Заразительный смех мертвеца

***

Анна намеренно опоздала к ужину, ее картинное появление заинтересовало приезжих помещиков. Вдова ощущала обжигающие взгляды дам, напряжение, повисшее в воздухе, и была довольна собой. Анна заняла за столом место рядом с тетушкой, та оживленно беседовала с Михаилом Сергеевичем и даже не удостоила племянницу вниманием.

Время тянулось мучительно медленно. Анну начала одолевать скука. Спас положение проявивший к вдове интерес видный гость.

– Позвольте пригласить вас на танец, – обратился к Анне высокий мужчина.

Вдова узнала прозванного дворовыми крестьянами Темным графом Аристарха. Этот помещик лишь недавно объявился в городе. Многие боялись его, сторонились, но не Анна. Барыня приняла предложение графа и поднялась из-за стола, заставив Старицкого ревновать.

– Остальные дамы – вам неровня, – произнес Аристарх, когда пара замерла в центре залы.

Зазвучала волнующая мелодия.

– Это довольно дерзкое заявление! – заметила Анна.

– Я озвучил ваши мысли, – граф усмехнулся, его горячие ладони легли на узкую талию вдовы.

– Не стану спорить, – Анна встретилась взглядом с Аристархом и ахнула. У него были такие же темно-серые глаза, как у ее сына. Сходство поражало.

– Что испугало вас? – граф нахмурился.

Барыня взяла себя в руки и слукавила:

– У меня нет повода для беспокойства.

Аристарх направлял Анну в танце. Щеки барыни пылали… не от смущения, но желания, грудь поднималась и опадала от волнения.

– Что привело вас в наш непримечательный город? – спросила Анна, закусив нижнюю губу.

– Я люблю путешествовать. К сожалению, я не женат и детей у меня нет, только семья удержит меня на одном месте, – прошептал граф. – А у вас есть семья?

– Мой муж погиб, – ответила барыня. – У меня есть сын, он моя семья.

– Где же он? – Аристарх еще сильнее обнял хрупкую вдову.

– Я уложила его спать. Он весь день провел на ногах, играл с дворовыми мальчишками…

– Я уверен: он так же прекрасен, как его мать, – произнес граф и добавил, обжигая щеку Анны дыханием: – Я бы хотел объясниться с вами в саду, когда гости разойдутся.

– Я приду, – пообещала вдова.

***

Анна приподняла подол темно-синего бархатного платья, чтобы не испачкать его в грязи. Барыня оглядела залитый лунным светом сад, графа нигде не было.

«Этот самовлюбленный наглец посмеялся надо мной!» – решила вдова, собираясь покинуть пустующий двор.

Тень отделилась от ствола дуба с раскидистыми ветвями. Анна вскрикнула и замерла на месте.

– Я напугал тебя, Анна? – махнувший на приличия Аристарх быстро зашагал к вдове.

– Немного, – робко ответила барыня.

– Позволь мне загладить вину… – граф завладел губами Анны. Она ответила на поцелуй, прильнув к груди Аристарха. Барыня хотела забыться в его объятиях.

– Ты вся дрожишь, – заметил граф, он отстранился, чтобы снять с себя темный плащ с бархатной подкладкой. Аристарх накинул его на плечи вдовы.

– Благодарю, – прошептала Анна, она придержала капюшон, чтобы плащ не соскользнул на землю, и в этот момент нащупала пальцами вышивку на подкладке. Глаза вдовы наполнились ужасом: «Виноградная лоза… Это Темный граф вернул моего сына к жизни и оставил жуткое послание с угрозой!»

– Анна, что случилось? – Аристарх внимательно изучал лицо барыни.

– Мне пора идти, – Анна бросилась к дому.

– Мы увидимся вновь?.. – спросил граф, но ответа не последовало.

С небес сорвался дождь.

***

Анна ворвалась в комнату, которую отвели Михаилу Сергеевичу. Он уже готовился ко сну, появление барыни изумило его.

– Анна Ивановна, голубушка, на вас лица нет, – взволнованно затараторил генерал. – Я могу вам помочь?

– Да, Михаил Сергеевич, только вы можете помочь мне, – Анна рухнула перед ним на колени. – Мне и моему сыну здесь угрожает опасность. Я согласна стать вашей женой, вы достойный человек. Увезите нас из этого города! Прошу…

– Анна Ивановна, поднимитесь! – Михаил Сергеевич придержал барыню за плечи, помогая ей встать на ноги. – Я велю своим слугам все подготовить к отъезду, можете собирать вещи, мы отправимся в путь рано утром.

– Я благодарна вам, Михаил Сергеевич.

– Что вы, Анна Ивановна! Ради вас я готов на все.

«А я на все готова ради сына. Темный граф не сможет добраться до него», – вдова до боли сжала руки в кулаки.

Братья

«Моя сестра погибла, так и не окончив портрет, над которым работала часами день ото дня. Его завершил мой сводный брат – убийца с ангельским лицом».

Сентябрь, 1741 год.

– Не двигайся! – велела Маша Старицкая, она выглянула из-за мольберта, чтобы бросить укоризненный взгляд на своего старшего брата Павла.

– У меня затекла шея! – пожаловался юноша. – Я два часа просидел без движения.

– Я хочу закончить твой портрет, – барышня расстроилась.

– У нас еще будет время, много времени! – пообещал Павел, поднимаясь с кресла. Он взял голубоглазую сестренку за руки и закружил ее в танце, едва не сбив мольберт.

– Я боюсь, что не успею закончить его. У меня дурное предчувствие, – призналась Маша.

– Оставь эти мысли! – юноша нахмурился: ему передалось настроение сестры. – Мне не хватает твоей улыбки… Как мне хоть немного поднять тебе настроение?

Маша на мгновение задумалась, а потом воскликнула:

– Конная прогулка! Сбежим от всех. Пока отец в отъезде, нам все дозволено!

– Я прикажу седлать лошадей, – Павел поцеловал сестру в лоб и направился в конюшню.

***

Павел бросил быстрый взгляд на мирно пасущихся лошадей и опустился на траву рядом с сестрой, которая задумчиво рассматривала лениво плывущие по небу облака и наслаждалась ароматом полевых цветов.

– Мне страшно, – призналась Маша, она легла на бок, чтобы лучше видеть брата. – Скоро вернется отец, и вернется он не один, а со своей супругой. Мы даже не были приглашены на свадьбу… Мое состояние вызывает у отца отвращение, он опасается того, что я разрушу репутацию семьи, но от тебя отец не должен был отдаляться. Это нечестно, подло, – всплеск приглушенного гнева сошел на нет, барышня смягчилась, когда продолжила: – Ты мог посмотреть другие города, побывать на балах, найти себе хорошую партию, а не томиться здесь… со мной.

– Я не променяю тебя на роскошь и фальшивый лоск представительниц светского общества, Маша, – Павел серьезно посмотрел на сестру. Чтобы немного подбодрить Машу, юноша воодушевленно произнес: – Говорят, что Евгения Александровна – женщина добродушная, чуткая. Надеюсь, с ней отец будет счастлив, хотя она не заменит нашу матушку.

Воспоминания об умершей от «тифа» матери заставили барышню вздрогнуть.

– Евгения Александровна позаботится о нашем несчастном отце. Каждому из нас нужен близкий человек, – «Я не позволю навязанным мне незваным гостем мыслям разрушить мою семью. Я продолжу изображать неведение и искать в пропитанной фальшью игре утешение», – Маша опустила белокурую голову на грудь брата и сменила тему разговора: – Как хорошо, что у меня есть ты.

***

Старицкие ожидали отца и его супругу. Машу охватило волнение, ее щеки и уши горели.

– А вдруг я ей не понравлюсь?.. – бормотала барышня, меряя шагами залитую солнечным светом мастерскую.

– Это вздор! – Павел взял лицо сестры в свои ладони. – Ты не можешь оставить кого-либо равнодушным.

Маша прикрыла отяжелевшие веки и обняла брата, наслаждаясь его обществом. Павел всегда мог утешить ее, найти правильные слова, однако дурное предчувствие не покидало художницу: «Я должна закончить портрет брата, чтобы оставить что-то после себя».

***

Ключница сообщила Павлу о прибытии экипажа его отца. Юноша взял Машу за руку и вывел сестру на улицу. Старицкие застыли на крыльце в нерешительности.

Первым из экипажа вышел Михаил Сергеевич, он остановился возле приоткрытой дверцы и протянул руку своей молодой супруге. Анна приняла помощь и сошла на мощенную камнем дорожку, вслед за ней, как чертенок, выскочил Антон. Ребенок восхищенно осматривался, более всего его заинтересовала стоявшая на ступенях барышня. Светло-русые локоны обрамляли ее круглое румяное лицо, голубые глаза были расширены от страха. Антон захотел защитить ее, успокоить. Мальчик бросился к Маше, обнял ее ноги. Барышня удивленно моргнула и взъерошила рукой волосы ребенка.

– Как тебя зовут? – спросила Маша.

– Антон, – гордо ответил мальчик и добавил: – Вы прекрасны!

Барышня рассмеялась и повернулась к стоящему рядом брату:

– Какой забавный малыш!

Павел рассеянно кивнул, однако взгляд его был прикован к мачехе. Юноша представлял себе Евгению Александровну иначе. Приближавшаяся женщина была лишь на несколько лет старше самого Павла, ее холодная красота завораживала, а темные глаза пугали. «Отец вернулся с другой женщиной, не о ней он рассказывал нам», – подумал юноша.

Павел опустился на одно колено и спросил у Антона:

– К нам идет твоя мама?

– Да, – подтвердил ребенок.

– Я запамятовал имя твоей матушки… – продолжил юноша, чтобы подтвердить свою догадку.

– Анна, – протараторил Антон, а после исправился: – Анна Ивановна.

Маша с Павлом переглянулись, они были изумлены: «Что заставило отца изменить свое решение? Кто эта женщина?»

***

Михаил Сергеевич представил детям молодую жену и ее сына. Анна была молчалива и напряжена, как натянутая струна. Отобедав, барыня пожелала отдохнуть после длительного переезда и удалилась. Ее сын оживленно беседовал с Машей, всюду следовал за ней.

Павел почувствовал себя чужим: отец был холоден с ним, а сестра загорелась идеей научить сводного брата рисовать.

«Ревность, именно это чувство овладело мною. Раньше мы с Машей были неразлучны, а теперь… в ее жизни появился маленький поклонник», – думал юноша с досадой.

***

Михаила Сергеевича вызвали на службу. Его отъезд позволил детям закутаться в шлейф спокойствия и беззаботности.

Павел заглянул в мастерскую сестры. Маша показывала Антону, как смешивать масляные краски, чтобы получить новые цвета.

– Маша, я собираюсь прокатиться верхом. Ты не желаешь составить мне компанию? – поинтересовался юноша.

– А как же отец? Он скоро прибудет и, если узнает, что я покинула поместье, устроит скандал, – произнесла барышня, изящно пожимая плечами.

– От отца пришло письмо. Он вынужден задержаться в столице; нам никто не помешает, – Павел радовался возможности провести время с Машей.

– Ожидай меня возле конюшни, – отозвалась сестра, откладывая кисть в сторону.

– А мне можно с вами? – спросил Антон, неспешно наносивший мазки на небольшой холст.

– Нет, ты еще мал, – Павел покачал головой.

– Маша, я буду скучать! – ребенок огорчился.

– Я скоро вернусь, – пообещала барышня, – и мы продолжим занятие.

***

Павел помог Маше спуститься с коня, когда они добрались до границы земельных владений отца.

– Я видела сон, – промолвила барышня, собирая полевые цветы для венка. – Он был довольно странным: Антон стоял возле мольберта и пытался закончить твой портрет, а ты, как вихрь, ворвался в мастерскую и закричал на него.

– Почему же я кричал? – удивился юноша.

– Потому что Антон был неаккуратен и испортил начатую мною работу, – объяснила Маша.

– Ты права, странный сон, – Павел нахмурился. – Ты много времени проводишь с этим мальчишкой…

– Я люблю детей, – согласилась сестра. – Тебя расстраивает то, что я так сблизилась с Антоном?

Брат опустил взгляд, на вопрос он не ответил. Маша подошла к Павлу, взяла его лицо в ладони, заставив брата посмотреть на себя, и сказала:

– Я буду больше времени уделять тебе. Я люблю тебя, Паша.

Юноша обнял спутницу, прижал ее к своей груди и, запечатлев на лбу сестры легкий поцелуй, пообещал:

– Я тоже люблю тебя, Маша. Лишь ты понимаешь меня. Если Антон так дорог тебе, я попытаюсь стать ему другом.

– У тебя доброе сердце, – барышня засияла от радости.

***

Солнце позолотило верхушки деревьев, за которыми пыталось скрыться от глаз любопытных наблюдателей. Начало смеркаться.

– Нас хватятся, – прошептала барышня. – Нужно спешить.

Павел кивнул и подсадил сестру, помогая ей подняться на коня. Старицкие помчались домой. Юноша любовался тем, как развеваются золотистые локоны Маши на ветру, как напряжена спина наездницы, сосредоточен взгляд. Павел позволил сестре обогнать себя, он знал, что она желает быть первой.

Старицкие приближались к поместью. Антон, игравший на крыльце, увидел Машу и бросился к ней. Ребенок подбежал к коню слишком близко.

Барышня ахнула и закричала:

– Не подходи, затопчет!..

Маша натянула поводья и попыталась увести коня в сторону от мальчика. Сероглазый ребенок напугал животное, конь встал на дыбы, а после помчался к изгороди, перемахнул через нее и, поднимая пыль, поскакал по полю. «Все повторяется. Я не успею закончить портрет…» – с ужасом подумала барышня, тщетно пытаясь заставить животное остановиться. Только сейчас Маша поняла, что глаза незваного гостя, всколыхнувшего прошлое, тоже напоминали затянутое грозовыми тучами небо. Безжалостный поток неприятных мыслей оборвался, когда конь пронесся под дубом с мощными раскидистыми ветвями, – наездница не успела пригнуться; из-за столкновения с веткой ее лицо «перечеркнули» глубокие борозды; шейные позвонки, подобно сброшенной небрежным движением со стола фарфоровой статуэтке, переломились; голова Маши запрокинулась назад, а светлые изящные руки барышни выпустили поводья. С небес хлынул дождь. Скакун оступился на скользкой траве и повалился на бок, придавив своим весом мертвую наездницу.

– Нет! – последовавший за взбесившимся животным Павел спрыгнул с лошади и побежал к сестре.

Машин конь изворачивался, пытаясь подняться на ноги. Юноша схватил сестру под руки и вытащил ее из-под напуганного животного. Только сейчас Павел заметил, что волосы Маши потемнели от крови, которая хлестала из зияющей на шее раны, проделанной сломанными шейными позвонками.

Один шаг, второй – долгая и лишенная смысла дорога домой. Капли дождя, подгоняемые порывами игривого ветра, били в спину несшего на руках тело сестры юношу. Силы покинули Павла: он рухнул на колени перед крыльцом.

Побледневшие губы Старицкого безвольно открывались и повторяли слова не выходившей из его головы колыбельной песни:

– Спи, мой ясный свет, страха больше нет; сладость темноты душу исцелит, совесть усыпит… – юноша баюкал покойницу.

Антон стоял поодаль и плакал, не решаясь подойти. Это привлекло внимание Старицкого, юноша закричал:

– Ты виноват в смерти Маши! Ты напугал коня. Лучше бы он затоптал тебя!

Услышав слова сводного брата, ребенок не снес волнения и упал на землю без чувств.

На поднятый Старицким шум сбежались дворовые, они попытались забрать тело барышни из рук Павла, но тот ревел, как дикий зверь, и гнал их прочь. Из дома вышла Анна Ивановна, ее глаза расширились от ужаса, который она испытала, увидев мертвую падчерицу и состояние юноши.

Барыня аккуратно спросила Старицкого:

– Что произошло, Павел?

– Ваш сын погубил мою сестру! – срывающимся голосом ответил юноша.

«Мой сын сеет смерть, за все приходится платить», – осознала женщина.

***

Павел, скрестив руки на груди, смотрел на подготовленное к погребению тело Маши. Ее красота померкла: ясные голубые глаза барышни были закрыты; на лице темнели уродливые борозды; поврежденная шея теперь напоминала растопленный воск, а кожа – мрамор. Старицкого трясло от злости, и злился он на Антона.

– Я отправила письмо твоему отцу, – сообщила Анна. – Как только он прибудет, мы устроим похороны.

Павел молча кивнул.

– Я могу что-нибудь сделать для тебя? – слова женщины звучали искренне, словно она желала помочь, утешить, но что-то настораживало Старицкого.

– Нет, – ответил юноша.

– Ты часами смотришь на сестру. Хочешь запомнить ее такой? Сломленной? Маше бы это не понравилось. В твоей памяти должна остаться жизнерадостная девушка с золотыми локонами и горящими глазами, а не ее подобие, – холодно заметила Анна.

Павел вздрогнул. Мачеха во многом была права, но сказать это можно было иначе.

– Не издевайся над собой, – барыня коснулась плеча юноши и удалилась в свою комнату, более не желая занимать себя чужими проблемами.

Павел поднялся по лестнице и остановился перед дверью мастерской сестры, непролитые слезы щипали глаза. Юноша распахнул дверь и замер на пороге. Глазам его предстала жуткая картина: Антон, забравшись на стул, пытался закончить портрет Павла. Ребенок уже дорисовал юноше шею и широкие плечи и теперь закрашивал фон.

– Как ты посмел!.. Ты испортил Машину работу! – закричал Старицкий. – Убирайся отсюда!

Антон выронил кисть, слез со стула, рухнул на колени и заплакал, закрыв лицо грязными руками, отчего весь запачкался краской. Павел сел на пол, он больше не кричал на сводного брата, так как осознал, что нарушил обещание, данное сестре незадолго до ее гибели.

– Маша предвидела свою смерть, она знала, что не успеет закончить мой портрет, поэтому так спешила… – прошептал осиплым голосом Старицкий. – Сестра также знала, что я буду зол на тебя, если застану в ее мастерской. Я пообещал ей стать тебе другом, но не сдержал слова.

Ребенок перестал всхлипывать, подполз на четвереньках к Павлу и обнял его.

– Прости меня, – шептал юноша. – Ты ни в чем не виноват. Ты не знал, не хотел…

Анна застала братьев в тот момент, когда Павел пытался стереть платком краску с лица ее сына. Братья улыбались, несмотря на то что глаза у обоих были на мокром месте.

– У тебя доброе сердце, – сказала барыня, поразив Старицкого, так как именно эти слова произнесла Маша, а значит, сестра не ошиблась в нем.

***

В комнату Анны заглянула ключница, старуха передала барыне письмо. Анна думала, что пришел ответ от ее супруга, но она ошиблась. Прочитанные строки еще долго звучали проклятием в голове барыни:

«Это лишь первая смерть, моя дорогая Анна. Твой сын погубит всех вас. Жаль, ведь ты так молода и красива. Но мы с тобой знаем, как предотвратить надвигающуюся бурю. Выбирай, кому жить, а кому умереть.

А.»

«Аристарх!.. Как он отыскал меня? – Анна скомкала плотный лист бумаги. – И что мне теперь делать? Я люблю сына, но если придется выбирать между его жизнью и своей, то… Я молода, у меня еще будут дети».

Выбор

Звездой я стану путеводной,

Больше не больно, не боюсь…

Я от мирских забот свободен

И в высь лазурную стремлюсь.

«Я всегда буду рядом. Даже смерть меня не остановит».

Сентябрь, 1741 год.

Пожив в имении Старицких, Анна поняла, что генерал лишь казался добродушным: с молодой женой он был учтив, но всех прочих пытался подавить. Барыня испытывала жалость к Павлу, который не ведал родительской любви, хотя не являлся пропащим человеком.

Машу похоронили до возвращения Михаила Сергеевича: откладывать было нельзя. Генерал прибыл после полуночи, он был на взводе. Его тяжелые шаги эхом разносились по дому. Анна вышла из спальни и перегнулась через перила: она не хотела спускаться к мужу, так как видела его раскрасневшееся и опухшее от выпитого лицо.

«Задержался в трактире по дороге домой и опоздал на похороны дочери… – раздраженно подумала барыня. – Мужчины так слабы; в них нет ничего святого».

– Где этот щенок? – спросил Старицкий, заметив супругу.

– О ком ты, Михаил? – Анна придала своему лицу невинное выражение.

– Где Павел? – генерал начал подниматься по лестнице.

– Час поздний, он уже спит. И тебе, дорогой мой, не помешало бы отдохнуть, – спокойно ответила барыня.

– Сначала я поговорю с Павлом. А ты возвращайся в постель! – пробасил Михаил Сергеевич.

– Я не стану вмешиваться в ваши дела, но надеюсь, что ты не натворишь глупостей, о которых потом пожалеешь, – предостерегла мужа Анна, а после удалилась.

Старицкий поднялся на второй этаж и ворвался в комнату сына.

– Отец? – удивленно спросил юноша, всматриваясь в темный силуэт, застывший на пороге спальни.

– Как ты посмел ослушаться меня?! Я запретил Маше покидать дом, а ты позволил ей ездить верхом! Ты же знал, что девочка больна и впечатлительна. Ее нужно было оберегать, – с укоризной произнес Михаил Сергеевич, как ни странно, гибель дочери не освободила его от удушающей хватки прошлого, облегчения мужчина не испытал. Семейные узы, шаткость положения в обществе, пересуды и прочие обременяющие людей условности навсегда лишили тщеславного генерала покоя.

– От чего, отец? Прогулки на свежем воздухе шли Маше на пользу, а в четырех стенах она бы умерла от тоски! – не согласился Павел, но тут же пожалел об этом, осознав, что именно сказал.

– От тоски, говоришь, умерла? Маши не стало из-за твоей беспечности! Сейчас я проучу тебя! – Михаил Сергеевич схватил сына за горло, но тот извернулся и, перекатившись через кровать, бросился к двери.

Павел оказался на лестнице. Михаил догнал юношу и толкнул его к перилам, а когда сын перегнулся через них, едва не сорвавшись вниз, отец вцепился юноше в волосы и прошептал ему на ухо:

– Всю жизнь ты доставлял мне одни неприятности. Как же я ненавижу тебя!..

– Отпусти моего брата! – пронзительный детский крик заставил Михаила Сергеевича вздрогнуть.

Антон схватил мужчину за ногу и попытался оттащить его от Павла.

– Антон, не смей! – вмешалась растревоженная шумом Анна, но она опоздала.

Михаил Сергеевич отбросил ребенка от себя, как тряпичную куклу, но Антон не испугался, он снова кинулся на генерала и толкнул его. Пьяный мужчина не устоял на ногах, он кубарем скатился с лестницы и замер без движения.

Барыня помрачнела: «Мой сын погубил еще одного человека».

Павел опустился на колени рядом с Антоном и прижал ребенка к своей груди, чтобы тот не видел обмякшее тело генерала.

– Я убил твоего отца? – спросил мальчик тихо.

– Ты спас меня, – покачал головой юноша.

– Идите в свои комнаты! – велела Анна. – Слуги не должны вас увидеть. Все решат, что Михаил Сергеевич был пьян и сам упал с лестницы.

Барыня вела себя так, словно ничего не произошло.

***

Анна долго думала, она не могла уснуть: «Утром найдут тело моего мужа. Череда смертей в этом доме вызовет подозрения. Но кто осмелится донести на господ?» Барыня приняла решение. Она тихо отворила дверь, ведущую в спальню Антона, зашла в комнату, села на край кровати и посмотрела на спящего сына. «Я не совершаю ничего скверного, ты был рожден мертвым», – утешала себя Анна.

Вдова взяла в руки одну из больших подушек, лежавших в изголовье кровати, и накрыла ею лицо сына, намереваясь задушить его. Мальчик проснулся и стал вырываться, подушка соскользнула с его лица, этого было достаточно для того, чтобы сделать глубокий вдох и закричать. Анна зажала рукой рот Антону и вцепилась ногтями в мягкую кожу щек, пустив сыну кровь. Ребенок отчаянно отбивался, на помощь подоспел Павел, услышавший крик брата.

Юноша схватил мачеху за талию и оторвал ее от ребенка:

– Что вы делаете? Это же ваш сын!

– Ты не понимаешь! Он всех нас погубит! Мой сын проклят, – Анна пыталась дотянуться до испуганного мальчика.

– Вы сошли с ума! – Павел не отпускал барыню.

Юноша с мачехой находились возле небольшого окна, Анна осмотрелась и поняла, как освободиться. Она ударила локтем по стеклу, оно треснуло и осыпалось. Прежде чем Павел догадался, в чем дело, барыня схватила выпавший на подоконник осколок и вогнала его в живот Старицкому, а когда юноша согнулся пополам, Анна устремилась к сыну, но Павел успел схватить ее за длинные волосы и притянул мачеху к себе, а после развернул барыню к разбитому окну лицом и опустил ее голову на стекло, торчавшее из нижней рамы. Острые края рассекли Анне шею, барыня задергалась. В горле ее заклокотала кровь. Несколько мгновений мучительной борьбы за жизнь – и наступила блаженная тишина: тело Анны мешком упало на пол.

Старицкий вытащил из живота окровавленный осколок, зажал рану рукой и прохрипел:

– Она больше не тронет тебя, Антон.

Мальчик выбрался из-под одеяла и подбежал к сводному брату. Антон боялся, но не за себя.

– Ты ранен! Я позову лекаря, – сказал ребенок.

Юноша покачал головой.

– Побудь со мной, мне недолго осталось… – голос Павла сорвался.

– Я не хочу терять тебя! – крупные слезы проделали влажные дорожки на щеках мальчика.

– Я всегда буду рядом, я буду оберегать тебя… – губы Старицкого начали неметь, но он улыбнулся и произнес свои последние слова: – даже после смерти.

***

Евгения Александровна Мишкина прослышала о трагедии, случившейся в имении Старицких, и не осталась безучастной: она забрала Антона к себе и заботилась о нем как о родном сыне.

Антон играл с дворовыми мальчишками на улице, он был так увлечен, что чуть не сбил с ног пришедшего в гости к его тетушке высокого мужчину.