Небеса опускают взор

Перед рассветом девушка поднялась и вдруг вышла из дома. Прижав к себе цветок, Калияни поспешила к дому Шамбо. Она пожалела, что убежала, и ругала себя за глупый страх… страх стать счастливой. Девушка собиралась всё рассказать ему и отдаться… Нежелание выходить замуж за господина придало ей сил и уверенности. Она теперь твердо знала и понимала, что полюбила Шамбо и хочет быть с ним.

Расцветало, восходящее солнце одаривало первыми теплыми лучами. Калияни подошла к холму и уже оттуда увидела открытую дверь, что болталась от ветра. Дойдя до дома, девушка обратила внимание на дверцу, затем заглянула внутрь. Там никого не было. Вероятно, Шамбо отправился на охоту или еще куда-либо, поэтому Калияни вновь решила подождать и присела на подстилку. На ней она вдруг обнаружила положенные две подушки, чего не было раньше. Такое очень удивило, сразу возникла мысль, что это для них… Девушка взяла сначала одну и понюхала, затем вторую, с желанием понять, на какой спал Шамбо. От второй источался его аромат, влюбленная прижала ее к себе и прилегла. Не спавшая Калияни задремала и проснулась уже после обеда. Но он всё еще не появился. Она хотела оставить послание на полу с помощью травы, но была не уверена, умеет ли Шамбо читать. Ей пришлось поспешить на ферму.

Калияни пребывала в себе и была растеряна, проливала воду или забывала выполнять указания. Новость о свадьбе с господином Кумаром разнеслась едва ли не по всей деревне. Старший работник поздравил удачливую девушку, а недовольная Аканкша никак не могла понять, что в ней нашел уважаемый господин и за что ей вообще такое счастье… Пусть глаза у нее красивые и выразительные, брови ровной дугой, однако губы совершенно обычные, среднего размера, а нос вовсе портил всё впечатление от молодого личика: выглядел он выпуклым, да еще и со свисающей серединкой, так воспринимала работница и несколько раз даже использовала ее якобы недостаток в словесной оплеухе… Калияни было неприятно даже слушать о свадьбе, она промолчала на речь старшего и скорее отошла.

– Мне никогда не почувствовать, как ароматна подушка от его волос… как тепла постель от его красивого тела, в котором течет горячая кровь… – вырвалась лирика у влюбленной и горюющей девушки.

Она бродила вокруг, из глаз текли слезы, сердце жаждало увидеть его… Романтика и желание любви настолько захватили, что Калияни срезала загнутым ножом для чистки плодов верхний слой коры дерева и острием выцарапала лирику, которую сочинила, а ниже призналась, что вновь нуждается в его спасении.

К вечеру за ней на ферму неожиданно пришел брат, дабы отвести домой, куда вскоре придет господин Кумар для беседы. Калияни так не хотела, внутри себя буйствовала, что даже подумала сбежать или вовсе броситься в реку. Ананд привел сестру, возле дома уже находился важный гость и разговаривал с Гопалом. Зрелый худощавый жених принес невесте подарки в корзине в виде сладостей, а также купил специально для нее золотое украшение на шею. Родителям же ее он оплатил выкуп, то есть практически купил девушку за монеты. Калияни преподносила себя скромно и прятала лицо под старым покрывалом, но на самом деле не желала видеть ненавистного жениха. Увидев красавицу, мужчина расплылся в желтозубой улыбке и подал украшение.

– Дочка, возьми… – подсказал отец, заметив ее отрешенное и робкое состояние.

Калияни быстро приняла и держала глаза опущенными.

– Она у нас очень скромная и смиренная… она станет тебе хорошей женой, – хвалил Гопал.

Господин Кумар согласно кивал, Ананд также принялся восхвалять сестру, рассказывать, что к своим годам она уже трудится наравне с ними, помогает по дому, умеет готовить и стирать. Калияни удивляли слова брата, ведь замужество сулит ей свободу от тяжелого труда, тогда зачем он собирает всё подряд, будто продает не жену, а прачку. Похоже, нужно было завлекать жениха всеми путями и стелиться перед ним. Матушка с улыбкой вынесла для гостя чаши с лакомством и угостила. Семья кружилась вокруг гостя и обихаживала его, но все позабыли о состоянии разбитой Калияни, их не волновали ее чувства… Лишь Рия выглядывала из дверей и сочувственно смотрела на сестру, девочка поняла о нежелании старшей выходить замуж за господина. Если бы она могла, то заменила бы Калияни, в ее положении выбирать не придется… однако никто не хотел жениться на больной и кривоногой… Обе стороны договорились, господин Кумар назначил свадьбу в вечер перед полнолунием в следующем месяце и наконец собрался уходить. Проходя мимо прячущейся за покрывалом Калияни, жених сказал ей:

– После свадьбы я куплю тебе новые покрывала… в одежде у тебя нужды больше не будет… ну а эту тряпку сожжем.

Девушка ничего не ответила, а лишь посмотрела на часть покрывала и заметила новую дырочку, которую, вероятно, уловил и жених. Матушка обрадовалась словам господина, наконец-то у дочери будет красивая одежда, а значит, и им перепадет… Весь оставшийся вечер отец и брат обсуждали новую жизнь за счет господина Кумара.

А новым утром матушка сказала Калияни, что ей больше не нужно ходить на ферму, теперь лучше оставаться дома и учиться готовить еду для будущего мужа. Девушка невероятно расстроилась, ее затрясло, одолевало ужасное недовольство.

– Но матушка! – повысила она впервые в жизни тон на родителя. – Я хочу ходить на ферму, я не могу сидеть дома, будто пленница… – негодовала она.

Матушка упрекнула дочь за плохое поведение и велела не сметь ей перечить. Рия сидела рядом, наблюдая за перепалкой и слезами сестры. Внезапно она надумала вмешаться и громко сказала:

– Матушка, пусть Калияни сходит в последний раз сегодня на ферму и попрощается со слонами и работниками, а еще я просила ее принести нам бананы…

Про бананы Рия выдумала для весомой причины. Матушка выслушала дочь и вдруг позволила. Однако сразу предупредила, что это в последний раз. А бананы действительно не помешают, она научит Калияни их жарить в кокосовом молоке. Девушка посмотрела на Рию и кивком поблагодарила за помощь. Младшая догадалась, что у сестры кто-то есть… кто-то тайный… Когда матушка вышла из дома, Рия подала ей кору дерева с текстом, который сама она не умела читать.

– Спасибо, что спрятала у себя… – произнесла Калияни и вставила кору на талии под покрывалом.

Она побежала вместо фермы к дому Шамбо, будучи уверенной в его возвращении. У тропы наверх она резко остановилась… Входная дверь снова была распахнута и стучала о стену.

– Нет… не может быть… – понимала девушка об ужасном.

О том, что его нет… Калияни всё же поднялась, в доме кружились листья и гулял ветер, раскидав подушки и пустые чаши. На заднем дворе на перекладинах болталась давно высохшая одежда, знакомые синие шаровары упали на землю.

– Что случилось… где же ты… – молвила в горести Калияни, сведя брови.

Понимая, что Шамбо не приходил и куда-то пропал, а быть может, ушел, девушка решила забрать его статуэтку Ганеши на окне, а взамен положила туда послание. Она спустилась, проходила мимо дома Мохана и увидела его дочь. Пройти молча не позволили чувства, и девушка рискнула спросить, не видели ли они Шамбо.

– Не видели уже некоторое время… Он ушел недавно и больше не приходил… Наверно, решил покинуть нашу деревню и осесть в другой. Я слышала, что этот червяк никогда не задерживается надолго в одном месте… – выдала индианка.

Калияни до глубины души возмутило оскорбление девицы, промолчать вновь не получилось.

– Как тебе не стыдно такое болтать… он помог тебе и донес до дома, а ты такая же неблагодарная, как твой отец! – не удержавшись, заявила и укорила возмущенная девушка.

Эмоции ее переполняли. Взвинченное, странное состояние уловила собеседница, она прищурилась и, судя по всему, смекнула о симпатии. Калияни двинулась с места и скорее ушла.

Вместо фермы или дома, она вновь направилась в другую сторону и оказалась возле дома Радхи. Сегодня госпожа рассказывала девушкам о поцелуях и ласках. Калияни вспомнила тот первый нежный поцелуй и чувственный язык Шамбо, что норовил попасть в ее рот… и чего она испугалась…

– Язык придает поцелуям яркости и страсти… – говорила госпожа. – Вам нужно уметь искусно им шевелить, точно извивается змея… Языком можно обласкать губы, шею, ухо, всё, что пожелаете… А когда он оказывается во рту, то соприкасается с языком мужчины и переплетается, будто ветви дерева…

Девушки высунули языки и учились ими извивать в представлении поцелуя. Калияни повторяла. Она вновь сильно жалела, что убежала и лишила себя столь приятного процесса…

– Не забывайте про ваши мягкие губы, прихватите ими нижнюю губу мужчины, а затем верхнюю, играйте с его устами… – продолжала наставница.

Внезапно Радха обнаружила прячущуюся Калияни и сразу узнала ее. Госпожа закончила урок и решила подойти. Девушка пребывала в себе и даже не заметила, как Радха уже находилась возле нее.

– Простите, я не хотела подслушивать… – принялась оправдываться взволнованная Калияни.

– Тише, – остановила ее госпожа. – Я знаю, что твои родители против моих уроков и слышала, что ты скоро выйдешь замуж… поэтому могу догадаться, зачем ты пришла… – высказалась спокойно она с показом дружелюбия.

Калияни ощущала себя одинокой, на душе ее лежал груз, хотелось с кем-то поговорить. Девушка вдруг заплакала, тогда Радха всё поняла и пригласила ее во двор. Они присели на расстеленный коврик, госпожа взяла юную за руку и благодатно попросила поведать ей историю печали. Радхе Калияни доверяла и вопреки всему считала ее хорошим человеком. Она рассказала о любви к Шамбо и ненавистной свадьбе с господином. Наставница вдруг посмеялась и, дабы развеять обстановку, пошутила:

– Бедный Кумар, даже с такой внешностью и возрастом, как у него, он все равно уверен, что его обожают молодые красавицы…

Затем Радха сказала:

– Он берет тебя в жены, чтобы самоутвердиться, потому что твой отец согласился из-за положения семьи… Я прекрасно понимаю тебя… он тебе неприятен… Я научу кое-каким секретам, как можно отбить желание близости у мужчины, когда этого не хочется…

Калияни немного взбодрилась и с радостью всё выслушала.

– И запомни… То, что суждено, обязательно произойдет… доверься Богам, они знают, что делают. Человек может выбирать только из того, что подано высшими силами. Некоторым просто кажется, что они сами строят свою судьбу и не от кого не зависят… – рассудительно поделилась напоследок Радха.

Калияни сердечно поблагодарила и пошла на выход, наставница добавила:

– Верь в свои силы и мудрость Богов.

Девушка достала спрятанную в покрывале статуэтку Ганеши из дома Шамбо и, задумчиво посмотрев на нее, прижала к себе.

Рия тревожно ожидала возвращения сестры на крыльце и боялась, что отец и брат придут раньше нее. Наконец Калияни появилась с корзиной бананов. Девушка заходила на ферму и попрощалась со слонами, особенно с Ганешей. Рия выдохнула и успокоилась, сестра угостила ее бананом.

Следуя совету Радхи, Калияни больше не стала бороться с ураганом и решила принять свою судьбу, которую ей уготовили Боги.

Новым днем она училась у матушки готовить блюда. Сестры весело смеялись, Рия шутила и подбадривала старшую. Когда не слышала матушка, девочка шутки ради советовала Калияни кормить мужа так сытно, чтоб у него не было ни на что сил и он бы просто падал спать… Раздался голос матушки, ведающий, что к дому подходит господин Кумар. Новость немного удивила, ибо жених не предупреждал о приходе. Тем не менее Калияни скорее положила в чашу приготовленное блюдо, налила в стакан отвар и понесла поднос для встречи гостя. Еще из дома она услышала его недовольный голос, а матушка хлопотала рядом и пыталась выяснить о случившемся. Как только невеста появилась на крыльце, господин Кумар уставился на нее негодующим взглядом, от злости аж вздулись вены на шее. Он указал пальцем и заявил:

– Меня наглым образом обманули, когда уверили в твоей скромности и порядочности! А ты… ты ничем не лучше куртизанок! Тебя видели в доме чужого мужчины, видели, как ты выходила прямо оттуда!

Жених бранился и возмущался, только слюни летели. Матушка в ужасе схватилась руками за лицо и никак не могла понять, о каком мужчине речь. Перепуганная Рия поняла, что это тот, у кого была взята статуэтка и кому послание на коре.

– Вы воспитали плохую дочь! Бесстыдницу! Я не женюсь на такой! Никогда! Верните мне мои деньги и мой подарок! – кричал господин Кумар.

Калияни держала поднос, на ее шее было надето украшение, которое заметил жених и вдруг подскочил сорвать. Девушка не ожидала и дернула руками, поднос опрокинулся, горячий отвар попал прямо на бунтаря. Завопив от испуга, господин Кумар сделал шаг назад и оступился, едва не упав.

– Да чтоб вам пусто было! – возгласил он и ринулся прочь.

Вскоре прилетели отец и брат. Калияни собирала остатки еды с пола, матушка рыдала в доме, ее успокаивала Рия. Рассерженный Гопал накричал на дочь, Ананд обвинил сестру во лжи и обозвал куртизанкой, заявил, что она испортила им всем жизнь и растоптала семью. Отец не мог прийти в себя, он получил сильнейший удар прямо в сердце. Оказывается, дочь Мохана рассказала отцу о приходе Калияни в дом Шамбо и пожаловалась на грубость от девицы, а Мохан в свою очередь обо всем выдал господину Кумару, зная, что тот собирается жениться. Мохан позавидовал Гопалу и решил расстроить свадьбу, дабы господин взглянул на его дочь.

Тут-то Калияни задумалась о словах Радхи… предначертано ли было это Богами?.. Как и то, что они потерялись с Шамбо… После разрыва помолвки она вернула несостоявшемся жениху подарок, отец был вынужден вернуть монеты, а девушка вернулась работать на ферму. Вот только не прошло всё бесследно, по деревни поползи слухи, в Гопала стали тыкать пальцем, кто-то даже насмехался. Калияни злорадствовала всё та же работница фермы и открыто выражала радость, что господин Кумар одумался и бросил распутную девицу. Шамбо так и не вернулся. Калияни осталась одна со своей несбывшейся мечтой и горечью… Выносить позор было трудно, особенно бесконечные порицания и укоры от родителей, но девушке помогали слоны, только с ними она могла отвлечься и даже пошептаться.

Глава 2

Через какое-то время начались проливные дожди. А после рисовое поле неожиданно надумал посетить брат падишаха и лично посмотреть, как идут дела. Внезапный приезд важной личности встревожил и поднял на уши всех работников. По его велению, ему запрягли слона, родственник правителя в громоздких украшениях занял место на мягком сидении, погонщик погнал животное. Кое-где были топкие места, особенно землю размыло дождями. Тяжелый слон вдруг стал вязнуть и проваливаться, в один момент он наклонился вбок, отчего наклонился экипаж важной личности и под силой тяги перевернулся. Брат падишаха совершенно не умел плавать, а тем более не в воде, а в грязи, которая моментально начала засасывать его в тяжелых украшениях.

Калияни той порой набирала из бочки воду в ведро, черпая чашей. Раздались крики, происходила суета, старший работник фермы куда-то побежал, за ним еще мужчины. Она напоила слона, затем всё-таки направилась в сторону рисового поля. Навстречу ей спешила знакомая девушка, с которой вместе работали. Отдыхиваясь, индианка едва не плакала и пребывала в тревоге.

– Там… Калияни… там брат падишаха упал с экипажа и чуть не утонул… его спас твой отец… – поведала она.

Однако печальное выражение лица смущало Калияни, было еще что-то сказать…

– Твой отец спас его ценою своей жизни… он захлебнулся… – добавила индианка и приложила ладонь к устам.

Грузный брат падишаха так сильно хотел спастись, что от страха вцепился в спасителя и невзначай утопил его, а сам же выбрался. На помощь подоспели его слуги и другие работники. Но для Гопала слишком поздно… Не передать словами, что почувствовала Калияни, какая острая боль пронзила ее сердце и тело. Она со всех ног помчалась к полю, там толпились люди, брат падишаха уже был в безопасности, как и увязший в грязи слон. Испачканное тело Гопала достали на сушу. Дочь упала на колени возле мертвого отца и зарыдала. Рядом стоял Ананд, едва сдерживая слезы. Калияни подняла голову и громко закричала от боли, ее услышал брат падишаха в своем паланкине и выглянул из-за шторки. Работники и просто зеваки сбежались посмотреть и пошушукаться. Деревня вновь встала на уши.

Матушка и Калияни омыли тело главы семьи и для него были устроены надлежащие похороны с сожжением тела на дровах из сандалового дерева, на что выделил деньги дворец.

Калияни долго сидела у реки, по которой уплыл ее отец, и плакала. Она винила себя, корила, что была плохой дочерью, смела проявлять неуважение к отцу и не слушала его… Страдания не отпускали сердце. Брат перестал с ней разговаривать и всем видом выражал протест, его глодала обида из-за всего произошедшего. Матушку вовсе подкосило горе, она заболела и слегла, теперь за ней пыталась ухаживать Рия. Калияни во всем помогала, и сама выполняла всю работу по дому и на кухне.

Деревня не умолкала о произошедшем, люди называли Гопала героем и недоумевали, почему падишах не отблагодарил его семью… Слухи дошли до дворца, там правителю дали совет проявить доброту к простому народу, воспользоваться шансом и задобрить, тем самым возвыситься в их глазах, ибо люди не очень хорошего мнения о падишахе. Сначала важная личность не хотела даже видеть немытых простолюдин, однако после обдумывания он принял решение сделать широкий жест – пригласить семью спасителя его брата прямо во дворец.

К дому Калияни неожиданно подъехали наездники на лошадях. Среди стражников находился советник падишаха, который пригласил семью на прием во дворец. Приехавших встретил Ананд и, право, потерял дар речи. Вышла сестра и с недоверчивостью поглядывала.

– Великий падишах будет рад вас видеть у себя и хотел бы отблагодарить… – поведал советник.

Ананд встревожился и в смятении тяжело сглотнул слюну. Советник добавил:

– Мы привезли паланкин для двоих человек, но если будет больше, то мы прикажем подать еще один…

Калияни заметила в стороне перевозку с крышей, за шторками виднелось мягкое сиденье. Ананд держал голову слегка опущенной для показа уважения и с растерянной улыбкой согласился. Советник заметил также девушку и, понимая, что это дочь спасителя, пригласил рукой и ее. Ананд обернулся, но смущение не позволило отправить сестру в дом, тем более прозвучало приглашение.

– Мы поедем с сестрой с превеликим удовольствием, она только накинет дупатту, – произнес робкий брат и намекнул Калияни сменить свое старое рваное покрывало синего цвета на что-нибудь более приличное.

У нее другого не было, но имелось у Рии. Девочка все равно никуда не ходила, поэтому вишневое покрывало выглядело вполне хорошо, и сестра дала его. Рия пожелала удачи и проводила Калияни до крыльца. Пара заняла места в паланкине, и его понесли слуги.

Вскоре показался величественный дворец, к нему вела дорога. Он был настолько огромный, казалось, это целый город за высокими стенами. Дыхание Калияни спирало, одолевало сильное волнение. Ананд также переживал и потирал влажные ладони. По пути он дал наставления сестре молчать и не поднимать глаз, вести себя тихо и без разрешения не двигаться с места.

– И опусти ниже дупатту, а то видно пыль на юбке, – сказал он с недовольством.

Калияни была в старой синей юбке, состоящей из обычного куска ткани, наверху ‒ светлая кофточка, тело замотано вишневым покрывалом, закрывающим часть головы. На ступнях единственные сандалии. Ананд также прикрыл тело тканью, на ногах носил шаровары и подобные сестре сандалии, на голове ‒ светлый простой тюрбан.

– Говорить буду я, как старший член семьи и мужчина, – сразу предупредил брат.

Калияни со всем согласилась. Впрочем, ей совершенно нечего говорить и не о чем с такими личностями, как падишах и его близкие. Энтузиазмом и радостью она не была переполнена.

Открылись ворота, паланкин внесли. Его уже встречали слуги. Советник указал рукой на коридор.

– Падишах вас ожидает в зале приема, – сказал он.

Пара пошла за слугами. Калияни мельком поглядывала на архитектуру и роскошь дворца. Выглядел он прекрасно, журчали фонтаны, красовались мраморные статуи, на стенах ‒ узорные высечения, колонны декорированы мозаикой или резьбой. Жил здесь словно не человек, а сам Бог… Пару завели в необъятный зал с высоким потолком. Впереди располагалось возвышение вроде пьедестала, на нем искусно вылитый из золота трон, на конце подлокотников – головы тигров. С обеих сторон от сиденья находились также золотые фигуры тигров в лежащей позе. По всему залу располагались высокие окна в резьбе, между ними стояли широкие колонны, кое-где были выходы, каждый кусочек стены украшен рисунками и узорами. Был сооружен небольшой круглый водоем с цветами, его обрамляли огоньки от свечей. Слева от трона стояли приближенные падишаха, справа, вероятно, тоже. Все были мужского пола от молодых до пожилых, с бородами, в длинных дорогих одеждах. У кого-то скромнее, а на ком-то целый сундук драгоценностей. На троне восседал падишах, борода его была седоватая, лицо круглое, полные свисающие щеки и маленькие глаза. Фигура его согласно очень сытой жизни, с торчащим животом и мясистыми ладонями, лицо согласно пожилому возрасту. Глаза его были обведены черной размазавшейся краской, брови опущены в немилости и важности, на голове убор, усыпанный камнями и жемчужными нитями, немного отличающийся от обычного тюрбана. В ушах его ‒ висячие золотые серьги, на шее громоздкие колье и ожерелья, надет верхний кафтан из дорогой ткани, с узорами из золотых нитей, под ним нижняя длинная туника или еще камиза, с широким поясом, также увенчанным камнями. На ногах ‒ невысокие сапоги из кожи, и даже на них красовались не только узоры, но и драгоценности.

Увидев такую картину, Калияни не смогла, дабы не задержать ошеломленный взор. На свету каждый камень падишаха блестел красками и переливался, что аж слепил глаза. Почти на каждом его пальце были надеты перстни, которые будто малы ему и вот-вот раздавят полные ладони. Встречал он гостей без улыбки, уголки рта опущены, голова важно поднята, рука потирала бороду. Пара встала там, где указал советник, напротив пьедестала. Ананд поклонился и сложил ладони вместе, что было свойственно индусам, однако не подумал, что падишах мусульманин и у них так непринято. Калияни же вспомнила наставления Радхи и поднесла ладонь к лицу на уровне носа, опустив к ней голову в знак уважительного приветствия, а верхнюю часть тела наклонила. Манеры обоих сразу же подметил падишах и устремил взгляд на девушку. Его это приятно удивило, он полагал, что все деревенские индусы невежды.

– Подними голову, юная, – вдруг громко сказал падишах.

Ананд держал свою голову опущенной и покосился на сестру справа. Взволнованная, но тщательно прячущая трепет Калияни совершила требуемое и направила взор на важную личность. Падишах недолго ее рассматривал и произносил «хм», уголки его рта поднялись, как и брови. Последовала более расположенная реакция.

– Кем вы приходитесь спасителю моего брата? – спросил он, в большинстве у девушки, на кого всё еще смотрел.

Но ответить решил Ананд и, подняв взор, пояснил. Речь отвлекла падишаха от Калияни, внимание перешло на юношу.

– Ваш отец мог гордиться детьми, особенно дочерью… – вдруг, совершенно неожиданно высказал правитель и вновь внимательно глядел на девушку.

Он заерзал на троне, ладони зашевелились, показалось, важная личность потеряла покой, его что-то защекотало… Калияни же вновь опустила взгляд, но голову держала ровно.

– Скажи мне, юная, что для тебя значат родители? – еще более неожиданно поинтересовался падишах.

Право, не понимал происходящего не только Ананд, но и приближенные. Советник в удивлении поднял брови, однако не смел вмешиваться. Калияни внутри себя растерялась, мысли забегали, но снаружи она не хотела показаться слабой и глупой. Сейчас она будто представляет весь народ, ей выдался шанс стать лицом и показать, что люди деревни ничем не хуже… Девушка понимала, что нужно скорее отвечать и, набрав воздуха, уверенно вымолвила:

– Родители – это мой маленький мир, моя основа и моё счастье… – направила глаза на падишаха, в которых внезапно застыли слезы.

– Хм… – вновь произнес правитель, потирая бороду. – Почему счастье? – решил продолжить он диалог, а вернее, некую проверку.

Многим приближенным не нравилось, что девица столь смело смотрит в лицо падишаху и больше не опускает головы. От Калияни последовал быстрый ответ, словно кто-то подсказывал:

– Потому что новая жизнь – это счастье и божье благословение, родители дали мне жизнь, а значит, поделились счастьем…

Падишах больше не сдерживал эмоции и всем видом показывал изумление. Присутствующие подумали, что беседа наконец завершилась, однако правитель вновь удивил и пожелал добавить вопрос:

– А что для тебя значит любовь?

На лице Калияни пробивалась легкая улыбка, она с трепетом вспомнила Шамбо и тот нежный поцелуй. Ее мечтательное состояние подогрело интерес падишаха еще больше.