Омут желаний

Тема украинского конфликта была ей знакома хорошо. Совсем недавно, будучи застигнутой началом войны врасплох, она затеяла большое исследование и сделала для себя немало занятных выводов. В этот раз всю аналитическую работу Светлана проделала сама, лишь изредка прося помощи у отца, политику никогда не любившего.

И вот теперь вместо разговора ни о чем ей представлялась возможность проверить – сможет ли ее логика пошатнуть позицию двух убежденных в ином людей и как вообще они будут на ее доводы реагировать.

– Так вот… конфликт этот международный, – не слишком уверенно начала Тернова, – то есть участниками здесь будут страны. Тогда для начала надо ответить: «Кто за эти страны принимает решения?». Без персоналий пока, просто для общего понимания.

– Светочка, ну ясное дело кто, – невольно выступил ей помощником Василий, – президентишки разные, премьерчики. Советники им что-то нашепчут. Министришки…

– Ну да, где-то так, – кивнула Тернова, – такие решения принимают первые лица. Тогда следующее: как становятся первыми лицами?

Фомин было открыл рот, чтобы дать очевидный ответ, но Наталья, недовольная таким пособничеством, опередила его:

– Ты нам скажи, милая.

– Хорошо, – едва удержалась от усмешки Светлана. – Это зависит от политического устройства в стране. Обычно их выбирают. Реже назначают, ну или по наследству…

– И к чему это все? – пшикнула недовольно Наталья. – Что сказать-то нам хочешь?

– Не, ну вы че? – шутливо возмутилась девушка. – У меня длинное объяснение. Вопрос же непростой!

Василий улыбнулся. Ему импонировала их пассажирка – не только внешностью, но и своей невозмутимостью, способностью рассуждать о сложных вещах. В Наталье он последнего так и не обнаружил, но легко ей это прощал, полагая, что умных людей крайне мало, а умных женщин – и того меньше.

– Ты говори, говори, Светочка, мы слушаем.

– Ну вот, в тех странах, что нам интересны, первые лица избираются. А что тогда нужно для избрания? – задала она вопрос и тут же продолжила: – Во-первых, известность. Во-вторых, близкие избирателю обещания. И в-третьих, – загнула девушка третий палец, – нужны ресурсы. Ну там, политтехнологи, СМИ, юристы, те, кто подписи собирает… реклама опять же, поддержка знаменитостей… других политиков.

– Это и ежу понятно, – нашел рассуждение тривиальным Фомин. – Куда ж ты без бабла прорвешься!

– Допустим, что известность можно получить вне политики, – развивала свою мысль Тернова. – Ну, через ринг боксерский или через кино, например.

– Ты про Кличко и Зеленского? – Василий рассмеялся, а его спутница, наоборот, нахмурилась.

– Ну да, и про Рейгана тоже. – Светлана тогда подумала, что водитель, возможно, не такой уж сноб и зазнайка, как ей сперва представлялось. – С обещаниями, то есть с политической нишей – тут уже сложнее. Не один же ты такой умный, будут и другие, кто… ну, кто народные чаяния понять сможет. А тогда – конкуренция за избирателя и снова ресурсы.

– И-и? – вновь вполне дружелюбно протянул Фомин.

– И тогда надо ответить: «А кто эти ресурсы может дать?». – Манера задавать вопросы вовсе не была уловкой, вовлекающей оппонента в диалог. Скорее они позволяли Терновой не потерять нить рассуждений самой. – Первое…

– Политические партии, – словно решив, что перед ним простейший детский кроссворд, уверенно перебил Василий.

– Ну-у… не совсем, – улыбнулась ему в зеркало девушка. – У партий же нет своих доходов, а на партийные взносы сильно не разгуляешься. Если грубо, то есть всего три категории таких субъектов: действующая власть, крупный бизнес и иностранные государства.

– Наташенька, что скажешь, – наконец заметив недовольство своей женщины, решил успокоить ее Василий, – логично пока у Светы выходит? Двойку пока не будем ставить? – ухмыльнулся он.

– Не будем, – сменила гнев на милость блондинка, – пока.

– Для удобства назовем их всех акционерами. – Будучи по образованию финансистом, Светлана часто использовала определения и аналогии из области экономики.

– А его избиратели – миноритарии, выходит? – Фомин хохотнул. Ему всегда нравилось высмеивать власть и политику.

– Ну да, в лучшем случае, – с дежурной улыбкой согласилась Светлана, хотя находила это скорее грустным. – Интереснее, почему политики, ну… когда они приходят к власти, почему они не забывают о своих акционерах. Ведь знаете, наверное, как на Востоке говорят: «Что стоит услуга, которая уже оказана?»

3

По мнению Терновой, с которым Василий вновь согласился, политики не плутуют со своими акционерами, поскольку даже после избрания продолжают от них зависеть. Например, по причине наличия у спонсоров какой-нибудь деликатной информации. Или потому, что их деньги и влияние еще могут понадобиться в будущем – для переизбрания, для реализации крупных проектов, получения международной помощи. Из этого получалось, что чем сильнее акционер и чем слабее политик, тем больше шансов на их длительное «сотрудничество».

– Опять же, чтобы закрепить влияние, они продвигают своих людей на управленческие посты. Что-то вроде совета директоров в корпоративной аналогии. И тогда не надо каждый раз… ну, напоминать о себе, что, мол, есть должок. Все проще получается.

Светлане не очень нравилось, как выходило ее объяснение. Одно дело – излагать его в тексте и схемах, а другое – в таком вот импровизированном диалоге, без бумажки и подсказки. Многое несущественное, что она хорошо помнила, приходилось опускать, а кое-что важное, наоборот, как назло, забывалось.

– Светочка, ты чего замолчала? Забыла, что дальше?

– Ну да, сложно так. Ладно, – вздохнула девушка, – далее надо понять, какие у акционеров типичные интересы. Для олигархов, это я так крупный бизнес назвала, это преференции, ресурсы, заказы… В общем, все то, что увеличивает их капитал.

– Всего лишь? – усомнился Фомин, хотя и не отрицал прибыль как основной мотив для этой категории политических спонсоров.

– Не, ну можно допустить и что-то идеологическое, – пожала плечами Тернова. – Но обычно идеология – это лишь красивое прикрытие. Вроде прав человека, защиты демократии или угрозы климату там… М-м…

– Блин, извини, Светочка, перебил тебя, а ты теперь снова сбилась, – совсем не чувствовал своей вины Фомин.

– Да не страшно. Ну вот, для госаппарата основная цель – это сохранение власти и привилегий. Или их расширение. С иностранными государствами, соответственно, это интересы других держав.

– Светочка, это ты нас так аккуратненько к Украине подводишь? – довольно посмеивался Василий.

Он ничуть не жалел, что подобрал эту девчонку: та, если подумать, излагала почти очевидные для него вещи, но беседовать с ней было куда веселее, чем десятый раз обсуждать с Натальей, в какую страну им лучше уехать.

– Ну-у… так тоже можно. Там сначала олигархи рулили, потом Штаты и ЕС перехватили… Текущий менеджмент тоже в игре участвует. Но когда война и когда без внешней поддержки никак, то ясно же, кто в итоге решать будет.

– А ведь забавненько выходит, – нашел для себя что-то новое Фомин, – в этой войне Украина в любом случае потеряет свой суверенитет. Э-эх, несчастненькая страна!

«Как будто он был у нее до войны», – подумала про себя Тернова, но возражать не стала, боясь увести и без того непростой разговор сильно в сторону.

– Притомили уже со своей политикой, – пожаловалась вдруг Гусева.

Она уже потеряла к разговору интерес и теперь, чувствуя себя лишней, лишь раздражалась им.

– Так Наташенька, – не согласился с ней водитель, – мы сами попросили Свету про политику нам заяснить. Давай уж теперь дослушаем.

– А знаете, сколько стран имеют законы против иностранного влияния? – чуть повысила голос брюнетка, чтобы привлечь внимание попутчиков. – Все же понимают вроде, что интересы других держав будут конфликтовать с национальными.

– И сколько же, Светочка?

– Всего четыре, – в свое время этот факт поразил и ее саму, – США, аж с тысяча девятьсот тридцать восьмого, Россия, Китай и Израиль. Еще Венгрия пыталась, но ЕС заставил ее отменить. Как думаете почему?

Согласно выводам Терновой, противодействие объяснялось тем, что иностранные акционеры из-за подобных законов могли потерять значительную часть своего влияния. Экономически сильный и формально демократический Европейский союз в данном случае не был исключением.

– Постой-постой, Светочка! – эта идея не слишком-то пришлась по душе Василию, уже считавшему Европу своим будущим домом. – Ты это сейчас серьезно?

– Ну да, а разве не так? – весело ответила ему девушка. – Они же сейчас явно не национальные интересы защищают. Вот смотрите: дешевый газ – потеряли, рынок российский – потеряли, туристов наших нет больше… а в Азию теперь почти в полтора раза дольше им лететь. Еще помните, наверное, скандал был с прослушкой ЦРУ, что они слушали Меркель, Олланда и других первых лиц?

– Нет, не припоминаю. – До спецоперации Фомин почти не следил за политикой. – И чем кончилось?

– Да ничем. Повозмущались немного и замяли.

– Здесь все-таки другое, – не сдавался мужчина. – Это все же война у них под боком. Можно чем-то и пожертвовать, знаешь ли.

– Ну да, – беззлобно усмехнулась Тернова, – на Украине воевать нельзя, а в Югославии, которая не под боком… а прямо вот у них в центре – там можно, да.

На несколько секунд замолчали. Василий никак не хотел соглашаться с подкованной фактами попутчицей, но обнаружил, что знает слишком мало, чтобы с ней спорить на равных. Он не спешил принимать точку зрения Светланы – уж сильно она противоречила его взглядам и планам на будущее, но решил для себя непременно во всем этом покопаться. Только не прямо сейчас, а чуть позже – в одиночку и в менее принужденной атмосфере.

«В конце концов, может быть, не так уж и плохо поселиться в американском протекторате?» – думал про себя он.

– Таким образом, в этом конфликте остается всего два значимых игрока, – гнула свою линию Тернова, – Америка и Россия. Теперь их мотивы… Чтобы понять мотивы США, достаточно ответить, кто правит Америкой. Ну, в смысле, кто там у них главные акционеры.

– И кто же, по твоему мнению? – озадаченно и немного рассеянно спросил Фомин, разрываясь между дорогой, тревожными мыслями о Европе и, собственно, разговором о войне.

– Олигархия, конечно.

– Светочка, – рассмеялся мужчина, – ты так в этом уверена?

– Ну да, а че, слишком дико звучит? – слегка смутилась рассказчица. – Ну вот смотрите, их экономика ведь предельно капиталистическая. Профсоюзы слабые, налоги на корпорации невысокие, образование платное… Ну, я про вузы и колледжи. Социальное обеспечение никакое, госпенсий нет. В чьих это интересах, если не крупного бизнеса?

– Такое устройство экономики просто, – отмахнулся Василий. – В итоге ведь все в плюсе.

Тернова вновь увильнула от спора:

– Значимых СМИ у государства нет. ВПК, связь, железные дороги – все частное. Даже монетарный регулятор – и тот негосударственная структура.

– И что, Светочка, разве это плохо?

– Василий, ну я ведь не о плохо и хорошо… Я про то, что если бы там правили государственники, разве бы они отдали все эти рычаги влияния бизнесу?

– А, ты об этом…

– У них там легальный лоббизм, партии живут на пожертвования корпораций… На них же все политические кампании проводятся. Прямая зависимость, считайте… Ну и в целом, их богатейшие семьи – Рокфеллеры, Морганы, Каргиллы – за сто-двести лет… Как им не влезть за эти годы в управление страной?

– Я есть хочу! – громко и с обидой заявила Наталья. – И в туалет, – насупилась она, сложив на груди руки.

– Хорошо-хорошо, Наташенька, как что-нибудь примечу, сразу же останавливаемся.

– Через километр заправка, – пробурчала себе под нос Гусева.

– А кофеек у них есть? Что там пишут? – кивнул мужчина на телефон своей спутницы.

– Есть, – сердито отрезала она.

Тернова, чуть помолчав, хотела было определить цель Америки в украинском кризисе, однако Василий предложил отложить серьезные речи до «привала» и «паршивенького капучино».

АЗС оказалась небольшой, но современной, кофе был в наличии и вполне приемлемого качества. Расположились на улице, за одним из четырех массивных деревянных столов, видимо, еще не убранных после завершения туристического сезона.

Прохладный ветер трепал женщинам волосы, Василий щурился от яркого солнца, с удовольствием жевал купленный еще в Красноярске бургер и с интересом рассматривал окружающие одинокую заправку просторы.

Разговор о политике снова решили отложить – теперь до отъезда. В основном молчали. До тех самых пор, пока Светлана, измазав руки горчицей и кетчупом из своего хот-дога, не ушла в торговый павильон. Мужчина, думая совсем о другом, проводил ее взглядом.

– Нравится тебе эта шлюшка? – чуть не кипя от злости, выпалила Гусева.

– Наташа, радость моя, – медленно, как он часто делал, будучи раздраженным, выдавил мужчина, – с чего она шлюхой-то стала?

В пути досюда Фомин, конечно же, заметил, что Наталья дуется и, как он полагал, немного ревнует его к пассажирке. Поначалу это его беспокоило, потом забавляло и даже радовало, теперь раздражало.

– Не увиливай, Вася! – негодовала она. – Ты как кобель сейчас!

– Следи за языком, Наталья! – вспыхнул гневом мужчина.

– Иди ты к черту со своими угрозами! – крикнула блондинка, а к глазам ее подступили слезы. – Напугал, блин! Неделя без секса для профилактики! Доволен?!

– Что?! – повысил голос Фомин, сильно уязвленный этим шантажом. – Ты что, ты думаешь, без твоего секса я не проживу, или как?! Что это вообще… как?.. – лицо мужчины пошло красными пятнами.

– Я ж вижу, как ты на нее смотришь!

– А я что, обещал тебе когда-то смотреть только на тебя? Были такие обещания?! – все сильнее заводился Василий. – Я тебе что?..

– Ты мне вообще ничего не обещал! – выкрикнула Гусева. – К сожалению, – добавила она уже совсем тихо и, закрыв лицо ладонями, расплакалась.

Все теперь в ее представлении было плохо: и эта поездка, и ближайшее будущее, и вообще вся ее недавняя жизнь.

Секунду-другую мужчина еще злился. После смягчился, выдохнул. Посмотрел на нее и, кажется, за мгновение понял, какие чувства терзают эту красивейшую женщину. И тут снова на ум ему пришли нечаянные мысли о ребенке.

– Давай, может быть, поженимся? – тихо, словно сам боялся этих слов, произнес Фомин. – И ребенка родим, – совсем понесло его. – Дочку.

То ли от этих слов, то ли от холодного ветра, проникавшего под легкую хлопковую сорочку, Василия бросило в дрожь. Наталья же перестала плакать, отвела от лица руки.

– Ты чего, с дуба рухнул? Совсем сбрендил? Какой, на хрен, ребенок?! – с каждым следующим словом распалялась она. – Мне живот, а сам по шлюхам?!

– Ладно, забудь, – все еще подрагивая, оскорбленный и раздраженный, Василий встал со скамейки и направился к автомобилю.

– Ты куда? – не переставала удивляться Гусева.

– За пиджаком. Холодно.

Василий и сам уже был не рад этому предложению: сделав его, он тут же пожалел о сказанном, ведь ребенок и женитьба не сочетались с его представлениями о свободе. Однако реакция Натальи, которая с легкостью отмела это предложение, которая не оценила той жертвы, что он был готов ей принести, сильно его расстроила. Теперь он уже сомневался, что они имеют схожие ценности, сомневался, что хочет связать с этой женщиной свою жизнь.

Возвращаясь к столу, он еще раз посмотрел на девушку и, к своему удивлению, нашел ее внешность изменившейся: вроде она же, но как будто уже другой человек.

– Что теперь делать-то будем? – первой не выдержала молчания Гусева, успокоившаяся и ставшая совсем серьезной.

Мужчина тяжело вздохнул. Слишком много в тот день случилось, слишком многое для него изменилось, чтобы вот так запросто сказать, что делать дальше.

– На сегодня, Наташа, предлагаю на все эти разговорчики мораторий, – сосредоточенно произнес он. – Надо успокоиться и подумать. Потом уж и решим.

– Давай, Вась, – согласилась Гусева, тоже пожалевшая о своем поведении и потому чувствовавшая за собой вину. – А со Светкой что? – кивнула она на павильон, на бордюрчик возле которого уселась брюнетка. – Довезем?

Тернова покинула уборную много ранее, но, выйдя на улицу и услышав раздраженные крики, предпочла остаться в стороне.

– Ты что предлагаешь?

– Давай довезем, обещали же.

Фомин в знак согласия кивнул.

– Свет, ты там готова? – крикнула тогда блондинка. – Поехали уже!

Через несколько минут Светлана снова сидела в бежевом кресле, снова глядела в окно, только теперь все молчали. Девушка понимала, что эти двое что-то не поделили и, вероятно, не слишком теперь настроены говорить про войну и политику.

Так оно примерно и было. Сев за руль, Василий сразу погрузился в раздумья, пытаясь найти быстрое решение, которое бы махом все починило. Решение, однако, никак не находилось. Словно ища подсказки, он стал посматривать по сторонам, в какой-то момент увидев в зеркале заднего вида скучающую брюнетку.

Фомин счел недостойным демонстрировать ей разлад в своих с Натальей отношениях, а потому, надев прежнюю маску беззаботности, молчание нарушил:

– Светочка, а ты что это вдруг замолчала? Сдулась уже?! – хохотнул как ни в чем не бывало он.

– А, я? – вздрогнула девушка.

– Что там у тебя? Американские интересы?

– Они.

– Так ты продолжай, продолжай.

Фомин бросил взгляд вправо и нашел на лице Гусевой полнейшее безразличие.

– Ладно, – без особого желания согласилась Светлана. – Если Америкой правит олигархия, то и цели ее будут соответствующими: приобрести над Россией влияние и взимать с нее ренту. Как и с других зависимых стран, в общем-то.

– Ренту? – поморщился Фомин. – Это что еще за зверь такой?

– Ну конечно, там не рента в чистом виде. Там диспаритет цен, – поспешила исправиться Светлана. – Вот например, есть у африканской страны рудник – они берут и покупают с него уран в пять раз дешевле рынка. Или сам рудник за копейки купят. Ну или не рудник, а компанию нефтегазовую в Казахстане… или сельхозземли на Украине. Так-то много способов. Европе или арабам можно вооружения втридорога продавать… или акции американские. Теперь вот еще и газ природный – «молекулы свободы» которые.

– А Россия типа – это несметные ресурсные богатства, – с издевкой продолжил за нее Фомин, полагая, что ценность природных ресурсов в современном мире сильно преувеличена.

– Ну да, а че? Двести триллионов долларов – я такую оценку видела.

– Ой, Светочка, ну даже пусть эти триллионы, бог с ними, – уже посмеиваясь и почти позабыв о недавней ссоре, рассуждал Василий. – Но скажи мне, пожалуйста, при чем тут Украина? Как с ее помощью до всех этих богатств добраться-то?

– Поставьте себя на их место, – предложила стандартный аналитический ход Тернова. – Надо сменить власть на лояльную. Ну а в идеале – на дюжину более слабых и более зависимых властей.

– И как? При чем здесь Украина? – снова смеялся Фомин.

– Ну как при чем? – вынуждена была улыбнуться в ответ девушка. – Вот вам план для примера: спровоцировать нас на агрессию, а потом бабахнуть из всех орудий санкциями. Резервы заморозить, от SWIFT отключить… эмбарго на экспорт. То ли еще будет.

– Постой, дорогая, а для чего ж так сложно?! Или без агрессии уже нельзя санкции ввести? – Фомин и не заметил, как увлекся разговором. – Раз уж, как ты сказала, они такие жадные капиталисты.

– Да можно, почему нельзя. Там за права человека или еще какую-нибудь чухню. Но эффективность санкций зависит от того, какая часть стран… точнее, какая часть мировой экономики, их поддержит. С агрессией можно было привлечь…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Владелец Instagram компания Meta признана в России экстремистской, деятельность компании запрещена на территории России.