Гражданка Иванова, вас ожидает дракон

А в комнате напротив плакала нэн Хосефина. Она гладила пальцами вышивку, сделанную ее мамой, когда еще все верили, что остроносая Хосе найдет себе мужа, родит ребенка и будет счастлива.

Глава 10. О чем переживают гномы и Гражданка Иванова

– Мама, как вы могли? – царь гномов принципиально не подал руку старушке, выбирающейся из корзины крылолета, показывая тем самым свое негодование. Уставшая от перелета через горную гряду птица дернулась всем телом, испугавшись недовольного рыка Жовела Первого, беспокойно заклекотала, отчего погонщику пришлось натянуть поводья.

– Цыц, Жовел! Дай на родную землю ступить, а потом допрашивай!

В глазах охранников королевы, выстроившихся вдоль трапа, светилась тревога.

– Не бойтесь, мои мальчики, – успокоила их Жизнь Давшая, – я возьму вину на себя.

Следом за королевой спустилась ее фрейлина, и Жовел невольно обратил внимание, что на ней надеты вещи матери – душегрейка с барсучьим мехом и бархатная юбка, из-под которой виднелись мягкие сапожки с орнаментом царствующей семьи. На Жизнь Давшей же, напротив, одежда была простенькой, даже слишком простенькой для тех, кто отправился на праздник.

«Вот, значит, как маменька ускользнула. Загодя одежку жены каменщика приготовила!»

Если смотреть в корень, то Жизнь Давшая на самом деле была когда-то женой каменщика, просто ее сыну повезло найти клад, благодаря чему он смог занять царский трон. Вражда между свекровью и снохой тогда достигла высшей точки.

– Как это Риска – царица? А я тогда кто?

– Ты мать царева.

– Не хочу быть матерью царевой, хочу зваться как матушка Ейропейского монарха Беренгера Четвертого!

– И как же?

– Королева-мать!

– Мама! – застонал Жовел, только-только примеривший звание «Золотой лоб». – Надо же соблюдать пропозиции! Если у нас царство, то и зовитесь матерью царевой.

– Цыц, Жовелка! Я тебе зад подтирала лопухом, а потому имею право зваться так, как хочу!

Жовел сдался. Лишь бы не вспоминать о лопухах, которые по бедности служили не только подтирочным материалом, но еще и посудой, и защитой от дождя, и покрывалом, когда ночь заставала в пути.

– Рассказывайте, мама, – Жовел едва сдерживался. Он даже обхватил себя руками, чтобы чего-нибудь не сломать. Он ждал, пока ее искупают и переоденут, скрипел зубами, пока матушка вкушала ягненка с черносливом, дергал щекой, пока она не торопясь цедила пиво. Как только дно пустой кружки коснулось скатерти, царь поставил стул напротив матери и сел, строго глядя в осоловевшие глаза. – Как вам взбрело в голову сбежать от охраны? И позвольте поинтересоваться, что вы делали на острове, пока оставались без пригляду.

– Ну, – матушка подняла глаза к потолку, – я гуляла на пристани, рассматривала корабли, их причудливых пассажиров… Знаешь, сынок, – деланно оживилась она, – там встречались такие уродцы, что их впору в цирке показывать!

– Вы мне, мама, зубы не заговаривайте. Говорите, как и где встретили лорда Ракона? Чего такого изволили рассказать, если после вышей беседы он до смерти напугал Ульриха Большие яйца. Смотрите мне в глаза, мама!

– Твой Ульрих пьяница! – небрежно махнула рукой старушка. – Мало ли что ему в голову взбрело?

– Ульрих – мое доверенное лицо, и просто так он панику поднимать не станет. Раз устроил спешную эвакуацию, значит, причина была серьезной. Я жду. Иначе вы до конца своих дней из покоев не выйдете.

Жизнь Давшая шумно вздохнула, мысленно прикинула, какую выбрать тактику защиты, и с жаром произнесла:

– Да я, сынок, тебя и наше царство защищала! Можно сказать, грудью прикрыла!

– Мама!

– Клянусь Молотом, все так и было! Иду это я по улице Блуда…

– Где?!

Гномка моргнула.

– Так это… заблудилась я. Там столько домов и все красивые! Иду, пялюсь на них…

– Мама, ближе к делу!

– Бреду, значит, и не знаю, в какую сторону податься. Вдруг вижу девку красивую на Торги ведут. Прошла бы мимо и забыла, если бы не заметила спешащего туда же Ракона. И тут меня будто киянкой по ноге ударило! Он – дракон, у нее на голове венец из поникших лютиков – все как в пророчестве! Вот и решила я герцога напугать, чтоб уж наверняка за ту шальную девку в торг не вступил, а вместе с ней и за поникшие лютики. Говорю ему замогильным голосом: «Не покупай увядших цветов, иначе все в твоей жизни пойдет наперекосяк! Голову, как пить дать, потеряешь!»

– Мама!!!

– А чего я такого сказала? – Жизнь Давшая посмотрела на царя честными глазами. – Никто, кроме родного сына, не смог бы меня упрекнуть в излишней болтливости. Я все сделала верно. О том свидетельствуют поступки дракона: он испугался обещанной кары, оттого и побежал к пьянице Ульриху. Наши поникшие лютики в безопасности.

Жизнь Давшая отлично знала, чем можно отвлечь сына, ставшего таким серьезным после того, как его зад коснулся трона. Пусть ее хоть пытают, ни за что не признается, что славно гульнула на острове. Да, был грех, в азарте заложила в казино брошку, которую загодя стянула из ларца царицы. Так у Риски тех побрякушек полно, вряд ли хватится. А нечего родную мать без денег оставлять! Разве же она ребенок? Могут ведь и у нее быть тайные желания! Когда еще доведется в рулетку сыграть?

– И больше ни слова? Ты говорила только об увядших цветах?

– Молотом клянусь! – Жизнь Давшая, ударив себя кулачком по груди, с радостью отметила, что сына отпустило. Он как-то враз обмяк и даже изволил налить себе пива, не дожидаясь, когда это сделает замершая у дверей фрейлина. Выпил залпом, будто утолял жажду.

«Гроза миновала, – мать ласково посмотрела на венценосного кормильца. – Надо будет в следующий раз ставить на черное, а не на красное».

Перед глазами бешено завертелась рулетка, и стрелка ткнулась в вожделенный сектор.

***

Жовел Первый так и эдак прокручивал в голове разговор с матерью. Да, намутила старушка, но без фактов герцогу не свести концы с концами. Про какие цветочки говорила гномка, может и допрет острым умом, а вот почему нельзя покупать вялые, без подсказки не осилит. Зря Ульрих всполошился. Правильно в народе говорят, на воре и шапка горит. Уф…

Дойдя до опочивальни, где заждавшаяся супруга так и не легла спать, а развлекалась тем, что метала дротики в мишень, царь всех горных гномов устало опустился на софу.

– Ну что? – Риска отложила занятие, с помощью которого унимала беспокойство, и села у супруга в ногах. Заботливо расшнуровала высокие ботинки и, сняв шерстяные носки – у царя еще со времен работы в каменоломнях болели суставы, подложила под стопы мягкий пуф.

– Руки у тебя золотые, – поблагодарил царь и мягко погладил жену по голове. – Враз усталость снимают.

– Не береди душу ожиданием, – вывернулась из-под большой ладони Риска и селя рядом, с беспокойством заглядывая в глаза. За прошедшие годы она привыкла жить в роскоши и возвращаться в старый дом, оставшийся в Медных скалах, не желала. – Рассказывай, что матушка учудила?

– Старая она, – выдохнул Жовел и, откинувшись на спинку софы, закрыл глаза. – Боится за меня, будто я какой несмышленыш. Увидела на Торгах девицу в потрепанном венке, а следом герцога, вот и сложилось в ее бедной голове, что если она не вмешается, слова пророчества сбудутся.

– И не нашла ничего лучшего, чем поболтать с лордом Раконом о лютиках?

– Сказала, что ему грозит беда, коли купит увядшие цветы.

– Так он купил или нет?

– Даже если и купил, как связать одно с другим? Нет подсказок для правильных выводов. Ульрих, конечно, приглядит за герцогом. Если что случится, пришлет голубку с посланием, – царь притянул жену к себе, ласково поцеловал в приятно пахнущие волосы. А раньше бывало тушеной капустой да дешевым мылом благоухали. – Не переживай, милая, думаю, все обойдется. Навряд ли лорд придал вес словам какой-то старухи. Что с нее взять, глупой?

– Все равно сердце тревога жмет! Может, пока и не догадался, но ты правильно сказал – камешек брошен, жди круги на воде. Зови Соловейко, пусть займет нашего герцога. Да так, чтобы свое имя забыл, не то что слова какой-то гномки.

– Дай перо, напишу ему.

***

Как и велел доктор, Василиса провела в кровати весь положенный срок. Хоть и скучно было Гражданке Ивановой безвылазно находиться в четырех стенах и страсть как хотелось вырваться на волю, но нэн Хосефина проявила невиданную твердость.

На утро третьего дня Вася смело могла бы заявить, что полностью здорова, если бы только не приходилось смотреть на мир через глаза-щелочки. Любопытство заставило притянуть к себе зеркало. Василиса распахнула занавески и впустила в коморку свет… Ей бы поплакать над своим отражением – подобную физиономию она встречала у дворничихи тети Кати, когда та выбиралась из недельного запоя, проходившего с песнями, драками и вызовом полиции, но к чему красота, если тебя ценят по принципу пригодна – не пригодна к работе?

«Вряд ли синяк сойдет так быстро, а потому предстоит светить фингалом как минимум неделю».

Хорошо бы получить работу вдали от любопытных глаз, но такой милости раба Ги не ждала – за дверью вот уже часа два как творилась суматоха. Хотелось высунуть нос и полюбопытствовать, что происходит в замке, но Василиса сочла более мудрым вернуться в кровать и в блаженстве закрыть глаза.

– Лучше подумаю о своей жизни, – Вася натянула одеяло до подбородка – в тепле размышлять уютнее. Хотя на дворе стояло вроде бы как лето, в склепе, куда ее поселили, от камней веяло холодом. – Итак, вспомним, с чего все началось. Я провалилась в какой-то портал и заняла место нимфы, которая наверняка пришла в бешенство, не обнаружив красавца-Ивана. Это я к чему веду? Если получится вновь попасть на пруд, то я обязательно попытаюсь вернуться домой тем же путем – подергаю самую большую кувшинку. Вижу несколько вариантов развития событий, – институтская привычка систематизировать данные взяла свое: Василиса загнула мизинец. – Я дерну не за тот цветок, и шлюз не откроется. Тогда придется методично обследовать все кувшинки, а это займет кучу времени.

Василиса не зря переживала о времени. Один из способов обрести свободу – это сбежать с острова, не отработав потраченные на нее две тысячи драков. А когда ты в бегах, дорога каждая минута. Гражданка Иванова ясно представила картину: она стоит по пояс в воде и остервенело дергает одну кувшинку за другой, а на берегу появляется запыхавшийся лорд Ракон и натягивает тетиву, чтобы не дать беглой рабыне уйти. Даже если она нащупает портал, вынырнет с другой стороны со стрелой в спине.

«М-да. Так не доставайся же ты никому! – это был второй путь развития событий, и Василиса загнула безымянный палец. – Я нашла верный шлюз и обрела свободу, но, увы, наслаждалась ею недолго».

– И, наконец, третий вариант: шлюз откроется, но не в мой мир, а в Нимфею, – Вася задумчиво подергала средний палец. – Там как пить дать свершится роковая встреча с соперницей, которую я обскакала. В отличие от меня она волшебница и сможет мановением руки превратить несчастную Васену в гуся-лебедя для украшения местного ландшафта. Или просто в жабу. Все зависит от того, насколько нимфа зла.

Василиса тяжко вздохнула. Ни один из вариантов ей не нравился. Вероятность попасть на Землю через пруд целой и невредимой стремилась к нулю.

– Значит, следует поискать что-то другое. Наверняка здесь существуют еще какие-нибудь способы перемещения между мирами. Откуда-то же берутся все эти монстры, мало похожие на хомо сапиенс.

Вспомнился день аукциона. Уходя с Торгов, она краем глаза заметила выведенного на помост «породистого скакуна»: он близко не был похож на привычную землянам лошадь. Скорее напоминал поджарую копию носорога – словно на жеребца надели кожаные доспехи, оставив лишь на самой макушке клок волос, который развевался от малейшего дуновения ветерка, точно пучок перьев на голове танцовщицы варьете. Из ноздрей этой черной твари вырывались облачка дыма. Наверняка, если скакун чихнет, волос у зрителей на первом ряду поубавится – спалит ко всем чертям.

К этому или к иному миру принадлежали скакуны, Василиса ответить не смогла бы, но вот часть покупателей явно прибыла не из здешних мест.

Да чего далеко ходить? Взять хотя бы ту же Марисоль – она с какого-то Ахтыбарана.

– Надо бы расспросить, как она попала на остров.

Возможность скоро представилась – подружка принесла болящей завтрак. Обычно по утрам вместе со служанкой заходила нэн Хосефина, но сегодня она так и не появилась.

– Знала бы ты, что творится в замке, – Марисоль сноровисто выставляла тарелки на стол. Ее лицо раскраснелось, глаза возбужденно сияли. Приятно вываливать потрясающие новости несведущему человеку. – Нашей нэн ни продохнуть, ни выдохнуть!

– Да что случилось-то? – ложка с кашей замерла на полпути.

– В замок приехали невесты милорда!

Глава 11. Сюрприз для лорда Ракона

Этот день начался вроде бы как обычно.

Милорд проснулся в шесть часов и пробежался по крепостной стене. Традиционно босиком. Он не отступал от своего правила в любую погоду, в любое время года. Утренним моционом Фольк преследовал сразу две цели: взбодриться и проверить посты, где наемники-орки несли караул с тех самых пор, как контрабандисты попытались штурмом взять замок, чтобы повесить слишком уж ретивого герцога. Безумцы забыли истинное название острова, а потому не ожидали пламенного ответа от его хозяина. Их черепа на западном склоне до сих пор облизывал ветер. Лорд Ракон по традиции останавливался в памятном месте и смачно сплевывал, отдавая дань безумцам, покусившимся на его бесценную жизнь.

После пробежки он не спеша шел к водопаду, позволяя дыханию восстановиться, а вспотевшему телу остыть. Вот тут бы впору полюбоваться его фигурой, потому как Фольк сначала скидывал рубашку, обнажая накачанный торс, а потом дергал за тесемку штанов, и они, свободные по крою, просто соскальзывали с рельефных бедер. Однако пребывать в этой части замка кому-либо было запрещено, а потому сеанс стриптиза проходил в полнейшем одиночестве.

Ледяная вода смывала испарину, упруго массировала кожу, выбивала из головы никчемные мысли и делала разум ясным. Завернувшись в простыню, загодя оставленную здесь заботами нэн Хосефины, милорд следовал на открытую террасу, где его ждал сервированный стол. Завтракал он тоже в одиночестве. Его верный товарищ и друг в это время еще спал. Эльфы вообще не любили вставать рано, поскольку являлись натурами романтичными и предпочитали долгие бдения под луной. Встреча с Индисом Аль-лелем состоялась в лучшем случае в полуденное время, если, конечно, лорд Ракон изволил обедать дома.

Каша была именно такой, какую Фольк любил: чтобы масло растеклось по залоснившейся от молока поверхности, но разваренная крупа не обжигала язык. Чашечка драгоценного кофе, который исправно поставлял принц гоблинов Аравай-аба, лакировала пищевое удовольствие и завершала дело, начатое водопадом – окончательно взбадривала. И как итог: лорд Ракон был готов к великим свершениям.

Его ждали во многих местах, как впрочем и тогда, когда в его планы вмешалась портовая таможня, откуда доставили сообщение о странном поведении гномов, якобы вечером отбывших порталом к вампирам, но чудесным образом обнаружившихся ночью на пирсе, где их ждал корабль, а также крылолет – весьма дорогая птица Аригус, способная перенести с десяток пассажиров. Гномов на ее спине определенно помещалось в полтора раза больше.

Узнав об обманном маневре семейства коротышек, Фольк, как истинный наследник рода Хариим, намеревался потянуть за кончик этой ниточки, чтобы выяснить, как горный народ связан с мифическим драконьим кладом. Но это случится после, когда найдется время и будут решены намеченные дела.

Сегодня же путь герцога лежал на строительную площадку многоярусного ипподрома. Старый не справлялся с наплывом желающих, и, чтобы расчистить достаточно места, пришлось снести целую гору. Даже из такого опасного этапа строительства Фольк умудрился устроить шоу: скалы взрывали на глазах тысячи зрителей, жаждущих пощекотать нервы. Еще бы! Можно умереть от разрыва сердца, когда в тебя со скоростью пули летит россыпь щебенки и парочка увесистых обломков. Но слава богам, купившие билеты были защищены магическим куполом. Остальным пришлось довольствоваться грандиозным фейерверком издалека.

После стройплощадки герцога ждали в экспериментальной мастерской, где готовили к запуску необычный вид карусели. На этот раз по кругу помчатся самые настоящие животные. Усмиренные магически, а потому совершенно безопасные, они доставят гостям острова незабываемое удовольствие, тем более, что большинство из тварей завезено из иных миров. Что там радужный единорог! В упряжке побегут-полетят-поскачут такой красоты звери, что женщины и дети задохнутся от восторга.

В очередной раз герцог позавидовал самому себе: все-таки ему крупно повезло, что портал открылся именно в его прибрежных водах.

И в завершении Фольк намеревался зайти в Сыск, где перед ним отчитаются, как продвигается расследование дела о приворотных черных свечах. Штатная ведьма обещала раскинуть карты, а в случае неудачи заглянуть в стеклянный шар. Герцог сильно надеялся, что поставщики не маги, иначе такие простые, но действенные методы дознания окажутся бесполезными.

«Но хотя бы отсею подозреваемых по признаку маг-не маг», – успокоил себя лорд Ракон, надевая чистую рубашку.

Ветер дернул легкий занавес, и тот сбросил на пол полусухой венок лота № 7, что привлекло внимание Фолька. Подняв ломкий венец, герцог неожиданно для себя поднес его к лицу и с наслаждением вдохнул сладкий аромат, который продолжали испускать цветы.

«Ее волосы пахнут этими цветами. Я заметил, пока таскал ее туда-сюда».

Фольк грустно улыбнулся, вспомнив, как прошедшей ночью опять сидел и смотрел на спящую Гражданку.

«Имя все-таки корявое!»

Это стало какой-то болезненной привычкой – приходить и пялиться на спящую девушку. Она то затихала, пошлепав губами и сложив ладони под щекой, то вздыхала и беспокойно морщилась. Герцог мог бы прикоснуться пальцами к ее лицу и силой магии избавить от синяков, но внутри него поселился вредный бес, который скалил зубы в мерзкой ухмылке: «Тебе недостаточно поцелуя? Хочешь пропасть навсегда? Ты можешь придумывать какие угодно отмазки, как почти уверил себя, что Гражданка нимфа, но мы то с тобой знаем, отчего ты не можешь отлипнуть от девчонки».

Уходя из ее коморки, Фольк все-таки приложил ладонь, правда, не к лицу, а к голове Ивановой, чтобы убрать последствия сотрясения мозга. Боль, послушная магическому призыву, выползла светящейся лентой и спиралью оплела указательный палец. Герцог терпеливо потянул, дожидаясь, когда нить, истончившаяся подобно хвосту змеи, со слышимым щелчком оборвется.

Лорд Ракон замер, испугавшись, что разбудил Гражданку, и теперь придется объяснять, что он делает глубокой ночью у ее кровати, но Ги лишь повернулась на другой бок.

Фольк, вернув взгляд к извивающейся ленте, досадливо выдохнул и обхватил палец губами. Сморщился, когда сильный, но короткий приступ боли затмил свет в глазах. «Ничего не дается даром. Если ты у кого-то забрал страдания, будь готов, что они ударят по тебе. Таков закон магии». Но он маг и ему проще перенести взятую на себя боль. До рассвета останется лишь вкус горечи на губах.

Уходя, он еще раз обернулся на Гражданку. Та спала тихо, расслаблено.

Теперь герцог ругал себя за внезапный порыв: он даже под страхом смерти не признается, что потратил драгоценную магию на выздоровление никчемной лже-нимфы. Для слуг достаточно традиционной медицины. Лордам нет дела до рабов.

«Но отчего так сосет под ложечкой?»

Венок был брошен назад на подоконник, а занавес плотно задвинут.

«Как только разберусь с гномами, выкину. Да. И девчонку прогоню тоже. Мне все равно, что она обошлась в две тысячи драков. Душевное спокойствие дороже».

И дернул его черт спросить у появившейся Хосефины, как себя чувствует ее подопечная. Лишь по изменившемуся в удивлении лицу, понял, что сморозил глупость. Лордам нет дела до рабов.

– Я хочу, чтобы новенькая прислуживала на сегодняшнем ужине.

– Но у нас достаточно подготовленных слуг. И доктор не велел. Подождите хотя бы до завтра…

– Я. Хочу.

– Да, конечно, мой господин, – смутилась нэн, и Фольку сделалось ее жаль. Она почти сорок лет рядом и служит ему верой и правдой.

– Вечером прибудет принц гоблинов, – как можно равнодушнее пояснил он, чтобы старуха не почувствовала его раскаяния. – Я хочу, чтобы Аравай-аба увидел Гражданку. Он бывает во всяких мирах, пусть попробует определить, из каких она мест. Вчера мы с лордом Аль-лелем выяснили, что Ги вовсе не нимфа, как записано в документах с Торгов.

Хосефина опустила глаза. Если бы лорды не были столь высокомерны, а иногда говорили с людьми, которые им прислуживают, они узнали бы о них гораздо больше. Не пришлось бы ждать вечера и спрашивать мнения гоблинского принца.

Экономка не знала об истинных мотивах, из-за которых Фольк в нетерпении ожидал прибытия Аравай-абы. Прежде всего лорд Ракон намеревался выяснить, почему лже-нимфа, в которой магии ни на пол-драка, так действует не только на Фолька, но и на Индиса.

«Индис просто одержим Гражданкой. По другому и не скажешь. Отдать бы ему ее и дело с концом».

Но последняя мысль отчего-то вызвала приступ тошноты.

Тогда герцог еще не догадывался, что это неприятное чувство называется ревность.

***

Все случилось, когда лорд Ракон покинул стройку, а эльф Индис только разлепил глаза.

– Гвирд, что там за шум? – спросил он у слуги, что был приставлен к нему мудрой Хосефиной.

– В замке гости, мой лорд, – старый слуга шаркал ногами, что неимоверно раздражало эльфа, но тот не спешил выказывать недовольство. С Фолька сталось бы предложить ему обзавестись собственным домом, где ему будут прислуживать только полуголые девы.

– И кто на этот раз? Гоблинского принца, насколько я знаю, ждут только к вечеру. Кстати, лорд Ракон распорядился, чтобы за ним послали экипаж?

– Распорядился, мой лорд, – Гвирд, пряча глаза, подал халат, в который эльф, любящий спать нагишом, лениво укутался.

– Так кто же все-таки приехал в замок? – эльф брезгливо потрогал пальцем воду, налитую в таз. Он не сумасшедший купаться под ледяным водопадом. У него, в отличие от Фолька, кожа нежная. Да и сердце не выдержит такой разницы температур. Хорошо, что Гвирд позаботился о теплой воде, сдобренной каплями росы, снятыми с лепестков роз. Все как его хозяин любит.

– Прибыли матушка лорда Ракона, – слуга протянул нагретое полотенце, – с подругами, с их дочерями и мопсами.

– Ставлю на кон длину своих волос, что все дочери подруг не замужем, – эльф промокал мягкой тканью лицо, тщательно рассматривая свое отражение в напольном зеркале. – Подай сегодня белый камзол. Нет, не тот, – он строго глянул на слугу через зеркальную поверхность. – Из дайварского сукна с серебряным галуном.

Волосы Гвирд чесал хозяину не меньше часа, пока эльф не остался доволен их гладкостью и шелковистостью.

– Дай ободок. Да, в виде тонкой змейки.

Эльф дождался, когда слуга поможет надеть ему туфли, и, обойдя кряхтящего старика, неловко пытающегося подняться с колен, направился к выходу, стремясь туда, откуда слышались женские голоса.

– Мой Индис! – от компании леди, в своих ярких нарядах напоминающих ожившую клумбу, отделилась одна – высокая, статная, в светло-синем – под цвет глаз, дорожном платье, с такими же темными вьющимися, как у ее сына, волосами. – Какой же вы все-таки милашка! Просто не перестаете поражать красотой!

– Леди Драгон, куда мне против вас! – эльф, неспешно спускающийся по лестнице, ведущей в просторный холл, заранее протянул руку, чтобы показать, как он рад встрече с почти родным человеком – ведь матушка Фолька всегда относилась к нему как к сыну. Коснувшись, наконец, надушенных пальцев, принц припал к ним в поцелуе.

Голоса за спиной леди Драгон стихли, и эльф, подняв голову, поторопился спрятать довольную улыбку. Внимание женщин всегда его радовало. Он наскоро осмотрел разношерстную толпу, выделяя только тех, кто по возрасту подходил в невесты.

«Блондинка слишком юна, – отметил он, – та черненькая не в нашем с Фольком вкусе, а вот за рыжей я бы приударил. По глазам вижу, что она далеко не милая девочка, а стерв в постели я обожаю».

– Леди, разрешите представить друга и компаньона моего сына. Их Высочество Индис Аль-лель!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.