Полная версия
Развод с шейхом
Но для празднования мы опоздали. Рамадан завершился на прошлой неделе.
Если бы я не поела до начала собрания, то вряд ли бы у меня осталась эмоциональная возможность поесть сейчас. Слишком сильно давили на меня, слишком часто смотрели.
Никогда не чувствовала себя настолько беззащитной. Я молча сминала ткань абайи под столом, пока мужчины обсуждали условия развода. Мою позицию высказал Джахид, на что отец с презрением глянул на него как на предателя, помутненного Шайтаном. Вообще не думала, что меня позовут сюда, но, видимо, кому-то было важно услышать, что я действительно хочу развестись.
Точнее, Кариму.
Считала, что он будет всячески отговаривать меня от развода. В самолете он ясно дал понять, что не хотел навредить мне или ребенку. Но это не значило, что я не боялась за свою жизнь и за жизнь малыша.
– Ну, что молчишь, оправдывайся. Зачем сбежала? Скрыла беременность! Что, твой муж разве это заслуживает?
Об этом меня спросил папа, прожигая насквозь темными глазами. Я понимала, зачем он пришел сюда, но, если бы не обстоятельства, он занимался бы своей жизнью.
– Ну, отвечай!
– Я не хотела, чтобы Карим поступил со мной так же, как со своей первой женой.
– Это как, позволь спросить? – спокойным тоном спросил эмир.
Я подняла глаза прямо на Карима. Он смотрела на меня так же внимательно, не отрываясь, как и другие мужчины наших семей. Но я не замечала их взглядов: равнодушный Хусейна, обеспокоенный Джахида, настороженный эмира Ибрахима, яростный отца.
Мы с Каримом пересекись взглядами. Его – спокойный золотисто-карий. Равнодушный. Он закрыл врата в свою душу. Карим словно знал итог семейного совета.
– Он избивал ее, насильно хотел заставить забеременеть.
– Карим поступил с тобой так же? У тебя есть свидетели плохого обращения с бывшей женой?
– Есть статьи, доказательства в сети и…
Мои слова оборвала пощечина. Хлесткая, больная. От отца. Я тут же потеряла равновесие и упала со стула на пол.
– Долго ты будешь клеветать на своего мужа?
– Амина! – воскликнул Джахид.
– Не трогай ее! Она опозорила нашу семью.
– Разве не вы согласились выдать Амину замуж? Вы могли отказать, когда я решил поменять вашу младшую дочь на старшую, – услышала язвительный тон Карима.
Но папа промолчал. Я снова осталась одна, за меня никто не заступился. Даже Карим остался сидеть на месте. Я бы посмотрела в его равнодушные глаза и лишний раз убедилась бы, что поступила правильно, когда мы с братом продумывали побег, но я не успела встать с пола. Мне было сложно. Морально и физически. Аллах предначертал мне страшную судьбу, раз я оказалась в таком положении. Униженная, без защиты.
У меня остался только малыш, который странно притих в животе с началом совета.
– Давайте остынем. Карим, сядь на место.
Он, что, встал?
– Законы гласят, что при согласии Карим может дать развод сразу после рождения ребенка, – повторил дядя Карима. – Если супруги несчастливы в отношениях, им незачем сохранят семью. Однако до конца идда вам необходимо будет жить вместе.
– Но… – протянул Джахид.
– Ты, Карим, должен заботиться о своей жене и попытаться наладить отношения до окончания беременности. Как только Амина родит ребенка, она будет разведена с тобой и получит право выйти замуж снова, если ты к тому времени не передумаешь. Что скажешь, Карим?
– Я забираю ребенка себе сразу после рождения.
– Ты… ты не имеешь… права.
Я подала голос без разрешения, но не могла промолчать. Моя голова кружилась от эмоционального упадка и от пощечины отца, но я поднялась с пола. Поднялась со дна, чтобы защитить себя.
Сейчас они скажут, что я веду себя как европейская феминистка. Но разве женщины по закону не могут наблюдать за тем, как растет их чадо? Разве не мать должна передать мудрые знания, прежде чем за воспитание возьмется отец?
Карим готов пойти против слова Аллах и снова нагрешить? Ради чего?
У него не было прав поступать со мной так жестоко. Я не вела себя вызывающе и не порочила имя своего мужа и своей семьи. Мужчины считали иначе, я это понимала. В их глазах я – сбежавшая нахалка, которая скрыла беременность. Однако я готова пойти на все ради правосудия. Они не имели права прикасаться к моему ребенку, несмотря на королевский статус.
– С кем именно останется наследник, определит шариатский суд, когда ты родишь малыша. Хусейн подготовит ваши документы. Суд начнет процесс после рождения наследника. Кстати, Хусейн, зайди ко мне домой. Фатима тебя ждет.
Хусейн промолчал, но мне было не до этого. У меня закружилась голова, и я тихо ушла в малую гостиную. Там никого не должно быть, а мой организм требовал, чтобы я легла. Голова кружилась после пощечины. Не думала, что отец ударит меня так сильно. Хотя после того, что он сотворил с мамой…
– Ну что, добилась своего, – заявила Назира.
Что здесь делала мачеха? Да еще и с Хайей? Сестра с презрением глянула на мой выпирающий живот, но ничего не ответила. Мы не виделись полгода, она держалась рядом с матерью, но не обнимала ее, как раньше.
– Довольна? Из-за твоего побега наша семья опозорена, и я никогда не выйду замуж!
Она выбежала из малой гостиной, едва задев меня плечом. Я снова чуть не потеряла равновесие, но успела сесть на тахту и откинуться на подушки. Голова кружилась сильнее, сердце слишком быстро билось. Я лишь молила Аллаха, чтобы мне стало легче. Чтобы он защитил моего малыша.
– Я предупреждала, что тебе нужно быть послушной женой. Ты не постаралась ради своей семьи. Ты такая же, как твоя мать.
Откуда она знала мою маму? Они ведь не были знакомы…
Я даже не могла ничего ответить, уверенность в собственных поступках покидала меня. Наверное, собрание эмоционально высосало из меня все силы.
– Ты хочешь свободы, справедливости, погони за счастьем. Но его не существует, если идти против воли Аллаха. Против судьбы. Твоя задача была помочь своей семье, а не отбирать последние деньги через своего шейха!
– Но я…
– Из-за тебя у Хайи не осталось наследства. Ты подумала, на какие деньги отец будет содержать тебя и твоего выродка? У нас нет больших доходов, нет базара. Все из-за тебя. Тебя даже второй женой никто не возьмет.
Перед глазами начало темнеть. Сильно темнеть…
– Амина, тебе плохо? Амина! Что ты ей сказала?
Я не слышала ни выкриков мачехи, ни возмущений Джахида. Или это был не Джахид? Не могла различить мужской голос – тьма окончательно поглотила меня.
Глава 9
– Ваша жена чуть не родила ребенка преждевременно. Мы чудом привели ее в нормальное состояние. И я бы рекомендовал ее оставить здесь на сутки, чтобы проследить за состоянием плода.
– Не нужна госпитализация.
Доктора я вызвал сразу же, как услышал крики из малой гостиной. Сначала женские, затем мужской, который пытался привести Амину в чувства. Доктор приехала через десять минут и сильно настаивала на госпитализации. Если бы не мой статус королевских кровей, то не стала бы слушать мое мнение, а сразу же погрузила Амину в машину. На помощь ей пришел старший коллега, который ждал на улице. Ему пришлось выслушать мою речь, прежде чем я дал разрешение отвести жену в королевскую клинику.
– Из-за чего она потеряла сознание?
– Причин может быть много. От усталости до морального истощения. Ваша жена в последнее время была расстроена? Может, сильно переживала из-за чего-то?
Доктор был вежлив, говорил спокойно, однако он часто вздыхал, делал длинные паузы, чтобы перевести дыхание и взглянуть на меня черными, полными презрения глазами.
– Не замечал.
– Ваше высочество, – он снял очки и устало взглянул на меня. – У вашей жены большой срок. Через десять недель ей рожать. Обеспечьте ей здоровое течение беременности, если не хотите получить мертвого ребенка.
Амина спала, пока медсестра в хиджабе меняла ей капельницу. Доктор сказал, что она с витаминами, чтобы помочь восстановиться после морального истощения.
– Пол известен?
– Я связался с ее гинекологом в Лондоне. Амина просила не указывать пол плода до родов.
– Вы выяснили пол? – надавил сильнее.
Доктор снова взглянул на меня с едкой толикой презрения, а затем спокойно ответил:
– Мальчик.
Она и правда носила под сердцем моего наследника.
– Я могу посидеть с ней?
– Конечно. Я оформлю госпитализацию.
Я зашел в палату и присел рядом в кресло. Хотя мог отойти в соседнюю комнату, где стояла кровать, и лечь там. Побыть одному, подумать, чем обернулось для меня собрание старших членов семьи. Возможно, Амина оказалась права: нам следовало пойти сразу в суд и привести двух свидетелей, чтобы зафиксировали процесс развода.
Полная растерянность, полная апатия. Отрицание. Как сказали бы западные мужчины, лучше бы я потерялся или надел бы вовремя презерватив. Но этим мы и отличаемся от остальных. Мы умеем брать ответственность за свои поступки и за своих женщин.
Я тоже так думал, пока не увидел спящую Амину на кушетке частной палаты в больнице, построенной исключительно для королевской семьи. Долго глядел на бледную кожу, на вздутую на руке вену, из которой торчал провод от системы, на округлившийся живот сквозь белую больничную сорочку с золотой окантовкой.
Я не взял ответственность вовремя, позвонил ярости и задетому самолюбию взять надо мной верх. Непростительно для такого, как я. Непростительно для любого мусульманского мужчины.
Амина – смелая девочка. Я не сомневался, что она, по-западному, сможет обеспечить нашего сына. Без меня. Однако не хотел делать вид, что Амина для меня чужая.
Никогда не видел ее глаза цвета вечернего заката настолько разочарованными.
Разочарованными во мне.
Я мог все свалить на проделки Шайтана, который одурманил мой разум и поселил в моей душе самые отвратительные эмоции. Но это мои грехи. Мой харам. И за него я буду гореть в адском пламени.
– Хаким, позаботься, чтобы у Азана забрали дом и оставшиеся акции базара, – произнес я в трубку своем помощнику, который ответил сразу же после первого гудка. – И попроси юристов создать приложение о расторжении контракта по ежемесячным выплатам.
– Это невозможно, господин. Срок расторжения еще не достиг…
– Значит, вскоре должен достигнуть.
Я повесил трубку, крепко сжимая телефон. В пальцах. Послушался треск стекла, и я вышел из основной части палаты в мини-гостиную, дабы не разбудить мирно спящую Амину. Она все еще моя жена, и я беру за нее ответственность, как бы больно мне ни было на душе от ее слов и поступков.
Ее отец должен остаться абсолютно ни с чем. На нуле. На дне. Раз ему было мало выплат, которые полагались после передачи управления над базаром, он останется без них тоже. Азан не должен был так обращаться с собственной дочерью.
Не следовало бить ее. Особенно на глазах у посторонних. У меня. Он навредил моему ребенку и поплатится за это. За ребенка и за Амину.
– Я должен был настоять, чтобы мы не возвращались.
Я настолько погряз в своих мыслях, что не заметил вошедшего Джахида. Кто его сюда пустил? Просил телохранителей не впускать никого в палату, кроме родственников. Ах да… заботливый братик.
Если этот малец снова будет качать права и обвинять меня во всех грехах, я сделаю все, чтобы он и близко не подходил к моему дворцу. Судя по конфликту с отцом, в отчем доме его вряд ли примут, если он, конечно, останется.
– Ты позаботился бы о ней лучше?
– Аллах свидетель, я дал сестре только лучшее и оберегал ее от переживаний.
– То есть от меня?
– Именно, – с вызовом Джахид взглянул на меня. – Зачем ты сказал, что отнимешь у нее ребенка после рождения.
– Он является моим по праву.
Парень усмехнулся и ходил туда-сюда. Аллах, он начинал меня раздражать своей нервозностью.
– Ты же в курсе, что наш отец бросил мать, когда Амине было пять?
– Слышал.
– Не отнимай ребенка у матери, шейх Карим.
Странно, голос Джахида звучал спокойно, но серьезный взгляд темно-карих глаз заставил меня насторожиться. К чему он это сказал? Он, как мужчина, знал итог, и что Амина при разводе не увидит взросление ребенка, даже если суд примет решение оставить его с матерью до семи лет.
– Отец ему нужнее. Особенно мальчику.
– Никто не заменит мать ни сыну, ни дочери. Никто.
– Знаешь об этом не понаслышке?
– Что здесь происходит? – Мы обернулись на знакомый женский голос.
Глава 10
– Что здесь происходит? – послышался знакомый женский голос. Кто бы сомневался, что она придет. Моя сестра-близнец.
Аиша.
Сейчас опять начнутся нравоучения, хотя я был рад видеть сестру. В последнее время она была занята дома с Абдулой и почти не навещала меня. По ее словам. Но мы оба знали истинную причину ее отсутствия.
– Ты что здесь делаешь?
– Слышала, Амина вернулась. Хотела навестить свою золовку. Я принесла немного сладостей из дома, ей должно понравится.
Неужели моя сестра думала, что Амину будут плохо кормить в нашей клинике? Я уже попросил ассистентов доктора приготовить для Амины хумус и лепешки, как она любила. Я видел, как она уплела их за обе щеки перед собранием.
– Она спит, – ответил за меня Джахид. – И сейчас моя очередь.
– Значит, пойдем вместе.
Аиша приподняла уголки полных, как у меня, губ и хлопнула пышными ресницами. И я помнил, что это значило. В нашей семье женщины не спорят с мужским решением, однако Аиша являлась исключением из правил.
– Тебе лучше побыть с братом.
– Я сама решу, что лучше для меня.
Джахид посмотрел на мою сестру так, словно перед ним стояла девушка с планеты неверных обезьян, а не праведная мусульманка и мать троих сыновей.
– Тебе надо побыть с братом.
– Ты будешь указывать шейхе?
Началось…
– Отойдем.
Я подхватил сестру за локоть и вывел прочь из палаты. Не хватало, чтобы она усложняла положение из-за своего скверного настроения. Вряд ли оно сегодня было веселым и жизнерадостным. По ряду причин.
– Зачем ты меня вывел? Я не позволю, чтобы какой-то мальчик указывал мне, что делать.
– Аиша! – жестче отрезал я, чувствуя, как гнев вновь заполняет тело. – Не испытывай мое терпение.
– Твое терпение? Я несколько часов жду тебя дома!
– Поэтому нужно ругаться с родственниками?
– Нет, вместо этого я буду ругаться с тобой, дорогой братик.
– Мы не дома, Аиша. Не стоит показывать характер в…
– Это правда, что ты ударил Амину?
Если бы я не пытался сдержать свою злость, то затащил бы сестру в кабинет и переговорил бы с глазу на глаз. После истории с Деборой, она лучше всех должна была понимать мои взгляды на домашнее насилие и насколько сильно я против рукоприкладства. Хотя… Она не до конца знала эту историю. Кроме дяди и Хусейна никто не знал подробности первого развода, да и слухи не дошли до сестры.
– Ответишь?
– Ее ударил отец на собрании. Она сама встала и ушла в малую гостиную.
– Ты хочешь сказать, что не помог встать своей беременной жене? Беременной ТВОИМ ребенком? – Аиша медленно произносила каждое слово, повышая голос. – Скажи, ты совсем с ума сошел? Ты стал безвольной куклой Шайтана? Ты хочешь остатки дней своих провести в аду?
– Я не бил ее.
– Но позволил, чтобы ее ударили!
– Я не твой муж, Аиша.
– А причём тут мой муж?
Взгляд сестры испуганно заметался по стене позади меня. Я не раз поднимал этот разговор с сестрой, однако она не желала ни в чем признаваться, а уж тем более не допускала, чтобы я вмешивался. Однажды она выгнала Хусейна из своего дома за разговоры на эту тему. В какой-то момент я засомневался в словах Амины, когда она предупреждала меня о проблемах в семье сестры.
В какой-то степени я начал понимать Джахида. Если бы моей сестре грозила опасность, я бы тоже укрыл ее от монстра и сделал бы все, чтобы она потерялась в этом мире среди толпы.
Я не хотел быть монстром для Амины.
– При том, что…
– У нас все хорошо, ясно? Аллах, образумь моих братьев!
– Не перебивай меня, Аиша. Твой муж…
– Мы вообще о тебе говорили, а не о моем муже! Оставь мою семью в покое. Или мне поступить с тобой так же, как с Хусейном?
Знал, что эти слова ударят сестру по больному, но она била меня сильнее. Била колкими словами, своим дерзким тоном, прошлым, о котором я старался не вспоминать. Думал, привык, что с каждым годом Аиша становилась более язвительной, словно в нее действительно вселился посланник дьявола.
Но сейчас она старательно избегала моего взгляда, а затем вообще отвернулась к двери. Однако ее слова возрождали здравый смысл, который, казалось, я потерял за месяцы поисков своей жены.
– Повторю еще раз. Я не бил жену.
– Но и не заступился за нее. Это то же самое, что ударить. Ты сам знаешь, что это харам.
– Амина бы не позволила притронутся к ней. Шарахается от меня, как от огня в адском пламени.
– Аллах! Карим, когда тебя это беспокоило? С Деборой таких проблем не возникало.
Я не сказал ни слова, лишь посмотрел на сестру, когда та упомянула бывшую жену. Аиша опустила глаза в сожалении и вновь отвернулась. И меня это заставило задуматься. Либо Аиша знала больше, чем я думал, либо она…
– Господин, ваша жена сбежала из больницы.
Глава 11
– Смотри, здесь нужно поправить код. Заказчики не видят отправную точку, – произнес Джахид, тыкнув пальцем в экран.
– Тогда необходимо переделать расположение корзины, картинку и дизайн, чтобы все красиво встало. После выписки я…
– Ты будешь заботиться о себе. Задания на исправление я отдам графическому дизайнеру.
– У нас есть на это время и средства?
– Аллах! Почему ты беспокоишься о таких вещах? Это моя задача, а ты едва на ногах стоишь.
На самом деле я чувствовала себя прекрасно после капельницы, даже силы прибавились. Потому что надо мной больше не маячили родственники, не летели проклятья и пожелания сгореть в аду рядом с приспешниками Шайтана. Аллах свидетель, я не заслужила подобного обращения. Меня словно загнали в угол сначала приездом на родину, затем решением эмира.
Я осталась абсолютно одна.
Когда проснулась в палате в полном одиночестве, то, как ни странно, не испугалась. Не искала в памяти затерянное воспоминание того, как я попала в огромную больничную палату, больше похожую на апартаменты Карима в Бурдж Халиф. Я была абсолютно спокойна в своем одиночестве. Без отца, без мужа, без брата. Одна. Наедине с малышом. Чувствовала, что с ним все в порядке, и он в ответ бил меня по животику, словно сообщая: «Я тут, мамочка, я тебя не брошу».
Окончательно проснувшись, оглядела огромную палату с кучей дверей. Не удивлюсь, если за одной из них находится спальня или малая гостиная, как в нашем дворце. Слишком роскошная, в белоснежно-золотых тонах, где пахло цитрусовыми, от которых меня мутило.
Джахид вовремя зашел в палату, я сразу же попросила вывести меня на из здания, хоть он и был против. Не думала о том, куда подевался Карим и вся семья, почему меня не оставили дома и не вызвали доктора в особняк. Сейчас мне нужен был свежий воздух, насколько его возможно получить.
Брат привел меня в небольшой закрытый под прозрачным куполом сад. Сад посреди пустыни. Да, в конце весны в Дубае было слишком жарко, поэтому выходить на улицу я не решилась. Мы передвигались медленно, Джахид служил опорой, пока мы спустились сюда, однако здесь гораздо лучше, чем в четырех стенах. К тому же скоро намаз, мне бы все равно пришлось встать.
– Мне нужно отвлечься. Наш бизнес не должен ждать из-за моей беременности, – ответила я с задержкой.
– Я хотел нанять тебе помощницу.
– Не стоит, я сама справлюсь.
– После родов тоже будешь сама справляться?
– Я буду не одна, а с…
Запнулась и опустила глаза на подрагивающие пальцы и живот. В голове просочился образ заботливого Карима, который качал нашего малыша на руках, пока я смотрела на них с любовью и заботой.
Мое сердце болезненно сжалось. Его не было в палате. Он не приехал, в отличие от моего брата.
Мне не стоило забывать, кем Карим являлся на самом деле. Он чуть ли не силой привез меня в Эмираты, подверг жесткому испытанию в виде семейного совета. Лучше бы я не возвращалась и снова сбежала, лучше бы я сбежала из больницы прямо сейчас, вместо того чтобы сидеть в окружении экзотических растений под прозрачным куполом, но поздно. Даже брат не помог бы мне в этом.
Поэтому вместо полноценного побега от мужа я всего лишь вышла из палаты в сад при территории клиники. Джахид принес из машины ноутбук, и я занялась делом. Да, часто отвлекалась и чувствовала себя рассеянной, однако это лучше, чем сидеть в четырёх стенах и испытывать тошноту от цитрусовых.
Мне хотелось вдохнуть хотя бы каплю свободы…
– Амина? – раздался над нами мужской голос.
Вздрогнула от резкого тона. Снова нависал над нами, как нерушимая скала. Как Бурдж Халиф. Инстинктивно схватилась за живот, словно Карим мог отнять даже неродившегося ребенка. Впереди как минимум десять недель до этого момента. До момент, когда моя судьба окончательно решится.
Я бы не обратила внимания и вернулась к работе, если бы не посмотрела в глаза мужа и не заметила бы там незнакомые эмоции. Волнение в золотисто-карих глазах.
– Что-то случилось?
– Почему ты не в палате?
– Медсестра принесла цитрусовые, меня начало мутить. Я решила проветриться.
– Под куполом?
– На улице плюс сорок.
– Почему ты не сказала? Медсестры все бы убрали.
– Они убрали, но меня все равно мутило. Здесь мне комфортно, и я могу спокойно…
– Спокойно что?
Карим наклонился и хотел заглянуть в экран ноутбука, но я резко закрыла крышку прямо перед его носом.
– Ты вернулась к учебе?
– Почти. К учебе и работе. Я помогаю Джахиду открыть онлайн-магазин в Лондоне.
Не удивлен. Даже бровью не повел. Но уголки его губ слегка растянулись. На мгновение. На миллисекунду. И я это прочитала на мужском лице. Как ни странно, это первый наш разговор, где я не чувствовала себя в опасности вблизи своего мужа. Может, потому что Джахид рядом или события во дворце выжали из меня все эмоции. И хорошие, и плохие.
– Я могу поговорить с тобой наедине?
– Я не уйду, пока…
– Джахид.
Взяла брата за ладонь и проникновенно взглянула в темно-карие глаза. Он лишь кивнул и отошел в другую сторону сада. Сел с ноутбуком, но наблюдал через открытый экран. Я усмехнулась.
Карим сел неподалеку, но не вплотную, чему я была благодарна. Он остался в кандуре, как и с утра, куфия слегка сдвинулась на левый бок. Я остановила себя от желания поправить ее. Впервые за долгие полгода видела его так близко. Глаза в глаза. Сердце дрогнуло, когда опустила взгляд на нос с небольшой горбинкой и на полные, четко очерченные губы.
Как в первую нашу встречу, когда буквально упала в объятья шейха.
В тот момент окончательно пропала, потерялась в его необычном, глубоком взгляде. Нам не разрешали смотреть на мужчин прямо, откровенно. Но я не могла оторваться. Не было сил. Возможности.
Но я уже не маленькая девочка, я будущая мама. И мужской взгляд больше не способен повлиять на меня, как шайтан на неверных.
– Тебе не стоит перенапрягаться. Ты беременна, я напоминаю.
– Мы разводимся, и ты не можешь указывать мне, что делать.
– Ты носишь моего ребенка, я беспокоюсь.
– За меня или за ребенка?
Карим молча опустил глаза на живот, который я все еще сжимала. Если бы не ноутбук на коленях, то я бы поднялась и отошла от мужа подальше.
– Если ты не против, я буду жить отдельно, пока мы окончательно не оформим развод.
– Где ты собралась жить?
– Джахид обещал снять квартиру.
– Ты хочешь променять огромный дворец с персоналом на крохотную квартирку?
– В твоем дворце проходной двор. Мне некомфортно.
Слова вылетели из уст неосознанно. Наверное, я высказала то, что давно крутилось в голове. Даже сейчас, по возвращении домой, в доме толпилось много людей. И… наверное, нам будет лучше пожить отдельно, раз мы разводимся.
– Хорошо, – усмехнулся Карим. – Но жилье предоставлю тебе я.
– Но я хочу сама выбрать.
– Ты выберешь. Обязательно. Но оплачу его я. Полностью. Квартира будет куплена, и останется твоей после развода, если ты этого захочешь.
Как мило. Аллах должен был вознаградить Карима за такую щедрость. Он обязан заботиться обо мне до развода, заботиться о ребенке, но никто не просил его покупать мне отдельное жилье.
– Почему ты заботишься обо мне?
– Наш ребенок должен жить в хороших условиях, даже в утробе матери.
Карим поднес ладонь к моему животу и застыл. Боялся, что я снова отпряну от него? Такие мысли были. Хотелось скинуть его руку с моего живота, скрытого под той же черной абайей, но его взгляд буквально молил о прикосновении, чтобы почувствовать малыша через слои одежды.