Морские истории

– Конечно, у меня ещё есть с полчаса перед манёврами, – заверил Астахов повара и сел на своё место в кают-компании.

Яичница с овощами оказалась и в самом деле замечательной.

Справившись с завтраком и поблагодарив повара, Астахов вернулся в ЦПУ. Тут и начались манёвры. Обороты с мостика скинули до малого, а затем капитан сделал только один реверс и поставил телеграф на «Стоп». Астахов понял, что якорь брошен и ожидал команду «Отбой».

Вскоре зазвонил телефон, и Астахов услышал спокойный голос капитана:

– Всё, Владимирыч, стоим на якоре. Готовность один час. Готовься к рейдовой выгрузке. Пусть пока обе динамки работают. Боцман с матросами сейчас подготовят краны́ к работе. – специально сделав ударение на букву «ы».

– Понял, Владимир Петрович, всегда готов, как юный пионер, – пошутил Астахов и пошёл вместе с Серёгой готовить главный двигатель к стояночному режиму.

К восьми часам в ЦПУ собралась вся машинная команда: второй механик с электромехаником и два моториста-филиппинца.

До кофе-тайма они сделали осмотр главного двигателя после недельного перехода, и Астахов попросил Игоря:

– Поднимешь меня на обед, а то я что-то устал.

– Иди отдыхай, Владимирыч, я тут сам со всем справлюсь, – пообещал Игорь и заверил: – Не переживай, всё сделаю как надо.

И Астахов пошёл спать.

На этом судне каюта стармеха находилась на третьей палубе, так что карабкаться по трапам на пятую, как на прежнем контейнеровозе, ему не пришлось. Чтобы сэкономить время, он не стал раздеваться и завалился на диван в кабинете.

Игорь, как и обещал, поднял Астахова в начале первого, и он, умывшись и переодевшись, спустился в кают-компанию.

Покончив с обедом, Астахов вышел на главную палубу, чтобы осмотреться, где находится судно и что вообще происходит на палубе.

Выйдя на корму, Астахов, мягко говоря, немного озадачился увиденным. У открытой двери помещения аварийного дизель-генератора сидели на корточках несколько негров. Каждый из них в руках держал по мешку, из которого доставал пластиковые бутылки и передавал их Ромио, сидящего у расходной цистерны дизельного топлива для аварийного дизель-генератора.

От его действий у Астахов сразу встала перед глазами картина, когда они, молодые курсанты, точно так же стояли у бочки с пивом, а дородная тёща Злодея, его соседа по кубрику, с деловым видом, не обращая ни на кого внимания, наливала пиво в подставляемую тару.

А использовали курсанты стеклянные банки различной вместимости и даже плафоны от люстр освещения, снятых со светильников в ротном коридоре. В эти плафоны вмещалось аж целых восемь литров пива. Злодеевская тёща молча поворачивала деревянную ручку бронзового краника, и из бочки в подставляемую тару вытекала янтарная пенистая жидкость. Полная серьёзности тёща молча выполняла оную операцию, принимала деньги и выкрикивала:

– Следующий!

Примерно такая же картина предстала взору Астахова и сейчас.

Изображая из себя главного начальника, Ромио принимал у очередного негра пустую пластиковую полуторалитровую бутылку, поворачивал ручку бронзового дренажного крана под цистерной с дизельным топливом, и из него лилась светло-жёлтая, чистая, как слеза, жидкость. Разница состояла лишь только в том, что она не пенилась, да и Ромио кричал не «Следующий», а важно произносил: «Next».

Когда процесс наполнения бутылок заканчивался, Ромио их пересчитывал, а клиент вместо кошелька притаскивал ящик и рассчитывался бутылками с вином из расчёта две бутылки дизельки за одну бутылку вина.

Процесс шёл полным ходом, о чём свидетельствовали стопки ящиков с вином, возвышающихся за спиной Ромио и груды корзин с фруктами рядом с входом в помещение аварийного дизеля-генератора.

Когда Астахов заглянул в дверь, то Ромио, ни на йоту не смутившись, так же важно продолжал выполнять процесс наполнения бутылок.

– Где второй механик? – поинтересовался у него Астахов.

– Пошёл на обед, – вежливо ответил Ромио, на секунду оторвавшись от очередной бутылки, и, подняв глаза на Астахова, добавил: – Сказал, что скоро придёт.

Астахов не стал ни кричать, ни возмущаться. Зачем? Процесс налажен. Дело идёт, а дизельного топлива он имел с десяток лишних тонн. Что-то больно круто «наэкономил» предыдущий стармех.

Астахов понятия не имел, куда его девать. Бункеровки происходили только в Европе, а там всё идёт по счётчику и до грамма. Это тебе не Персидский залив, где танкеристы дурят механиков при каждой бункеровке.

Игоря Астахов нашёл в кают-компании. Видать, они с ним разминулись. Тот спокойно обгладывал куриную ножку и заедал эту прелесть овощным салатом.

– Что там творится? – Астахов присел рядом с ним и кивнул головой на палубу.

– Да всё там нормально, – спокойно ответил Игорь, – Ромио всё знает. Всё под его контролем. Ты, главное, Владимирыч, не беспокойся. Ромио не пролетит.

– Да я не про то, пролетит он или не пролетит, я про то, что я скажу капитану про этот бардак. – Астахов уже начал раздражаться от беспечности второго механика.

– А ничего не надо говорить. – Игорь с удивлением посмотрел на Астахова. – Он сам прекрасно знает обо всём, поэтому и не спускается сюда. Ему с мостика виднее, что у нас делается.

На его слова Астахов только пожал плечами: ну, если есть «добро» сверху, то что ему тогда волноваться, если несколько сотен литров дизельки обменяют на колониальные товары и фрукты, которые пойдут на нужды экипажа.

Но тут вопрос Игоря ещё больше удивил Астахова:

– Владимирыч, – как-то осторожно начал он, – а как ты посмотришь на то, что они привезут нам марлина?

– Чё за марлина? Кто привезёт? – не понял Астахов.

– Ну, рыба такая, марлин называется. – Игорь посмотрел на него как на круглого идиота. – Чё, ни разу не слышал о такой?

– Вообще-то, слышал, но никогда не видел, – честно признался Астахов. – Говорят, что они метра по два бывают.

– Ну, про два не знаю, – пожал плечами Игорь, – но обещают привезти метра на полтора. Только он мороженый. – И Игорь в ожидании решения стармеха выжидающе смотрел на него.

– Ну и чё надо сделать, чтобы нам привезли марлина? – усмехнулся Астахов.

– Они просят за него пять канистр дизельки, – поделился Игорь своими прежними разговорами с местными бизнесменами.

– Так дай им её, а мы попробуем, что такое этот марлин, – как само собой разумеющееся, разрешил Астахов.

«Если уж пошла такая пьянка, режь последний огурец», – подумал он при этом про себя.

– О’кей, так и сделаем, – подскочил из-за стола Игорь, бросив полу обглоданную ножку в тарелку, и чуть ли не бегом направился из кают-компании, но в дверях остановился: – Так ты выходи на палубу, – напомнил он Астахову, – полюбуешься на этого марлина, – и скрылся в коридоре.

«Ну и хитрец, – невольно подумал стармех, – он уже и тут всё провернул», – и пошёл в каюту за фотоаппаратом.

На корме в это время скопилось несколько аборигенов, о чём-то оживлённо ведущих беседу, но при появлении стармеха они замолкли.

У подошедшего матроса-филиппинца Астахов спросил:

– Чего это они замолчали? – на что тот рассмеялся:

– Они тебя, чиф, испугались. Ведь они здесь не каждый день белого человека видят.

Астахов подошёл к группке местных и попросил:

– Встаньте вот здесь, у борта, – показывая на то место, где бы он их хотел сфотографировать, но аборигены не сдвинулись с места и в недоумении смотрели на Астахова.

– Да они тебя не понимают, чиф, – рассмеялся матрос. – Они английского не знают. Они тут только по-португальски говорят.

– А ты знаешь португальский? – поинтересовался Астахов у матроса.

– Немного, – так же весело ответил он. – Вообще-то я знаю испанский, но смогу объяснить им, что тебе надо.

– Скажи им, что я хочу с ними сфотографироваться, – попросил Астахов матроса.

– О’кей, – согласился матрос и принялся объяснять оробевшим визитёрам, что хочет от них старший механик.

Поняв матроса, они, весело улыбаясь, позволили ему сделать несколько снимков, и с Астаховым в том числе.

Тут один из негров что-то принялся бурно говорить, суя в лицо Астахову пустую бутылку, а он, ничего не понимая, вновь посмотрел на матроса:

– Что ему надо?

– За то, что ты их сфотографировал, он просит налить ему бутылку дизельного топлива, – смеясь, объяснил он Астахову.

– Ладно, – тут же согласился тот, – давай свою бутылку, – и протянул руку к предлагаемой бутылке, но тут же и остальные участники фотосессии кинулись к нему с бутылками.

От такой наглости Астахов опешил и в недоумении смотрел на смеющихся Ромио и матроса.

– Чиф, – предупредил стармеха Ромио, – не соглашайся с ними, а то они тебе и канистру приволокут.

Но Астахов решил:

– Наполни им только три бутылки. Их шестеро, так что каждому из них будет по половинке, – приказал он Ромио.

– Есть, чиф, – согласно кивнул головой Ромио и принялся командовать обнаглевшими неграми, отчего те притихли и послушно выстроились в очередь перед дверью помещения аварийного дизель-генератора.

Но тут процесс устоявшейся торговли прервал появившийся Игорь:

– Владимирыч, да не обращай ты внимания на этих попрошаек, пошли лучше в ЦПУ, Серёга притащил туда марлина. Пошли сфотаемся.

Он схватил стармеха за рукав комбеза и потащил в ЦПУ, попутно объясняя:

– После отхода они с этими бутылками попрутся на базар и продадут их. Это у них тут самый популярный бизнес, и нас они используют как дойную корову.

Марлин и в самом деле оказался огромным. Правда, нос у него кто-то уже отрубил.

Увидев недоумение Астахова, Игорь пояснил:

– Это рыбаки его на какие-то сувениры отрубили. Да нам он и ни к чему. Мы только мясо будем пробовать. Нос-то всё равно выкинем, – и предложил: – Становись, Владимирыч, сделаем фото на память.

Серёга уже подвесил к подволоку огромную связку бананов. Астахову вложили в руки замороженного марлина, и он, с трудом удерживая его в вертикальном положении, предстал перед объективом фотоаппарата.

Парни сделали несколько снимков и унесли рыбину в морозильную камеру, чтобы она в ЦПУ не разморозилась и не напиталась запахом машинного отделения.

Через пару часов выгрузка закончили, машину подготовили, и «Херм Кипе» продолжил свой рейс вдоль побережья Африки.

Через пару дней повар разделал марлина и по просьбе Астахова дал ему внушительный кусочек, а тот его нарезал на слайды, обвалял в муке и обжарил в масле.

Со свежим картофельным пюре и овощами марлин оказался бесподобен, а если учесть, что на столе стояло ещё с десяток бутылок португальского вина, то все ощутили, что субботний ужин удался на славу.

07.10.2021

ВАНКУВЕР

«Оренбург» стоял на элеваторе в Северном Ванкувере. Швартовка закончилась несколько часов назад, главный двигатель ещё не остыл, и Иванов отпросился у стармеха сходить на берег отдохнуть, а завтра начать профилактические работы после океанского перехода.

Группу для похода в город он собрал быстро, и теперь они, выйдя на причал, не спеша шли к парому, который доставит их на другую сторону бухты.

В группу он взял своего вахтенного моториста Алика и токаря Витю Грачёва. Ребята проверенные, а если что и случится на берегу не так, то помполит об этом никогда не узнает.

С этими парнями у Иванова завязались дружеские отношения, а по-другому и быть не могло. Ведь все они делали одно дело. Заботились о главном двигателе. И только с их лёгкой руки он работал исправно и не подводил даже в самые жестокие шторма.

Один из них они только что пережили. Циклон настиг их у самых Алеут и пять суток швырял «Оренбург» как хотел. Но на пятые сутки судно вышло из зоны его действия, и последние несколько дней перед входом в залив Виктория прошли спокойно. Появилась возможность прибраться в каюте, а на вахте не держаться за рычаг подачи топлива, чтобы быть готовым в любую минуту скинуть обороты главного двигателя, если винт задерётся над волной.

А здесь, в Ванкувере, погодка баловала. Несмотря на свинцовое, затянутое тяжёлыми облаками небо и небольшой ветерок, было относительно тепло. И это в конце ноября. В кожаной куртке и лёгком пуловере Иванову чувствовал себя комфортно.

По причалу независимо вышагивали толстые, важные гуси. Они на Иванова и его группу абсолютно не обращали внимания, а занимались поисками зёрен пшеницы, рассыпанными то тут, то там.

– Это они тут отдыхают, чтобы продолжить перелёт на юг, да сил набираются, – пояснил Виктор, как знаток пернатых и заядлый охотник.

Иванов с интересом смотрел на этих странников и, чтобы не отвлекать гусей от столь важного занятия, как подкрепление сил, обошёл их стороной.

За элеватором сразу начиналась дорога, выводящая в городок.

Ещё на мостике Иванов поинтересовался у старпома, как добраться до парома. И тот охотно показал ему кратчайший путь к паромной переправе на карте, а потом они пронаблюдали этот путь в бинокль.

В городке стояла невероятная тишина и спокойствие. На центральной улице не наблюдалось никакого движения, а о том, что городок обитаем, свидетельствовали лишь стоящие вдоль тротуаров редкие машины да мигающие светофоры.

Аккуратные домики прятались в палисадниках, а растущие вдоль дороги раскидистые клёны застилали опавшей листвой широкие тротуары. Их большие разноцветные листья лежали вдоль тротуаров собранными в большие кучи.

Во Владивостоке дворники бы их сжигали и везде бы стоял дым от чадящих костров. Здесь же листья собирались в аккуратные кучи, которые ожидали своей участи быть вывезенными за город. Поэтому, идя по тротуарам, Иванов наслаждался ароматом осени, прелых листьев, чистым воздухом и тишиной.

Разговаривать не хотелось, и они молча, лишь иногда перекидываясь редкими замечаниями о полученных впечатлениях, шли к паромной переправе.

Паромы отходили от причала каждые пятнадцать минут и сновали через бухту, как челноки, поэтому они не торопились, зная, что на тот берег попадут в любом случае.

На паромчике, только что подошедшего к пирсу оказалось чисто и уютно. У причала он не задержался и, слегка задрожав от заработавшего двигателя, двинулся через бухту.

Иванов, устроившись в мягком кресле, посмотрел на Виктора.

– Вот бы нам такие на Мальцевскую переправу – мухой долетали бы из центра на Чуркин.

– Да, не говори, Дмитрич. Классно тут. Шума двигателя не слышно, тепло, кондёр работает, что ещё надо. Не то что у нас. Холодрыга зимой, потеешь летом, да на скамейках зад отобьёшь, – с сожалением ответил тот.

Но наслаждаться комфортом паромчика долго не пришлось. Он вновь оказался у причала, и пассажирам пришлось выходить. Стоянка его составляла не больше пяти минут.

Выходя из парома на причал, Иванов посочувствовал его экипажу:

– Всё-то у них тут хорошо, но с такой интенсивностью работы могут справиться только роботы, нормальный человек тут через месяц кукукнется.

– Это точно, – поддержал его Алик. – Тут некогда даже масло проверить в двигателе, не то, что какой ремонт сделать.

– Видать, надёжная у них техника, если при такой работе не ломается, – сделал своё заключение Иванов и цокнул языком. – Нам бы такую.

После тепла в салоне парома на причале чувствовалась промозглость и сырость, и Иванов, невольно поплотнее застегнув куртку, скомандовал парням:

– Ну что? Двинулись на разграбление капиталистического мира?

– Ага, – саркастически ухмыльнулся Алик, – с нашими-то шишами как раз только грабить его и осталось.

«А он ведь прав», – невольно подумалось Иванову, но он промолчал.

А что тут говорить? Денег им выдали почти за месяц. Несмотря на это, их, этих подфлажных, в кармане ощущалось негусто.

Если Иванову, как второму механику, выдали чуть больше сотни канадских долларов, то у парней оказывалось и того меньше.

Подфлажные выдавались из расчёта оклада и количества дней, проведённых судном за границей СССР, согласно инструкции валютно-финансового отдела пароходства. Особый упор в этой инструкции делалось на то, чтобы выдаваемая валюта тратилась моряками на их культурные нужды в портах захода.

Но задача моряков состояла не в посещении выставок и культурного времяпровождения на территории капиталистического государства, на что выдавались подфлажные, а на покупку тех товаров, которые в СССР полностью отсутствовали или находились в дефиците.

Поэтому парни сразу же двинулись проторённым маршрутом к универмагу «Вудвард».

Пройдя мимо железнодорожного вокзала, на площади которого мирно попыхивали па́ром знаменитые часы, они вышли на желанную улицу, к знакомому всем морякам магазину.

Сделав покупки, они вышли на улицу. Солнце прогрело осенний воздух, и такой прохлады, как утром, уже не ощущалось.

На улицах царила обычная суета большого города. Мелькали машины, куда-то спешили люди по своим делам, не испытывающие никакого интереса к морякам, вываливших из универмага с пакетами в руках.

До конца увольнения оставалось ещё несколько часов и требовалось их как-то с толком провести, чтобы хоть как-то запомнить порт Ванкувер. На судно возвращаться очень не хотелось.

– Ну, что будем делать? – Иванов с интересом осмотрел своих компаньонов.

– Пошли сначала в «Тормоз», а потом в «Апельсин» – чё тут зря шарахаться да глазеть на витрины? – решительно заявил Виктор. – Денег почти не осталось, – Виктор похлопал себя по карманам, – но на пару кружек пива ещё есть.

– И это правильно, – поддержал его Алик, – мне пацаны заказ сделали. У ГЭСа через неделю день рождения, а мы уже в море будем. Капитан же ничего не даст, – усмехнулся он.

– Эт точно, – согласился с ним Виктор, – а то ещё и помпе заложит – тогда вообще не расхлебаешь. Ты с этим, – он щёлкнул себя пальцем по горлу, – будь поосторожней. Если, не дай бог, ещё и начальнику рации попадёшься, то тогда всё – кранты. Тот моментом вложит.

– А чё так? – не понял его Алик.

– А то, что капитан, помпа и начальник работают вместе почитай с постройки, без малого лет двадцать, многих они схарчили, а кто вовремя слинял, тот только цел и остался. На нас-то, рядовых, они особого внимания не обращают, а вот командирам приходится посложнее. – И Виктор сочувственно посмотрел на Иванова.

– Да знаю я всё это, – махнул рукой Иванов, – не мальчик. Мне мой сменщик всё рассказал. Но в «Тормоз» и «Жёлтый апельсин» обязательно зайдём. – И, махнув рукой парням, пошёл в нужном направлении.

Центр Ванкувера Иванов знал хорошо и где располагаются злачные места, усвоил досконально. В своё время он на контейнеровозе много раз бывал здесь, и эмигранты, которые в то время часто приезжали к ним в гости, провезли его по этим местам.

Серёга попросил его купить «смирновочку», а жена заказала ликёр фирмы Bols – Cherry Brandy или Blue Curacao.

В «Альбатросе» эти ликёры тоже можно купить, но они там стоили раза в три дороже и продавались за чеки ВТБ, а чеков у Иванова не осталось, он получал подфлажные всегда валютой. Чеки выдавались только тем, кто заходил в социалистические страны, или за специфичные работы, такие как зачистка трюмов, где могли бы использоваться иностранные рабочие, а если наши моряки выполняли за них эту работу, то она им оплачивалась чеками ВТБ. Правда, эти работы оплачивалась морякам по намно-о-ого меньшим ставкам, чем у иностранных рабочих. Пароходство таким образом экономило валюту, а моряки имели возможность отовариваться в сети магазинов «Альбатрос».

Закупив в «Тормозе» «тяжёлую артиллерию», парни сразу же прошли в «Жёлтый апельсин», встретивший их полутёмным залом и громкой музыкой.

Посетителей в зале сидело немного, и встретивший моряков высокий парень в форме провёл их к одному из свободных столиков, откуда хорошо просматривалась сцена, на которой сейчас крутилась у шеста какая-то девица.

Девица под ритмичную музыку раздевалась, а к концу музыкальной композиции скинула последний лепесток одежды с бёдер и исчезла за кулисами. Минут через пять вышла не менее роскошная дамочка, и история с раздеванием повторилась.

Пиво парням принесли сразу. Оно оказалось очень вкусным, свежим и насыщенным. Большая пенная шапка украшала каждую кружку, и поэтому, чтобы сделать первый глоток, приходилось осторожно сдуть её и, глубоко опустив губы в остатки пены, попробовать живительное содержимое кружки.

Не успели парни выпить и по половине кружки, как в зале появились третий помощник, радист и матрос с «Оренбурга», которые устроились невдалеке от них.

Из-за громкой музыки они не могли перекинуться с ними даже парой слов, поэтому, помахав парням рукой, Иванов продолжил рассматривать извивающихся девиц на сцене.

Неожиданно к очередной девице, которая выдавала «па» у шеста, подошёл экстравагантно одетый мужичок в роскошной ковбойской шляпе. Он что-то принялся объяснять девице, а после недолгих объяснений устроился за близлежащим столом и, потягивая пиво, без всяких эмоций смотрел на сцену, пока девица не закончила обработку шеста и, махнув лоскутком, оставшимся от одежды, исчезла за кулисами.

Через некоторое время она выскользнула из-за кулис и устроилась с этим мужичком за столиком. А чуть позже они, как влюблённая парочка, в обнимку вместе покинули бар.

– Так чё? – удивился совершившимся на его глазах действиям Алик. – Он её снял, что ли? – и в недоумении уставился на Виктора.

– Да и ты можешь снять, – пожал плечами Виктор, – были бы бабки.

– И сколько надо? – сразу заинтересовался Алик.

– Точно не знаю, – скривил губы Виктор, – но у тебя столько не будет, – покачал он головой и усмехнулся.

– Ну сколько? – не отставал от него Алик.

– Может, пятьдесят, а может, и семьдесят баксов, да ещё и отель, – выдал Виктор. – Но я тебе не советую этого делать.

– А что так? – не понял его Алик.

– Помполит тебя не поймёт. – И рассмеялся своей шутке.

Парни заказали ещё по кружке пива, и Иванов, уже без прежнего интереса к сцене, начал разглядывать зал.

Интересующийся девицами народ сидел вокруг сцены и всячески подбадривал вихляющихся девиц, а те, кто пришёл поговорить или просто провести время, как они, сидели в глубине полутёмного зала.

Через стол от них сидели третий помощник с радистом и матросом. Они так же, как и Иванов, наблюдали за действиями на сцене и потягивали пиво.

Неожиданно к ним подошла какая-то девица и о чём-то с ними заговорила. А так как в зале стоял такой грохот от музыки, что шум машинного отделения с работающим главным двигателем ему и в подмётки не годился, то девица низко наклонялась то к третьему помощнику, то к радисту, что-то говорила им и даже смеялась.

В конце концов она устроилась с ними за столом, парни заказали ей пиво, и она продолжала оживлённо с ними о чём-то беседовать.

Иванов постоянно поглядывал на часы. Время увольнения заканчивалось и требовалось возвращаться на судно. Виктор с Аликом его поняли без слов, быстро допив пиво, а за столом третьего помощника беседа бурно продолжалась.

Иванов встал из-за стола и подошёл к столу третьего помощника.

– Юра! – перекрикивая музыку, обратился он к третьему помощнику. – Время уходить, – и постучал пальцем по наручным часам.

– Да знаю я, – отмахнулся от него третий. – Щас допьём и пойдём. Не переживай.

– Смотри. Это твоё дело. Но помполит не любит, когда опаздывают. Проблемы наживёшь, не отставал от него Иванов.

Но третий вновь отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Тогда Иванов пожал плечами, мол хозяин – барин и, махнув своим парням рукой, пошёл к выходу.

Они вновь пересекли бухту на пароме, а когда сходили с него, то Иванов увидел в группе третьего ту же самую девицу, что сидела с ними в баре за столом. Она что-то увлечённо рассказывала парням, а те весело смеялись от её рассказов.

Иванов такими действиями девицы удивился. Обычно парни пудрят девкам мозги, а тут всё происходило совсем наоборот.

Но за последнее время он чётко усвоил, что это не его дело – лезть с советами к молодым парням. У них на это свои планы и объяснения поступкам.

А Иванов имел только одну задачу: привести группу в здравии на судно, доложиться помполиту, ну а потом они уже сядут с Серёгой и в спокойной обстановочке попробуют знаменитую канадскую «смирновочку».

Придя на судно, Иванов с парнями прошёл в столовую команды, где сидел вахтенный помощник с журналом для увольняемых, и они расписались в нём, зафиксировав своё прибытие на борт.

Алик с Виктором ушли к себе, а Иванов позвонил помполиту и доложил о прибытии. Ответив на пару незначительных вопросов, он попал в сети любопытных женщин. Они завтра собирались пойти в город и накинулись на него с вопросами, что где и как стоит и вообще есть ли смысл им идти и тратиться в городе или лучше подождать следующего рейса, когда денег у них будет больше.

Отделавшись от слабой, но любопытной части судового экипажа, Иванов поднялся к своей каюте.