Полная версия
Александр Кротов
Опасные параллели
ПРЕДИСЛОВИЕ
Перед вами сборник рассказов, в которых повседневная реальность сталкивается с параллельными мирами. Эти путешествия вмещают в себя фантастические, мистические и порой жестокие сюжеты. Что скрывается за гранью обыденности? Какие опасности поджидают тех, кому пришлось пересечь эту границу?
Годы выползания историй в общий сборник: 2018-2024.
Спасибо за внимание.
МЕТЕЛЬ
Крупными хлопьями падал снег. День близился к вечеру, но немногочисленные уличные фонари ещё не были готовы «зажечь по полной программе» на этой пустой улице небольшой деревни, по направлению к которой всё быстрее приближался стремительно разрастающийся город, город высоких домов и огромных заводов. Но пока здесь тихо и малолюдно.
Андрей остановил свой автомобиль около дома отца Кати. Девушка, увидев знакомую иномарку, сразу же выбежала из уюта небольшого одноэтажного строения, накинув на плечи пуховик.
– Спасибо, что приехал! Извини, что отвлекаю от сборов в командировку, но я просто не знаю, что делать! – протараторила Катя, как только села в автомобиль к своему молодому человеку.
Девушка была очень взволнована. Странно её такой видеть. Обычно, несмотря на молодость, её эмоции крайне скупы. И даже её обычно идеально собранные в хвост чёрные волосы на этот раз неуютными клочками выбивались из привычного безукоризненного образа.
– Всё нормально, – сказал Андрей.
Он уже понимал, что не успеет сегодня на самолёт, но ради любимой девушки он отложил все дела.
В этот день его снова посетило чувство тревоги. Тревоги, когда хочется бежать без оглядки как можно дальше. Бежать от того, что так боишься рассмотреть во всех подробностях в ночной темноте. Но это его личное тревожное расстройство, не стоит выпускать его наружу, вдруг Катя догадается, что он «того», «с приветом»…
И чтобы успокоить, усмирить, выдрессировать это дурацкое чувство, Андрей бросил всё и приехал к Кате, у которой без вести пропал отец.
Девушка взволнованно проинформировала парня о своих действиях:
– Родственников всех обзвонила. Обращалась в милицию – там говорят, что прошло ещё слишком мало времени, может в городе загулял, но я-то понимаю, что отец просто так не может никуда уйти! Он даже в магазин надолго не уходит!
– Ты хорошо осмотрела дом? – спросил Андрей. Вопрос был глупый, но не прекращающаяся тревожность глушила разум.
– Что там смотреть-то? – ещё сильнее занервничала Катя. – Две комнаты, кухня, да подпол. Чердак, баня. Туалет, чёрт побери! Я уже по соседям пробежать успела. Тут мало таких, как он, кто на зиму остаётся. Никто ничего не видел. Да ещё и на скандал нарвалась с этими кроликами. Поехали по улицам поездим, пока ещё светло? Может, встретим кого, опросим, или просто посмотрим… не на месте же сидеть!
И они поехали вперёд. Ещё немного и дороги заметёт, застрянешь в сугробах до самого утра, пока не приедет снегоуборочная машина.
– Стоп. Какими кроликами? – Андрей отвлёкся от мыслей о дороге.
Катя тяжело вздохнула, потом принялась рассказывать:
– Сам знаешь, мой отец особо ни с кем не общается. Только если с Васей, он живёт рядом, через два дома. Иногда отец ему деньги на бутылку одалживает. А тот ему всё обещает за щедрость мясо кроликов отдать. Они с женой кроликов разводят. Немного, чисто для себя. Так вот, этот Вася всё чаще обещал кроликов в последнее время. Долг рос. А недавно, утром, отец вышел снег чистить, а кролики уже потрошённые, разделанные, без меха, без голов, на нашей изгороди у крыльца висят. Обрадовался папка, что Вася хоть так начал долг отдавать. Принялся за готовку…
– То есть, сам Вася этих кроликов не лично в руки ему отдал?
– Просто так оставил и ушёл, – сказала Катя.
– Кролики висели на изгороди, без голов и потрошённые?
– Да, но я сама не видела, – сказала Катя. – Просто на изгородь их легко повесить. Вот они и висели. Без голов. Потрошённые. В морозилку все не убрались. А когда я к Васе и его жене домой зашла, у них скандал. Вася, как всегда, утром с похмелья, а жена его «пилит». Ругает за то, что он кроликов кому-то за бухло продал. А он говорит, что не продавал. Я призналась, что мы думали, что это Вася нам их отдал. Жена ещё сильнее на него ругаться начала, а он ничего не помнит. Пришлось за всё им заплатить!
– Чёрт, – выругался Андрей. – Может, было что-то странное? Какие-нибудь следы около дома?
– Какие следы? Я, как приехала, так там уже снегом всё замело. Тут день через день такая метель. Зима очень снежная выдалась, в городе это не так заметно…
– Знаешь, нам лучше сейчас уехать отсюда куда-нибудь. В город. Или ещё дальше, – после некоторой паузы сказал Андрей.
– Ты что, сдурел?! – взбесилась Катя. – А если он вернётся? Он же может вернуться домой в любой момент! И я должна быть рядом! Вдруг у него память отшибло, или… или ещё что-нибудь такое случилось? Возраст, всё-таки. Кто знает, что будет с нами, когда мы постареем? Извини, что отвлекла тебя от дел. Утром обещали МЧСники приехать, сейчас у них все заняты. Я подняла всех на уши. Если хочешь, то можешь ехать, но я никуда не поеду, я это точно решила…
Девушка попыталась выйти из машины, когда Андрей остановил своё транспортное средство на повороте, но парень не дал Кате этого сделать, легонько схватив её за рукав пуховика.
– Подожди, я всегда с тобой, – в своей спокойной манере сказал Андрей.
Они замолчали. Ровно и тихо работал двигатель автомобиля. Катя хотела расплакаться, но у неё не получилось. Она лишь немного скривила губы, но быстро взяла себя в руки.
Они поехали дальше. Под колёсами громко хрустел снег, который всё сыпался с неба плотной стеной, мерцая в лучах ближнего света фар.
Андрей с Катей ещё немного покружили по окрестностям перед тем как стемнело. Но фонари на улице так и не зажглись.
– Всё это очень похоже на одну очень нехорошую историю, – сказал Андрей, когда его автомобиль немного завяз в снегу рядом с домом Кати.
– Что за история? – спросила девушка, нервно кусая губу.
Андрей заглушил двигатель. Он не знал, с чего начать свой рассказ и стоит ли это вообще делать.
– Фонари не горят, видимо где-то обрыв на линии, – сменил парень тему только лишь для того, чтобы немного отвлечься, чтобы правильно начать историю, после рассказа которой, у его девушки должно возникнуть желание как можно скорее покинуть это место.
У них ещё было время на то, чтобы откопать автомобиль, что так неудачно забуксовал, чтобы попытаться добраться до трассы. Но парень медлил, до конца не веря, что это случается вновь.
– Что за история? – настойчиво повторила Катя.
– Я расскажу, как мы доберёмся до трассы, – сказал Андрей, посмотрев на наручные часы.
– Я же сказала, что никуда не поеду, – твёрдо сказала Катя, приоткрыв дверь авто. – Я должна быть здесь!
Девушка выскочила из автомобиля и громко хлопнула дверью. По сугробам Катя попыталась добраться до своего дома, что находился метрах в пятидесяти от застрявшей машины Андрея. Парень побежал за ней.
По снегу, который в некоторых местах нападал выше колена, они добрались до уютного домика отца Кати. Электричества дома не было, предположение Андрея об обрыве линии электропередач из-за непогоды оказалось обоснованным. Катя смогла найти керосиновую лампу, которую они и поставили на стол кухни-столовой. Потом девушка поставила чайник разогреваться на газовую плиту.
Они долго молчали, обоим было неуютно. Катю терзали мысли об отце, Андрея посетила паранойя, тянувшаяся с детских лет. Он тревожно щупал что-то у себя на груди и когда сквозь кофту находил заветный предмет, то ненадолго успокаивался.
– Ты ещё можешь успеть на самолёт, – хмуро сказала Катя, сев на скрипучий деревянный стул.
– Не успею, – сказал Андрей, выложив на стол свой разрядившийся телефон. – Я не оставлю тебя.
– Спасибо, – без какой-либо благодарности в голосе сказала Катя, пропажа отца её сильно выбила из душевного равновесия. – Так что за история?
Закипел чайник. Девушка встала со стула, разлила кипяток по кружкам, в которые заранее положила чайные пакетики. Вернувшись за стол, она поставила цветастую кружку перед своим парнем, а аналогичную ёмкость она пододвинула к себе поближе, больше не спеша к ней притрагиваться.
Несмотря на то, что они вместе чуть больше шести месяцев, между ними ещё не было той простой бытовой близости, когда оставаясь вдвоём под одной крышей они могли вести себя раскованно, естественно. Их отношения были разграничены различиями в занятости. Катя ещё училась в университете, студенческая жизнь била ключом, подводя все события к скорым итоговым экзаменам и защите диплома. Андрей был хоть и молодым, но уже признанным специалистом, трудовую жизнь которого занимали частые командировки, самоотверженность в решении производственных задач и обоснованные надежды на повышение.
Их жизни текли разными направлениями, но так получилось, что короткая встреча на какой-то скучной вечеринке, где они были совершенно чужими, сделала их близкими за пределами постороннего веселья. Они пока не понимали, как сильно их привязали друг к другу эти обстоятельства, но так или иначе, они оказались здесь одни, вдали от родного города и без простых благ цивилизации. Самое время посвятить друг друга в свои тайны, открыться по-настоящему, так, как они себе ещё не позволяли этого, несмотря на интимную близость. По-крайней мере, Андрею этот момент показался более чем подходящим. Ему резко захотелось всё рассказать, но он не знал с чего начать. Лишняя мнительность, несмотря на постоянное внешнее спокойствие, всегда сильно мешала парню по жизни. Катя заметила тревогу в его глазах.
– С тобой всё в порядке? – спросила она.
– Нет, – признался Андрей.
– Что ты хочешь рассказать?
За окном завыла метель. Тускло горела керосинка, освещая простой интерьер помещения. Тикали настенные часы. Но этот уют только сильнее тревожил Андрея.
Он встал из-за стола и подошёл к окну, вглядываясь в черноту вечера. Но сквозь стекло окна можно было разглядеть лишь белый шум помех от разыгравшейся метели. Стоя спиной к Кате, которая всё-таки начала понемногу отпивать из кружки остывающий чай, парню было легче начать свою историю.
– Когда мне было девять лет, мои родители развелись, – Андрей, собрав мысли воедино, начал рассказ. – Отец всегда был очень, как бы вернее сказать, очень правильным человеком. Он молился каждый день. А мать была другой. Такой шумной, компанейской женщиной. Сколько помню, она не любила отца. Потом стала выпивать. Уходить куда-то гулять. Пропадала сутками. Но отец ничего с ней сделать не смог. Может, разница в возрасте сказалась. Она была младше его. В общем, развелись они. Суд оставил меня с матерью.
– Да, ты рассказывал об этом, – небрежно сказала Катя, теребя в руках фантик от только что съеденной конфеты. – Потом мать умерла, тебя отдали в детский дом, а отца ты больше не видел…
– На самом деле всё было не так, – сказал Андрей.
– Твой отец тоже пропал?
– Когда суд вынес постановление, отец украл меня у матери, – Андрей продолжил рассказ, не обращая внимания на вопрос девушки. – Украл, и мы уехали жить в тайгу. У отца там был домик. Мой дед, я его ни разу не видел, до старости лет жил там отшельником. Теперь и мы поселились в том доме, где медленно сходил с ума отец моего отца. К слову, вот он точно пропал без вести в том лесу. Но в тайге не так сложно напороться на дикого зверя.
– У нас тут рядом лес. Ты намекаешь на то, что моего отца могли съесть дикие звери? – Катя построила свои догадки.
Андрей оторвал свой взгляд от метели и посмотрел на Катю. Как она молода, прекрасна в своей молодости. Выдохнув ненужные эмоции, он продолжил рассказ:
– Жили мы неплохо. Без благ цивилизации, но в тишине и спокойствии. Отец учил меня тому, что я должен был изучать в то время в школе, он был неплохим педагогом. Ещё он учил охотиться, разделывать дичь и готовить еду. Мы вместе занимались спортом. Подтягивались каждое утро, закалялись, обливаясь холодной водой. Молились утром и вечером, хотя отец понимал, что к религии у меня нет никакого интереса. Я просто стоял рядом с ним напротив красного угла и шептал одну единственную молитву, которую знал наизусть. И отец не принуждал меня учить что-то ещё, хотя один раз мы прочитали почти всю библию, но для меня это было однообразно мифам Древней Греции. Но на каком-то моральном уровне мы были близки по духу, и у нас не было никаких разногласий. Мы стали настоящими отшельниками, но я понимал, что так долго жить невозможно. Меня тянуло в город, к игре в футбол во дворе, к собирательству вкладышей от жвачек, всяким мальчишеским делам… но я также любил проводить время со своим отцом. Он был очень заботливым. Я тогда даже, наверное, был счастлив. Так мы прожили почти год, пока в одно жаркое июньское утро с отцом не стало плохо. Он вернулся с обхода ловушек на зверей, а я только что проснулся. Мы сделали утренние упражнения, после чего облились холодной водой. Я не знаю, это был сердечный приступ, инсульт, тромб, но папа как-то тяжело сел на скамейку и завалился. Закрыл глаза и больше не открыл. Я не знал, что делать, я просто точно понимал, что он умер. И никто не знает о том, где мы находимся. Папа был крепким мужиком и никогда ни на что не жаловался. А тут просто взял и умер. Пять минут и здорового мужчины не стало. Короткий приступ боли и смерть. Жаль, но он не догадался рассказать мне, как выбраться отсюда к людям, если случится экстренная ситуация. Может, боялся, что сбегу? Не понял я его до сих пор в этом плане. Но я хоть и скучал по футболу и жвачкам, но совсем не хотел возвращаться к матери. Раз в несколько месяцев он уходил в посёлок ровно на два дня, чтобы купить всё самое необходимое. Я был на той дороге лишь раз. И в этот поход я отправился один, взяв с собой охотничий нож, заготовки еды и нательный крест с шеи папы. Не знаю, зачем я забрал простенький, старый железный крестик на верёвке, но это осталось моей единственной памятью об отце…
– Какая… какая история. Ты не рассказывал об этом, – Катя отвлеклась от своих мыслей, проникшись воспоминаниям Андрея.
– Конечно же, я заблудился, – парень продолжил рассказ. – Еда закончилась, спички отсырели. Около недели я бродил по лесу. Если честно, то уже хотелось, чтобы на меня напали или волки, или медведь, ведь комары, мошкара, этот гнус, буквально съедали заживо. Болел живот ещё очень сильно. Я чем-то отравился. На самом деле, плохо помню подробности. Особенно жутко было ночью. Ещё страшнее было, когда не получалось разжечь костёр… да не в этом суть. Набрёл я на маленький охотничий домик, сторожку. Строение было меньше, чем дом деда. Там было одно помещение, печь, спички, соль. Еды только не было. Рядом тёк ручей с пресной водой. Поев ягод и немного угля из печи, чтобы живот перестал болеть, я лёг спать на лавочке. Ночью меня разбудил медведь…
– О, боже! – воскликнула Катя.
Она вновь вспомнила про отца и возможность того, что он напоролся на диких зверей, ведь хоть и небольшой, но всё-таки лес был совсем рядом. Но мысли Кати прервались, как только Андрей продолжил свою историю:
– Я услышал рёв медведя. Узнал этот звук. Медведи нередко бродили мимо нашего с отцом убежища. Но у нас была крепкая изба, а тут ветхая лачуга, дверь которой запиралась на маленький крючок. Медведь рычал, будто был чем-то рассержен. Или напуган. Мне показалось, что это был именно испуг! Он стучал лапами по стенам дома, выбил крохотное окно, пытаясь пробраться внутрь, но был слишком огромным. Потом он добрался до двери, которую я загородил столом и скамейкой – всем, что было в этой крохотной избушке, помимо железной печи. Я был готов сразиться с этим медведем, ведь у меня был нож! Но мне опять повезло. Так я тогда думал. Медведь, несколько раз толкнув хлипкую дверь, взвыл в последний раз. Потом я отчётливо слышал только один звук. Он мне напомнил звук рвущейся ткани. Только это было нестерпимо громко. Потом грянул гром и пошёл дождь, настоящий ливень. Я всю ночь прислушивался к шагам за стеной, сидя в углу, держа наготове свой нож. Мне казалось, что за шумом дождя я слышу шаги, но это не было похоже на шаги медведя. Медведь топал, а тут будто кто-то очень медленно переставлял, не знаю… какие-то ходули! И этот кто-то трогал стены, стучал по крыше…
– Конечно, с перепугу и не такое послышится! – заметила Катя.
– Утром гроза закончилась, было свежо, прохладно, – сказал Андрей, ему стало тяжелее вести свой рассказ о том, о чём он никогда никому не рассказывал. – За ночь я сжёг все поленья, что были в охотничьем домике. Вышел наружу, мне нужны были дрова. А на пороге лежала туша медведя. Огромная такая. Только головы не было. И шкура была содрана, а внутренности выпотрошены. Чистая работа! Я тогда подумал об охотниках, что это их рук дело, ведь всё было выполнено очень аккуратно, профессионально. Но зачем им потрошить убитого медведя? Посреди ночи, в грозу? Об этом я тогда не подумал, малой ещё был. У меня было много соли, был нож, были навыки вяления мяса. Я весь день этим занимался, держа открытой дверь в сторожку. Набрал дров, даже смог их вечером разжечь, в кастрюле сварил мясо и ел его. Ел много и жадно. Оно не проварилось, было ужасно невкусным, даже горьким. Очень жёстким. В нём были паразиты. Но как я ждал охотников, которые, по мнению ещё мелкого пацана, скоро должны вернуться, ведь ушли они потому, что дверь была закрыта! Ушли, оставив свою добычу, чтобы просто не таскать её с собой! И я хотел показать, какой я хозяйственный, ведь вяленое медвежье мясо, возможно, вкуснее варёного. Только вялить нужно долго, по-другому мясо бы никак не сохранилось. Пришла ночь. Я ждал, но охотники не возвращались. Я был сыт, и у меня было хорошее настроение. Но стало скучно. От скуки я начал молиться, как молился мой отец. Стоял напротив угла, на котором, конечно, не было такой полки с иконами, как у нас. Молился, сначала про себя, а потом и громко вслух. Благодарил бога за пищу. Молился до тех пор, пока из этого же самого, блин, угла, отчётливо не услышал голос. Я услышал голос и эти непонятные шаги за брёвнами избушки. Голос, который был так не похож на человеческий. Какой-то писклявый звук, будто воспроизводимый не голосовыми связками, а чем-то таким гадким, липким, мокрым. Не звук, а бульканье…
– Андрей, ты понимаешь, что сейчас рассказываешь какую-то ерунду? – не впечатлилась рассказом Катя. – Я могу это списать на детскую фантазию. И что же тебе этот голос сказал? Привет, как дела?
Андрей посмотрел на свою девушку. В принципе, он не должен был ожидать другой реакции. Парень сел за стол, отхлебнул немного из кружки, и, как ни в чём не бывало, продолжил свою историю:
– В первый раз я не расслышал, что он сказал. Я испугался, вновь подпёр дверь столом и скамейкой. Опять пришлось достать нож. Но этот кто-то, кто был снаружи дома, не стал стучать в дверь, или пытаться выломать заделанное ветками разбитое окошко. Нет. Он… оно просто несколько раз за ночь просило меня выйти. Оно говорило: «выйди ко мне». Каждый раз, когда я, обессиленный, пытался заснуть, прячась за небольшой печкой. За печкой мне казалось, что этот противный голос был тише…
– Так почему же оно к тебе не вошло в дом? Убить медведя сил хватило, а вломиться в твою избушку, нет? Бред какой-то, – сказала Катя, допив чай.
– Да, бред, – согласился Андрей.
– Чем же всё закончилось? Тебя насмерть съели?
– Дальше расскажу вкратце, тебе всё равно будет трудно поверить. Утром мне пришлось выйти из избушки. Постоянно оглядывался по сторонам. Но никого не видел. Только было ощущение, что за мной наблюдают. Я нашёл следы вокруг дома, но следы не были похожи на что-то… объяснимое. Скорее, похоже на то, что кто-то истыкал деревянными рейками землю. Я собрал немного варёного медвежьего мяса, залил воды во флягу и отправился в путь. Попытался осмотреть местность, насколько это было возможно. Забирался на самые высокие деревья, всматривался вдаль. Мне даже показалось, что не так далеко есть деревня и я рискнул идти в ту сторону, не возвращаясь на ночлег в избушку. Пришла ночь, и я встретил его, когда разжёг костёр. Он стоял напротив меня, и от страха я не мог даже пошевелиться! Было сложно что-то разглядеть, но мне запомнились его очертания. Он был высоким, раза в три выше меня. Его можно было бы принять за холм с руками и ногами, гору, или сплетённые крупные ветви деревьев, фантазии хватало на многое. Ёлку без иголок, на которой, будто гирляндой, висели головы зверей. И, может быть, людей. Тусклыми маленькими белыми огоньками горели его глаза…
– Хватит, ерунда какая-то! – Катя остановила рассказ парня. – Зачем ты меня сейчас пугаешь? Это совсем не смешно!
Она положила свой телефон на стол, проверив, не пытался ли ей кто-то позвонить или отправить сообщение. Заряда было мало, что вызывало чувство серьёзного дискомфорта.
Андрей сказал:
– Если это не то, о чём я думаю, то сочти это за вымысел мелкого пацана, заблудившегося в лес.
– А если это то? – с вызовом сказала Катя. – То почему тогда ты не увёз меня отсюда подальше, если с самого начала хотел это сделать?
– Потому что он никогда не заходит в дом сам, – серьёзно сказал Андрей. – Но ты сможешь его услышать, поверишь мне. Но я очень хочу, чтобы то, что происходит сейчас, не было похоже на тот ужас, что я когда-то пережил. Я не знаю, как с этим смириться. Но с этим можно жить. Главное, не выходить к нему…
– Ты пугаешь меня! – сказала Катя. – Но, постой! В лесу же тебя не тронуло это чудовище?
– Нет, – сказал Андрей. – Он был рядом недолго. После того, как я его заметил, он скрылся в темноте. Но был рядом, я чувствовал. Я ещё сильнее разжёг костёр. Кинул в него всё, что было у меня припасено. Мне было проще броситься в пламя, чем попасться в лапы этого… нечто. Но, поверь, ещё раз такого ужаса я не пережил бы. Костра хватило до рассвета. Тогда всю ночь я глаз не сомкнул, а днём мне повезло. Я вышел в ту деревню, откуда мы когда-то с отцом отправились к дому, где прожили почти год. Меня отправили к матери, и я на время забыл об этих скитаниях по тайге. Про меня даже в местных газетах писали, как я выживал, как прятался в сторожке от медведя. Разумеется, ничего лишнего я не рассказал. А мать, казалось, не рада была меня видеть. У неё были какие-то проблемы, и мы совсем недолго прожили в городе. Квартиру пришлось продать, мы переехали в деревню. Тут-то и вернулся мой кошмар. Несколько ночей я слышал эту просьбу выйти к нему…
– А мать твоя это слышала? – спросила Катя.
– Она завела любовника и ночевала у него. Могла пропасть на несколько дней. Я голодный ходил в школу, сердобольные соседки иногда меня подкармливали. Впрочем, в одну из таких ночей она была дома, но крепко спала и ничего не слышала. А утром на пороге мы обнаружили выпотрошенную и обезглавленную козу. Нам нечего было есть, и мать была рада такому подарку. Она не задумывалась о том, как это произошло. А у соседки тогда действительно пропала коза. Вечером мать ушла то ли к любовнику, то ли за бутылкой. И эта ночь была самой кошмарной. Если раньше чудовище говорило свою единственную фразу меньше пяти раз за ночь, то теперь я слышал это чуть ли не каждые пятнадцать минут, и так до самого рассвета…
– А ты пытался с ним поговорить?
– Да, – сказал Андрей. – Я спрашивал, зачем я ему нужен. Но ответ был один: «выйди ко мне». Лишь раз, наверное, оно мне ответило коротко и ясно: «надо». А в то утро… то утро было самым ужасным. Я открыл дверь, а на пороге лежала моя мать. Вернее, то, что от неё осталось. Это было… был просто кусок мяса. Без головы, без кожи, без… внутренностей.
– Что?! – Катя была шокирована историей.
Она не хотела в неё верить, но видела, как переживает Андрей, рассказывая это.
– Потом меня отправили в детский дом, который вскоре закрылся. Меня отправили в другой город. Потом объявилась моя двоюродная тётка, с которой мы не ужились. Потом я поступил в универ. Маленькую квартиру, что выделило государство, пришлось продать, потому что однажды, на своём третьем этаже я услышал стук в окно. Да, он был там, он вновь нашёл меня…
– Поэтому ты так часто летаешь в командировки, снимаешь разные квартиры? – спросила Катя. – Меняешь место, чтобы оно тебя не нашло?
Она переместилась с неудобного, скрипучего стула на диван. Несмотря на жуткую историю, ей захотелось немного вздремнуть, она очень устала за день. В конце концов, не может же это всё быть правдой?
– Да, я пытаюсь запутать следы, – сказал Андрей. – Когда не получается, я меняю квартиру и снимаю её в другом месте. Но и на четырнадцатом этаже это чудовище находило меня.
– Жуть, конечно, но это скорее какой-то твой комплекс, страх из детства, – сказала Катя, зевая. – Ты пробовал обратиться к врачу?
