Четыре Два

В тот момент я окончательно понял, что нам с ней больше не по пути, но смотрел на нее глазами, полными подростковой любви, в то время как в ее взгляде читалась великодушная покорность и смирение.

После окончания основной части мероприятия, Лили с отцом подошли к нам. Наши родители пожали друг другу руки и понимающе удалились в сторонку, не мешая нам сказать оставшиеся слова. Мы обнялись, поздравляя друг друга, и перекинулись несколькими ничего не значившими фразами. И она, и я понимали, что нам не суждено общаться вечно, слишком велика была разница амбиций и положений. К нам подошли несколько учеников и увлекли за собой к праздничному столу. Есть, честно сказать, не хотелось совсем, как и находиться в эпицентре веселья, поэтому я взял что-то со стола ради приличия и решил удалиться от суеты в ту самую беседку, которая так часто спасала меня в подобных ситуациях. Присев под сводчатой деревянной ее крышей, я предался размышлениям, которые в основном сводились к пониманию и принятию новых условий существования. Неожиданно чья-то рука ласково опустилась на мое плечо. Я оглянулся. Она пришла!

– Четыре Два, хватит грустить, пойдем на наше место? – голосом, полным доброты и искренности, спросила Лили.

– Да я и не грущу совсем, – смутился я. – Просто думаю о том, как сложно покидать то место, где провел столько времени. Хоть по многим одноклассникам я и не буду скучать, – весело добавил, чтобы не растерять всю радость этого момента.

Мы пошли на ту самую лавочку, где началась наша дружба и проболтали там до темноты, выпив бутылку вина, предусмотрительно захваченную с праздничного стола моей подругой, после чего я проводил Лили домой, а сам отправился к себе, где еще предстояло выслушать поздравления и напутственную речь от отца, которому, думалось мне, совсем не терпелось это сделать. Теперь все мысли приносили покой и умиротворение, ведь страх перед неизвестностью и неотвратимостью будущего – суть ксенофобия, не дающая нам спокойно и уверенно двигаться в выбранном, правда, за нас, направлении. Так мне смущенно сказала маленькая фройлен Хартманн на прощание, крепко-крепко прижав к себе и поцеловав в щеку.

Часть 2.

Глава 1. Взрослые люди.

238 год МР

– Итак, дорогие наши зрители, мы рады приветствовать вас на выставке, посвященной увлекательной и неповторимой истории, ежеминутно окружающей нас и, как никакое другое явление, влияющей на наши с вами жизни, тенью прошлого следующей за днем сегодняшним!

Впрочем, начну сначала. Меня, как в основном это и происходит, распределили после школы к отцу в цех. Но благодаря нововведениям герра Хартманна, направленным на оптимизацию производственных затрат, количество рабочих мест сократилось, и мое электронное личное дело было вновь направлено в Распределительную Комиссию. Если бы ее повторное решение основывалось на результатах выпускных экзаменов, боюсь, я бы отправился мыть тарелки на ближайшую от моего местопребывания кухню. Но отец подключил какие-то знакомства, предполагаю, неразрывно связанные родственными узами с моей юношеской влюбленностью – видимо, герр Хартманн чувствовал вину за мое переназначение – и меня направили в интерактивно-голографический музей исторических наук в качестве подсобного рабочего, куда я и поступил аккурат после двухмесячного отдыха, во время которого я только и делал, что переживал за свое будущее – ответ из Комиссии пришел за неделю до его окончания. Работа оказалась непыльной, хоть и непосредственно с ней, с пылью, связанной: первые три года я протирал экспонаты и голоплатформы – постаменты для голограмм персонажей, мыл полы и переносил с места на место хранящуюся на складах утварь и предметы старины. Там же я встретил замечательную девушку, работавшую гидом, с именем 3434 (но называли ее все сокращенно «Три Четыре»). Мы поженились через пять лет после того, как я приступил к работе на выставке. Сейчас она ждала окончания моей смены у нас дома. Но, вероятно, вы хотите услышать некоторые детали? Тогда вкратце расскажу: в течение тех трех лет, что я занимался уборкой и таскал древности, я не пропустил ни одной экскурсии. Поначалу они казались мне нудными, скучными, да и вообще, не заслуживающими моего внимания. Но со временем, когда я наконец понял разницу между безынтересной историей, которую нам преподавали в школе, и той историей, которая давала возможность раскрыть творческий потенциал увлеченным ею людям, стал прислушиваться к словам гида, сопровождавшего нескончаемые группы туристов – учеников школ, рассматривавших экспонаты под строгим взором их преподавателей, и приехавших осмотреть достопримечательности новых мест гостей нашего городка. Некоторые книги из домашней библиотеки позволили мне глубже изучить предмет и восполнить пробелы в знаниях, допущенные мной – ленивым учеником. Пара замечаний, сказанных в нужный момент, пара поправок, занесенных с моей подачи в просветительскую часть программы, основанных на изученном мной и недоступном, в силу отсутствия необходимости, для многих невиртуальном материале (минус электронной информации заключается, на мой взгляд, в возможности легко убрать лишнее и подчистую изменить любые сведения в считанные секунды. Я же пользовался – благодарение отцу, человеку достойному и не по статусу умному – фундаментальными материалами, записанными еще пару столетий назад на бумажные носители, которые моя мама перевезла к нам домой после свадьбы. Это единственное напоминание о ней, которое сохранил отец) – и меня приняли в интеллектуально значимую часть коллектива, как равного. В середине четвертой рабочей зимы один из гидов заболел и покинул нас. За неимением других, более подходящих кандидатов, и по ходатайству доброжелателей, эта должность досталась мне. Три Четыре назначили ответственной за мое переобучение, и мы с ней стали частенько засиживаться после работы. Так как большая часть нужных знаний была изучена в пору работы подсобником, мне не составило труда освоиться с новой профессией, поэтому отведенный на переподготовку срок мы использовали в основном в развлекательных целях – поначалу просто пили вечерами чай со сладостями, неизменно захваченными Три Четыре из дома, потом начали ходить в кафе и голографические театры, а скоро стали постоянными гостями друг у друга, причем нередко встречались семьями. Каждый праздник и многие выходные проходили теперь совместно. Через год моя новая подруга призналась в испытываемой ко мне симпатии посредством чувственного поцелуя, ознаменовавшего окончание очередного рабочего дня. Не сказать, чтобы я испытывал к Три Четыре сильные чувства, но привязанность все решила за меня. Да и девушка она очень привлекательная, нежная, понимающая и умная. Словом, она стала для меня воплощением добродетели и верности. Мне с ней очень повезло!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.