Полная версия
Все так и продолжалось. Пока не подул очень сильный Западный ветер. Обычно к ночи ветер имел обыкновение стихать. Но той ночью разразилась настоящая буря. Красивая Луна, проснувшись от того, что какой-то очередной порыв распахнул ее окно настежь, подошла к нему для того, чтобы закрыть. За ним бушевал ужасный вихрь, но в одно мгновение он стих и, казалось, сложился в некую странную воздушную материю, взглянувшую на нее. Да, это было совершенно удивительно и необъяснимо, словно в этой самой массе выделились два воздушных глаза или же два черных пятна, и посмотрели непросто на нее, они попробовали залезть вовнутрь, как будто желая вывернуть ее наизнанку. Ей стало очень страшно. Но через мгновение сгусток воздушной массы рассеялся, и не стало ни сильного ветра, ни каких-то странных и страшных видений. Наступила мертвая тишина. В это самое время Директор театра марионеток внезапно проснулся от того, что окно его спальни также резко распахнулось из-за порыва ветра. Он сунул ноги в тапочки и отправился к нему для того, чтобы его закрыть. Вдруг что-то то ли дунуло, то ли как-то брызнуло в сторону его лица. При этом он ощутил какую-то необычную и резкую сухость во рту и резь в горле.
На следующий день Директор театра марионеток, проснувшись утром, ощутил, что боль в горле не только никуда не ушла, а лишь усилилась. Как и неприятная сухость во рту. Он выпил около литра воды. Но при этом сухость совершенно не исчезала, а боль в горле при каждом глотке словно бы даже увеличивалась. Впервые за долгое время своей службы на посту директора театра он решил остаться дома, сообщив, что заболел.
Целый день он провел в кровати. Периодически полоскал больное горло, но резь в нем лишь усугублялась. Более того, он стал ощущать колики в области живота и сильную головную боль. Следующей ночью он почти не спал, его мучили какие-то странные сны, суть и содержание которых он тут же забывал, когда внезапно просыпался, но осадок чего-то ужасного и темного словно оседал у него не только в памяти, но и в области горла, болевшего все сильнее. Наконец под утро ему приснился удивительный и страшный сон, который на этот раз он запомнил. В нем он проснулся ночью и сел на кровать. Его мучила жажда, при этом продолжало сильно болеть горло. Но вместо того, чтобы налить себе стакан воды, он сидел на кровати и смотрел в сторону окна.
И в этот самый момент что-то внутри него проделало страшную и необыкновенную штуку. Оно сказочным образом расстегнуло невидимую молнию в области шеи, при этом голова Директора механически откинулась назад, наподобие крышки рояля. И из образовавшегося отверстия вылезло нечто, устремившееся в сторону окна, которое тут же распахнулось. Спустя некоторое время (Директор театра марионеток не мог понять, сколько именно прошло времени, пока его голова была откинута в сторону) нечто, выбравшееся из него вернулось через окно обратно, при этом последнее само по себе закрылось. И оно опять залезло в него, застегнув невидимую молнию на шее изнутри. И тут же голова Директора вернулась на свое прежнее место. Жажда уже больше его не мучила. Он опять лег спать.
Вот такой был странный сон. Но на утро боль в горле если и не сошла полностью на нет, то заметно уменьшилась. И колики в животе, а также мучения с головой прекратились. Поэтому препятствий для того, чтобы отправиться на службу более не существовало. Надо было только немного привести себя в порядок. Подравнивая свою густую бороду, Директор театра марионеток обратил внимание на то, что на его шее присутствовала то ли царапина, то ли шрам очень странной формы. Это что-то напомнило ему. Но с первого взгляда определить форму ему не удалось. Лишь спустя некоторое время, надевая брюки и застегивая ширинку на них, его поразила удивительная мысль. Он подошел к зеркалу в не до конца застегнутых брюках и немного приподнял свисавшую нижнюю часть бороды, обнажая под ней шею. Эта царапина очень сильно своими контурами походила на молнию или застежку. Точно, кто-то или что-то сначала расстегивало, а потом застегивало, выбираясь из него наружу и возвращаясь обратно. Директор театра марионеток дал сам себе пощечину. Потом еще одну, чтобы взбодриться. И третью. Но царапина не исчезала. Шрам в виде аккуратной, но злобной змейки тоже.
В это самое время Красивая Луна, оставшаяся дома, пропустив обучение, пыталась понять, что же все-таки произошло предыдущей ночью. Внезапный порыв ветра спровоцировал сквозняк в ее спальне, она встала, чтобы закрыть окно. Но только она сделала несколько шагов по направлению к нему, как оттуда что-то вылезло. Даже не то, чтобы вылезло, скорее, просочилось. Это одновременно напоминало и ту самую воздушную сущность с черными глазами и, как ни странно, Директора театра марионеток с его черной бородой. Но только в этом облике он выглядел не характерно для себя слишком зловещим. И при этом воздушным, словно черты его лица нарисовали на каком-то облаке и запустили к ней в комнату. И это нечто черными глазами поверх черной облачной бороды сверлило ее своим взглядом. Ей было очень страшно, но она была не в силах пошевелиться. Она сдвинулась в самый угол, поплотнее укрывшись одеялом так, что только одни глаза были поверх него. Облако с черной бородой приблизилось к кровати на угрожающее расстояние. Но за окном ветер внезапно изменил свое направление, и страшное облако в одно мгновение вылетело в окно. Красивая Луна ледяная от ужаса покрепче закуталась в одеяло.
На следующее утро Директор театра марионеток встал в весьма благоприятном расположении духа. Горло уже совершенно не болело, головная боль и колики в животе также его не беспокоили. Напротив, у него было исключительно приподнятое настроение. Он, конечно, никогда не приходил в театр в дурном настроении, но так, чтобы в таком приподнятом… Этого не было давно, если же вообще когда-либо имело место. Выйдя из дома, он внезапно столкнулся лицом к лицу с девушкой, которую в тайне любил, но даже в этой самой тайне разрешал себе о ней только мечтать. Ее бледное лицо в слезах и какой-то испуганный и холодный взгляд, а также отсутствие пожелания хорошего дня и скорый уход при его появлении, сильно озадачили Директора театра марионеток. Все это серьезно разнилось с его необычайно позитивным тонусом, отличным самочувствием и солнечной погодой. Это было крайне неприятно, поэтому в один миг, и солнце, как ему показалось, немного укрылось одеялом из облаков, и в горле что-то опять запершило, и настроение как-то резко ухудшилось. Тем не менее, он все-таки отправился на службу, хотя совершенно в ином, нежели утром, расположении духа.
Ночью Директору театра марионеток приснился сон. Во сне у него очень зачесалось горло, и в тот момент, когда он решил налить себе стакан воды, горло перестало чесаться, а вместо окна, его глаза теперь были устремлены в потолок. И стала немного неметь шея. Ему показалось, что почти одновременно произошли два события: Нечто изнутри расстегнуло молнию своей лапой с черными острыми когтями на его шее и вылезло наружу. После же совершения этого действия Нечто решило заговорить с ним, вернув голову Директора театра марионеток на место, не застегивая молнию.
Буду краток. Вся твоя пропитанная гноем и мерзкими соплями история мне совершенно неинтересна. Но мне нужна Она. Поэтому у нас с тобой только два варианта. Первый – я быстро съем все то, что у тебя внутри. Но тогда мне понадобится другой футляр, что не очень хотелось бы. Либо мы вместе начнем интересную игру, ее, конечно, ты не получишь, но хотя бы сможешь немного поучаствовать – что в твоем случае вполне себе неплохой вариант. Выбирай. Времени у меня не очень много. У тебя еще меньше.
Директор театра марионеток с огромным трудом смог лишь вздохнуть и выдохнуть.
Да, понимаю, говорить в таком виде не очень удобно, мы еще вернемся к этому разговору. Мне нужна она. А ты хотя бы будешь неподалеку, это для тебя даже больше, чем ты мог мечтать до моего появления, – продолжило Нечто. –Я сейчас еще раз взгляну на нее, потом вернусь и застегну тебе шею, чтобы твоя голова могла произносить слова. Мы пообщаемся. Пока она не до конца застегнута, есть время подумать.
Нечто облаком вылетело в окно. Голова Директора театра марионеток смотрела стеклянными глазами перед собой. Он неподвижно сидел на кровати, уставившись в сторону окна. Спустя небольшое время там снова появилась Облачная сущность. Она приблизилось к кровати и своими черными впадинами заглянуло внутрь Директора, точно сжав в своей когтистой лапе все его внутренности.
Решение?
Да…, тихо выдавил из себя Директор театра марионеток.
Отлично, усмехнулось Нечто, значит, пока я не съем у тебя все внутри, но времени мало, ветер скоро поменяется, я должен забрать ее, а ты в любом случае в моих руках. Пока так. Но мой крюк в любой момент, если ты посмеешь не то, чтобы передумать, а просто допустить мысль надуть меня, вспорет тебе живот в одно мгновение.
Нечто зловеще рассмеялось и, достав откуда-то из-за своей облачной спины, что-то похожее на гарпун или какой-то крюк на толстом канате, швырнуло его в сторону головы Директора театра марионеток, чья голова каким-то образом откинулась назад, и гарпун влетел глубоко внутрь, оцарапав ему живот изнутри. После чего, Нечто само влетело внутрь его тела, застегнув за собой молнию. Директор театра марионеток аккуратно лег на бок для того, чтобы боль от гарпуна в его животе была несколько меньше, и пролежал так с открытыми глазами до конца ночи. Он даже не понимал, спал он в это время или нет. Он просто смотрел перед собой стеклянными глазами.
Девушка по имени Красивая Луна, которая ночью то ли снова увидела кошмар, то ли ее действительно опять посетило зловещее Облако с чертами лица ее соседа, Директора театра марионеток, в ужасе вспоминала это утром. Черные глаза этого зловещего Облака словно хотели затянуть или даже засосать в себя целиком все то, что было у нее внутри даже вместе с ней самой.
И еще был этот страшный шепот, более напоминавший шипение, мое…
Утром Директор театра марионеток, все больше склонявшийся к той мысли, что сильно заболел, решил обратиться за медицинской помощью. Он был уверен, что где-то подхватил паразита, какого-то необычного глиста, вызывавшего у него галлюцинации и резь в животе и горле. Еще эта царапина в виде молнии, в появлении которой не было разумных объяснений, а иные, от греха подальше, он сразу отмел в сторону. Придя на прием в больницу, Директор начал расстегивать рубашку для того, чтобы врач мог осмотреть его тело. Но только он расстегнул несколько пуговиц, как в его брюшной полости молнией ударила такая резкая боль, что в глазах у него потемнело, и он потерял на несколько минут сознание. После того, как оно к нему вернулось, и врач уточнил, все ли с ним в порядке, и можно ли продолжать прием, либо же стоило его отложить, Директор театра марионеток прошептал, что лучше в другой раз.
Вернувшись домой, он наконец снял наконец рубашку. На его животе были какие-то выпуклые красные рубцы, словно они возникли именно изнутри. Весь оставшийся день, его мучила боль в брюшной полости, не такая острая как на приеме, но ужасно изматывавшая. Он пытался прилечь, то на один бок, то на другой, то на спину, то потом сесть, то встать, то походить. Боль не уходила. Ближе к ночи, абсолютно подавленный болевыми ощущениями, он кое-как нашел более-менее подходящую позу и закрыл глаза наконец глаза. И снова увидел кошмар. Опять на его шее стала расстегиваться молния. Но только на этот раз это происходило очень грубо, словно кое-кто нарочно старался сделать так, чтобы было очень больно. Голова Директора вновь откинулась как крышка рояля.
Облако, выбравшееся из образовавшегося отверстия, вплотную приблизилось к беспомощной голове Директора. Схватив своей когтистой лапой за его расстегнутое горло и сверкнув бесконечной злобой черных глаз, прошипело, ты забыл про мой крюк, приятель. Тот, который внутри тебя. Я выпотрошу тебя изнутри, а потом высосу все, а то, что останется после, будет похоже на измельченную баранину. Еще один раз. Я тебя предупредил. Никаких лекарей, никаких разговоров. И не смей предупредить Ее. Завтрашней ночью будем заканчивать с этим. Ветер меняется. Завтра твое тело потребуется мне в последний раз. Не зли меня.
После очередного ночного посещения ее Облаком Красивая Луна остаток ночи и половину дня просидела на кровати с высохшими на щеках слезам, белая, как молоко, и смотревшая в сторону окна. В ту ночь Облако старалось, как, наверное, могло, не выглядеть настолько зловещим. Оно рассказывало ей какие-то истории про необыкновенные миры, сообщило ей, что-то о себе, чем вообще являлось в действительности. Люди называли его по-разному, но в этих местах чаще всего именовали Джинном. Оно пыталось не пугать, а убеждать в том, что она предназначена именно для него, что противится Судьбе глупо и бессмысленно. Но в тот момент, когда их союз состоится, им открыть такие тайны и силы, которых никто не знал прежде. Надо только дать согласие, быть с ним. Надо решаться. Выбора нет. Но это совсем нестрашно.
Вечером в парке должно было состояться представление под открытым небом, где в том числе должна была выступать Красивая луна. Ей страшно не хотелось никуда входить из дома в тот день, но она не могла пропустить выступление. В том же самом представлении должен был участвовать театр марионеток, поэтому Директор обязан был там присутствовать, хотя он также больше всего в этот самый день не хотел выходить из дома. Когда началось представление, на сцену в составе оркестра вышла Красивая Луна со своей флейтой. А рядом с ней актеры театра марионеток со своими куклами начали свой музыкальный спектакль. Зрители встретили выступавших громкими аплодисментами. Была отличная вечерняя погода, никакого ветра не было и в помине. На темно-синем безоблачном небе начали появляться крошечные бусинки звезд.
Директор театра марионеток, которого весь день мучили слова из его последнего сна, а также чрезвычайно нехорошие предчувствия, но при этом целый день никаких болей в брюшной полости он не испытывал. И это уже было сродни счастью (более того, страшные шрамы исчезли). Он стоял за кулисами, наблюдая спектакль. Отсутствие болезненных ощущений, хорошая погода, прекрасная Красивая луна в нежном атласном платье, все это заставляло не думать о дурном. Но в одно мгновение подул ветер столь страшной силы и заволок небо тучами. Музыка тут же стихла, все замерли в каком-то страшном оцепенении, зрители замолчали. И Директор ощутил характерное расстегивание молнии. Вспомнив все то, что происходило в его снах, ужасные слова Облака о том, что именно сегодня должен был быть какой-то решающий день. И его взгляд упал на обернувшуюся в его сторону Красивую Луну с побледневшим лицом.
Директор театра марионеток, что было силы сжал своими руками складку на шее, где была молния. То, что пыталось расстегнуть молнию изнутри, стало делать это так резко, что из горла стала сочиться кровь. Директор еще плотнее зажал это место руками. И тогда что-то внутри него прекратило попытки вылезти через его шею. Красивая Луна с глазами, полными смертельного ужаса, наблюдала за этим, не в силах шевельнуться.
Беги, прошептал Директор, с трудом пытаясь удержать рану на шее, откуда уже не сочилась, а потоком лилась кровь. При этом безобразный палец с черным когтем пытался расковырять ее.
И в следующее мгновение живот Директора театра марионеток буквально лопнул от внутреннего удара страшной силы, и вместе с хлынувшей кровью и внутренностями оттуда вылезло Нечто, держа в своих лапах на веревке огромный крюк. Оно более не было похоже на Директора. Это было окровавленное Облако, которое, сверкая злобными черными глазами, внезапно стало расти, очень скоро превратившись в огромного великана, величиной с дом.
А затем, Великан дунул. И из его рта вырвался страшный ветер, который просто сдул всех артистов со сцены и зрителей с их мест. Всех, кроме Красивой Луны и марионеток. Великан хлопнул в ладоши, и марионетки самостоятельно, подхватив брошенные музыкантами инструменты, заиграли какую-то веселую мелодию, заливаясь слезами. Великан, наклонился к Красивой луне так, сложившись в несколько раз для того, чтобы его голова была рядом с ней, и прошипел, теперь ты будешь моей! Идем со мной, мы полетим в таинственные места! Нет, тихо, но твердо произнесла Красивая Луна. Еще раз! У тебя нет выбора: летим со мной или страшная смерть! Нет, еще тише, но при этом непреклонно сказала девушка.
Великан с яростью сверкнул своими глазами и, расправившись в полный рост, хлопнул еще раз в ладоши. И марионетки заиграли совершенно другую, трагическую и вместе с тем, какую-то торжественную мелодию, от которой из их кукольных глаз потекло еще больше слез. Чудовище достало из-за спины свой гарпун и, размахнувшись, бросило его в сторону девушки. Крюк пробил ее тело насквозь. Затем Великан потянул за веревку и прошипел, а теперь мы совершим наш свадебный круг по ночному небу. У тебя будет время подумать. В самый последний раз.
И Джинн притянул к себе за веревку беспомощную девушку с крюком, пронзившим ее. И они стали подниматься высоко в небо, на котором сверкали молнии. А марионетки-музыканты играли эту торжественную и трагическую музыку. Великан летел через тучи, увлекая за собой на гарпуне Красивую Луну. И сложно было сказать, сколько именно они летели. Но когда они вернулись к сцене, Джинн произнес, одно слово. И мой гарпун покинет твое прекрасное тело, а раны тут же затянутся. И мы вместе отправимся далеко. Красивая Луна на мгновение приоткрыла глаза и прошептала, никогда…
Джинн с яростью дернул веревку, и безжизненное тело Красивой Луны упало на сцену. Марионетки прекратили играть. Но в этот самый момент Великан начал стремительно уменьшаться. Он таял, словно весенний снег. И уже скоро стал величиной с карлика, который заметался из стороны в сторону, и растаял окончательно вместе со своим страшным гарпуном…
Да, дорогой Профессор, произнес Эксперт, на этот раз без присущих ему улыбок и ухмылок, – это довольно мрачная история. Хотя, конечно, если взглянуть на нее другими глазами, то все не так плохо. Чудовище же в конце концов пало.
Но какой ценой…, вздохнул Журналист. Безумно жаль эту невинную девушку, да и, Директор театра марионеток совершил, возможно, единственный в свой жизни настоящий во всех смыслах поступок. Но Джинн? Я не совсем понял, что именно ему было надо от Красивой Луны, и почему сосуд для того, чтобы находиться там, требовался лишь на какое-то время?
Профессор ухмыльнулся, поправил плед и прохрипел, ветры на Востоке непредсказуемы столь же, сколь и загадочны, а намерения джиннов непредсказуемы и загадочны вдвойне.
Эксперт чуть пригубил виски и с вернувшейся ухмылкой сказал, как я понимаю, господа, вы не оставляете мне выбора. Мой черед рассказать вам историю. На самом деле, эту легенду рассказывают многие. Но, поверьте, даже подчас очевидное не всегда является тем, за что оно себя выдает.
Глава 4. Синяя Борода и потайная комната
Отец юной Баронессы серьезно истратился на войне и при этом утратил влияние при дворе Дофина. Потому вынужден был принять предложение от Герцога, что был вдвое старше его любимой дочери, о браке. Несмотря на бесконечные слезы самой дочери и тревогу, не сходившую с лица его жены, ее матери. Этот брак действительно мог не просто поправить не самое приятное для него текущее положение вещей, но к тому же и укрепить его позиции. Герцог слыл влиятельным человеком при дворе, много сражался за Короля, пока еще тот пребывал в статусе Дофина, был довольно богат и знатен. Этот брак мог вообще поправить все. Абсолютно все. Существовало еще одно дополнительное недоразумение, заключавшееся в том, что Барон поднял свое небольшое ополчение. Не за Ту корону. Точнее, на момент принятия им решения, Корона была на определенной стороне. Но после ряда побед Дофина и бегства англичан ситуация изменилась. А тот выбор забыт был не окончательно. Новым Королем.
Да, конечно, Герцог был уже не молод, и решение отдать за него замуж любимую юную дочь, которой только недавно исполнилось шестнадцать, далось старому Барону совсем непросто. Но у него не имелось иного выбора. Когда на чаше весов одновременно оказались и благосостояние, и отсутствие иных возможностей исправить ситуацию, а также возможное обвинение в государственной измене… Да, младшая, любимая и чрезвычайно красивая дочь выступала для него той последней ценой, которую он мог себе позволить. У него еще была красивая белая кобылица и жена, с милыми чертами лица и хорошей фигурой, и много долгов. Так что, оставалась только юная дочь.
Барона при всем при том не столько смущала большая разница в возрасте между будущими супругами, сколько, несмотря на все заслуги перед Королем, странная слава, закрепившаяся за Герцогом. Его имя притягивало к себе множество странных и подчас зловещих слухов. Поговаривали, что в его замке иногда пропадали люди. Кроме того, его подозревали в ереси и даже в колдовстве. Ко всему прочему, многим не давала покоя его густая борода с неестественным синим отливом. В связи с чем за ним закрепилось прозвище Синяя Борода.
При этом Герцог Синяя Борода был самым богатым и знатным сеньором в окрестных землях. И при всех слухах был, вне всяких сомнений, лучшим вариантом, который только можно было представить себе для того, чтобы поправить свои дела и породниться со знатным родом. Конечно, свою младшую красавицу-дочь Барон тоже почитал завидной партией для любого знатного вельможи. Но дела были слишком плохи, а предложение Герцога весьма привлекательным, и Барон согласился на брак, поставив свою жену и дочь в известность.
Свадьба была пышной и торжественной. Правда, возникла определенная проблема с выбором священника, который должен был их обвенчать. Все святые отцы в округе наотрез отказывались быть сопричастными к этой церемонии по причине дурной репутации Герцога. Для этого случая из Реймса был вызван епископ, присутствовавший на коронации Короля. Получив щедрое пожертвование, кошель с которым тут же был помещен им в свой сундук, грузный епископ с оплывшими жиром щеками и вечно равнодушными глазами, лениво прочитал молитвы, пухлой рукой скрепил союз новобрачных. Бледной как простынь юной красавицы, в глазах которой блестели слезы, и высокого широкоплечего мужчины, много старше своей невесты, с широкой бородой удивительного оттенка. Епископ осенил крестными знамениями себя, пару и лениво поставил свою подпись в церковную книгу о совершении церемонии, незаметно ее исказив. Мать невесты во время венчания едва сдерживала слезы, постоянно одергиваемая своим мужем, в уме подсчитывавшим, сколько денег у него останется после того, как с помощью свадебного выкупа со стороны Герцога он погасит свои долги. И когда лучше всего следует отправляться к королевскому двору с рекомендательным письмом от того же самого Герцога.
В замке Герцога было устроено грандиозное пиршество, за длинными столами присутствовало не только все дворянство окрестных земель, но и специально приглашенные королевские вельможи и сподвижники Герцога по оружию. Старый Барон, прославляя новобрачных и отдельно поднимая кубок за здоровье и радушие хозяина замка, смотрел на обилие яств и дорогих вин на столах, дивясь такой роскоши. И уже думал, не слишком ли продешевил он со свадебным выкупом за любимую дочь. Один подобный пир мог стоить всего его поместья. После свадебного пиршества, согласно древним канонам, был совершен обряд первой брачной ночи. Юная красавица, крепко закусив ладонь, и едва сдерживая слезы, стоически вынесла это, при этом испытывая сильную боль и неприязнь к своему супругу, от которого разило вином и гнилью от полуразрушенных зубов. Его совершенно невозмутимая резкость в движениях, абсолютно лишенная трепетности и теплоты, словно он своей могучей рукой хлопал по холке боевого коня, ужасная синяя борода, то и дело неприятно соприкасавшаяся с ее нежной кожей, все это внушало ей стойкое отвращение к своему мужу. Понимание же того, что теперь это будет до конца ее жизни, ну или же хотя бы до конца его, вгоняло в полное отчаяние.
Когда Герцог находился в замке (к счастью для нее, это было не так часто и не столь продолжительное время), каждую ночь ей приходилось закусывать ладонь, помня о воле отца и о своем супружеском долге. Но Синяя Борода подолгу отсутствовал, и она разрывалась между смертельной скукой и нежеланием, чтобы его возвращение было хоть сколько-нибудь скорым. Она часами бродила по бесконечным галереям замка, поднималась на крепостную стену, смотря на густые леса, окружавшие замок. Потом Герцог возвращался и, обязательно поприветствовав супругу (она все же отмечала, что с ней он был совершенно не грубым или жестоким), обязательно отправлялся в одну из потайных комнат с сундуком, всегда в одиночестве. Этих потайных комнат в галерее было восемь. Все двери были похожи друг на друга, но восьмая отличалась от остальных тем, что на ней был начертан какой-то таинственный знак белого цвета. Сложно было понять, что именно это был за символ, возможно, связанный с магией. И она всегда была заперта. При этом Герцогиня замечала, что иные двери подчас могли быть не заперты вовсе. К примеру, в одной из них, как она видела краем глаза, висели окорока.
