Четыре карандаша

Ivolga (Анастасия Каляндра)

Четыре карандаша

1.

Привет, я твоя мама.

Возможно это читать тебе странно. И даже очень возможно. Я тебя очень и очень хорошо понимаю. Наверное ты давно уже привык называть так совсем другую, и, наверняка очень хорошую, добрую и умную женщину. Пусть лучше будет так. Это гораздо лучше… Пусть для тебя будет связано это слово с кем-то совсем другим, и не так важно что совсем не со мной. Это лучше, чем оно для тебя будет, и вообще, звучать странно, чуждо и непривычно… Как что-то такое, чего нет и даже не было в твоей жизни… Я надеюсь, что это так – что тебя уже забрали, и забрали так давно и так быстро, что ты и совсем не помнишь – когда и откуда, и что же было, да как, до того. Я верю, что если ты читаешь эти слова – то ты, наверное, теперь уже совсем взросленький, румяный, здоровый и крепкий парень! Возможно – даже совсем такой же по возрасту, как я сейчас. Так что ты меня не стесняйся и не бойся – ведь мы сейчас с тобой, по сути, наверное – ровесники. И, раз уж, я не успела, наверное, для тебя стать "мамой" – так давай же с тобой теперь говорить как друзья! Как товарищи. Не думай, что я буду за что-то ругать или бранить тебя, раз уж я, так вот, внезапно появилась. Даже если ты что-то делаешь не так, и неправильно – так и мама твоя, уж тоже была – не идеал идеальный!.. Надо сказать, да… Всем нам, всегда, наверняка есть о чём в жизни пожалеть… Хоть даже и о самом мелком о чём-то, но есть. И главное – это, знаешь, что? Вот, больше ничего не совершать стараться, такого, чтобы потом стыдно было. Даже если уже и совершил – так ты теперь, только, не делай больше. Вот, просто – знаешь, как? Вот, в каждый момент, когда ты что-нибудь выбираешь – хорошее тебе дело сделать или не очень?.. Так сразу и вспомни – как тебе стыдно было за что-нибудь, что ты не очень хорошее сделал. И сколько ты потом вспоминал и жалел об этом. И, вот и реши для себя – что же тебе лучше: сразу, сейчас пересилить себя, или после – не находить себе места совсем, месяцами и годами… Но это – я так, к слову!.. Ты не думай, что я буду тебя нравоучать и воспитывать. Нет… Это, всё равно, самым лучшим образом может получиться лишь только у самого тебя, как и у любого человека. Ты только можешь воспринимать советы и нравоучения от кого бы то ни было со стороны – от кого угодно… А вот, то – как ты себя сам, внутри воспитаешь – исходя из них, или не исходя: вот это уже никто за тебя не решит. И это – самый-самый главный итог. Это, знаешь, когда не вредно вспоминать? Тогда, когда кто-то тебе что-то советует или учит, а тебе не хорошо. Вот, вроде бы, и верному учат, и правильному – а тебе не хорошо, почему-то, от этих самых слов может быть – так, как будто тебе навязывают, тебя… вот, берут, силой, и заставляют чего-нибудь сделать или решить для себя… Так, как будто – это что-то против твоей воли. Ведь, раз это в тебе утверждают силой, то это, должно быть – не твоё?.. И ты, тут же, те же выводы и убеждения, что сам, сам и так имел внутри себя – начинаешь воспринимать и ощущать как чьи-то чужие, враждебные… А всё только потому, что другие в тебе их не увидели и решили так, что нужно тебе их внушить силой. И ты из обиды начнёшь их от себя отталкивать, вместо того чтобы принять… Не делай этого. Это тяжело, знаю, но попробуй. Ну!.. Всё! Опять получается так, что я тебя просто воспитываю!.. Ну что же это такое! Но ты меня тоже пойми. Ведь мне не довелось, скорее всего, обо всём, что есть в мире и в жизни, с тобой поговорить. А я, всё-таки, мать. Какая-никакая, хоть, но мать. И мне, понимаешь, так хочется передать тебе столько всего!.. Столько хороших и нужных выводов, что я уже сделала за свою жизнь, что это и просто уму не постижимо!.. Мне хочется тебя всему научить. И тем больше хочется, что я сейчас вижу не тебя, ведь ты ещё не появился на свет, а только лишь листок бумаги. И здесь, на листке бумаги мне хочется сразу же что-то сказать, ну… Такое, что соответствует листку. Что-то умное и важное – что и вообще стоит писать на бумаге. А если бы я теперь встретила тебя самого, так, ты уж поверь – мне бы ничто из этих умных вещей, так называемых, в голову бы не взбрело!.. Одни бы глупости сплошные в мою голову и лезли бы! Бежала бы к тебе, обнимала, за волосы трепала бы, да за щёчки, и сюсюкала бы!.. Да, вот и всё! Всё, что мне в голову приходит, если только представлю, что ты, и правда, передо мной стоишь. А так – передо мною листочки и всё… Да и их немного. И мне бы здесь уместить хоть что-то, хоть о чём-то с тобой поговорить, а не просто тебя называть всякими ласковыми именами, как я бы это, точно уж, сделала в реальности. Ведь у меня здесь всего только блокнотик и есть. Я взяла, знаешь, с собой махонький такой, маленький блокнотик – голубенький, с собачкой на обложке. С такой миленькой! Вот, ещё стою у киоска, да и думаю: ну, вот и для чего мне нужен этот блокнот?.. А? Скажите пожалуйста?!. А вот – такой он милашка – что, вот, так и хочется его к себе забрать! Да и не дорогой, вроде бы… Ну, он, знаешь?.. Как, не совсем и блокнот – и блокнотом-то его по нормальному не назовёшь. Так – скорее записная книжка… Или, как?.. Не знаю, даже – как и назвать и описать его… Книжка! Это уж, и вообще – для него громко сказано!.. Конечно… То есть – не такие блокноты, как те, что со спиральками на боку, да и такие небольшие… Маленькие и то. А, вот – вообще махонький. Такой – всего только с пружинками-круглешками сверху. Как будто листы из большого блокнота нарезали на много-много частичек, и каждую  частичку страничкой от моего блокнотика сделали. Такой он маленький!.. Так а зачем я тебе это рассказываю, спрашивается?.. Как будто бы ты не из него мои росказни читать будешь!.. А я и не подумала! Вот ведь странно! Сижу и на это трачу-то, и так не очень-то большой, запас бумаги!.. Ну, ты меня прости… Я вся такая, видишь, неумеха!.. Вот и… Ну, не буду зря тратить бумагу. По крайней мере постараюсь. Я здесь сидела два дня, да и думала, что же мне лучше тебе написать? Так жаль, что я, и вообще, подумала о том, что могу написать – только когда легла в госпиталь. Это непростительная непредусмотрительность, знаю. Но такая уж я. А принести новый блокнот сюда, в общем-то, некому. Врачей и девочек-сестер мне совестно напрягать. А близких у меня нет. Но об этом уж после… Так вот. Я и думала – что же мне будет важнее здесь написать? Хотелось бы столько всего рассказать из своей жизни – из той, что была до того… А вот сейчас стою у окна и смотрю на город, и хочется мне, почему-то, писать тебе и рассказывать, вот именно о том, что сейчас здесь со мной, и сию секунду… Ты знаешь, я думала, что важнее, наверное – уж если и рассказывать про меня, то уж рассказать тебе какие-то те моменты, которые особенно важны. Те, которые как-то так на меня повлияли и изменили хоть что-нибудь во мне так… что я стала лучше. И жить мне стало лучше. Зачем?.. Чтобы ты, прочитав это, мог для себя сделать тоже какие-то выводы и что-нибудь важное понять. А вот, знаешь… Я теперь и не пойму – стоит ли мне описывать то, что было со мной раньше?.. Или большую ценность имеет даже то, что происходит со мной сейчас? Мне лучше полагаться в этом вопросе на чувства – ибо они, дорогой мой, наивысшее мерило ценности всего с нами произошедшего. А здесь, уже здесь, в этой палате, со мной произошло что-то… И с чувствами моими тоже – что не сравнимо ни с чем! Ты знаешь, это совершенно новое ощущение, которое просто пришло и поселилось у меня внутри уже здесь. И это прекрасное ощущение!.. Я никогда не думала, что белые простыни и бледно-голубой цвет стен могут так повлиять на моё ощущение… Да и город из окна нашего этажа выглядит так, что кажется – он так далеко!.. Здесь так много видно всего, и это наверняка от удачного расположения здания. Так вот, город выглядит, тоже – светлым, светло-сизым или слегка желтоватым. Особенно в утренние часы. Тогда я вижу туман – светлую тонкую дымку над оживленной дорогой и над далекими зданиями, что высятся на горизонте. Да и небо… Небо здесь кажется таким светлым и ясным в эти утренние часы!.. А мир – таким оживленным, таким живым!.. Мне видится в каждой проезжающей мимо машине, где солнце оставляет отблески в боковых стеклах… в каждой фигуре проходящего там, по улице, человека (а особенно если двое или трое идут вместе)… в каждом окне, зажженном утренним светом солнца вместо вечернего света ламп… столько жизни!. Столь-ко!.. Как никогда мне не виделось. И во мне, словно, протекает, в самой, вся, вся эта жизнь, когда я на неё смотрю!.. Мне кажется, что что-то подобное я видела в детстве. Это что-то из моих детских ощущений, и это прекрасно!.. Стоят такие чудесные летние деньки, мой дорогой, и в воздухе так тепло и комфортно, что по утрам стоять у открытого настежь окна, из которого долетает до меня немного прохладной свежести – так это настолько прекрасно! И хотя Тамара Васильевна всё бранится, когда это видит, но это, как я понимаю, только из заботы обо мне. А мне всё только смеяться ей в ответ, каждый раз, хочется, да и расцеловать её даже – ведь и она, когда входит в палату с веником и совком – так и в ней ведь такая жизнь!.. Ты понимаешь, это странно, конечно, что именно теперь мне так ярко случилось ощущать жизнь, когда, вроде бы… Но, ты знаешь, меня уж зовут на анализы. Ты прости, я потом допишу. До встречи!

2.

…Ну, так вот, мой дорогой, пишу я тебе снова! У нас уже вечер и у меня есть несколько свободных часов на то чтобы с тобой поговорить. Конечно мне бы очень хотелось расспросить тебя о том, как ты живёшь, да что у тебя в жизни происходит… Но ты и сам понимаешь, что это сейчас невозможно. Поэтому я вынуждена, как самая настоящая эгоистка, писать тебе и рассказывать о себе. Но в этом тоже есть свой смысл, наверное. Хотя мне так кажется теперь, что я стану писать тебе, в основном, какую-то бессмыслицу, вместо хоть чего-то полезного. Мне, просто, действительно, хочется сейчас с тобой разговаривать так, как будто бы мы говорим сейчас. И о том, что сейчас. Не хочется мне вспоминать много прошлого, да и разве жизнь для меня это не то, чем я живу сегодня?.. Прошлое – это воспоминания, а настоящее – это жизнь. Теперь мне хочется говорить тебе о жизни, раз уж так выходит, что о ней мне придётся говорить. Мне хочется, просто так, сесть, да и поболтать с тобой о том, какая у нас каша была на обед, кто здесь у меня новые знакомые в больнице, что у нас видно из окна… Но кстати… Я только сейчас и подумала – что если ты и не знаешь совсем предыстории? Не знаешь, от чего я здесь и что происходит?.. Ведь возможно тебе твои новые родители и не скажут всего этого, да и не станут совсем говорить, что ты не их. Ну и это ничего. Зато, может быть, тебе так будет легче, если они не скажут. Но, ты знаешь, я наверное поступлю так. Я оставлю записку вместе с этим блокнотом. Я оставлю её у себя в столе (ведь у нас, у каждой, есть у кровати столик такой – ну, тумбочка, то есть), и в ней напишу то послание, которое попрошу передать твоим будущим родителям. Пускай они прочитают, что я так хочу, чтобы тебе этот блокнотик мой передали только тогда, когда они сами решат, что это нужно. А если не решат так… то пусть и не дают. Возможно так лучше будет. Но я, всё же, на случай если они решат, что стоит тебя познакомить со мной, хоть немножечко – стану писать в свой блокнот. Возможно, что даже сама решу выкинуть это всё после. Возможно что я такую ерунду напишу, что и самой ясно станет, что никому это давать читать не надо!.. Ведь я та ещё!.. Ну, так вот. На случай, если вдруг ты ничего обо мне ещё не знаешь… так это и ничего, кстати – ведь обо мне и вообще никто, почти, на свете ничего не знает!.. Так что ничего страшного… Обо мне и знать-то особо нечего сильно интересного. Я родилась – сама не знаю где, а оказалась в какой-то момент в детдоме. И так я там и была, пока, мой милый, не выросла. А когда выросла – пошла учиться. Училась немного. На дизайнера. Сейчас многие так учатся – на дизайнеров. И вот – и я. Но я это так – не от того что многие так делают, а от того что мне самой так хочется. Хотелось вернее. А потом я, так, неожиданно… встретила твоего папу. И мы полюбили друг друга. И твой папа… Ты знаешь, он был прекрасный человек и я… Я бы хотела тебе рассказать про него побольше, и, да – это, наверное, то, что я на самом деле и действительно должна сделать. Ведь больше тебе некому о нём рассказать. Но это я, лучше уж, сделаю в следующий раз. Мне лучше подумать хорошенько перед этим и повспоминать побольше, для того чтобы хорошо его тебе описать. Ведь это важное дело. Но, так вот, если в кратце – так случилось, что мы с твоим папой встретились, и полюбили друг друга, и даже сыграли свадьбу. И так у нас всё хорошо и здорово в жизни было!.. Ты знаешь, мои последние три года, они прошли… в таком свете!.. Такие стояли солнечные дни! Столько их было в эти три года! Просто уму не постижимо!.. Мне кажется, когда я сейчас вспоминаю – что только и были одни солнечные дни. И даже когда Лёши не стало – мне, всё равно, кажется, продолжает всё быть так солнечно!.. Наверное от того, что он у Бога, всё-таки, жив. Я очень верю в это. Ведь мы, оба, с ним верили Богу и ждали встречи с Ним. И вот, так теперь выходит, что очень скоро, я надеюсь, с Ним встречусь уже и я. А Лёша ушёл чуть раньше. Так случилось. Это было совсем неожиданно и внезапно – совсем просто произошло. Одна машина въехала на пешеходный переход и… Ну, ты понимаешь, мой милый… Мой милый?.. Я вот, всё время тебя называю теперь как-то вроде того, а ведь так получается, что я даже не знаю, как тебя будут звать без меня, в новой семье… Мне, почему-то, всегда, знаешь, кажется, что ты, всё-таки, будешь жить в семье. Не один, а в семье. Прямо очень сильно это мне кажется. Ну и, будем надеяться, что так оно и будет. Хотя отчего бы мне так казалось?.. Когда мы с твоим папой, оба, одиночки?.. Но, ладно. Мне очень даже кажется, что лучше в этой жизни полагаться на чувства, чем на собственные мысли. Ведь чувства – они ближе к Богу. Они, как голуби, летают там где-то – высоко. А наши мысли – они слишком практичные все и серьёзные. Они ходят у нас по земле… А особенно – когда просишь у Бога мудрости и стараешься понимать, что Он говорит – так ты и становишься чуточку к Нему ближе и понимаешь Его, иногда, не только мыслями, а даже больше, возможно, чувствами. Вот, вот!.. Вот, что я больше всего бы хотела тебе передать и рассказать – так это, наверное, про мои взаимоотношения с Богом. Ведь это так важно! Это важнее всего для человека… Для любого. И я, если уж мне и рассказывать что-то о себе, и чтобы это было что-то для тебя, хоть чуть, полезное – то важно, наверное, рассказать тебе о Боге. И о том, как можно Его найти – о том, хотя бы, как я Его искала. Но это я, тоже, получше обдумаю и… Скажу я тебе, пока что, только то, что мне и сейчас стало, в очередной раз, видно – всегда надо доверять Богу. Доверять тому, что ты от Него слышишь. Доверять и смело идти по тому пути, что Он тебе покажет. Вот даже сейчас я это ещё раз увидела. Я и совсем забыла, что могу тебе о Нём и о пути к Нему рассказать!.. А ведь это так важно!.. И что же?.. Разве я вспомнила бы, если б не стала тебе теперь вот так просто, что в голову взбредет рассказывать?.. Возможно что и нет. Так вот, а стала-то я только потому писать всё, что пишется – что, вот, помолилась, когда перерыв у меня был в том, чтоб тебе писать, и спросила у Бога – что же лучше мне будет написать. Ведь только Он знает точно, что лучше. И вот, я почувствовала так от Него – что стоит мне просто писать то, что я захочу сейчас больше. Вот, что в голову мне придёт и особенно записать захочется – так то, чтобы и писала. Не думала чтобы и не боялась того, что это что-то незначимое и мелкое. Возможно из этого что-то большое и вырастет. Вот!.. Так вот оно и получается, мой дорогой!.. Сейчас только подумала, что для тебя возможно странно будет – как это так, можно с Богом общаться?.. Ведь возможно твои родители и не верующими будут, а может быть – просто не будут сами знать, что так можно, и что такое общение существует. Но вообще-то оно есть. И есть очень даже очевидно и просто, если задуматься. Ведь Бог всех нас создал – Он наш небесный Папа, Отец. Вот, было бы тебе странно то, что ты можешь общаться здесь, на земле, со своим папой или с мамой?.. Конечно нет!.. Это само собой разумеющееся!.. А разве с Богом так же нельзя?.. Просто люди об этом забывают… Ну, так вот – я же тебе взялась рассказать про себя вкратце, и про то, как я здесь очутилась, и про то, отчего меня с тобой нет. Это всё очень просто и быстро рассказать, и я сейчас уже быстро дойду до конца этой своей истории. Так вот, Леши не стало. Но у меня уже был ты. И мы с тобой остались. И вот, когда тебе уже было много дней внутри меня, мне тут сказали врачи, что у меня такая есть бяка в крови, которая мне долго жить… немножко помешает. Ну и хорошо – быстрее мы встретимся, так я надеюсь, и с Лешей, и с Папой – с моим небесным Папой. Поэтому ты за меня не переживай, мой милый, что я от тебя так рано ушла – мне так только лучше. Мне говорят что я скоро уйду. Я так знаю и от того, что мне это говорят, и от того ещё, что я и сама это чувствую. Я только не знаю – увижу ли я тебя ещё, когда ты появишься, или нет?.. Но надеюсь, что да. А так – всё нормально. Мне, конечно, немножко не очень теперь, если так говорить – в плане обычного здоровья. Конечно если сравнить меня и человека, который здоров, то я уж, чувствую себя, наверное, похуже. Но мне, всё равно, легче, от чего-то, чем обычно бывает больным на такой стадии. Говорят, вроде бы, что часто беременным женщинам легче переносить болезнь, чем другим. Пока ещё люди не знают, конечно, как именно это влияет на течение лейкемии, но всё-таки… Видимо влияние какое-то у этого всё-таки есть. Я чувствую себя не совсем плохо. А то что часто очень кружится голова, да появляется такой туман перед глазами, знаешь, постоянный… Так мне от этого, если честно, и легче даже. Я вот, лежу тогда обычно на постели и думаю. И хорошо мне тогда думается, когда понимаешь, что всё равно сейчас встать и пойти никуда не можешь. Тогда тебе и спокойно так… И можешь даже, как-то, знаешь ли, душой отдохнуть… Мы так часто куда-то бежим, идём, шагаем в мире… куда-то несемся, а вот остановиться и подумать – времени у нас почти, как будто бы, и нет. А это только заблуждение… И счастье-то, только в покое оно и есть. И, видишь ли, так хорошо иногда получается и поболеть немножко!.. Я с детства это любила – хотя тебе и плохо, когда ты, например, простужен, но зато, понимаешь, такое… ну… совсем другое восприятие мира у тебя во время болезни получается. Совсем. Так вот, я сейчас лежу в больнице, и ожидаю, когда ты у меня появишься. И, ты знаешь… Ты можешь, конечно, меня пожалеть, если это прочитаешь… И это хорошо – тогда ты славный малый, конечно!.. Но я тебе скажу, что мне, почему-то, сейчас так легко и хорошо!.. Что кажется – мне никогда так легко и хорошо в жизни ещё не было!.. Я никогда не думала, что из-за светлых обоев и простыней, мне будет казаться что весь мир совсем белый и светлый! Хотя возможно – что это и не из-за них. Ты знаешь, это чудное чувство, которое я испытываю здесь. Я здесь живу в палате на довольно высоком этаже… Ты будешь смеяться, но я не помню – на каком!.. Ведь мне отсюда нельзя выходить, чтобы не подхватить какую-нибудь инфекцию, как мне говорят, а то, как меня сюда везли – я, к сожалению, не помню. Я тогда под наркозом была. Но, в общем – это достаточно высоко, и отсюда, как я тебе уже говорила – виден очень хорошо наш город. Теперь это, правда, конечно странно мне называть "своим городом", ведь я в нём ещё никогда не была. Это теперь в первый раз. Но мне, почему-то (вот удивительно!) кажется так, что я его знаю очень хорошо!.. Вернее… нет знаешь, как?.. Мне кажется, что многое то, что я знаю, видится мне и в этом городе. Вот, например – я смотрю на небольшой северик внизу – у подножия нашей больницы, и он мне кажется иногда… особенно рано утром и в пасмурные дни (а они тоже бывают, хотя я тебе говорила, что сейчас в основном солнечные… но и те тоже славные!), ну совсем похожим на тот парк, котрый был у нас, и в котором мы, вместе с твоим папой, пару раз гуляли под дождём осенью. Это были чудесные дни! Тот парк – он, вообще-то, у нас в центре города, но мы иногда туда доезжали – в основном по разным делам, и там, как раз-таки, и гуляли, мой дорогой, и ещё заходили в какой-то такой магазинчик рядом, когда уже дождь сильно полил… И так… знаешь… Такое у меня тогда тоже чувство было, когда я на дома соседние, что рядом с этим парком, смотрела, и на окна в них, которые люди зажигали уже, ближе к вечеру, что… что я здесь живу. И мы здесь живём… Как будто мы дома у себя, а совсем не далеко-далеко!.. Наверное это так всегда – когда ты любишь и любим, и тот, другой, кого ты любишь – он рядом с тобой, так где бы ты ни был – тебе везде дом. Везде, даже и под дождём, и когда уже ложится вечер на мир, и когда у тебя совсем нет вокруг никаких таких стен твоего дома, а только, разве что, зонтик, да чья-то душа. И ты уже в надежном убежище. Вот так вот получается. А теперь у меня, наверное, так и с Богом. Ведь, знаешь – когда ты с Богом – тебе везде дом! Он любит тебя и ты Его любишь, и вы всегда вместе, и больше… больше уже ничего и не надо. Возможно что я поэтому чувствую себя здесь как дома – в этом совершенно новом месте. А раньше, по юности – мне казалось так, что я не переживу, если из своего района хоть на время уеду!.. Так я любила всего одно место. И это хорошо – так любить. И ты если так полюбишь какое-то место, то это прекрасно! Но только вот, если ты станешь любить Бога по настоящему, то ты поймешь наконец, что тебе и везде так хорошо, как в том месте. Ведь Бог – это и есть весь мир. Он создал его и в Нём помещается всё – всё самое лучшее и прекрасное. Всё то, что ты так любил, и ещё, может быть, только полюбишь. Поэтому вместе с Ним – везде дом. И везде хорошо. И, ты знаешь… С чего я начала?.. С того что вижу теперь очень многое из того, что знала раньше, вот в этом новом виде из окна. Так вот, в нашем маленьком скверике, что под окнами, я вижу, почему-то, тот самый парк который был в центре города раньше… Причём, ты знаешь – ведь тот, наш, был, скорее, не очень-то и парк. Он был тоже сквер – совсем необитаемый почти – ведь он в центре города, а там, почти что, никто не гуляет. Да и он слишком небольшой для прогулок местных жителей – он небольшая зелёная зона рядом с большими проспектами, и сидеть здесь на лавочках в дождливую погоду, посреди треугольника почти, из автомобильных дорог, оказывается видимо никому не нужным. Вот и у нас скверик – не очень-то обитаемый. Ведь он на территории больницы и, в общем-то, за забором. А ранним утром, когда он особенно похож на наш, тот, старый сквер под дождём, так там, и вообще, никого, конечно нет. А ещё – может быть что брусчаткой. Брусчаткой он тоже похож. Очень даже – такие вот, знаешь, дорожки, выложенные крупным камнем. Вот… А в остальном городе – я сколько всего тоже вижу знакомого!.. Ты понимаешь, ведь это чудесно! Ты смотришь на то, как блестит солнце в окнах проезжающих машин, и смотришь на группы людей, что идут утром рядом по тротуару, а видишь… Так много видишь из тех, других утренних часов, когда сам вместе с кем-то шёл на работу или в институт и… И даже тут, знаешь, примешиваются такие детские, какие-то, далекие воспоминания – как ты куда-нибудь ехал вместе с группой – на концерт например, или на спектакль с утра… Всё здесь… И всего так много! И не только даже моего. Мне здесь видится столько всего, что и раньше виделось из чужой ещё жизни! Ведь раньше ты, тоже, ещё смотришь на здания и на машины и на людей, и что-то из их жизни чувствуешь такое, что, ведь, в твоей вовсе не было, но где-то в чужой – есть. Особенно это хорошо чувствуешь в детстве – когда, наверное, ещё не так хорошо и отчётливо ты осознал свою собственную жизнь и не видишь ещё её границы, которые от тебя закроют жизни других, как стены твоего дома… А видишь ещё всё. В чём-то это хуже, ведь ты ощущаешь и злые состояния жизни – плохие, тяжкие. И тебе в них тяжело, грустно, невыносимо… И ты, даже и понимаешь не всегда, что это совсем не твоя жизнь, а чья-то чужая, атмосферу которой ты сейчас, отчего-то, улавливаешь – атмосфера, в которую ты, почему-то, случайно зашёл. Ведь ты ещё мал и не долго жил, и ты ещё не успел принять свой собственный дом, который будет твой, и в который ты сможешь принять всех других. Ведь дети редко когда владеют домами. Правда? Так, вот и здесь – ты ещё не нашёл то, своё, крепкое, нужное душевное состояние, которое лучше всего искать, конечно с Богом. Точнее, скажу тебе, что Бог для тебя уже его готовит – тебе только нужно прийти и принять этот дом, и стать его жильцом. Но вот, пока ты ребёнок, и все тебя только водят по своим домам, и для тебя ещё нет, пока что, прочного понятия "свой дом" – так ты и в гостях – и у тех, у кого ты имеешь приют – ощущаешь себя и как не в "своём доме" именно, но и немножечко – как в своём. Как будто бы ты сразу срастаешься с чьим-то чужим ощущением мира… Ты понимаешь? Наверное. Ведь наверное у тебя так тоже было. У каждого человека, я думаю, так было когда-нибудь. И с одной стороны – это тоже хорошо. Это твоё детское умение нужно чуть-чуть тоже сохранить – но только в том, чтобы ты умел так почувствовать жизнь другого, как будто бы это твоя. Но именно что "как будто бы" – так понять другого человека, чтобы всегда, всегда понимать эту грань: вот здесь вот – моя жизнь. А вот тут – нет, чужая. И тогда ты сможешь так понимать и другого человека, как, почти, понимаешь себя. Но при этом же – не терять себя, не терять своего дома. Ведь прекрасно понять человека, чей дом сейчас рушится и падает в пропасть вместе с оползнем… Прекрасно понять его так, как он сам понимает себя, и отнестись к нему в соответствии, и помочь. Но если же ты, при этом, потеряешь вдруг ту грань, что пролегла между его домом и твоим – тем, который стоит крепко, то выйдет так, что и ты, и он, лишитесь дома. Ты должен сохранять свой дом, хотя бы для того, чтобы принять в него тех, кто временно остался без крова. Тех – кто, всё ещё, не нашёл свой дом. И для того – твой дом должен быть крепким и уютным. Ты понимаешь?.. Ну вот… И теперь я многое вижу вот так же, как в детстве. И легкость такая во мне появилась!.. Не знаю, как тебе передать. Это что-то даже больше, чем детское. Это какое-то такое… Не знаю… Это так, как будто бы я вернулась в такое своё дальнее детство, что будто бы, наверное, ещё и не родилась. Так, будто бы меня и нет в этом мире, но только вот, я всё понимаю вокруг и чувствую. Это так легко!.. Возможно я после, всё-таки соберусь с мыслями и найду те слова, которые тебе точнее всё это опишут. Не знаю – возможно оно и не надо совсем. Но мне, почему-то, кажется, что это – такое состояние, такое чувство внутри – это что-то настолько прекрасное, что мне стоило бы передать это тебе. Тем более, что я, опять же, чувствую ведь так, что нужно мне, лучше, рассказывать и описывать то, что я именно в данном моменте захочу. То, что мне покажется нужным, и куда зайдёт моя мысль. Возможно что это так же полезно, как и путешествовать иногда с волей Божьей. Я так часто делала, если хотела погулять и посмотреть наш город. Ведь он большой! И много в нём есть автобусов и трамваев. И ты так выходишь, садишься вот в тот, в который тебе нужно покажется – в тот, в который, ты так почувствуешь от Бога – что нужно сесть, и едешь до самого того места, где ты почувствуешь, что стоит выйти. И идёшь – туда, куда поймёшь: лучше идти. И сядешь, возможно, потом и на ещё один автобус или трамвай, и на ещё один, и ещё… И так путешествуешь с волей Божьей. И надо тебе сказать, что это были прекрасные путешествия! Я никогда бы так не спланировала свой маршрут, для того чтобы побывать в тех местах, где вот именно сейчас так прекрасно ложится солнце на здания, или где именно сейчас, вдруг и идёт какое-нибудь мероприятие, о котором ты, лично, ни слухом, ни духом – а вот, вдруг на него попал… Да и вообще – такие у меня выходили прекрасные путешествия на тех автобусах, номеров которых я и вообще никогда не встречала, по тем улицам, куда и не подумала бы зайти, и с такими впечатлениями, которых совсем никогда бы не запланировала для себя получить. Ведь я о них просто не думала!.. Вот так и теперь, мой дорогой – возможно что если я последую теми улочками своих мыслей, буду садиться на те, подъезжающие ко мне автобусы, каких-то, внезапно пришедших или вспомнившихся ощущений, и буду ехать в них до тех самых пор, пока не увижу то место, в котором, почувствую я, мне стоит сойти и задержаться чуть-чуть – так, быть может, что это путешествие, и для меня, и для тебя, обернётся-таки чем-нибудь нужным и чем-то хорошим. Во всяком случае – раз уж ты не имеешь возможности путешествовать с твоей мамой… ну, то есть, со мной, я имею ввиду, а не с той твоей мамой, что, я надеюсь, у тебя есть… нет возможности путешествовать по горду – так, хотя бы, поездишь со мной по моему сознанию немножечко, а там, я надеюсь, найдется много каких-нибудь интересных местечек!.. Так и решим! Хорошо?.. Теперь я буду, наверное, с чуть более лёгким сердцем подходить к своему блокноту. Ведь я теперь уже точно уверилась в том, что мне стоит писать к тебе именно так. Именно с такими вот мыслями и намерениями. Теперь я, кажется, точно в этом убедилась – как раз, пока говорила с тобой. Так что, до скорого, пока что, мой дорогой! Теперь мне стоит лечь спать, а завтра, я так надеюсь, что я продолжу писать тебе обо всём, что будет у меня в мыслях, и надеюсь, что ты не рассердишься на меня за то, что я, вроде бы, и не пишу для тебя чего-то конкретного, чёткого и понятного. Хотя… если бы я стала писать тебе чётко и только по делу, то ведь… опять же, у нас получился бы совсем не разговор, а только какие-то, знаешь ли, сухие нотации к тебе с моей стороны!.. Ну, спокойной ночи!..