Мой сводный подонок

– Ты собираешься идти в этом? – мама входит неожиданно. И так же неожиданно мое настроение зависает между недовольством и разочарованием.

– Да. Оно чудесное.

Брезгливый взгляд и тяжелый вздох говорит о том, что мой выбор совсем не нравится маме. Странно, ведь именно она настояла на покупке этого платья.

– Чудесное, но не для вечера первокурсников.

Без разрешения мама забирает у меня вешалку с понравившимся мне платьем и тут же вешает его обратно. Придирчиво рассматривает пестрый ряд, пока не останавливается на темно-зеленом, бархатном наряде.

Стильно, но несколько вульгарно. На мой взгляд.

– К нему длинные золотые серьги. И твой кулон, Лиза, очень гармонирует с этим платьем. Ты затмишь всех.

Кладу руку на свой талисман, проверяя, на месте ли он. Привыкла к его весу. Получается, сроднилась и прикипела к нему, хотя в жизни не носила никакие украшения. Сережки, и те гвоздики.

Присматриваюсь к выбору мамы.

В этом платье я могу понравиться Филиппу?

Закусываю губу. Хочется улыбаться, когда сердце яростно стучит по ребрам.

– Ладно, – соглашаюсь, и мама начинает хлопать в ладоши. Сама в каком-то фантастическом предвкушении.

Я и правда не была ни разу на таких мероприятиях. Это же не то же самое, что вечеринка в клубе или день рождение в кафешке у одноклассницы.

Сначала мама отправляет меня освежиться в душе. Я мою голову, наношу навороченные и дорогие маски. Затем скрабы. Из-за вкусных ароматов готова все их съесть.

Обязательно, со слов родительницы, нужно нанести лосьон для тела. Выбор падает на тот, что с запахом персика. Обожаю этот фрукт.

Мне представляется, в эти минуты мы с мамой будто сближаемся. Она рассказывает мне какие-то истории, что-то советует, бережно сушит мои волосы феном и укладывает их.

В груди тоска жмет, что этого не было между нами раньше.

– Будешь самой красивой у меня, Лиза.

В мой выпускной мамы не было рядом. Поэтому я воображаю, что мы вернулись в тот июньский день. Тоска не ушла, обида до сих пор живет, но мне до слез сейчас хорошо. Я с мамой.

– Может, эти туфли подойдут? – показываю на лодочки черного цвета.

Мама сводит брови и коротко качает головой.

– Нужны высокие шпильки, Лиза. Ты невысокая, а рост нужно компенсировать.

Сглатываю очередную колкость. Она как камешек уверенно помещается в большую чашу, которую я накрываю одеялом и укладываю в дальний уголок.

Развожу руками и опускаю взгляд.

– Никогда не носила высокие каблуки.

– Тогда пора привыкать, – безапелляционно говорит и протягивает дорогие туфли известной марки.

Образ и правда получается красивый, стильный. Несколько чужой для меня, но я все же надеваю выбранное мамой платье, туфли, украшения.

Когда девушка чувствует себя красивой, в ней и уверенности больше, и спина сразу выпрямляется, а взгляд становится с нотками флирта. Я же в полном напряжении. Дурно, пусть мне и нравится свое отражение в зеркале.

Внизу меня ждет водитель. Когда спускаюсь по лестнице, боюсь навернуться. В спину летит мамин взгляд, от которого еще больше не по себе.

Так не хочется позорить ее тем, что плохо хожу на высоких шпильках. Моя походка совсем неуверенная, а платье, хоть и замечательно на мне сидит, все же тянет поправить. Говорю, не привыкла я к подобным нарядам.

– Лиза!

Оборачиваюсь резко.

– Помни, что теперь ты представляешь фамилию Шаховых. Не позорь ее, – кивая, она уходит в дом, не дожидаясь, пока сяду в машину и уеду.

Платье тут же кажется не по размеру маленьким, а шпильки высотой с Останкинскую башню. Живот крутит от волнения, во рту противная горечь после маминого предостережения.

«Не позорь…»

Может, к черту этот вечер первокурсников?

Говорят, в кино показывают классную романтическую комедию. На моей банковской карте достаточно денег, чтобы я смогла купить себе билет и большое ведро попкорна.

– Елизавета, – Петр пытается обратить на себя внимание, коротко покашливая, – вам пора.

Тоскливо вздохнув, подхожу к пассажирской двери и собираюсь открыть ее. Мой водитель опережает. На мгновение почувствовала себя принцессой.

– Вы чудесно выглядите, – кажется, его тон вполне серьезный.

Или все же шутит?

– Спасибо, – смущенно поблагодарив, сажусь на заднее сиденье.

Меня охватывает дикое волнение. После комплимента Петра оно еще усилилось. Непросто в своей голове уложить, что я могу красиво выглядеть, хотя никогда не считала себя страшненькой. Скорее обычной. Все в моей жизни было обычным, в чем-то серым и скучным. Пока мама не перевезла меня в этот дом и не познакомила с семейством Шаховым.

Весь путь до ресторана я сжимаю клатч и сосредоточенно смотрю в окно.

Петр останавливает машину рядом с двухэтажным зданием. На входе вывеска с названием пафосного ресторана. Что-то на французском.

Язык присыхает к небу, воздуха и вовсе не хватает, хотя таким только дышать и дышать. Он осенний и прохладный.

– Удачи, – желает Петр, – вы можете позвонить мне, как будет нужно забрать вас.

Вдоль позвоночника закручивается паника. Кровь стынет в жилах, а я стою и пытаюсь улыбнуться своему водителю.

Только через пару минут, когда Петр успел выехать на проспект, до меня доходит, что номера его телефона у меня нет.

Не самое хорошее начало вечера.

Внутри довольно темно. По периметру расставлены столы, в центре танцпол. Места много, как и народа. Сколько здесь первокурсников? Человек сто, не меньше.

Глазами перебираю группки, пока не нахожу девчонок со своего потока. Все одеты по моде. И очень, очень дорого. Это видно даже мне.

В руке каждой зажат бокал с шампанским.

Боже, я бы с удовольствием сделала пару глотков. Не понимаю, как еще хожу на таких шпильках и не прочесала носом плитку подо мной. Мои ноги как без костей, а мышцы – густой кисель.

– Лиза, – зовет Оля и машет мне рукой, приглашая к ней.

Замечаю еще несколько знакомых девчонок. Кроме Камиллы. Ее-то не вижу нигде.

Еще есть Дима. Орсов. Он рядом с диджейским пультом. Парень в костюме, рукава его рубашки закатаны. На голове легкий беспорядок. Яркий свет путается в его волосах. Выглядит Орсов великолепно.

Когда мы встречаемся взглядами, Дима улыбается мне и подмигивает. Что ж, у него хорошее зрение. Потому что мое меня подводит. Ведь мне кажется, я вижу Шахова.

Какого черта он тут делает?

Подхожу к девчонкам со своего потока, и Оля сразу протягивает мне желанное шампанское.

Первый глоток встает поперек горло.

– Ты пропустила официальную часть, – равнодушно говорит.

Да-да. Мама сказала, что они всегда скучны.

– Было что-то интересное? Важное?

Второй глоток идет мягче. Пузырьки лопаются на языке. Напряженный узел в теле развязывается.

– Нет, конечно. Стандартные фразы ректора, спонсоров… Кстати, Альберт Шахов тоже был. Мы думали, ты приедешь вместе с ним.

Крепче цепляю пальцами тонкую ножку бокала. Мне придется оправдываться перед ним, почему не присутствовала на официальной части?

– Я бы тоже пропустила, когда сам спонсор мероприятия и нашего института живет с тобой под одной крышей.

Все девчонки улыбаются, но от их улыбок зябко. Спешу отвернуться и вновь натыкаюсь на Орсова. Он общается с каким-то смутно знакомым парнем.

Мысленно подмечаю, что Дима привлекательный. В чем-то вообще красивый. Например, его улыбка. Еще голос. Его приятно было слушать.

Шампанское коварно. Ловлю себя на том, что пялюсь на Орсова и слегка покачиваюсь. Щурюсь, когда в глаза светит. Но стоит свету изменить направление, картинка перед глазами меняется, и я четко вижу, как Дима идет на меня.

Он выше остальных на целую голову. Раньше это как-то не замечала.

– Потанцуем? – спрашивает, протянув руку.

Хихикаю, как дурочка.

Мой первый танец с парнем. Очуметь! Ну хоть здесь Шахов не преуспел.

Как специально, начинает играть медленная музыка. Узнаю песню с первой ноты. Сколько раз слушала ее, готовясь к экзамену? Тысячи. Слова наизусть успела выучить.

Руки Орсова лежат на моей талии, мои – обвивают его шею. От Дима вкусно пахнет, и его смех, когда парень случайно наступает мне на ногу, пленяет.

– Тебе, наверное, уже успели сказать, что ты обворожительна, Лиза.

– Мне все равно приятно слышать это от тебя.

Я флиртую? В открытую? Со мной тоже такое впервые.

Мы двигаемся в такт и болтаем о всякой ерунде. Сердце от потрясений лихорадит. Я в красивом платье, моя любимая песня, классный парень.

А если я ему нравлюсь? Такое же возможно? С ума сойти.

– Сходи, погуляй, Дима, – наше единение перебивает тот, кого быть здесь не должно.

Все органы приходят в боевую готовность и вырабатывают огромную энергию. Меня трясет и качает, как соломинку на ветру. Еще шпильки это…

– Фил…

– Погуляй, говорю, – Шахов неприкрыто грубит.

На нем черные джинсы и черная футболка. Оа явно одет не по-праздничному, но все же выглядит шикарнее многих здесь. Это все энергетика Филиппа, от которой нигде не скрыться.

– Ну, привет, Лиззи.

Дима с неохотой отходит, и на моей талии уже горяченные руки Шахова. Кладу свои ладони ему на плечи и чувствую, как обнимаю скалу, нагретую палящим солнцем. Во рту от жара пересыхает, а вокруг, как назло, одно лишь шампанское и ни грамма воды.

– Что ты здесь делаешь, Пиппин?

– За тобой пришел. Хочу показать тебе настоящее веселье.

Глава 14

В салоне машины Шахова по-прежнему тесно. Над зеркалом заднего вида болтается стеклянный флакончик, которого раньше не было. Пахнет чисто по-мужски, но очень и очень вкусно.

Меня сводит безумное любопытство, но я так не хочу показывать своего интереса. Получается, Филипп выкрал меня на глазах у всех, и я позволила ему это сделать.

Все же немного страшно.

Ладонь до сих пор покалывает. Фил отпустил ее, только когда подошли к его черному монстру. И мне понравилось, как Филипп вел меня через толпу первокурсников, держа за руку.

– Платье выбирала не ты,– довольным взглядом обводит мои ноги и поднимается к плечам.

– Почему ты так решил? – свожу колени и увожу их в противоположную от Шахова сторону. Еще бы юбку опустить, скажем, до пят. Жаль, ткань не тянется.

– Не твой стиль.

– А какой мой?

Фил опускает глаза теперь на бедра, и кожа покрывается мелкими мурашками. Не предательство ли это со стороны собственного же тела?

– Что-то скромное, сладкое и невинное. Ты же такая, да, Лиззи?

Его «Лиззи» уже не кажется мне каким-то обидным. Может, потому, что произносит он его как-то по-особенному, растягивая каждый звук. Тон на пару оттенков ниже. В животе в этот момент хлопушки взрываются.

– Ты со мной флиртуешь, Пиппин? – расплываюсь в лукавой улыбке.

Мы едем пока прямо по проспекту. Стоп-огни впереди едущих автомобилей мерцают в глазах, и я часто щурюсь. Шахов молчит после моего вопроса и даже не смотрит.

Свернув в какой-то двор и проехав шлагбаум, Фил останавливается у еще одного спорткара красного цвета. Он такой яркий, что если выключить весь свет в городе, все равно машину будет видно издалека.

Москва продолжает поражать меня своими особенностями.

– Теперь скажешь, куда ты меня привез. И главное, зачем? – выбираюсь самостоятельно. Галантность Фила закончилась. Хотя стоп, он никогда и не был галантным. Хитрым и изворотливым – да, но точно не джентльменом.

Но я все же с ним. В темном переулке большого и незнакомого мне города.

– Сюрприз, Лиззи.

– Не люблю я сюрпризы… – осматриваюсь.

– Я тоже, – голос звучит грубее, либо кажется.

Он ведет меня к одной из двери. Набрав код, заходит первым. Сейчас внутри выглядит все, как обычный подъезд. Такие же и у нас в городе. Но Филипп ведет меня вниз, где еще одна дверь. Металлическая.

Мощная фигура Шахова передо мной стала казаться опаснее, чем есть на самом деле. А мужской запах, который тянется от самой машины, угрожающим.

Что, если я рано доверилась Филу? Подумаешь, ему понравилось меня целовать? Это еще не повод верить такому подонку, как Шахов-младший.

– И где же веселье? – голосовые связки оплетены тревогой, голос слышится чересчур напряженным.

– Немного терпения, – ровно отвечает. Обернувшись, дарит улыбку. Холодную.

А когда металлическая дверь с тихим скрипом открывается, мы проходим сквозь тяжелые красные портьеры. Звучит клубная музыка. Мимо нас скользят две девушки в коротких платьях. Во что-то похожее мы нарядились с Камиллой, когда ходили в клуб.

Боже, я испытываю дежавю. Ужасное, колючее чувство, от которого разум плывет.

Все ж взяв меня за руку, Шахов ведет дальше по коридору и заводит в большое открытое помещение. В центре – ринг. Там дерутся два парня. Они только в шортах, а костяшки на руках обтянуты чем-то вроде бинтов.

Стоят гул и крики. Все как бы радуются. Пахнет азартом и адреналином, когда в желудке поселяется чувство вроде голода, хотя есть не хочется от слова «совсем».

– Выпьешь? – кладет в свободную руку бокал с шампанским.

В этом месте есть шампанское?

Тут же подносит фуэт к моим губам, заставляя выпить все до последней капли. По горлу стекает леденящая жидкость, а пузырьки задорно лопаются на языке.

В глазах собираются слезы. Я выпила бокал залпом.

– Расслабься, Лиззи.

– Сложно расслабиться, когда тебя просят это сделать. Знаешь ведь, что этот способ не работает, – язык ворочается во рту медленно. К щекам приливает жар.

– Я знаю другие способы.

Снова это чувство между нами. В груди пылает. Шампанское явно ушло по горлу к сердцу. Иначе я никак не могу объяснить природу этого жжения за ребрами.

Дыхание сбивается с ритма. Все же этот подонок пахнет вкусно. Стоит еще так близко, и помещение, куда он меня привел, не выглядит большим. Коробочка. Маленькая, узкая, с низким потолком, где температура достигает неимоверно высоких значений.

Шахов фокусник, что ль?

– Ты снова это делаешь, Пиппин.

– Делаю что, Лиззи?

– Флиртуешь.

Он хмыкает, уворачивая свои темные глаза в сторону. Откуда я знаю, почему они темные? Они у него всегда такие. Дьявольски привлекательные, но до сводящих конечностей черные.

– Идем. Нас ждут.

– И по-прежнему никакого веселья, – бурчу под нос. Это шутка, а я никогда не считала себя умеющей правильно и к месту шутить. Шахов снова улыбается. Я отвечаю.

Неприкрытый ничем флирт, как бы он не отрицал очевидное.

Фил ведет меня к столу в углу зала. Оттуда открывается обширный вид и на другие столики, и на ринг.

Там незнакомые мне парни, девушки. Все одеты так, словно сошли со страниц глянца.

Среди всех я вижу… Камиллу. Она сидит рядом с парнем, ее рука поглаживает его бедро в светлых джинсах. И мне бы не пялиться так открыто, неприлично же, но я продолжаю это делать. Ведь подруга и словом не обмолвилась о своих планах. Я искала ее на вечере для первокурсников. Так и не нашла.

– Знакомьтесь, – громко говорит Шахов. Все оборачиваются на нас. Все эти пары глаз, что скользят теперь по мне сверху вниз, затем снизу вверх. – Лиззи.

Камилла громко хмыкает. Наши взгляды пересекаются, и она отводит свой. Кажется, наша дружба под ударом.

Парень, бедро которого подвергалось ласковой атаки Камиллы, вскакивает. Подойдя ко мне ближе, я узнаю его.

Вот черт. Он один из тех, кто был в тот день в випке. Будь она неладна.

– Артем. Орсов, – протягивает руку.

Сглатываю. На Шахова смотрю во все глаза, чувствую, как мышцы спины от напряжения немеют.

– Орсов? Тот самый? – говорю вслух. Уже явно не до веселья. Не знаю, проклинать ли Филиппа, его шампанское и мою веру в этого подонка, но давно я не ощущала себя в западне.

Глупый мышонок…

Артем улыбается как-то слишком открыто. И не скажешь, что этот подпольный клуб с боями – его. Он же как принц из сказки. Очаровательный блондин с лучезарной улыбкой. Такому и правда хочется верить. В такого влюбляются девчонки вроде меня.

Очередной урок, что внешность обманчива.

– Значит, это все твое? – очерчиваю помещение, останавливаясь на ринге в центре. Тот бой, что видела, закончился, объявлен перерыв.

Все, что я знаю о таких вот местах, что здесь все нелегально. От самих боев до наркотиков. Возможно, здесь есть и проституция…

– Мое. Нравится?

За столом одновременный смех.

– Нет.

– Дерзкая.

– Это все шампанское. Так Лиззи довольно скромный цветочек, – комментирует Фил.

Хочется скрыться, но вместо этого упрямо уставилась в глаза Орсова. И в самом деле дерзкая. Или пьяная?

– Ты участвуешь сегодня? – не отрываясь от меня, Артем спрашивает Шахова.

– Конечно. Я обещал Лиззи веселье.

Каждая нервная клетка подпрыгивает в теле, и я теперь все свое внимание перевожу на Филиппа.

О чем это он? Что за участие? Какое веселье? Горло иссушено испугом, мне только и остается, что тупо моргать и смотреть на удаляющегося Шахова.

Глава 15

Шахов скрывается за какой-то дверью, и я не могу перестать смотреть в ту сторону. В тело вселяется небывалая тяжесть, и все, о чем могу думать, что Фил сейчас выйдет из этой тайной комнаты, подойдет и скажет, что все это было шуткой.

Глаза уже стерла об эту дверь с надписью «Выход».

– Садись, Лиззи. Фил выйдет с другой стороны.

Артем кладет руку на мое плечо. Я брезгливо смахиваю.

Его прикосновения неприятные. Да и не могу не вспоминать то, как этот Орсов смотрел на нас с Камиллой в тот вечер.

– Он выйдет со стороны ринга, – еще и разговаривает со мной, как с малышкой. Это раздражает. Мне восемнадцать, и я не малышка.

Бросив последний взгляд на пустой ринг, с судорожным выдохом сажусь на край дивана. На меня постоянно кто-то смотрит. Камилла дольше и чаще всех.

Расслабления от выпитого шампанского не осталось. Но вот сосредоточенность так и не вернулась. Я по-прежнему вижу все несколько заторможенно, как во сне.

Когда на ринге появляется человек, я подскакиваю с места. Он говорит что-то типа приветственной речи, представляет участников. Без имен, лишь прозвища.

Я не знаю, какое из двух прозвищ принадлежит Шахову, но «Черная скала» явно его. С фантазией у парня беда.

Когда Фил выходит на ринг, то переключает на себя все внимание зала. Шахов почти голый.

Боже.

Синие шорты, довольно короткие. Вот и все. В горле непозволительно сухо, когда даже на расстоянии очерчиваю глазами каждую его накачанную мышцу.

Его пресс состоит из восьми кубиков. Они кажутся высеченными из стали. Косые мышцы, икроножные, мышцы бедер. У Филиппа сильные и жилистые руки.

Шахов… Достаточно привлекательный.

– Фил давно занимается борьбой, – Артем будто и не отходил от меня. Даже в полутемном помещении мои взгляды в сторону Шахова видны каждому.

– Мне все равно.

– Ты переживаешь, Лиззи. А еще смотришь так, будто никогда не видела парня голым. Он тебе нравится, подруга.

Мое недовольство размером с его самоуверенность. Орсов прав, а мне не хочется, чтобы это было так.

Я не хочу переживать за Шахова, и мне Филипп совсем-совсем не нравится. Не должен нравиться. Пусть и целуется Пиппин очень классно.

– Я тебе не подруга, – довольно грубо говорю.

Совсем вылетело из головы, что таким парням, как Артем Орсов лучше не грубить. От них вообще нужно держаться подальше. Я же стою по правую руку от него, слушаю его, да и просто нахожусь в его клубе.

– А лучше бы быть. С таким, как я, лучше дружить.

– Так, как это сделала Камилла? – перевожу на нее быстрый взгляд и тут же возвращаю его Артему, чертя в воздухе зигзаги.

От смелости температура тела поднимается и становится жарко, как в Африканской пустыне.

– Камилла…

Бывшая подруга чувствует, что речь о ней, и с кошачьей грацией поднимается с мягкого дивана и идет к нам. Кам довольно уверенно себя ведет. Она кладет руку на плечо Артему, и на ее лице высвечивается не самая приветливая усмешка.

Когда Камилла успела так измениться? Она как зла на меня на что-то, а на что – не могу понять.

– Мне жаль, что тогда Фил увел тебя.

– Хоть что-то он сделал хорошее в своей жизни.

Сегодня родилась новая моя ипостась. Не помню, чтобы я кому-либо так дерзила. Приятное чувство, когда ты можешь бросить едкую фразу, будто защищая себя. Но вот внутри все замирает, когда язык, ворочаясь, производит все эти слова.

Орсов только облизывает губы и улыбается бесцеремонно.

Бой начинается с удара по чему-то типа гонгу.

Я замираю, как завороженная. Пульс подскакивает и стучит по вискам. Давление в голове нарастает, из-за этого щурюсь.

Тело Шахова совершенно. Даже татуировки нисколько не портят, а ведь раньше я считала обратное. Они делают его вид брутальней и опасней. Я вижу, какой эффект производит Филипп на девушек вблизи ринга.

Хочется заткнуть их. Они визжат, кричат что-то и машут. А я скрещиваю руки и тупо хочу убить своим взглядом подонка, который приветствует их.

Веселье? Серьезно?

Да мне страшно! За него, придурка.

Второй парень, его соперник, выглядит мощно. Если Фил все-таки имеет харизму, к которой, скрепя сердце, можно потянуться, то тот, другой, вселяет ужас. Живот сводит от волнения.

Они бьются сначала на кулаках, костяшки замотаны хлопковой тканью. Каждое движение напрягает их мышцы. Тело потеет, при свете кожа начинает блестеть.

У Фила мокрые виски, губы как тонкая ниточка. Его агрессия сносит с ног, как ураганный ветер.

И да, сложно оторвать глаза от такого вот Шахова.

– Смотри не влюбись, Лиззи, – шепчет Орсов.

В этот момент Шахов переводит на меня свой взгляд. Он словно видит, где именно я стою и что, самое цепляющее, безотрывно смотрю на Филиппа.

Секунда, но его надменная улыбка воспламеняет кровь. Перестала четко видеть, но раз за разом его выражение лица встает перед глазами.

А дальше он бьется с этой уничтожающей все живое улыбкой. Побеждает, конечно же. На его теле всего несколько царапин, и те сойдут. Ни в коем случае не подумаешь, что «Черная скала» участвовал в бое.

Облегченно выдыхаю. Это не осталось незаметным для Орсова.

Как такое возможно: два брата и такие разные. Дима совсем другой. Артем же скользкий и проворный, как жук.

– Вот и все, – Орсов опирается ягодицами на ограждение и давит своим взглядом мне между бровей, – а ты боялась. Скажи, весело? – смеется коротко.

Я все на ринг смотрю. Там видна кровь. Шахов разбил нос своему сопернику. И все это было ради чего? Названного веселья? Или это их обычное времяпрепровождение?

Избалованные мажоры.

– Сейчас он выиграл неплохую сумму, на секундочку.

Резко поворачиваю голову к Артему.

– Да-да, Лиззи. Бои за деньги. Шахов здесь на хорошем счету.

– Это же твой клуб, а он твой друг…

Орсов наклоняется, обдавая меня мужским ароматом и немного алкоголем. В целом, ничего противного.

– Друг? Ты так уверена? В нашем с ним мире нет друзей.

Холодно от его слов. Это страшно – не иметь друга.

Вот у меня, получается, друга больше нет.

Я обращаю внимание на Камиллу, у той цвет лица стал землистым, пока я разговаривала с ее парнем. Или кто они друг другу? В любом случае, дружбой между нами и не пахнет.

Шахов возвращается к нам под бурные аплодисменты. Орсов приобнимает его, по спине хлопает.

Все здесь пропитано лицемерием.

Одна я остаюсь в стороне. Поздравить с победой? Да ну, глупость. Его и без меня обсыпают поздравлениями.

– Надеюсь, ты болела за меня? – подойдя вплотную, спрашивает.

От него еще веет той мужской энергией, которая агрессия. И податься некуда. Окружил меня ею, почти душит.

– Ни за кого. Я против жестокости.

– Ага, помню. Ты за мир во всем мире и чтобы ни одно животное даже не пострадало, – закатывает глаза. Его голос мягкий, хриплый. Будто бы шоколадный. Это… Вызывает улыбку, несмотря на его слова.

– Допустим, Пиппин.

Фил кончиком языка проводит по нижней губе. Как правильно сказать? Его вставляет наш диалог? Именно так.

– Но это было далеко от веселья.

– Это мое веселье.

– Что ж, ты… Ненормальный, Пиппин.

– Покажешь свое веселье, Лиззи?

Разворачиваюсь, чтобы уйти. Наш разговор снова о чем-то про будущее. Если закрыть глаза на то, что его отец женился на моей маме и что живем все под одной крышей, мы топчемся на стадии «очаровать друг друга».

Но зачем мне очаровывать такого подонка?

– Ты куда прешь, дура?

Один из парней, в которого я неожиданно врезалась, срывается. Не знаю, что было в его бокале, но сейчас на моем платье расползается мокрое пятно чего-то терпкого.

Ткань прилипает к груди. Кожу даже пощипывает, а щеки вспыхивает. Все смотрят на нас, а я больше не дерзкая и сказать в свою защиту ничего не могу.

Напугана.

– Что ты сказал? – встревает Шахов.