Клинки города ярости

Демоны взвились вокруг нас, завертелись вихрем и выбили почву из-под ног. Меня как будто сдавили незримые цепи, и давили они все сильней и сильней, словно чья-то сила жаждала раздавить мои кости в труху. Мимо проносились мириады огней, дышалось все труднее, а в теле, казалось, не осталось ни одной целой косточки, ни одной необорванной жилы. Я ощущала себя обтрепанным со всех сторон воздушным змеем, болтающимся в воздухе и забытым наигравшимся ребенком. Лишь твердая рука Илмара не давала позабыть, где я и кто я.

Полет продолжался целую бесконечность и оборвался внезапно. Ноги врезались в землю, морозный воздух хлынул в нос, а из горла вырвался надсадный кашель. Я упала на землю и выблевала все те крохи еды, которые сумела впихнуть в себя за день.

Демоны все еще сновали вокруг повалившегося рядом Илмара, ластились к нему верными псами. Я старательно отводила глаза, чтобы не видеть этого зрелища. Когда-то черные твари клубились вокруг светловолосого кадара, разрушившего мою жизнь. И вот во что она превратилась! Я, остриженная русалкой, совершенно обессилевшая и отчаявшаяся, лежала в какой-то подворотне Белоярова рядом с лужей собственной рвоты. Просто мечта!

Иглу выворачивало совсем рядом. Наконец она утерла рот рукой и с ненавистью прошептала что-то на старонарамском языке. И это что-то наверняка было сродни проклятию.

Несколько минут мы сидели на мерзлой земле, приходя в себя, но вскоре холод согнал нас с насиженных мест и заставил двигаться вперед. С неба срывались одинокие снежинки, которых постепенно становилось больше. Не хватало еще попасть в метель, не добравшись до дома Тира! Погода в Белоярове оказалась куда суровей, чем в Мирее.

Я поплотнее завернулась в плащ, порадовавшись, что догадалась надеть под него дублет и плотные форменные штаны, натянула капюшон и сверилась с картой Лиры. Для начала нам не мешало бы найти Площадь единства. Илмар грациозно отряхнулся и махнул рукой в сторону незаметного в темноте узкого прохода между домами. Снег под ногами рассеивал кромешную тьму и помогал не заплутать в незнакомых переулках. Зажигать огонь я не решилась, чтобы не привлечь к себе ненужного внимания случайных ночных прохожих.

Кадар вел нас по узким улочкам, мощенным старой брусчаткой, почти полностью скрытой снегом. Тихая столичная ночь казалась неживой, но стоило нам приблизиться к Площади единства, как в глаза ударили тысячи огней. Огромный императорский дворец возвышался на пологом холме, окруженный высокой белокаменной стеной, на которой в кованых чашах горели огни. Именно туда я стремилась попасть с помощью Тира и больше всего на свете страшилась попасть.

Огромная площадь, в центре которой красовался внушительный монумент первого императора Белоярской империи, встретила нас лишь троицей развеселых пьянчуг и пятью патрульными дружинниками. Я с замиранием сердца взглянула на каменное лицо основателя империи и мимолетом представила, как сильное крыло Аждархи сносит монумент к бесам.

Чтобы не попасться на глаза дружинникам, Игла укрыла нас миражом, не забыв презрительно скривиться, когда брала Илмара за руку. Плотный кокон теней закрыл обзор, и нам пришлось почти на ощупь свернуть налево – туда, куда указывала карта. Убедившись, что поблизости нет дружинников, Игла развеяла мираж. Перед нами предстала широкая улица, застроенная красивейшими двухэтажными и трехэтажными домами. В Белоярове, казалось, украшали даже то, что в украшении не нуждалось. Каждое здание походило на произведение искусства. Первые этажи занимали дорогие магазины, ювелирные лавки, кофейни и помпезный ресторан, уже замолчавший на ночь.

Оставляя за собой вереницу черных следов, мы двигались по свежему снегу к дому, отмеченному на карте. Идти пришлось чуть больше четверти часа. Одна красивая улица плавно перетекла в другую, но они оказались так похожи, что я на миг решила, будто нас водит за нос блудник, выбравшийся из леса. Единственным отличием от первой улицы стала музыка из ресторанов. Чем дальше отходили мы от императорского дворца, тем веселее звучала ночная жизнь столицы, тем больше людей нам встречалось.

Наконец впереди замаячила каменная ограда, увенчанная коваными пиками. Пики гордо красовались и на рисунке Лиры. Это дом Тира! Мы добрались!

От радости я откупорила пробку, одним махом влила в себя содержимое пузырька и почти мгновенно ощутила, как в теле разлилась хмельная мягкость. Благо мозги остались при мне.

Не выжидая больше ни секунды, я громко постучала по массивной калитке. Наверняка в такое время обитатели дома уже спят. У ворот должна быть стража, но, как бы там ни было, меня впустят.

Стоило постучать, как из-за ворот неожиданно быстро донесся мужской голос:

– Я же сказал вам, господин, что воевода не желает вас видеть. При всем уважении, уходите.

– А что, если я – не господин?

– Тогда кто смеет беспокоить воеводу Миреи в такой час?

– Его невеста.

По ту сторону ворот воцарилась недоверчивая тишина.

– Откуда мне знать, что вы и вправду невеста, а не злодейка, которая назвалась ею и хочет навредить воеводе?

– Сейчас я хочу навредить только тебе, тинты́м![7] Кто так охраняет воеводу? Мало вас муштровали, когда приняли на службу! Как будто хоть один злодей когда-нибудь признавался, что он злодей.

Тихо ойкнув, караульный торопливо залепетал извинения и сию же секунду отворил калитку. Его молодое лицо было мне смутно знакомо – я принимала этого колдуна на службу, но обучали новичков Беркуты. Эх, без Ансара дисциплина хромала. А уж без Михеля…

Солдат торопливо склонился в поклоне, как и его товарищ, который все это время предусмотрительно помалкивал. Тир взял с собой пятерых Беркутов, семерых новобранцев, нескольких служанок и Брая. Вся эта братия сейчас жила в его доме, а, значит, даже у стен могли в любую секунду отрасти уши.

– Воевода дома? – спросила я.

Оба солдата несмело кивнули, но стыдливо потупились.

– Говори, – с нажимом потребовала я, уже догадываясь, что услышу.

– Воевода не один, – наконец выдавил молчавший до этого караульный.

– Плевать. Его девку я выгоню взашей. А что за господин желал попасть к нему?

– Навир из Даирской роты. Он назвался старым другом Иссура. Несколько дней назад воевода принял его, но они поругались так сильно, что чуть не сцепились. Сегодня был суд, и за полчаса до вас он пришел снова, но нам было приказано отправить его вон.

– Так Иссуру вынесли приговор?

– Пока нет. Что-то они тянут в своем этом суде. Воевода злющий, как бес, ходит, – доверительно поведал мне первый солдат.

Я мимолетом вспомнила слова Тира о друге Иссура, из-за которого тот отвернулся от старшего брата. Кажется, воевода упоминал, что парень отправился учиться в кадетский корпус навиров. Неужто теперь он нес службу в Даире? Империя становилась слишком тесна.

Несмотря на ясный ум, тело чувствовало себя зверски пьяным. Ноги казались чужими, словно отрезанными от чьего-то тела и пришитыми мне. Я едва ими двигала, и дом, казалось, совсем не приближался. Игла взяла меня под локоть, удержав от позорного шатания, и повела дальше. Илмар гаденько посмеивался, но благоразумно молчал.

На пороге нас встретил Брай – помощник Тира. Судя по ливрее и идеально, явно не наспех, повязанному шейному платку, он еще не ложился. Пламя свечи, которую Брай держал в руках, беспокойно трепетало под ночным небом. Метель усиливалась, и я готова была расцеловать Лиру при встрече за ее точную карту.

Брай воззрился на меня с любопытством и превосходством одновременно. С первого дня в Адраме он старательно скрывал свою неприязнь, я же попросту игнорировала старого помощника Тира. Он опасался меня, не доверял и правильно делал. Знал бы старик, что благодаря его смертному телу, одержимому низшим демоном, дорогой воевода и решил жениться на мне. Благо рот открывать в моем присутствии он не решался, и наш шаткий мир все еще держался. Устоит и этим вечером, поскольку Брай торопливо вернул лицу равнодушное выражение и сказал:

– Госпожа Амаль Кахир, рад приветствовать. Что привело вас сюда в столь поздний час? Смею сказать, что об этом доме почти никому не известно.

– Лира помогла найти Тира. Мне нужно его увидеть. Где он? Спит?

Брай замешкался с ответом, но выдавил:

– Думаю, вам лучше пройти внутрь и занять любую из свободных комнат. Утром воевода встретится с вами за завтраком.

– Он не один? – Брай опустил глаза, но остался невозмутимым. – У меня слишком срочное дело, чтобы ждать до утра.

Из моего тела выветрится зелье, и как тогда мне обхитрить Тира? Нет уж, придется ему прервать постельные утехи и выслушать невесту.

– Где его покои? Показывай, – велела я, но Брай не сдвинулся с места. – Это был приказ, Брай. Мне нужно видеть жениха немедленно. Поверь, завтра он будет в бешенстве, если узнает, что меня к нему не пустили.

– Боюсь, он будет в бешенстве сейчас, – буркнул старик, но сдался и повел меня в дом.

Он оказался не таким богато обставленным, как имение в Адраме, но неуловимо напоминал его уменьшенную копию. Фрески на стенах навеяли воспоминания о поместье в Вароссе и Зеленом особняке, но я их твердо отогнала.

Брай повел меня на второй этаж по лестнице, застеленной ковровой дорожкой. Я так сосредоточилась на собственной походке, страшась запутаться в ногах и рухнуть вниз, что позабыла даже, какого цвета она была, что за картины висели на стенах, в какой стороне коридора расположились покои Тира. Брай услужливо указал на нужную дверь и поспешил удалиться, дабы не попасть под горячую руку господина. Я ожидала услышать стоны или смех, но в покоях стояла тишина. Неужто уже уснули?

Я без зазрения совести заколотила в дверь, ловя себя на мысли, что неудобные визиты становятся традицией. Оставалось надеяться, что деваха в его покоях – не шпионка.

Вскоре до моих ушей донесся гневный возглас Тира:

– Я велел не трогать меня!

В тот же миг дверь распахнулась так резко, что чуть не снесла мне нос. Лицо воеводы вытянулось в изумлении. Вот уж кого он не ожидал увидеть на пороге, так это невесту. Тир был одет в белую рубаху и черные брюки. Даже драгоценные запонки оказались на месте. Неужели у них с гостьей еще не дошло до постельных утех?

– Доброй ночи, Тир. Уж простите, что помешала, но у меня к вам срочное дело.

– Э-э-э, Амаль… Так неожиданно, – пробормотал он, и взгляд голубых глаз замер на моих встопорщенных волосах. До меня донесся стойкий запах хмеля. Тир придерживал дверь полузакрытой, чтобы я не могла рассмотреть его спутницу на сегодняшнюю ночь. – Что с вами приключилось? Как вы здесь оказались? Впрочем, я уже знаю ответ. У вас же есть короткий путь, куда только пожелаете.

Он до сих пор злился, но у меня не осталось никаких сил оправдываться или продолжать строить из себя невесть что. Страшные слова жгли изнутри.

– Даирская рота навиров сообщила, что Амир мертв, как и три его сослуживца.

Лицо Тира исказила гримаса ужаса. На пару мгновений он растерялся и потерял дар речи.

– Амаль, проходите… Или нет, подождите меня в малой гостиной – это дверь в противоположном конце коридора, – засуетился Тир, покосившись себе за спину, а после виновато добавил: – Амаль, сегодняшняя ночь… это чудовищное совпадение. Я нуждался в компании. Слишком тяжелым был день.

– Жду вас через пять минут. Надеюсь, мне не придется слышать истерику вашей… кхм… спутницы на ночь.

С этими словами я поспешила туда, куда указал Тир. О, этот его виноватый вид! Я бы позлорадствовала, не будь мне так паршиво в душе. Впрочем, Тиру тоже было нелегко. Обвинять брата и знать, что его слова отправят того на рудники, невыносимо для такого мягкого человека, как он.

Малая гостиная встретила меня теплом горящего камина из светлого камня, белой мягкой мебелью с золотистой вышивкой, блестящим светлым паркетом и причудливыми масляными лампами на белоснежных стенах. Белояров и правда был белым… Я провела здесь всего ничего, но уже убедилась в этом. Все здесь лучилось светом и белизной. Вот уж воистину Белояров!

Я не закрывала за собой дверь и потому явственно услышала полный обиды женский голос:

– Не так я представляла себе нашу встречу после долгой разлуки! Сначала ты напиваешься и изводишь меня своей печалью, а теперь и выгоняешь! Неужели я больше не нужна тебе?

– Прости, Мила. Я виноват перед тобой.

– Что за девка к тебе пришла? Неужели ты настолько утратил всякий стыд, что зовешь к себе одновременно нескольких? Кто я для тебя? Шлюха?

– Что ты, дорогая Мила! Мне принесли очень дурные вести. Пойдем, я провожу тебя и велю Браю, чтобы тебя отвезли домой.

Голоса удалялись. Девица все еще стенала и злилась, Тир терпеливо ее успокаивал, а я угрюмо смотрела на тлеющие дрова в камине. Время неумолимо бежало, действие зелья того и гляди начнет слабеть, а он возился со своей подстилкой на ночь! Чтоб его бесы сожрали вместе с запонками! Пока Тир умасливал девку, Амир, избитый и едва дышащий, возможно, и не дышал уже вовсе!

Вскоре вернулся Тир. Он, пошатываясь, рухнул в кресло напротив и воззрился на меня с недоверием:

– Что произошло с Амиром?

– Вам нужна версия навиров или правда?

Тир напрягся, и на лице его проступило подозрение.

– Что вы имеете в виду?

– Тир, я пришла к вам за помощью. У вас, как у воеводы, куда больше влияния, чтобы выяснить, что с Амиром и жив ли он.

– Значит, он не умер?

– Возможно, уже умер, – почти прошептала я, давясь собственными словами. До чего же больно оказалось произносить их вслух! Они разрывали мне горло.

– Я слишком зол на него из-за разбитого сердца Лиры, – отрезал Тир.

– Но Амир помог вам и выполнил то, что вы от него требовали. – Я указала на себя. – Вы получили меня, удержали власть над провинцией, избавились от притязаний Иссура. Вы давно дружите. Сами же рассказывали, как Амир спас вас из борделя. Он разбил Лире сердце, но разве правильнее было бы жениться на ней, не любя?

– Помнится, вы, Амаль, ненавидели его за предательство. Что изменилось? – На лице Тира появилось странное выражение. – Почему вы так радеете за него, что пришли в Белояров по этому вашему коридору огня, бросив имение в Ад- раме?

– Я оставила вместо себя Лиру. Поверьте, несмотря ни на что, она хочет спасти Амиру жизнь. Я же перед ним очень виновата. И перед вами. Он спас меня, убив моего брата, и попал в лапы к Первой страже. И поверьте, то, что с ним сделали… Лучше бы казнили сразу, без мук.

Я едва сдержала слезы боли, которую причиняло каждое сказанное слово. После увиденного прошлой ночью что-то во мне окончательно сломалось. Амир висел на кровавом волоске от смерти, и знать это оказалось еще мучительней, чем мучиться в неизвестности.

– Я хочу показать вам то, что сотворила. Вы рассердитесь, знаю, но я хочу быть честна, потому что попрошу у вас помощи в качестве платы за свою.

Почти честна…

Тир молча обдумывал мои слова, но через минуту выдавил:

– Что с вашими волосами?

– Отдала их русалке. Долго рассказывать. Вы можете увидеть все сами.

С этими словами я протянула ему руку. Тир поднял на меня вопросительный взгляд и замер. На его руках не было перчаток. Ему не придется причинять мне боль – я и сама покажу то, что планировала.

Он неторопливо поднялся на ноги, и я встала следом. Теплая ладонь Тира обхватила мою, горячую, как и всегда. Я закрыла глаза и сосредоточилась на плену Айдана и предательстве Иды, на Амире и Ратнаре, старательно пряча Эрдэнэ и его девочек, намеренно показала признание Иглы, примирение с Лирой и ритуал поиска. Тир обладал недюжинной силой чтения тела и упорно продирался сквозь воспоминания. Он оказался настойчивей Варны, которую зелье с легкостью сдерживало. Его действие еще не ослабло, но мне было все сложнее сопротивляться Тиру. Он словно что-то искал, но не находил.

Вдруг я ощутила на губах поцелуй – властный и даже грубый, сильную руку на талии, прижавшую меня к чужому телу. Мои глаза распахнулись в изумлении, каждая мышца напряглась, но хватка Тира оказалась мертвой. Он не дал мне отстраниться, продолжая целовать так нагло, как я никогда бы не позволила, не находясь во власти его дара. И этот хмельной поцелуй так неожиданно сильно взволновал и поразил меня, что… стена в сознании рухнула, как павшая крепость.

Тир ворвался в мою голову так резко, что я застонала от боли. Его губы застыли на моих, прервав поцелуй, но он не отстранился. Мы продолжали делить одно дыхание на двоих, а мои мысли стали его полем битвы. Перед внутренним взором мелькали пещера, Мансур, Маура, Эрдэнэ, лес и озеро змей, Амир и его спасение, а после наш разговор в моей спальне и… наша ночь. Поцелуи любимого вновь огнем горели на коже, а губы Тира будто бы превратились в губы Амира. Каждое мое воспоминание теперь принадлежало Ак-Сарину, и я ничего не смогла с этим поделать. Он оказался хитрее и сильнее, чем виделся. И теперь все пропало…

Тир оттолкнул меня, и я, не удержавшись на ногах, рухнула в кресло. Он возвышался надо мной, устрашающий в обиде и ярости, и я впервые сжалась перед ним. Хвала Творцу, Тир не узнал, что и жениться на мне решил не сам – он попросту упустил эту мелочь под весом других, более значимых, воспоминаний. Я впервые ощутила весь груз вины перед ним. Не видать мне помощи!

Сознание металось в истерике, пока Тир нависал надо мной и молчал.

– Что ты скажешь в свое оправдание, ведьма? – прорычал он наконец.

– Мне нечего сказать. Вы все видели, Тир. Несмотря ни на что, я помогала вам так, как умела. Прошу, не забывайте об этом. Нашу помолвку должен был расторгнуть император, как только стало известно о смерти брата, я бы мирно заняла место воеводы, и все бури обошли бы Мирею стороной. Вы приютили меня и защитили, помогли моим солдатам. Я умею быть благодарной за помощь. Но складывается все не так, как я планировала.

– Ты использовала меня, крутила мной, очаровала, в конце концов! Под моим носом спала с женихом Лиры! – Тир распалялся все больше. – Я заподозрил неладное еще в ту ночь, когда узнал о твоей тайной способности. Даже сейчас ты обманывала меня, как-то выставила границы, но я их почувствовал. Ты не настолько умна, как мнишь. Чтец тела замечает туман в мыслях. Я прекрасно помню, в какое замешательство пришла Варна, но тогда мне было выгодно молчать. Сегодня я наконец узнал правду!

– Вам стало легче от этой правды?

Я позволила себе взглянуть на Тира со всей печалью, что жила в душе. На глаза навернулись слезы безысходности, отчего он сердито отвернулся. Наверное, я и правда выглядела слишком жалко, чтобы без брезгливости смотреть на это зрелище. Вселявшая страх Амаль Кахир Эркин потрепанным воробьем сжалась в кресле перед сердитым взором Тира Ак-Сарина и ждала приговора. Я проиграла, запутавшись в собственной хитрости, под которой не оказалось ума. Загнала себя в ловушку. Бесполезная дура!

Я плакала молча, и вся боль, все напряжение покидали мое тело солеными дорожками слез и мелкой дрожью. Тир так и не взглянул на меня. Я же не отваживалась даже всхлипнуть, зажимая рот с такой силой, что, наверное, останутся синяки. Молчание оглушало, словно колокольный звон, и таилась в нем грядущая буря.

Я крепко зажмурилась, сжалась в комок, совершенно не заботясь, что испачкаю подошвами дорогую обивку кресла, и уткнулась лбом в колени. Так удалось немного унять дрожь. Без Михеля моя жизнь скатилась в преисподнюю. Без него я – просто глупая девка, возомнившая себя воеводой.

Внезапно мне на плечи опустились руки Тира. Он сжал их в успокаивающем жесте и вдруг заговорил:

– Я жутко зол, Амаль, но у тебя внутри столько сожаления, столько боли и столько глупого желания исправить ошибки, как ни у кого другого… Возможно, я пожалею об этом, но не сдам тебя императору. В конце концов, ты и правда помогла мне. Дай мне время до утра, чтобы все обдумать. Утром мы поговорим, и вот тогда я потребую от тебя объяснений. Правдивых объяснений.

Я закашлялась и с недоверием взглянула на Тира. Он казался все таким же сердитым и разочарованным, но из его взгляда исчезла ярость, сулившая мне смертную казнь. Робкая надежда вновь затеплилась в душе.

– Если тебя казнят, твои родители и правда поднимут кровавое восстание, которое обязательно затронет Мирею. Я не допущу кровопролития в своей провинции, как двести лет назад. Лучше уж помогу тебе получить должность воеводы и подавить все зачатки революции в зародыше. Худой мир лучше доброй ссоры.

– С-с-спасибо, – пролепетала я, унизительно вытирая нос рукавом.

Тир убрал руки с моих плеч и тяжело вздохнул.

– Возможно, я совершаю самую страшную ошибку в своей жизни, помогая тебе.

«Возможно», – подумала я, но вслух произнести не осмелилась, опасаясь, что Тир передумает. Отныне я зависела от его решения. Глупый бабник? Как бы не так!

Глава 7

Глава Первой стражи

Амаль

Лошади, запряженные в экипаж, нетерпеливо переминались и водили ушами. Ворота дворца закрылись перед нами, как перед нищими, просящими подаяние. Я нетерпеливо ерзала на мягком сиденье, то и дело касаясь боком Тира. Наконец он устал от нервных движений и крепко сжал мою руку, поделившись уверенностью и спокойствием. Ткань его белоснежной перчатки казалась холоднее льда. От Иглы и Брая, невозмутимо сидевших напротив, не укрылся этот жест. Красноречиво изогнутая бровь Дании говорила о ее неодобрении без слов. Я же не убирала руку, нуждаясь в поддержке. Тир, несмотря на тяжелую ночную сцену и не менее тяжелый утренний разговор, все еще стремился меня успокоить и помочь. Чудеса!

Четверо Беркутов, сидевших верхом на лошадях, со всех сторон обступили экипаж, не позволяя праздным зевакам приблизиться. Солдаты знали, зачем я искала аудиенции с цесаревичем, и отнеслись к моему плану с недоверием. Несмотря на то что Амир помог Эрдэнэ вытащить меня из плена и убил Айдана, он все еще оставался предателем в их глазах. Беркуты не отговаривали меня, но и чувств моих не одобряли. Уверена, каждый из них предпочел бы увидеть Амира на виселице.

Нам пришлось не меньше четверти часа мерзнуть в экипаже под взорами десятка караульных солдат дворцового полка, идеально вышколенных и одетых с иголочки. Я уже давно околела в кожаных сапожках и традиционном платье, поверх которого надела подбитый мехом черный кафтан, купленный мне сегодня по приказу Тира. Благо платок, впервые в жизни повязанный на голову, согревал уши. По словам Тира, обитателям дворца и всей знати Белоярова незачем знать, что будущая воевода Нарама выглядит как мальчишка.

* * *

– Здешняя публика оценивает исключительно внешний вид. Всем плевать, что у тебя внутри. Если не произведешь впечатления, тебя не станут и слушать, – сказал мне утром Тир.

– Мне плевать, что они думают обо мне. Уверена, дурная слава уже прибежала в Белояров вперед меня, – фыркнула я в ответ. – Меня интересует только цесаревич. Он слаб духом и телом. Думаю, мы сумеем вытрясти из него все, что нужно. Осталось только проникнуть на территорию дворца и провести туда Иглу. Она сумеет подступиться к корпусу Первой стражи.

– Кто сказал тебе, что цесаревич слаб? – изумился Тир.

«Мансур», – едва не выдала я, но вовремя исправилась.

– Слухи о его слабости ходят по всей империи. Братья жаждут отобрать у него трон.

Тир залился издевательским смехом.

– Цесаревич – самый хитрый лис из всех, кого мне довелось встречать. Вся его немощь – не более чем ширма. За ней прячется интриган, каких поискать. Как думаешь, почему он разъезжает с Первой стражей, а не с солдатами империи?

Я пожала плечами, тревожно сглотнув.

– Потому что он – глава Первой стражи. Эту должность доверил ему император. И это самый большой секрет империи, о котором кое-кому все же известно.

– А вы как оказались этим кое-кем?

– Затащил в постель парочку жен верных приближенных цесаревича. Я обожал собирать редкие сплетни, живя в Белоярове. Хорошие времена были, беззаботные. Не то что сейчас.

* * *

Наконец в свете фонарей, огни в которых мерцали на ветру, показался подтянутый мужчина в черной шинели, воротник которой поблескивал золотистой вышивкой, как и большие пуговицы. На его кивере красовался золотой герб империи в виде рычащего льва. Перед нами предстал даже не лакей, а адъютант Его Императорского Высочества цесаревича Горислава. Лицо мужчины средних лет ничего не выражало, будто место человека заняла мраморная статуя. Он велел привратникам открыть ворота и приблизился к нашему экипажу. Походка и выправка адъютанта выглядели безупречными. Впрочем, разве бывает по-другому у служащих из императорской свиты?

За миг до того, как дверца распахнулась, Игла набросила на себя мираж. Никто не должен был видеть, что в экипаже сидели четверо.

– Достопочтенный воевода, Его Императорское Высочество согласился на аудиенцию с вами и вашей невестой. Прикажите кучеру подогнать экипаж к парадному входу и ожидать там. Вас проводят в зал приемов.