Алтайская Дзевана

Наталья Пугачёва

Алтайская Дзевана

1. Саша.

Мне тогда было уже восемнадцать лет. В тот год, вернее в то лето, я первый раз увидала Сашку. Ну как увидала. Из реки вытащила его почти без сознания. Парень здоровый, красивый и мокрый, вижу зацепился за корягу. Не наш, не деревенский. Но разве можно живого человека в беде бросить, бабушка не простит и не поймёт. А живой, потому что еле слышно стонал, а может дышал так, что свист из лёгких выходил вместе с дыханием. В воде то я его легко к берегу протащила, а вот на сам берег вытащить не смогла. Бабушку сбегала позвала. Так мы с ней и перенесли его, в её дом и на полки положили. Ну бабушка у меня семи пядей во лбу, знаю, что выходит. Мне то интересно, кто такой и откуда взялся. Вот я и напросилась помогать. Бабушка только ухмылялась.

– Ты откуда взялась, такая красивая? – первый вопрос задал Саша, когда открыл глаза.

– Я-то местная, а вот ты откуда такой красивый взялся? – спрашиваю я, разглядывая его внимательно. Красивые карие глаза и мужественное лицо. Даже щетина его ничуть не портит.

Он смеётся в голос, – А ты бойкая, мне такие нравятся.

– А кого мне боятся, я-то дома, это ты в гостях.

– Тоже верно. – прищуривает глаза залетный гость. – Тогда скажи где я?

– Село наше маленькое, ничего тебе не скажет, а вот ты откуда плыл и приплыл, неужели с самого озера?

– А село то как называется? – не отстаёт он.

– Каначак, а плыл ты вниз по реке Бия, только откуда? – настаиваю я.

– Да я уже и не помню.

– Ты ещё слаб силами, чтобы врать. Но не хочешь говорить, не надо. Твоя тайна. – говорю я.

– А давно я здесь?

– Так синяки ещё не зажили, четыре дня как вытащила тебя.

– Так это ты моя спасительница? Проси, что хочешь, за моё спасение.

– А ты рыбка, что ли золотая? Так у нас в основном щуки да хариус.

– Значит щука, – говорит он.

– Вот когда станешь золотой рыбкой, тогда и попрошу.

Он снова начинает смеяться, но хватается за бок, где у него было ножевое ранение. И тут заходит бабушка.

– Развлекаешь значит гостя дорогого?

– Меня зовут, Александр.

– А меня Татьяна Владимировна. Вот Таньку в честь меня и назвали, тоже Татьяна Владимировна будет – и бабушка очень внимательно смотрит на Сашу, как будто сканирует.

Он тоже не отводит взгляда от бабушки и их молчаливую баталию прерываю я.

– Бабушка, я тогда пойду.

– Попроси мать, что бы молока налила, – говорит она, продолжая смотреть на Сашу.

– Я молоко не пью – подаёт он голос.

– Зато блины с маслом любишь – говорит бабушка, а я вижу, как от удивления Сашино лицо меняется.

– Откуда Вы знаете?

– Так мужики все, блины горячие со сковороды любят- отмахивается бабушка и выходит.

А я стою и улыбаюсь. Не знает он ещё всего, всего, что бабушка уже знает о нем.

– Интересная у тебя бабушка, Танюша.

– Не то слово. У нас вся деревня такая – интересная.

– И ты?

– А я чем хуже? Молодая если только, но это временное явление.

– А далеко от Вас Чоя?

– Так вот и я говорю, как ты сюда с Чои то попал?

– А ты знаешь, говорят – кто много знает, долго не живёт? – спрашивает он серьёзно.

– А ты знаешь, что один в поле не воин? – парирую я.

– Угрожаешь? – спрашивает он прищурившись.

– Нет, в пинг-понг играю, – отвечаю я.

И он снова начинает смеяться, а я ухожу.

2. Село Каначак.

С самого детства в моих руках поводья, ружьё, вёсла или палки для лыжни. Поводья, потому что сколько себя помню, все время верхом на коне. Без ружья в нашей Алтайской тайге никак, дикого зверя слишком много, да и отец егерем подрабатывает. А в жизни профессиональный охотник. Как без ружья, так и без лодки с вёслами – никак. Река у нас Бия – живая, как и вся загадочная природа Алтая. В половодья или коренную воду, поток воды увеличивается на столько, что только и видно, как мимо нашей деревни, проплывают деревянные сараи, а то и дома из затопленных мест. Моста у нас нет, только летняя или зимняя переправа. Летняя зависит от доброго дяди переплавщика, зимняя от доброго дяди тракториста. Летний дядя переплавщик если ушёл в запой, забыл людей вовремя на автобус переправить, но тут могли спасти местные жители на частных лодках.

Зимний же дядя тракторист, если не вышел из запоя, забыл дороги прочистить, тут уже ничего спасти не могло, так как лопатами горю не поможешь.

Лето у нас жаркое, а зимы суровые. Как заметёт, заметёт, только и слышу, мама уже кричит:

– Танька, бери ружьё, ехай отца выручай. Третий день из своей тайги носу не кажет. Поди, что случилось. Обутки только потеплей одень, что бы не остыла дорогой.

Тут только лыжи в помощь.

Это сейчас снегоходы, да моторные лодки. А в детстве, вёсла или лыжи тебе в помощь. Если снег не большой, на коне, туда и обратно быстро управиться можно, главное на волка не наткнуться. А волка много. Порой волка так много, что волк в деревню заходит. Тогда мужики не выдерживают, скотину свою все-таки жалко. Все в ружьё, и гонять душегуба. Тут случай был, волк скотину с пастбищ погнал. Ну весь скот по своим домам щимится, волк первым делом на слабых и маленьких накидывается, поэтому страдают в первую очередь телята и овечки. Соседка выскакивает из дома, в ночной рубашке и видит, что волк на овечку кинулся. Она хватает эту овечку и тянет на себя. Волк рычит, но тоже не отпускает, да и на женщину не нападает. Собаки цепи рвут, а волк своё дело знает. Тут ее мужик из дома выскакивает в трусах и с ружьем, только тогда волк и отступил.

Потом её спрашивали:

– Самой то не страшно было?

– Страшно, – отвечает Людка, – Да овечку жалко.

3. Выбор дороги жизни.

На Сашино лечение уходит ещё неделя и когда я прихожу в очередной раз, Саша и бабушка уже шушукаются и увидев меня замолкают.

– Танька, – говорит бабушка, – Александра нужно к отцу в тайгу отвезти. Он на охоту приехал, а мест здешних не знает.

– Спрятать, что ли? – догадываюсь в слух я.

– Не болтай лишнего – сторожится мать моей мамы, а потом начинает смеяться.

Сашка смотрит и ничего не понимает, а бабушка поясняет.

– Танька, когда на меня обижается или злится, называет меня про себя "Мать моей мамы"

И мы уже втроём смеёмся.

– Когда вести? – спрашиваю я.

– Если поедешь сегодня, останешься на неделю, если завтра, то вечером вернёшься. Жизнь твоя, тебе решать – хитро улыбаясь говорит бабушка.

– Так собраться же нужно. – говорю я.

– Я все собрала, Орлика только потом посвистишь.

– А гость пешком пойдёт?

– С тобой на Орлике поедет. Нечего двух коней гонять. Отец на Орлике и вернётся. Завтра все кони должны быть в деревне. Но пойдёте до переправы пешком по берегу, что бы Вас никто не видел. Там подниметесь на Школьную гору и оттуда уже поскачите.

– Но там могут быть грибники – говорю я.

– Поэтому я и говорю не задерживайся, пока никого нигде нет. Только Верного возьми. Он Вам там пригодится.

Орлик – это мой конь. Он настолько умный и верный, что всегда знает где меня искать. Отец как-то меня в лесу потерял, а я просто домой не торопилась. Так он Орлика оседлал и заставил меня искать. Орлик отца ко мне и привёз.

А Верный, это мой верный пёс. Кто-то в завязанном мешке выкинул щенят. Сколько они в нем пробыли не знаю, но откачать я смогла только одного, вот и забрала к себе. Он везде был со мной и когда подрос, отец решил посадить его на цепь, но я не дала и принесла бабушке. Он продолжал всегда меня сопровождать, только когда я ночевала дома, он уходил к бабушке.

– Ружьё возьми своё, а для Саши я своё достану.

– Таня, ты умеешь стрелять? – спрашивает Саша.

– Она стреляет лучше тебя и ножом владеет не хуже, а вот драться не умеет, но это ей и не надо. – за меня отвечает бабушка, раскрывая все мои секреты. А я опять злюсь.

Она поворачивается ко мне и грозит пальцем. Я ухожу в её комнату, чтобы переодеться, и громко спрашиваю:

– Ты маму сама предупредишь, ей нужна была моя помощь.

– Она знает. И то что твою работу сделают твои сёстры, тоже.

Я ничему не удивляюсь, так как бабушку знаю очень хорошо. Даже если я далеко, она приходит ко мне во сне и обо всем сообщает. Сначала я удивлялась этому, но повзрослев, все о ней поняла. О её способностях знаем только мы, её семья. Для остальных она обычная бабушка, со своими тараканами, как и все в её возрасте.

Когда я выхожу, Саша уже одет в то, что подготовила бабушка.

Мы выдвигаемся молча, до школьной горки дошли достаточно быстро. А Саша пытался быть галантным, подавал мне руку или отодвигал ветки.

Я останавливаюсь и приношу дань хозяину тайги, которую специально взяла с собой, а потом начинаю аккуратно не громко свистеть.

Кони все на вольном выпасе, но я знаю, что Орлик далеко свой табун не уведёт. Орлик появляется неожиданно, но настороженно смотрит на Сашу.

Саша пытается подойти к коню, но я его останавливаю.

– Сначала я. Тебя он без меня не подпустит.

– Как скажешь, красотка.

Я подвожу Орлика к пеньку и с пенька сажусь на коня. Саша садиться сзади, и я чувствую, как меня накрывает его мужская энергия. Меня бросает в жар, но я пытаюсь взять себя в руки. Ощущаю, как меняется дыхание и Саши, становясь тяжёлым.

– Держись, – говорю я парню и пускаю коня в галоп. Нужно немного остыть. Сильно по этой лесной дороге не разгонишься. Поэтому Орлик переходит на ход. Мы едем молча, а Саша разглядывает окрестности. А может просто запоминает дорогу.

Саша напрягается, когда нам путь преграждает речка Кебезень. Это горная речка и в это время года она тёплая и относительно мелкая. Орлик спокойно заходит в воду, пару шагов и он выходит из воды. Саша аж выдохнул с облегчением. А я улыбнулась.

Отец встречает нас, так как Верный уже предупредил его о моем появлении. Верный убежал вперед, ещё когда мы были на школьной горке и ждали Орлика.

Отец настороженно смотрит на Сашу, а я спешу их познакомить.

Я ухожу в избушку, а мужчины уединяются на небольшое расстояние.

Я раскладываю продукты и ставлю чайник на газовую плитку.

– Я собирался сегодня домой, чтобы завтра вечером вернуться. Но раз ты приехала, побудь недельку. Я съезжу в Турочак, оформлю документы и выпишу справки на дрова. – говорит отец, заходя в помещение. Село Турочак – это наш районный центр, где находятся все социальные службы и большие магазины.

– Хорошо. – соглашаюсь быстро я, так как бабушка уже все знала наперёд.

Он берет карту местности и выходит на улицу. Под навесом стоит деревянный стол с двумя скамейками, где папа показывает места на карте и что-то объясняет гостю.

– Пап, может пообедаешь с нами? – предлагаю я папе и ставлю на стол котелок с молодой картошкой, залитой домашней тушёнкой.

– Когда ты успела? – удивляется Саша.

– Да Танюшка у меня вообще метеор. Не успеешь оглянуться, она уже и убралась, и приготовила. Мы с Людмилой то работаем много, а девчонки старшие уже выросли и замуж повыскакивали. Ладно, оставайтесь. Я поехал. Где леденцы, знаешь. Всякое бывает.

– Хороший у тебя отец. – говорит Саша, когда мы остаёмся вдвоём.

– Да, когда не пьёт – золото, а как только выпьет, все золото превращается в труху.

– А мама?

– Мама, она и есть мама. Лучше неё, может быть только бабушка и то только потому, что она её мама.

– Чем займёмся? -спрашивает Саша.

– Может ты мне расскажешь, от кого тебя бабушка тут спрятала и от кого ты такие заплывы устраивал?

– А сколько тебе лет?

– Бабушка же сказала, шестнадцать

– Так ты ещё совсем ребёнок?

– Да я как-то не тороплюсь быть взрослой. Ничего интересного там нет.

– Но пообщавшись, я думал тебе минимум восемнадцать

–А максимум?

– За двадцать.

– Я просто внучка своей бабушки. – говорю я загадочно.

– Ты её очень любишь?

– Очень любишь к ней не относится, мы с ней одно целое. А это больше чем очень любишь.

– А мальчик у тебя есть?

– А у тебя девочка?

Саша начинает громко смеяться

– Ладно, я понял, я влез на чужую территорию.

– Значит споёмся, – говорю я и ухмыляюсь – Так расскажешь мне зачем ты на Алтае?

– Бабушка же сказала тебе, что бы поохотиться.

– Нет это я понимаю, только я бы предпочла быть в роли охотника, чем в роли жертвы. Но если ты сам по себе. Я буду только зрителем. И когда тебя начнут гонять по этой тайге, твой поезд будет под Новосибирском, а ты тут, поэтому я тебе уже ничем помочь не смогу.

– Ты действительно взрослая непогодам.

– Мама просто меня перепутала со старшей сестрой

– А ей сколько?

– Уже за тридцать

– Нет, не с ней

– Значит со средней, ей за двадцать

– Ну да, похоже на то

– Ладно. Сделаем по-другому. Я пойду обойду с Верным периметр, оставлю зарубки, если кто-то появится, мы об этом узнаем.

– А мне что делать? Можно мне с тобой?

– Нет, ты сиди и думай над своим поведением.

Саша опять смеётся. – Ты чудо, а не ребёнок

– Это правда.

– Но разве Верный не защитит нас, не даст знать? – спрашивает он.

– Верный предан мне, а придут за тобой. Он даже хвостом не поведёт. Вот когда он почувствует, что мне что-то или кто-то угрожает. Вот тогда он начнёт работать. Да и в некоторых случаях не нужно поднимать шум, показывая, что мы тут. Лучше дать людям убедиться, что тут никого нет. И пусть они идут дальше своей дорогой. Тайга всех примет.

4. Новые ощущения.

И я ухожу, оставив Верного с Сашей. Ухожу я далеко и потихоньку возвращаюсь, оставляя только для себя видные отметины, растяжки в виде паутины или веток таких, которых в тех или иных местах быть не должно. Главное в этот момент сконцентрировать зрительную память.

Когда я возвращаюсь, вижу, что Саша соорудил из ветровала, с помощью топора и веревки два очень удобных кресла и в одном уже дремлет. Я ещё не зашла на территорию, но вижу, что он уже среагировал на моё появление.

– А парень непальцем деланный. – говорю я себе. – И что интересно ещё, в нем разглядела бабушка, раз отправила меня с ним на неделю в тайгу.

– Я поняла, что ты почувствовал моё появление, не претворяйся спящим.

– И почему ты такая маленькая – говорит недовольно Саша.

– Ты уж определись, взрослая или маленькая?

– В тебе это совмещено.

– Тогда можно ложиться спать, завтра рано вставать, – говорю я.

– Зачем? Мы куда-то пойдём?

– За грибами, – говорю я и ухожу в избушку.

Я снимаю с себя верхнюю одежду, предназначенную для тайги, и одеваю легкий спортивный костюм.

Саша заходит и присвистывает

– У тебя шикарная фигура для шестнадцатилетней.

– Мама постаралась. Кстати, у тебя тоже очень спортивный вид.

– Если я останусь в спортивных шортах, я не буду тебя смущать.

– Если бы ты родился в Каначаке, ты бы знал, что жителей нашей деревни, уже ничем нельзя смутить

– В каком смысле?

– Удивительные места у нас, приезжих разных много бывает со своими тараканами в головах.

– Ты всех тут знаешь?

– Это же деревня.

– В городе такого нет.

– Это только потому, что размеры города и деревни несоразмерно разные. Вы не знаете, что у вас на соседнем этаже твориться, не знаете кто по соседству живёт. А у нас все как на ладони. А в глобальном масштабе, все одно и то же, те же люди, те же потребности и пороки.

– И все-таки тебе не семнадцать.

– Ты меня раскусил, я родная сестра бабушки, при этом мы близняшки, просто я хорошо сохранилась, – уже в голос смеюсь я.

– У тебя красивая улыбка и заразительный смех, но ты редко улыбаешься.

– Причин нет, – говорю уже серьёзно я.

Я беру книгу и ложусь на свою кровать.

– Что читаешь? – спрашивает Саша и я поворачиваю в его сторону голову.

Я конечно помогала бабушке его лечить, но в таком здоровом виде, стоящим передо мной в одних спортивных шортах, я даже не предполагала, что парни могут так выглядеть. И я зависаю, разглядывая мышцы на его бархатном, загорелом теле.

– Шок – это по-нашему? – спрашивает он

– Нет.

– Что нет?

– У нас такого шока днём с огнём не найти.

Саша подходит ближе, и я начинаю ощущать его мужскую энергетику. Меня начинает накрывать горячая волна, от чего я краснею. Сердцебиение слышно, наверное, на всю тайгу. И я не знаю, что с этим делать. Это новые для меня ощущения, и я первый раз теряюсь. Я думаю, что он все понял, поэтому отошёл на безопасное расстояние. Но узнав эти эмоции, безопасное расстояние в периметре домика, сложно назвать безопасным.

– Зачем ты учишь английский?

– Мне нужно его подтянуть. – еле слышно говорю я.

– Ребёнок, выдыхай! – видя моё состояние, с которым я не могу справится, говорит Саша.

– Извини, мне нужно выйти – говорю я.

– В таком виде? Там же комары.

– Пусть лучше комары, чем ты так близко.

– Ого, ребёнок взрослеет на глазах.

– Не могу не согласиться. – говорю я и вылетаю за пределы домика, подхожу к уличному умывальнику и умываюсь холодной водой.

5. Алтайская тайга.

Я молча захожу обратно и молча ложусь в кровать отвернувшись. Саша тоже молчит и выключает свет. Ночью мне снилась бабушка и как всегда не просто так. Она просит меня уйти завтра, как можно дальше, но перед этим не оставлять следов нашего присутствия.

– Да кто он такой, что бабушка так за него переживает. – думаю я ещё не успев открыть глаза. – Но нужно вставать. Обойти периметр, а Сашка пусть пока поспит. Я потягиваюсь в кровати и спускаю ноги на голый пол. Сон как рукой снимает. Смотрю как Сашка ещё сладко спит, раскинувшись звездочкой и чему-то во сне улыбается. Его загорелое и сильное тело, так и притягивает взгляд, и я рассматриваю его более тщательно, останавливая взгляд на его утренней эрекции.

– Интересно, -думаю я, – Сколько у него девушек, наверное, очень много. И, наверное, он не женат. Но я таких красивых парней не видела даже в кино.

Я тихонечко выхожу, прихватив с собой маскитку. Я спокойно умываюсь и тут меня пробивает током, от прикосновения Сашиных рук. Я как ошпаренная отлетаю от умывальника.

– Не смей этого больше делать.

– Я тебя напугал?

– Нет.

– Тогда что?

– Не знаю.

– Хорошо, извини, больше не буду. Но доброго утра я пожелать могу?

– Можешь. Но у меня к тебе серьёзный разговор.

– Опять?

– Снова. Умывайся, я жду тебя за завтраком, там и поговорим.

Толи Саша долго умывался, толи я так торопилась, но завтрак получился как в хорошем кафе, куда мы часто заезжали с мамой, когда ездили в город Бийск.

– Ничего себе! – восклицает Саша, – Ты, когда это все успела?

– Понятия не имею, вот честно, делала по инерции, а думала о другом.

– Если это по инерции так вкусно, – пробует Саша блинчики с припёком, – То, что говорить, когда ты начнёшь осознанно готовить.

– Саша, я о другом! – говорю серьёзно я. – У нас сегодня будут гости, нам нужно раствориться и сделать все, как будто нас тут и не было. У нас есть на это время до обеда. Гости появятся ближе к вечеру.

– Откуда ты знаешь?

– Бабушка сказала.

– Ты должна уйти одна, а мне нужно остаться.

– Если ты останешься один, бабушка больше тебя не спасёт. Они идут за тобой. Не знаю откуда у них твой сапог, но идут они по твоему следу. Что у тебя с собой из вещей, что были на тебе до того, как ты попал к нам.

– Ничего. С ними такой человек, как твоя бабушка и он местный.

– Кто такой, я всех местных знаю.

– Я не знаю, я его даже не видел. Вернее, видел, как он входил в помещение, но со спины. Вернее, я догадываюсь, что это он. На него мне твоя бабушка и указала.

– Что же ты такого знаешь, что такие силы пустили по следу? И скажи, зачем тебе нужно остаться?

– Мне нужно понимать, кто меня сдал.

– Есть варианты?

– Сколько угодно.

– Почему не спросил у бабушки?

– Не думал, что так все будет серьёзно. Когда очнулся, подумал, нет человека, нет проблем. А оказалось, что они только начинаются. Но я не хочу впутывать в это дерьмо тебя и твоих близких.

– Мы уже впутались. И давай так, я понимаю, что ты профессионал в своём деле, но ни Алтай, ни Алтайскую тайгу ты не знаешь. И если тут будет человек с местной силой, ты один не справишься.

– А с тобой, малявка справлюсь? – улыбается он.

– Мы местные, умеем договариваться с силами живого организма Алтая. А тайга, это часть этого организма, как и земля, и камни, и река, и наши озёра. Это все живое. Это все наш Алтай.

– И что ты предлагаешь?

– Я предлагаю пока уйти на Синюху. А там посмотрим.

– А как же дикий зверь?

– Дикий зверь в это время не тронет. Он сыт. А кабан нас не заметит.

А волк? – спрашивает Саша.

– Волк на человека с ружьём нападать не будет. Он сейчас учит охотиться своих малышей. Поэтому он сейчас ближе к скотине, держится.

Саша молчит и внимательно меня разглядывает

– Когда я тебя вытаскивала из реки, на тебе точно были эти часы.

– Да, они мне очень дороги

– Снимай, мы отдадим их Верному, он отнесёт их к бабушке, заодно и следы немного запутает и если часы не простые, то они сильно заставят поплутать наших погонщиков, по тайге и даже шаман им не поможет. Да и Верный своё дело знает.

– А разве ты его с собой не возьмёшь?

– Какая бы собака не была умная, это собака и она реагирует на животных. А нам нужно раствориться так, чтобы даже животные нас не увидели.

– Я, когда проходил службу в спец разведке, и стажировался в Израиле, даже там такие задачи не ставили. Интересно поучиться у Алтайской девочки, тому, чего не знают матёрые волки Амана.

– Тогда тебе придётся слушаться меня беспрекословно. Но если тебе будет что-то аргументированно возразить или добавить, я с удовольствием тебя выслушаю.

– Танька, у тебя по гуманитарным предметам пятерки да?

– У меня по всем пятерки, с английским единственное проблема.

– С английским я тебе помогу.

– Мы много болтаем, давай разделимся. Я пройду поставлю метки что бы они походили по периметру фото ловушек, раз тебе нужны их лица. А ты организуешь идеальный бардак одинокого охотника – егеря. Заодно я и Верного отправлю к нашим.

– С тобой приятно иметь дело.

– Толи ещё будет, – говорю я.

И Саша снова начинает смеяться. А я забираю его часы и ухожу с Верным в лес.

Я целенаправленно блукаю, оставляя следы пребывания человека. И когда возвращаюсь к домику замечаю точную копию следов пребывания отца. Захожу в избушку, а Сашка уже ждёт меня в полной амуниции.

– Вот ни одна женщина не повторит того, что может сотворить мужчина с жилищем ему подобным. – говорю я.

Где-то пивная пустая банка под столом, но вчера вечером её точно не было. Где-то окурок в железной крышке, возле плиты.

– Первую пятёрку я заработал. – утверждает Саша.

– Тогда в путь. – говорю я и снова оглядываю любимую папину избушку изнутри.

Саше берет рюкзак, ружья и мы выходим.

– Командуй парадом. – просит он.

– Сейчас мы выйдем на просёлочную дорогу, а после свернём на тропу, и я, буду идти за тобой, след в след. Потом на развилке, я покажу направление и уже ты пойдёшь за мной след в след. Идём молча, только дышим и то шёпотом. Когда доходим до развилки где лежит огромный камень, обходим его и так и идём, по обочине этой тропы. Там болотистая почва, провалиться не провалишься, болотных ям нету, а следы затягивает.

Мы огибаем домик и выходим на ту самую дорогу, о которой я говорила Саше. Неожиданно моя кисть ощущает тепло его руки и это приятное ощущение растекается по всему моему телу. Я поднимаю глаза, и мы встречаемся взглядами. Его взгляд внимательный и заботливый, как будто говорит – " Ничего не бойся. Я рядом"

Я знаю нашу тайгу, я изъездила и исходила её вдоль и поперёк, но сколько бы раз моя нога не ступала на её владения, она всегда разная. Иногда даже угрожающе страшная и тогда, лучше с ней не спорить, а развернуться назад и поторопиться выйти из нее. А иногда как старая бабушка, заботливая и добрая; и пенёк укажет, на который можно присесть и поманит особенно большой грибницей. А порой начнёт заигрывать и заманивать вглубь, то ягодкой особо вкусной, то красивый грибочек подсунет. А бывает нагонит ветер в чащу деревьев и гонит им тебя из тайги, как будто хочет побыть сама с собой наедине. Вот такая она, наша Алтайская тайга.

Саша очень комфортный попутчик. Идёт не спеша, видно, что вслушивается в окружающие его звуки, смотрит внимательно под ноги выбирая место куда наступить, чтобы хруст веток под ботинками, не нарушил эту идиллию леса, земли, воздуха и солнца. И даже птицы ему благодарны за то, что не привлекает любопытных сорок, на их райскую территорию. Я всегда чувствую его взгляд на себе, но, когда я поворачиваю голову в его сторону или поднимаю на него глаза, он отворачивается или меняет направление взгляда. И в такие внимательные наблюдения друг за другом, мы играем пока не доходим до большой поляны усыпанной разными цветами. Цветы ещё не опустили свои головы, а трава ещё не выгорела от летнего солнца. Лес тоже ещё не начал менять краски весны, ещё стоит такой же зелёный и первозданный, как после суровой зимы. Мы делаем короткий причал, а я снимаю армейские ботинки, с абсолютно ровной подошвой, чтобы не оставлять ненужных следов. Голыми ногами я встаю на траву, но Саша подхватывает меня под мышки и поднимает вверх.