Потомственный торговец, дорога и родная кровь

Алексей Ханыкин

Потомственный торговец, дорога и родная кровь

В поместье Дентерро всегда царила пугающая тишина. Отчасти это было связано с постоянными разъездами торговцев по землям, но даже когда все члены семьи находились здесь, они почти не собирались. Единственными звуками были шаги прислуги: то наступало время обеда, и все спешно разносили подносы с едой, то приходила пора уборки нескончаемых комнат, в которые заходили, лишь чтобы смахнуть пыль или вымыть беспричинно пачкавшиеся полы. Большинство помещений были выделены под кладовую с витринами и защитной магией; здесь хранились редкие диковины, купленные или полученные в бесконечных торговых странствиях.

Но даже в таком пугающе тихом месте однажды разразился гром. Именно он положил начало многим событиям, о которых будут долго вспоминать за кружкой хмеля в небольшом трактире братьев Дентерро – «Свече и кубке».

Вернёмся ко времени, когда в столице Королевства существовал лишь ТрактирЪ, а о братьях, что основали приют для жаждущих, никто не знал.

Или почти никто…

1

В гостевой комнате поместья Дентерро в тот вечер сидели трое. Первым был муж, объехавший весь материк, торговавший на территории Белого королевства и максимально близко приблизившийся к Проклятым землям, – Петер Вальтхед Ульберт Липтицх. Его заслуги признавал сам король, и потому он не был лишён титула фамилии. Сын, Дентерро Петер Вальтхед Ульберт Липтицх, тоже успел отличиться. Его знали как человека, торгующего в самых отдалённых уголках Королевства. Несмотря на опасность, он поставлял провизию в места, куда не вёл ни один из известных торговых маршрутов. Дентерро говорил, что нельзя забывать о деревнях и поселениях, основанных на окраине, что нельзя оставлять их на попечительство самим себе.

Третьим в комнате был юный наследник семьи, человек, ещё не прославившийся как выдающийся торговец, но на которого уже возлагали надежды его отец и дед – Арчивальд.

Но, вопреки ожиданиям, он не стремился продолжать дело своей семьи.

– Вздор, – ударил кулаком по столу Петер, – у тебя нет другого выбора!

– Все в нашем роду: основатель Липтицх, кочующий торговец Ульберт, торговец-лекарь Вальтхед и мы, все торговцы, которые знали не только где купить, но и где продать, – мы внести огромный вклад в развитие Королевства, всех земель. Твоя обязанность, – Дентерро показал пальцем на сына, – продолжать наше дело, когда мы не сможем вести торговлю. Нет, ты обязан не просто продолжить, но и сделать так, чтобы твоё имя тоже увековечили в фамилии нашего рода.

– Я повторю ещё раз: я не желаю заниматься торговлей. Я хочу вести оседлое дело: магазин в столице, придорожную таверну…

– Не смей даже думать об этом! Чтобы мой внук, и такое… – Петер потёр переносицу, собираясь с мыслями. – Мне от тебя дурно. Иди прочь отсюда.

Арчивальд, обрадованный таким исходом, быстро вскочил с места и направился к выходу. Едва он коснулся дверной ручки, его сразили слова деда, поставившие точку в их разговоре:

– Лучше бы такой, как ты, никогда не появлялся в нашей семье. Лучше бы история закончилась на моём сыне.

Арчивальд остановился. Сердце заколотилось. От таких слов его выворачивало, хотелось высказать всё, что на самом деле он думает о семье торговцев. Он стоял, держа одной рукой дверную ручку, а второй так сильно сжал кулак, стараясь подавить гнев, что ногти до крови впились в ладонь. Он едва сдержал себя:

– Угу.

Оставив последнее слово за собой, Арчивальд покинул комнату. В тишине добравшись до своего пристанища, он захлопнул дверь и пнул дорогой обтянутый зачарованной кожей стул с такой силой, что тот отлетел к другому краю комнаты. Глаза торопливо искали, на чём высвободить злобу, и он тут же приметил стоявшую на подставке высокую урну с прахом матери. Гнев залил глаза кровью, в памяти повторились слова деда. Арчивальд подошел к урне, замахнулся и попятился. Понимая свою ничтожность, он сполз по стене на пол и, уткнувшись головой в колени, тихо заплакал. Он не хотел быть странствующим торговцем, и слова деда ещё сильнее отбивали это желание.

2

До деревни Арчивальд с отцом добирались дольше, чем рассчитывали. И главной причиной тому была не тяжёлая, сырая дорога, по которой после дождя колёса вязли, словно в болоте, а вздохи Дентерро. Он косился на сына, пытался заговорить, но останавливался, кряхтел, кашлял, что-то бормотал про погоду, и лишь когда вдалеке появились очертания деревни, он прочистил горло, избавившись от хрипоты, и заговорил:

– Надеюсь, ты передумаешь.

– Передумаю с чем?

– С планами… на жизнь. Мы много лет искали тропы, которые помогают обогатиться. Деньги, они, знаешь, волшебные, хотя в них нет ни капли магии. Они откроют любую дверь, закроют любой рот. Они сделают так, как ты пожелаешь. И мы предлагаем тебе шанс приумножить эту магию, просто следуя по натоптанной тропе. А ты… просто не успел понять. Идти по зарослям очень трудно, поверь. Я не хочу, чтобы ты это делал.

Он посмотрел на сына, но тот безучастно продолжал рассматривать, как две запряжённых лошади толкали повозку к деревне. Повисло молчание. Теперь Дентерро даже не кряхтел – просто ждал ответа. И, собравшись с мыслями, сын сказал ему, стоя почти у стен деревни:

– Дорога такая тяжёлая после дождя, просто непроходимая.

– Ох.

Как только они въехали в деревню, к ним навстречу зашагал полный мужчина. На его лице виднелась неровная щетина, словно он наспех, тупым лезвием, пытался подровнять её. Мужчина развёл руки, готовясь к объятиям, и весело засмеялся:

– Добро пожаловать в Тифенон, дорогие гости!

– Не хворать тебе, Лизар, – крикнул в ответ Дентерро.

Спрыгнув с повозки, он доверил сыну отвести лошадей в гостевую конюшню и установить опоры для колёс, чтобы телега, по воле Первых, ненароком не покатилась прочь. Арчивальд был готов погнать телегу подальше, но его интересы не совпадали с торговой кровью, что текла по венам отца. Потому немалого размера деревянная махина, чьи секреты были скрыты за дорогой непромокаемой тканью, осталась неподалёку от главной площади. Пока отец засиживался в доме старосты, обсуждая лишь ему известные дела, к Арчивальду уже подходили первые жители, готовые начать торги.

– Рано, рано, позже подойдите.

– Так вы уже готовы, – возмутился кто-то из местных, – чего ждать?

– Когда колокол над столицей простучит походный марш – вот чего ждать!

– Тогда буду здесь стоять, ждать! Это ж место моё, как-никак.

– Тогда я буду следом за тобой, – подошла к неугомонному мужчине женщина примерно одного с ним возраста.

Наблюдая за жадными до покупки жителями, Арчивальд не знал, что думать. Они не стремились к выгоде, как его отец, а просто старались достать то, что другими способами получить было трудно. И им было плевать, что за получение какой-нибудь специи им придётся раскошелится во много раз дороже обычного. Арчивальд знавал несколько деревень, которые не торговали со странствующими повозками, а периодически отправляли в столицу крепких парней, чтобы те заполнили сумки и вернулись домой. К сожалению, добраться с покупками или вообще живыми удавалось не всегда: на дорогах часто орудовали бандиты, круглый год зарабатывая себе на жизнь лишь разбоем. Но те деревни в основном были малыми, и их жители не имели хорошего дохода. Тифенон нельзя считать таким поселением. К нему прилегали широкие поля, которые почти круглый год засаживались разного рода алхимическими ингредиентами. Каждый из них стоил немало, и потому все, кто работал на полях, не бедствовали. Среди них особо выделялся староста деревни и давний друг Дентерро – Лизар. Он часто покупал у отца Арчивальда дорогие вещи для дома, но мало что из них приобреталось с пользой – картины известных художников, специально зачарованные мягкие кресла и пахучие палочки для крепкого сна. Лишь иногда Лизар покупал какие-нибудь удобрения в огромных количествах для полей или поощрительные дары, награждая самых трудолюбивых жителей, и всегда в таких случаях он ходил и красовался собой по улицам деревушки, ожидая от каждого похвалы и благодарности. Арчивальд чувствовал, что по его венам течёт такая же жадность, как у деда и отца. Но, пока староста держался стороной, парень тоже не желал вмешиваться в жизнь пропитанного алчностью человека.

Вскоре к повозке вернулся Дентерро. С огнём в глазах он спешил продать как можно больше товара, пока не село солнце, словно от этого дня зависело всё его будущее. Он не ждал помощи от сына, и потому даже не обращал на него внимания. Не без радости от этого Арчивальд побрёл прочь. Ему было неважно, куда направляться: деревню он уже давно знал и даже с закрытыми глазами мог без труда отыскать нужный закоулок, каждый из которых мало чем отличался от другого. Парень лишь обходил дом за домом, иногда возвращаясь, иногда заходил в тупики и искал небольшой лаз, чтобы не огибать дома на обратном пути. Всё это время гул у повозки его семьи не утихал, и от этого ему становилось немного досадно.

Так, блуждая, Арчивальд не заметил, как вышел к заднему дворику дома старосты – участку, ограждённому от чужих глаз и зачарованному разного рода магией. Даже в надвигающихся сумерках можно было различить, как что-то за высоким плотным деревянным забором сияло, явно помогая растениям быстрее созревать. Из окна дома постучали, и немного погодя деревянные ставни открылись. Из них выглянула удивлённая морда старосты деревни – Лиора. Сделав пару глотков из золотого кубка, он неприятно громко вздохнул, рыгнул и заговорил:

– Вас папенька послал? Какой пароль?

– Какой пароль?

– Ну, говорите, что вам папенька сказал мне передать?

– Н-ничего, – засуетился Арчивальд, – я просто хожу.

– Ох, я не знал. Чего ж ты тогда без дела ходишь? Не помогаешь Дентерро торговать? – староста сменил тон, задрал повыше подбородок и смотрел теперь на парня сверху вниз. – В таком возрасте пора дело перенимать, а ты время зря тратишь. Наверное, поэтому отец не посвятил тебя во все детали и истины.

– Какие детали?

– Какие-какие, – Лизар осушил кубок и бросил его куда-то вглубь дома. – Если отец не говорит тебе, почему должен я? – он изобразил зевоту, случайно рыгнув, и закашлял, – ой, меня от тебя в сон понесло. Пока, мальчик.

Лизар потянулся закрыть ставни. Арчивальд, ничего не ответив, пошёл назад. Ему был безразличен пренебрежительный тон старосты. Немногим больше интересовали его слова. «Меньше знаешь – крепче спишь», – нашёл оправдание юноша и побрёл к повозке. Гул уже почти затих, на деревню опускалась ночь. Среди этой темноты блуждать было неприятно: местные нечасто зажигают свечи в домах, предпочитая рано ложиться спать и рано вставать для работы в поле, а без света можно было не заметить ямку или камень и ненароком упасть, пропахав лицом ещё один участок для посадки алхимической травы. Аспер поспешил к главной площади.

Почти у самого выхода из переулка его остановил отец. Он держал в руке небольшой полупрозрачный светящийся камень – дорогую зачарованную реликвию, которую мало кто мог себе позволить. Дентерро, увидев сына, немного нахмурился, но постарался скрыть это. Он погладил морщины на лбу и заморгал:

– Вот ты где. Отлично! Иди к повозке, отсортируй товары. Нам нужно как можно больше свободного места.

– Зачем?

– Вечером, тсс, – Дентерро зашептал так тихо, что даже рядом с трудом можно было разобрать слова, – я когда приду, мы с тобой пойдём к старосте за…ящиками. Понял? Ничего не спрашивай.

Арчивальд кивнул. Отец похлопал его по плечу и слегка толкнул вперёд, а сам спешно направился в ночную темноту.

3

Как и обещал Дентерро, скоро им пришлось, спрятавшись за рваными балахонами, спешить к дому старосты. На пороге их уже ждали большие ящики, которые следовало как можно скорее доставить в повозку и спрятать от посторонних глаз. Арчивальд, ожидая, что товар будет тяжёлым, собрал силы и постарался поднять ящик, но тот поддался на удивление легко, лишь послышалось, как внутри что-то загремело.

– Чего шумишь-то? – прыснул Дентерро, но сын ему ничего не ответил.

Они в полной тишине таскали по несколько ящиков до повозки. В ночи лишь их шаги нарушали покой, и иногда где-то далеко в полях стрекотали сверчки. В окнах домов не было ни искры, но со всех стен доносился усталый мужской храп. Им предстояло восстановить силы перед новым днём работы в поле. Когда последний ящик оказался в повозке, Дентерро облегчённо выдохнул и вытер со лба капли пота. Арчивальд безучастно прошёл вглубь, где скамья раскладывалась в недлинное спальное место, и заёрзал рукой в темноте. Нащупав небольшой бурдюк, он осушил его наполовину и протянул отцу. Тот замотал головой.

– Тебе не интересно, что там?

– Мы несли это среди ночи, укрывшись жаркими балахонами. Если я спрошу, нет гарантии, что ты расскажешь.

– Как бы да, – засмеялся мужчина, – но нет. Иди сюда, пора узнавать некоторые секреты своей семьи.

Арчивальд положил бурдюк и неуверенно подошёл. Дентерро достал светящийся камень и протянул сыну, начиная аккуратно, с явно излишней осторожностью отдирать крышку ящика. Та не сразу поддалась. Отогнув угол, он вцепился в щель пальцами, выругался и потянул. Гвозди, сопротивляясь, стонали, но вскоре ящик был открыт. Внутри лежали небольшие склянки, наполовину наполненные какой-то жидкостью.

– Страшная вещь, – рассматривая бутылочки, пояснил Дентерро. Взяв одну, он поднёс её к камню: – Тифенитовая сласть – неживительная влага, которая позволяет нашей семье до сих пор держаться на плаву. Если не хочешь потерять рассудок, не вздумай даже нюхать её! Она… заставляет людей меняться. Лизар выращивает нужное растение у себя на огороде, а потом дома тайком перегоняет в жидкость. В Королевстве её распространение под запретом, а знаешь, что это значит? Это значит, что продать её можно в несколько раз дороже! Помню, несколько лет назад, кажется, четыре зимы прошло, я так хорошо нажился на этой жидкости. Правда, пришлось сперва повозиться… Узнал, что есть глубоко в лесу поселение каких-то дикарей, кажется, у них даже названия не было. Как они только выживали?.. Пришлось поджечь лес, отравить всю рыбу в реке, и они как миленькие скупили у меня почти всё! Ты представляешь? Почти всё! Пришлось спешно уезжать, пополнять запасы. А Сласть они как покупали… Голодали, но новую скляночку этой гадости пытались купить. Правда, помешались немного, чуть девчушку в доме не сожгли, вместе с покойным отцом, но это мелочи.

– Мелочи?

– Разумеется. Видимо, они в таких объёмах пили Сласть, что последний разум из тела улетел. Начали думать, что из-за неё у них лес загорелся и что рыба подохла в реке тоже из-за неё, – Дентерро засмеялся так громко, что, казалось, от его хохота проснутся все местные. Вдоволь насмеявшись, он нахмурился и бережно положил склянку на место. – Поклянись. Поклянись, что никому не расскажешь об этом?

Арчивальд замешкался.

– Клянись!

– Д-да, клянусь.

– Кровью своей поклянись!

– К-кровью своей клянусь… что никому и никогда не скажу того, что здесь услышал.

Дентерро облегчённо вздохнул. Морщина со лба убежала куда-то во мрак ночи.

– Хорошо. А теперь давай спать. Утром опять торговать.

Не дожидаясь ответа сына, он быстро расстелил плотную ткань на пол и лёг, перекрыв проход. Арчивальд, не имея возможности выйти, сделал ещё пару глотков воды из бурдюка и разложил скамью. С трудом уместившись на неё, он поджал ноги и отвернулся к стене. Спать не хотелось. А когда ночью нет сна – лучшее время для длинных дум. Арчивальду было над чем размыслить. Сомнения, которые терзали его, подтвердились. Семья поколениями обретает славу и деньги незаконным путём. Торговля запрещёнными предметами – то, в чём преуспел отец, а значит, его дед и другие потомки имели похожие, свои способы прославиться на всё Королевство. А самое неприятное – что король Герольд Седьмой дарует им фамилию, увековечивая человека. От такой несправедливости ему становилось до ужаса обидно. Долго размышляя над этим, единственное, что придумал Арчивальд, – отречься от семьи.

4

Через несколько дней торговли, когда запасы товара у Дентерро начали подходить к концу, а кошели покупателей стали худы, как нищие зимой, повозка отправилась домой. Арчивальд старался не подавать виду, но безразлично смотреть на старосту Тифенона Лизара он больше не мог, а потому старался эти дни избегать с ним встречи. Он чувствовал, как внутри что-то закипает, и желание несколько раз ударить по этой мясистой наглой роже было готово вот-вот вырваться, и парень с трудом мог себя сдержать, ведь причиной распространения Тифенитовой сласти – жидкости, из-за которой страдают люди и благодаря которой наживается семья, – стала в первую очередь жадность старосты. И Арчивальд не забывал об этом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.