Эта башня во мне

– Извините! – слабо пискнула я, поправила кофр и рванула за Григом, оставляя китайца в немом удивлении, таком милом на безупречном лице. – Спасибо за помощь, мне нужно спешить!

***

– Девушка-загадка, – вздохнул Юэ Лун, стирая с лица улыбку. – Надо же, бяньцин из нефрита! Настоящая русская сумасшедшая.

Он проследил, как скрипачка несется, не разбирая дороги, как черный футляр бьет по спине, как заплетаются ноги…

– Снова упадет? Нет, устояла. Ей бы шнурки завязать на кроссовках. Интересно, кто этот парень? За какие грехи стал объектом охоты? Вдруг он украл ее сбережения! Или обесчестил сестру! А может, она чокнутый сталкер?

Юэ Лун мечтательно сощурил глаза и прищелкнул пальцами от любопытства.

Бумажный талисман с тихим шелестом полетел сквозь парк осенним листом, прилепился на черный кофр.

Двое студентов покинули лавочку, забыв на ней методичку. Поспешили вслед за скрипачкой и вдруг замерли посреди дороги, будто стукнулись лбами о стену.

Юэ Лун вновь улыбнулся. Не светло, не тепло, но с пониманием.

Издалека его разглядывал парень, тот, за которым гналась скрипачка. Расстояние вдруг уменьшилось, будто кто-то вырезал кадры и подклеил их ближе друг к другу. Еще три шага – и ты в поле атаки.

Длинноволосый отвел за спину руку, словно готовил удар. Юэ Лун, напротив, сложил тонкие пальцы в знак защиты и отражения. Потом от души рассмеялся:

– Ну хорошо, хорошо. Я понял. Ты здесь хозяин, я гость. Кто я такой, чтоб влезать в ваши игры? Нравится бегать по жаре – наслаждайтесь.

Он вновь щелкнул пальцами, взрывая пространство, перечеркивая полосой тумана яркий солнечный день. В дымке растаяли силуэты студентов, их белесые ауры укрыли китайца, окутали плечи прозрачным плащом. Тихо звякнули камни бяньцина.

Аллея опустела, лишь на скамейке шуршала страницами методичка с нечитаемым китайским названием.

4. Когда горечь становится ядом

1.

Грига я не сумела догнать. Ну, разумеется, а как иначе! Фаза везения – полный ноль. Исчез, растаял, перестал звучать, так резко, будто я разом оглохла. Не хотел меня видеть? Пусть так. Но зачем так позорно сбегать?

Зато ветер принес легкий шепот с потрясающим мягким «ш»: ну хорошо, хорошо… Черт бы побрал Воронцова! Я ведь даже не представилась тому красавцу, и себя он не назвал, вот же непруха. Если б не Элен и ее проблемы, разве бы я убежала так быстро? Что подумал обо мне милый китаец?

Аллея уже опустела. Вроде и не было перспектив на роман, а все равно обидно. Верно говорят мудрые люди: за двумя зайцами побежишь, ни одного не поймаешь. Законный итог: Григу я не нужна, и с иностранцем сойтись не успела. Конечно, в запасе остался Обухов, единственный, проявивший симпатию, тоже в моем вкусе парнишка. Ну, такой вариант, на крайняк. Потерялся на фоне азиатского айдола.

Ох, и крутит меня от нехватки любви! Первым встречным на шею бросаюсь! Где вы раньше были, красавцы с Изнанки, принцы из страшной сказки?

И все-таки, Григ Воронцов. Теперь я знаю, где вести поиски. Территория МГУ огромна, но гораздо меньше, чем вся Москва. Браслет к тебе тянется, помнит хозяина, а значит, прижму тебя к стенке. Мне нужна помощь, снова. И я ее получу!

Я сидела в гримерке и все это думала, вместо подготовки к концерту. Перебирала в безвольной памяти образы трех парней, подкинутых щедрой судьбой, чтобы напомнить, каково быть девушкой! В меру привлекательной, в меру талантливой, не хватающей звезд с небес, но ведь и не отсталой дурнушкой!

Я могу быть другой. Чуткой, заботливой. Я умею варить борщ и резать салаты, я даже рубашку могу погладить, не подпалив рукава! В приболевшем воображении черная рубашка сменялась серой, тренч обращался джемпером, а очки владельца то теряли оправу, то снова ее обретали.

Да я бредила наяву!

Ленка сдержала слово, заскочила в гримерку перед концертом. С торжественной улыбкой вручила звезду, будто главный орден России. Она даже цепочку успела купить, серебряную, витую, чтоб я могла надеть амулет и спрятать его под концертным платьем.

– Никому не показывай! – поучала Элен. – Удача не любит посторонних глаз. Фортуна всегда играет вслепую, не нарушай темноты и тайны.

Не иначе, успела хряпнуть подруга. Для храбрости и за мой успех. Такой слог, такие эпитеты! Только спьяну и подберешь.

Элен сама застегнула цепочку, спрятала под локоны пышной прически, имитации под девятнадцатый век. Обошла меня кругом, будто статую, любуясь со всех сторон.

– Красивая ты, Алька, завидую. Пусть звезда тебе светит в ночи и вытащит из этой клоаки. Даже если мне не отмыться, у тебя есть шанс прожить долго и счастливо.

Я притянула ее к себе и обняла, крепко-крепко. Пусть говорят, что хотят, пусть сама Ленка ругает себя и винит во всех смертных грехах. Всегда ее буду любить! В ней – мое детство и юность, первая любовь и прыщи, первые страшные тайны «только чур никому-никому!» Я никогда ее не предам, все брошу, переломаю жизнь, потому что сестер не выбирают, за них бьются до последнего вздоха.

Элен затихла в объятьях, нас словно связало ее амулетом, самым драгоценным подарком, который подруга могла отдать – памятью о загубленной маме. Кулончик тихонько позванивал, сплетая в единое целое наши души, мечты, стремления. А когда я сбежала на сцену, показалось, меня вырывают с корнями, отделяют от плодородной почвы, что подпитывала все эти годы.

Или это были чувства Элен, потому что в реальности я стала кормом, подпиткой для зараженной лярвы, тем самым заветным леденцом из детства, что можно было лизнуть и бережно закрутить обертку, оставляя чуть-чуть про запас?

Где-то возле сердца звенел амулет, подстраиваясь под новый ритм.

Я не увидела Ленку в зале, впрочем, не до этого было. В мыслях о подруге, Григе, китайце не находилось места для нот. Я запуталась в очередности песен, трижды слажала в одной композиции, и товарищи по квартету косились на меня в изумлении. Уж кто-кто, но я не могла сфальшивить! Однако вновь не попала в ноты. В четвертый раз, для вселенской гармонии.

В антракте дирижер меня пропесочил, приказал собраться, перестать дурить, выпить похмелин и начать работать. Под занавес играли самое сложное, и меня ждала сольная партия. В зале, между прочим, сидит режиссер из союза кинематографистов, вдруг позовет озвучивать фильм? Нельзя облажаться, звезда моя!

Это я и сама понимала. Даже если сегодня последний концерт, и с берегов Черного моря мне будет на все плевать. Со сцены уходят красиво, с гордо поднятой головой! А не бегут перепуганной крысой, замучив несчастную скрипку.

Пусть отныне не взлететь к музыкальным вершинам, не побеждать на конкурсах и не блистать в оркестрах. Пусть ждет меня серая жизнь халтурщицы в ресторане на пляжном курорте, даже этот трешовый музон нужно сыграть до конца. После концерта получу гонорар, а еще через неделю…

Через неделю. От этого факта сбивалось дыхание, будто оглашали мой приговор. И палач уже ждал с топором у плахи.

Не так уж просто оставить Москву, город, в котором прожила всю жизнь, пропиталась звуками уютных двориков и торжественных площадей. Нелегко отказаться от странного воздуха, такого насыщенного и густого, что можно мазать на хлеб, как масло. Трудно представить день без мелодии, что порождает столица.

– Самойлова, тебе полегчало? – дирижер нарисовался в дверях и поманил меня пальцем. – Детка, не стоит бухать в одиночестве, я охотно составлю компанию, только молю: соберись! Хотя бы соло не завали, а то закидают нас помидорами. Ты пришла в себя? Ну и умничка. На сцену, публика ждет.

Я вышла, сжимая скрипку в руке. С прямой спиной села на стул. Посмотрела в темнеющий зал, точно заглянула в могилу.

Почти сразу обнаружилась Ленка: подруга сидела в первом ряду, нервно комкая программку концерта. Будто чуяла, в каком я раздрае. Помахала рукой в знак поддержки. Только легче от этого мне не стало. В глазах появилась какая-то резь, словно песок просочился под веки, и сразу же зачесалось запястье.

Почему померещилась сытая тень на холодном лице Элен? Даже губы подруги сложились, будто обхватили коктейльную трубочку. Она чмокнула и облизнулась, смакуя пряное пойло, что смешалось в моей душе, взбитое шейкером переживаний.

Как ты можешь, лярва! Я же готова выломать жизнь в попытке тебя спасти!

Дирижер сделал знак, взметнулись смычки. Но я показала, что не готова, и перекинула скрипку в неповрежденную правую руку. А левую, с обережным браслетом, прижала к груди, к амулету звезды. Запахло травами, остро, сладко, так, что разом прояснился затуманенный мозг. Я увидела, как перекосило Элен, как ощутимо она поперхнулась. Закашлялась, подавившись слюной, а может, моими соками, которые пила, не стесняясь. Ей опять пережало горло, лицо покраснело и сморщилось.

Да я же устрица из анекдота, меня снова пытались высосать, а я хамила в ответ!

Григ Воронцов подарил оберег и лишил Элен доступа к пище. Но умная лярва сообразила, каким подарком меня подкупить! Подвесила на шею звезду, поближе к тревожному сердцу, вскрыла ауру чередой сомнений, необходимостью все изменить, пожертвовать собой ради счастья подруги. И все с такой милой улыбкой, с таким искренним желанием защитить! Ленка, что за подлость ты сотворила?

Кашель Элен не утихал, по залу пошла цепная реакция. Так всегда: закашлял один, другим тоже нужно прочистить горло. Ленка сделала знак рукой, мол, будет ждать у служебного входа, и поспешила из зала.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.