Путь Зверей. Книга первая

Анна Токарева

Путь Зверей. Книга первая

Пролог

Ами висела вниз головой и смотрела на меч, что был направлен на нее твердой рукой девушки.

Голову заполонило множество вопросов:

«Я столько всего перенесла и все это напрасно?»

«Столько страданий и жертв и все зря?»

«Ами приложила так много усилий, и все это окажется бессмысленно?»

«Она уже в шаге от исполнения их с прадедом мечты, а ее жизнь оборвется из-за какой-то ерунды?».

Нет! Не бывать этому! Она сделает все для того, чтобы выжить.

Глава 1

Солнце висело невысоко над горизонтом, но до темноты время еще было, поэтому Анрад шел не торопясь. Его плечи оттягивал большой плетеный короб, явно с чем-то тяжелым, но было незаметно, что из-за этого Анраду трудно идти. Нет, шаг его был легким и уверенным. Идти домой ему мешали тяжелые мысли, а не тяжесть его ноши.

Он посмотрел на дома, сложенные из черного камня Древних, которые больше пятидесяти лет назад собирали на том берегу озера и через обмелевшую в засуху речку носили на этот берег и отстроили поселок Озерный. Река текла от самых гор, начинаясь неподалеку от Ущелья Чудовищ, от самого Крисола – города что располагался рядом с Ущельем и где даже существовала гильдия Монстробоев, которые охотились на постоянно выползающих из Ущелья Зверей и Монстров – животных, вставших на путь Возвышения. Вдоль реки из Крисола в Арройо постоянно курсировали караваны торговцев, всегда ненадолго останавливающихся в Озерном закупиться и расторговаться. Анрад осел здесь гораздо позже, когда грандиозная стройка уже давно закончилась. На той стороне озера на расстоянии многих тысяч шагов в глубину Белой пустыни, в который превратился Столичный округ Империи Сынов Неба, не осталось ни одного камня, который валялся бы безхозным, только основания построек Древних, которые не брали никакие инструменты, которые можно было применить в Нулевом круге.

В последнее время использовали для постройки домов камень, привозимый из окрестностей Крисола, ведь там в одном из немногих мест Нулевого сохранилось большое количество высоких гор, во множестве мест усеянных скалами. Его добывала в больших количествах гильдия каменщиков и продавали селениям в ближайших окрестностях Крисола. Поселок Озерный находится всего в нескольких неделях пути от города и торговые караваны всегда заезжают к ним. Караваны привозят камень и множество других товаров, скупают в Озерном вяленную рыбу, а также Небесные травы, шкуры, рога и прочие части зверей, добытые в Закатном лесу и пустошах.

Когда-то давно за озером раскинулся огромный город Древних. Город, который давно превратился в Белую пустыню, засыпанную песком на много тысяч шагов севернее. Лишь краем задевая озеро, небольшое пятно песка на их стороне тянется всего на две тысячи шагов, а за ним начинается пустошь, на желтовато-серой земле которой растут многочисленные травы и кустарники, а также небольшие купы низких и кривоватых деревьев. В пески Звери и хищники заходят очень редко, но высокая ограда из все того же камня все равно полностью окружает поселок.

Озерный процветает и большинство жителей живет вполне обеспеченно. Если не лениться, а трудиться, можно не беспокоиться о хлебе насущном, а работа найдется всегда, главное не забывать платить налоги.

А вот в душе у Анрада было совсем все беспросветно.

Навстречу ему шел Амфи, переехавший несколько лет назад к ним в поселок мужик лет тридцати на вид. Его невыразительное лицо преображалось, когда он начинал рассказывать байки из прошлой жизни.

– Привет Анрад! – Пристроился рядом Амфи и начал с воодушевлением рассказывать. – А я рассказывал тебе ту историю, как я в Первом поясе с Монстром сражался? Мы тогда с отрядом искали сектанта, что безобразничал в округе, – не ожидая какого-либо ответа от собеседника продолжил он повествование. – Ну и нарвались на Ужасного Ворона, ух как он нас тогда погонял. Я был тогда на шестой звезде Воина, и то нам пришлось тогда улепетывать со всех ног. Я мужественно прикрывал отход отряда, получая раны одну за другой. Но мы все-таки оторвались от него. И не будь я тогда на седьмой звезде Воина, то точно сдох бы от ран.

– Хм… – Анрад хмуро посмотрел на него. – Сначала ты был на шестой звезде Воина, а к концу боя с Вороном чудом стал Воином седьмой звезды. Как-то это быстро, не находишь?

– Да что ты понимаешь? – Возмутился Амфи. – Я всеми силами сражался за честь Ордена, но из-за малюсенького проступка мне выжгли средоточие и сослали в Нулевой круг. Вот что делает этот вероломный Орден с верными своими служителями.

– Почему-то ты эту историю рассказываешь всем подряд, кроме учителя Эртуса. Этот самоотверженный старик приехал из Первого пояса добровольно в Нулевой круг, чтобы достойно обучать молодое поколение, и верно служил Ордену многие годы. – Анрад ехидно улыбнулся. – Так почему бы тебе не нажаловаться на Орден ему? Он очень справедливый человек и уверен, смог бы помочь тебе восстановить справедливость и наказать виновных.

– Да ты что? – Амфи чуть не подпрыгнул от охватившего его негодования. – Они же там прикрывают все преступления друг друга! Каждый в чем-то виноват и держит за горло других виноватых. Такая порука у них в Ордене процветает пышным цветом.

– Послушай, Амфи, давай поговорим начистоту, – внезапно посерьезнел Анрад. – Я прекрасно знаю, что Воин с выжженным средоточием все равно остается Воином, просто не может пользоваться техниками. Так вот я же лечил твои раны тогда, когда ты нарвался на стаю волков в Закатном лесу. И точно могу сказать, что ты никогда не был Воином, а точнее даже не достиг девятой звезды закалки меридиан.

Глаза Амфи забегали по сторонам, будто он пытался определить, не слышал ли кто-нибудь последних слов лекаря.

– Да ты… Да ты… – Амфи хватал воздух ртом и не мог подобрать слов. – Ты просто такой же, как и все здесь! Орден то, Орден сё, а на самом деле там все продано и если у тебя нет связей, то хорошую должность не получить!

– Я могу доказать, что ты на восьмой звезде закалки, – спокойно отмахнулся от обвинений Анрад. – Я сам на девятой, можем побороться на руках и увидим на чьей стороне правда.

– Вот еще, бороться со стариком, покалечу тебя еще ненароком, – Амфи затравленно огляделся и нервно захихикал. – Я лучше домой пойду. Я тут вспомнил, что мне срочно надо… побриться.

И Амфи торопливым шагом отправился куда подальше от Анрада.

– Амфи, стой! – От тона каким это было сказано, у мужика пробежали мурашки страха по позвоночнику. Он резко остановился, втянув голову в плечи. – Свои сказочки про Первый пояс можешь рассказывать наивным детишкам, может они тебе и поверят. Но если ты будешь клеветать на Орден, я поговорю с Эртусом и посмотрим, что ты запоешь после встречи с ним. Понял меня?

Мужчина кивнул и чуть не бегом унесся по улице.

– Вот же сказочник.

Амфи получил в поселке прозвище – Легенда. Только отнюдь не в хорошем смысле. Он был тем, кто, вцепившись в любого готового слушать, и неважно согласен ли этот слушатель внимать бесконечной мудрости Амфи, мог разглагольствовать весь день, рассказывая, как раньше он был Воином, но из-за происков врагов утратил все свои силы и попал в Нулевой круг. При этом рассказы о его приключениях в Первом поясе звучали настолько неправдоподобно, что никто не верил ни единому его слову.

Анрад покачал головой и отправился дальше, почти сразу пожалев о том, что избавился от надоедливого общества Амфи. Хоть слушать враки и было неприятно, но это отвлекало от тяжелых мыслей, которые последние несколько лет постоянно одолевали его. Так в задумчивости он и добрел до дома и пристроив короб возле лавки у дома, присел на нее.

Старик, волосы которого едва тронула седина, сидел на лавке перед домом и покуривал свою ежевечернюю трубку, наслаждаясь единственным за день моментом, когда он ничего не делал. Но даже в это короткое время спокойствия и единения с миром и Небом, тяжкие думы не могли покинуть его голову. Да что сказать, даже занимаясь своими обязанностями травника и лекаря или возясь с домашними делами эти размышления никогда не покидали его голову последние три с половиной года.

Он прислушался к тишине в доме, проводил взглядом красотку Марну, что спешила по каким-то своим делам мимо. Между прочим, он к ней захаживал еще лет десять назад, когда в его семье все было хорошо и все были живы и здоровы. Эх, горячая и страстная женщина. Была. Десять лет назад он тоже был хоть и в возрасте, но еще здоров и полон сил, а не старая развалина, как сейчас. «Завидный жених» – как неоднократно, будто невзначай, говорила эта шикарная женщина в самом соку. А сейчас, после стольких переживаний, потерь и их общей на весь поселок беды, он уже давненько забыл о тяге к подобным развлечениям.

Марна, пройдя еще несколько шагов, хлопнула себя по лбу ладонью и поспешно вернулась немного назад, заглянула за хлипкую ограду из тонких жердей, которые добывали на той стороне озера, когда после сезона дождей на болотистом берегу разрастался ивняк, чьи тонкие, но прямые побеги идеально для этого подходили. Женщина приветственно помахала ему рукой.

– Привет, старый, – она улыбнулась на его вялое ответное помахивание. – Я сегодня заходила к тебе, покормила и уложила Рамию поспать, у нее вид был очень сонный. Ты бы разбудил ее, а то всю ночь спать не сможет.

– Хорошо. Спасибо тебе, не знаю что бы мы без тебя делали, – вполне искренне ответил Анрад.

Марна потопталась нерешительно, будто хотела сказать что-то еще, но все-таки молча удалилась. Анрад проводил взглядом уже немного оплывшую фигуру когда-то прекрасной с шикарными формами женщины и опять провалился в тяжелые думы.

Тишина. Тишина в доме просто убивала его. Она была неправильна, ее там быть вообще не должно. Иногда он задавался вопросом, как все могло бы быть если бы его родители не ушли из Первого пояса в Нулевой круг? А если бы его сын не стал охотником на Монстров, а каким-нибудь плотником или кожевником, был бы он сейчас жив? А если бы его внучка, оставшись без отца в раннем детстве не оказалась брошенной своей непутевой мамашей, вернувшейся к своему отцу в надежде на лучшую жизнь в большом городе, бросив на старого деда единственную дочь? Если так подумать этих «если» в его жизни было так много, что думать об этом можно было бесконечно и в итоге сойти с ума. Он запрещал себе этим заниматься, ведь его разум ему очень нужен, да и бессмысленно все это – ничего изменить уже не получится.

На самом деле больше всего он жалел о внучке. Ведь если бы он не начал воспитывать ее как своего сына воспитывал, не принимая во внимание, что она девочка, да еще к тому же чрезвычайно эмоциональная и очень упрямая, как и ее отец. В итоге получилось столь убойное сочетание, что к тринадцатилетию внучки он просто не знал, как к ней подступиться, ведь что бы он ни сказал и ни попросил, все воспринималось в штыки. Своим рациональным умом и спокойным нравом он просто ее не понимал. И если бы он не давил на внучку, заставляя ее встать на путь Возвышения, она не заупрямилась и не отказалась со скандалом от этого пути и выбрала «Любовь Всей Жизни», ведь Он останется здесь в Нулевом, так зачем же ей Первый пояс, если Его там не будет? Ее не остановило даже то что ей было тринадцать лет, а Ему на десять лет больше, да еще жена и двое детей наличествовали и никуда деваться не собирались. С тех пор, после их жарких скандалов и споров, она его иначе как тираном не называла.

До того самого дня, как она пробормотала: «Дедушка, что-то я плохо себя чувствую». После этих слов она упала на него, разлив по его груди горячий лечебный отвар, которым его отпаивала после ухода болезни. Старый человек после тяжелой и продолжительной болезни не способный даже ложку до рта донести, перевернул внучку на спину и выкарабкавшись из-под нее, уложил на свое место и принялся ухаживать за слегшей внучкой и правнучкой, находящейся в очень плохом состоянии. Он и сам потом не мог вспомнить откуда в нем появилось столько сил на все это.

Кармина буквально сгорела за несколько дней, не помогали никакие настои, средства, отвары. Девушка до этого целую неделю носилась по всему поселку, разнося лечебные отвары и настои половине населения поселка, внезапно оказавшихся в тяжелом состоянии от нагрянувшей неизвестной болезни. Больше всего ей были подвержены маленькие дети и старики. Некоторые молодые и среднего возраста люди низкого Возвышения тоже болели, хотя и не так сильно, как дети и старики. В поселке было трое лекарей, один из которых был очень стар и слег в числе первых и уже через три дня у них осталось только двое лекарей – это Кармина и ее дед Анрад, который слег на следующий день после старого Лорка. В итоге Кармина всю неделю практически не присела, спала урывками, просто иногда теряя сознание от усталости. В конце концов даже молодой и здоровый организм не выдержал издевательств и в один момент отказал.

Все то время, пока длилась агония поселка никто из соседей не пришел на помощь, все кто проезжал мимо и раньше останавливались в поселке на ночной постой, теперь торопились побыстрее оказаться как можно дальше отсюда. Все боялись заразиться, ведь было неизвестно заразна ли болезнь.

Это было очень тяжелое время для всего поселка, практически каждая семья потеряла кого-то из старшего поколения, но самое страшное, очень много детей так и не выкарабкались. Из всех детей возрастом до пяти лет выжили лишь двое – Рамия, внучка Анрада и Армин, сын Римана. Что забавно в этой ситуации, это то, что Армин на месяц старше Рамии и является ее единокровным братом.

Кармина оказалась достаточно упряма, а к восемнадцати годам и просто неприлично красива, чтобы соблазнить взрослого глубоко и прочно женатого, обремененного к тому времени тремя детьми мужчину. Мало того, будучи полностью уверена в его полной и безоговорочной любви к ней (хотя ни слова об этом не прозвучало, но что стоит безумно влюбленной девушке, добившейся от предмета своего давнего воздыхания ответных горячих чувств, убедить себя в его не менее горячей любви?) она решила начать строить с ним семью в одностороннем порядке и вскоре забеременела. Причем она была уверена, что стоит ему услышать об их будущем общем потомстве, как он сразу бросит свою старую и страшную жену (хотя Ланти была старше и после нескольких родов уже не блистала свежестью юности, но все равно оставалась симпатичной пухленькой хохотушкой) и сбежит с Карминой ближайшим торговым караваном навстречу приключениям и их общей невыразимо-прекрасной жизни.

Ничего удивительного, что благоразумный и намного более приземленный и практичный Риман предпочел беременную жену с тремя детьми и вполне комфортную жизнь в процветающем поселке каким-то непонятным приключениям, да и для интимных встреч с любовницей вовсе было необязательно куда-то ехать.

Так что вместо прекрасной жизни с возлюбленным, Кармина получила ссоры с дедом, скандалы с женой своего мужчины и всеобщее порицание поселкового народа, у некоторых доходящее и до прямых оскорблений. Но несмотря на все это она продолжала упрямо, с какой-то маниакальной решимостью надеяться, что когда-нибудь «Самый Лучший Мужчина На Свете» все же одумается и приползет… ну ладно, придет к ней и заживут они душа в душу вместе. Хорошо хоть ей хватило благоразумия не беременеть снова. Сообразила, что четверо предыдущих детей никуда не денутся, а соревноваться с Ланти кто больше нарожает, совсем немножко не то к чему стоит стремиться в этой жизни.

Если бы не эта болезнь, свалившая с ног половину поселка, объединившая оставшихся на ногах обшей бедой и горем, то неизвестно чем бы вся эта ситуация закончилась. На самом деле Анрад сомневался, что молодая и не самых низких звезд Возвышения девушка могла настолько ослабеть из-за истощения, что никакими, даже самыми сильными отварами, что были в распоряжении Анрада, он не смог ей помочь. Несмотря на мучающую его горячку он заметил, что Кармина уходила из дома, неся на руках обессиленную, то и дело проваливающуюся в забытье дочь. У нее как раз наступил кризис, даже пребывая в полубреду Анрад понимал, что правнучка находится на самой грани жизни и смерти. И несмотря на состояние девочки, его внучка куда-то понесла ее из дома. Что странно, вернувшись Кармина выглядела даже хуже дочери, в ее глазах как будто потух огонь жизни. Но даже несмотря на свое состояние, девушка продолжала лечить деда и дочь, а также готовила и разносила укрепляющие отвары по поселку. Уже когда Анрад пошел на поправку, он спросил, куда она ходила. Кармина долго молчала, а потом посмотрела неживым взглядом на него и сказала:

– Это уже неважно, – она с невыразимо грустной улыбкой посмотрела на дочь, но в следующий момент даже эта слабая эмоция покинула ее лицо, и она вся будто одеревенела. – Ты был прав, как же ты был прав. Но я не могу так. Просто не могу, – последние слова она прошептала уже вставая и уходя готовить очередной отвар.

Анрад с трудом вынырнул из тяжелых воспоминаний, мысленно ругая себя последними словами – опять он так задумался, что не заметил, как в трубке не осталось табака, и время его отдыха подошло к концу. Ну что ж, раз он так бездарно профукал кучу времени на бесплодные размышления, придется заняться делами в доме. Правнучка его заждалась, наверное. Хотя понять это по ее виду довольно сложно, но он чувствовал, что она его любит чистой и незамутнённой детской любовью, как и он сам души в ней не чаял. Именно поэтому его голова была полна переживаний о ее будущем. После выздоровления от той неизвестной болезни, Рамия стала похожа на бездушную куклу без капли разума. Если ей не сказать поесть, даже сидя перед тарелкой, полной еды она будет смотреть на нее и тупить. При этом надо дать в руку ложку, а иначе она начнет есть руками. Без конкретных указаний девочка ничего не могла делать, только смотрела на него своим взглядом, которого не увидишь даже у самого тупого джейра. Единственное, что слышал от правнучки Анрад, это «ы-ыы-ыы-ы», когда уходил из дома за травами, и «уу-у-уу» когда возвращался. Сегодня, когда он уходил в короткую вылазку за древесной корой, Рамия осталась сидеть на кровати сжимая в руках потрепанную куклу, которую ей всучил прадед со словами:

– Играй, я скоро вернусь.

– Ыыы-ыы, – как обычно услышал от нее и ушел.

Каждый раз возвращаясь домой, он боялся именно этой тишины, когда в доме есть маленький ребенок почти семи лет от роду, то в нем по определению не должно быть так тихо. Эта тишина так его пугала порой, что он просто начинал рассказывать что-нибудь из истории Поясов и Нулевого круга, хотя про Первый пояс он рассказать мог совсем немного, ведь они оказались в Нулевом, когда ему было восемь, но в отличие от большинства жителей Нулевого круга, он хотя бы своими глазами видел каково там, за сложнейшей и обширнейшей Великой Формацией, как будто в другом мире. А вот по Нулевому он успел попутешествовать с родителями, а после их смерти и сам. Иногда он читал ей перед сном сказки о Раме Вилоре, и истории немногочисленных путешественников, что объездили весь Нулевой. Рассказывал ей о законах Нулевого круга, и чем они различаются с другими Поясами, так же как когда-то ему рассказывала мать.

Он ругнулся на себя, с силой растер лицо и ненадолго спрятал его в ладонях, собираясь с решимостью и отгоняя мысли о том, как сложится жизнь его правнучки в будущем, ведь он уже стар, а та болезнь хоть и отступила, но до сих пор иногда чувствуются ее отголоски. Она очень сильно подкосила его здоровье, он чувствовал, что ему осталось жить всего несколько лет, может благодаря укрепляющим отварам он протянет лет пять-шесть, ну а дальше-то что? Кто будет заботиться о его маленькой правнучке? Ведь они двое никому на этом свете больше не нужны. Марна. Если она согласится приглядывать за Рамией, то он отдаст ей все что имеет, хотя от прежних накоплений осталось совсем мало, но сколько-нибудь наскрести он сможет. Но ведь и у Марны тоже здоровье подорвано той болезнью, Анрад несколько раз в год готовит ей сильный укрепляющий отвар, как собственно и еще нескольким выжившим три года назад старикам. Да и возраст у нее уже такой, что скоро внуки подрастут и будут о ней заботиться, а Рамия сама нуждается в ежедневной заботе и скорее всего будет нуждаться еще очень долго. И как выгрести из этой ситуации он ломает голову вот уже три года.

Анрад решительно встал, и уже собрался идти в дом, будить Рамию и готовить ужин как в этот момент его обняли маленькие ручки.

– Де-да, – хриплый детский голосок так потряс его, что он застыл не в силах пошевелиться и промолвить хоть слово от проснувшейся надежды и страха что все это ему мерещится. – Деда.

Глава 2

– Помоги мне, умоляю! Наша дочь умирает, я знаю у тебя есть сильная Небесная трава, дай ее мне, она ее спасет!

– Убирайся отсюда, грязная подстилка! И это мерзкое отродье убери с глаз моих!

– Но я же люблю тебя, и наша дочь…

– Твоя любовь – твои проблемы. А твой ребенок не имеет ко мне никакого отношения.

Этот ледяной голос и звук захлопнувшейся двери, было первым что Ами вспомнила, очнувшись от забытья и последним что она слышала перед тем, как ее унес неудержимый поток на самое дно самого глубокого озера. Огромная толща воды не давала ей выплыть, хотя она смутно и видела, и слышала, что происходит вокруг, но никак не могла отреагировать, борьба с давящей на нее толщей воды отнимала все ее силы. Только недавно ее, казалось, вот-вот утащит на самое дно и навсегда похоронит там, но вот уже некоторое время она начала видеть все четче и слышать больше, а в один прекрасный момент вынырнула и вспомнила слова человека, по жестокой усмешке судьбы оказавшимся ее отцом. Как же ей больно было их слышать, хотя она совсем не знала этого человека и многого не понимала в свои три с половиной года. Что чувствовала мама Ами и представить не могла, ведь она так любила его.

Так же сильно как девочка ненавидела человека, считавшегося ее отцом, также сильно она любила прадеда что все эти годы так о ней заботился и переживал за нее. Собравшись с силами Ами села на постели, а потом встала и прошлась по комнате. Как ни странно, но у нее ничего не болело, и даже хватило сил дойти до стола. Закрыла глаза, мысленно проверяя состояние тела, и нашла его удовлетворительным для того, кто вел очень малоподвижный образ жизни. И тут на нее повеяло чем-то родным и хорошо знакомым. Запах дыма. Точно, запах дыма от прадеда, который по вечерам всегда выкуривал трубку на лавке перед домом. Как же ей захотелось его обнять, осчастливить новостью о своем выздоровлении и увидеть радость на его лице, которое уже давно не улыбалось. Исполнившись решимости, девочка медленно побрела к дверному проему. И чем ближе был выход, тем уверенней она шла, все тверже ставя стопы на гладкие камни, служащие полом в их старом доме.

Когда она достигла выхода и увидела уставшего и сгорбленного прадеда, встающего со скамейки она ринулась к нему не чуя землю под ногами, а когда обняла и вдохнула такой знакомый запах родного человека, то позорно расплакалась, и единственное что прорвалось сквозь всхлипы было:

– Де-да, – в горле запершило от долгого молчания, торопливо сглотнув, повторила, – деда.

– Рамия, родная, – старик принялся торопливо ощупывать плечи и спину девочки, словно хотел убедиться, что это и правда она. – Как ты… То есть когда ты… А, это все неважно! Благословенное Небо, ты выздоровела, девочка моя родная.

С легкостью отцепив слабые руки правнучки от себя, он с любовью встретил взгляд зеленовато-карих глаз из-под широких густых черных бровей, прямо как у него самого. Счастливо рассмеявшись, он расцеловал улыбающуюся мордашку девочки и прижал к себе ее маленькое хрупкое тельце.

– Ммм… – попыталась что-то сказать крепко прижатая к груди прадеда Ами, но получилось очень неразборчиво.

– Прости родная, что-то я от счастья силу не рассчитал. Как ты себя чувствуешь? Может болит что-нибудь? Или есть хочешь? Ой, точно, ужин ведь пора готовить. Тебе надо хорошо питаться, много двигаться и тогда ты очень быстро сможешь восстановиться, а я помогу тебе укрепляющими отварами.

– Нет! – Воскликнула Ами, но желудок издал такой протестующий звук, что пришлось исправляться. – То есть я хотела другое попросить, – смутившись добавила тихо девочка.

– Все потом, все потом! Ребенок не должен оставаться голодным.

И Анрад помчался в дом, не отпуская правнучку с рук. Попытался даже начать готовить одной рукой, но из нее постоянно все валилось.

– Опусти меня на пол, я хочу немного походить, – сжалившись над стариком, предложила девочка. А может это из-за страха так и не дождаться ужина сегодня.

Пока прадед возился у печки, постоянно поглядывая на правнучку и улыбался каждый раз, видя ее ходящей по их небольшому дому. Убедившись, что глаза его не обманывают и правнучка действительно в полном порядке, он мог вернуться к готовке, но надолго его не хватало. Ему все еще не верилось, что Рамия просто встала сама и ходит сама и говорит с ним.