Грани

– Ульяна, – с горящим взглядом девушка всматривалась в лицо нового знакомого. Не секрет, что такое обычно бывает, когда видишь человека, понравившегося с первого взгляда. Но в случае Ульяны, возможно, было кое-что еще.

Общение «ни о чем» с новыми знакомыми, легкая атмосфера и выдуманная симпатия к одному из собеседников давали о себе знать. Она догадывалась, что связывает ее и парня напротив, блондина с усталым взглядом и залегшими под глазами синяками.

За время их пребывания внутри, бар уже наполнился людьми и за стойкой началась настоящая тусовка. Илларион уже не следил за диалогом друга и его новой знакомой. Еще несколько таблеток и в один момент мир резко покачнулся в сознании парня. Его наполнило ощущение безмятежности и безудержного желания окунуться в бессмысленное веселье. Илларион откинулся на спинку дивана рядом с девушкой, словно набираясь сил.

– Все хорошо? – она положила руку ему на плечо.

– Да, все отлично, – он резко поднимает на нее взгляд, слегка испугав этим девушку, – Мне просто нужно вас покинуть. Это мои знакомые, я обещал. В общем, увидимся да? Жень!

На этих словах Илларион резко поднимается, жестом показывая другу, что все хорошо. И направляется к бару, растворяясь в толпе. Для вполне трезвой девушки это выглядело странно. Она недоумевая смотрела в сторону толпы, в которой растворился Илларион, но в то же время, она была не так уж и против остаться наедине с Женей.

– Ну, я думаю, он попозже с тобой поговорит. Объяснит свое поведение, скажем так. К нему нужно привыкнуть, вечно пропадает куда-то, свалит среди вечера или что-то еще выкинет. Расслабься, не бери в голову, ему всегда скучно. Выпьем? – парень поднял одну из стоящих рядом стопок.

– Ему стало с нами скучно? Странно, все вроде хорошо было, – девушка потупила взгляд, – А вы давно дружите? Он всегда такой?

– «Такой» это какой? Хамоватый и беспринципный? Или дерганый и взбалмошный? Даже не знаю, как его сегодня охарактеризовать – уже неслабо опьяневший Женя расплылся в улыбке от воспоминаний в голове, – представь, мы с ним вместе с первого класса. Знаешь, как все началось? Наша дружба. Мы сидели вместе, и однажды он рассказал, что его мама умерла, что он боится, что если папа тоже умрет он останется один. И тогда семилетний я поклялся быть с ним всю свою жизнь, можешь представить? И клятву несу уже 11-й год. Ты знаешь, каким бы он ни был для девчонок и знакомых, для меня он всегда маленький испуганный мальчик, с которым мы сбегали с уроков. Он может быть странным, может быть резким или жестоким, но он замечательный друг. Просто поверь мне сейчас. Только не говори ему, что я рассказал тебе эту душераздирающую историю, иначе мне конец. Он не любит показывать слабости, особенно перед девушками. А ты его явно задела чем-то.

– О, это бред, – девушка вскинула брови, недоумевая, и, словно бы, оправдываясь, -ну, мы общаться то начали только вчера. Ничего такого.

– Не зарекайся. Не знаешь ведь, что завтра будет, – парень допил последнюю стопку, – и да, за его косяки тоже отвечаю я, так что провожу тебя до дома.

Что должно быть у парня в 17 лет? Успехи в учебе, верные друзья, планы на будущее? Возможно. Но уж точно не секс с первой встречной в грязном туалете клуба под действием таблеток. Уж точно не истерики после окончания. Уж точно не панические атаки.

А если все вышеперечисленное граничит друг с другом? Насколько велики шансы держать баланс? Сидя на холодном полу, Илларион не хотел думать, что делает со своей жизнью. Но он точно знал, что ему всегда есть на кого рассчитывать. И пока Женя шел с новой знакомой в направлении ее дома, выполняя свой выдуманный долг, еще один из самых близких людей Иллариона – Глеб – уже спускался по лестнице, сбивая все на своем пути. Громкая музыка, противные женские визги, духота и сотни зловонных запахов. Он поднимает едва живое тело с пола и буквально тащит на себе к выходу.

А дальше все по пройденной не единожды схеме. Такси, второй подъезд, ключи в левом кармане, холодный душ. Окатив друга водой, Глеб помогает ему добраться до постели. И в эти моменты он чувствует где-то в груди щемящую боль, которая выдавливает крик из груди. Глеб выходит из комнаты друга, наливает дешевый алкоголь,

ставит перед собой на стол. Когда они впервые попробовали, он и подумать не мог, что Иллариона затянет так сильно. И каждый раз, вытаскивая Шульцмана из грязных туалетов клубов, где-то в глубине души Глеб винит себя, что предложил это однажды. Сегодня его «смена», и его ждет очень долгая ночь. Все шло своим чередом.

2. «На берегу»

Утро – это всегда маленький ритуал. У каждого из нас он, конечно же, разный. Например, пытающийся не опоздать в лицей Женя, или долго и упорно выбирающая наряд Ульяна – каждый из них знал порядок действий уже наизусть.

У Иллариона этого порядка не было. Каждое его утро было чем-то совершенно новым. Не новой была только мигрень, ведь прошлым вечером он упорно старался забыть о своей всепоглощающей боли с помощью самых сильных «растворителей». Конечно, эта его боль была не более чем выдумкой, навеянная детской травмой потери матери, бывшими девушками, а также фальшивыми людьми, падкими на деньги и статус его семьи. Но началось все не с этого.

Душевная боль – ничто иное как выдуманная жалость к себе. Мы просто не хотим принимать действительность такой, какой она предстает перед нами. Мы жалеем себя, оплакивая погибших, потому что мы больше не увидим их, не сможем обнять и не услышим их голосов. А людей, что делают нам больно своими действиями, отказываемся понимать, бросаясь в обвинения и страдания, невзирая на их желания и мотивы.

Изо дня в день, сталкиваясь с фрустрацией, мы строим у себя в голове некий образ, подобный жертве, позволяющей себе страдать, утешать себя, глушить несуществующую боль. Пожалуй, это кратчайший путь в никуда, однако, разве заботит это кого-нибудь?

В самом деле, впервые наркотики он попробовал случайно, на вечеринке. Это произошло зимой, перед новым годом. Его друг Глеб очень хотел новых ощущений, но не мог решиться на это в одиночку. Типичная ситуация, говоря между нами. Пожалуй, это случалось с каждым третьим, или даже каждым вторым. Случалось, возможно, не раз и не два, но немного кто подсаживается основательно и от этого перестает жить обычной жизнью.

С тех пор Илларион стал принимать постоянно. На вопросы друзей, мол, почему, ответить он не мог. Сыграли ли вседозволенность и постоянное отсутствие контроля или же он действительно находил в этом какой-то покой, его друзья разобраться никак не могли. Глеб винил себя, что вообще предложил все это; Феликс пару раз безуспешно пытался промыть младшему товарищу мозги; а Женя не пытался. Женя знал, что он далеко не психолог, а потому просто старался всегда быть рядом, на случай если это будет необходимо. И случай не заставил себя долго ждать.

Отец Иллариона всегда доверял своему особенно умному и самостоятельному сыну, а потому и подозревать не мог, что парень уже пару месяцев активно пробовал кучу разных «болеутоляющих» веществ. Все случилось прямо перед летними каникулами, прямо в школе. Его нашел Женя, подозревая нездоровое и долгое отсутствие друга. Конечно, парень хотел замять все тихо, втайне от администрации и отца Иллариона, однако увидев

Лара без сознания, бледного; увидев его синие губы и впалые глазницы, блондин запаниковал.

А после было многое. Скандал с администрацией лицея и местными органами власти, поиски новой школы, сбор всех возможных характеристик, что перекрыли бы сей инцидент; бессонные ночи. Только все это поджидало отца Иллариона, пока сам парень лежал в больнице пребывая в шоке, под чутким присмотром друзей, бившихся в истерике на протяжении первого месяца каникул.

К счастью, связи отца быстро сделали свое дело. Но школу поменять все-таки пришлось. Это стало новым ударом для неразлучной компании, и новым поводом для волнения ребят. Ведь они-то прекрасно знали, что Лар не завязал, мало того, знали и то, что он даже не собирался. Не знали только, как им с этим бороться.

Квартира пуста, как это бывает чаще всего. Отец снова в отъезде до самых выходных. Парень в одном белье выходит в гостиную, которая совмещена с кухней, открывает холодильник, и полминуты просто стоит, смотря в пустоту. Он не помнил где и с кем провел предыдущие два дня, что принимал и сколько, с какими девушками был. Лица, тела смешались в сознании. Было ощущение пустоты и отрешенности. Илларион любил это чувство: так ему ничего не мешало, ничего не терзало его.

Последнее, что он смог вспомнить, как друзья привезли его домой. Только вот часть картины так и останется скрыта для него. Как Феликс вжимал педаль газа в пол, наплевав на красные светофоры, как Женя держал его голову, чтобы бесчувственный, во всех смыслах этого слова, друг не захлебнулся от своих же рвотных позывов. Все это он даже не подозревает сейчас, просто стоит на холодном полу кухни и не чувствует ровным счетом ничего, словно бы в невесомости. Из раздумий его вырывал звонок.

– Доброе утро, ну как ты там? – голос Жени с той стороны трубки выражал тревогу.

– Я на отходниках, брат, – Илларион сонно потянулся, – может к черту эту новую школу, и вообще все к черту?

– Лар, не серьезно. Ты был невменяем, проспал по моим подсчетам не меньше часов 14. Приходи в себя и возвращайся к учебе. Не хватало, чтобы тебя еще и из этой шараги выгнали, с твоим-то гениальным мозгом, – по голосу слышно было как Женя злился на друга за его поведение после очередного затянувшегося выходного, – мы, мать его, вытащили тебя из гребаного притона, этого мало?

– Жень, я реально не помню, как оказался там. В пятницу я был в клубе, не помню, как вообще уехал оттуда. На самом деле, сегодня по-особенному хреново, а еще у меня, кажется, простуда, и я официально имею полное право прогулять, – он пробрел босыми ногами к стойке и упал на барный стул, – я скучаю по всему, что было раньше.

– Я тоже, друг. Мы все скучаем без тебя.

– А знаешь, что нам нужно? – Лар подпрыгнул со стула в секунду, – традиционная тусовка у меня на коттедже.

– Чтоб тебя, ты гений. Глеб будет прыгать от счастья, клянусь тебе, – блондин по ту сторону трубки расплылся в улыбке.

– В пятницу.

– В пятницу.

– Шульцмана сегодня в школе нет. Подумала, может, ты знаешь, где он. Вы вроде там общаетесь, – одноклассница Иллариона, единственная кто воспринимал парня не как объект сексуального вожделения, влетела в кабинет как ураган, накинувшись на девушку, погруженную с головой в мир социальной сети.

– С чего это ты взяла, что мы общаемся, а тем более, что я должна знать, почему его сегодня нет, – Ульяна подняла на вошедшую взгляд.

– Уля, скажу тебе по секрету, тебя все уже люто ненавидят. Он же смотрит только на тебя, это каждый дурак заметил уже – старшеклассница одним резким движением закрыла какую-то тетрадь, – но мне до этого дела нет. Узнаешь, почему не соизволил прийти – скажи, будь добра.

На протяжении всей прошлой неделе, с тех пор как они заговорили впервые, он не сводил с девушки глаз в коридорах школы. Саму ее мало волновало такое внимание, но желание снова увидеть его друга, заставляло девушку отвечать взаимным вниманием, которое за пару дней общения уже стало вполне привычным.

Сначала Ульяна совершенно не хотела даже записывать его номер в телефонной книге. Но вышло так, что записывать его и не пришлось, так как цифры отложились в памяти довольно глубоко. Девушка и сама не заметила, как они стали переписываться буквально беспрерывно. Ей было комфортно говорить с парнем о чем угодно, как когда-то она чувствовала себя с Лизой; когда можешь поделиться с человеком буквально всем. Кажется, словно за эту неделю они наверстали годы, но когда парень находил ее в школе, Ульяна все еще сдержанно отводила взгляды.

В пятницу их переписка резко оборвалась. Она уже было порывалась написать, но боялась быть навязчивой. В голове сразу вертелись вихрем мысли, что ему это могло просто надоесть. Но когда Илларион не появился в школе в понедельник, логическая цепочка связалась сама собой. Ее пальцы сами набрали нужные буквы, и, отправив сообщение, она спрятала телефон глубже в сумку, скорее от самой себя, чем от кого-либо.

Илларион уже едва ли не закрывал глаза, сидя перед полупустой тарелкой, когда телефон высветил новое сообщение.

От: Ульяна.

Привет. Ну как ты? Почему в школу не пришел? Тут все переживают.

Парень ехидно улыбнулся, понимая, что написала она далеко не из-за всеобщего интереса к его персоне, а исключительно личных побуждений.

От: Илларион 10А.

Привет, солнышко. Прости, что я тебе не ответил, кажется, заболел. Наверное, слишком бурно отдохнул в эти выходные. Чувствую себя максимально хреново. Сижу совершено один. Рад, что ты интересуешься. Если будет желание, залетай после школы. Ул. Парусная 4, кв. 12.

Саша нашла Женю в кабинете, нервно собирающего вещи. Его голова была явно забита чем-то иным, нежели учеба. Он был одержим переживаниями за друга, к которым добавлялось напряжение в отношениях с девушкой и грядущие выпускные экзамены в балетном классе.

– Привет, Женька, – девушка вполне привычно дружески приобняла парня, – все хорошо?

– Привет, Сань, – светловолосый проигнорировал ее вопрос, – ты Мари не писала? Почему она сегодня в школу не пришла?

– Ты же знаешь, последнее время главной причиной ее агрессии является Феликс. Я думаю это из-за того, что произошло в пятницу. Они убить друг друга были готовы, сам видел. Но знаешь, Мари реально перегнула палку. Он мог ее выставить на правах педагога, но не стал, -девушка наблюдала за действиями парня, который убирал со стола какие-то вещи, – мы должны их как-то успокоить, Жень. Они как два глупых ребенка, ну правда ведь.

– В пятницу вечеринка у Лара на коттедже, скажи ей, – парень говорил слегка отстраненно, будто витая в облаках, – пусть усмирит свой гнев, им необходимо будет провести в одном доме по меньшей мере двое суток.

– Черт, тусовка? Серьезно? – девушка тут же встрепенулась, а ее глаза буквально загорелись,– наконец-то хоть одна хорошая новость.

– Да, только не кричи так, а то желающих немало найдется. Будут только все наши, так что скажи девочкам, – парень подхватил сумку, – ладно, мне уже пора.

– Ты мне ничего больше не хочешь сказать? – Саша поймала друга за руку, но сразу же отпустила.

– Нет, а что такое? – парень уже двинулся по направлению к выходу, дабы избежать расспросов.

– На тебе лица нет, это из-за Полины? Вы встретились на выходных? Поговори уже с ней, – она кинула ему в след грустный взгляд.

– Увидимся вечером, – светловолосый скрылся из поля зрения девушки за секунду до звонка.

Когда она стояла перед домом, адрес которого узнала накануне, что-то внутри все еще вторило, что она поступает странно или даже глупо. Но будто само собой после школы она отвергла предложение Лизы пойти вместе домой, ссылаясь на то, что ей хочется прогуляться одной, и поехала в неизвестном доселе ей направлении. Казалось бы, внутри у нее ничего не загорается, когда она видит Иллариона, но сейчас она здесь, поднимается на этаж и просто стоит перед дверью, потупившись. Звонок, за ним второй. Когда она уже думает о том, что пора уйти, дверь открывает парень. Он ничего не говорит, садится в пороге, пропуская девушку.

– Привет,– она расстегивает пальто, маленький аптечный пакетик в ее руках издает звенящий звук, – ну как ты?

– Солнце, ты пришла, – парень расплывается в улыбке и протягивает руку, чтобы приобнять девушку, – как же мне хреново.

– В каком плане хреново? Температура? Озноб? – девушка подошла ближе и приложила тыльную сторону кисти ко лбу парня, – тебя в школе все обыскались, у меня спрашивали. Нужно позвонить и сказать, что ты болен, хотя бы. Ну так что с тобой?

– Я позвоню, обещаю, но позже, – протянул он, – это просто таблетки, все будет нормально.

– В смысле? – девушка опешила, нахмурив брови.

– Зайдешь? – еле слышно произносит он, говоря куда-то в области ее шеи. – Да я пришла уже, – она одним движением скинула пальто и начала снимать обувь.

Престижный лицей не допускал курения на своей территории, как, впрочем, и за ней. К счастью совсем недалеко находился закрытый двор, куда старшеклассники стекались на большой перемене толпами. Глеб стоял в окружении одноклассников и двух девиц годом или двумя младше него, которые ради расположения парней давились горьким сигаретным дымом. Но парню на них было совершенно все равно. Погруженный в свои мысли, он лишь изредка смеялся над общими шутками и кивал, соглашаясь с очередной чушью. Завидев на горизонте знакомое пальто и белокурую голову, он, кивнув собеседникам, поспешил к другу.

– Брат, где пропадаешь? – он достал пачку и протянул Жене.

– В пятницу коттедж, – блондин закурил.

– Черт! Щульцман просто бог, – парень растянул улыбку и закусил губу, – а девочки будут?

– Ты про наших девочек, или про ваше «свежее мясо»? – Женя засмеялся, выпуская горький дым.

– Ну ты святоша хренов. И то, и другое, – парень закатил глаза, как бы задумавшись, – с нашими принцессами конечно весело, не спорю, но потребности, знаешь ли. Ох уж эта прекрасная любовь без обязательств!

– Давай там поаккуратнее с этой любовью, и даже без обязательств. Ну а вообще, Лар точно кого-нибудь приведет, не волнуйся. Будто не знаешь его.

– А рыжая будет? – как бы невзначай спросил Глеб, убирая с лица выпавшую темную прядь волос.

– Саня? – блондин посмотрел на друга, недоумевая, – да, а чего это ты интересуешься?

– Да просто, – парень отвел взгляд, делая вид, что осматривает местность, которую и без того знал наизусть, – она же мелкая еще вроде. Она теперь типа с нами тусуется везде?

– Глеб, – Женя поднял глаза на друга, – они с Полиной в одном классе. И да, она будет. Но ты же просто так не спрашиваешь, я тебя не первый год знаю.

– Ты придурок, – Глеб засмеялся, скрывая смущение, и довольно резко перевел тему, – Жек, давно спросить хотел, а в твоей этой школе искусств есть класс гитары?

– Да, а ты чего, с тем парнем из группы больше не занимаешься? Он же вроде даже предлагал тебе присоединиться к ним.

– Занимаюсь, но этого мало, хотел бы что-то посерьезнее вроде. Клавиши подтянуть, что там еще у них? Насколько реально попасть туда без родительского контроля?

– Решим вопрос. У меня классика сегодня, пошли после школы, – он выкинул окурок, – проведу тебя в это гребаный храм искусства.

Выросший в строгих рамках семьи отца военного и матери врача, Глеб не разделял родительских взглядов на мир и свое будущее. Ему с детства пророчили быть серьезным парнем, будущим офицером, примерным семьянином и ответственным гражданином. Но парень грезил свободой, музыкой и разгульной жизнью. Несмотря на частые конфликтные ситуации с родителями, он старался не заострять отношения. Глеб любил их, несмотря на то, что у них совершенно не было ничего общего.

Когда полгода назад в его жизни появилась музыка, он тайком от родителей стал брать уроки гитары у парня из какой-то непопулярной рок-группы, а в свободное время целыми днями штудировал книги и ютуб, изучая огромное множество информации данной тематики. И, несмотря на то, что отец и мать были категорически против серьезности этого увлечения, парень не останавливался, получая поддержку от друзей. Они были его второй семьей; теми, кто не осудит и не откажет в любой помощи.

– Хочешь что-нибудь? Я могу сварить кофе. Хотя не уверен, что вполне умею пользоваться этой штукой, но получается терпимо, – парень, опираясь на столешницу, указал на кофемашину, – или может заказать еду, что думаешь?

– Я не голодна, спасибо, только если ты хочешь, – девушка слегка улыбнулась, подавляя эмоции.

На самом деле она не ела с самого утра и была жутко голодной, а вчерашний ужин сгинул в канализации под шум воды в ванной. А всему виной злосчастные весы, которые пару дней назад показали на целый килограмм больше. Для девушки это стало главной личной трагедией, а потому она напрочь решила отказаться от еды. И хотя получалось это не всегда, она находила способ исправить ситуацию. И не всегда этот способ был вполне приемлем.

– Ты продолжаешь худеть? Зачем? Ты же отлично выглядишь, у тебя красивая талия.

– У меня толстые ноги. И мы уже говорили об этом. Я говорила тебе, что не успокоюсь, пока не увижу 50 килограмм на весах.

– Тогда я не успокоюсь, пока не отговорю тебя от этой затеи, – Илларион расплылся в улыбке, смотря на подругу.

Между молодыми людьми повисла неловкая тишина, которую разрывал лишь ход настенных часов. Парень смотрел на Ульяну неотрывно, то ли из-за действия таблеток, то ли ему просто нравилось вот так смотреть на нее, скованную и смиренную. А девушка же осматривала комнату вокруг себя, иногда сталкиваясь взглядом с Илларионом, но тут же отводя глаза куда-то в пол.

– В эту пятницу будет вечеринка у меня на коттедже за городом. Ты приглашена, – он присел к ней на диван, но по другую его сторону, что позволяло парню и дальше осматривать объект своего визуального влечения.

– Ого, какая честь, а кто там будет? – девушка улыбнулась, склонив голову к спинке дивана и слегка расслабив позу.

– Мои самые близкие друзья и подруги. Познакомишься, они тебе понравятся, я уверен. Вот Женю Трофимова, ты уже знаешь, – он почувствовал привычное легкое головокружение, – я все-таки сделаю кофе. Ты будешь?

– Пожалуй, да, давай.

При упоминании про Женю девушка как-то словно бы растерялась. В ее голове снова всплыли все события первого вечера, непонятное поведение Иллариона, которое сейчас повторялось. Почему он так резко ушел тогда? А потом еще тот душераздирающий рассказ его лучшего друга о том, какой же Лар хороший парень. К чему он? Она много думала об этом.

Иногда Лар казался ей странным. Его резкие смены настроения и останавливающиеся взгляды. А когда однажды девушка завела разговор про даркнет и запрещенные вещества, он очень уверенно отвечал, хотя ни разу не упомянул своего отношения к этому.

Все было уже заведомо ясно, но нужно было удостовериться, что она не придумала себе. Девушка набрала в легкие немного больше воздуха, собралась с мыслями, глубоко в голове повторяя несуществующий диалог, который конечно не состоится, и начала.

– Лар? – Ульяна разорвала тишину звонким голосом.

– Да? – он довольно резко откликнулся, немного рассыпал кофе, чего даже не заметил.

– С тобой все нормально? – девушка встала и подошла ближе к другу, – О каких таблетках ты говорил, кстати?

– О чем ты сейчас? – он попытался улыбнуться мягко, о его лицо исказило какую-то жуткую гримасу. Мысли путались, он и правда не вполне ее понимал сейчас.

– Мы же договорились доверять друг другу да? Ты говоришь, что я прекрасный друг и все такое. Я расскажу тебе один секрет, – она подошла ближе к парню, – некоторые из тех, кто не может естественным образом похудеть пьют таблетки, ну знаешь, чтобы есть не хотелось. Помнишь мы говорили про серотонин и прочую научную хрень. Не всем ведь так легко справиться с голодом. Я тебе уже говорила, я правда ничего не принимала. Но я

знаю их эффект, знаю все побочки, принцип действия. Я просто спрошу тебя. Ты что-то принимаешь да?

– А ты? – парень развернул девушку к столешнице к себе лицом и навис над ней, глядя исподлобья – пробовала хоть раз?

– Только флу, флуоксетин, недолго. Это слабый препарат, никак не действует, только лишь не хочется есть, совсем, – на этот раз она смотрела ему в глаза неотрывно, читая в них каждую эмоциональную вспышку, – Я действительно не хотела. Все было волшебно, я чувствовала себя как никогда. Но мама начала подозревать. Появилось слишком много вопросов о моем самочувствии. И я бросила. Но ты не ответил.

– Сейчас я просто избавляюсь от боли, ничего тяжелого я не принимаю, поверь мне, – он провел рукой от ее плеча вниз к кисте руки и сжал ее в своей, – Уль, давай договоримся сейчас, на берегу. Не пытайся исправить меня. Все мои друзья пытаются; но из этого ничего не выйдет, поверь мне. Как ты там сказала? Чувствовала себя прекрасно? Вот и я сейчас чувствую себя как никогда лучше. Ты замечательная. Если наша дружба продолжится, просто предлагаю принять друг друга такими, какие мы есть.

Где-то очень глубоко в груди девушки что-то сжалось. Придуманный диалог был совсем другим, но в жизни оказалось даже лучше. Она словно всю свою жизнь ждала

только этих слов. Темные глаза парня со слегка опущенными веками словно гипнотизировали, заставляя проваливаться все глубже в омут. Она думала, что никто не понимает ее на самом деле, что никто не чувствует того же самого. Невольно она уже оказалась в кольце рук, прижимаясь к груди парня. Он мягко опустил руки на ее плечи, чувствуя, что именно это им сейчас было так сильно нужно.

Женя, очевидно, был слишком робок по натуре для того, чтобы обратить внимание девушки на себя. Он тщетно пытался делать различные намеки, не понимая, что иногда стоит использовать более решительный подход. Раньше он не останавливался на ком-то конкретном и пользовался вниманием девушек лишь исключительно с подачи друзей, но, когда выбор пал именно на нее, все стало гораздо сложнее.