Полная версия
Сансара, тормози!
Мы шли, пиная листья, и я канючил:
– Пойдем газики купим!
– Нет! Это яд!
– Мне можно яд. Апостол Павел говорил, чтобы на торгу мы все покупали без разбору…4
НОЧНАЯ ИНТЕРМЕДИЯ. КТО ТЕБЕ ЗДЕСЬ РАД?
Около трех часов ночи я проснулся оттого, что в гостиной кто-то монотонно что-то бубнил. Осторожно, чтобы не разбудить Глашу, я встал и пошлёпал смотреть, что там у нас происходит. При том, что пока я шел, бормотание усиливалось и набирало обороты. В гостиной я обнаружил, что наш кот Барбитурат сидит на подоконнике, уставился в окно и, не обращая на меня никакого внимания, с кем-то за окном разговаривает. Ну как разговаривает. Мном- мном-мном. И все это утробным голосом.
– Барби! Что ты там увидел? – спросил я тихо.
Надо сказать, что мы живем на седьмом этаже и увидеть там что-то крайне сложно. Особенно если учесть, что это окно выходило на лоджию. Я присмотрелся – ничего! Кот уже в полный голос пел песнь кота-экзорциста. Мном-мном-мноууум! Ну не будить же Глашу, чтобы понять, что там за окном? Я кое-как перефокусировал зрение, благо со сна это легче, и увидел его. Он парил за окном, лихорадочно маша облезлыми крылышками. Ну что это было за ничтожество?! Гибрид Добби из Гарри Потера и Голума из Властелина Колец. Только совсем голый. Голый и противный. Он жестикулировал и что-то пытался мне сказать, корча морды, чтобы быть убедительным и привлечь мое внимание. Я поднял руку и просто его перекрестил. Он выкатил глаза, протестующе замахал лапками и камнем рухнул вниз. Сработала сигнализация какой-то машины, и начали лаять собаки. – Долетел… – подумал я и с чувством выполненного долга пошел спать.
– Что там? – сонным голосом спросила Глаша.
– Фиг знает! Бес какой-то странный прилетал. За окном висел. И Барби орал, – ответил я.
– Он поговорить хотел, – пробормотала Глафира.
– С бесами, как с террористами, переговоры не ведутся. Ты же знаешь.
– Ну тебе виднее! – тихо сказал Глаша. А после, будто очнувшись, добавила, – но он не отстанет. Ещё прилетит!
Она заснула! Я лёг, закинул руки за голову и стал размышлять о том, что это нечистые там удумали и зачем послали ко мне это чучело. Тоже мне парламентёр. Еще бы белый флаг взял. На этой мысли я заснул.
03. Тушите свет!
– Глафира! Она постоянно ночами кричит. Как в годик началось, так и продолжается. Сегодня ей пять, а она постоянно ночью плачет и просится к нам с супругом. Ну это же ненормально! – говорила она, без остановки разглаживая и поправляя свои длинные волосы, поглядывая на экран смартфона, который лежал с ней рядом на диване. А на экране постоянно вспыхивали уведомления популярной социальной сети.
– Светлана! Скажите, а вы с мужем часто ссоритесь в квартире? – спросила Глаша.
– Да! Бывает. После рождения Алинки у нас как-то все пошло наперекосяк. Но Алину мы любим и ее даже не ругаем, – ответила она.
– То есть между вами согласия нет, и вы оба подумываете о разводе? И только лишь дочка удерживает вас от решительного шага? А почему у Вас ногти сломаны? – Глаша взглядом указала на ухоженные пальцы Светланы с очень дорогим маникюром на ногтях, пара из которых были сломаны.
– Ну так…, – промямлила посетительница, пытаясь спрятать сломанные ногти в кулачок.
– То есть вы с супругом еще и деретесь, – сказала Глаша. – Бьетесь за свое право, за правду, за истину. Бьетесь истово, не отступая и не сомневаясь в своей правоте. Понимаю! – Глаша тяжело вздохнула.
– Да это меня бес попутал. Что-то так разошлась…, набросилась на него. Но вы не подумайте, что я какая-то хабалка. Просто довёл. Это вообще впервые у нас, – сказала гостья и немного покраснела.
– Лиха беда начало, – пробормотал я. Она посмотрела на меня какими-то слепым взглядом, и я почувствовал, что бес входит в силу и овладевает ею.
Светлана вдруг как-то подобралась, резко подалась вперед и каким-то чужим сварливо-старушечьим голосом выдала:
– А что этот козел себе позволяет? То не так, это не так… Что Вы вообще знаете о моей жизни? Это просто мука. Я отдала ему лучшие годы свой жизни…
– О-о-о! Стоп! – резко сказал я и поднял руку ладонью к ней, а про себя произнес краткую молитву задержания беса.
Она вся сникла и, как мне показалось, даже немного постарела. Я смотрел на нее и чувствовал, как ее разрывает изнутри. Ей хотелось бы аргументированно доказать не мне, скорее себе, свою правоту, вызвать жалость, убедить всех и себя, в том числе, что она жертва, и все крики и склоки в их доме обоснованы, что она просто вынуждена защищаться и защищать свое право. Вот только на что ей то право надо ясного понимания не было. Перед моими глазами проплыли видения их домашних ссор. Уставший, опустивший руки супруг, сидящий на диване, ребенок, вытянувший шейку и прислушивающийся с тревогой к крикам из соседней комнаты, и фурия, которая, как фокусник из манжета, вынимает претензии, обвинения, упреки, – и все это мерзким чужим голосом, похожим на звук пилы-болгарки. Я видел две её ипостаси. Одна – натужно орущая, некрасивая, с красным лицом, а вторая -напуганная и забитая, не имеющая хоть сколь-нибудь сил противостоять своей агрессивной половине. Она испуганными глазами смотрела на все происходящее в полном бессилии и страхе от понимания, что муж, ее самый любимый и близкий человек, находится на пределе, и его ангельскому терпению вот-вот наступит конец. Но у нее не было совершенно никаких сил остановить себя, и ей приходилось быть пассивным зрителем, который смотрит трагедию своей жизни, поставленную каким-то лукавым режиссёром.
– Я бы хотел о Вас помолиться. Если Вы не против. – сказал я.
Она как-то тяжело вздохнула и, не найдя в себе силы говорить, кивнула. Я поднял ее в молитве перед Господом и заставил беса, – а он был очень большой и сильный, поскольку давно заселился, – перейти ко мне на ладонь. А с ладони я переместил его туда, где ему надлежало ждать своей участи. На все про все ушло минут пять. Но как же радостно было видеть, как ее лицо посветлело, и взгляд стал осмысленным и ясным.
– Светлана! Как Ваше самочувствие? Голова не кружится? – спросил я.
– Немного, – ответила она, как бы заглядывая вовнутрь себя. – Но знаете, совершенно странные ощущения. В голове тихо. Это нормально? Совсем тихо. Ни одной мысли. Даже страшно немного.
Мы с Глашей посмотрели друг на друга. Глафира с легкой улыбкой вздохнула и ответила вместо меня:
– Светлана! Это единственное нормальное состояние человека. Так называемый внутренний диалог – это голоса из других реальностей. И как правило, из инфернальной их части. По сути, вы слышите голоса бесов.
Светлана испуганно дернулась и задумалась. Потом спросила:
– Это что же получается, что у меня нет своих мыслей?
– Почему же. Есть и свои… Но им совершенно не с кем в вас дискутировать часами. Пришла-ушла. А вот если внутри происходят разговоры, споры, обыгрывания ситуаций из прошлого, то это уже не Ваше. Это бесы пытаются Вам продать что-то в обмен на силу эмоций, огорчения, страхов. Ну и обязательно внутри этой какофонии в голове подкинуть какие-то веселые идеи. Ну, что вас не ценят, не любят, обманывают…, – пояснила Глаша.
– Точно! Так и есть! – задумчиво, с каким-то огорчением сказала Светлана. Было видно, что эти слова ее задели за живое. – Но ведь бывают и хорошие мысли… Они от ангелов?
– Всякое бывает. Бесы не могут грузить одни негативом. Иначе сработает защитная реакция, и они потеряют доверие носителя. А им это ни к чему. Нужно единение, симбиоз. Да и важен вопрос оценок. Приятное, хорошее, это же вопрос нравственности и мировосприятия. Один кошку задавил и целый день ходит, радуется. Ему приятно. А другой окурок кинул мимо урны и полчаса стыдится и от прохожих глаза прячет. Мучается! Так что все относительно, – ответил я. – Ну время приема у нас не безгранично, поэтому давайте закругляться.
Светлана встрепенулась и спросила:
– А нам не надо почистить дом? Там ничего не живёт?
– Надо! – сказала Глаша. – Даже очень надо… Почистить и защитить. Потому как ваши склоки и скандалы привлекли в него много всякой гадости. Да и стены в решето. Просто проходной двор какой-то. И ребенок очень страдает от этого… Она же видит их.
– Какой ужас! Бедная Алинка! А как она их видит? – расстроено спросила Светлана.
– Примерно так же, как и Вы нас, – ответил я и добавил – Пока мы не приедем к вам, разрешите ей спать в вашей спальне.
Она оставила адрес, и мы договорились о времени посещения. Светлана обещала все согласовать с мужем и подготовить его к нашему приезду. На том и расстались.
Субботним утром мы подъехали к дому Светланы. Он был небольшой, но очень милый и уютный. Ухоженный участок, цветы, даже две старые ели росли около дома. Живи и радуйся. Наслаждайся жизнью! Так нет. И чего это человека так прёт, когда он достигает достатка, мира и уверенности в завтрашнем дне? Но это вопрос риторический, и ответа на него не требуется.
Светлана была в приподнятом настроении. Вчера она звонила и рассказала, что ей удалось поговорить с супругом, примириться после последней ссоры. Обычно у них на примирение уходило от недели и более. Точнее не примирение, а так… Как бы проехали и забыли. Светлана раньше никогда не извинялась и не признавала своей неправоты. А тут ей удалось реально напугать мужа, когда приехала от нас домой и первое, что сказала: «Милый! Прости меня за эту ссору. Я была не права и вела себя, как дура». Муж воспринял этот ее спич с настороженностью и даже немного испугался. Потому как раньше таких речей от своей супруги он никогда не слышал. Но после оттаял и даже помчался покупать тортик и цветочки.
Светлана рассказала Валерию, а именно так зовут ее мужа, о приеме у нас. Во всех деталях, разбив речь на роли. Даже пыталась подражать интонациям и голосам. Но Валерий был скептиком и, скажем так, ходил по земле. Тем не менее, перемены, произошедшие со Светланой, заставили его призадуматься. Он для себя решил: правда – неправда, может, гипноз какой, но такая жена ему нравится больше, и если эти экстрасенсы помогли наладить мир в семье, то пусть делают, что хотят. Но что любопытно, сам, сославшись на какие-то очень важные дела, сбежал до нашего прихода, чем изрядно всех повеселил.
Мы прошли в дом. Нам навстречу выбежал с веселым лаем белый карликовый шпиц с розовым языком наперевес, а за ним совершенно чудесная девчушка с абсолютно синими глазами. Будто ребенок сошел со страниц Дюны Фрэнка Герберта. Белые волосы и синие глаза, ну что еще может быть чудеснее? Белоснежный шпиц и маленькая блондинка с синими глазами. Просто фантастика. Мы с Глашей замерли и с умилением наблюдали за этой картиной. Потом нам пришлось спуститься с небес на землю, потому как шпиц подбежал ко мне, встал на задние лапы, стал требовательно тявкать и проситься на руки. При том, что синеглазая красотка, не добежав до нас пару метров, резко остановилась, потратила секунду на рассматривание и оценку гостей, решительно шмыгнула носом и подбежала к маме. Она обхватила мамину ногу и тихо спросила:
– Мама! А кто эта тётя?
– Это Глафира и Павел. Они пришли к нам в гости. Сейчас чай с тортиком будем пить. А ты хочешь тортик? – спросила Светлана.
– Хочу! – сказало блондинистое чудо. – Дядя страшный. А Глафира, она кто?
– Алина! – строго сказала Светлана. – Так не красиво говорить…
– Светлана! Не обращайте внимание! – сказала Глаша, рассмеявшись. – Просто Алина еще ребенок. А у детей чистое зрение. Они видят духовный облик людей. Жаль с годами это почти у всех проходит. Вот она и увидела наши духовные образы. Павел и вправду в духовном мире выглядит страшновато, но это его призвание, и тут не до красот и бантиков.
Алина немного успокоилась, но все равно продолжала держаться поближе к маме. Мы прошли в гостиную. Рассевшись в удобных креслах, подождали, когда Светлана принесёт угощения. Алина уместилась на диване и, переводя взгляд с Глаши на меня, внимательно нас изучала. Интерес перемежался со страхом и недоверием. Детская непосредственность умиляла, вызывала приятные эмоции и будила воспоминания. При этом комок шерсти, которого, как выяснилось, звали Арчибальд или попросту Арчи, сидел с ней рядом и неотрывно смотрел на меня.
– Светлана! – сказала Глаша. – Покажите мне дом. Давайте только начнём с детской. – Глафира глянула на Алину и спросила у нее:
– Покажешь мне свою комнату?
Стремительной молнией сначала ребенок, а за ней белый комок шерсти метнулись к Глафире. Алина схватила Глашу за руку и потянула ее в коридор. На что Светлана растерянно спросила:
– А как же чай?
– Все потом! – жестким, не терпящим возражений тоном, – сказала Глафира. И все гурьбой пошли куда-то по коридору.
Я услышал, как весь этот кагал5 поднимается по лестнице на второй этаж, и налил себе чаю. Я был пока не нужен. Сначала рекогносцировка. А танки? Танки сейчас будут заправляться чаем и выйдут на поле боя потом. Я с удовольствием взял в руки чашку из хорошего костяного фарфора известного и весьма дорогого бренда. И чай был хорош, а фарфор был вовсе чудесен. Мне очень нравится красивая посуда. При том, что современные изделия веют каким-то холодом. А вот то, что было сделано лет тридцать и более назад, всегда уютнее, что ли? Хотя, возможно, это просто моя старость подкрадывается со стариковским ворчанием и капризами.
Знаете, иногда во мне просыпается такой брюзга, что я даже сам пугаюсь. Когда замечаю за собой подобное, то сразу в голове всплывают образы каких-то дедов, которые бьются клюками за очередь в районной поликлинике. Это меня сразу отрезвляет и возвращает в реальность. Несмотря на свой весьма почтенный возраст, я выгляжу моложаво и достаточно бодро. А внутри меня точно живет ребенок. Озорной и жутко любознательный. Но это тайна, о которой известно только самым близким. Из близких же у меня только Глаша и Барби. Ну Барби – это не совсем Барби. Настоящее его имя Барбитурат, и я вас с ним уже знакомил. В остальное время я бесогон, воюющий с нечистью, разрушающий колдовство, освобождающий от проклятий. Суровый и до безобразия серьезный. А теперь чай!
Минут через двадцать я услышал приближающийся шум, и тут вся компания ввалилась в гостиную. Алина вела за руку Глашу, и было видно, что не отпускала ее на протяжении всего крусейда6. При этом Алина Глафире оживленно, как старой знакомой, рассказывала о каких-то своих очень важных умозаключениях и объясняла, как правильно закутываться в одеяло, когда бабайка выходит из шкафа. Глаша внимательно слушала и кивала головой, соглашаясь с каждым словом белобрысого специалиста по борьбе с бабайками. Потом Алина взглянула на меня и сказала Глаше:
– Если не будет получаться, его попроси. Он научит.
Мы с Глашей засмеялись. При том, что Светлане было совсем не весело. Видно, все, что она принимала раньше за детский лепет и фантазии, в ее голове начало складываться в ясную картину, и страх начинал захватывать ее душу.
– Ну давай! Теперь твоя работа. – сказала Глафира, обращаясь ко мне.
– Да! Давай! – тут же подхватила Алина и выжидательно посмотрела на меня. Светлана хотела что-то сказать, но я жестом остановил ее.
– Рассказывай, где, кто и сколько? – попросил я Глашу.
Глаша задумалась и сказала:
– Даже не знаю, с чего начать… В детской двое. Один из них очень зловредный и вечно голодный. В спальне один, тоже здоровый, один в кабинете, тут в гостиной три. Один из них тот, что учиняет склоки. Да и мелочи всякой по углам да щелям тьма. И еще! Чуть не забыла. У входа сидит один жирный пурец7. Отбивает охоту у мужа домой возвращаться. Ну этого подселили завистники. А остальные всё их домашнее, так сказать. Благоприобретенное.
– Понятненько! – сказал я. – Пойду поработаю.
– Я с тобой! – раздался, хоть и детский, но весьма решительный голос.
Светлана тут же вскинулась от каких-то своих дум и строгим голосом сказала:
– Алина! Ты посидишь с нами, пока дядя Павел посмотрит и прогуляется по нашему дому.
Алина подбоченилась, скорчила очень хитрую мордашку и спросила:
– Кого по ночам пугают? Тебя или меня? Я покажу дяде, где они прячутся днем, – и потом без обиняков спросила меня: – А как тебя мама в детстве называла?
– Паша! – немного опешив, сказал я.
– Па-ша! – как бы пробуя на вкус мое имя, сказал Алина. – Хорошо, Паша! Пойдём, я тебе все покажу.
Я успокаивающе улыбнулся Светлане и под белоснежным конвоем двинулся в коридор. Мы поднялись по лестнице, и Алина потянула меня к дверям своей комнаты. Подойдя к ней, взявшись за ручку, замерла. Взглянула на меня и спросила:
– Не боишься?
– …справлюсь! – подумав, решительно и совершенно серьезно сказал я.
Она кивнула и резко распахнула дверь. Зайдя в комнату и осмотревшись, Алина пальцем указала на приоткрытую дверь платяного шкафа:
– Сиреневый там сейчас, а мохнатый вон в углу морду корчит. – И, скрестив руки на груди, плюхнулась на край кровати.
Мне эта ситуация напомнила практически хрестоматийную картинку, как малыш приводит старшего брата на разборки со своими обидчиками. Этот и этот меня обзывали, а этот мне леща отвесил.
Один бес был сиреневый и тощий, весь в каких-то пупырышках. Весьма противный. Второй же был типичный домовой. Лохматый и угрюмый. Но домовым ему стать было не суждено, потому как дом был до такой степени наполнен всякой гадостью, сильной и злобной, что почувствовать себя хозяином и взять все в свои руки ему не удавалось. Так и был приживалкой. Бессмысленной и пустой. А в детской он прятался от тех, кто жил в остальных комнатах. Они, видно, вовсе были неуживчивыми.
Я начал молиться, бесы покорно переходили ко мне на ладонь, и были отосланы в места, где их очень ждали. Что любопытно, Алина мне подсказывала и комментировала все происходящее. Я немного не ожидал, когда во время молитвы, вдруг услышал:
– О! Идут! Сжимаются. Какие махонькие стали. Все! Уже в руке у тебя… Ух ты! А куда они делись?
Минут через двадцать, обойдя все комнаты и почистив коридоры, мы вернулись в гостиную. Алина всем своим видом показывала свою важность и незаменимость, уселась на диван и произнесла:
– Ну все! Мы везде помолились и всех выгнали. Устали и хотим чаю с тортиком. Паша! Ты же хочешь тортик?
– Ещё как! – ответил я. – Нам же надо восстановить силы!
Мы пили вкусный чай с очень вкусным тортом, болтали о всякой духовной всячине. Глаша объясняла Светлане, что ей надо молиться о чистоте своего дома, за супруга и за ребенка. И даже за Арчибальда. Алина внимательно нас слушала и впитывала в себя каждое наше слово.
Когда мы уходили, я спросил Светлану, скоро ли вернется ее супруг?
– Он ждет, когда я его наберу и скажу, что вы закончили, – ответила она, немного смущаясь.
– Понятно! – улыбнулся я. – Он у Вас очень хороший, и Вам с ним повезло, – Я глянул на Алину, которая носилась по двору, то убегая, то догоняя Арчи, – Он настоящий! Вы только ему скажите, что если ребенок просит не гасить в комнате свет, то не надо с ребенком спорить и объяснять, что надо спать с выключенным светом. И сами этого никогда не делайте.
– Почему? – спросила она.
– Потому что в ста случаях из ста их страх обоснован и имеет под собой почву. Взрослые ссорятся, лгут, хитрят, и это разрушает духовную целостность дома. Делает его беззащитным. Вот в дом набивается всякая нечисть, а дети их видят. Им, конечно, страшно. Но еще страшнее, когда самый близкий и родной человек, который для ребенка олицетворяет весь мир, вдруг предает его. Оставляет один на один с нечистью, которая куражится и пугает его. Для дитя это предательство, потому как именно тогда, когда ему была нужна помощь и защита, от него отмахнулись и не услышали.
– О Боже! – практически всхлипнула Светлана. На глаза навернулись слезы, и она сказала: – Я вам так признательна. Вы с Глафирой открыли на многое мне глаза. Спасибо! Для меня это очень важный урок, и я его не забуду никогда.
04. Котики
Если есть люди, излучающие свет, буквально сверкающие счастьем, то это была она. Мы всегда были рады ее видеть, и общение с ней доставляло неописуемое удовольствие. А звали её Елена, и трудилась она неподалёку от нашего офиса. Мы познакомились случайно. Не на приеме, как обычно, а совершенно при странных обстоятельствах. Елена – тренер по йоге. Однажды Глаша решила в обеденный перерыв сходить в соседнюю пекарню и оттуда вернулась в сопровождении веселой брюнетки, рост которой был предельным для нормального человека. Ещё два сантиметра вниз и это уже был бы гном. Настоящий такой милый гномик. Точнее гномиха. Глаша рассказала, что ее новую знакомую зовут Елена, что работает она по соседству, и они познакомились через скандал. Но не подумайте, что эти две феи сцепились в какой-то очереди. Совсем наоборот! Ругались две совершенно посторонние тетки. Склока была нешуточной – кто прав, а кто виноват уже было не разобрать. Когда Глаше все это изрядно надоело, она вслух, достаточно громко, чтобы скандалистки расслышали, сказала:
– Духи нечистые! Я пленяю вас и лишаю власти над этими женщинами. Во Имя Иисуса Христа я повелеваю вам замолчать! – надо признать, что Глаша может и не такое выдать.
Тетки мгновенно затихли и быстро разошлись. При этом ни одна не взглянула на источник звука за их спинами. Как-то вдруг заспешили, будто вспомнили о каких-то важных делах и решили, что свежайшая выпечка – это яд. За всеми этими перипетиями следила и наша будущая знакомая Елена. Она подошла к Глафире и сказала:
– Я плохо расслышала, что Вы сказали. Не могли бы Вы повторить, чтобы я записала.
– Зачем Вам это? – спросила Глаша, глядя на гномика с блокнотом в руке.
– Надо! У меня соседи постоянно ссорятся. Буду выходить и вот так же им говорить.
Когда они мне с хохотом рассказывали об этом, я сразу вспомнил момент из «Кавказской пленницы», когда Шурик на открытии ЗАГСа пытался записывать речь председателя райсовета. Они обе прыснули и, не имея сил говорить, закивали головами.
– Ну и чего вы от меня хотите? – спросил я отсмеявшись.
– Напиши Елене молитву задержания бесов склок, – попросила Глафира. – Пусть блюдёт мир в своём доме.
– Понял! – сказал я и, обратившись к Елене, спросил: – Елена! Вы христианка?
Елена сказала, что долго прожила в Индии и считает себя приверженкой индуизма. Мне пришлось ей объяснять, что мои молитвы христианские и мало их озвучить. Они должны быть наполнены верой в свое право повелевать бесами, рассказал ей библейскую историю о семи сыновьях первосвященника Скевы8, которые пытались именами Иисуса и апостола Павла изгонять бесов. В ответ же от бесов они услышали: Христа знаем и Павел нам знаком, а вы кто такие. И были биты теми бесами нещадно, что еле ноги унесли8.
– Поэтому, Елена, христианской молитвы против бесов я тебе не дам, но могу составить для тебя молитву на одном древнем языке, которой тебе молиться точно можно будет без опаски. И она точно будет работать. Но только временно. – предложил я
– О! Спасибо! А то я, пока ты рассказывал про тех бедолаг, решила, что у меня ничего не получится, – обрадовалась Елена.
Я взял лист бумаги и написал ей большими печатными русскими буквами короткую молитву. Елена взяла в руки листик и, удивленно подняв глаза, спросила:
– Это все? Пять слов?
– А что ты хотела? Чтобы я тебе трактат написал на двадцать страниц? Кто это слушать будет? Этого достаточно. Попробуй!
Она аккуратно свернула бумагу и сунула ее в свой рюкзачок. Я видел, что она думает, будто я над ней пошутил, и была немного разочарована. Потом Елена как-то встрепенулась и снова засветилась.
Елена часто забегала к нам в офис погостить и поболтать. А поскольку человек она была чистый и светлый, то мы ей всегда были рады. Однажды она нам поведала, что ей пришлось испытать мою молитву, которую она выучила наизусть и с нетерпением ждала удобного случая, чтобы использовать по назначению. Случай не замедлил произойти, и Елена применила выданное ей оружие против двух собачащихся мужиков на парковке около супермаркета. Результат был для нее ошеломительный. А для тех двух мужчин и вовсе сногсшибательным.
Собственно, так мы и познакомились. Елене было за сорок, но, как вы помните, маленькая собачка до старости щенок, то и выглядела она намного моложе своих лет. Они жили вдвоём с супругом, потому как дети их подросли, и сынок учился в Москве, а доченька вышла замуж. Но скажем честно, жили они как бы не совсем вдвоём. Потому как в их доме обитали два совершенно замечательных создания. Это были коты-гиганты. Признаюсь честно, я даже не представлял, что котики могут быть таких грандиозных размеров. Это были два британца с ампутированными причиндалами и разницей в возрасте лет в пять. Ленивые, вечно скучающие, никогда не знавшие нужды и блох, ухоженные и залюбленные. Несмотря на породу, которая славится своим вредным и чванливым характером, эти были настоящими душками. Они терпеливо переносили все знаки внимания, которые им нельзя было не оказывать, настолько они были милы. Но размеры этих котеек поражали какой-то фантасмагорической нереальностью. И что удивительно, это не были оплывшие жиром животные, которые еле-еле переставляют ноги. Они вполне могли прыгать и бегать, что изредка и демонстрировали. И это в общем-то неплохо, потому как если такие кони, хоть и на мягких лапах, скачут по квартире, то еще тот аттракцион. Это были настоящие Гаргантюа и Пантагрюэль9 кошачьего мира.
