Забывший

Василий Демченко

Забывший

Часть первая

Логово Зверя

Дождь лил так, что казалось, Бог решил ещё раз утопить этот мир. Гром пытался навсегда выгнать тишину из этих мест. Ветер бесновался, швыряя ветви и листья, куда ему вздумается. Молния, полыхнувшая в разрывах туч, осветила двух уставших путников, пробирающихся верхом по едва заметной тропинке, петляющей под сводами Чёрного Леса.

Тяжёлые дорожные плащи промокли насквозь, и не спасали от холодного, пронизывающего ветра. Всадники старались не шевелится, чтобы сохранить те жалкие частицы тепла, что были под слоями одежды.

Но вот, лесная тропинка плавно повернула налево и резво побежала вниз с невысокого пригорка. Там тропка вливалась в настоящую дорогу, некогда выложенную большими и плоскими камнями, и устремилась к мосту через реку. Дорога выглядела заброшенной. От моста, разбушевавшееся стихия, мало что оставила.

Подъехав к самому мосту, путники уныло остановились: перейти реку не удастся, а назад возвращаться не хотелось.

Очередная вспышка молнии осветила темную громаду, в стороне от моста. Надеясь найти там хоть какое-то укрытие они повернули коней и направились к руинам. А это были именно руины, каменные осколки некогда гордого замка. Стены и палаты давно обвалились под тяжестью лет, и лишь центральная башня все еще упорно тянулась к равнодушным небесам. Крыша ее обвалилась, но нижние этажи выглядели относительно целыми. На месте ворот зияла темная пасть с обломанными клыками превратных башен.

Всадники направили коней к замку, но стоило им приблизиться к линии камней, бывших некогда стеной, как кони заупрямились. Ни понукания, ни выкрики, ни удары плетью не смогли заставить животных войти на территорию двора. Тогда один из путников, по высокому росту и широким плечам которого угадывался мужчина, спешился и под уздцы провел взбрыкивающих и тревожно храпящих животных через двор и ввел их в темный зев прохода.

Оказавшись в полной темноте, он помог спуститься своей спутнице. Быстрыми и уверенными движениями мужчина снял со спины своего коня седельные сумки, и начал на ощупь доставать принадлежности для разведения огня. Внезапно обе лошади, громко заржав, рванулись прочь из зала, посчитав беснующуюся ночь лучше нежели их нынешнее укрытие. Проклятие, готовое сорваться с губ мужчины, осталось непроизнесенным. Он заметил отблеск пламени, разгоняющий тени. Он находился справа и гораздо выше, вероятно человек державший факел стоял на вершине лестницы. В следующий миг мужчина выхватил палаш, отстранив девушку себе за спину. Факел медленно приближался, но тот, кто его держал в руке, пока не попадал в круг света. Шаги его, заглушались битвой, развернувшейся в небесах. Наконец обитатель этих мрачных руин остановился в нескольких шагах от пришельцев и поднял факел повыше.

Пляшущее оранжевое пламя осветило седые свалявшиеся волосы, спадающие на лицо как вуаль. Видны были бледные тонкие губы, острый выпирающий подбородок, кончик орлиного носа да красные, в свете факела, точки глаз.

Старик откашлялся и проговорил, на диво бархатным чарующим голосом:

– Опусти оружие воин, с кем ты собрался драться? Или хочешь проткнуть старика, одиноко доживающего свой век? Опусти клинок и следуйте за мной, отдохнете, твоей спутнице это точно не повредит. Она еле на ногах стоит от усталости.

С этими словами старик развернулся и неспешной походкой двинулся к лестнице. Мужчина убрал палаш в ножны, повесил через плечо седельную суму, подал девушке левую руку, а правой обхватил рукоять кинжала, закрепленного сзади на поясе. Медленной поступью они устремились к старику, ожидавшему их.

Подниматься по темной крутой лестнице было не очень легко, к тому же многие ступени истерлись за прошедшие столетия. Когда подъем был окончен, они оказались в просторном помещении, где гулял ветер и голос грома отражался гулким эхом.

Трепыхавшийся огонек факела в руках их проводника направился дальше, и они последовали за ним. Пройдя несколько десятков метров, они увидели неровную полоску света, видимо она прорывалась из-за неплотно прикрытой двери. Как выяснилось через пару шагов, так оно и было. Старик распахнул дверь и на них дыхнуло теплом живого огня.

Они вошли в большую комнату, посередине стоял длинный дубовый стол, а с противоположной стороны полыхал сдерживаемой яростью огонь в огромном камине. Стены были увешаны огромными выцветшими гобеленами, разобрать что на них изображено не представлялось возможным. Пол покрывал некогда толстый и прекрасный ковер, местами протертый до дыр. По обрывкам рисунка было видно, что он привезен из восточных стран, во времена более радостные для этого места.

Хозяин был под стать своему жилищу, растрепавшиеся седые космы скрывали бескровное морщинистое лицо. Некогда богатая одежда висела на старике как мешковина на пугале. Дополняли картину длинные черные ногти на пальцах, и обломки желтоватых зубов, показывавшиеся в ране на лице, которая заменяла ему рот.

– Вино и чаши найдёте на столе, – обратился он к гостям, – а я пока приготовлю ваши комнаты. – С этими словами он захлопнул за собой дверь.

Подойдя к весело трещавшему пламени, мужчина скинул с головы капюшон и снял плащ, а также стянул перчатки.

Плащ скрывал молодого человека двадцати пяти лет, чуть выше шести футов, сложенного атлетически. Густые тёмно-русые волосы стянуты тёмной лентой. Тонкие губы, волевой подбородок чисто выбрит, нос с горбинкой.

Под кустистыми бровями сверкали колдовским огнём ярко-зелёные глаза. Левый глаз находился в окружении трёх глубоких шрамов, образующих треугольник. Пояс с оружием он не снял.

Повернувшись, мужчина, помог избавиться от многослойных одеяний своей спутнице. Она осталась в зелёном шерстяном платье. Желто-соломенные волосы рассыпались по плечам.

Карие глазки украдкой осматривали помещение. Ярко-алые губы изогнулись в подобии усталой улыбки.

По сравнению со своим спутником она казалось маленькой, ведь даже встав на цыпочки её макушка оказывалась на уровне его груди. Усадив свою спутницу на кресло у камина, молодой человек направился к столу, и наполнил два кубка вином, из кувшина, стоявшего здесь же. Передав бокал девушке, он поднес второй ко рту, терпкий запах защекотал его ноздри. Но не успели они отпить и глотка, как в комнату вернулся старик.

В одной руке он держал факел, в другой поднос. Закрепив факел в кольцо на стене, он неторопливо приблизился к тому краю стола что находился у камина и поставил поднос.

– Сыр, мёд и несколько кусков холодной оленины это всё что я могу предложить сегодня моим гостям, – его голос обволакивал как самые тонкие шелка, – когда-то даже слуги вкушали блюда намного изысканнее.

– Спасибо и на этом благородный хозяин, – звонкий девичий голос прорезал тишину, – и за то, что не отказали в крове двум утомленным путникам.

– Ваш голосок возвращает меня в ласковые объятия южной Франции моё дитя, ох как давно, как давно… – старик оборвал себя на полуслове, – Шампань? – полувопросительно-полуутвердительно молвил он, – но уже много лет живёте в Париже?

– Да, – удивлённо ответила девушка, – мое имя Женевьева и последние пять лет я живу в Париже. Но как называть нашего хозяина?

– Манфред, – словно дохнуло пыльной стариной, – мое имя Манфред, повторил старик и обратил немигающие глаза к мужчине, все еще стоявшему у камина.

– Можете звать меня Конрад, – пришёл сдержанный ответ.

– Ваш акцент, – сказал Манфред, – я много живу на свете и много, где бывал, но такого не припомню. Восточная Европа?

– Это неважно, – ответил Конрад, – за еду и ночлег мы заплатим. «И как только буря перестанет рвать мир на части немедля уедем и не потревожим более покой этого места», – сказав это, Конрад, вперил свой взгляд в глаза хозяина.

– Хорошо, – Манфред отвернулся и посмотрел на стол, – а пока что отужинайте и развлеките старика историями о внешнем мире.

У старика накопилось немало вопросов, но отвечала на них только Женевьева, человек назвавшийся Конрадом молчал и лишь потягивал вино из бокала, почти не притронувшись к еде.

Вскоре их ужин был закончен, и старик вывел их из большой комнаты. Свернув налево, они пошли по широкому коридору. С обоих сторон протянулись ряды дверей. Сначала они остановились у двери по правой стороне, и Манфред указал на дверь Конраду. Молча кивнув Женевьеве и старику, мужчина скрылся в комнате.

– Ваш спутник не очень-то разговорчив, – произнёс старик, – и кровь стынет в жилах от его взгляда. Как же вы попали к нему в компанию, дитя мое?

– Мы встретились случайно, – ответила девушка, и испугалась тому, как тускло прозвучал ее голос, – я знаю о нем не больше вас. Долго еще идти?

– Вот ваша комната, прелестное создание, – все тот же чарующий голос, – спите спокойно. Пусть мой дом станет вашим. – Манфред отступил назад, будто провалился в ночь, даже факел в его руке не смог разогнать этого наваждения. Только красные глаза, как вестницы злого рока, пылали в этом коконе тьмы.

Женевьева быстро забежала в комнату и захлопнула за собой дверь. Задвинула засов. В комнате пылал камин. Напротив, стояла огромная кровать под балдахином. От неё пахло сыростью и плесенью, поэтому девушка подошла к большому креслу, стоявшему у камина и опустилась в него. Откинувшись на спинку кресла, укуталась в просохший плащ и тотчас провалилась в глубокий тревожный сон.

***

Проснулась она внезапно. Широко распахнула глаза. Грудь вздымалась и опадала как после долгого бега. Сердце готово было проломить ребра и вырваться из груди. Камин почти прогорел и его слабые отблески едва разгоняли мрак, окутывая всю комнату ужасающим пурпурными покрывалом. Вкупе с грохотом стихии, стонами и скрипами усталого замка, это казалось напуганной девушке преддверием Адских врат. Её взгляд заметался по комнате в попытках определить, что изменилось. В дальнем углу, наполовину скрытом громадой кровати, она заметила две красные немигающие точки. Они встретились с глазами девушки и нестерпимый ужас затопил всё её существо. Не в силах пошевелиться, не в силах даже вскрикнуть, она обречённо наблюдала как эти красные светлячки неспешно и неестественно плавно приближаются к ней. Приблизившись, Манфред, а это был он, сделал глубокий вдох, будто наслаждался ароматом лучших вин.

– О дитя, твой ужас…так…пьянящ. Твои страхи…настолько…сладки. Давно я не испытывал ничего подобного.

Он закрыл глаза, словно гурман, наслаждающийся прекрасным блюдом. В этот миг оцепенение оставило Женевьеву и с криком бросилась она к двери. Но оказалась окутана туманом, внезапно сгустившимся вокруг неё. В этом плотном коконе, с криком ужаса, пронеслась она сквозь окно, вдребезги разбив стекло и ставни. И вот стоит она под дождём, на остатках крыши, а с небес чёрной тенью на нее падает гигантский нетопырь. Его когти сомкнулись вокруг тела дрожащей девушки и оторвали от холодных мокрых камней. Она не понимала, что видит и где находится. Совсем потеряв голову от ужаса, девушка не сразу поняла, что находится в объятиях старика, в большом помещении, а он вертит её со сверхъестественной лёгкостью, в безумной пародии на танец. Но вот он остановился и прижал девушку к себе.

– Дитя моё, – прошелестел его голос, – моя прекрасная Женевьева, ты станешь моей дочерью…моей невестой…моей любовницей. И вечность мы проведём под покровом тьмы. Твой друг станет твоей первой жертвой. А я буду наблюдать за его ужасом и отчаянием, когда он поймёт, что не смог защитить тебя. Ужас сильного…намного слаще…

С садистским удовольствием он погрузил свои клыки в нежную плоть жертвы и сделал несколько глубоких глотков.

Если бы не страшный голод и сводящая с ума страсть, он бы обратил внимание на странное покалывание, распространяющееся по телу.

Разорвав своё запястье, он приблизил его к губам полубесчувственной девушки…

Два хлопка, слившись в один, стали для вампира полной неожиданностью.

Одна пуля ударила в основание шеи, другая чуть выше поясницы. С криком ярости Манфред развернулся, выпустив девушку из рук. Он успел заметить, как Конрад отбрасывает еще дымящиеся пистолеты и плавным движением выхватывает тяжёлый широкий палаш. Отблески молний играли так часто, что казалось будто наступил день.

– Ты! – очарование исчезло из голоса старика, – глупец! – Словно тявкнул шакал, – Меня нельзя убить! Серебро обжигает мою плоть, но и только. Я разорву тебя на куски!

Но Конрад не реагировал на его угрозы. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Острие клинка смотрело точно в грудь старому монстру. И впервые за всю свою длинную и кровавую жизнь, Манфред почувствовал, как в его душе зашевелился отросток страха. И ему не понравилось это чувство.

Поняв, что вампир не может двинуться с места, мужчина расслабился и опустил оружие.

Подойдя на пару шагов, но так чтобы его не достали внезапным броском, Конрад заговорил:

– Я расскажу тебе одну историю, друг мой, – подражая манере разговора Манфреда, начал Конрад. – Около двух веков назад в этих лесах могущественный лорд построил себе неприступный замок, он был очень богат. И это богатство вскружило ему голову. – Мужчина нагнулся и нащупал пульс на шее девушки, – он начал покупать себе всё что могло доставить ему удовольствие и наслаждение, а чего не мог купить брал силой. Вина, яства, женщины, мужчины, наркотики – он перепробовал всё. Но ему было мало. И тогда он заключил сделку с теми, кто скрывается в тенях и ненавидит солнечный свет и все что цветёт под его лучами. Он получил новые способности и новые виды удовольствия. Он извел своих близких и слуг, а также значительно уменьшил население соседних деревень. Затем он пропал и его забыли. Он стал легендой, мифом, страшной сказкой на ночь… но около десяти лет назад, – пауза, – он объявился вновь. – Оглушительно зарокотал гром, и бесчувственная девушка застонала, мужчина продолжил, – через несколько месяцев после его возвращения, пять священников и семнадцать крепких мужчин решили извести этого монстра. Но его предупредили. Он напал на них на подходе, ночью. Не дав им возможности дождаться утра и отыскать его нетленное тело. Большую часть храбрецов он перебил, а двоих утащил в своё логово. Среди них был молодой монах, который и поведал мне эту историю. Наблюдая за смертью последнего своего спутника, клирик применил заклинание крови, вычитанное им в древних свитках. Этим он сумел привязать вампира к его замку и бежать. Сейчас он деревенский дурачок, абсолютно седой, а ведь ему нет и тридцати, за кружку пива он рассказывает эту историю любому. Какое-то время я наблюдал за всем что происходит в деревне, и начал подозревать одного из местных, внезапно и резко разбогатевшего. Когда же он выманил с собой проезжую девушку и повёз ее в лес, я последовал за ним.

На этом моменте глаза вампира вспыхнули. Заметив это Конрад усмехнулся и промолвил:

– Он уже разогревает для тебя котёл в Аду. Всю оставшуюся дорогу я поил девушку особым отваром, из не самых приятных ингредиентов. И он, к счастью, на тебя подействовал. Конечно, можно было попробовать найти днём твое тело и вытащить его на солнечный свет… но, это вряд ли бы получилось. Катакомбы под замком, наверняка огромны и охраняются не только механизмами… поэтому пришлось ловить на живца. Ну, что-то я разболтался, – с этими словами, мужчина приблизился к старому демону.

Один взмах тяжёлого оружия и голова вампира покатилась по полу. Яростная симфония грозы и грома прозвучала победной песней под тёмными сводами.

Приведя девушку в чувства и уложив её отдыхать, Конрад перенёс остатки жуткого старика в комнату со столом и растопив пожарче камин, бросил их туда. Старая иссохшая плоть прогорела до пепла.

***

К утру буря стихла. Солнце посылало ласковые лучи к обновленному лесу. Два человека вышли из проклятого замка. Они сбросили пепел вампира в реку.

Недалеко от моста, под развесистым дубом, они нашли своих лошадей. Дав себе немного отдыха от ужасов этой бесконечной ночи, мужчина и женщина отправились в дальнейший путь.

Стоило им отъехать на милю, как сзади послышался чудовищный грохот и над деревьями поднялась туча пыли. Замок ненамного пережил своего тёмного владыку.

Часть вторая

Последний жрец

Он сидел за столом в небольшом трактире, коих полно разбросано по стране. Не спеша потягивал вино и внимательно осматривался по сторонам. Дело близилось к вечеру и со всех концов деревни к трактиру пробирался народ, решивший отдохнуть от дневных забот за кружечкой эля или стаканом вина, да послушать различные новости, принесённые путниками из всех уголков страны.

Его зелёные глаза, левый в обрамлении трёх шрамов, не упускали из виду ни малейшей подробности происходящего в большом зале. Если бы кто-то задумал посмотреть в темный угол, то увидел бы сидящего там мужчину с темно-русыми волосами, собранными на затылке при помощи тёмной ленты. Мощные предплечья, выглядывавшие из рукавов чёрной рубашки, и широкие плечи наводили на мысли о недюжинной силе их обладателя. Чёрные шерстяные брюки заправлены в высокие сапоги из мягкой кожи. На поясе, что висел на спинке стула, находились ножны с палашом с широким клинком и потертой рукоятью. Широкий, чуть изогнутый кинжал был закреплён параллельно поясу. Завершили описание два пистолета, без чеканки и украшений.

В этот момент в двери трактира вошли два человека. Трудно было представить пару более контрастную. Один из них не выше пяти футов.

Худощавый, с чёрными глазами и перебитым на сторону носом.

На губах косой след от удара саблей. Обширная лысина венчала его череп, но на затылке красовался хвост иссиня-чёрных волос. Такого же цвета были его бакенбарды. Сетка морщин на лице говорила о весьма почтенном возрасте. Одет он был в кожаные штаны и кожаный же дуплет, на плечи накинут тяжёлый плащ. Пояс отяжелел под весом четырёх пистолетов. Над плечами виднелись рукоятки двух сабель. В руках мужчина держал длинное ружье, с богатой позолотой и искусной гравировкой.

Второй был лет на двадцать моложе своего спутника и возвышался не только над ним, но и над всеми в зале. Соломенно-желтые волосы разметались по лицу, рыжая густая борода аккуратно подстрижена. Того же цвета вислые усы заплетены в косички. Глаза, цвета штормового неба, внимательно осматривали помещение. Объёмные плечи и огромный живот скрывала безрукавка, позволяя всем присутствующим рассмотреть причудливые татуировки, змеящиеся по могучим рукам. На поясе висел широкий тяжёлый меч и топор с короткой рукояткой. В правой руке гигант держал большой мешок, в котором находились пожитки товарищей, в том числе порох и пули. В левой руке он держал ружьё, того же типа что и у его друга, но не столь богато украшенное. На этой же руке недоставало мизинца и безымянного пальца.

Через весь зал они прошли к угловому столику, который занимал зеленоглазый.

Первым заговорил гигант, он поинтересовался, можно ли им составить компанию благородному господину. Он говорил по-английски, с весёлой, но беззлобной насмешкой. Зеленоглазый приветливым жестом указал на лавку по другую сторону стола. Они уселись, и коротышка благоговейно установил свое ружье у стены, всё время что-то неразборчиво бормоча.

– Благородный господин должен простить моего друга, – искоса посматривая на коротышку пробасил великан, – если бы можно было, он бы давно уже женился на своей золочёной палке, – и смачно расхохотался.

– Не слушай его Изабелла, – обращаясь к ружью произнёс его спутник, – у него выросло всё кроме мозгов.

После этих слов он повернулся к мужчине напротив, встал и протянув руку представился:

– Марио Карлос Фернандо, можете звать меня просто Марио. А это Изабелла, – указал он на ружье, – не делает осечек и бьёт без промаха.

Зеленоглазый тоже поднялся чтобы пожать руку новому знакомому.

– Данте, – представился он.

Всё еще сидевший великан снова расхохотался:

– Данте?! – повторил он, заливаясь смехом, – Данте! Это имя подходит тебе также как мне платье английской королевы!

Встав, он протянул свою широченную как лопата руку:

– Торстейн, – сказал гигант.

Несмотря на шесть футов роста, глаза Данте упирались в подбородок этому наследнику викингов. Обменявшись костедробильным рукопожатием, они опустились за стол.

Заказав вёдерную баклагу пива, пару бутылок вина, головку сыра, хлеба и двух зажаренных гусей, Марио обратился к Данте:

– У нас с товарищем, – кивок в сторону Торстейна, – есть к вам одно предложение.

– С чего вы взяли что оно меня заинтересует? – зеленоглазый плеснул себе ещё немного вина.

– А вы выслушайте нашу историю, дорогой сэр, – оторвавшись от возлияний произнёс гигант, – Марио, поведай нашу повесть.

– С чего же начать? – задумался Марио, – ах да! Пару лет назад, во время нашествия грызунов, почти весь край лишился своего урожая, но не эта деревня. До этого мор скота опустошил хлева соседних поселений, в этой не захворала даже курица. И подобных примеров много, казалось, на этой деревне лежит благодать Божья, – Марио мелко перекрестился на католический манер, – живи и радуйся. Но у этой медали, есть и вторая сторона. Каждый год, в преддверии языческого праздника Самайн, спаси нас Пречистая Дева, – кастилец вновь осенил себя крестным знамением, – пропадает маленькая девочка, не старше семи лет. И именно в эти же дни исчезает настоятель здешней церкви. Местные старики утверждают, что ему сотни лет, и он обосновался здесь ещё до прихода христиан, – так закончил Марио и выразительно поглядел на Данте.

Тот перевёл взгляд с испанца на северянина, потом обратно и громко рассмеялся.

– Вот до чего доводят разговоры с ружьём, – обратился он к Марио, потом взглянул на Торстейна, который в одиночку опустошил баклагу, – а вам, благородный господин, я советую меньше налегать на горячительные напитки, а то ведь можно и драконов увидеть.

Данте встал и начал собирать свои вещи.

– Погоди еще немного, мой добрый друг, – изрёк Торстейн, Данте опустился на стул, – Самайн уже послезавтра, а вчера пропала дочь мельника, малютка шести лет. И настоятель, собрав небольшую процессию, во всеуслышание объявил, что завтра собирается в путь. Якобы по делам братства.

Зеленоглазый внимательно осмотрел друзей.

– Даже если история правдива, а не плод больного воображения, – негромко сказал он, – с чего вы взяли, господа, что я вам буду помогать?

– У нас есть ещё одна история, мой зеленоглазый брат. Марио, – обратился к спутнику северянин.

– Три года назад, мы очутились в небольшом городке, что стоит на границе Чёрного леса. В тех краях ходила байка о старом демоне, что обитает в замке неподалёку. Мы решили проверить её правдивость. Но когда мы добрались до городка, нам сказали, что туда отправилась молодая девушка с местным проводником, и мужчина с зелёными глазами. Левый глаз в тюрьме из шрамов. Вскоре девушка вернулась и рассказала историю о смерти монстра и падении замка, и о своём неожиданном спасителе. Около двух лет назад мы пробирались к проклятому перевалу, недалеко от Женевы. Его, якобы, старожил монстр. Путники там пропадали регулярно. Но там уже побывал тот же человек, со шрамами вокруг зелёного левого глаза. И после этого, перевал сделался безопасен. И совсем недавно мы были во Франции, недалеко от Кале. Там был старый дом, называемый Стенающим. Молодёжь доказывала свою храбрость входя туда на ночь, поутру, девять из десяти отправлялись по домам, а десятый исчезал навсегда. Призрак, без сомнений. Но…

– Но вот, – продолжил Данте, – опять появился мужчина с зелёными глазами и призрак исчез?

– Вместе с домом, – весело фыркнул Торстейн, – наверное к постройкам у него какие-то счёты. И вот, в краю, где происходит что-то странное, мы встречаем мужчину. Вот глаза, а вот и шрамы. Неужто совпадение? – шутовски удивился здоровяк.

– Вы отлично подготовились господа, – заметил зеленоглазый, – в таком случае, поохотимся?

– А как же, – проворчал Торстейн и опрокинул в себя еще одну кружку эля.

***

Выследить процессию серой братии оказалось нетрудно, они шли не скрываясь. Шли в течении всего дня. Ближе к вечеру вошли в небольшой лесок, примерно с милю двигались на юг, затем свернули на запад и вскоре вышли к небольшой овальной поляне, вытянутой с востока на запад. Западный край плавно поднимался и вдавался, подобно заливу, в каменистый пригорок. У его подножия покоился каменный стол-алтарь, бессчётные века и прихоти погоды сделали его практически гладким, стерев многочисленные символы, некогда украшавшие его. К алтарю вели четыре ступени, вырубленные в каменистом теле холма. За алтарем, спиной к холму, стоял жрец. Он сменил серую монашескую рясу на белый балахон, распустив абсолютно белые волосы по плечам. На нижней ступени, спиной к алтарю, стояли четверо монахов, на них оставались бесформенные сутаны. В тени опущенных капюшонов не было видно лиц. Остальные присутствующие, что присоединились по дороге, остались в одних набедренных повязках. Тела их были расписаны причудливыми рисунками, в руках они держали короткие копья и короткие тяжёлые мечи.