Иллюзия любви

Этого делать не следовало. Папа загорелся в ответ:

– Ты в ее класс больше не пойдешь! Ты закончишь школу у Шишкина!

– Я вообще больше в музыкалку не пойду! Никогда!

Сашка убежал в свою комнату и закрылся там.

Папа не стал посвящать во всю историю маму, чтобы не расстраивать ее, и сам поговорил с Инессой на работе. Когда Сашка позвонил в дверь своей любовницы через день, она сказала, не пустив его на порог:

– Больше сюда не приходи. Между нами все кончено.

И захлопнула дверь.

Сашке казалось, что рухнула вся его жизнь. Музыкальную школу он бросил, хотя все педагоги наперебой твердили, что у него выдающиеся способности, обычную школу закончил кое-как и в семнадцать лет уехал из дома.

Все последующие Сашкины любовницы напоминали ему об Инессе. Всех их он старался ублажить и сам при этом почти перестал испытывать удовольствие от секса. Сашка не понял, когда он начал терять интерес к интимной близости. Он заметил только, что радуется, если появляется возможность обойтись без интима.

Валентина. Принимая в свое сердце и в свой дом

Валентина проснулась в мужских объятиях, чего не бывало уже два года после развода. Она лежала, боясь пошевелиться, и рассматривала лицо рядом на подушке – милое молодое лицо со свежим румянцем и длинными ресницами. Одеяло сползло с Сашки, и Валентина любовалась его обнаженным торсом. Ей захотелось провести по Сашкиной коже рукой, но она не рискнула, боясь его разбудить. Но, даже не прикасаясь к нему, Валентина чувствовала, какой он горячий («Интересно, почему мужчины жарче женщин?»). Вдыхала воздух и чувствовала крепкий мужской запах – не запах парфюма, не пота, не табака, а просто – мужской кожи. Она рассматривала его губы – пухлые и алые. Валентина легко, кончиком указательного пальца, коснулась их. Не открывая глаз, Сашка поцеловал ее палец.

– С добрым утром, милый! – сказала нежным голосом, как пропела, Валентина.

Солохин, по-прежнему не открывая глаз, взял ее ладонь и стал целовать пальцы, один за другим.

– Мне пора вставать, – сказала Валентина.

– Зачем?

– Дела, милый.

Сашка обнял ее и поцеловал в губы.

– Но ты еще поспи. Я тихо.

Валентина встала с постели, а Солохин снова заснул. Женщина немножко прибралась в доме, закинула посуду в посудомоечную машину, приготовила кофе. Она двигалась непривычно легко, будто порхала по дому. Ее кожа помнила прикосновения Сашкиных рук, ее губы помнили его поцелуи, она помнила взгляд его синих глаз прямо в ее глаза и поэтому чувствовала себя празднично и весело, как будто ей всего восемнадцать лет.

В половине двенадцатого Гаврюшина оделась и отправилась в гараж за машиной – нужно было встретить Нелю на вокзале и привезти домой.

Нелька была полна впечатлений и щебетала, не умолкая. Она рассказывала о том, в какой гостинице их поселили, куда они ходили на экскурсию, кто был в жюри на конкурсе и бог знает еще о чем. Мать слушала ее, поддакивала, улыбалась, но мыслями то и дело обращалась к чему-то другому.

Уже подъезжая к дому, Валентине позвонил Сашка:

– Валечка, ты где, моя любимая?

– Дочку с вокзала везу, Сашенька.

– Вы скоро будете дома?

– Через десять минут. Мы уже подъезжаем.

– Я накрою на стол, обедать будем.

– Да, мой хороший.

– Неля, у нас гости! – сообщила Валентина дочери, как только отключила телефон.

– Это твой вчерашний? – догадалась девушка.

– Да.

– Я, кстати, звонила Нине Назаровне, спрашивала про него.

Гаврюшина удивленно посмотрела на дочь.

– Ну и что она сказала, мой маленький следопыт?

– Она сказала, что совсем мало его знает, – Неля немножко солгала, ведь после этих слов Нина Назаровна еще добавила, что молодой человек кажется ей несерьезным.

– Неля, пожалуйста, будь с ним вежливой.

– Да что ж я, по-твоему, хабалка какая? Я воспитанная девочка.

– И не ревнуй меня к нему, ладно? – Валентина развернулась и посмотрела в глаза дочке. – Ты для меня всегда самая дорогая!

– Мама, я думаю, тебе давно надо было найти другого мужчину. Раз уж у вас с папой так сложилось.

Валентина даже онемела на миг. Такой реакции от дочери она никак не ожидала. Ни разу Неля ни о чем таком не говорила, и сама Валентина тоже. Если бы она сама была на месте Нели, то восприняла бы маминого любовника в штыки. Гаврюшина почему-то была уверена, что дочка будет говорить гадости ее мужчине, ревновать к нему, ведь она у родителей одна, так что Нелина реакция ее поразила.

Встреча Нели и Солохина прошла на удивление тихо и мирно, Валентина зря беспокоилась.

– Привет, – Сашка адресовал приветствие девушке, встречая их в прихожей. Мне твоя мама много про тебя рассказывала.

– Зато мне ни словечка про тебя не говорила, партизанка, – сказала девушка. Она посмотрела на Солохина с нескрываемым любопытством.

– Ничего, сейчас познакомимся, – Сашка повернулся к Валентине. – Привет, моя дорогая! Я так долго спал, не слышал, как ты ушла!

Он помог снять Валентине пальто и быстро, не стесняясь Нели, поцеловал.

Солохин чувствовал себя совершенно свободно – как дома: успел принять душ, напился кофе, покурил на балконе и теперь бездельничал – сидел в гостиной и слушал музыку.

– Ну что ж, давай знакомиться, – он протянул Нельке руку. – Александр.

Неля посмотрела на него насмешливо и свою руку подала неохотно.

– Неля.

– Какое красивое имя! – галантно произнес Сашка. – Давай куртку.

– Я сама.

Валентина с улыбкой наблюдала за дочерью. Девочка вела себя прилично, а ведь могла сказать что-нибудь резкое или ехидное – за словом она в карман не лезла. Может, она и правда хотела, чтобы мама свою личную жизнь устроила? И Гаврюшина расслабилась.

Женщина прошла в свою комнату, чтобы переодеться. Солохин последовал за ней. Как только дверь спальной закрылась, он прильнул губами к губам Валентины.

– Потом, – еле слышно сказала она и слегка оттолкнула Сашку от себя.

– Как пахнут твои волосы, – прошептал он, а громко произнес: – Давайте обедать, девочки! У нас столько еды вчера осталось! – и пошел на кухню.

– Спасибо, мамочка. Дочку вчерашней едой встречаешь! – иронично крикнула Неля в ответ.

За столом Неля по привычке привередничала, капризничала, но с радостью набросилась на домашнюю еду и уминала за троих.

– С таким аппетитом тебе надо танцевать по восемь часов в день, чтобы калории сжигать и держать фигуру, – пошутил Солоухин.

– Пусть моя фигура тебя не волнует, – ответила Неля довольно резко, потому что вес был ее больным местом, она была склонна к полноте. – Мама, твой гость скоро домой пойдет?

Сашка взял Валину руку и нежно ее погладил. Валя промолчала и просто улыбнулась, ей не хотелось с ним расставаться, не хотелось, чтобы он уходил.

– Я останусь здесь, – решительно произнес Александр. – Да, дорогая?

Он посмотрел на Валентину чуть насмешливо.

Валя, не успев обдумать эту идею, почему-то сразу согласилась:

– Да, мой милый!

– Валечка, красавица, если ты не очень устала, давай съездим за моими вещами! Мне срочно нужно побриться.

Вечером они приехали в его съемную квартиру, и Валентина впервые в жизни отдалась мужчине на чужой кровати. Было в этом что-то очень беспечное, ни к чему не обязывающее, легкомысленное. Оказалось, что такой секс – другой, совсем не такой, какой был с мужем. И ей было весело, хорошо с этим молодым человеком, и она была готова ради него на все.

На обратном пути Александр завел такой разговор:

– Ты сегодня как личный шофер: возишь то одного, то другого.

– Ничего, мне не трудно, – откликнулась Валентина. – Я уже семнадцать лет за рулем.

– Я могу предложить тебе свою помощь. Машины у меня пока нет, но права есть.

– Мое ж ты золото!

– Завтра с утра можно написать на меня доверенность, буду вас катать.

– Если это не помешает твоей учебе…

– Не помешает. Я очень хочу быть тебе полезным.

– Спасибо, мой дорогой. Завтра все сделаем.

Откуда взялась у нее такая беспечность? Как могла взрослая, деловая женщина совсем потерять голову? Что такого этот молодой человек мог ей предложить? Ведь не только секс, хотя секс, конечно, в первую очередь. На эти вопросы, наверное, есть ответы, но Валентина задаст их себе еще не скоро.

Валентина. Ультиматум домработницы

Тридцать первого декабря рано утром прибежала домработница Леночка. Генеральная уборка давно была проведена, квартира сияла, но перед праздником нужно было навести последний глянец. Валентина называла домработницу Леночкой, но это была совсем не девочка, а угрюмая женщина пенсионного возраста, некрасивая, непривлекательная, зато расторопная и аккуратная. Она работала у Гаврюшиной уже четыре года и никогда не совала нос в хозяйские дела.

Сашка собирался на тренировку в спортзал, он только побрился, выходил из ванной и в дверях столкнулся с Леной.

– Доброе утро! – поздоровался он, лучезарно улыбаясь.

– Здравствуйте, – буркнула домработница и собралась войти в ванную, но Солохин ее задержал.

– Давайте познакомимся. Я теперь буду тут жить. Александр Солохин, будем знакомы.

– Елена Михайловна, – ответила женщина и, не слушая, как молодой человек отвечает «Очень приятно», вошла в ванную комнату.

Через пятнадцать минут Сашка собрался и ушел, а Лена заглянула на кухню, где сидела Гаврюшина, собираясь пить кофе.

– Валентина Дмитриевна, можно с вами поговорить? Одну минуту.

Валентина с удивлением посмотрела на нее, поставила чашку на стол и сказала:

– Конечно, Леночка. Что случилось?

– Этот человек правду мне сказал? Он тут надолго? – в лоб спросила Лена.

Она нахмурила брови и посмотрела на хозяйку не очень-то дружелюбно. Валентина хотела выразить недовольство по поводу ее тона, но Лена перебила:

– Извините, для меня это важно. Может, он только в гости приехал? Недельку погостит и уедет?

Валентина даже опешила от такой дерзости.

– Какая тебе разница? Или ты насчет доплаты? Работы больше стало?

– Нет, доплата не при чем. Ответьте на вопрос, пожалуйста. Может, на этом разговор и закончится, и не надо ничего.

Валентина пожала плечами и ответила миролюбиво:

– Трудно сказать, надолго ли он. Хотелось бы, чтобы надолго. Лена, я тебя не понимаю!

– Тогда поставьте везде видеокамеры, – неожиданно потребовала домработница.

– Зачем? – Валентину удивило резко неприязненное отношение женщины к Солохину. Гаврюшина от дочери такого бунта ожидала, но никак не от домработницы.

– У меня недавно подругу обвинили в краже, а оказалось, что виноваты свои, семья, – пояснила Лена. – Если что случится, меня первую подозревать станут. Мне это не надо.

– Да что может случиться, Леночка? Какие кражи? – Валентина расслабилась, когда поняла, почему домработница так нервничает. – Он не вор.

Леночка поджала губы и передернула плечами. Она не стала спорить, но осталась при своем мнении.

– Ты Александру не доверяешь?

– Если вы видеокамеры не установите, я больше у вас убираться не буду, – заявила Лена. Она исчерпала свой лимит слов за месяц и больше обсуждать ничего не собиралась.

– Раз ты так настаиваешь…

Лена не ответила, только нахмурилась.

– Ладно, к следующей пятнице поставлю.

– И, пожалуйста, никому не говорите, что они у вас есть, – в завершение разговора попросила домработница. – И вам так тоже будет спокойнее.

В начале нового, 2019-го, года в квартире были установлены две камеры, и инцидент был исчерпан. Валентине уступила упрямой домработнице, но никогда не смотрела записи с этих камер – ничего в доме не пропадало.

Сашка. Планы, которых нет

Несколько дней до Нового года у Сашки якобы была зачетная неделя, поэтому он со спокойной совестью оставался дома и был предоставлен сам себе, что он очень любил, но имел довольно редко. Возможность находиться в одиночестве была для него непозволительной роскошью и от него не зависела.

С самого первого дня знакомства Солохин никак не выделял Валентину среди прочих своих клиенток. Она была для него одна из многих – очередная маленькая, скучная станция на пути, по которому летит его экспресс.

Эти два-три дня в конце декабря Гаврюшина не мешала ему наслаждаться покоем – она отсутствовала дома целыми днями, иногда только заезжала пообедать. На следующее утро, сразу после того, как Сашка поселился у Валентины, ей позвонила Нина Назаровна и чуть не плача сказала:

– Валентина Дмитриевна, мы зашиваемся! Очень много покупателей. Ничего не успеваем. Срочно приезжайте на помощь.

Валентина помчалась в свой центральный магазин. Все эти дни, включая тридцать первое декабря, она работала там с утра и до самого закрытия.

У Нельки были каникулы, но она, наверное, только ночевала дома – ее танцевальный коллектив участвовал в каких-то новогодних елках и она каждый день ходила в местный Дом культуры, как на работу: то репетиции у нее были, то выступления. Ей даже обещали заплатить за участие в детских новогодних утренниках, когда они закончатся, то есть после каникул. Вечера Неля с подружками проводила в «Макдональдсе. С Александром они пересекались редко и почти не разговаривали. Сашка чувствовал, что Нелька ему не доверяет, но он и не нуждался в ее доверии. Главное, что Валентина верила ему безгранично.

Солохин просто бездельничал, и ему это очень нравилось. Правда, однажды зашел разговор о том, что он мог бы готовить обеды-ужины. Однако Сашка уже знал по опыту: если согласиться один раз, то скоро это станет его обязанностью, довольно нудной и обременительной, поэтому развел руками.

– Я, кроме бутербродов, ничего не умею готовить. Меня нельзя подпускать к кухне – это будет пустой перевод продуктов.

Так что Валентина по-прежнему готовила сама, иногда заставляла дочку. Но Солохин согласился ходить в магазин, и Валентина стала выдавать ему деньги на продукты. Других денег он в руках не держал, никаких доходов у него пока не было. К счастью, у Сашки еще не закончился годовой абонемент в спортзал. Так что один раз он сходил в качалку – Сашка много внимания уделял своему здоровью и физической форме, как никак это его хлеб.

А больше делать ему было нечего. Пока учился в университете, каждый свободный час был занят развлечениями. У него были приятели, с которыми весело было просто встретиться и погулять по улицам, или потусить у кого-то на хате, или поесть шаурмы в дешевой забегаловке, или покурить кальян, или послушать музыку в тихом закоулке около машины – да мало ли чем можно было заняться в компании молодежи? Но после института дружеские компании стали распадаться. Нет, они по-прежнему изредка чатились в соцсетях, но интересы Сашкиных приятелей стали меняться, а жизненные пути расходиться. Это Сашка чувствовал в последнее время особенно остро.

Он связался с двумя своими лучшими друзьями со студенческих лет: Игорем Левашовым и Сеней Киреевым, предложил встретиться в любимом спортивном баре в центре города. Обычно, если нет никаких трансляций, это тихое место, но перед Новым годом все кафе были забиты под завязку и даже здесь было полно посетителей. Парни согласились не сразу: и у того, и у другого были корпоративы на работе, да и дома тоже готовились к Новому году – требовалась их помощь. Но все-таки вырвались посидеть маленькой компанией.

– Я ненадолго, – с ходу сообщил Киреев.

– Какая досада! А я своего водителя отпустил, – отреагировал Левашов. Он успешно делал карьеру в крупном банке и недавно обзавелся личным водителем, чем очень гордился.

– Моя Юлька такая нервная стала, жуть, – оправдываясь, сказал Семен. – Даже на пару часов нельзя ее оставить – сообщениями забросает.

– Она беременная, что ли? – предположил Игорь и попал в самую точку.

– А как ты догадался? – удивленно спросил Киреев и сам засмеялся.

– Ребенка завести решили? – Сашка почему-то почувствовал себя смущенным. Ему самому хотелось, чтобы его считали мальчиком, а тут у приятеля, ровесника – ребенок. Хотя не первый, конечно, его ровесник обзавелся потомством, были и другие.

Киреев вздохнул:

– Придется.

– Тогда и жениться надо, – сделал вывод Игорь, который вообще по жизни был очень правильным. Таких любят мамаши невест: целеустремленный, ответственный, у него порядок во всем, в том числе в отношениях.

– Да, мы собираемся. На новогодних каникулах поедем в Чебоксары знакомиться с Юлькиными предками.

– Ну, удачи, тебе, – сказал Солохин.

– Чтобы семью заводить, надо иметь материальную базу. Сколько у тебя денег на счету? – спросил приятеля Игорь. Он всегда любой разговор ловко переводил на тему вкладов, финансов, прибыли и тому подобного.

– Нет у меня денег, не накопил пока, – признался Киреев.

– А жить где вы собираетесь? Квартиру в ипотеку брать? – спросил Игорь и, не дожидаясь ответа, перевел разговор на себя: – Я вот недавно сам оформил льготный кредит в собственном банке – кредит для своих. Вложился в квартиру. Построят дом, и можно будет жениться.

– А подружка у тебя есть? – Сашка улыбнулся.

– Пока нет, но за этим дело не станет. А ты так до сих пор от тетушки к тетушке, от бабушки к бабушке порхаешь? – Левашов специально хотел задеть приятеля за живое, не понравился ему вопрос про девушку. – Не надоело?

– Привык я уже. Да и чем плохо? – Сашка не любил, когда друзья заводят этот разговор. – Я тоже скоро на квартиру накоплю, тогда, может, и брошу это дело.

– Тебе надо найти нормальную работу, – сказал Левашов.

– И начать встречаться с нормальной девушкой своего возраста, – вставил реплику Киреев.

– Отстаньте! Я пока не могу себе это позволить.

– Семен, значит, едет с тещей знакомиться на каникулах, – сменил неприятную Сашке тему Левашов. – А мы с коллегами забронировали места в Хвалынском доме отдыха. Поедем туда на лыжах кататься.

– И обсуждать волатильность рубля, – добавил Солохин.

– Язви давай, – отреагировал Игорь. – У тебя самого-то какие планы?

– Никаких, собственно.

У Солохина не было никаких планов на новогодние каникулы, потому что он снова не принадлежал сам себе и не мог распоряжаться своим временем, а обсудить планы с Валентиной пока не успел.

Сашка вернулся в этот вечер домой, к Валентине, но мысль о том, что пора ему завязывать со своим промыслом, засела у него глубоко в мозгу. Он ни словом, ни взглядом не выдал свои сомнения любовнице. Встретил ее с работы в прихожей, взял сумки.

– Тебе можно такие тяжести? – с участием спросила она.

Дело в том, что за день до этого Солохин заехал за Валентиной в магазин, и она попросила его переставить несколько ящиков с товаром. Сашка не смог ей отказать, но на следующий день очень убедительно разыграл приступ радикулита. Оказание такого рода услуг тоже в его планы не входило. Ему даже самому было немного неловко, потому что Гаврюшина поверила в его болезнь.

Она вообще всему верила, неумная и немолодая женщина. Влюбилась в него как кошка, млела от звука его голоса, таяла от прикосновений. Сашка по-прежнему был с нею ласков и нежен, предупредителен, звонил ей, заезжал за нею на машине после работы, делал ей массаж ног по вечерам и ублажал в постели, а в душе ее презирал, конечно глубоко глубоко в душе, так что она сама никогда бы не догадалась об этом.

Валентина. Бывший муж ревнует

Всегда на Новый год в гаврюшинских магазинах была такая кутерьма: с прилавков сметали все и даже давно залежавшиеся сувениры уходили влет. И всегда Валентина отдавалась этой предновогодней суматохе с радостью, но в этот раз часть ее сознания постоянно была занята другим. Валентина вдруг научилась чувствовать свое тело, потому что оно помнило Его прикосновения, и любое ее движение остановилось осознанным и сексуальным. Временами она беспричинно улыбалась, будто светилась изнутри, и все знакомые говорили: «Как ты помолодела!», а кое-кто добавлял: «Влюбилась, наверное». И Валентина ничего не отвечала, потому что все было понятно и так.

Однажды, разбирая товар, Валентина поймала себя на том, что она поет, напевает старомодную глупую песню «Плим-плим-плим-плим, я не ревную тебя». Она поет! А ведь после развода она совсем перестала петь, хотя в молодости была певуньей. Гаврюшина заметила это и тихо рассмеялась.

Тридцатого декабря она ушла с работы пораньше, чтобы проехаться по магазинам и закупить продукты к празднику. Конечно, ее катал по городу ненаглядный. Валентина радовалась, как девочка, покупая вкусняшки. Она расспрашивала Александра:

– Ты любишь оливки? Ты любишь фисташки?

Ей было безумно приятно баловать его, радовать, ей хотелось купить что-нибудь такое, что ему будет очень нравиться, чем он будет играть дома, держать в руках, вертеть, примерять.

Нагруженные пакетами, они приехали домой, со смехом и шутками вошли в квартиру, и на пороге к ним подбежала Неля.

– Мама, мне папа новый айфон подарил! Супер-супер-супер! Девчонки от зависти лопнут!

Следом за ней в коридоре появился Павел.

– Ну что, Валентина, привет, – сказал он и изучающе посмотрел на Сашку.

– Здравствуй, Павел.

Валентина всем видом старалась показать, что совсем не хочет знакомить бывшего мужа со своим молодым человеком, только Пашка ведь упрямый – дочь вся в него! – сделал вид, что ее холодного тона не понимает.

– Я Павел, бывший муж Валентины, – обратился он к Сашке, не протягивая, впрочем, руки.

– Я понял, – ответил Солохин. Он не собирался знакомиться с Павлом.

– Это, я так думаю, твой новый…– Павел обратился к бывшей жене, но не смог подобрать подходящее слово.

– Бойфренд, – подсказала Неля.

Валентина проигнорировала его ехидство – ведь эта заминка была ехидством и ничем иным! – и сказала:

– Паша, ты Неле подарок принес, с дочкой пообщался и можешь быть свободен.

– Мама, ну что ты в самом деле! – воскликнула Неля. – Давайте все вместе чаю попьем.

– Нас чаем не накормишь. Мы не ужинали, голодные как волки. Правда, Саша? – обратилась к Солохину Валентина и улыбнулась ему. В эту минуту она перехватила на себе взгляд Павла и вдруг поняла: «Да он ревнует!» и ей стало смешно. Бывший муж, из-за которого она пролила целое море слез, вдруг показался ей старым, толстым и некрасивым.

– Саша, давай занесем пакеты на кухню. Неля, помоги нам, – попросила Валентина.

Распределили между собой и понесли сумки, свертки и пакеты. Неля не удержала один пакет, он выскользнул, но Сашка ловко, на лету, его поймал, хотя у него самого все руки были заняты.

– Акробат! – оценила его ловкость Неля.

– Ловкач, – презрительно прокомментировал Павел, который вслед за ними пошел на кухню, хотя его туда не приглашали и сумки в руки не давали.

Все промолчали.

Валентина прекрасно видела, что Александру неприятно общество ее бывшего мужа, впрочем взаимно. Она хорошо знала Павла, и ей легко было догадаться, что он может еще гадость какую-нибудь ляпнуть, и это может закончиться скандалом. С Пашкиным темпераментом скандал, чего доброго, перейдет в драку, а он, Павел, покрупнее Сашки и в весе превосходит, еще искалечит парня. На лице у Павла было написано, что у него кулаки чешутся и он очень хочет спустить молодого человека с лестницы. Поэтому Валентина поспешила погасить конфликт, пока он еще не начался:

– Саша, мы с тобой купили все, что угодно, только хлеба не купили. Как мы ужинать будем?

Сашка сам чувствовал неловкость и прекрасно понял, зачем Валентина заговорила про хлеб, он с радостью зацепился за этот повод:

– Я схожу, проблем нет.

– Только в нашем доме не покупай хлеб, он там невкусный. Сходи в тот, дальний магазин.

– Как скажешь, милая, – сказал Сашка Валентине, обнял ее и поцеловал под хмурым взглядом Павла.

Валентина проводила молодого любовника в прихожую, заглянула в свой кошелек.

– Наличных совсем нет. Ну да ладно, вот тебе карточка. – Валентина сунула в руки Сашке дебетовую карточку. – Пароль помнишь?

– Семьдесят шесть девяносто восемь – «старушка и дедок». Не забуду.

Он вышел, Валентина закрыла за ним дверь.

– Дочка, поставь ужин греться, а я посижу немножко, ног под собой не чую, – она прошла в гостиную, удобно села на диване.

Павел потопал за ней.

– Смотрю, ты карточку свою дала этому молодчику.

– Дала-дала, тебе-то что?

– Ежу понятно, что он неспроста к тебе прилип.

Валентина взорвалась:

– Твоя матрешка просто так тебя полюбила, а меня, значит, нельзя просто так полюбить?

– Ты не сравнивай, я все-таки мужчина!

– Вот и катись к своей кукле, мужчина! Что ты меня допрашиваешь? Какое тебе до меня дело? Я, может, впервые в жизни по-настоящему счастлива! Паша, иди по-хорошему.

Валентина высказалась гневно и горячо, она вообще впервые позволила себе излить чувства после развода, ранее из гордости она свою обиду бывшему мужу не показывала и ревела в одиночку. Не ожидавший такого отпора, Павел не находил возражений.