлись в разные стороны. Джессика повела Бри в детскую Луны, чтобы показать ей новые буквы, которые мы повесили над кроваткой, а мы с Робом пошли бродить по моей уединенной крепости, которую я делил с машиной Джессики, – гаражу.

Задолго до того, как он начал носить костюмы «Дольче и Габбана» и водить «Порше», мы с Робом росли одинаково, играя в баскетбол в парке, пока родители работали допоздна, чтобы обеспечить нам еду. Он смеялся надо мной, когда я отрыл старый синтезатор на дворовой распродаже и часами обучался игре на фортепиано в старших классах. Он устроил мне настоящий ад, когда я начал петь и писать собственную музыку. Но как только я начал выступать в колледже, он стал моим самым большим поклонником.

Летом, закончив второй курс Университета Джорджии, Роб одолжил у своей бабушки дряхлый минивэн девяносто второго года выпуска и организовал мой самый первый тур. Ладно, так называемый тур состоял из пятнадцати вечеров открытых микрофонов, раскиданных по всему штату, на многих из которых Роб и бармен были единственными моими слушателями, но, черт возьми, именно тем летом я по-настоящему понял, чем хочу заниматься до конца своей жизни.

Вскоре я бросил колледж, с головой ушел в написание песен, выступал везде, где только можно, и тогда, в девяносто втором, написал свой альбом «Солнцестояние».

Роб всегда верил в меня, даже тогда, когда я сам готов был сдаться. Именно поэтому я скрыл некоторую часть правды, когда он закончил жаловаться на новенького, которого нанял в «Призм», и спросил:

– А как ты сам относишься к продаже песен?

Стараясь не смотреть ему в глаза, я покачивал виски в стакане.

– Это будет хорошо для семьи.

– А что насчет тебя?

Я пожал плечами.

– За последние несколько лет в моей жизни произошло достаточно хорошего. Мое время закончилось.

Он поджал губы; ободряющая речь, без сомнения, уже вертелась на кончике его языка. Но я не был к этому готов. Сегодняшняя ночь посвящена веселью и свободе. Несколько часов смеха, чтобы отвлечь нас от реальных проблем.

Или, в моем случае, оставить их на дне бутылки.

– Пойдем поищем наших дам. Нам с Джесс еще выигрывать в «Пикшонари».

Он залился смехом, явно распознав мой план побега. Но Роб остался верен себе и не стал ничего говорить.

Как и в игре под названием «жизнь», мы с Джессикой проиграли первый раунд.

У меня было сильное подозрение, что Бри либо жульничала, либо стала телепатом. Иначе как она смогла угадать «собирание яблок» в исполнении Роба, который нарисовал дурацкое дерево, больше походившее на кустарник без единого плода в пределах досягаемости. Это привело к старым добрым обзывательствам и повысило ставки на второй раунд, так что я решил не обращать внимания.

– Гуляющий. Парящий. Маг! – закричала Джессика.

– Нет. Вот. – Я ткнул маркером в очень искусно нарисованную фигурку из палочек, прыгающую на скакалке.

Бри хихикнула с дивана, когда моя жена, воспринимающая игру в «Пикшонари» как настоящее соревнование, вскинула руки вверх.

– Я не знаю! Нарисуй что-нибудь еще.

Схватив Джессику за руку, я подтащил ее ближе к доске, как будто три фута между ними могли как-то исказить ее зрение.

– Вот. Вот эта штука. – Я указал на скакалку.

– Нельзя разговаривать! – проворчал Роб, поднося к лицу крошечные песочные часы, уже победно улыбаясь и ожидая, когда упадет последняя песчинка.

Игнорируя его, я постарался говорить менее разочарованно.

– Детка, милая, дорогая, посмотри на…

Это все, что я успел сказать, прежде чем наше время закончилось.

Раздался оглушительный грохот, и дом взорвался.

Я не помню, как упал, но в следующее мгновение я был уже на полу, покрытый обломками. В ушах у меня звенело, перед глазами плыло, я пытался сориентироваться в пространстве, но это было бессмысленно. Перевернувшись на спину, я увидел, что потолка нет, вниз свисали провода и куски материала, пламя охватило опорные балки, словно молнии, рассекающие небо.

– Черт, – выдохнул я, схватившись за голову, будто мог вручную замедлить ход своих мыслей. – Джесс… – Я закашлялся, мои легкие наполнились дымом. – Джессика. – Внезапно ужасающая мысль пронзила мой затуманенный мозг. – Луна! – Я резко выпрямился.

Нет. Стойте.

Я снова покачал головой, воспоминания затопили мой мозг. Луны здесь не было. Она была у… черт.

– Роб! Бри!

Вокруг было устрашающе тихо.

Никакого плача.

Никаких криков.

Никто не молил о помощи.

И в эту секунду тишина была самым ужасным звуком из всех.

Отчаяние соединилось с приливом адреналина в моих венах.

Издав стон, я сумел подняться на ноги. Жар опалил мое лицо, когда я пошатнулся, пытаясь удержать равновесие среди обломков. Необъяснимо, но вокруг было темно и одновременно ослепительно ярко. В отблесках танцующего пламени я разглядел пустое пространство на том месте, где когда-то стоял диван, на котором сидели Бри и Роб.

Его больше не было.

Ничего, черт возьми, больше не было.

– Джессика! – прорычал я в пустоту. Она же стояла прямо рядом со мной. Она не могла быть далеко. Меня охватила паника, и я опустился на колени, лихорадочно разгребая обломки. Полилась кровь, когда осколки бог знает чего рассекли кожу на руках.

Я должен был найти ее и вытащить отсюда, а потом вернуться, найти Роба и Бри и каким-то образом вытащить их тоже.

В первые несколько секунд все казалось возможным. Я все еще не мог прийти в себя. Дела были плохи, но потеря людей, которых я любил, не казалась мне реалистичным исходом. Я не верил в это. По мере того, как огонь распространялся, рос и мой страх.

Дым заволакивал глаза, пока я уже не стал искать вслепую, яростно шаря по полу в том месте, где, как мне казалось, она могла быть.

Где я молился, чтобы она была.

Где она, черт возьми, должна была быть.

Волна облегчения обрушилась на меня подобно цунами, чуть не сбив с ног, когда я наконец-то нащупал ее руку.

– Джессика! – я почти задыхался, давясь и кашляя.

Я понятия не имел, была ли она ранена, дышала ли, но я нашел ее. Теперь нужно было вытащить ее отсюда. Плавным движением я подхватил ее на руки и направился к двери, прокладывая путь по памяти среди обломков дома, которого больше не было.

Мы почти добрались до входной двери, когда я споткнулся обо что-то, чуть не уронив ее. Только невиданная сила воли удержала меня на ногах.

Еще один шаг, одна секунда, одно неверное движение – и я бы точно не заметил ее. Ее тело было скрыто под грудой сломанной мебели, но темные волосы рассыпались по грязному полу.

Боже мой. Бри.

Я замер на мгновение, удерживая Джессику на руках и одновременно пытаясь присесть на корточки, чтобы суметь поднять и Бри. Будучи шесть футов два дюйма ростом, я считался достаточно крупным парнем, но даже одну бездыханную женщину было достаточно трудно вслепую вынести из горящего дома, не говоря уже о двух. Меня охватила паника. Дым с каждой секундой становился все гуще. Чем дольше я думал и чем дольше мы оставались внутри, тем опаснее становилось для всех нас.

Все изменилось в следующую секунду.

Моя жизнь.

Жизнь Джессики.

Жизнь Бри.

Жизнь Роба.

Жизнь Луны.

Жизнь Ашера и Мэдисон.

Одно решение посреди невообразимого, и мир, каким мы его знали, перестал существовать навсегда.

Все свелось к одному-единственному решению.

– Я сейчас вернусь, – выдавил я из себя.

Прикрывая лицо рукой, я продолжил двигаться в направлении двери. Ручка обожгла мне ладонь, когда я дернул за нее, но я не почувствовал боли из-за выброса адреналина. Звук собственных шагов по подъездной дорожке эхом отдавался у меня в ушах, а огонь продолжал потрескивать позади. Наши ближайшие соседи находились более чем в полумиле отсюда, но даже оттуда взрыв должно было быть слышно. Скоро приедут пожарные.

Я вытащу Бри. Они найдут Роба. Все будет хорошо.

– Изон, – прохрипела она, все еще находясь у меня на руках.

Мои ноги все еще двигались, когда я старался отбежать дальше, но время вокруг остановилось, когда ее голос достиг моего сознания. Нет.

Этого не может быть.

Она была вся в саже, а мои глаза залеплены пеплом и тем, что, как я позже узнал, было кровью, но я все равно мог разглядеть крупные цветы на ее желтом…

«Эм, нет. Джессика брала его у меня, и мне пришлось превратиться в Тома Круза из фильма “Миссия невыполнима”, чтобы вернуть его обратно на прошлой неделе».

О боже.

Я продолжал бежать, пока ветер не сменил направление, рассеяв дым. Мое сердце пульсировало где-то в районе горла, и я молился, чтобы мои все еще работавшие уши на этот раз подвели. Затем я опустил ее на землю и вытер лицо внутренней стороной футболки.

– Изон, – прохрипела она.

И все-таки она не была моей женой.

– О боже, – выдохнул я, наблюдая, как она пытается встать на неподдающихся ногах.

Слезы прорезали две полоски сквозь пепел на ее щеках.

– Что произошло? – спросила Бри. Ее зеленые глаза были устремлены на пылающий ад позади меня.

Острое чувство вины поглотило меня.

– Я…

Я спас не ту женщину.

Я оставил мать моего ребенка в горящем здании.

Мои последние слова женщине, перед которой я клялся у алтаря, были «сейчас вернусь».

Желчь подступила к горлу.

– Я не знаю.

Я оглянулся на дом: жар ревущего огня обжигал меня даже на расстоянии в несколько ярдов. Всепоглощающее горе охватило меня, когда я осознал, что у меня не осталось никакой возможности вновь пройти сквозь это пламя.

Боже мой. Джессика.

Удивительно, как в разгар трагедии в памяти остаются какие-то странные детали. Годы спустя я не смог бы ответить, сколько времени потребовалось пожарным, чтобы приехать на место. Я не смог бы сказать, сколько было времени на часах или во что я был одет. Но я никак не мог забыть абсолютное опустошение на лице Бри, когда она поняла, что мы были единственными, кто стоял снаружи горящего дома.

– Где Роб? – прохрипела она. Ее голос звучал так, словно его протащили по гравию целую милю, прежде чем он достиг ее рта. – И Джессика. Где они? – Она решительно шагнула ко мне.

– Я пытался… – Приступ кашля согнул меня пополам. Вероятно, это было даже к лучшему. Я бы ни за что не смог закончить это предложение.

Схватив меня за ворот, она рывком выпрямила меня и с ожесточением встряхнула:

– Они там?

– Я не знаю! – закричал я. Страх и неудача смешались в одну душераздирающую эмоцию.

Наступила пауза. Никто из нас не смел дышать. Мы отчаянно пытались найти какой-то рациональный выход. Она была без сознания, когда я нашел ее. Она не видела дом изнутри.

Разрушение.

Настоящее поле битвы.

Тот ад, которого мы оба едва избежали.

Нет. Бри ничего из этого не видела.

И это было заметно, потому что в ее глазах все еще теплилась надежда.

– Роб! – закричала она, устремившись мимо меня. Она поскользнулась на траве и упала: зверский жар, словно силовое поле, остановил ее на полпути. – Помоги! – продолжила она, окончательно отказавшись от попыток встать самостоятельно. – Изон, помоги мне. Мы должны вытащить их оттуда.

Мне потребовалась вся оставшаяся в мышцах сила, чтобы обхватить ее за бедра.

– Бри, прекрати.

Она вцепилась в меня, пинаясь и размахивая руками.

– Отпусти меня! Я должна вытащить их. – Ее голос эхом отражался от деревьев, и каждый звук пронзал мое сердце.

– Ты не можешь вернуться туда! – рявкнул я. – Ты не выберешься.

– Тогда ты иди. – Ее грудь сотрясалась от прерывистого дыхания. – Ты же уже сделал это. Ты сделал это. Теперь иди туда, приведи моего мужа и, черт возьми, верни все как было.

Я был в состоянии шока и держался исключительно на адреналине. Я не чувствовал ожогов третьей степени на руках или шестидюймовой раны на голове, но ее словесный пинок отправил меня в нокаут.

– Что?

– Вытащи его! – закричала она, ее лицо исказилось от такой сильной внутренней боли, что этот взгляд пробрал меня до костей. Ее гнев перешел в рыдания, но слова от этого не стали менее ядовитыми. – Ты оставил его там. Ты должен пойти и вытащить его. Он бы никогда тебя не оставил.

Я сделал глубокий вдох, отчаянно нуждаясь в кислороде, который, казалось, мое тело не принимало. Мой разум метался в миллионах разных направлений, мои нейроны лихорадочно работали, пытаясь разобраться в мире, охватившем пламенем все вокруг меня.

– Я не виноват, – с трудом сказал я, оглядываясь через плечо на разрастающийся ад. Тяжесть гравитации внезапно стала выше моих сил. – Я едва вытащил тебя оттуда. Я думал, что ты Джессика. Я собирался вернуться обратно за…

Это было все, что я успел сказать, прежде чем вся наша жизнь сотряслась снова.

Возможно, она права, и в этом каким-то образом есть и моя вина. Возможно, я подвел их обоих.

Но когда ослепляющее оранжево-красное пламя взметнулось высоко в небо, в мире остался лишь один человек, которого я мог спасти.

– Нет! – закричала Бри, когда я прыгнул на нее, прижимая к земле. Огненные осколки моей прежней жизни дождем посыпались на нас, и каждый из них был подобен ржавому лезвию, вырезающему сердце из груди.

Она брыкалась подо мной, кусая и царапая когтями.

Она выкрикивала его имя и проклинала мое.

Когда вдалеке послышался звук сирен, ее легкие были наполнены воздухом, а в груди билось сердце.

И как бы усердно я ни молился на протяжении всего этого времени, никаким магическим образом она так и не превратилась в Джессику.

Глава 4

Бри

Беспомощная, одинокая и совершенно потерянная, я уставилась на его половину кровати. Засунув руки под подушку, я подогнула ноги в такое положение, в котором всего три дня назад мои холодные ступни касались его икр, отчего он игриво шипел. Я представила, как он схватил бы меня за бедро и притянул к себе, прорычав:

– Иди сюда, женщина.

Затем он бы обнял меня.

Поговорил бы со мной.

Состарился бы со мной.

– Вернись, – прошептала я, в отчаянии зажмуриваясь и надеясь снова ощутить его присутствие. Я все еще чувствовала его фирменный запах свежевыжатого лимона и кедра на простынях. Его грязная одежда все еще лежала в корзине для белья. Пакет с его вещами из химчистки был доставлен уже после того, как он сделал свой последний вздох. И все же мой муж, отец моих детей – мой Роб. Он был мертв. – Пожалуйста, вернись, – всё, что я смогла выдавить, задыхаясь от всеобъемлющей печали, наполнявшей каждый час моего бодрствования с момента пожара.

Все будет хорошо. Я услышала его голос у себя в голове. У тебя и у детей. У вас все будет хорошо. Будем честны, именно ты всегда была тем самым двигателем мощностью в четыреста лошадиных сил, который двигал нашу семью вперед. Я был лишь украшением на капоте.

Рыдания застряли в горле. Именно так сказал бы Роб. Клянусь, этот человек мог бы убедить даже грязную лужу в том, что она – целый океан. Его спокойствие и рациональность всегда рассеивали мою неуверенность и заставляли улыбнуться.

Боже, мне нужна была его улыбка.

Но больше всего я нуждалась в нем самом.

– Как? – взмолилась я. – Как я, по-твоему, должна жить без тебя?

На этом наши воображаемые разговоры всегда заканчивались.

У призрака, живущего в моей голове, не было никаких ответов. Я совершенно не могла понять, как мы вообще оказались в этой ситуации, не говоря уже о том, как разбираться с ее последствиями.

Перед глазами были лишь некоторые отрывки событий до и после того, как я очнулась на руках у Изона. Я помнила лишь панику и замешательство. Гнев и обиду. Абсолютное негодование от того, что земля продолжала вращаться, а я ничего не могла сделать. Я никогда не забуду ту поразившую меня боль, когда полицейский, стоя в моей больничной палате, сообщил, что тела Роба и Джессики были найдены – по крайней мере, то, что от них осталось. Он задал мне десяток вопросов. Я старалась ответить на них, как могла, но все вокруг казалось нереальным.

Пустота в груди.

Острая боль в душе.

Даже полное опустошение, бурлящее в районе живота.

Роба больше не было.

Джессики больше не было.

А люди как ни в чем не бывало ждали, что я буду продолжать жить без них.

Я провела в больнице два дня, рыдая до потери сознания.

Врачи диагностировали у меня сотрясение мозга. Я прошла курс кислородной терапии, мне выписали антибиотики, чтобы предотвратить инфекцию от ожогов на руках и ногах, и даже успокоительное, чтобы помочь заснуть.

Но ничто не облегчало боль.

И ничто никогда не облегчит.

Это был несчастный случай. Пока мы вчетвером сидели наверху, смеясь и попивая вино, неисправная труба наполнила подвал достаточным количеством газа, чтобы взорвать весь дом. Второй взрыв произошел из-за того, что загорелась машина Джессики, стоявшая в гараже. По словам пожарного инспектора, действовавшего из лучших побуждений, но абсолютно глухого к нашему горю, нам крупно повезло.

Но я не чувствовала себя везунчиком. Хотя, может, Изон действительно так считал.

Изон.

Боже… Изон.

Нас увезли на разных машинах скорой помощи в разные больницы, так что мы до сих пор не виделись.

Не существовало никакого свода правил, как вести себя в разгар ужасной трагедии. Отчаяние вряд ли соседствует с вежливостью и добротой. Но я не должна была набрасываться на него с таким количеством обвинений.

Все же, когда я лежала на кровати, часть меня хотела продолжать злиться на мир за то, что он у меня отнял. Большая часть моего гнева была направлена на Изона.

Он всегда проигрывал в моих рассуждениях на тему «а что, если».

Что, если бы нас не было там в эту ночь?

Что, если бы он не пытался вернуть расположение Джессики?

Что, если бы он вообще не покупал этот дом?

Почему из всех людей именно он должен был выжить?

Почему не Роб?

Почему не Джессика?

Почему… Изон?

Но все же он спас мне жизнь. Даже несмотря на свое разбитое сердце, я понимала, что мне стоит ползать перед ним на коленях. Благодаря ему у моих детей все еще была мать. У меня все еще была возможность наблюдать за их взрослением – выпускные, свадьбы, внуки.