Лучшие вещи рождены болью. Том 1

А уже буквально через пару часов мистер Гудман вёл себя как ни в чём не бывало, снова став порядочным главой семьи. Северина была ещё больше сбита с толку, когда он пришёл к ней в комнату, узнать, как у неё дела в школе, и как продвигается изучение компьютера.

С тех пор она стала его сторониться, ещё больше углубляясь в виртуальный мир и стараясь лишний раз не высовываться. Но такому человеку как Томас было проще простого найти повод поиздеваться и над женой, и над дочерью, чем он время от времени себя и развлекал.

Один раз Северина даже сбежала из дома, сложив в маленький школьный рюкзак самое необходимое, потому что жить так становилось невыносимо и страшно. Но полицейские, которых отправил на её поиски глава местной пожарной службы, быстро вернули её обратно, а рассказу о жестоком обращении с ней и Маргарет никто не поверил, потому что Томас Гудман был одним из самых приличных людей в городе, а его жена упорно молчала, не подтверждая слова Северины. В тот же день Томас избил девочку так сильно, что ему пришлось на две недели закрыть её дома, сославшись на болезнь после целого дня, проведённого ею на улице во время побега, чтобы никто не увидел её налитых кровью синяков и гематом.

Так прошло ещё два года, пока однажды Маргарет Гудман не покончила с собой.

Глава 5. Лучшие вещи

На следующее утро, когда будильник зазвонил ровно в пять утра, Хантер проснулся с болью в спине от неудобного дивана, на котором спал, и стойким ощущением того, что вчерашний вечер ему просто приснился, привиделся, показался. Да что угодно. Слишком неправдоподобно было всё, что произошло на аллее. Но чувство, что всё не так уж и плохо, навеянное на него песней и незнакомкой, плотно засело где-то внутри, поэтому, собираясь на утреннюю пробежку, он уже не так негативно воспринимал окружающую его обстановку и даже поздоровался на лестнице с соседом, который судя по внешнему виду только возвращался домой с какой-то пьяной тусовки.

Выйдя на улицу, он глубоко вдохнул предрассветный воздух и побежал. Сначала медленно, а потом постепенно ускоряясь. Дорога до океана заняла не больше пятнадцати минут, за которые он успел хорошо размяться, а солнце только-только начало показывать свои лучи из-за линии горизонта, подкрашивая небо и волны нежно-розовыми и золотыми оттенками. Пробежав ещё сотню метров по бетонной дорожке вдоль пустынного в это время пляжа, Хантер спрыгнул на песок, завидев вдалеке так любимые им турники и брусья. Было совсем не важно, что теперь он жил в другом месте, что ему предстояло заниматься совершенно другими вещами – от этой своей привычки он отказываться не собирался.

Скинув лёгкую олимпийку и оставшись в одних штанах и тонкой белой борцовке, он запрыгнул на турник, с удовольствием ощущая, как вытягивается спина, а боль постепенно уходит. Вокруг не было ни души, и только большие чайки степенно выхаживали по песку и то и дело ныряли в него клювами, выуживая объедки, оставленные туристами.

На выполнение базового набора упражнений ушло минут сорок, за которые солнце уже встало достаточно высоко и постепенно начало припекать. Спрыгнув на песок, Хантер упёрся ладонями в слегка согнутые колени, пытаясь выровнять дыхание и дать забитым мышцам немного отдыха, и тут же охнул, чуть не упав вперёд, когда получил весьма ощутимый толчок в спину. А в следующую секунду прямо над его головой огромный пёс, весивший не меньше тридцати килограмм, на лету поймал чайку, смыкая на ней свои длинные белые клыки, и приземлился мощными лапами на песок чуть впереди, прижимая к земле едва трепыхающуюся птицу.

– Вождь, ко мне!

Хантер даже подпрыгнул от раздавшегося прямо за его спиной строгого женского голоса, а собака, виновато понурив голову и выпустив свою добычу, поплелась к хозяйке, тут же усаживаясь у её ног.

– Чёрт, извини. Он отлично выдрессирован. Но когда дело доходит до чаек, становится просто неуправляемым.

– Может, тогда не стоит гулять с ним по пляжу? – Хантер прищурился от яркого солнца, ударившего в лицо, когда он обернулся, и мысленно чертыхнулся, стоило ему увидеть, кому принадлежал огромный голубой питбуль, использовавший его спину в качестве трамплина.

– Думаю, я буду сама решать, где мне с ним гулять, – тут же ощетинилась Алесса Шепард, скрещивая на груди руки, покрытые тонкими витиеватыми татуировками, оплетающими её плечи и предплечья. – К тому же в это время здесь обычно никого нет.

– Ну, теперь в это время здесь буду я, – усмехнулся Хантер, а полные губы девушки презрительно поджались, пока они сверлили друг друга взглядами. Но потом Алесса просто прошла мимо, обходя его стороной. Клацнув зубами, питбуль затрусил за ней.

– Тебе кто-нибудь говорил о существовании поводков? – крикнул ей вслед Хантер, но ответом ему послужила только вскинутая за спину рука, сжатая в кулак с оттопыренным средним пальцем.

Хантер выругался про себя.

«Молодец, мужик, привлёк внимание правой руки главаря. Отличный способ попасть в банду», – внутренний голос сочился сарказмом.

Подхватив олимпийку, он побежал в сторону дома, думая о том, как подступиться к выполнению задания, и прокручивая в голове все имеющиеся у него данные на Воронов Смерти. На Тейшейра была записана достаточно большая для этого района автомобильная мастерская и тату-салон, которые естественно были только прикрытием для его основного наркобизнеса. Можно было попробовать зайти со стороны машин. Уж в чём в чём, а в моторах Хантер разбирался, хотя и не собирался посвящать этому всю свою жизнь. Но с чего-то нужно было начинать, хотя бы прощупать почву.

За следующие несколько дней слежки и общения со своими информаторами, ему удалось узнать, что Тейшейра требуется человек в мастерскую, и один из его так называемых друзей должен ему кого-то отправить. Выяснить, кто это будет, не составило большого труда. Трейсер следил за безопасностью не так рьяно, как главарь банды Воронов. А уж натравить на будущего новенького своих ребят из ФБР, чтобы те закрыли его на неопределённое время, было ещё проще.

Выждав день, Хантер решил, что пора рискнуть и наведаться в логово Тео. Поэтому приняв душ после ежедневной тренировки и соорудив себе несколько сэндвичей и протеиновый коктейль на завтрак, он выбрал в шкафу самые простые и поношенные джинсы и футболку и вышел на улицу, направляясь к большому складскому помещению в пяти кварталах от его дома, переоборудованному под боксы для ремонта машин. Огромная вывеска с надписью «Автомастерская Тео» не позволяла ошибиться. Три роллеты из пяти были подняты, и, стоя на противоположной стороне улицы, Хантер видел, как разномастные парни работают над двумя видавшими виды малолитражками и одной ярко-жёлтой спортивной машиной. Сюда приезжали чиниться не только жители этого района, но и мажоры из центра, зная, что всё будет сделано по высшему разряду. Тейшейра не терпел халтуры и неаккуратности в работе.

– Эй, Стелс, подай-ка мне трещотку с головкой на двенадцать, – из-под старенького форда на деревянном лежаке наполовину выкатился парень с выбритой головой и коротко стриженной бородой.

– Возьми сам, я занят, – раздался откуда-то сбоку нагловатый голос, и подойдя ближе, Хантер увидел молодого темнокожего парнишку лет двадцати, сидящего с компьютером на водительском сиденье спорткара.

– Держи, – взяв со стеллажа нужный инструмент, Хантер присел на корточки и вложил его в руку бритоголового парня. Тот скрылся под машиной, но буквально через секунду выкатился обратно, резко вскакивая на ноги.

– Какого хрена? – замахиваясь трещоткой, тот выглядел достаточно устрашающе.

– Эй, спокойно! – Хантер поднял руки, отступая на шаг назад. – Я просто помог.

– У нас и своих помощников хватает. Что тебе надо? – парень явно был агрессивно настроен.

– Ищу работу.

– Проваливай. У нас полный комплект.

– Всего кроме вежливости и спокойствия, видимо, – Хантер усмехнулся, складывая руки на груди и с вызовом смотря на всё больше приходящего в ярость парня. – И как вам только машины доверяют? Не боятся, что ты психанёшь и расхерачишь какую-нибудь тачку?

– А ты, я смотрю, хочешь попасть под горячую руку?

– Эй, Фантом, остынь! – парень, которого тот назвал Стелс, подскочил к ним, слегка отпихивая приятеля в сторону. – Ты сегодня, и правда, что-то слишком уж разошёлся, – а потом переключил своё внимание на Хантера, внимательно его осматривая с ног до головы. – Ты от Трейсера?

– Первый раз о нём слышу, – Хантер пожал плечами. Скажи он «да», его ложь вскрылась бы в дальнейшем, а голова оказалась бы у шефа на столе. – Просто шёл мимо, увидел мастерскую и решил узнать, не требуются ли вам работники. Я недавно переехал, а наличка имеет свойство заканчиваться.

– Прости, чувак, у нас было одно место, и Трейсер собирался отправить к нам своего парня. Правда, тот должен был явиться ещё два дня назад, – Стелс был явно недоволен этим фактом.

– Хватит болтать, Стелс, – из-под форда раздался раздражённый голос успевшего снова под него залезть Фантома. – Шеф и так давно уже думает о том, чтобы укоротить тебе язык.

– И прекрасно знает, что без моего языка здесь всё развалится, – самоуверенно бросил ему Стелс и снова посмотрел на Хантера. – Зайди к девчонкам в тату-салон рядом, оставь свой номер. Если тот чувак не появится в течение пары дней, мы скорее всего тебе позвоним. И я надеюсь, ты хоть что-то понимаешь в тачках.

– Будь в этом уверен, – нахально заявил Хантер, а выходя из бокса, услышал, как Фантом пробурчал что-то о том, что они не берут парней с улицы. Но Стелс только отмахнулся от него.

Тату-салон, так же принадлежавший Тео Тейшейра, находился в этом же здании и представлял собой достаточно большой тёмный зал, стены которого были разрисованы граффити и увешаны различными рисунками, между которыми сеткой расходились в хаотичном порядке неоновые ленты кислотных цветов, и работали в нём две девушки, в одной из которых Хантер узнал Алессу, склонившуюся с машинкой над шеей какого-то бугая. А вот вторая девушка, блондинка с явными нотками чего-то мексиканского во внешности, переносящая эскиз татуировки на руку худосочному парнишке лет пятнадцати, была ему неизвестна. Мысленно облизываясь на её шикарную фигуру, Хантер опёрся плечом о дверной косяк и ждал, пока на него обратят внимание.

– У нас здесь не выставочный зал, Атлант. Да и стены наши в подпорках не нуждаются, – Алесса даже не подняла на него головы, увлечённая своей работой. Но её жутко раздражали тяжёлые взгляды на её спине.

– Стелс сказал, что я могу оставить вам свой номер для связи.

– Ну если Стелс сказал, – усмехнулась она и обратилась к напарнице: – Кара, если у тебя есть секундочка, покажи, где у нас лежит бумага и ручка.

– А если нет, то он может и сам найти всё, что нужно, вон на том столе справа от себя, – Кара сладко улыбнулась Хантеру, и тот подмигнул ей в ответ, записывая новый номер своего мобильного на ярко-красном стикере и приклеивая его к стене над столом.

Через пятнадцать минут он уже плюхнулся на диван в своей квартире, достав ноутбук и подключая к нему телефон, чтобы пробить по базе данных ФБР эту Кару, которую умудрился сфотографировать так, что девушка не заметила. Хантер всё никак не мог взять в толк, как так вышло, что он в принципе не знал о её существовании.

Введя свой код доступа и пароль, он подождал пару минут и раздосадовано чертыхнулся. В базе её не было, а значит, девушка никогда не привлекалась и вела вполне себе добропорядочный образ жизни, что совсем никак не вязалось с образом человека, работающего на Тейшейра.

– Что ж, попробуем посмотреть на твою жизнь через соцсети, Кара.

* * *

– Что за парень, Ноа? – Тео Тейшейра недовольно нахмурил брови, вглядываясь в видео с камер в боксах, когда Стелс пожаловался ему на то, что новенький до сих пор не объявлялся, зато приходил другой – с улицы. Главарь Воронов Смерти не любил таких сюрпризов, не любил новых людей, предпочитая работать только с теми, кого давно знал, или с теми, кто пришёл от тех, кого он давно знал. Но его парни слишком давно жаловались на то, что у них не хватает рук на весь тот объём работы, что приносила мастерская. Особенно в недели поставок, когда им приходилось заниматься не только машинами, но и готовить принятый товар к расфасовке. И сейчас он был, мягко сказать, в бешенстве от того, что Трейсер его подвёл, так и не прислав человека. Придётся рисковать и искать кого-то другого, потому что тянуть дальше уже было нельзя. А неоправданный риск Тео любил ещё меньше. Но его команда выдыхалась, а впереди было ещё слишком много работы.

– Зовут Беннет Хьюстон, в городе всего пару дней. Поэтому мои ребята о нём ничего не знают. Снимает однушку здесь недалеко в доме старого Мортинса, – быстро отчитался Стелс о том, что ему удалось узнать о Хантере за пару часов. – Я уже попросил Алессу пробить его по своим каналам. Она займётся этим, как только закончит с клиентом.

– Добро, – кивнул Тейшейра молодому парнишке, который, к его удивлению, стал абсолютно незаменимым с того самого дня, как попал в его команду около десяти лет назад вороватым сопляком. – Попроси её зайти ко мне, как только у неё будет хоть какая-то информация.

– Конечно, шеф. Но я больше чем уверен, что он нам подойдёт.

– Лишь бы он не был очередной подставной уткой, а то будет жалко раскрашивать и эту милую мордашку.

Глава 6. Рождены болью

В свои тринадцать лет Северина в первый раз была на похоронах. Они с Томасом, облачённые во всё чёрное, шли в траурной процессии за гробом Маргарет, который несли на руках местные жители. Мистер Гудман старательно строил из себя убитого горем мужа, крепко сжимая руку дочери, и то и дело утирал глаза платком. Вот только Северина знала, что всё это тщательно продуманное театральное представление, потому что именно он довёл жену до того состояния, что в один прекрасный день она сломалась и наглоталась снотворного.

И девочка действительно считала этот день прекрасным, потому что Маргарет наконец-то была свободна. Там, куда она отправилась, Томас уж точно не сможет её достать, чтобы в очередной раз поднять на неё руку, вымещая свою злость и беспричинную агрессию. Она действительно радовалась за свою приёмную мать, что у той хватило смелости на этот шаг, потому что сама Северина, как бы страшно ей теперь ни было оставаться в пустом доме один на один с явным садистом, уж точно никогда бы не решилась сделать это.

В том, что мистер Гудман был садистом, Северина уже не сомневалась. Она натолкнулась на этот термин в интернете, в поисках хоть каких-то советов, как избежать побоев от отца. Она уже несколько месяцев безвылазно сидела на анонимном сайте психологической помощи и поддержки подростков, о котором безостановочно твердили по телевизору, и общалась с такими же, как и она, детьми, жертвами домашней тирании. Все они были глубоко подавлены, забиты и беспрерывно говорили о суициде. А Северина всё думала о том, как бы накопить денег и просто сбежать.

Казалось, на кладбище собралось чуть ли не полгорода, пришедших проститься с любимой женой самого главного пожарного. Они беспрерывно подходили и выражали своё сочувствие, мистер Гудман с благодарностью и скорбью принимал их соболезнования, а Северине с каждым словом становилось всё противнее и противнее. Ей хотелось вопить во всё горло. Не того человека вы жалеете! Ему всё равно! Но стоило только ей открыть рот в попытках сказать хоть что-то, Томас тут же одёргивал её за руку, краем губ злобно шипя о том, что её может ждать дома, если она хотя бы пикнет. И она закрывала рот, понуро опуская голову. Сегодня ночью он сломал и её.

Вчера вечером, придя из похоронного бюро, мистер Гудман тут же схватился за бутылку виски, сначала наливая себе стакан за стаканом, а потом уже прикладываясь к узкому горлышку, пытаясь высосать последние капли со стеклянных стенок.

Северина в ужасе сидела в своей комнате и даже не могла запереться, чтобы хоть как-то обезопасить себя, потому что замка на её двери не было – приёмный отец постарался, как он любил говорить, ради безопасности. Она только надеялась, что алкоголя будет так много, что Томас просто уснёт на диване в гостиной, где провёл весь вечер, рассматривая немногочисленные фотографии жены.

Но стоило ей услышать его тяжёлые и спотыкающиеся шаги на лестнице, надежда на то, что хотя бы в этот раз всё обойдётся, лопнула как мыльный пузырь, соприкоснувшийся с тоненькой травинкой. Северина быстро выключила компьютер и юркнула в кровать под одеяло, отворачиваясь лицом к стене. Может, увидев, что она спит, Томас просто уйдёт.

Дверь в её комнату медленно открылась, расчерчивая пол полоской света. Мужчина несколько секунд стоял на пороге, вглядываясь в темноту, а потом шагнул внутрь. Свет снова погас. Северина лежала неподвижно, чуть дыша, а сердце стучало так громко, что она боялась, что ещё немного и оглохнет.

Её кровать под весом Томаса слегка прогнулась, и Северина зажмурилась, вся съёжившись в ожидании удара. Но его не последовало. Вместо этого мужская рука мягко скользнула на её талию, обнимая, когда мистер Гудман улёгся за её спиной, прижимаясь к ней всем телом.

– Теперь мы остались с тобой вдвоём, Северина, – зашептал он ей на ухо, и она, поморщившись, задержала дыхание, когда её обдало запахом перегара. – И должны держаться ближе друг к другу, ты понимаешь? Заботиться друг о друге и любить.

А следующее, что она почувствовала, были влажные губы, касающиеся её шеи. Противно, как же это было противно. Северина собралась с духом и развернувшись, отпихнула его от себя. Но разве могли её сорок килограмм противостоять его восьмидесяти? А Томасу только и нужно было, чтобы она повернулась к нему.

Всё, что было потом, казалось самым страшным кошмаром, из которого она не могла выбраться, как бы ни билась и ни кричала. Было больно, очень больно и так мерзко, что она думала, что её стошнит. Но когда мистер Гудман наконец-то оторвался от неё через десять минут, удовлетворённо кряхтя, пока застёгивал брюки, внутри она не чувствовала ничего. Пустота, какой не было никогда. И теперь она понимала, почему он запирал дверь их с Маргарет спальни. Не для того, чтобы к ним никто не вошёл, а для того, чтобы Маргарет не могла выйти.

– Ты очень красивая, Северина. Такая красивая, что просто невозможно удержаться, – мистер Гудман расплылся в пьяной улыбке, открывая дверь. – А я привык к красоте. И не собираюсь отказываться от неё в дальнейшем. И смени постельное бельё.

Когда он, пошатываясь, вышел, Северина расхохоталась в голос от накрывшей её истерики. Постельное бельё, смени постельное бельё. Это то, что заботило его сейчас, в то время как ей хотелось отправиться вслед за Маргарет.

Девочка сползла с кровати, сдёрнула простыни и, не чувствуя ног, поплелась в ванную, чтобы отстирать кровь, пока она окончательно не въелась в ткань, давая Томасу лишний повод избить её за испорченную вещь, и смыть с себя липкие следы её первого “свидания” с мужчиной.

В ту ночь Северина наконец-то решилась прочитать письмо, которое оставила ей мать, зная, что хуже уже точно быть не может. Она достала пожелтевший от времени потрёпанный конверт, который вручила ей когда-то мисс Бирн. Конечно, он был вскрыт. Письмо в нём прочитали в тот же день, когда девочку забрала полиция, надеясь, что оно поможет найти её мать. А так как письмо адресовалось ребёнку, его отдали вместе с ней в приют.

Усевшись на кровать и подтянув к себе настольную лампу, дрожащими пальцами Северина достала небольшой лист бумаги и развернула, в первый раз вглядываясь в аккуратный убористый почерк.

«Я не знаю, кто ты, мальчик или девочка. Да и не хочу знать. Прости, но это правда. Хотя мне почему-то кажется, что всё-таки девочка. Я не смогу ничему научить тебя в будущем, поэтому вот тебе несколько уроков от меня сейчас.

Зачастую правда бывает неудобной. Но лучше она, чем жить во лжи и лицемерии. Будь честна с собой.

Твой отец оказался последним козлом, хотя, не то чтобы он изначально это скрывал. А я как дурочка повелась на красивые слова, что практически разрушило мою жизнь, когда она только-только началась. Так что не доверяй мужчинам, они тебя только используют. А если ты всё-таки мальчик – не доверяй никому. Люди в принципе используют друг друга.

Будь сильной. Всегда. Что бы ни случилось, не смей опускать руки. Если ты себя не вытащишь, никто тебя не вытащит. Потому что никто никому ничего не должен. А за любую услугу или помощь когда-нибудь обязательно придётся заплатить.

Дождь не может идти вечно, когда-нибудь он обязательно закончится. Так же, как и боль не будет длиться дольше, чем ты сможешь её вытерпеть. Когда-то и она притупится. Вместе с памятью, которая чаще всего и является источником этой боли. Что до физической боли – это всего лишь мгновение. Так что расправь плечи и поднимись с колен, даже если они разбиты в кровь.

И последнее. Единственное, что я могу тебе дать, это имя. Пусть это будет Северина для девочки. Или Север для мальчика. Так звали мою бабушку, и она была самым сильным человеком, которого я когда-либо знала. Надеюсь, это имя поможет тебе преодолеть все препятствия в жизни.

Я никогда тебя не хотела. И не смогла полюбить. Да и что может дать ребёнку тот, кто в восемнадцать лет сам ещё ребёнок. Поэтому я отдаю тебя, выбрав себя. Всегда выбирай себя. И может быть, когда-нибудь ты сможешь хотя бы понять меня, потому что о прощении просить бессмысленно».

Северина столько раз прочитала это письмо, что каждая его строчка, каждая его буква навсегда отпечаталась в её памяти. Она закрывала глаза и видела его прыгающими цветными кругами перед чёрными веками. И не понимала, как относиться к этому. Но уже сейчас она знала, что во многом мать была права.

– Спасибо за честность, мама… – прошептала она, разрывая письмо на мелкие кусочки, выключила свет и откинулась на подушку, которая до сих пор пахла мужским потом, перегаром и её страхом.

* * *

Теперь, после смерти Маргарет, когда Томас уже не мог получить от неё то, что хотел, он целиком и полностью переключился на Северину, радуясь тому, как подросла девочка за последний год. Правда, ему пришлось жестоко избить её, когда Северина снова попыталась рассказать в полиции эту свою байку про то, что он якобы насилует её. Впрочем, она могла бы рассказывать это хоть каждый день, ей бы всё равно никто не поверил. Но Томас не мог спустить ей с рук ослушание. И на свой пятнадцатый день рождения Северина получила в подарок синяки, гематомы и несколько недель свободы от его мерзких прикосновений.

– Ты должна это прекратить, – в очередной раз написал Северине парень Спенсер, с которым они познакомились год назад в сети. Он стал не только её учителем в мире программирования и интернета, но и близким другом, которому она могла рассказать всё что угодно. Единственным, кто поверил ей.

– Но как, Спенс? Что я могу сделать?

– Сбежать, – пришёл мгновенный ответ. – Шейдс помогут тебе, если ты готова присоединиться к нам. Потому что ты нам нужна. И я больше не могу видеть, как он тебя медленно убивает.

Северина задумалась. В первый раз кто-то предлагал ей помощь. Реальный выход. Именем Шейдс называла себя небольшая группа хакеров, действующая по всему миру. Они были киберпреступниками, путешествующими по сети уже несколько лет, проникающими туда, куда обычные люди не имели права доступа. У них были деньги, заработанные на взломе банковских данных и продаже различной информации, и возможность сделать поддельные документы. И подумав о том, что, по сути, кроме жизни, которая с каждым днём всё больше подвергалась опасности рядом с всё сильнее звереющим Томасом, терять ей уже было нечего, Северина выдохнула и набрала на клавиатуре один единственный вопрос:

– Что я должна делать?

– Умница. Я знал, что ты всё-таки решишься.

Ещё полчаса они обсуждали её новую фамилию, потому что имя она собиралась оставить своё, место, где она сможет безопасно забрать новые документы, которые Спенсер собирался привезти ей лично, и где она будет жить ближайшие несколько лет, пока ей не исполнится восемнадцать, чтобы можно было пересекать государственную границу, потому что возраст Северина себе прибавлять не хотела.

Закончив разговор по защищённому каналу связи около двух ночи, она впервые за долгое время почувствовала радостное возбуждение. Она сможет освободиться. Сможет сбежать от этого монстра, мистера Гудмана, чья фамилия для неё звучала как насмешка. И он больше никогда её не тронет. Никто никогда больше не тронет её против её воли.

Глава 7. Лучшие вещи

– Ты просил зайти, – Алесса без стука вошла в небольшой кабинет шефа, располагающийся над боксами автомастерской, и остановилась перед столом, засовывая руки в карманы широких брюк, низко сидящих на талии. Большой тёмно-серый питбуль степенно прошёл следом за ней и уселся у её ног.