Собакалипсис

– Профь! – не выпуская из зубов носа противника, протявкал Хуа.– Инафе ффех ифкуфаю бо ффети!

Не сказать, чтобы вся свора тут же пустилась наутёк. Более того, один парнишка, с эрдельтерьерами среди предков, приблизился к сцепившейся парочке, справедливо рассудив, что рот противника занят и временно не представляет угрозы.

– Пошли вон! – рявкнул Роти, прикрывая собой Хуа.

На этот раз подействовало. Бездомные, порыкивая, удалились прочь. Чихуахуа тут же отпустил свою жертву. Пёс поджал хвост и поспешил за стаей.

– Вылезай, – я опустился на четвереньки и подал лапу мальчонке.

Сначала он попытался забиться ещё дальше. Но потом, глядя в мои честные глаза, проникся некоторым доверием и пополз наружу.

– Шавки! – зло рявкнул вслед убегающим Роти.

– Тише! – шикнул на него я.– Ребёнка спугнёшь!

Мальчик и вправду снова замер на краю своего убежища. Пришлось Роти отойти подальше, а мне вновь использовать свою мимишность.

Фёдор Степаныч почему-то назвал его Маугли. После нашего рассказа хозяин долго и сосредоточенно размышлял. А потом собрал всех обитателей Хвостоприёмника и произнёс свой наказ и завет. Не знаю, насколько его оценили остальные, но лично я проникся.

Мальчик стал первым приведённым из внешнего мира подопечным нашего отныне людского питомника. Или даже заповедника. Хвостоприёмник стал человекоприёмником. А мы – хранителями и защитниками останков человечества.

Не сказать, чтобы спасённых людей оказалось мало. Но наш питомник, к счастью, имел весьма обширную площадь. Многих спасли их внезапно поумневшие питомцы. Далеко не все из них, правда, готовы были поменяться ролями и начать заботиться о своих прежних хозяевах. Так что они с лёгкостью сдали людей к нам.

Да и звери теперь уже не горели ненавистью к людям. Надо было осваиваться в новом мире. Ведь старый был сооружён под хомо сапиенсов. Так что работы по переустройству хватало с лихвой. На ненависть и прошлые обиды времени не было. Правда, несколько групп человеконенавистников пяток раз пытались прорваться и учинить резню в заповеднике. Но мы дали им достойный отпор.

А потом болезнь добралась и до Фёдора Степаныча. Единственное, что мы ещё могли сделать для нашего горячо любимого человека – обустроили для него жилище в административном здании. И теперь старались навещать его каждый день. А по понедельникам, как я уже говорил ранее, у нас был день памяти.

4

Жизнь текла своим чередом. Очень скоро жилища и даже некоторые рабочие места людей заняли звери. Кстати, неплохо научились справляться с обязанностями. Сначала они лишь повторяли запомнившиеся действия хозяев. Но потом в процесс были внесены и свои усовершенствования.

Жители нашего питомника тоже разошлись по городу. Почти все нашли себе место в новом мире. Только мы с парнями сюда регулярно возвращались. Но и мы сами поселились за пределами заповедника. Выбрали жилища поближе, конечно. И мы, благодаря нашим умениям, стали влиятельными фигурами в городе. Кто-то нас уважал, а кто-то и боялся. Не без причины, конечно.

Нельзя сказать, что город поделился на районы с преобладанием одного вида. Кошки, конечно, предпочитали селиться отдельно от собак. Но кое-где они вполне мирно уживались друг с другом. Крысы и мыши облюбовали подвалы и канализацию. Межвидовая неприязнь постепенно уступила место народной дипломатии. Временами напряжённой, не без того. Всё-таки признать равенство собак с кошками или, вообще, мышами психологически сложно. Но чем дальше, тем больше членов нашего сообщества приходили к выводу о необходимости сотрудничества в новом мире.

Я, признаться, удивился, когда в очередной свой выход в город мы увидели лесных обитателей – семейство ежей, с десяток зайцев и одну лисицу. Причём последняя уже успела нарядиться в джинсовый комбинезон и напялить на нос солнцезащитные очки.

– Ты тут, что ли, за главного, здоровяк? – она подошла к Роти и, зацепив очки дужкой за край комбинезона, сверкнула на него своими глазищами.

По сравнению с нашим громилой лиса казалась мелкой. Впрочем, как и я.

Пёс оценивающе поглядел на неё сверху вниз.

– А ты что за собака такая странная? – удивился ротвейлер.– Корги, что ли?

Лиса презрительно фыркнула, а я объяснил:

– Она из лесных обитателей. Лиса. Ворует кур, цыплят, а теперь вот и одежду.

– Из лесных? – Роти задумался.– И что ты здесь забыла, лесная корги?

Лиса пожала плечами:

– Мир изменился. Нельзя щёлкать зубами, иначе окажешься за бортом.

– О чём это она? – здоровяк повернулся к Бобу.

– Не знаю, – ответил тот.– Вот я, например, часто щёлкаю. Особенно, когда забываю от блох побрызгаться. Или когда мухи досаждают. И ничего. Нормально всё.

Рыжая закатила глаза.

– Парни всегда жили в городе, – я вышел вперёд в попытке погасить зарождающийся конфликт.– Я тоже. Но я, в отличие от них, умею и люблю читать. Кстати, меня зовут Джек, – я протянул вперёд правую лапу. Лиса вопросительно поглядела на неё.– Люди так делают при встрече и знакомстве, – пояснил я.– В ответ её, конечно, пожать надо. Но поскольку нам не чем, достаточно просто приложить друг к другу.

Лисица дёрнула правой задней лапой. Видимо, хотела почесать шею. Вовремя опомнилась и сделала это передней. Потом протянула её же мне навстречу.

– Теперь мы знакомы? – спросила она.

– Теперь нужно назвать своё имя.

Лиса задумалась.

– Если твой приятель не против, мне понравилось имя Корги. Есть в нём что-то лесное. Кстати, как зовут его и всех остальных? – рыжая кивнула на Боба и присоединившуюся к нам Душку.

– Здоровяк – это Роти, – пояснил я.– И в некоторых вопросах он действительно главный.

– В основном, когда надо кому-то намять бока, – осклабился ротвейлер.

– Этот лохматый, – я указал на сеттера, – Боб. Он тоже главный, но в других вопросах.

– Безопасность – моё второе имя, – пёс сложил лапы на груди.– Так что, если хочешь с нами познакомиться ближе, тебе придётся заслужить моё доверие.

– Она окрутит тебя в два счёта, – промурлыкала Душка, грациозно обойдя вокруг лисицы.– Ты для неё простоват.

– Тебе что, доводилось встречаться с лисами? – удивился я.

– Жила в деревне, – пояснила ангорка.– Видела, как её собратья на цыплят охотятся. Признаться, была впечатлена. Если мне каждый раз приходилось удирать от собак, то эти прохвосты часто умудрялись проскальзывать незамеченными.

– Что-то не заметила здесь цыплят, – усмехнулась Корги.– Или у вас где-то есть птицеферма?

– Если я расскажу тебе, я буду должен тебя убить, – оскалился Роти.

Признаю, шуточки у него грубоваты. И не всегда понятно, шутит он или говорит всерьёз. Но лиса оказалась тоже с чувством юмора.

– Не стреляйте, офицер! – умоляющим тоном произнесла она и картинно задрала кверху лапы.– Я ни в чём не виновата! Меня заставили!

– Что за спектакль? – из подъезда вышел наш модник.– Эй, мужланы, зачем вы обижаете даму? Откуда, кстати, здесь взялась подобная дикая красота? – Хуа уставился своими выпученными глазищами на лесную жительницу и вывалил язык.– Как тебя звать, дамочка?

– Можешь звать меня Корги, – лисица с каким-то даже кокетством взмахнула выбравшимся из-под комбинезона пушистым хвостом.

Чихуахуа выпучил глаза ещё больше, а потом захохотал.

– Что тут такого смешного? – обиделась рыжая.

– Кто это тебя так обозвал? – сквозь смех проговорил Хуа.– Ты вообще этих толстушек видела? Чтобы стать похожим на корги, тебе надо проглотить, – он повертел головой из стороны в сторону и указал на меня, – ну, хотя бы Джека. Только, боюсь, он слишком пропитался всякими химикатами.

– А ты сам-то кто такой? – лиса подозрительно поглядела на него.

– О, я – душа этого грубоватого сообщества, – улыбнулся чихуахуа.– Привношу культуру в их бесцветное существование. Кстати, как тебе моя кепка?

– Потрясающе, – Корги вновь взмахнула хвостом.– Можно мне такую же?

Модник отрицательно помотал головой:

– Такую же нельзя. Эксклюзив. Но мы можем подумать над твоим имиджем.

– Что такое этот имидж? – лиса нахмурилась и снова дёрнула задней лапой.

– Блохи? – с сочувствием спросил я.

– Не боишься говорить с этой блохастой? – ехидно поинтересовался у Хуа Роти.

– Ничего, Джек с ними разберётся, – чихуахуа поглядел на меня.– Так ведь, Джек?

– Блохи одни для всех, – я пожал плечами.– У породистых такие же, как и у дворняг. И не думаю, что лесные чем-то отличаются от городских.

Лисица заинтересованно сверкнула в мою сторону своими глазищами:

– Так ты можешь избавить меня от блох?

– А также от глистов и прочих паразитов, – я дружелюбно улыбнулся, чуть высунув язык.

– Парни, а у вас вакансий, случайно, не найдётся?

Так и знал, что этим всё закончится. Впрочем, это нормально. Я, собственно, только тем и занимаюсь, что готовлю всякую химию, которая делает нашу жизнь более комфортной. И мне это нравится. Так что одним клиентом больше, одним меньше – роли не играет.

– Мы не берём в свою команду подозрительных личностей, – проворчал Боб.

– А я бы взял, – произнеся это, Хуа высунул язык почти до груди.

Роти демонстративно прошёл мимо лисы. Сеттер последовал за ним. Я чуть помедлил и сказал:

– Если обоснуешься в городе, как-нибудь заходи. Проведу санобработку не хуже доктора Айболита.

– Главное, ножки лишние не пришивай, – хохотнул Хуа.

Корги подозрительно покосилась на нас.

– Короче, детка, – чихуахуа подмигнул ей, – устраивайся поблизости. Как поселишься – приходи в гости. Поболтаем о высокой моде и не только.

– В двух кварталах отсюда живёт ризеншнауцер. Зовут Лордом. Зайди к нему. Он, кажется, комнату сдаёт, – посоветовал я.– Будешь помогать ему по дому. Старик не откажется.

– Ну, вы идёте? – окликнул нас Роти.

Я кивнул лисе и последовал за приятелем. Хуа сдёрнул с головы свою жёлтую кепку и помахал ею на прощанье бывшей лесной обитательнице.

– Джек, зачем ты привечаешь всякую приблуду? – проворчал Боб, когда я догнал их с Роти.– Нам что, своих ртов мало? К тому же, совершенно непонятно, что от неё ожидать. Она даже не собака!

– Я тоже не собака, – промурлыкала Душка, незаметно появившись рядом.– Но ты прав. Вы не можете ей доверять. Лисы очень коварны.

– Да брось, – отмахнулся Хуа.– Что она может замышлять? Разве что украдёт у Джека какой порошок. Только применить его всё равно не сумеет.

– А если она похитит твою замечательную кепку? – осклабился Роти.– Видал, она ж на неё сразу глаз положила!

– Совершенно не ясно, чего ждать от этих лесных, – вновь проворчал Боб.– Зачем они вообще сюда припёрлись? И чего им в лесу не жилось?

– А почему раньше люди из деревни в город бежали? Здесь больше возможностей! – с умным видом сказал я, но не встретил понимания.

– Они явно что-то замышляют, – задумчиво проговорил сеттер.

– Параноик ты, Боб, – укорил приятеля Хуа.– Просто звери хотят жить, как люди. А уж наши бывшие хозяева умели отрываться.

– Вот и оторвались, – пробурчал Роти и добавил:– От реальности.

– А сходите-ка к Хоре, – предложила Душка.– Его мелюзга знает всё, что творится в городе. Наверняка что-нибудь и про лесных слышали.

5

Хоря был хомяком. Но, в отличие от своих миролюбивых и, откровенно говоря, недалёких родственников, весьма деятельным и жёстким.

Может, дело в его хозяине. Тот был очень странным человеком. Он зачем-то вставил своему питомцу железные зубы, а ещё сделал ему на спине татуировку в виде рубленой молнии. Правда, сейчас её скрывают густая шерсть и плотная кожаная курточка. Но я как-то лечил этого крутыша, так что я знаю.

Чтобы завершить портрет данного персонажа, надо уточнить, что сейчас он был главой огромного мышиного клана. Они почему-то называли себя ОМОНом и контролировали подвалы почти всего города, довольно часто конфликтуя с крысами.

К этому-то неоднозначному существу мы и направились. Не сразу. Всё-таки наших обязанностей никто не отменял. Я навестил своих пациентов, тойтерьера Венеру, схватившую недавно клеща, и старенького боксёра Снупи, страдающего от ломоты в суставах и вечного насморка. Роти и Боб проверили, всё ли в порядке на нашей территории. Не обижал ли кто кого. Душка, как водится, маячила где-то поблизости. А Хуа флиртовал с девочками не только нашего вида, но и со всеми остальными, попавшими в его поле зрения.

И вот, спустя два часа после встречи с лисой, мы добрались до пятиэтажного дома, почему-то называемого сталинкой. В его подвале-то и находилась штаб-квартира Хори.

– Чего надо? – как-то не очень дружелюбно встретил нас мелкий мышь в красном кафтанчике.

Всегда поражался мастерству Тори и Джины. Две эти пожилые колли непонятным образом научились швейному делу и теперь одевали чуть ли не половину города.

Хуа, правда, всегда скептически отзывался об их работе. Слишком, видите ли, просто. Ничего себе, просто! Попробуй, сшей одёжку для такой мелочи!

– Ты почему такой неприветливый, Тёма? – дружелюбно спросил Роти, горой нависая над мышью-привратником.– Или опять сыром обделили?

– Ничего не обделили, – обиженно проворчал привратник.– Только вместо нормального Пошехонского какого-то Мраморного дали. А у меня от него газы.

– Приходи ко мне, не стесняйся, – предложил я.– Только я тебя сначала взвешу, чтобы с дозировкой определиться. Хоря-то у себя?

– Утром был. Здесь не выходил.

Проходя мимо этого не в меру сурового стража, я услышал, как он пробурчал что-то вроде: «И не вздумайте там шалить! Я слежу за вами!»

Мы спустились на два пролёта вниз. Пока шли, я задумался. Вот интересно, как мыши преодолевают эти высокие ступеньки? Вниз-то понятно. А вот каким образом забираются наверх? Впрочем, эти шустрые создания штурмуют вершины не хуже своих вечных врагов кошек.

Тяжёлая дверь оказалась распахнута. Ещё бы. Сколько же надо местных обитателей, чтобы её открыть? Да и от кого её запирать? У нас сейчас мир всех со всеми. Нет, конфликты, конечно, случаются. Но на то мы и мыслящие существа, чтобы решать всё без кровопролития.

Первоначальная волна агрессии, направленная, в основном, на людей, быстро схлынула. Разумным зверям важнее было заниматься интересным делом, чем взращивать свою ненависть. Всё-таки разум – это не только способность сплетничать и подсиживать ближнего.

Должен признаться, во многом этот мир – заслуга наших бывших хозяев. Очень многое в городе налажено и не требует серьёзного вмешательства. Так что мы не испытываем нужды в электричестве. С водоснабжением тоже всё в полном порядке. И с пищей…

С ней, правда, несколько сложнее. Всё-таки большинство из нас не могут обходиться без мяса. Поедать же мыслящих как-то негуманно, что ли. Так что самое первое, что сделало наше сообщество, это ввело запрет охоты на разумных горожан.

И кого, спросите вы, теперь есть? Ну, во-первых, вирус повлиял далеко не на всех живых существ. Так что дичь-то осталась. А ещё на окраине города функционировал завод по производству кормов для домашних питомцев. Никогда бы не подумал, из какой дряни делали это лакомство.

Сбалансированный корм, говорили они. Полон витаминов, утверждали они. Когда я узнал правду, меня замутило. Но есть его не перестал. Потому как хочется.

Но что-то я задумался. Вернёмся к нашему хомяку.

Уже проходя сквозь дверной проём, я услышал негромкие звуки ударов и пыхтение. Шум доносился из второго отсека по правой стене. Туда-то мы и проследовали.

Хоря, несмотря на свой рост, выглядел грозно. На его лапки были надеты чёрные круглые пробки. От одеколона, кажется. Хомяк с остервенением лупил большого плюшевого медведя, подвешенного за правую заднюю лапу к лампочке. Огромные щёки яростно трепетали, глазки блистали молниями.

Хуа хотел было прервать избиение, но Роти остановил его, положив лапу на плечо и отрицательно помотав головой. Он прекрасно знал, что хозяин подвала такого не любит.

Наконец, Хоря нанёс своей плюшевой жертве последний удар и принялся стаскивать с лап пробки. Откуда-то появился молодой мышонок и подал грозному боксёру полотенце. Точнее, это был носовой платок. Но Хоря вполне мог бы в него завернуться.

– Привет, шавки, – кивнул он небрежно.

– И ты не чихай, хомякадзе, – усмехнулся Роти.– Дружеский совет. Когда отводишь правую лапу для удара, прикрывай другой свои замечательные щёки.

Хомяк обтёрся, бросил полотенце помощнику и прошлёпал к скамейке в углу. Нормальной, человеческой. Ловко забрался на неё и натянул на плечи маленький золотистый халатик.

– И что ты от меня потребуешь за этот бесценный совет, здоровяк? – осклабился Хоря.– Ведь вы именно за этим сюда пришли? Что-то потребовать?

Я вышел вперёд и сел рядом с грызуном.

– Сегодня мы видели в городе лесных обитателей.

– У нас свободная страна, – хрюкнул Хоря, тряхнув щеками.– Мы, вроде, прописку пока не вводили. Или вы хотите их зарегистрировать?

– Мы хотим знать, чего от них вообще ожидать, – проговорил Роти.– Какие-то они подозрительные.

Хомяк потёр розовый нос:

– Ну, а от меня вы чего хотите? – недовольным тоном спросил он.– Чтобы я их прогнал?

– Да! – тявкнул Хуа.– Потряси своими щеками! Они враз испугаются и убегут обратно в лес! Забьются в самые глубокие норы и будут дрожать от страха!

Хоря сверкнул своими тёмными глазками-пуговками на беспардонного чихуахуа, но не успел ничего ответить, потому как подал голос Боб:

– Не сочти за труд, мышиный босс. Расскажи нам, сколько их сейчас в городе. Много ли хищников. Какие среди них настроения.

Хомяк перевёл взгляд на сеттера и долго молча сверлил его взглядом. Обращение ему польстило. Но грызун подозревал, что в нём скрыта какая-то ирония.

– Ты пойми, – прервал тишину я.– Это важно для всего города. Кто знает, может, где-то на опушке леса сейчас собирается армия из голодных волков и медведей.

– Это уже не говоря о бешеных зайцах и стукнутых шишками белках! – воодушевлённо воскликнул Хуа.

– Уж на белок не наговаривай, – после заминки упрекнул его Хоря.– У меня в команде есть одна белка. Из местного парка. Нормальный грызун.

– Пойми, – продолжил я, – они могут нарушить гармонию и мир, что сложились у нас. Ты же не хочешь повторения событий первых дней после людей?

Хомяк подёргал розовым носом, словно принюхивался. Потом сверкнул металлом передних зубов и пожал плечами:

– Отобьёмся, если что. В крайнем случае, спрячемся. Впрочем, ладно, Джек. Ты свой парень. Так что я соберу ребят и поспрашиваю про этих лесных. А вечером пришлю к тебе гонца.

6

Я не планировал забираться в район автовокзала. Во-первых, далековато от нашего жилья. А во-вторых – здесь за порядком следил Фрэди. Это был свирепый бандог, достойный своих предков. А предки у бандога, если кто не знает, питбули и мастиффы. Так что порода эта весьма агрессивная и непредсказуемая. Они даже людьми были занесены в список потенциально опасных собак.

И ещё. Когда мы начали создавать своё сообщество, где все относятся друг к другу как к потенциальному партнёру, Фрэди не поддержал его. Он придерживался позиции, что сильный пожирает слабого и объявил свой район территорией свободной охоты.

Так что появляться здесь такому, по сути, безобидному зверю, как я, было весьма безрассудно. Хотя… собаки же собак не едят. Или едят?

Так зачем же, спросите вы, я попёрся в его вотчину? Да ещё и один, без поддержки в виде Роти и Боба. Что ж, сейчас расскажу.

Когда мы шли домой от Хори, ко мне подошла старая черепаха. Точнее, это я к ней подошёл. Потому как ждать её пришлось бы долго.

А вообще, если вспомнить всю последовательность, то сначала ко мне подбежал щенок дворняжки с овчарками среди предков и сказал, что меня искала пожилая дама. И тут же указал на небольшую черепаху, которая готовилась стартовать от угла дома напротив. Делала она это по-черепашьи – основательно и жутко медленно. На четырёх лапах, как и все её родственники.

Почему-то у меня не возникло даже тени сомнения, что передо мной именно пожилая особь. Вообще, я склонен думать, что черепахи уже рождаются старыми.

Я не стал утруждать эту старушку в маленьком васильковом платочке, и сам подошёл к ней. Она подслеповато сощурилась, разглядывая меня.

– Это ты Джек – защитник людей? – спросила она тихим сиплым голосом, похожим на кашель.

Мне даже пришлось опуститься на четвереньки, чтобы расслышать её.

– Да, я Джек, – проговорил я, подняв старушку.– Только вот никто не зовёт меня защитником людей. Не возражаешь, если мы уйдём с дороги и присядем на скамеечке?

– Давай, громила, тащи, – проскрипела черепаха. Признаться, мне слегка польстило подобное обращение.– Только не забудь потом спустить меня вниз. А то в моём возрасте прыгать со скамейки опасно.

Я зашёл за угол дома и опустился на скамейку рядом с подъездом. Положил черепаху рядом.

– Давненько не была на высоте, – старушка, похоже, была довольна.– Я, знаешь ли, всё больше внизу ползаю. Хорошо, сейчас эти здоровенные штуки не ездят. Машины. Они бы мне давно уже панцирь раскроили. А без них безопасно. Даже если кто и наступит, ничего. А пнёт кто со зла потом, то сам виноват. Лапу себе точно отшибёт. А некоторые поскальзываются. Вот потеха…

– Так зачем я тебе нужен, бабушка? – я решил прервать словесный поток, пока ещё было светло.

– Ох, что ж за молодёжь пошла такая нетерпеливая! – посетовала черепаха.– Вот раньше всё иначе было. Жила я себе в аквариуме, никого не трогала…

Я вздохнул, приготовившись потерять кучу времени на воспоминания о детских годах черепахи. Но она неожиданно сообщила:

– Мой бывший мальчик попал к вам в заповедник. А сегодня он сбежал за ограду. И теперь ему нужна твоя помощь, чтобы вернуться.

– Мальчик? – я не сразу понял, о чём речь.

– Вы его, кажется, Маугли назвали.

Я в удивлении уставился на пожилую даму:

– Откуда ты знаешь?

– Мальчонку? Жила у него в аквариуме. Он сам, понятное дело, в аквариуме не жил. В квартире жил. А я в аквариуме у него в комнате. Потом, помню, заснула. А когда проснулась, никого уже не было.

– Да нет! – воскликнул я.– Откуда знаешь, что он сбежал?

– Сорока на хвосте новости принесла, – черепаха дёрнула головой и попросила:– Сорви мне вон тот листик. Уж больно он аппетитный.

Я послушно спрыгнул со скамейки, зубами сорвал первый попавшийся лист росшей в палисаднике мелиссы и положил перед старушкой.

– Кажется, не тот, – закапризничала она, откусив кусочек.– Тот был крупнее и мясистей. Бодрит, конечно. Ментол есть ментол. Но удовольствия меньше.

– Так что там с Маугли? – я в нетерпении расхаживал из стороны в сторону перед перекусывающей собеседницей.

– С Андрюшкой, что ли? – черепаха отодвинула от себя лист и подняла на меня взгляд.– К автовокзалу рванул.

– Зачем? – я чуть не подпрыгнул от удивления.

– Ну, не знаю, – моя собеседница сбросила моё подношение с лавки.– Может, уехать куда хотел. Он же наверняка помнит, зачем все эти автобусы были нужны.

– Хочешь сказать, что вирус не повлиял на его память? – усомнился я.– Но я же видел его на Территории. Он не разговаривал, не подавал признаков разума. Может, просто что-то напугало его? Такое бывает. Кто-нибудь периодически устраивает переполох. Мог и спровоцировать мальца.

– А ты давно его видел? Вы, как я знаю, в основном к своему дяде Фёдору ходите. С остальными не слишком-то контакт поддерживаете. Это понятно. Их много, а вас, защитничков, с гулькин нос. Но было бы неплохо следить за пациентами. Ведь разбегутся – потом замучаетесь собирать.

Здесь черепаха была права. Мы чаще всего просто приносили всё необходимое. Гуманитарную помощь, как называл это Хуа. Следили, правда, чтобы при делёжке не было драк. Но, по большому счёту, за обитателями человеческого заповедника не следили, считая, что достаточно обеспечивать их безопасность от внешнего мира.

– В любом случае, – продолжила черепаха, – мальчугану нужна твоя помощь. И чем быстрее, тем лучше.

– Ладно, – я кое-как подцепил очки и засунул их в нагрудный карман халата.– Сейчас позову парней, и мы пойдём его искать.

– Нет, – черепаха так яростно дёрнулась, что ударилась панцирем о спинку лавки. Звук почему-то показался мне зловещим.– Не нужно никого привлекать к этому делу. Поверь мне. Нас троих будет достаточно.

Я вздохнул. Намечалось какое-то сомнительное предприятие.

– Так что, ты будешь бежать рядом и показывать дорогу? – хмыкнул я.– А если мы столкнёмся с дружками Фрэди, ты напугаешь их своим кашлем?