Линия свободна. Сборник 2004-2024

Владислав Крисятецкий

Линия свободна. Сборник 2004-2024

I. Фрэджилити. Рассказы, миниатюры (2004-2008)

Светофор

Свет от лампы нестерпимо бил в глаза. Свадебный подарок это был, или лампа досталась от ее матери – теперь он уже не помнил. В любом случае, тот, кто ее преподнес, вряд ли догадывался о том, что подарок этот через некоторое время станет для него символом совместной жизни в браке.

Две лампочки, сияющие одинаково ярко, но независимо друг от друга. От яркости одной из них не становится теплее другой. Обе светят для других, но не для себя, несмотря на то что постоянно видят друг друга. И обе функционируют только тогда, когда включены в сеть. Все остальное время проводят в потухшем «холодном» состоянии.

Вот только что будет, когда одна из них перегорит, он не знал. Впрочем, режим их работы был гораздо более экономичным, чем режим работы лампы, которую он видел перед собой.

– Тебе нужна сейчас эта лампа? Может, выключишь? – спросил он.

Она повела плечами, не оборачиваясь. Ее традиционный жест, означавший в данном случае недоумение.

– Я не накладываю мейк-ап в полумраке, – бесстрастно проговорила она, не отрывая глаз от своего отражения в зеркале.

Вот так. Мейк-ап. Придание лицу парадного вида. Подготовка лампочки к включению в сеть.

Он прикрыл глаза ладонями, скрываясь от навязчивого света.

Почти год. Время, о котором он не мог рассказать ничего. Праздники, которыми он старался, как мог, наполнить каждый день своей жизни, остались в прошлом. К чему он стремился теперь? Он уходит от общения с друзьями и знакомыми. Родители, родственники – теперь они словно на другой планете, а не в другом городе. Работа, от которой он ждал так много – сейчас это просто трата времени от утра и до вечера. Его глаза потеряли цель на горизонте, которую еще совсем недавно явственно видели. Он напрягает зрение, но видит только силуэты или символы вроде этой лампы на столе.

Рядом с ним чужой человек, понять мечты и желания которого он не мог со времени их знакомства.

«Парень отхватил даму треф, а? Она ведь племянница Ковалева, если я не ошибаюсь? Да? Малыш отхватил племянницу Ковалева? – Не совсем так, мужики. В первую очередь она дочка Степанова. – Степанова? Того самого? О, тогда беру свои слова обратно. Пацан вытащил из колоды джокера! Всегда говорил, что он счастливчик». Слова, которые он случайно услышал во время свадьбы от своих знакомых.

Этот брак сулил ему безбедное существование. Шанс. Он им воспользовался и получил то, что хотел. «Безбедное» – да, абсолютно. «Существование» – точнее не скажешь.

В свои 26 лет он выполнил жизненную программу, о которой ему и сокурсникам мечталось во время их студенческой жизни в общежитии. В тот период времени, когда он, строя глупые планы и производя нелепые расчеты, делал свое будущее ослепительно ярким.

– Не опаздываем? – послышался голос Лены, извлекающий его из пространства между ладонями.

Он не ответил. Она обернулась к нему. Припудренная, причесанная. Готовая. Первоклассная красотка.

– Что с тобой? Мне казалось, ты хотел пойти. Там ведь будут и твои друзья тоже, – сказала она слегка удивленно.

Несколько секунд он молча смотрел в ее глаза, пытаясь в очередной раз что-то в них увидеть. Но снова безрезультатно. Видимо, света от ее лампы хватало лишь для того, чтобы привести в порядок внешность. «Надеюсь, ты оставила мне немного косметики, чтобы изобразить на лице беспечную улыбку», – подумалось ему.

– Да, мы успеваем. Конечно, идем, – ответил он, вставая.

Колесо машины в очередной раз «поймало» колдобину, их снова тряхнуло.

– Черт бы взял этот город! – в очередной раз яростно выкрикнул Сереня, выворачивая руль. – Надо было все же сделать крюкан и объехать его. Подумаешь, потеряли бы час. По крайней мере, от тачки хоть что-то осталось бы.

– Просто на дорогу надо смотреть, а не по мобильнику трепаться. Это не Швеция, не Финляндия и даже не Эстония, если ты еще не заметил, – проговорила она с усталостью в голосе.

Он бросил на нее короткий взгляд, поерзал на сидении и потер свою толстую шею мощной пятерней. Но не сказал ни слова.

Все та же скудная жестикуляция. Мальчика обидели, но он должен быть мужчиной – сделать над собой усилие, не разнервничаться и не въехать своим здоровым кулачищем в челюсть желчной тетке на соседнем сидении. Надо «вести себя по-пацански», говоря на его наречии.

Она взглянула на него с легкой усмешкой. Интересно, надолго его мужества и выдержки хватит? Пока он, насколько был способен, старался вести себя как можно благороднее, но его глаза и повадки говорили о том, что ударить женщину для него совсем не проблема, «не вопрос».

Порывшись в сумочке, она достала сигарету и потянулась к бардачку за зажигалкой.

– Не кури в машине, я этого не люблю, – тут же отреагировал он, отчетливо выговаривая слова.

Вот снова. «Врубил шефа», как говорит он и его дружки. Пусть, мол, почувствует, кто истинный хозяин. Великовозрастный ребенок. Неужели все мужчины такие? Или они такие только в этой стране? Такие же серые и безликие, как ее попутчик. Сереня – так он предложил себя называть. Что ж, пусть будет Сереня, если это сделает ее похожей на его обычных «чувих», и если это единственное условие для того, чтобы тратить на нее деньги. Это не имело большого значения, как и то, куда они едут. Наверняка он везет ее в свой «навороченный» особняк, его фантазия вряд ли простирается дальше. Валяй, вези, плэйбой Сереня, пока нам по пути.

По пути? А куда ведет ее путь? После этой идиотской поездки в места, которые еще недавно казались ей едва ли не святыми; после бестолкового свидания и ссоры с человеком, с которым она еще недавно связывала свое семейное будущее – что вообще теперь ей было нужно? Что имело значение, если она возвращается в город, из которого ей хотелось поскорее вырваться? Что оставалось у нее такого, к чему стоило бы вернуться?

Ответа не было. Была лишь та же отвратительная дорога. Полустершиеся полосы, пробегающие под колесами авто. И ленивый осенний день, клонившийся к вечеру.

Снова пронзительно зазвонил его мобильник. Взглянув на высветившийся на дисплее номер, Сереня нажал кнопку и поднес трубку к уху.

– Алле! – пробормотал он, затем его лицо исказилось от улыбки. – А, Колян, здорово! Как делы, братан?..

Она коротко взглянула на него, затем достала из бардачка зажигалку и закурила.

– Когда ты заберешь машину из ремонта? – спросила Лена, звонко выстукивая каблучками рядом с ним.

– Не знаю, – рассеянно бросил он в ответ.

– Будем ходить пешком, как образцовые служащие, вроде твоих родителей? – чуть повысила она голос.

Эти слова задели его, но он позволял ей достаточно много, а эта реплика была не лучше и не хуже многих других ее высказываний. Эта «папина дочка» временами заслуживала хорошей порки, но от скандалов он старался уходить, и пока сил на это у него хватало.

– Будем пока наслаждаться чудесной погодой, – сказал он спокойно.

– Очень смешно. Будем наслаждаться чавканьем по грязи и скольжением по заледеневшим неосвещенным дворам, – начиная задыхаться от собственного темпа ходьбы, проговорила она.

– Ты можешь забрать ее сама, ребятам из автосервиса давно пора познакомиться со своей постоянной клиенткой, – произнес он, не глядя в ее сторону.

«Слишком едкая фраза. Сейчас ребенок обидится» – подумалось ему тут же.

Лена посмотрела на него, поджала губы и замолчала.

«Точно. Я снова потерял на время ее чудесный голос» – усмехаясь и досадуя одновременно, сказал он себе, в очередной раз чувствуя укол усталости и безразличия ко всему вокруг.

Они подошли к перекрестку и оказались в толпе пешеходов у светофора.

Попытавшись отвлечься, он посмотрел по сторонам. В окошке красной «Ауди», остановившейся на перекрестке, тускло мерцал огонек сигареты. Он сконцентрировал все свое внимание на нем, иногда это помогало ему успокоиться. Но в этот момент на окне иномарки, как на фотобумаге, проступили контуры лица владельца сигареты. Владелицы, точнее.

Человек, разговаривающий по мобильному телефону за рулем транспортного средства, не способен адекватно оценивать ситуацию на дороге. Видимо, до Серени эту мысль в свое время забыли довести. В этот раз они не угодили в яму и не напугали пешехода, но, несвоевременно сбросив скорость, он не успел миновать светофор, за что получил пару неодобрительных гудков от водителя следующей за ними и явно куда-то спешащей «десятки».

Не мешайте мальчику развлекаться. Какое ему дело до ваших срочных дел? За рулем непризнанный король автострады, обсуждающий важный вопрос по мобильнику, не видите, что ли?

Сквозь приоткрытую форточку она выдохнула облачко сигаретного дыма и снова затянулась. Толпа пешеходов с нетерпением наблюдала за светофором. Вот он, момент единения. Все люди, как заговоренные, смотрят в одну точку. Ей показалось, что даже одеты они одинаково – бесформенные куртки и мятые плащи. Она возвращается, чтобы снова стать одной из них. Чтобы наряду со всеми стоять на перекрестке и с хмурым усталым лицом ждать, кляня себя, жизненные неурядицы, погоду, светофор и соседа-прохожего.

Тут она заметила, что один из них пристально смотрит на нее. Наверное, все же не на нее, а на броскую «Ауди» Серени. С чего бы это ему буравить глазами незнакомку на переднем сидении чужой иномарки? Она чуть приблизилась к боковому стеклу и вгляделась в этого пешехода.

И вдруг он улыбнулся.

За ним наблюдали. Это было первым, что он обнаружил, выходя из воды. Молодая женщина лет двадцати шести, расположившаяся в метре от его полотенца, несколько секунд вглядывалась в его фигуру, затем снова вернулась к чтению. Конечно, «наблюдают» – слишком сильно сказано. Просто «смотрят». Как смотрят миллионы женщин на примерно такое же количество мужчин в разгар купального сезона на морских побережьях в разных уголках земного шара. В то время как миллионы мужчин на этих же побережьях бросают многозначительные и не слишком многозначительные взгляды на примерно такое же количество женщин.

Серьезные серо-зеленые миндалевидные глаза на правильном овале лица. Прямые светлые волосы до плеч, стройное тело, роскошный загар – все это также было при ней, но впервые для него в женщине определяющими оказались ее глаза. Не только определяющими, но и таинственным образом подталкивающими к действию.

– Простите, хотел бы заметить, что ваши глаза правильного морского цвета, – подходя, изрек он как можно более небрежно.

Она смерила его отстраненным взглядом.

– Видимо, на берегу моря у каждого при себе должно быть что-то морского оттенка. У вас, к примеру, есть ваши плавки, – сказала она после паузы и снова обратилась к книге.

Да. Похоже, он попал в поле ее зрения по ошибке. Безразличие в негромком, но четком голосе, давало вполне очевидный ответ. Но ее глаза удерживали его на месте. Они были слишком хороши, чтобы так быстро сдаваться.

– Приятно, что вы это заметили. Тем более, если учесть, что после купания они потеряли свой первоначальный цвет, потемнели от воды слегка, – сказал он, сопровождая слова своей лучшей улыбкой.

«Отличный выстрел, старик!» – сказали бы его друзья, если бы в этот момент находились рядом с ним.

Она снова подняла глаза, и теперь он увидел в них проблеск оживления.

Его улыбка застала ее врасплох.

Еще несколькими минутами ранее это был лишь пижонистый увалень в светло-зеленых плавках, неосмотрительно бросивший свою сумку перед ней (обдав ее ноги россыпью песка), и метнувшийся в море так стремительно, словно оно собиралось вот-вот покинуть побережье.

Первая сказанная им фраза превратила его в стандартного «курортного мотылька», мнящего себя непревзойденным охотником за женским полом. Неоригинальный комплимент вкрадчивым голосом.

И вдруг эта улыбка. По-мальчишески озорная и вместе с тем делающая его лицо одухотворенным. Чем-то неуловимо похожая на улыбку ее отца – одно из коротких воспоминаний о нем, сохранившихся в ее памяти.

– Вы впервые здесь? – спросил он.

Внезапно она ощутила, что глаза игнорируют ее призывы вернуться к чтению и продолжают с удивлением смотреть на незнакомца.

– Была пару лет назад. С мужем.

В отличие от глаз, ее голос полностью подчинился ей, остался подчеркнуто спокойным.

Несколько секунд он внимательно смотрел на нее, затем наклонился за полотенцем и, выпрямившись снова, взглянул куда-то вдаль.

– Мне искренне жаль, что вы расстались, – произнес он.

Она почувствовала, как ее левая бровь поползла вверх. Это было уже не просто легкое удивление. Ее голос был безукоризнен, когда она говорила последнюю фразу. Лицо не могло выражать ничего из того, что с ней происходило. Тогда как он догадался, как за считанные секунды смог проникнуть в ее голову и заглянуть в ее жизнь? И почему он сразу выдал результат? Попытка произвести впечатление? Или он способен на что-то большее? Она не могла прочесть ответ на его лице, и это еще сильнее сбивало ее с толку. Он больше не был похож на «охотника», сожаление в его голосе казалось неподдельным, а его взгляд был теплым и открытым.

– Вам не кажется, что этот разговор не вполне соответствует пляжной беседе? – сказала она, пытаясь вывести себя из замешательства.

– Полностью согласен, – сразу же ответил он, словно ожидая этой реплики. – Хотел бы встретиться с вами сегодня в 19.00 в гостиничном ресторане. Если вы ничего не имеете против.

Она молчала, не отрывая своих глаз от его лица.

– Отлично, – бросил он, затем уложил полотенце в сумку и направился к выходу с пляжа.

Просто, как дважды два. Она считала себя умнее любого мужчины. Но, видимо, этот человек не был «любым» – не придал значения ни равнодушию на ее лице, ни холоду в ее голосе. Переиграл ее с легкостью и уверенностью, не позволив ей вставить ни слова. Разве? Разве он заморочил ей голову каким-то красивым монологом? Разве очаровал остроумием? Покорил цитатами из классиков? Нет, просто она, несмотря на реноме «женщины, которая за словом в карман не полезет», на этот раз не нашлась с оценкой тому, что видели ее глаза. И даже теперь, глядя вслед назначившему ей свидание незнакомцу, не могла найти объяснений. «Ерунда какая-то», – подумала она растерянно. – «Никуда я не пойду, с какой стати?» Но внутренний голос ответил тут же: «Еще как пойдешь. Да еще и в своем лучшем платье».

Ресторан постепенно заполнялся людьми, желавшими приятно провести теплый приморский вечер в уютной компании. Джаз, цветы в резных вазочках, приглушенный свет – атмосфера романтики была выдержана идеально. Мужчины в костюмах, женщины в легких летних нарядах. Ему нечасто доводилось отдыхать в ресторанах, и изящество всего того, что он видел вокруг себя – от розочек в петлицах музыкантов оркестра до причудливых узоров на стенах – привлекало его внимание и будоражило воображение.

Но лишь до того момента, как она появилась в зале.

Недостаточность освещения не позволяла ему определить цвет ее элегантного вечернего платья, но наверняка оно было того же серо-зеленого оттенка, что и глаза, которые смотрели прямо на него, пока она шла от двери до его столика. Уверенная и красивая походка хозяйки своей судьбы. Браслет на правой руке и часики на левой. Цепочка на тонкой шее. Светлые локоны, накрывающие обнаженные плечи. Казалось, он уловил каждую мелочь в ее внешности, несмотря на то что видел перед собой только ее глаза. Теперь в них не было утренней серьезности и отстраненности, они лишь по-прежнему излучали внутренний свет, привлекший его и остававшийся для него таинственным.

– Заказали что-нибудь? – с легкой улыбкой бросила она первую фразу.

Еще несколько секунд он неотрывно следил за ее движениями. Она расположилась напротив него лицом к оркестру, положила сумочку рядом и неторопливо осмотрелась, прежде чем снова взглянуть на него. Улыбка показалась ему столь же завораживающей, что и ее взгляд. Настолько чарующей, что он не сразу нашелся с ответом.

– Нет, я даже не думал о еде, так ожидал вашего появления, – проговорил он.

Слова прозвучали довольно тихо, и он не был уверен, что она расслышала их. Ее брови чуть приподнялись, она снова повернула голову, разглядывая зал.

– Ребята неплохо постарались, чтобы создать интимную обстановку здесь, вы не находите? – сказала она, переключая свое внимание с посетителей на оркестр.

Ему вдруг захотелось, чтобы исчезли и зал, и люди за соседними столами, и музыка. Он остро почувствовал необходимость ее взгляда, ее внимания для себя. И это придало ему уверенности.

– Да, получилось довольно уютное местечко, – заговорил он, наконец, – хотя ко всему при желании можно придраться. Например, к униформе официанток – по мне, она довольно безвкусна.

Она снова повернулась к нему и, чуть наклонив голову, усмехнулась.

– Вы случайно не модельер? Может быть, тогда вы оцените и мой наряд? – проскочила в ее голосе кокетливая нотка.

– Вы выглядите великолепно, – произнес он, глядя ей прямо в глаза. – В этом у меня нет никаких сомнений, хотя я вовсе не модельер.

Она снова загадочно улыбнулась и слегка кивнула в знак благодарности.

– А кто вы по профессии, если не секрет? – спросила она, вглядываясь в его лицо.

– Рекламный агент, – коротко ответил он, наблюдая за ее реакцией.

Она с понимающим видом усмехнулась.

– Помогаете богатым дядям и тетям выгодно расставаться с деньгами?

– Да, с выгодой для них, ну и для фирмы, конечно, тоже, – добавил он и усмехнулся в ответ.

Она весело рассмеялась. Пока он не видел в ней той серьезной молодой женщины, которую встретил утром на пляже. Но в ней появился особенный шарм, который до этого был от него скрыт. Беззаботность в ее голосе, раскованность в позе и жестах. Улыбка, которая делалась то немного насмешливой, то чуть легкомысленной, но постоянно присутствовала на ее лице. Дама напротив него становилась другой или хотела таковой показаться. И только ее глаза излучали тот самый ровный и притягивающий свет. Ему казалось, что глаза эти по-прежнему хранили свою тайну.

– Человек на такой работе, наверное, должен неплохо разбираться в людях? – произнесла она, словно проникая в его мысли.

– Возможно, – сказал он с подчеркнутой скромностью, – хотя, не скрою, мне хотелось бы знать их значительно лучше. Женщин особенно. Может, вы мне в этом поможете?

Последний вопрос сорвался с его губ неожиданно для него самого, но выражение ее лица нисколько не изменилось.

– Я? Вряд ли у меня получится, – задорно проговорила она. – Боюсь, я не могу похвастаться даже тем, что сама знаю себя достаточно хорошо.

Он посмотрел на нее с улыбкой, готовясь сказать что-нибудь ободряющее или, по крайней мере, остроумное. Но язык снова его не послушался.

– В таком случае, может быть, вы позволите мне помочь вам? Мне кажется, что рядом с вами нет человека, который мог бы это сделать.

Она определенно обладала какой-то странной магией, и он все явственнее чувствовал себя заложником этого волшебства. Простые слова, которые говорятся в беседе с незнакомой дамой, словно испарились из его сознания. Внезапно он как будто остановил разговор и направил его по неведомой ему самому траектории. И сделал это раньше, чем успел спросить себя о причине этому.

Улыбка на ее лице слегка померкла, но по-прежнему оставалась, словно его собеседница не была уверена в своем отношении к сказанному. Поворот был неожиданен и для нее. Или все же не был? Ведь еще утром она увидела в этом незнакомце что-то новое для себя. Стоило ли удивляться, что несколько минут пустого разговора были перечеркнуты этим человеком в одну секунду? Пока она не была готова к пониманию ответа на этот вопрос.

– Ваша уверенность, наверное, очень помогает вам в вашей работе, – заговорила она чуть тише, чем раньше. – Но в данном случае, по-моему, вы слегка заторопились.

Она взглянула в его глаза, ожидая увидеть смущение или разочарование. Возможно, ей стало бы легче от этого, по крайней мере, это было бы понятно. Но взгляд человека напротив не изменился – он просто смотрел на нее. Она не увидела ни мужского нетерпения, ни детской капризности. Ни угрозы, ни насмешки. При этом в них оставалось что-то теплое и родное, чему она не находила названия. Она заставила себя отвести взгляд и попробовала переключить свое внимание на оркестр, затянувший очередную джазовую композицию.

Возможно, этому разговору нужна была пауза, она помогла бы ему вернуться в прежнее русло. Но следующая реплика подоспела чуть быстрее, чем это возвращение могло бы случиться.

– Я всего лишь говорю о том, что вижу. И абсолютно не спешу, вечер только начался. Мне хотелось бы провести его с вами, несмотря на то что я до сих пор не знаю вашего имени. Это как раз к вопросу о моей торопливости.

Голос звучал твердо и уверенно, чего нельзя было сказать о состоянии его хозяина. Мысли совершенно перемешались в его голове. И одновременно ему становилось легче от того, что вещи, которые он не смел сказать никому раньше, теперь так свободно и решительно прорывались наружу. Навстречу той, которая, как ему казалось, могла бы оценить все сказанное.

Оркестр продолжал играть, но она словно перестала его слышать. Да, торжественная часть вечера подошла к концу, едва начавшись. Она сама не заметила, как вежливая улыбка соскользнула с ее лица. Как исчез и всякий смысл изображения жизнерадостности и легкомыслия. Незнакомец не говорил об этом вслух, но она чувствовала, что он видит ее значительно глубже, чем ей хотелось бы позволить. Страха она не чувствовала. Оставалось ощущение чего-то необычного, недоступного в понимании. И она по-прежнему не знала, как к этому относиться.

В этот момент к столику, наконец, приблизилась официантка. Ее бело-голубой легкий костюм с передником действительно выглядел довольно нелепо на фоне шикарных нарядов посетителей. И, как будто чувствуя это, девушка держалась подчеркнуто отстраненно. С вежливой официальностью она осведомилась о заказе, однако, с ответом ни молодой человек, ни его спутница не торопились. Они смотрели друг на друга и со стороны выглядели несколько растерянно, словно люди, только что получившие какое-то невероятное известие. Немного подождав, она удалилась, оставив загадочных клиентов наедине с их размышлениями.

– Марина, – произнесла она, как только официантка отошла от их столика.

– Максим, – тут же откликнулся он, слегка наклоняя голову.

– Понимаете, Максим, – заговорила она тихо и четко, – когда я говорю с незнакомым мужчиной, то предпочитаю знать, что ему от меня надо. А что нужно вам, мне пока непонятно. Вам придется показаться из-за своей маски загадочности, если вы хотите, чтобы наш совместный вечер удался.

Не то, все не то… Она едва не закрыла глаза от огорчения и разочарования. У нее было время, чтобы подумать, пока рядом находилась официантка. И что же? Все, на что хватило ее женского обаяния – это пара резких фраз в адрес человека, который только что предложил ей помощь?

Упершись локтями в края столика, он наклонил голову еще ниже, словно пристально изучая узор на скатерти прямо перед ним. Да, все правильно. Ни к чему был этот разговор. Еще одно его высказывание – и она возьмет свою сумочку, а затем, бросив последний взгляд, скроется, исчезнет для него навсегда. Он ясно увидел эту картину, и его сердце сжалось от такого зрелища. Неужели даже тогда, когда ему внезапно предоставился шанс встретить ту, о которой мечталось, он не сможет сделать ничего, чтобы удержать ее рядом даже на вечер? Неужели он…

– Вы понравились мне. С самого первого взгляда. Понравились не как красотка на пляже. Я увидел в вас большее. Я чувствую ваш свет, и с каждой минутой он все дороже для меня. И я не хочу вас отпускать.

Фразы рождались и тут же рывками вылетали, выталкивались из него. Пока они летели, он неотрывно следил за ее глазами, чувствуя, что они помогают ему. С каждым новым словом он чувствовал себя свободнее. Он был уверен в том, что она поймет его, даже несмотря на неказистость оборотов, и от этого на сердце становилось теплее.

Этого не может быть. Мужчины давно не говорят таких слов, они находят другие и считают их, как и себя, решающими, бьющими точно в цель. «Ваш свет»? «Я увидел в вас большее»? Кто ты и почему говоришь мне это так прямо и не смущаясь? И почему, черт возьми, я верю?

– И еще я вижу, что вы несчастливы. Оттого, что играете множество ролей, и не можете себе позволить быть самой собой, – сказал он и замолчал, глядя на нее.

Вот почему. Потому что он видит меня.

Еще несколько мгновений она смотрела на него, не мигая. А затем почувствовала, как нечаянная улыбка приводит ее губы в движение. Сердечная улыбка.

– Устали от игр? – позабытым «домашним» голосом поинтересовалась она.

– Да. Причем как по чужим, так и по своим правилам, – ответил он, помедлив.