Добро пожаловать в некроманты, или Мужчинам вход воспрещен

Всему приходит конец, и дороге тоже. Вот кучер буркнул: «Приехали». Я вылезла из повозки и на подрагивающих от волнения ногах пошагала к нашей управе. Не знаю, чего я ожидала, когда входила внутрь – может грома и молний, может того, что на пороге будет стоять Арион Кайяр единственно с тем, чтобы выставить меня вон. Но все было как обычно. Вспомогательный персонал (не-маги) привычно сновали по коридорам, чтобы прибраться или разнести жалобы и отчеты. В нашем кабинете слышался привычный гомон – это хорошо, значит планерки еще не было. Поэтому я поспешила туда, уже почти не обращая внимания на существующие и несуществующие перемены. Ольга и Кэвин сидели на местах, Кари присела на стул для посетителей. При моем появлении они дружно обернулись и сказали что-то вроде: «Привет, явилась наконец, скоро планерка» и продолжили разговор. Догадаться было несложно, что главным его предметом был новый начальник.

– Вот уж не думала, что это будет мужчина, да еще какой… красивый! – щебетала Ольга.

– Интересно, он одарен? – пробормотал Кэвин. При взгляде на него я поняла, что он-то не разделяет энтузиазма девчонок. Хоть в этом мы сошлись и обменялись понимающими взглядами.

– В том-то и дело, что одарен! Ты его глаза видела, когда он маску снял? –Они фосфоресцируют в темноте, как кошачьи! Сверкают, как раскаленный изумруд! – восхищенно заявила Кари. При этом на лице у нее блуждала глупая улыбка. Все ясно – мои коллеги, за исключением Кэвина, отдали новоиспеченному шефу сердца и втайне мечтают еще и руку ему всучить. По лицу брата Наины можно было сделать вывод, что он съел с десяток лимонов и еще десяток ему предстоит употребить. Подозреваю, что такую же кислую мину демонстрировала и я. Тут Кари снова обернулась ко мне – как обычно с утра ее глаза были чуть желтоватыми – ничего, к обеду почернеют.

– Наина искала тебя после церемонии, – обратилась она ко мне. – Ты была в ратуше вчера?

– Да, и наш распрекрасный новый шеф может это подтвердить, – огрызнулась я.

Кари недовольно нахмурилась – обычно я ей не грубила, хоть и дружбы между нами особой не было:

– Если Наина ушла, то это вовсе не означает, что меня сместили или понизили в должности, – с нажимом произнесла она.

– Я не стала подходить к его высочеству и Наине – вид у меня был не совсем подходящий, – примирительно пробормотала я, понимая, что ссориться еще и с Кари мне не с руки. И так недоброжелателей хватает – не переваривающий меня Кэвин, новоиспеченный шеф… Ольга же всегда держала нейтралитет. Становиться изгоем в мои планы не входило.

Взгляды девушек сразу стали сочувствующими. У каждой из нас за плечами было прошлое, но моя ситуация была негласно признана самой незавидной. Поэтому Ольга частенько приносила мне свои «старые» костюмы, которые ей якобы разонравились, а Кари под видом того, что резко захотела сесть на диету, угощала меня чем-нибудь вкусным и пару раз приглашала пообедать за ее счет. Я, конечно, отказывалась, но она всегда настаивала, за что я была ей крайне благодарна. В общем, это все подавалось под таким соусом, чтобы я не чувствовала себя обязанной.

Наконец наши настенные часы пробили 9, и мы привычно потянулись в кабинет начальства. Обычно планерка проводилась ежедневно, длилась она от силы минут 15 – Наина руководила грамотно, задачи расписывала быстро, вероятно заранее. Случаи, когда нам собираться было не нужно, оговаривались заранее – мы могли направиться в продолжительную командировку, или дежурить по ночам на кладбище в полнолуние (в эти дни была высока вероятность восстания умерших не своей смертью) и тогда утром тому, кто дежурил, по умолчанию давали отсыпной, и ну и другие подобные ситуации. Но ни разу, если мы приходили на утренний разбор полетов, нас не встречал пустой кабинет, как это случилось сегодня. Немного растерявшаяся Кари все же скомандовала нам сесть по местам и ждать прибытия нового начальника. В напряженном молчании прошло полчаса:

– Может он заблудился в наших трех соснах или передумал работать здесь, – озвучил мою самую жгучую надежду Кэвин.

– Задерживается, наверное, по уважительной причине, – тут же оправдала предмет своих девичьих грез Ольга.

Кари промолчала, а я коротко хмыкнула.

– Разве я вас звал? – услышали мы сердитый голос, привыкший повелевать.

Обернувшись, мы увидели его светлость Ариона Кайяра. На его плечи был накинут черный плащ, вышитый серебряной нитью, в тон той маске, что была у него на балу. Под плащом красовался темно-зеленый камзол, гармонирующий с приглушенной в дневном свете зеленью его глаз, а на ногах были облепленный раскисшей глиной когда-то дорогие кожаные сапоги с золотыми пряжками. На лице у него застыло злое выражение.

– Нам не сообщили о переменах в рабочем распорядке, и мы пришли на планерку, как это у нас заведено, – с удивлением расслышала я в звенящей тишине собственный подрагивающий голос. Ну вот, кто опять тянет меня за язык? Это прерогатива Кари – собачиться с руководством и доносить до вышестоящих точку зрения коллектива, а тут я со свинячьим рылом в калашный ряд.

Клирр-антар Кайяр соизволил перевести взгляд на меня:

– Интересно, кто это у нас здесь? – с издевкой поинтересовался он и тут же предположил: – Невоздержанная на язык клисса, привыкшая хамить каждому встречному, или все-таки благородная клирра в зеленой маске, не пожелавшая засвидетельствовать почтение принцу Альтеру и его будущей возлюбленной. Хм, хоть у них есть нечто общее – отсутствие врожденного чувства ранга.

– Скорее наличие чувства собственного достоинства, – отрезала я (а что – помирать, так с музыкой, вылетать с работы – так с треском).

В этот момент наконец вмешалась Кари:

– Прошу прощения, мы следовали заведенному порядку, но, если у Вас будут иные распоряжения или указания – мы будем их исполнять. Просим прощения за недоразумение, но все-таки хотели бы узнать, какие у нас планы на сегодня?

– Убраться на кладбище! Сегодня утром восстали несколько десятков мертвецов, а точнее – 81! И никто из них не должен был быть заразным, но пришлось добить еще 9 зараженных горожан!!! – рыкнул шеф.

– Почему же Вы не взяли никого на помощь? – резонно возразила молчавшая до этого момента Ольга.

– Вы были бы бесполезны. Такая орда разметала бы вас по всей территории погоста. Судя по тому, что успела рассказать Наина, вы едва совладали с девятью восставшими.

Я про себя усмехнулась – еще бы! Прибыл крутой маг-некромант из столицы, что ему такие мелкие шавки, как мы! И годимся мы, как выяснилось, только прибирать мусор за его светлостью. Но тут же я вникла в смысл сказанного им – восстала настоящая маленькая армия. А у нас нет ни сил, ни достаточно мортиния, чтобы упокоить орду взбесившихся трупов. И я невольно восхитилась его мощью – в одиночку покрошить столько мертвецов, при этом даже не запыхаться. Я снова взглянула на его сапоги и поняла очевидное – глина на них размокла не от воды, а от крови. А это плохо. Ведь кровь не принадлежала мертвым – это была кровь погибших горожан, которые, очевидно, спеша на работу, срезали путь, пробираясь по кладбищенским тропкам. Меня замутило, хотя вчера тоже были жертвы среди живых, но подобной реакции у меня не возникло.

– А сейчас там все спокойно? – неожиданно проблеял Кэвин. Именно проблеял, поскольку я едва узнала его голос в этом писке и дребезжании.

– Не волнуйтесь, клисс Эрмон, Вашей жизни пока ничего не угрожает, – проинформировал Кэвина клирр Арион.

– На уборку кладбища отправляются все, кроме клиссы Морган, – неожиданно добавил шеф. – Она задержится.

Внутри у меня похолодело. «Точно уволит», – подумалось мне. Выходящие из кабинета почти уже бывшие коллеги удивленно переглянулись, но промолчали. Я же, гордо вскинувшись, повернулась к руководителю, который вот-вот оставит меня без работы, а значит, и без средств к существованию.

***

– Думаю, Вам, клисса, лучше присесть, – начал клирр-антар.

Я не стала лезть в бутылку и уселась на стул, на котором сидела во время так и не начавшегося производственного совещания. При этом демонстративно молчала, желая причинить хоть какие-то неудобства вершителю моей судьбы. Но это не произвело ни малейшего впечатления на начальство. Босс сел за стол и несколько секунд просто смотрел мне в глаза. Потом вздохнул и проникновенно поинтересовался:

– Вам знакома клисса Мария Морган?

– Женщина с таким именем была моей матерью, – осторожно подтвердила я, – она умерла при родах несколько лет назад.

– Точнее, 36 месяцев назад, – добавил шеф.

Я нервно дернула плечом:

– Мы не слишком хорошо расстались, поэтому я не отмечаю эти даты в личном календаре.

– Сарказм Ваше все? – уточнил Арион, подперев подбородок сцепленными в замок руками.

– Да, характер не сахар, – повинилась я, усмехаясь, – но Вы же не для этого оставили меня здесь. Смею предположить, что разговор будет носить или строго конфиденциальный характер, или же касается исключительно меня, а остальным просто неинтересен и бесполезен.

Мой работодатель одобрительно хмыкнул, отдавая, вероятно, должное моим дедуктивным способностям:

– Сегодня мертвецов было не просто больше, их было больше ровно в 9 раз. И не все, скажем так, местные. Несколько пришлых. В том числе и их предводительница. Догадываетесь, кто?

Я кивнула, пытаясь протолкнуть внутрь неожиданно застрявший в горле ком.

– Несмотря на, кхм, срок давности, выглядела она превосходно, сохранила прижизненный разум, но вместе с тем и странную одержимость – разыскать Вас. Сомневаюсь, что исключительно с целью накормить домашними пирожками. Она командовала остальными – восставшие были послушны ей, как цепные псы, и такие же жестокие. При этом идеально сохранившиеся останки клиссы Марии лично никого не тронули. И вряд ли из-за неожиданного приступа человеколюбия, разве что речь идет о гастрономической ценности отдельно взятых индивидов.

– И это меня Вы называете саркастичной? – парировала я.

– Это я так рассуждаю вслух, – оборвал меня начальник.

Я умолкла, наблюдая за холеным лицом аристократа исподлобья.

– И самое разумное, что пришло мне в голову – не пускать Вас на кладбище, поскольку старшая клисса Морган оказалась единственной, кто скрылся от меня, – заключил Арион.

– Я уж думала, мне придется искать другую работу, – выдохнула я.

Шеф недоуменно вскинул брови, но потом согласно кивнул:

– Не исключено.

Я аж задохнулась от возмущения:

– Хватит поступать со мной, как со старой преданной собакой и рубить хвост по частям!

– У нас прямо утро, посвященное аналогиям с этими милыми четвероногими, – неожиданно улыбнулся клирр-антар и расслабленно откинулся на спинку кресла. – Но пока мне некем Вас заменить, даже если бы у меня и возникло такое желание. Наша братия и так не самая многочисленная и мне придется мириться с Вашим несладким характером, как и Вам с моим руководством, как бы Вы не ершились. Но у меня к Вам просьба, в которой Вы вольны мне отказать.

– Я шумно сглотнула:

– Слушаю.

– Помогите съесть мой завтрак – мне не видать спокойно жизни, если я вернусь с ним домой. – молящим тоном обратился он ко мне, но в глазах плясали веселые искорки.

Я рассмеялась, впервые искренне за последние сутки, но через секунду смех застрял у меня в горле: из пузатеньких коричневых горшочков до меня донесся дразнящий аромат специй, которыми была приправлена вчерашняя каша.

– Приятного аппетита, – невозмутимо пожелал мне шеф, принимаясь за еду.

Я же застыла с чувством, что расставленный на меня капкан захлопнулся.

Глава 4

Я дожидалась коллег по опасному бизнесу в раздумьях, механически сортируя документы в архиве по годам. Как по мне, архив нашей управы был в относительном порядке, и теперь я здесь сидела исключительно потому что шеф в порыве раздражения выставил меня из кабинета. Да чтоб он провалился со своей кашей! Вот это я ему и сказала. Ладно, девчонки пытаются меня накормить, полагая, что я пухну от голода, но так мы с ними столько уже пройти успели. А он кто такой? Тоже мне, благодетель сыскался! Да – мы голопопые, но гордые! Заявив, что не нуждаюсь в ни в его подачках, ни в подачках его домового, я хотела демонстративно хлопнуть дверью, закрыв ее с безопасной для себя стороны. Отчасти я так расхрабрилась ввиду того, что он прямо сказал, что не собирается терять одаренного сотрудника. Но дверь не захотела открываться. Мой шеф поставил там магический запор, которые еще и выполнял звукоизолирующую функцию. В общем, картина нарисовалась комичная – я в порыве благородного гнева дергаю за ручку, а он давится кашей и слезами (выступающими от смеха), созерцая мои бесплодные попытки. Тогда я в который раз набросилась на него с упреками, после чего босс легким взмахом руки снял заглушку и приказал, чтобы я убиралась в архив, где наверняка царит полный хаос. Но мне повезло – неодаренный персонал даром свой хлеб не ел, поэтому я просто отсиживалась, не спеша уведомить его благородие, что просто здесь штаны просиживаю. В конце концов, после такого унижения я имею право побездельничать за счет казны. И все же при воспоминании о дурманящем аромате жаркого, которое я так и не попробовала, желудок сводило голодными спазмами. Но я привычно переключилась на более важные проблемы. Здесь, в тишине, я могла спокойно порассуждать о случившемся. Итак, мы имеем посмертное воплощение моей матери, ибо я уверена, что за три года ее бренные останки разложились бы хотя бы наполовину. К тому же, лично она не тронула никого – почему? Потому что не могла? Но если следовать логике, как раз она бы и сумела ввиду давности кончины. Что из этого следует? Может это кто-то принял облик моей матери, и вряд ли сам был мертвецом. От Ариона он вряд ли тогда скрылся бы. Мертвецы, даже если они были при жизни магами, после смерти не сохраняют силу. Это как обертка от конфет – конфетой пахнет, но несъедобная, просто оболочка. Но откуда же у нее воспоминания моей матери и одержимость необходимостью со мной рассчитаться? Идем дальше – если это маг, притом вполне себе живой, на кой ляд я ему сдалась? И если все это восстание закопанных и оскорбленных (требующее немалой силы, коль уж тут замешан некромант) имеет под собой цель уничтожить или дискредитировать меня, то почему просто не пырнуть ножом в подворотне? К чему столько лишних телодвижений? Зачем привлекать внимание такого мага как Арион? Он в одиночку распылил почти сотню зомби, отделавшись лишь испорченными сапогами. Перебирая в памяти моих врагов – не скажу, чтобы их было много – прихожу к выводу, что нужно быть скромнее. Вряд ли я кому-то мешаю, и служу скорее всего ширмой. Но что я прикрываю? Или кого? Кроме усопших по большей части родичей, меня недолюбливал лишь Кэвин. Но организовать такой спектакль? На мелкие пакости парень способен, но он не прошел и первый отбор, потому что бездарный. Поднять мертвых способны единицы, так как этот ритуал требует колоссального выброса силы. И это строжайше запрещено. Наказание – смерть. Своей магией навредить я никому не могла. Мой дар пассивный, не разрушительный. Об увиденной метке я старалась никому не говорить, за редкими исключениями, как, например, с Миленой. Так что и здесь мстить некому и не за что. В общем, думала я думала, да так ничего не придумала. Абсурд какой-то получался. Архивариус, которому меня любезно одолжили, и который сам подшивал какие-то папки, не обращая никакого внимания на мою возню, вдруг отложил свою работу и покряхтывая поднялся со стула – верный знак, что время обеда. Не видя причины и самой сидеть и дышать пылью в свой законный перерыв, я вышла в коридор. Я собиралась направить свои стопы в ближайшую продуктовую лавку купить булку и молока – мой привычный перекус. Но не успела я миновать коридор, как на меня (вероятно ради разнообразия) налетела Ольга. Округлившимися от ужаса глазами она смотрела куда-то поверх моего плеча, потом с усилием сфокусировалась на мне и разразилась рыданиями:

– Кари… Кари убили! – взвыла она.

Я застыла, не в силах никак отреагировать. Меня поразила даже не сама смерть девушки, а то, что я не смогла предвидеть смерть коллеги. Кто смог обойти мой дар? Как?! От моих способностей не было иммунитета, но на Кари я метки не видела. Значит еще утром ее в списке Хозяйки не было. А между появлением контура и собственно кончиной никогда не проходило меньше 10 дней. Но Ольга не знала о моем таланте, поэтому видела в гибели Кари только роковую случайность, без подвоха.

– Как это случилось? – еле ворочая языком в пересохшем рту, спросила я. Следом за Ольгой на негнущихся от ужаса ногах подошел Кэвин. Мне неожиданно пришли на ум слова Клирра-артана Кайяра: «Клисс Эрмон, Вашей жизни пока ничего не угрожает».

Вот Кэвин на мой вопрос и ответил:

– На нас набросились горожане, дескать, мы не смогли предвидеть восстание, зря нас город содержит, мы ни на что не способны. А многие кричали, что это мы мертвяков и подняли, якобы чтобы народ в страхе держать и деньги с них, честных налогоплательщиков, выкачивать…

– Они бросились на нас, когда мы с кладбища шли: с вилами, лопатами и ружьями побежали. Мы бросились наутек, но Кари отстала – ее кто-то окликнул, – давясь слезами, перебила его Ольга.

– А кто? – попыталась выяснить я.

– Ты!! – в один голос отозвались Кэвин и Ольга. – Мы подумали, что шеф все-таки и тебя на подмогу послал. Кари и отстала, чтобы предупредить тебя, а толпа на нее кинулась и на куски разорвала. Мы даже тело забрать не смогли – там сплошное месиво. Мы и побежали, а горожане как-то сразу успокоились и разошлись. Будто кто-то им дал команду…

«Они повиновались ей, как цепные псы…», – вспомнилось мне. Но эти слова относились к мертвецам, а не живым людям. Сломать волю живого практически невозможно…

– Так вы точно видели, что это была клисса Нэвия Морган, – послышался голос Ариона за моей спиной. Глядя на искаженные ужасом и ненавистью ко мне лица коллег я невольно шагнула за спину начальника.

– Мы ее видели! – настаивал Кэвин. Ольга только подвывала, снова утратив способность говорить. Они с Кари были очень близки. Устроились в управу одновременно, были землячками, и даже здесь жили по соседству. Ходили даже слухи, что они были единокровными сестрами. Девушки слухи о своем родстве не опровергали, но и не подтверждали. Я же в этом сомневалась – некродар очень редко проявлялся у двух родственников одного поколения. Но несколько дней назад я была уверена и в том, что мужичины-некроманты – это миф. Что ж, реалии дали мне по голове.

Арион, секунду поразмыслив, сообщил:

– Клисса Морган все это время была в архиве, изображала бурную деятельность, о чем мне поведал архивариус.

Я возмущенно воззрилась на босса. Да, я скорее отсиживалась в архиве, но, справедливости ради, я там документы ровными стопочками подкладывала, хотя бы, а то они как-то кривовато лежали.

Однако ничуть не смущенный моими красноречивыми взглядами клирр-антар продолжил:

– Быть в двух местах одновременно никому не под силу. Вас обманул морок.

– Может он обманул нашего архивариуса? – возразил Кэвин. Вот, заррраззза!!

– У Нэвии нет таких сил. Ее способности весьма непритязательны, – парировал Арион. И мне бы спасибо сказать начальнику, но обидно стало, будто душем из презрения окатили.

– Идемте в мой кабинет, – пригласил босс и добавил:

– С обедом придется подождать.

Я побрела за остальными, надеясь, что просто сплю, а когда проснусь – моей самой большой проблемой будет то, что я нахамила будущему начальнику.

***

Ольга и Кэвин снова и снова пересказывали обстоятельства ужасной смерти Кари. Арион задавал уточняющие вопросы, но они едва ли доходили до моих ушей. Я чувствовала себя виноватой, хотя и не понимала, в чем. Не покидало ощущение, что я что-то упускаю. В который раз задавалась вопросом: почему Арион велел мне остаться? Теперь его объяснения не казались мне такими логичными, как утром. Один труп мы бы вчетвером упокоили бы, даже если это не труп, а живой маг. Хочет вбить между мной и остальными клин? Тогда зачем было подтверждать мое алиби? Да и откуда он знал, что некто одержимый местью мне, оморочит целый город. Ариона отбрасываем… пока.

– Может поговорим с дриадами? – предложила я. – Незадолго до первого восстания лесные девы закрыли вход в свои угодья под предлогом брачных игр, но сегодня я вдруг вспомнила, что у них там подозрительно тихо. Обычно их совокупления довольно громкие, а тут…

– Весьма здравая идея, клисса Морган, – неожиданно похвалил меня шеф.

– Вот только дриады никого к себе сейчас не подпустят, – охладил наш пыл Кэвин.

Ольга молчала, лишь переводя глаза с одного мужчины на другого. Казалось, она сейчас живет и дышит лишь мыслью о том, как бы расквитаться за смерть подруги. А для этого нужно узнать, кто виновен.

– Меня пропустят, – отмахнулся от Кэвина Арион, – но я бы хотел, чтобы кто-то прикрыл мою спину.

– Я, я пойду! – вскинулась Ольга.

– Нет, – возразил шеф. – Это будет клисса Морган.

– Опрометчиво, – буркнул Кэвин. Похоже он не отказался от мысли, что это настоящая я заманила Кари в западню, и вообще, как кукловод дергала за ниточки разъяренную толпу.

– Просто из вас она самая бодрая, – усмехнулся клирр-антар. Но при этом никому не было весело. – Вас же я попрошу собрать останки клиссы Мердвик и приготовить все для почетного погребения.

Ольга и Кэвин согласно кивнули.

– Мы идем сейчас? – поинтересовалась я.

Арион покачал головой:

– Сейчас никому нельзя высовываться дальше дворика управы. Подозреваю, на нас объявлена охота. Кому-то нужно уничтожить всех некромантов в округе. Мое прибытие помешало им убрать вас руками мертвых. Теперь в ход пошли манипуляции живыми, против которых мы бессильны.

– Но зачем? – недоумевала Ольга. – От нас никакого вреда кроме пользы.

– Что для одних польза, для других вред, – изрек наш босс. Не признать его правоту было невозможно. Дознаватели, к примеру, придерживаются закона: ищи, кому выгодно. Так кому выгодно истребить всех местных некромантов? И это ли их истинная цель?

Глава 5

За окном понемногу вечерело. Тени медленно, но неотвратимо наползали на пол, мебель, стены и на притаившихся в небольшом кабинете людей. Было настолько тихо, что мы слышали дыхание друг друга. И тишина казалась настолько неестественной, что в душе против воли зарождалась паника. Однако долго оставаться в таком напряжении становилось невозможно, поэтому Арион негромко откашлялся, привлекая к себе внимание. Мы резко дернулись, а Ольга даже взвизгнула и тут же закрыла рот кулаком, вогнав его почти по самое запястье. Кэвин хранил молчание, но в глазах плескался страх. Наш начальник, хоть и выказывал признаки тревоги, в то же время являлся для нас той соломинкой, за которую хватаются утопающие. Он же первым за несколько часов заговорил:

– Мы сегодня заночуем здесь. Я понимаю, что данное здание не приспособлено для круглосуточного пребывания, как в более крупных городах, но у нас нет выхода. Спать будем по очереди, да и сомневаюсь, что нам удастся спокойно уснуть.

– Мне удастся, – поспешно возразил Кэвин, – что бы ни случилось, я сплю, как убитый…

– Очень скоро тебе не придется добавлять «как», – нервно хихикнула Ольга. Я сочувствующе смотрела на белокурую черноглазую девушку, которая в приступе нервозности обхватила себя руками и раскачивалась взад и вперед. При этом ее губы непрерывно беззвучно шевелились. Когда я говорю «черноглазую», то здесь следует понимать буквально – глазное яблоко у нее было полностью черным – белки отсутствовали напрочь. Поэтому первое время она мне казалась потусторонней сущностью, но очень скоро я привыкла и перестала обращать внимание.

Теперь нужно вернуться буквально на пару часов назад, когда шеф первым услышал топот десятков ног на нашем заднем дворе. Внутрь без пропуска (хотя бы одноразового) войти нельзя. Не пропустит магическая защита. Одаренному магу и любому некроманту этот барьер, что слону дробина, но большинство людей его не в сила преодолеть без разрешительного документа. Вот только они и не думали входить. В полном молчании живые горожане обступали стены управы, даже не переговариваясь между собой. Самое ужасное, что большинство из них нас знали, даже здоровались при встрече, а с некоторыми мы и вовсе дружили. Угрюмый столяр, держащий за руку пятилетнюю дочурку, ремонтировал мой табурет, а Трошка вылечил его девочке сильнейший кашель своими травами, иначе малышка угасла бы меньше, чем за год… Базарная торговка в расшитой красно-желтыми цветами широкой юбке нередко приносила под окна нашей управы свой товар, приговаривая, что проклятые умертвия не дают нам поесть спокойно, а теперь она молча стояла в этой самой юбке, с ненавистью сверля глазами окна кабинета Ариона. Старый молочник Захар нередко гонял свою Пеструшку через кладбище, при встрече всегда нам кланялся и несколько раз сообщал, если кто-то из покойников оказывался неспокойным, а нынче маячил под нашими стенами с самым неприязненным выражением лица, которое только можно было вообразить. Самой последней пришла… Милена. Она держала на руках своих годовалых дочерей, которые единственные выражали какие-то понятные эмоции – дети были напуганы, жались к матери и хныкали, очевидно от голода, а сама Лена внезапно сорвалась на крик: