Античный скептицизм и философия науки: диалог сквозь два тысячелетия

Поставленная цель предполагает решение следующих основных задач:

– проследить философские и исторические предпосылки античного скептицизма в допирроновой философии, а также – его философскую и историческую эволюцию от Пиррона до Секста Эмпирика, охарактеризовать основные исторические типы античного скептицизма, представленные учениями старших скептиков (Пирон и Тимон), академиков (Аркесилай и Карнеад) и младших скептиков (Энесидем, Агриппа, Секст Эмпирик) и обозначить контуры философских и исторических судеб античного скептицизма;

– реконструировать общую систему античного скептицизма в ее онтологическом, гносеологическом, антропологическом и этическом аспектах на основе анализа философских трактатов Секста Эмпирика;

– рассматривая учение младших скептиков о тропах воздержания от суждений, выявить специфику гносеологических идей античного скептицизма, построенных на принципе изостении и установить их соотношение с трактовкой фактической жизни философа-скептика, базирующейся на принципе феноменализма;

– проанализировать одно из основных противоречий античного скептицизма: между изостеническим принципом воздержания от постулатов и положительным постулированием атараксии и показать следующую из этого противоречия парадоксальность этического учения античных скептиков;

– выявить цели, задачи и основные направления скептической критики положительных (или, согласно скептикам, догматических) философских и научных построений и отношение ее к философским конструкциям самих скептиков;

– установив специфику античного скептицизма, выявить его качественную определенность, установить содержательную аутентичность и сформулировать его характеристику как особой формы или типа философствования, определить место, роль и значение античного скептицизма в истории философии и философском мышлении;

– проанализировать античный, или эллинистический скептицизм как раннюю форму рефлексии теоретического знания и идейную предтечу современных концептуальных построений в области философии науки;

– установить корреляцию между скептически ориентированными философскими направлениями эллинизма (стоицизмом, эпикуреизмом и пирронизмом) и соответствующими направлениями в современной философии науки (позитивизмом и неопозитивизмом, постпозитивизмом, представленным историческим и постмодернистским направлениями).

Для решения поставленных задач и реализации цели исследования требуются соответствующие методологические основания. Рассмотрение философских идей скептически ориентированных мыслителей эллинистического периода в указанных выше аспектах осуществляется на основе единства этимологического, логического и исторического подходов, а также принципа системности и некоторых герменевтических приемов (в частности, интерпретации и понимания). При классификации основных типов, или форм античного скептицизма применяется формально-логический метод деления понятия. В монографии также используется метод историко-философской реконструкции, который включает в себя приемы первичного (при рассмотрении источников) и вторичного (при привлечении различного рода литературы по изучаемой теме) исследования при отборе необходимого материала, методы имманентного интерпретирующего анализа (при анализе философских построений античных скептиков) и компаративистского анализа (при сравнении эпистемологических идей эллинистической, или позднеантичной философии с современными концепциями в области философии науки) и метод синтеза как соединения интерпретированного материала в новом качестве. Кроме того, в исследовании используются системный, исторический, междисциплинарный подходы, методы историко-философского и историко-социологического анализа.

Источниковую базу исследования составляют прежде всего философские трактаты Секста Эмпирика «Три книги пирроновых положений» и «Одиннадцать книг против ученых», знаменитое сочинение Диогена Лаэртского «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов», а также упоминания о греческих скептиках и их воззрениях в трудах Цицерона, Плутарха, Евсевия Кесарийского, Авла Геллия, Лактанция и Августина Блаженного[18].

При рассмотрении идейных и исторических предпосылок античного скептицизма и его эволюции в допирроновой философии привлекается знаменитое собрание фрагментов философов-досократиков Германа Дильса и некоторые сочинения Платона и Аристотеля.

Также рассматриваются упоминания об античном скептицизме в трудах П. Гассенди, М. Монтеня, Ф. Бэкона, Р. Декарта, Д. Юма, И. Канта, Г. Гегеля, Л. Фейербаха и других философов нового и новейшего времени[19].

Значительное внимание автор уделяет таким исследованиям об античном скептицизме как монография Р. Рихтера «Скептицизм в философии» и раздел в фундаментальном труде А.Ф. Лосева «История античной эстетики», которые являются, на сегодняшний день, единственными доступными русскоязычному читателю произведениями, на основе которых можно обстоятельно и подробно познакомиться с античным скептицизмом.

Привлекаются исследования об античном скептицизме немецких ученых второй половины XIX – первой половины XX века, основательно изучавших его преимущественно с точки зрения классической филологии, – Э. Целлера, Е. Паппенгейма, А. Гедекемейера, Э. Шульца, М. Гааса и других; сочинения, в той или иной мере затрагивающие классический скептицизм, немецких ученых второй половины XX века У. Буркхарда и В. Шмухера-Хартмана; англоязычных авторов – Дж. Аннас, Дж. Барнеса, Е. Бивена, Н. Макколла, М. Патрик, Ш. Стог, А. Лонга, А. Несса, Г. Стрикер, Г. Тарранта, Д. Хауса, Б. Мейтса, А. Френкина, Дж. Риста, М. Бернета, Р. Чизолма, Е. Флинтоффа, А. Макмахона, К. Ландесмана, К. Хуквея, К. Нильсена, Р. Попкина, Н. Ричера; франкоязычных авторов В. Брошара, Л. Робина, М. Конше, Ж. Дюмонта и чешского автора К. Янчека[20].

Автором привлекаются упоминания об античном скептицизме отечественных философов: А.И. Герцена, С.Н. Трубецкого, В.С. Соловьева, Г.Г. Шпета, а также упоминания о нем и о философском скептицизме в целом в контексте сочинений, посвященных историко-философской и общей философской проблематике, – Н.В. Брюлловой-Шаскольской, В.М. Богуславского, Д.В. Джохадзе, А.В. Семушкина, А.Н. Чанышева, В.Ф. Асмуса, Л.А. Микешиной, П.П. Гайденко, Т.И. Ойзермана, А.С. Богомолова, Г.Т. Соловьевой, М.М. Сокольской, Т.Н. Власика, М.Н. Гутлина, Е.С. Сарматина, Г.К. Тауриня, Ф.Х. Кессиди, А.О. Маковельского, С.И. Гончарука, А.А. Гусейнова, М.В. Желнова, Н.З. Парамонова и других.

Глава 1. Философская и историческая и эволюция античного скептицизма

1.1. Источники по философии и истории античного скептицизма и его освещенность в историко-философской литературе

Используемые в настоящем исследовании источники возможно подразделить следующим образом: во-первых, источники, на основании которых можно определить наиболее важные вехи философской и исторической эволюции античного скептицизма в допирроновой философии и, во-вторых, источники, позволяющие проследить эволюцию собственно скептицизма в античной философии и произвести его историко-философскую реконструкцию.

В силу того, что скептицизм имел богатую и длинную предысторию в лице всей почти доскептической античной философии (о чем пойдет речь ниже), можно выделить в первую группу источники по этой предыстории. Таким образом, первая группа – это источники наших знаний о периоде античной философии до появления скептицизма в качестве самостоятельного течения, или – допирроновой философии. Поскольку в рамках настоящей работы невозможно обстоятельно охватить весь этот период, я ограничиваюсь во-первых, рассмотрением наиболее крупных, эпохальных этапов и философских фигур, а во-вторых, согласно задачам исследования, эти философы будут представлять интерес в аспекте их причастности скептическим тенденциям. Таким образом, в поле зрения попадают милетские философы и Пифагор, элеаты и Гераклит, Демокрит, софисты и Сократ, Платон и Аристотель. Еще раз подчеркну, что я останавливаюсь на данных фигурах конспективно, с единственной целью выявления в учениях этих философов скептических элементов.

Обращаясь к периоду греческой философии до Платона и Аристотеля я опирался, главным образом, на собрание фрагментов философов-досократиков Германа Дильса[21], кроме того мной делаются ссылки не только на само собрание, но и на непосредственные источники, каковыми в данном случае являются диалоги Платона «Кратил» и «Теэтет»[22], сочинение Аристотеля «Метафизика»[23], первая книга «Пирроновых положений» Секста Эмпирика и седьмая книга его трактата «Против ученых»[24], сочинение Диогена Лаэртского в десяти книгах «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов»[25] и трактат Цицерона «О философии Академии» («Academicorum»)[26].

При упоминании учений Платона и Аристотеля в вышеуказанном аспекте в качестве источников я обращаюсь к диалогу Платона «Тимей»[27] и трактату Аристотеля «Топика»[28], которым завершается знаменитый «Органон».

Следующая группа источников – это древние свидетельства о самой скептической философии. От самих скептиков, за исключением Секста Эмпирика, до нас не дошло никаких сочинений. Об их жизни и воззрениях мы узнаем из косвенных свидетельств. Так, основными источниками по философии Пиррона и Тимона являются 14 книга сочинения Евсевия Кесарийского «Приуготовление к Евангелию» («Praeparationis evangelicae Libri Quindecim»)[29] и 9 книга уже упоминавшегося трактата Диогена Лаэртского[30]. Основными источниками сведений об академическом скептицизме Аркесилая и Карнеада является четвертая книга трактата Диогена Лаэртского[31], а также уже упоминавшийся трактат Цицерона об академической философии. Кроме того, некоторые свидетельства об Аркесилае, содержатся у Евсевия[32], а также в третьей книге трактата Цицерона «Об ораторе» («De oratore libri III»)[33], и в четвертой книге его «Тускуланских бесед» («Tusculanarum Disputationum libri V»)[34]. Сведения о Карнеаде находим в третьей книге сочинения Цицерона «О природе богов» («De natura deorum libri III»)[35], а также о знаменитом его визите в Рим в 155/56 г. до н. э. и его блистательных речах о справедливости, в одной из которых он убедительно утверждал то, что не менее убедительно опровергал в другой, сообщают Плутарх в «Сравнительных жизнеописаниях»[36], Авл Геллий в сочинении «Аттические ночи» («Noctes Atticae. Libri XX»)[37] и крупный представитель западной патристики Лактанций в пятой книге своего сочинения «Божественное устроение» («Divinae institutiones. Liber V. De iustitia»)[38]. Об Энесидеме сообщают Диоген Лаэртский[39] и Евсевий Кесарийский[40], а об Агриппе – опять же Диоген Лаэртский[41]. Кроме того, обо всех указанных скептиках читаем в произведениях Секста Эмпирика, о котором пойдет речь несколько ниже.

Также необходимо отметить, что определенный интерес представляют упоминания о скептической философии вообще (главным образом академической) в «Исповеди» Блаженного Августина[42], который, как известно, до обращения в христианство был приверженцем скептицизма. Кроме того, при исследовании этики античного скептицизма, которая представляла собой его основное звено, в плане сопоставления и иллюстрации будет полезным обратить внимание на трактовку этических вопросов в письме Эпикура к Менекию[43].

Наконец, говоря о Сексте Эмпирике, отметим, что это единственный скептик, основные сочинения которого дошли до нас и который является последним представителем скептицизма в приблизительно 600-летней истории античной скептической традиции, представляя тем самым наиболее зрелый итог всей ее эволюции, своего рода квинтэссенцию античного скептицизма и его логическое завершение. Его сочинения составляют основной предмет и источник настоящего исследования. Это «Пирроновы положения» в трех книгах («Pyrrhoniarum institutionum Libri III»)[44], шесть книг «Против ученых» («Adversus mathematicos sive disciplinarum professores libri VI») и пять книг «Против догматиков», или «Против философов» («Adversus philosophos libri V»). Часто книги «Против философов» и «Против ученых» объединяют в один трактат под названием «Против ученых», который, таким образом, состоит из 11 книг[45] и в котором книги «Против философов» обозначаются цифрами VII–XI, а книги «Против ученых» или «Против представителей отдельных наук» – I–VI. Это книги: «Против грамматиков» – I, «Против риторов» – II, «Против геометров» – III, «Против арифметиков» – IV, «Против астрологов» – V, «Против музыкантов» – VI. Трактат «Против философов» или «Против догматиков», соответствующий VII–XI книгам общего сочинения «Против ученых», представляя собой полемику с представителями трех философских дисциплин, состоит из двух книг «Против логиков» (VII–VIII), двух книг «Против физиков» (IX–X) и одной книги «Против этиков» (XI). Таким образом, все 11 книг «Против ученых рассматривают догматических философов в их систематическом разделении и имеют целью критику и опровержение различных положительных философских построений античности.

Что касается трактата «Пирроновы положения», то в нем отдельные философы рассматриваются только в качестве примера для того или иного скептического тезиса. Первая книга этого произведения представляет собой введение в скептицизм. В ней устанавливаются отличительные свойства скептицизма, его понятия, начала, цель, способы (тропы) воздержания от суждения, скептические выражения и отличие скептицизма от смежных с ним типов философствования. Вторая книга носит логический характер, трактуя о критерии, истине, знаке, доказательстве, силлогизмах, индукции, определениях, о целом и части, о родах и видах, общих качествах и о софизмах. Первые 20 глав третьей книги посвящены только физической стороне философии, т. е., в античном понимании, всей действительности в целом. Здесь речь идет о богах, о причине, телах, смешении, движении, месте, времени, числе. Главы 21–32 посвящены этике – рассуждениям о хорошем, дурном и безразличном по природе, об искусстве по отношению к жизни, об изучаемом, обучающем и учащемся, о способе изучения, о пользе, приносимой искусством жить. Таким образом, видим, что физика, логика и этика в обобщенном виде представлены во 2-ой и 3-ей книгах «Пирроновых положений». Эти три основные главы или книги (а точнее две книги – 2-я и 3-я) представляют собой параллель VII–XI книгам трактата «Против ученых», но носят более общий характер. Таким образом, «Пирроновы положения» представляют теоретическое ядро античного скептицизма. Поэтому, исходя из цели и задач настоящего исследования, я рассматриваю «Пирроновы положения» в качестве его основного источника.

А.О. Маковельский в книгах «Досократики» и «Древнегреческие атомисты» перевел отдельные параграфы из сочинений Секста Эмпирика[46]. П.В. Ернштедт в хрестоматийном сборнике «Античные теории языка и стиля» перевел 11-ый и 80-ый параграфы второй книги «Против логиков»[47], а также параграфы 104–119 и 176–240 книги «Против грамматиков»[48]. Впервые «Пирроновы положения» на русском языке увидели свет в 1913 г. в переводе Н.В. Брюлловой-Шаскольской, вышедшим отдельным изданием в С.-Петербурге со вступительной статьей и комментариями переводчика[49]. Трактат «Против ученых», переведенный А.Ф. Лосевым, увидел свет только в 1976 г. Этот перевод вместе с «Тремя книгами пирроновых положений» в переводе Н.В. Брюлловой-Шаскольской составил двухтомник в серии «Философское наследие», вышедший в Москве в 1976 г. со вступительной статьей и комментариями А.Ф. Лосева[50].

Как уже говорилось, античный скептицизм представляет собой, по крупному счету, своего рода «целину» в историко-философской науке как отечественной, так и зарубежной, является малоизученным философским явлением и, вследствие этого, остается во многом непо́нятым.

Примечательным является то обстоятельство, что о хронологически параллельных скептицизму философских направлениях обычно говорится намного больше, чем о скептицизме: эпикурейцам и стоикам, например, уделяется гораздо большее внимание, чем скептикам. В качестве иллюстрации можно привести пример, представленный в одном из фундаментальных отечественных учебников по философии для вузов под редакцией В.Д. Губина и Т.Ю. Сидориной. Предвидя возражение относительно того, что ссылка на произведение учебной литературы вряд ли уместна в научном исследовании, отмечу, что основные идеи и выводы научных трудов так или иначе находят свое отражение в учебной вузовской литературе соответствующих направлений, и поэтому ссылкам на учебники и учебные пособия в контексте научного жанра нельзя отказать в определенной иллюстративной способности. Итак, в вышеупомянутом учебнике по философии в параграфе «Философские направления поздней античности: скептицизм, эпикуреизм, стоицизм»[51] изложению философских идей стоицизма посвящено четыре страницы[52], эпикуреизм изложен на пяти страницах[53], а скептикам «досталось» всего пол-страницы[54]. В зарубежной литературе можно встретить ту же тенденцию. Так например, в фундаментальной монографии английского исследователя А.А. Лонга «Эллинистическая философия. Стоики, эпикурейцы, скептики»[55] стоикам посвящено более ста страниц[56], эпикурейцам – шестьдесят страниц[57], на долю же скептиков «осталось» тридцать страниц[58].

Неудивительно, что недостаточное внимание по отношению к античному скептицизму во многом обуславливает некоторое непонимание специфики этого философского направления, неверные его интерпретации, оценки и характеристики.

Выше уже говорилось о том, что скептицизм часто рассматривается как отрицательный догматизм, как философское направление, во многом родственное агностицизму и релятивизму или даже, по крупному счету, тождественное им. Так например, известный современный отечественный ученый, автор многочисленных учебников и учебных пособий по философии для вузов В.Д. Губин в одном из своих учебных пособий говорит следующее: «Существовала и сейчас отчасти существует концепция, принципиально отрицающая возможность познания мира, – агностицизм (греч. agnostos – непознаваемый). В античности представители этого направления назывались скептиками. Пиррон, Тимон и другие мыслители выдвинули так называемые тропы (доказательства), опровергающие возможность достижения каких-либо истинных знаний»[59]. Таким образом, по В.Д. Губину агностики и скептики являются представителями одного и того же философского направления, и, следовательно, вряд ли возможно найти какие-либо принципиальные различия между агностицизмом и скептицизмом.

Также можно отметить отсутствие в историко-философской литературе, по большому счету, каких-либо значительных концептуальных разногласий относительно скептицизма. Довольно часто встречается то или иное психологическое отношение к нему: кому-то он чужд и неприемлем, кому-то близок и симпатичен, и этот эмоционально-практический взгляд на философское учение античных скептиков широко распространен, если даже не является преобладающим. В целом наблюдается единодушие мнений и оценок: скептицизм есть сомнение в познавательных возможностях человеческих чувств и разума и даже отрицание каких-либо позитивных данных; он представляет собой гносеологический пессимизм, обосновывающий бесполезность всех борений разума, пустоту бытия, отсутствие во всем смысла и цели. В силу этого вопрос об освещенности античного скептицизма в историко-философской литературе достаточно трудно изложить на основе различий теоретических подходов к нему; изложение же на основе эмоциональных оценок вряд ли является возможным и оправданным. Поэтому ниже предложенное рассмотрение освещенности античного скептицизма в историко-философской литературе строится по хронологическому принципу.

Выдающийся римлянин Цицерон уделил скептицизму пристальное внимание. Он явно симпатизировал ему, что выразилось в его сочинении «Academicorum» («Учение академиков», или «О философии Академии»), посвященном философии Средней и новой Академии. Примечательно, что это единственный трактат Цицерона, целиком посвященный одной философской школе. Это сочинение распадается на две части: «Academicorum Priorum» и «Academicorum Posteriorum». От первой дошла только вторая книга, от второй – часть первой книги и отрывки из остальных.

В данном случае следует отметить, что Цицерон представлял собой не тот тип философа, который сформировала греческая культура, признавая, что в философии он призван лишь в адекватных римлянам понятиях изложить для них греческую мудрость. Поэтому он занимался, по большей части, констатацией и высказывал свое отношение, не углубляясь в специальные философские изыскания. Его сочинение в большей степени рассматривается как один из важных источников по истории античного скептицизма. Примечательно то, что этот источник только в последнее время привлек пристальное внимание исследователей. М.М. Сокольская в обширной вступительной статье к первому русскоязычному переводу этого трактата Цицерона отмечает, что «…студенты-философы, и даже те из них, кто специализировался по античной философии, вполне могли прослушать полный университетский курс, не узнав даже о существовании такого сочинения. Впрочем, эта ситуация начинает меняться. В Германии в 90-х годах теперь уже прошлого века выходят почти одновременно сразу два издания…трактата с полным переводом и обширным комментарием, а в англоязычном мире, в особенности в самой Великобритании, целая команда исследователей с энтузиазмом исследует античный скептицизм, и в центре этих штудий стоит…«Учение академиков» Цицерона. Всестороннему рассмотрению этого текста был посвящен целый международный конгресс, проходивший в Утрехте в августе 1995 г.»[60].

Обращаясь к наследию Диогена Лаэртского, отметим, что обширность сведений, даваемых им о Пирроне по сравнению с другими философами, может указывать на близость знаменитого доксографа скептицизму. Кроме того в одном месте Диоген Лаэртский называет философию Пиррона достойнейшей[61]. В целом же он передает взгляды скептиков достаточно полно и сочувственно, хотя его свидетельства не являются достаточными для каких-либо окончательных выводов.

Историк М.Н. Гутлин, специализирующийся на исследовании римской мифологии, отмечает что, со скептиками полемизируют, передавая и в той или иной степени искажая их взгляды, приверженцы других античных философских направлений: Лукреций Кар, анонимные платоники II в., Авл Геллий, Лукиан, Клавдий Гален – близкий медицинской школе эмпириков. У этих авторов критика скептицизма оказалась бессильной в борьбе против него, и поэтому они зачастую извращали и вульгаризировали его философские идеи. Гораздо более продуктивной, по словам Гутлина, оказалась другая критика скептицизма, связанная с раннехристианской апологетической литературой, содержащаяся в сочинениях таких отцов церкви, как Тертуллиан, Лактанций, Иероним, Августин, Евсевий Кесарийский и другие, а также в трудах некоторых более поздних византийских авторов, воспроизводящих утраченные части и фрагменты сочинений отдельных скептиков («Сентенции и эклоги» Иоанна Стобея, «Словарь» Суды, «Мириобиблион» патриарха IX в. Фотия)[62]. Указанные древние авторы занимались также, по преимуществу, констатацией и были далеки от собственно исследования скептицизма.

Средневековье было неблагоприятной для философского скептицизма эпохой, в силу чего он появлялся в Средние века крайне эпизодически и развернулся только на заре нового времени в творчестве блестящих французских философов Мишеля де Монтеня и Пьера Гассенди. Во многом, их можно назвать скептическими авторами. Монтень в своих «Опытах» во многом идет за аргументацией Секста Эмпирика, подчас дополняя, расширяя и обогащая ее многочисленными и яркими примерами и эмоционально-художественными образами[63].

В сочинениях Гассенди находим глубоко уважительное отношение к скептицизму и весьма сочувственное его изложение. Будучи профессором в академии Экса, он должен был, по его собственным словам, преподавать своим слушателям аристотелизм в качестве единственно правильной философии, однако, на свой страх и риск, преподавал им пирронизм, т. к. считал именно его, а не аристотелизм, правильной философией: «…после того как я ясно увидел, какое расстояние отделяет гений природы от ума человеческого, я не мог уже иметь иного мнения, кроме того, что сокровенные причины естественных явлений полностью ускользают от человеческого понимания. Поэтому я стал испытывать жалость и стыд из-за легкомыслия философов-догматиков, которые хвастаются, что они усвоили науку о природе и совершенно серьезно ее преподают… Бесспорно, более разумны философы, упомянутые нами несколько выше, – чтобы доказать суетность и недостоверность человеческого знания, они старались выработать у себя умение говорить как против, так и в защиту всего, что угодно»[64]. Примечательно то, что Гассенди говорит о значительном влиянии скептических идей в греческой философии и представляет некоторых эллинских мыслителей, традиционно не считающихся скептиками, поклонниками скептической философии: «… все, кто знаком с философскими школами, знают, что у Платона и Аркесилая философия одна и та же. Добавлю к этому и то, что Эпикур, который восхищался беседами и учением Пиррона, сам философствовал точно так же, о чем в одном месте свидетельствует Диоген Лаэртский; да и на Плутарха оказала большое влияние мысль о том, что все вообще мнения допустимы»[65].