Шатаут

Эйвери Килан

Шатаут

© Хусаенова Я., перевод на русский язык, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

Посвящается тем,

кто хоть раз в жизни чувствовал,

что на него слишком много навалилось.

* * *Плейлист

Head Up                                             The Score

Cool Girl                                             Tove Lo

more than friends                                   Isabel LaRosa

My Mind & Me                                     Selena Gomez

Tarantino                                             PLVTNUM

Right Here                                            Chase Atlantic

Fix You                                               Coldplay

For Me                                                Lo Nightly

Eyes on                                               You SWIM

Three Feet Away                                    Vanglowe, Quantum

Chemical                                              Post Malone

Sleepy                                                 Ashley Kutcher

Chaotic                                                Tate McRate

Demons on the Sideof My Bed                   Teflon Saga

Heartburn                                              Wafia

We Go Down Together                             Dove Cameron, Khalid

Easy                                                     Camila Cabello

Эпилог: One Life                                     Dermot Kennedy

Глава 1

Под давлением

Тайлер

– Соберись, Тайлер! – эхом разносится по пустой арене крик тренера.

Зимние каникулы, которые я провел с семьей в Лос-Анджелесе, не очень-то напоминали отдых. Почти каждый день мне надирали задницу, а завтра я собираюсь запрыгнуть на самолет, чтобы вернуться в колледж, где все продолжится в том же духе.

Покачав головой, я меняю позу и жду, когда Марк ударит. Кажется, вот уже целую вечность он учит меня отслеживать полет шайбы. Удар – рикошет – удар, и опять сначала. Мое снаряжение пропитано потом, а мозг перестал функционировать еще минут десять назад.

Я блокирую следующий удар, который Марк наносит тыльной стороной клюшки, но шайба, отскочив, влетает в ворота. Чтоб меня. Сжав зубы, я устремляю взгляд к трибунам, на которых сидят мой отец и брат. Не то что бы отец рассердится, если я не покажу хороший результат на льду, он просто будет разочарован, и, каким-то образом, это даже хуже.

Марк подкатывается ближе, чтобы достать шайбу из сетки.

– Следи за броском до самого конца, – строго напоминает он мне. – Когда шайба отскакивает, не отводи от нее взгляд, пока она не упадет. Не отворачивайся, даже если уверен, что защитил ворота.

Я и не отводил взгляд от шайбы, что и раздражает. Но вместо того, чтобы спорить, я отделываюсь простым кивком.

Оставаясь в зоне вратаря, я внимательно слежу, как Марк возвращается на атакующую позицию над кругом вбрасывания и подталкивает белую тренировочную шайбу. Она почти сливается со льдом: чтобы различить ее на игровой поверхности, необходимо чуть ли не рентгеновское зрение. Обычные черные шайбы, в отличие от этой, практически светятся в темноте.

После того, как я блокирую следующие несколько ударов, мы отправляемся в зал для функционального тренинга[1]. Моя тренировка – это изнурительная череда приседаний, румынских тяг на одной ноге, упражнений на блочном тренажере и прыжков из стороны в сторону. Я знаю, что позже у меня будет все болеть, так что, когда мы переходим к броскам медицинского мяча[2], борюсь с искушением швырнуть сорокафунтовую вещицу прямо Марку в голову.

– Хорошо потрудился, – хлопает он меня по плечу, а затем поднимается на ноги. – Можешь передохнуть пять минут, прежде чем мы перейдем к МФР[3] и растяжке.

Я, тяжело дыша, вытираю пот со лба белым полотенцем. В дальнем углу комнаты замечаю отца, он стоит, прижав к уху телефон. Отец – один из самых известных агентов в мире профессионального спорта. Вот почему я полюбил хоккей, еще будучи ребенком: когда мне было четыре, отец привел меня на матч одного из своих клиентов, и я тут же стал одержим игрой.

От осознания по моей коже бегут мурашки. Будь это обычный звонок по работе, отец вышел бы в коридор. Но то, что он все еще здесь, заставляет думать, что разговор обо мне.

Подозрения подтверждаются, когда он взмахом руки подзывает к себе Марка. Я слишком далеко, чтобы услышать, но их беседа оказывается короткой.

– Что он сказал? – спрашиваю я Марка, когда тот возвращается в зону растяжки и достает со стойки черный поролоновый валик.

– Генеральный менеджер команды Нью-Йорка хотел удостовериться, что ты тренируешься, ведь на дворе Рождество.

Охватившая меня усталость отступает с приливом адреналина и волнения. Команда Нью-Йорка выбрала меня, когда мне было еще восемнадцать, и теперь пристально следила за моими успехами и прогрессом.

– Я вполне могу отследить шайбу, – запрокидываю голову, чтобы хлебнуть воды. – Просто на нескольких играх мне не повезло.

В прошлом месяце я не мог сосредоточиться на игре и несколько матчей пошли наперекосяк. Я все еще лучший вратарь лиги, но вторая половина сезона грозит быть более напряженной. Если нападающий и защитник первого звена ошибутся, худшее, что им грозит, – это временно играть во втором или третьем звене. Я же, если облажаюсь, окажусь на скамье.

– Займись мышцами бедра, Тай, – нетерпеливо машет рукой Марк, побуждая меня шевелиться.

Повинуясь, я ложусь на мат лицом вниз и опираюсь на предплечья. После этого я перемещаю вес на одну сторону, чтобы прижать валик к внутренней поверхности бедра.

– Не надейся, что удача выведет тебя из кризиса, – добавляет Марк.

Я резко втягиваю воздух, так как натыкаюсь на болезненный узел возле паха.

– Знаю. Поэтому и тружусь в поте лица.

Между отшлифовкой навыков и выгоранием тонкая грань, по которой я хожу постоянно. Я всего лишь человек, но команду это не заботит. Как это не заботит и конкурентов. Всегда найдется тот, кто захочет занять твое место, и стоит только на секунду потерять бдительность, как ты останешься позади.

* * *

Приняв душ и переодевшись, я нахожу Джона и отца в коридоре. Они собираются отвезти меня в аэропорт. Я уже попрощался с мамой и сестрой Элис, так что они остались дома в Беверли-Хиллз. Осталось не так много времени, поскольку рейс вылетает меньше чем через полтора часа. Хоть я и умираю с голоду, мне придется потерпеть, пока не пройду контроль.

Когда я подхожу ближе, отец прячет телефон в карман пиджака и с одобрением кивает.

– Я пересмотрел пару записей с твоих тренировок. Кажется, ты в хорошей форме.

– Неплохо, братец, – толкает меня в бицепс Джон. – Может, однажды освоишь и стиль «баттерфляй»[4].

– Да что ты говоришь? – обвиваю я рукой шею Джона, заключая его в замок, и потираю костяшками пальцев шевелюру. Шестнадцатилетний, ростом шесть футов два дюйма, он на шесть лет младше меня, но почти такой же высокий. Хотя пройдет еще несколько лет, прежде чем у него появится достаточно мускулов, чтобы дать мне отпор. – Может, однажды ты научишься кататься.

Я даю ему секунду, чтобы побороться со мной, а после, подтолкнув, отпускаю. Джон с усмешкой выпрямляется и приглаживает растрепанные светлые волосы. Он не только маленький засранец, но и надежда юниорской лиги, правый крайний нападающий, с которым следует считаться на льду. Будь я честнее, возможно, признал бы, что первое озвученное качество является семейной чертой.

– Ты лучше держишь стойку, – добавил отец.

Я рад, что он это заметил.

– Да, я работал над этим с Марком.

Марк МакНаб – один из лучших тренеров вратарей в Северной Америке, лист ожидания которого длинной в милю, а цена за год тренировок насчитывает шесть нулей. Я занимаюсь с ним дополнительно, потому что в Бойде нет тренера, предназначенного только для вратарей. Если собрать все деньги, что родители вложили в мою карьеру, шокирующей суммы вполне хватит, чтобы купить маленький домик. Подобной привилегией я обладаю благодаря профессии отца.

Хотя в этом есть и подводные камни. Пусть он пытается не давить на меня, иногда все же превращается из отца в агента. Грань между тем, что хорошо для меня, и тем, что необходимо для моей карьеры, всегда размыта. Даже не уверен, что сам способен ее провести.

Когда мы выходим на улицу, в послеполуденную жару, полностью черный «Ламборджини Урус» моего отца стоит на холостом ходу у дверей, в зоне, где парковка запрещена. Прежде чем забраться внутрь, мы загружаем мое снаряжение в багажник, после чего я позволяю Джону занять пассажирское кресло впереди, пока сам располагаюсь на заднем. Откинувшись на мягкую кожу, я смотрю в окно: мимо размытым пятном проносятся пальмы. Иногда я скучаю по Калифорнии, но все же я рад возвращению в колледж.

Не поймите меня неправильно. Я люблю свою семью, но они кажутся такими идеальными, словно вылезли из ситкома. Отец – знаменитый спортивный агент, мать – работающий со звездами дерматолог. Оба младших ребенка – повод для гордости. Иногда это вызывает приступ удушья. Меня будто бы лишили права на ошибку. Стоит оступиться, и я больше не буду настоящим Донохью.

Когда мы приближаемся к съезду, ведущему к международному аэропорту Лос-Анджелеса, отец смотрит на меня через зеркало заднего вида.

– Помни, о чем мы говорили, Тай.

– Помню.

Нацелься на приз.

Хоккей. Тренировки. Учеба. И никаких отвлекающих факторов.

В этом году я относился к себе еще строже, чем обычно. Много сна. Сбалансированное питание. Идеальное следование тренировочному плану. Из-за этого у меня остается не так много свободного времени, а значит, я редко куда-то хожу и ограничиваюсь ни к чему не обязывающими связями. Никаких привязанностей, чувств или обещаний. Учитывая мою загруженность, я все равно не в силах предложить что-то большее.

– Играть в лиге не то же самое, что играть в колледже, – отец сворачивает в зону высадки пассажиров и, припарковавшись, включает аварийку. – Некоторым надирают задницы в первый же год. Это плохо сказывается на их уверенности, из-за чего сложно снова прийти в форму. Поэтому я и хочу удостовериться, что ты готов настолько, насколько вообще возможно.

К его чести, он говорит это не как агент, а как отец. В его голосе слышатся покровительственные нотки, и у меня возникает ощущение, что он пытается помочь мне наилучшим из известных ему способов.

– Знаю, и очень это ценю.

– Ты почти достиг цели, – добавляет отец. – Всего через полтора года все твои старания окупятся.

Желудок завязывается узлом, и я сглатываю в попытке подавить это ощущение. Другие спортсмены пошли бы на преступление, лишь бы оказаться на моем месте, так в чем же, черт возьми, проблема?

Глубоко внутри я знаю ответ на этот вопрос.

Когда мир лежит у твоих ног, все ожидают, что ты будешь им управлять.

Глава 2

Аид

Серафина

Не уверена, стоит ли мне волноваться или злиться. Мой брат обещал подъехать к часу, чтобы помочь мне разгрузить вещи, но вот я, стою у его дома и таращусь на пустую парковку. Его черного грузовика нигде нет.

В растерянности я паркую машину, но не выключаю двигатель, пока проверяю номер дома. Как я и думала, Чейз прислал мне в сообщении именно этот адрес. И судя по приложению «Карты», я в нужном месте. Так где же его черти носят?

Стоит мне только найти его номер в контактах, как на экране появляется сообщение.

Чейз:

Извини, Сера. Наехал на гвоздь, так что шина лопнула. Буду на месте так скоро, как только смогу.

Чейз:

Если приедешь раньше, можешь зайти внутрь. Код от домофона – 4938.

Даже если он и не виноват в опоздании, я все же злюсь. Не на брата, а на жизнь в целом, или, того и гляди, на всю вселенную. С тех пор, как нашей матери диагностировали рак, я почти ничего не ела и спала урывками, так что мой здравый смысл висит на волоске. Поэтому даже самая маленькая неурядица кажется концом света. Разве не может хотя бы что-то идти по плану?

Тяжело вздохнув, я отвечаю на сообщение и откладываю телефон в сторону. После этого наклоняю голову, чтобы еще раз осмотреть место, где мне предстоит на время поселиться. Высокие заснеженные деревья обрамляют двухэтажное, покрытое серой штукатуркой здание с гладкой черной отделкой и современными большими окнами. Снаружи дом выглядит весьма неплохо. Остается только молиться, что мои подозрения окажутся ложными и внутри не пахнет грязными носками и потом. Хоккеисты такие неряхи, вот почему перспектива проживать сразу с тремя не вызывает у меня особого энтузиазма. В ванной комнате, должно быть, царит полный кошмар.

Я все еще не выключаю зажигание, потягивая ванильный латте без кофеина и раздумывая, стоит ли заходить в дом. Даже если Чейз и заверил меня, что проблем не будет, я все же волнуюсь: вдруг его соседи разозлятся на то, что я явилась без предупреждения? Из-за того, что брата нет рядом, переезд кажется более пугающим. Но кто знает, насколько Чейз задержится. Я ведь не могу просидеть все это время в машине.

Прежде чем я успеваю решить, что делать, звонит телефон. Я ожидаю увидеть номер Чейза, но это Эбби. Подавляя зевок, я принимаю вызов по блютусу.

– Ты же идешь с нами этим вечером? – раздается из колонок ее высокий голос. Мы знакомы с начальной школы, и хотя ростом Эбби всего пять футов, характер у нее крепче, чем шот неразбавленного Эверклира[5]. – Кендра и Рейчел придут в пять, чтобы заранее начать повышать градус.

– Я бы с радостью, Эббс, но мне еще вещи разбирать.

– Какая же ты зануда, – фыркает в ответ Эбби.

– Позволь мне сначала устроиться, а там посмотрим.

Из-за всех случившихся в последнее время перемен я чувствую себя брошенной на произвол судьбы. В Аризоне у меня были друзья, я знала почти всех профессоров и могла найти нужное место в кампусе даже с завязанными глазами. Там было легко. Удобно. Знакомо.

Теперь же я начинаю все с чистого листа.

Шею будто сжимают тиски, и я делаю еще один глоток кофе, который никак не помогает снять напряжение, что сковало горло. Может, повеселиться не такая уж плохая идея. По крайней мере, это позволит мне на мгновение забыть о проблемах.

– Ну же, Сера, – голос Эбби становится еще выше. – Нам же нужно отпраздновать твою первую ночь после возвращения. А вещи разложить ты можешь и завтра. К тому же в «ИксЭс» сегодня вечер только по пригласительным, и я могу добавить нас в список. Кто знает, может, ты снова встретишь своего сексуального дьявола с вечеринки в честь Хеллоуина.

– Аида, – поправляю я с порозовевшими щеками.

Парень в маске, с которым я закрутила интрижку на бале-маскараде, для моих подруг стал настоящей легендой. Возможно, потому что за короткое время умудрился подарить мне три невероятных оргазма на раковине в грязной уборной.

– Ладно, – отвечает Эбби. – Твоего сексуального Аида.

– Пхах, сомневаюсь, что вообще когда-нибудь его увижу. Какова вероятность, что подобное случится?

Что касается личных данных, наше знакомство оказалось весьма поверхностным. Я успела узнать, что он горяч (само собой), у него много татуировок (что только делает его еще горячее), и он точно знает, где находится точка G. Каким-то образом мы не затронули тему того, где он живет и в какой колледж ходит; загадкой осталось многое, включая его имя.

За все свои двадцать лет я никогда не делала ничего столь же безрассудного. И не сделала после.

Во всяком случае, сложилось впечатление, что, в отличие от меня, мой анонимный кавалер привык к подобным ситуациям. Скорее всего, он меня даже не помнит. Хотелось бы мне сказать то же самое. Встреча с ним беспрестанно проигрывалась в моей голове. Поздно ночью, лежа в постели с игрушкой на батарейках в руке, я думала о том, как тогда у меня намокли трусики, как я прикусывала губу и поджимала пальцы на ногах.

– Подумай об этом, – умоляет Эбби, вырывая меня из грязных фантазий. – «ИксЭс» сулит куда больше веселья, чем распаковка коробок.

С этим сложно поспорить. Насколько бы непрактично это ни было, поход в клуб кажется куда более притягательным, чем перспектива тонуть в море картона.

– Хорошо, – соглашаюсь я, даже зная, что не должна. – Загляну ненадолго.

Рядом со мной, припарковавшись, вылезает из грузовика мой брат. Он обходит мое авто и, не сводя с меня темно-карих глаз, нетерпеливо стучит в стекло.

– Пойдем, Сера. Мне скоро на тренировку ехать, – его голос звучит приглушенно.

– Мне нужно бежать, – сообщаю я Эбби, отстегивая ремень безопасности. – Напишу тебе позже, чтобы обговорить детали.

Закончив разговор, я выскальзываю из машины и обхватываю себя руками, чтобы побороть холод от пронизывающего, дующего в спину ветра. На заметку: как можно скорее купить большой пуховик. Чем больше, тем лучше.

– Дай-ка угадаю, Эбби звонила, – приподнимает темные брови Чейз.

Догадываться и не надо, учитывая, что говорит Эбби так громко, что ей не нужен мегафон.

– Ага, – наблюдая за ним боковым зрением, я нажимаю кнопку, чтобы открыть багажник.

Чейз явно хочет что-то сказать, но закрывает рот, так и не проронив ни слова. Мы оба знаем, что он думает об Эбби. Что она плохо на меня влияет. Иронично, учитывая, от кого исходит подобное замечание.

– Почему ты не прошла в дом? – спрашивает Чейз уже мягче. – Теперь ведь ты тоже здесь живешь.

– Не знаю. Хотела дождаться тебя.

Мы обходим мой внедорожник, огромный багажник и заднее сиденье которого забиты до самой крыши, а значит, у нас полно работы. Если подумать, в ближайшее время мне не понадобятся блестящие коктейльные платья для вечеринок в университетском женском обществе, да и льняные брюки совсем не по сезону. Следовало бы оставить их на хранение, но теперь уже поздно.

– Бр-р-р, – дрожу я, подпрыгивая на месте, чтобы согреться. Холод пробирает до самых костей. Когда закончим, я на час засяду в горячей ванной за прослушиванием аудиокниги. – Давай уже покончим с этим. Если будем работать быстро, я, может, не замерзну до смерти.

Брат дергает за рукава моей легкой белой куртки, а после одаривает меня испепеляющим взглядом.

– Настоящий пуховик помог бы.

– У меня под ней толстовка.

– Все равно, в разгар массачусетской зимы ветровки недостаточно.

– Забыл, что я приехала из Аризоны? Уж извини, если я плохо подготовилась.

– Не волнуйся, – с кряхтением поднимает он большую коробку. – Представлю тебя Шив, подружке Далласа. С ней ты сможешь ходить по магазинам, пока кредитка не взорвется. А Бейли придет в восторг, потому что ей больше не придется составлять Шив компанию.

– По рукам.

Мне не помешало бы расширить круг общения. Я люблю Эбби, но иногда ее слишком много, что сказывается и на остальных наших друзьях. К тому же, она готова ходить на вечеринки семь дней в неделю, а общение с ней обязывает меня делать то же самое.

Когда мы заходим в дом, Чейз устраивает мне быструю экскурсию по нижнему и верхнему этажам, которые оказываются на удивление чистыми. Несколько игровых джойстиков разбросаны по гостиной, и кто-то оставил упаковку апельсинового сока на кухонном столе, но запах грязных носков, которого я так опасалась, к счастью, отсутствует.

После этого мы проходим в комнату, что на какое-то время станет моей спальней. Расположенная рядом с жилой зоной, она раньше служила кабинетом, которым, как я подозреваю, никто не пользовался. Стеклянная дверь едва ли позволит уединиться. Здесь также нет гардеробной, что, учитывая мои наклонности шопоголика, можно считать большим недостатком. Но цена приемлемая (комната досталась мне бесплатно), и обе обнаруженные проблемы можно легко устранить одним визитом в «ИКЕА».

Когда мы проходим мимо ванной комнаты, я заглядываю внутрь и обнаруживаю только раковину на пьедестале и унитаз.

– Эм… а где душ? Я что, прошла мимо?

– Наверху обе ванные примыкают к спальням. Есть душ на цокольном этаже, но тебе придется делить его с Таем, – извиняющимся тоном сообщает Чейз. – Но не волнуйся, он чистюля.

Так и знала. Кошмар в ванной оказался правдой.

После еще двух походов к машине и обратно, первый этаж забит картонными коробками, многоразовыми пакетами для покупок и вещами, которые я просто бросила на переднее сиденье. Каким-то таинственным образом багажник так и остался полным.

Мой желудок сжимается от потрясения. Теперь, когда я здесь, реальность обрушивается быстрее, чем я успеваю ее осознать. Так много всего нужно сделать в столь короткое время. Распаковать вещи, закончить регистрацию, заполнить разные документы, сообщить о смене адреса, освоиться в незнакомом кампусе, завести новых друзей, посещать с мамой больницу так часто, как это будет возможно…

– Сера, – только когда Чейз нежно дотрагивается до моей руки, я понимаю, что плачу.

– А? – шмыгаю я носом и вытираю пальцем случайную слезинку.

Он подходит ближе, заключает меня в объятия и крепко прижимает к своему огромному телу.

– Знаю, тебе со многим приходится справляться. Но я здесь, и мы как семья сделаем все возможное. Но если я опоздаю на тренировку, тренер Миллер надерет мне задницу, так что давай продолжим.

Это его очаровательный способ сказать мне, чтобы собралась с духом. В отличие от Чейза, я не умею абстрагироваться. Любые тревоги неизбежно проникают во все сферы моей жизни, нависая над головой до тех пор, пока не разрешатся или не ударят меня по носу.

– Хорошо, – то ли смеюсь, то ли всхлипываю я ему в плечо.

– Ты поела? Приняла таблетки? – Чейз отодвигается, чтобы на расстоянии вытянутой руки осмотреть меня взволнованным взглядом.

– Да и да.

Это не совсем ложь. Технически я не ела (если только к завтраку не приравнять стакан воды), зато я точно приняла лекарства от СДВГ[6].

Чейз подталкивает носком белого кроссовка туго набитую сумку «Лулулемон»[7].

– Отлично. Позже мы закажем ужин. Хотя распаковка займет у тебя какое-то время. Здесь столько фенов и плоек, что можно собственную парикмахерскую открывать.

– Это называется уходом за собой, Чейз.

Моя обширная коллекция профессиональных приспособлений для укладки волос стоит каждого потраченного на нее пенни. Уверена, нельзя ставить ценник на то, что приносит счастье. По крайней мере, ценник этот не должен быть маленьким.

– Конечно, – ухмыляется Чейз. Когда его взгляд падает на груду гигантских мужских ботинок у входа, его, кажется, осеняет: – Погоди-ка, я думал, дома никого нет.

Протиснувшись мимо меня, он направляется к закрытой двери на цокольный этаж, и одним рывком распахивает ее. Сложив руки рупором у рта, наклоняется вперед.

– Эй, Тай! Ты здесь? Помоги мне занести вещи в дом.

Меня охватывает трепет. Пусть с Далласом я знакома уже несколько лет, другой сосед Чейза остается для меня загадкой.

Повернувшись ко мне лицом, Чейз взмахивает ключами.

– Пока мы будем перетаскивать все из машины, ты сможешь разложить что-то из вещей в своей комнате. И останешься в тепле, снежинка.

Подождите-ка. Кого это он назвал снежинкой?

Входная дверь захлопывается за ним прежде, чем я успеваю сформулировать дерзкий ответ. Победить Чейза в словесной перепалке практически невозможно. Я пыталась это сделать с тех пор, как научилась говорить.

Повесив куртку, я осматриваюсь и стараюсь решить, за что взяться в первую очередь. Начать ли с распаковки одежды и обуви? Или с косметички? У меня имеется несколько флаконов, которые я еще даже не открывала.

Зацикливаюсь ли я на незначительных деталях, чтобы отвлечь себя от всего, что не могу контролировать? Да. Продолжу ли я в том же духе? Еще раз да.

Тяжелые шаги эхом отдаются на лестничной клетке. Взволнованная, я поднимаю взгляд на парня, что появляется в открытом дверном проеме. Он высокий, с видимыми издалека татуировками на обеих руках.

Когда мы встречаемся взглядом, я замираю, сжимая в руке ярко-розовую спортивную сумку «Лулулемон».

Черт возьми. Мой новый сосед достаточно горяч, чтобы растопить лед на катке. Пронзительные серые, но с крупицами голубого, глаза, волевая квадратная челюсть и слегка припухлые губы. Песочного цвета волосы коротко подстрижены по бокам и взъерошены на макушке так, что хочется зарыться в них пальцами.