Zеленая тетрадь

Тимур Гараев

Zеленая тетрадь

© Тимур Гараев, 2024

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СЛАЙДЫ ГОСТОМЕЛЯ

Утро. Мгла. За окном +2. Небо хмурое, в цвет настроения.

Идем волнами. Несут колесницы. Десант. Вертолеты. Серые птицы. Тугие лопасти рубят воздух. Цель – Гостомель. Эффект внезапности. И дерзость тоже, куда без нее.

Задача простая. Занять Антонов. На карте всего лишь цветной клочок. Но это в планах, а жизнь – как рулетка. Никто не знает, куда закрутит. Нас ждут не с цветами. Встречать будут жарко. И это точно. Противник серьезный. Дорожку с оркестром стелить не станут. И Киев рядом.

А нас так мало. Всего две сотни. Мальчишки простые. Но каждый – воин. К приему теплому всегда готовы. Плюс летчики рядом. Свои. Прикроют. С такими не страшно. В огонь и воду.

Деревья под нами. Почти щекочут. Борт нашей вертушки верхушки сосен. Сидим. Летим. И каждый в мыслях. О доме, близких и бое грядущем. Глаза прикрыты. А кто-то дремлет. Вот это нервы – стальные прутья! На касках – лента. Георгия символ. Подвиг предков как связь поколений. В руках оружие. Свое. Родное. Металл согрелся теплом ладони.

Днепр. «Ленточка». Теперь внимание. Земля враждебная – уже не до сна. По нам работают. Снизу и справа. Маневром резким. В сторону «птица» наша нырнула. Кипящая. Быстрая. Полоска белая. В борт правый соседям. Но мимо прошла. Ловушки сработали. Целы парни. В рубашке родились. Всегда бы так!

А вот и Гостомель. Готовность – минута. Время застыло. Тревожно пульс отбивает в виски. Колес касанье. Приказ командира. Пошла работа. Работаем, Братья!

Смешалось все. Как бешеный миксер. Винт вертолета. Соединяет в точке одной. Секунды. Мгновенья. Дым шашек. Сомненья. И страха немного. Куда без него!

Передвижения. Перемещения. Занятие точек и их подавление. Пороха запах и запах гари. Вертушки в небе танцуют свой танец. Крутят дьявольский свой хоровод. Держат периметр грозные птицы. Пилоты – асы. Работают в парах. Дымят их цели у торца полосы. Десант прикрывают.

И мы штурмуем. Слаженно. Четко. Цепляемся жилами за каждый кусток. Приказ надо выполнить. Держаться надо. Сутки. Не больше. В пути колонна. Там наши идут.

Как было сказано, все гладко лишь в планах…

Очухались, гады. Теперь развернутся. Такая кость в горле им не нужна. Враг начал атаки. Одна за другою. Обрушил всю мощь на наши плечи. Работает арта. А с ней – минометы. «Градом» удар. Пехота пошла. Нацгвардия это. Матерые волки. Да и мы не дети – элита элит. Голубые береты.

А вот и кровь. Пошла, родимая. Горячая. Липкая. С потом мешается. Криком. Стрельбою. Грязью. Землею. С первого взвода убит пулеметчик. Раненой птицей упал лейтенант. Мина. Прилет. Метров пятнадцать. Меняем позицию. Вражеский дрон. Навел расчет. На нашу точку.

Стреляем. Стреляем. Стреляем. Ответным огнем врага подавляем. Вжимаемся в землю. Крошится бетон…

Штурмуют три дня. Им есть чем заняться. Десант наш под боком им спать не дает. Вот и не спят. Да и мы не скучаем. Шарманку свою заводят опять. Снова по кругу меняются слайды. Танки с пехотой. Затем минометы. Сверху кошмарит чужой вертолет. «Град». Артиллерия. Дроны. Пехота. Адский замес на кровавых дрожжах.

Двухсотые есть. Трехсотые тоже. Тяжелых много наших ребят. Эх, нам б удержаться и помощь дождаться. БК на исходе. И натиск растет.

А мы не сдаемся. Знаем – прорвемся. Десант не сдается! Врешь, нас не возьмешь! И вновь отбиваем. Врагов убиваем. Вбиваем в землю. Вбиваем в историю. В память народа. Железом и кровью свои имена.

Подмога пришла. Прорвались парни. С ходу обрушились на врага. И были слезы. И радость была. И горечь потерь душила слова.

И с нами навечно встали в строю. Героями павшие наши друзья…

Газеты. Новости. Телеграм-каналы. Десант наш Гостомельским назовут. В учебники впишут. Награды дадут. Войска из-под Киева уберут…

Утро. Мгла. За окном +2. Небо хмурое, в цвет настроения.

Война. Больше года минуло. Лес. Песок. Кременная. Линия первая. Идем четверками. Опорника штурм. Десант снова в деле. Мужская работа…

ЗВЕЗДОЧКА

Дверной звонок переливами донесся из коридора. Мелодия звонка еще не успела доиграть, как в дверь настойчиво и громко забарабанили.

Женька улыбнулся и пошел открывать…

Одиннадцать месяцев назад для Евгения Владимировича Горшунова и сотен тысяч таких же, как и он, жителей Харькова жизнь разделилась на до и после.

Евгению к этому моменту шел уже сорок первый год. Но для друзей и тех, кто его знал близко, он так и остался Женькой. Простым компанейским парнем из пятиэтажки. Балагуром и хорошим семьянином.

Любящая жена. Дочки двенадцати и девяти лет. Стабильная работа в небольшой айти-компании. Куча друзей и знакомых.

Мама с отчимом жили неподалеку. Своего отца Женька совсем не помнил, тот погиб в Афганистане, когда ему было всего три года. Танкистом входил с одной из первых колонн. Попал в плен, где его и экипаж пытали и отрезали головы. Моджахеды в первый год особенно зверствовали. Хотели запугать. Хоронили их в запаянных цинках.

Женька помнил только, как они с матерью стояли на плацу части и им вручали орден Красной Звезды. Отца, посмертно. Мать была вся в черном, а он маленький стоял, прижавшись к ней, и не понимал, что происходит.

Парадный китель отца так и висел в шкафу. Женька потом прикрутил орден на положенное ему место и иногда надевал форму, чтобы удивить одноклассников, заглянувших в гости.

Харьков был для Женьки родным городом. Здесь он окончил местную школу. Без медали, но с дипломом отличия. Потом учился пять лет в киевском политехе и после окончания вернулся в родные пенаты.

Все для него шло размеренным чередом. Дом, работа, семья, заботы. Подержанный черный «Фольксваген Пассат». Дача в сорока километрах от Харькова. В общем, среднестатистический житель большого города.

24 февраля Россия начала свою военную операцию на Украине. Пришла война и в Харьков. Российские войска шли от Белгорода.

Сам город никто не бомбил. В Харькове было тревожно, но относительно спокойно. К выезду не тянулись колонны беженцев с детьми и вещами.

Люди знали, что русская армия мирных трогать не будет. Не все поддерживали оголтелый режим, пришедший к власти после 2014 года. Многим не нравилось, что делает новая власть. Поэтому появление российских войск восприняли как закономерный итог.

Тем более у всех в памяти был крымский вариант. В общем, Харьков русских ждал. Да, не все. Да, возможно, не с оружием в руках и не силовым путем. Хотя других вариантов уже и не было, если честно.

На второй день, по слухам, был бой у Циркунов. Но точно никто и ничего не знал.

Русских в Харьков тогда не пустили. Разобрали парней, которые так и не дождались подмоги. Почему так получилось, никто не знал, но было понятно, что что-то пошло у них не по плану.

Женька ездил потом к 134-й школе. Посмотреть на место боя группы спецназа на «Тиграх». Там, среди кусков металла, битого кирпича и обгоревших тряпок, он нашел закопченную звездочку. Почти такая, какая была на погонах отца.

На всякий случай семью отправил в Белоруссию. Отчим повез всех на своей машине. Оттуда они добрались до Воронежа, где жили мамины родственники.

Первые часы после начала войны местные власти были парализованы и не давали никакой информации. Потом новости сразу пошли густо и размашисто. Полились отчеты, аналитика, блогеры, телевизионщики. Мощно поперли телеграм-каналы.

Евгений, как и все, погрузился в поток. Сводки о боевых действиях шли как с одной, так и с другой стороны. Но симпатии Женьки оставались на стороне России. И он был не один такой. Он это видел в комментариях, обсуждениях.

А потом всплыло видео, где пленным простреливали ноги. И Женьку накрыло.

В Сети уже были ролики с отрезанием голов и просто расстрелами пленных. А еще до этого были сожженные Беркут на Майдане и Одесса. Война на Донбассе. Как простой обыватель, он старался не пропускать это через себя. Это ведь все где-то там, далеко, в другом городе, другие люди.

Но тут выложили это свои же, харьковские. «Кракен». Нелюди, которые ходят с ним по одним улицам, дышат тем же воздухом. Устраивают такие же зверства, как и моджахеды, убившие его отца.

Что и в какой момент пошло вдруг не так? Почему вдруг два братских народа вынуждены ненавидеть и стрелять друг в друга? Ради каких таких новых идеалов?

Жить дальше в ситуации, когда нацисты «Азова», «Кракена» и «Фрайкора» будут определять будущее его страны, его семьи, языка, его собственное будущее, он просто не мог.

И Женька понял, что оставаться в стороне простым наблюдателем уже не сможет. Поэтому принял для себя решение – начать помогать своим. Да, именно так. Своим.

Вот так, неожиданно для себя, он вышел на телеграм-бот, куда можно было кидать информацию о войсках противника.

Первый раз Женька отправил координаты казармы того самого «Кракена». Слегка дрожащими пальцами набрал их на телефоне и нажал кнопку «отправить». Ответ пришел практически сразу. Сообщили, что информация принята и будет проверена дополнительно.

Прошла неделя. Он уже начал отчаиваться, что его сообщение проигнорировали. Но по указанным данным при очередном ночном обстреле военных объектов вдруг прилетела ракета…

И началась для Женьки другая жизнь. Яркая, насыщенная, опасная.

Раз в две-три недели он отправлял на бот несколько цифр координат и ждал результат. И результат не заставлял себя долго ждать.

Наличие своего автомобиля и загородной дачи пришлось кстати. Это позволило расширить географию за пределы города.

Так на свой личный счет записались уничтожение радара от С-300, который прятался в посадке у перекрестка. Большой склад ГСМ и боеприпасов, несколько колонн с техникой, ремонтные мастерские, еще одно расположение нацистов…

То, что его ведут, заметил почти сразу. В тот день он возвращался с очередной вылазки за город, как вдруг заметил в зеркале заднего вида знакомый автомобиль. Женька уже его видел сегодня, когда выезжал с заправки.

Страха, как ни странно, не было. О методах работы СБУ он слышал неоднократно. И знал, что церемониться с ним не будут. Отправил очередные, разведанные за сегодня координаты. Не сдержал нахлынувших эмоций и добавил в конце: «Горшунов Евгений, Харьков. СБУ на хвосте. Работайте, Братья!» Позвонил жене и дочкам в Воронеж. Обнулил телефон, разжевал зубами симку и разбил аппарат о ручку переключения передач. Детали аккуратно сбрасывал частями из щели окна автомобиля.

Припарковался во дворе и зашел в подъезд. Краем глаза отметил на парковке чужие, не соседские, тонированные машины и микроавтобус…

Кофе-машина шумно плеснула горьковатую черную струю в чашку. Кухня наполнилась характерным ароматом. Женька закрыл глаза и с наслаждением сделал глоток горячего кофе.

Дверной звонок переливами донесся из коридора. Мелодия звонка еще не успела доиграть, как в дверь настойчиво и громко забарабанили.

Женька улыбнулся, накинул на плечи китель отца с орденом, до боли сжал в руке маленькую закопченную звездочку и пошел открывать.

Обменяли Женьку только через полгода, в июле…

ИВАНЫЧ

Штурмовой отряд рассредоточился среди разбитых стен большого частного дома. Дальше двигаться было необходимо через открытый участок, который хорошо простреливался из соседних пятиэтажек. Пара неудачных попыток проскочить стоила нам двоих раненых. Где-то там, внутри многоэтажки, на верхних этажах засели снайпер с тяжелой винтовкой и прикрывающий его пулеметчик. Еще несколько стрелков огрызались с этажей пониже.

У нас с собой был 82-миллиметровый миномет и с десяток мин к нему. Но он в данной ситуации был практически бесполезен. Пробовали закидывать мины через крышу дома. Но по факту это оказалось малорезультативно. Противник спустился на пару этажей ниже, и на миномет можно было не рассчитывать. Из гранатометов мы их достать не могли. Темп продвижения пришлось снизить. Доложил ситуацию командованию. Соседи справа тоже уперлись в укрепленный опорный пункт и вели бой. Помочь с обходом и выходом в тыл к нашему противнику не могли.

Вдруг в шипение рации ворвался голос:

– Не дрейфь, пехота, сейчас поможем! Т-72 – лучший снайпер!

Через минут десять, поднимая облако пыли, на нашу улицу вылетел танк.

Аккуратно, если этот эпитет применим к 40-тонной махине, припарковался возле наших позиций за укрытием. По внешнему виду было понятно, что машина не парадная и бывалая. По всей броне были видны следы от осколков. Кое-где на башне отсутствовала парочка блоков защиты. Задний решетчатый экран по правому борту был оторван, но не до конца, и волочился за танком поднимая дополнительную пыль. На борту красовалась надпись «Пират».

– Командир, дай наводку на цель. Куда работаем? – вновь закряхтела рация. На броню ловко вскарабкался мой сержант и через люк, активно жестикулируя и показывая направление на пятиэтажки, объяснил текущий расклад сил. На всякий случай отдали им свою рацию для корректировки огня по ходу пьесы.

Теплое сизое облако выхлопа от двигателя вырвалось из-под танка. Машина присела, как перед прыжком, качнула гидравликой пушку и двинулась к позиции. Танк выкатился вперед на полтора-два корпуса из-за укрытия – сделал выстрел, выплюнул гильзу и, пока заряжался очередной снаряд, поменял позицию. Следующие несколько минут мы все с удовольствием наблюдали торжество грубой силы и возмездия. Словно ударами гигантской кувалды, снаряды танка буквально разбирали панельки этажей, одним выстрелом вынося места укрытий противника целыми квартирами. Маневрируя среди руин, обломков кирпича, мусора, поваленных деревьев, тяжелая машина, казалось, танцевала на пятачке перед многоэтажками.

Вдруг откуда-то справа по танку ударил гранатомет. Граната пролетела в нескольких сантиметрах над башней и ушла куда-то за наши спины. Через секунду позицию гранатометчика снесло ответкой из пушки. Отстреляв боекомплект и выпустив по нашим целям не менее пятнадцати снарядов, танк вышел из боя.

Бойцы, не давая врагу опомниться, бросились вперед. Небольшими ручейками, прячась за укрытиями, по три-четыре человека стали преодолевать открытое пространство. Где-то застрекотали первые автоматные очереди. Пошли гранаты. Началась работа по зачистке подъездов.

– Работайте, Братья! – донеслось из рации.

– Спасибо, броня! Выручили!

– За чье здоровье свечку поставить?! Как звать, пираты?

– Иваныч! Буба! Дёс!

– Принял, спасибо, пацаны!

И бронированная махина в клубах дизеля уползла куда-то в сторону тыла. Бой продолжался…

Все в полку знали, что Михаил Иванович – настоящий герой. Любили его сослуживцы за рассудительность, умение слушать и здоровую фартовость в бою. Их танк, как задиристый подросток, каждый раз возвращался из боя с новыми ссадинами и насечками. За это его и прозвали «Пират». Именно эта надпись красовалась на его борту, намалеванная белой краской. Танк под свое командование Михаил Иванович, он же Иваныч, получил всего через четыре месяца после своего первого боя. Т-72БЗ. Нормальный такой агрегат. Дизель на восемьсот сорок лошадок. Пушка 125 мм. Почти новый, снятый с хранения. Мечта, а не машина!

До этого Иваныч был механиком-водителем в экипаже на Т-64, который погиб при разминировании прохода для наших бойцов. Тогда по неповоротливому танку с навесным модулем разминирования отработали ПТУРом. Командира и наводчика-оператора убило сразу. А Михаила сильно контузило. Сбив огонь и не дав разгореться пожару, он принял решение продолжить движение и закончить начатое. Рискуя жизнью, под постоянным обстрелом со стороны укрофашистов, повел машину вперед. Задача была выполнена, и колонна смогла выйти из-под удара. За этот подвиг его наградили Орденом Мужества.

А через месяц доверили командовать семьдесят вторым. Так у него появился новый экипаж. Танковый экипаж – это как семья. Буба и Дёс. Отчаянные парни! Их «Пират» стал добрым ангелом-хранителем для пехотинцев, штурмующих укрепы нацистов. Всегда оказывался в нужное время и в нужном месте. Брались за любую работу. Вот и в этот раз, услышав по рации призыв о помощи, они не задумываясь примчались на помощь штурмующему отряду. Так что Иваныч действительно был настоящий герой. И было этому Герою лишь 19 лет…

СОЛНЫШКО

На засаду нарвались уже ближе к вечеру. Солнышко только тронуло верхушки деревьев. Вся наша цепочка, растянувшаяся по тропинке, в его лучах была видна как на ладони. Начали бить сразу из нескольких стволов. Первыми очередями снесли двоих ребят из нашего авангарда. Остальные откатились по разные стороны и, рассредоточившись, начали отвечать. Хорошо, что опыт предыдущих вылазок не прошел зря.

Раньше, в Чечне и позже, разведка шла друг за другом. Сейчас тактику сменили. Дистанцию теперь между двойками держали метров по тридцать. Больше шансов, что не накроют всех разом из арты, сбросом с дрона или из засады. Так получилось и на этот раз.

Поначалу лупили в ответ по местам, откуда могли вести огонь по нам. Отстреляв по рожку по всем кустам и кочкам, поменяли позиции. Постепенно стала вырисовываться картина боя. По звукам, их группа – человек семь-девять. Не больше. Оружие с банками, поэтому не сразу уловили, с каких мест ведется огонь. Плюс эффект внезапности сыграл не в нашу пользу. За кустарником справа у них что-то серьезное, похоже на пулемет. Остальные, пока он нас держит, перезарядившись, постараются сменить позиции и обойти с флангов.

Бьет длинными очередями и широко. Так пулеметом работают только при прикрытии отхода, но не из засады. Скорее всего, работают не спецы, хоть и глушители на стволы поставили. Те лупят часто и короткими. Плюс перемещаются быстрее и чаще.

Но не на тех нарвались. Мы тоже умеем в спецов, когда надо. Ребята все с опытом и слажены. В сторону пулемета, не сговариваясь, с интервалом в секунду, ушли две гранаты. Прикинув, в какую сторону снесло дым от разрывов, кинул дымовую шашку. Нехотя, шипя, белая струя стала рваться ветерком, постепенно закрывая нас от противника. Быстро перекатываясь и меняя положение, каждый взял свой сектор, ожидая атаки.

Высокая трава с одной стороны немного прикрывала нас, но при этом и сковывала обзор. А вот уже их гранаты черными облаками гулко раскрасили наши позиции. Легли чуть левее, туда, где мы были минутой раньше. Никого не задели. Вновь загукали их банки. Затрещали наши автоматы в ответ. Пули со всех сторон начали косить траву и поднимать фонтанчики песка. Боекомплект все расходуют экономно.

Пулемет в кустарнике молчал, что не могло не радовать. Пулеметный расчет противника мы, судя по всему, вынесли. У нас два двести на начало боя. Павлинов и Романенко. Так что плюс-минус пока на равных. Стрельба вдруг резко оборвалась, и наступила звенящая тишина. Каждая сторона оценивала ситуацию и решала задачу по следующим шагам. Они явно не ожидали от нас такой прыти.

Время потекло как кисель. От начала боя прошло не более четырех-пяти минут, но на адреналине казалось, что пролетело не меньше часа. Шашка лениво выплюнула последнее облачко дыма. Дымка от нее была неплотная, но все-таки частично как-то скрывала нас, дополнительно подарив пару лишних минут. Теперь эта маскировка начинала таять, и надо было ускоряться. Противник тоже не записал утекающее время себе на пользу и решил взять нахрапом. Две фигуры метнулись на удалении. И сразу в их сторону ушла длинная очередь от Мухаметзонова, на чей сектор они вышли. Минус один. Не добежал. Весы качнулись в нашу сторону.

Необходимо перехватывать инициативу. Сектор пулемета у них остался незакрытым. Плюс те двое, что сменили позицию, оставили открытым участок у ближних деревьев. Парни, которые закрывали это направление, тоже просчитали возможность маневра и по моему приказу начали активную работу, прикрывая Мухаметзонова. Пошли гранаты и стрелковка с обеих сторон. Противник, казалось, просчитал маневр, но упустил буквально на долю секунды момент атаки и был вынужден прижаться под нашим кинжальным огнем. Первая двойка отработала и стала перезаряжаться. Перекрывая ее, подключились еще два ствола и мой. Били уже конкретно по местам, откуда велся огонь противника. Еще две гранаты. Выигранных 20—30 секунд хватило Мухаметзонову на стремительный бросок, который обеспечил его прохождение к ним в тыл. Он разрядил остаток магазина куда-то в сторону ближайшего кустарника и нырнул за поваленное дерево.

Минус еще как минимум один с той стороны, и у нас – легкий трехсотый. Балыков. Левое плечо по касательной. От помощи отмахнулся. Теперь им придется смотреть в две стороны. У них в тылу нарисовалась заноза в лице нашего Мухи. И нас уже явно больше. Или нет?

– Сдавайтесь, орки! – прокричали с той стороны и жахнули по нам из гранатомета. Оравший гранатометчик был вынужден приподняться для выстрела, что и определило его дальнейшую судьбу. Выстрел делало уже оседающее под пулями тело. Заряд ушел куда-то за линию горизонта.

Сдавайтесь?! Ну это уж хрен вам! В такие игры не играем. Противник явно нервничал и делал ошибки одну за другой. Пора было заканчивать с мамкиными рэмбо. Мои парни уже тоже поняли, что противник не самый опытный, и стали короткими бросками с перебежками менять свои позиции. Они, как стая хищников, закружились вокруг обреченной жертвы… Работайте, Братья!

Через несколько минут все было закончено.

Девять. Валялись теперь в неестественных позах, словно пытаясь загрести под себя землю. В натовском мультикаме, навороченные шлемы, оружие с обвесами. Злорадства или ненависти к поверженному противнику не было. Это была тяжелая работа. Ежедневная, мужская, кровавая, грязная. Бойцы угрюмо ходили по полю боя и собирали оружие. Все старались не смотреть в сторону, где лежали два наших пацана с накрытыми лицами. Муха протянул собранные у убитых боевиков документы. Показал содранные с экипировки патчи.

Идейные твари. Спецпiдроздiл «Сонечко». Ну такое. Явный расчет на дешевый PR. Очередные медийные клоуны с промытыми мозгами, возомнившие себя крутыми профи. Но что-то у них сегодня пошло явно не по плану…

Последние лучи солнышка спрятались за деревьями. Через час ожидался транспорт на эвакуацию…

ГРЯЗЬ ВОЙНЫ

Еще одна сторона войны – грязь. Я не про человеческую, про обычную. Человеческая вся здесь.

Густой чернозем, тяжелая рыжая глина или желе ила со дна реки. И даже песок где-то в сосновом лесу, который сначала пропускал воду сквозь себя как через сито, в какой-то момент, словно насытившись, вдруг резко склеивается своими мелкими частичками, превращаясь в вязкую, липнущую ко всему субстанцию.

И начинается ваш роман с грязью. Почти как курортный, такой же внезапный, яркий и скоротечный. Все знают и понимают, что роман будет недолог, расставание неизбежно. Но жизнь сама толкает вас в объятья раз за разом.

Грязь замешивается на дождевой воде, низвергнутой небесами на дороги и лесопосадки. Скатывается каплями пота и содранных мозолей при обустройстве позиций, иногда разбавляется кровью окопов. Липнет при передвижении по лужам, ручейкам, мокрой траве и земле.

Она не разделяет на своих и чужих. Ее всепоглощающая любовь безгранична. Грязь не требует взаимности. Для нее безразлично, кто ты. Человек, животное или современный вездеход для борьбы с ней же. Ей плевать на сословия, звания, пол. Она знает себе цену и без колебаний идет к тебе. Зная, что примешь ее любой. Такой, какая есть. Во всей природной простоте. Она, словно заботливые женские руки, нежно обнимает всего тебя. Твою одежду, обувь, предметы быта, оружие, технику и все, куда может дотянуться. Она обожает тебя. Знает каждую складку на твоей одежде, все укромные и потаенные места. Грязь любит и умеет наряжаться. Легко цепляет к своему наряду опавшую листву с деревьев, травинки, сосновые иголки и мелкие камешки.

Грязь может быть разной. То ложится легким касанием капель на камуфляже, то тяжелыми веригами налипает на ботинках. Играючи покроет тонким слоем все лицо или спеленает гусеницы тягача. Может играть с тобой, заманив колесо в колею и посадив машину на брюхо. Пока ты раскачиваешь застрявшую технику в попытках вытолкнуть, она игриво взлетает из-под колеса в воздух мелкими брызгами. И это для нее настоящие минуты счастья. Единения с тобой, водой и природой…

Вода в этом романе с грязью выступает в нескольких ипостасях. То, как безумная сваха, толкает вас в объятья друг другу, закручивая этот клубок страстей. То вдруг предстает ветряной особой и удаляется под прямыми лучами солнца и ветра. А ты остаешься наедине с уже сухой грязью, потерявшей свою первоначальную яркую, влажную красоту брюнетки и превратившуюся в пыльную шатенку или блондинку на твоих сапогах.