Гитлер и европейские элиты. Правящий класс Европы на службе Третьего Рейха

В Европе происходит уничтожение памяти о войне, отрицание великой исторической миссии Красной Армии в спасении европейцев от гнёта фашизма. И эта тенденция имеет распространение даже в тех странах, которые подвергались унизительной гитлеровской оккупации. В истории не существует прямолинейного и безостановочного процесса, и рядом с силами, двигающими общество вперёд, одновременно оказываются силы, которые искажают, тормозят прогресс. Вследствие этого прогресс существует рядом с регрессом[40]. Таким отступлением в культурном поле Европы стал фашизм, который развивался «как идеология, политическое движение и форма политического режима»[41].

История европейского Сопротивления мифологизирована и декоративна. Борец номер один в Западной Европе, противостоящий фашистской Германии, – генерал де Голль как-то проговорился: «Сопротивление было блефом, который удался»[42]. Европейское сопротивление, по утверждению Э. Хобсбаума, было течением политическим, а ещё более – моральным. А для того, чтобы разгромить Гитлера, нужно было разбить вермахт, соединения СС, армии союзников Германии и всевозможные вспомогательные войска, что и совершила Красная Армия, став демиургом вселенной.

В каждой оккупированной стране местные фашисты, правые, капиталисты, банкиры, часть интеллигенции пошли на сотрудничество с немцами. На службу к ним шли сепаратисты и националисты, многие из них надеялись получить выгоду от коллаборационизма. Так же поступали и правые радикалы католической церкви, и легионы консервативных прихожан. Триумфальная поступь Германии по ликвидации Версальских договорённостей воздействовала на население континента как новая историческая реальность. «Дом Гитлера в Леондинге под Линцем с 1939 года превратился в место паломничества тысяч людей со всего мира. Представители дворянства и буржуазии, рабочие и учёные, служащие, студенты, военнослужащие приезжали в Леондинг, клялись Адольфу Гитлеру в верности с религиозным восторгом»[43]. И это поклонение происходило ещё до «официального» начала мировой войны и оккупации континента германскими войсками. Версаль был обречён благодаря колебаниям, бездействию Соединённого Королевства Великобритании и Французской Республики, двум, так называемым, демократическим государствам. Гитлер воспользовался этим и смог сломать международный порядок, ослабить своих внешних врагов и распространить свою власть за границами Германии.

Идущая сегодня во многих странах порой ожесточённая дискуссия о причинах Второй мировой войны вызвана во многом и серией круглых дат, и стремлением национальных историков утвердить свою точку зрения о событиях конца 30-х – начала 40-х годов. В желании спрятать голову в песок едины политики, учёные и простые обыватели. Им хочется забыть, что их прародители были союзниками, пособниками, прислужниками Гитлера. Современные руководители Европы не хотят вспоминать, как их государства коллаборационирова-ли с Гитлером. Отсюда идёт официальное искажение истории, отрицание победы СССР над фашистским блоком. Мы в России длительное время не очень вспоминали, что против нас воевали не только австрийцы, итальянцы, испанцы, но и румыны, венгры, словаки, хорваты[44]. В оккупированной Европе действовали лишь маленькие группки патриотов, которые не смогли разбить ни одной дивизии вермахта, являвшегося главным орудием могущества Германии[45].

Нет ничего современнее истории. История – это наука, служащая важным фактором национально-государственного развития. Поэтому сегодня, как никогда, необходимо увековечивать память о драматическом и, одновременно, героическом прошлом нашего народа, богатырской Красной Армии, раздавившей гитлеризм.

Прошедшая война является позорной страницей в истории европейских наций. В элитах всех стран было немало сторонников и последователей фашизма. С 1941 г. по 1945 г. наша страна сражалась не просто с Германией, а с объединённой и подчинённой нацистской идеологии Европой[46]. На территории современной Европы, на полях сражений погребены миллионы наших соотечественников – воинов Красной Армии, спасших Земной шар от нацизма[47].

Но фашистское знамя не погибло в Берлине в далёком 1945 году, оно продолжает существовать и манит к себе новых последователей Муссолини и Гитлера[48]. В послевоенной Европе национал-социалистическая идеология расового господства не улетучилась, а вошла в плоть и кровь сотен тысяч европейцев. «История любого вопроса не возникает на пустом месте и не обрывается раз и навсегда»[49]. В споре вокруг переписывания истории мы должны одержать победу такую же убедительную, как в 1945 году. Мы не можем позволить себе проиграть. Может оказаться уж слишком высокой цена поражения. В особенности для будущих поколений россиян. Кто контролирует прошлое, контролирует и будущее[50].

Глава 1

Антиверсальская политика государств Европы: Венгрии, Болгарии, Польши, Италии

Корона святого Иштвана

Первая мировая война завершилась победой стран Антанты и США. Результаты войны закреплялись мирной международной конференцией в Версале. Её решения определили политику ряда стран на весь межвоенный период.

Первый президент Чехословакии Масарик выразил уверенность «что мир обеспечен в Европе по крайней мере лет на 90»[51]. Томаш Масарик, которого Бернард Шоу назвал потенциальным президентом Соединенных Штатов Европы, представил ошибочный политический прогноз. Версальский миропорядок 1919–1938 гг. оказался шатким, непрочным и не жизнестойким.

Гитлер был не первым политиком на континенте, требовавшим демонтажа версальских порядков. Самыми первыми в Европе против Версальских договоренностей решительно выступили правящие круги Венгрии. Венгерское королевство в составе Австро-Венгерской империи включало в себя земли собственно Венгрии, территории таких современных стран как Словакия и Хорватия, а также румынскую Трансильванию, украинское Закарпатье и сербскую Воеводину.

Королевство было крупнейшей страной в Центральной Европе. В своих границах королевство Венгрия просуществовало почти тысячу лет до конца Первой моровой войны. Перечисленные территории венгры потеряли. По Трианонскому договору – 4 июня 1920 года, входившему в комплекс договоров Версальского мира, Королевству оставили лишь 32,7 % довоенных владений. После Трианона венгры затаили глубокое чувство обиды, и все венгерские правительства как до Гитлера, так и вместе с ним, открыто проводили антиверсальскую политику, планируя вернуть утраченное могущество[52]. 13 ноября 1920 г. Трианонский мирный договор был ратифицирован. Правители Венгрии тут же, ссылаясь на его несправедливость, стали стремиться к реваншизму, уверяя, что страна в новых границах нежизнеспособна. Правящий класс Венгрии не собирался мириться с территориальными изменениями в Дунайском бассейне. Властители Венгрии хотели восстановления исторических рубежей страны. «Стержневым содержанием венгерской внешней политики со времени Трианона стала его ревизия и ревендикация (право на возвращение) территорий для воссоздания “короны святого Иштвана”»[53]. В XX веке понятие святой короны превратилось в символ исключительности и превосходства венгров над другими народами: словаками, румынами, украинцами и сербами[54].

Первый премьер-министр объединенной Италии граф Кавур (1810–1861) характеризовал венгров так: «…мадьяры и борются за свободу, но других к ней не допускают»[55]. Венгерское правительство всячески разжигало в обществе крайний шовинизм на грани расизма. Различные организации и учреждения ревизионистского содержания, поддерживаемые правительством, развернули широкую пропагандистскую работу, направленную на дискредитацию Версальской системы.

В качестве наглядности, изобличавшей Версальский мир, правительственная пропаганда свои требования подкрепляла выпуском миллионными тиражами географических карт с изображением кинжала, кромсавшего тело «святостефан-ской Венгрии». На улицах венгерских городов повсеместно вывешивались крикливые плакаты антиверсальской направленности. Планы государственной верхушки заключались в возрождении величия Венгрии. Была основана Венгерская ревизионистская лига, и предначертания территориальной ревизии Трианонского мирного договора казались быстро осуществимыми. Шовинистские, захватнические взгляды доминировали в умах венгерских политиков. Главным идеологическим оружием венгерской правящей элиты, с помощью которого она оправдывала своё правление, было объявление программы возвращения земель, тысячу лет принадлежавших мадьярам. Правящие круги, не таясь, заявляли: «Венгрия никогда не примирится с навязанными ей обязательствами»[56]. Будапешт не особенно стремился вызывать доверие к себе у соседних стран. В противовес венгерской агрессивной политике создается союз государств, на территории которых претендовали будапештские стратеги. Малая Антанта была оформлена в 1920–1921 годах и стала внешнеполитическим объединением Чехословакии, Югославии и Румынии. Название «Малая Антанта» было пущено в оборот реваншистскими кругами, которые осознавали, что данный союз направлен исключительно против Венгрии, а вернее против ревизионистских устремлений её господствующих классов[57]. Страны Малой Антанты признавали, что главной целью образования их группы является предотвращение возможности нарушения Венгрией мирного договора[58].

Миклош Хорти, адмирал

Венгерское королевство было монархией без короля. Верховную власть Государственное собрание вручило адмиралу Миклошу Хорти, ставшему регентом королевства. Будайская крепость – официальная резиденция Хорти, являлась центром принятия решений венгерской политики[59]. Союз пробуждающихся венгров выражал полное доверие регенту Хорти[60]. Адмирал слыл сторонником восстановления на венгерском престоле Габсбургов, но втайне мечтал самому завладеть троном и основать собственную династию[61]. Венгерский фашизм родился из идеи национально-мадьярского превосходства над соседними народами[62]. Хорти не был фашистом в чистом виде, но его диктатура с фашистами Венгрии имела крепкую связь. Фашистское движение обладало в стране внутренней силой, пустившей глубокие корни как в верхах, так и в низах. Венгерские фашисты, на которых опирался Хорти, выдвигали наступательные лозунги мадьярской политики, полагая главной целью своей деятельности возрождение величественности венгерской нации[63].

Венгерское ревизионистское движение не признавало никаких компромиссов. Его лозунгом стали слова: «Нет, нет, никогда!», которые выражали политические взгляды всего народа: как богатых земельных магнатов, так и беднейших сельскохозяйственных рабочих, многие из которых не имели даже обуви. «Никогда!» – таковым было восприятие простыми венграми потери румынских, словацких, сербских территорий[64]. Венгерская реваншистская пропаганда стала прологом гитлеровского лозунга разрушения Версальских границ. Венгерские фашисты имели курьерскую связь с Гитлером ещё до его прихода к власти в Германии[65].

Учебный день в венгерских школах начинался хоровым чтением «Венгерского кредо», в котором вера в бога связывалась с верой в возрождение Венгрии. Страной правила глубоко националистическая консервативная аристократическая землевладельческая элита под руководством адмирала Хорти – последнего командующего австро-венгерским военно-морским флотом[66]. В Венгрии допризывная молодежь воспитывалась в духе «священного возмездия» в организациях «Левейте», имевших профашистскую направленность[67].

Правящий класс Венгрии настойчиво искал союзников среди стран Европы, которых раздражали Версальские соглашения. Правительство Венгрии обратилось к только что пришедшему к власти Муссолини за получением экономической помощи[68]. Венгерское руководство договорилось с премьер-министром Италии в его поддержке реставрации земель святого Иштвана. До назначения канцлером Германии Гитлера постоянно хорошими отношениями у Венгрии были только с фашистской Италией. Последняя была первой и единственной страной, с которой Венгрия заключила договор о дружбе[69]. Италия по всем вопросам поддерживала Венгрию на международной арене. Рим не только имел с 1925 года договор с Венгрией о внешней торговле, но и предложил ей осуществлять свой экспорт и импорт товаров через порт Риеку. Несмотря на симпатии венгров к Муссолини, Будапешт перед Римом удерживал свою самостоятельность. Венгерское правительство пользовалось любым предлогом, чтобы продемонстрировать солидарность с фашистской Италией. На праздновании десятилетия похода Муссолини на Рим венгерская делегация преподнесла ему приветствие, подписанное двумя миллионами венгров, солидарных с ревизионистскими планами итальянских фашистов. Для борьбы с Югославией, к которой отошли Воеводина и Далмация, отторгнутые от Венгрии, мадьяры решили опираться на Италию[70]. Но хортисты трезво оценивали слабый военный потенциал страны на Апеннинах. И склонялись к мнению, что в будущем только решительная помощь рейха обеспечит Венгрии осуществление её требований. В первую очередь поддержка Германией Венгрии была необходима против Чехословакии, в которую вошли Словакия и Закарпатье. Венгерское правительство, особенно в тридцатые годы, рассчитывало на динамизм Германии, уповая, что именно она разрушит статус-кво в Европе, созданный Версалем, и при её помощи Венгрия вернется в «границы» 1918 года. Венгерские общественные силы – экономисты, историки, географы, поддерживали начатое правящим классом движение за пересмотр «Трианона».

Приход к власти в Венгрии Гёмбёша, провозгласившего программу венгерского национального возрождения и развернувшего кампанию за пересмотр договоров, сразу накалил политическую атмосферу с соседними странами. Гёмбёш, полковник Генштаба, депутат парламента, мечтал стать венгерским Муссолини. Он являлся поборником мадьярской расовой политики. Верность Хорти обеспечивала ему политический успех[71]. Гёмбёш, будучи председателем шовинистической организации «Защита венгерского государства», разработал собственную политическую программу, ядром которой было итало-германо-венгерское сотрудничество в борьбе за ликвидацию Версальской системы. Назначение Дьюлы Гёмбёша – лидера крайне правых политиков, на пост премьер-министра в 1932 году привело к имплантации на венгерскую почву фашистских итальянских форм в виде создания массовой партии тоталитарного образца, вливавшуюся в государственный аппарат и идеологическую мобилизацию населения на борьбу за венгерские идеалы[72]. Гёмбёш посетил Гитлера в июне 1933 года, став первым главой европейского правительства, нанесшим фюреру официальный визит[73]. Он, опередив Гитлера, выступал за «мирную ревизию». После прихода Гитлера к власти тон заявлений венгерского премьер-министра резко меняется. Это видно из его слов, что Венгрия и Германия «связаны единой судьбой»[74]. Гитлер хоть и поддерживал Гёмбёша в вопросе, прежде всего военных статей Трианонского договора, рекомендовал с этим вопросом не слишком торопиться[75]. В марте 1934 года во время пребывания Гёмбёша в Риме Муссолини подтвердил, что фашистская Италия будет продолжать оказывать содействие Венгрии в возвращении ей утраченных земель.

С 1935 года Венгрия стала публично требовать от европейского сообщества вернуть ей земли, принадлежавшие стране тысячу лет назад. Чехословакия должна вернуть Словакию, Румыния – Трансильванию, Югославия – Словению, Австрия – Бургенланд. Гёмбёш провозгласил политику «будапештского реванша». На встрече с Герингом он обсуждал вопрос создания в Венгрии немецких военно-воздушных баз[76]. Основной задачей венгерской внешней политики, по заявлению Гёмбёша, является установление гегемонии Венгрии в Дунайской Европе. Венгрия, по его мнению, несет великую миссию, выполняя ведущую роль во всей огромной карпатской долине[77]. Гёмбёш неоднократно провозглашал, что Венгрия имеет союзников как на севере, так и на юге от Дуная, имея в виду фашистские Италию и Германию. Венгерский премьер в своих внешнеполитических целях добивался сближения Италии с Германией. Это было замыслом всего хортистского режима[78]. Гёмбёш объявил, что внешняя политика его страны должна базироваться на союзе Италии и Германии. Венгрия не должна выбирать, а ей необходимо стать осью между Италией и Германией. Сторонники Гёмбёша мечтали создать в Венгрии чисто фашистский режим диктатуры Гёмбёша. Вопрос о диктатуре зависел исключительно от состояния здоровья премьер-министра. Тяжелая болезнь почек значительно ослабила его организм. У него не было преемников с таким, как у него, авторитетом и престижем[79]. Гёмбёш являлся горячим поклонником Гитлера и его политики. Он отстранял венгерских евреев от государственной службы, сам испытывал подобно Гитлеру антипатию к евреям, но законодательно и публично Гёмбёш притеснения евреев не проводил. Во времена Гёмбёша пропаганда государства в пользу пересмотра Трианонского соглашения становится непоколебимой и рискованной[80].

Выборы в Венгрии 1935 года показали популярность партии Гёмбёша. Она получила 172 места из 245. Парламент в Венгрии сформировался в большинстве шовинистическим[81]. Была восстановлена воинская повинность в Германии, декларированная Гитлером 16 марта 1935 года. А его высказывание: «Смыто шестнадцатилетнее позорное пятно. Отныне мы свободный народ», послужило для венгерского правящего класса призывом к тому, что после этого заявления фюрера у Венгрии развязаны руки, и страна последует германскому примеру[82]. Симпатии к гитлеризму испытывало молодое чиновничество, почти вся учащаяся молодежь. В Венгрии насчитывалось 78 фашистских объединений, единой фашистской партии всё-таки не было. Смерть Гёмбёша положила конец стремлению создать в Венгрии исключительно фашистскую диктатуру[83]. Дьюла Гёмбёш (1886–1936 гг.), премьер-министр Венгрии в 1932–1936 годах, сторонник «оси» Рим – Берлин – Будапешт, умер в октябре 1936 года в Мюнхене от почечной недостаточности. Его кончина спасла Венгрию от прямолинейной нацификации.

Дьюла Гёмбёш, премьер-министр Венгрии

Ближайший сподвижник Гёмбёша Шандор Странявски и его группа принадлежали к верхушке главной тайной организации хортистского режима «Союза Этел-кёз». После кончины Гёмбёша Странявски и его сподвижники уверяли, что только они достойным образом отстаивают прогерманскую политику Гёмбёша и являются наиболее преданными сторонниками адмирала Хорти[84]. Некоторые из вождей режима Хорти с гордостью называли венгров, т. е. себя, первыми фашистами Европы, неоднократно утверждая, что первой фашистской страной была не Италия, а Венгрия ещё с 1919 года[85].

Международная обстановка между 1936-м и 1938 годами способствовала развитию венгерских ревизионистских «аппетитов». Ремилитаризация Гитлером Рейнской области вызвала протесты западных союзников, но ответных мер с их стороны не последовало. Основным препятствием на пути ревизии «Версаля» в Центральной Европе в Будапеште считали Чехословакию[86]. Венгры старались разложить словацкое общество и перетянуть на свою сторону хотя бы его часть. Хорти посетил Гитлера в Баварии в Оберзальцберге. Адмирала сопровождал только адъютант. Свидание Хорти с Гитлером в августе 1936 года расценивалось аналитиками как важное политическое событие, говорившее о том, что в Центральной Европе назревали события, от которых будет зависеть судьба мира. Поездка регента стала этапом на пути образования группировки держав германского блока, объединявшихся в ревизионистский фронт. Беседуя с Хорти, Гитлер теперь подталкивал Венгрию к аннулированию военных статей Трианонского договора: фюрер готовил развал Малой Антанты и желал вовлечь её членов в орбиту немецкого влияния. Венгрия имела самые дружественные отношения с Германией. Официально в стране насчитывалось 580000 немцев, которые жили в основном в окрестностях Будапешта. Венгерская аристократия и высшее офицерство владели почти поголовно немецким языком[87]. Все усилия Будапешта были устремлены на союзы с Италией и Германией, но Венгрия внимательно следила, чтобы Болгария тоже оставалась в мире ревизионистов. В мае 1937 года Венгрия перестала считаться с военными ограничениями Трианонского пакта: ввела воинскую повинность и начала откровенное вооружение[88].

Короля Италии, символично посетившего Будапешт, в это же самое время приветствовали граждане страны на площади Муссолини в центре венгерской столицы. Присутствовавший при этом бургомистр города Шенди в своей речи, обращенной к итальянскому королю, подчеркивал, что внешняя политика Венгрии всецело опирается на дружбу с Италией.

Венгерская правящая клика вынашивала идею об образовании коалиции: Германия – Польша – Венгрия – Италия. Визит Виктора Эммануила III был подтверждением сердечности венгеро-итальянских отношений[89].

Италия, всегда поддерживавшая ревизионистские требования Венгрии, к 1938 году стала подталкивать последнюю выйти из Лиги Наций. В 1938 году Государственное собрание приняло закон «о расширении диктаторских полномочий Хорти»[90]. Жители Дебрецена, второго по величине города Венгрии, на огромном митинге провозгласили Хорти королем Венгрии. Это был символический жест венгров в поддержку его политики[91]. Немецкое население Венгрии было пропитано гитлеризмом, венгерское крестьянство склонялось к национал-социализму. Хорти тоже был приверженцем национал-социализма, но правящий класс старался оставаться независимым[92]. Хортистский режим долгие годы находился во внешнеполитической изоляции. В этом заслуга хортистов, которые своими лозунгами ревизии Трианона, восстановления империи святого Иштвана настроили против себя почти всю Европу. Венгрия в 1938 году полностью зависела от Германии, особенно после аншлюса Австрии. Германия содействовала венгерским государственным планам. Гитлер был заинтересован в том, чтобы Венгрия добилась пересмотра Трианонского пакта. Венгерские власти согласились с подчинением своей внешней политики к указаниям из Берлина, но государственные мужи Венгрии всё же были против вмешательства рейха во внутреннюю жизнь страны. Поэтому Будапешт не оказывал особой поддержки местным национал-социалистам. Германия должна была предоставить право венгерским аристократам править страной так, как им казалось нужным[93]. Немецкая пресса, выполняя правительственный заказ, призывала Венгрию на тесный союз с Германией, который спасет Венгрию от пут Трианона и позволит воссоединить оторванные от неё провинции[94]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе. – Прим, ред

2

Ржешевский, О.А. Перед великим испытанием // Новая и новейшая история. – 2010.-№ 3. – С. 3.

3

Пронъко, В.А. Война окончилась? Война продолжается. – М.: Дашков и К, 2018.-С. 455.

4

Великая Победа: историческая память и исторические уроки/ Б.Ф. Мартынов, В.О. Печатнов, А.А. Байков. – М.: МГИМО-Университет, 2021. -С. 45;

5

Абашидзе, А.Х. Спустя 75 лет Великая Победа нуждается в защите // Обозреватель. – 2020. – № 5. – С. 55.

6

Буянов, В. С. Историософия внешней политики России: от Древней Руси до наших дней. – М., Международные отношения, 2022. – С. 229.

7

Шубин, А.В. Великая Испанская революция. – М.: Либроком. 2011. – С. 576.

8

Ассман, А. Европейская мечта. Переизобретение нации. – М.: Новое литературное обозрение, 2022. – С. 389, 390.

9

Чернов, Ф. Обособление наций // Знамя России. Прага. – 1933. – № 1. – С. 5.

10

Белоусов, А.В. О решающей роли СССР в достижении Победы во Второй мировой войне // Военно-исторический журнал. – 2006. – № 1. – С. 8.

11

Хёслер, Иоахим. Что значит «проработка прошлого»? Об историографии Великой Отечественной войны в СССР и России. – В кн. Память о войне 60 лет спустя: Россия, Германия, Европа. – М.: Новое литературное обозрение, 2005. – С. 165.

12

Борзняк, А.И. «Мёртвые будут обвинять вас…» Роман Э.М. Ремарка «Время жить и время умирать» в контексте дискуссий о преступлениях нацизма // Новая и новейшая история. – 2008. – № 1. – С. 198.

13

Староверов, В.И. Эхо жертвенности в Великой Отечественной войне и катарсиса побед в ней: междисциплинарное осмысление войны в свете геополитической мифологии о ней. – М.: ИНФРА, 2021. – С. 366, 367.