bannerbanner
Прости, я тебе изменил
Прости, я тебе изменил

Полная версия

Прости, я тебе изменил

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 6

Сюрприз, сволочь!

И с каким же безразличием он просканировал комнату, в которой я устроила небольшой погром.

Зацепившись взглядом за наши скомканные фотографии, он протяжно хмыкнул, вопросительно изогнул бровь и наконец обратил на меня внимание.

Глаза в глаза.

Мой измученный взгляд против его равнодушного. Настолько холодного, что все внутренности скукожились, покрывшись заледенелой коркой.

От губительного ожидания, от его максимально пофигистического выражения лица меня пробрало до самых костей и передернуло от мороза, прокравшегося в душу.

Ну давай! Спроси, какого черта здесь творится!

– Ну и что тут происходит? – поинтересовался он весьма спокойным тоном. – И откуда кровь на полу?

Сначала не поняла, о какой крови шла речь. И только когда опустила голову, я увидела на паркете отвратительные кровавые кляксы, от вида которых оцепенела на долю секунды.

Тошнота поднялась к горлу. Я вытянула перед собой трясущиеся руки.

Мои ладони… На внутренних сторонах были жуткие порезы, из плоти кое-где торчали мелкие кусочки осколков.

Странно. Я ведь даже не заметила. Не чувствовала боли. Душевная боль была настолько сильной… Она просто не могла сравниться с болью, вызванной порезами.

Что мне порезы, когда мое сердце обливалось кровью.

Макар вдруг бросился ко мне. Он опустился на корточки рядом и подхватил мои окровавленные руки в свои. Сосредоточенно осматривал каждую ранку, вытаскивал их них крошки стекла, как будто ему было не все равно.

И впервые его прикосновения не вызывали во мне ничего, кроме лютого омерзения.

К тому же от него исходил чужой приторный аромат. Так пахла Оля… Так воняла измена!

Он весь пропитался этим мерзким запахом, плюс ко всему на шее я заметила синюшный засос.

Едва сдержалась, чтобы не плюнуть ему в рожу.

Он не собирался ничего скрывать от меня.

Хотел бы скрыть, не позволил бы этой Оле оставлять на нем следы ее губищ. Отметины, которые я могу увидеть.

– Сильно больно? Как так вышло вообще? – уловила в его голосе нотки обеспокоенности, а в ответ я лишь вырвала свои руки и едко прыснула со смеху.

Сильно ли мне больно? Он сейчас серьезно?

– Алёна, ты скажешь что-нибудь? – начал он понемногу накаляться.

С очевидной тревогой всматривался в мое зареванное лицо, бегал зрачками по нему, но я не видела в нем ни капли сожаления.

Он и не думал раскаиваться. Надеялся, я схаваю.

– Где ты был? – спросила я безжизненным голосом, встречаясь с его серо-зелеными глазами.

Этот взгляд был последним, что я видела перед сном, и первым, что наблюдала перед собой спросонья. С него начинался мой день, на нем и заканчивался.

Но сегодня я возненавидела эти глаза. Меня пробирала противная дрожь всякий раз, когда я ощущала на себе его взгляд.

– В клубе я был, – ответил он как ни в чем не бывало, поднимаясь во весь рост. – Кстати, ты зачем приезжала? Могла ведь просто позвонить.

– Вообще-то я звонила. Дважды.

– Правда? – полез он в карман джинсов за телефоном и, глянув на экран, почти натурально удивился. – Точно. Наверное, не слышал.

Своим ответом он вынудил меня фыркнуть ему в лицо.

– Когда я приехала в клуб, тебя там уже не было. Куда ты поехал после мальчишника? Ответь честно, Макар, – предоставила ему шанс во всем сознаться.

Я понадеялась на его совесть. Думала, он сможет проявить хоть каплю мужественности.

Напрасно.

– Я подвозил кое-кого, а потом поехал домой, – произнес он, избегая моего взгляда.

Разочарование.

Оно лавиной обрушилось на меня. Засыпало с головой и утрамбовало под грудой несбыточных надежд.

А все потому, что честность не входила в его планы. Совесть спала. Боюсь, ее вообще никогда у него не было.

Макар – трус. Лжец. Эгоистичный подонок, которого я по наивной глупости боготворила.

– Ну и кого ты подвозил? Как ее хоть звали? – тихо вымолвила.

С особым вниманием я отслеживала каждый его вдох, каждое движение. Улавливала каждый взмах длинных ресниц, наблюдала за мимикой, пока он изображал из себя неподвижную статую.

Бесполезно.

У него лицо – маска. Ноль эмоций. Ни один мускул не шелохнулся.

А мне же реальность едва ли руки не заламывала. Я истошно кричала внутри себя. Проклинала тот момент, когда повелась на его обманчивое очарование.

Слезы топили меня изнутри. Я вся состояла из соленой влаги, тем не менее я всячески старалась не показывать, насколько трудно мне было смотреть на него и не видеть ничего, кроме полнейшего безразличия. Невыносимо трудно, но я держалась. Разваливалась на куски, превращаясь в груду развалин, но делала вид, будто ничто не сможет меня сломить.


– Кого ты подвозил? Кого ты так подвозил, что не услышал, как я тебе звонила? – выдавила я из себя.

Отмерев, Макар существенно напрягся. Плечи его приподнялись, грудь напружинилась, взгляд стал жестким и непримиримым.

Очевидно, он начал понимать, что от той доверчивой дурочки, кем я была все это время, не осталось и следа. Что случившееся – вовсе не то, на что я смогу спокойно закрыть глаза.

– Прости… – произнес он после затяжной паузы.

И та маска на его лице дала первую трещину. Крепко зажмурившись, он скорчился в мученической гримасе.

– За что? – затаила дыхание, готовясь к сбросу атомной бомбы.

Внезапно Макара затрясло. В нем клокотала злоба. Он злился на себя…

Ну надо же.

Он отошел к стене и, задрав голову к потолку, одним выдохом вытолкнул из легких весь воздух. Пройдясь нервным жестом по темно-русым курчавым волосам, он сплел пальцы в замок на затылке.

Казалось, в таком положении Макар простоял целую вечность. Он долгое время просто молчал. Мучил нас обоих, а потом напугал меня проявленной агрессией.

– С-с-у-у-ука, – процедил он, хорошенько приложившись кулаком в дверь гардеробной.

Удар был таким мощным, что на деревянном полотне осталась вмятина, а на его костяшках появились кровавые ссадины.

Развернулся, посмотрел на меня, а во взгляде читалось:

"Это конец. Всему конец. Ты вынудила меня. Вот и хавай теперь. Ты же этого добивалась! Тогда получай!"

– Я тебе изменил, – признался он на одном выдохе.

Я ведь ждала этих слов…

Тогда почему они резали без ножа? Почему высекали на сердце болезненные зарубки?

Почему обожгло холодом нутро, словно это признание стало для меня полнейшей неожиданностью?

Тело сотрясалось, как в первый раз, при просмотре того проклятого видео. Пульс забарабанил, бешено отзываясь где-то в глотке.

И стены гостиной начали вращаться. Они сужались. Давили на меня.

– Макар, зачем? Зачем ты так со мной? – прохныкала я, показывая ему свою сильнейшую слабость.

– Не знаю. Не могу я жениться сейчас.

– Но почему? Ты же сам предложил. Мы же так любили друг друга. Во всяком случае, я так думала.

Вот сейчас я видела, как жрала его совесть… или нечто другое изводило его.

– Ну да, любили. Я и сейчас тебя люблю.

Вздрогнула и согнулась, словно получила удар под дых.

Макар так спокойно и непринужденно признался мне в любви после того, как сознался в измене…

Будто измена – это вытекающий результат любви. Простая хронологическая последовательность отношений. Небольшая такая загвоздка, которую можно уладить фразой: "но я же люблю тебя".

Я в шоке. Он словно не изменил мне, а случайно ногу отдавил.

– Тогда в чем дело, не пойму? Чего тебе не хватало?

– Ты уверена, что хочешь это услышать? – намекая, оговаривал меня.

– Не уверена… Я больше ни в чем не уверена, но раз ты начал…

Возникла пауза. Всего лишь затишье перед неотвратимой бурей.

А затем я на себе ощутила ее разрушающие последствия.

– Да потому что я задолбался! Ты же помешалась на мне и на этой чертовой свадьбе! Тебя стало слишком много, понимаешь? – проорал он, взрываясь бомбой, поражая меня сокрушительной ударной волной.

Ни разу Макар не срывался на мне и не повышал голос. Он никогда прежде не позволял себе разговаривать со мной в таком тоне.

Если у нас и возникали разногласия, он предпочитал отмалчиваться, чтобы не раздувать конфликт. Макар мог часами игнорировать меня. Вообще не замечать, словно я пустое пусто.

Порой я даже завидовала его выдержке и самообладанию.

Однако стоило мне немного успокоиться, и он сам становился инициатором примирения.

Но сегодня все было иначе. Его выдержке и самообладанию пришел конец. А на примирение я не рассчитывала.

– Нет… я не… я не понимаю, что ты имеешь в виду, – слабо проронила, мотая головой и желая вогнать слезы обратно в глаза.

Подняться бы с пола, но сил во мне совершенно не осталось. Я пребывала в эмоциональной коме. Ни жива, ни мертва. Никчемна.

А вот в Макаре было столько энергии, что он не знал куда ее направить. Он мельтешил у меня перед глазами, носясь из угла в угол точно маятник. Он был весь на нервах. Зол. Разгневан.

И я готовилась к тому, что весь его гнев несправедливым образом обрушится на меня.

Но куда мне еще потрясений? Я ведь и так была наказана сполна.

– Единственное место, где я мог побыть наедине с самим собой – это сортир! Закуток метр на метр! Но теперь мне даже посрать спокойно не удается! Ты и в туалете меня достаешь! Макар, сколько можно, ты скоро выйдешь? Я тут подумала, а может голубей запустим в небо? А что, было бы здорово! Макар, слушай, а какие лучше клятвы написать, чтобы гости прослезились? – пережав связки и жестикулируя руками, спародировал меня и остановился напротив.

Он возвышался надо мной, а я внезапно ощутила себя маленькой букашкой, которую без сожалений можно раздавить. Впрочем, я и без того ощущала себя раздавленной, словно по мне многотонным катком проехались.


Но то был не каток вовсе, а правда… Истина, поскольку в словах Макара я хорошо себя узнавала.

Я и про голубей как-то интересовалась, и про клятвы вела речь. Всего раз я заводила эту тему, но чтобы вламываться к нему в туалет – глупости. Не было такого никогда. Даже близко.

Да, я всячески подкалывала Макара, когда тот часами заседал в туалете с телефоном, но это было шутки ради… Без какого-либо подтекста.

Тут он явно перегибал.

Нашел к чему прицепиться, на что надавить, и давил со всей силы. Беспощадно. Выставляя меня виноватой во всем.

Между тем его осатанелый взгляд блуждал по моему лицу. Пронзал раскаленными иглами насквозь. Глаза, как два лазера, выжигали разум до состояния золы.

Не выдержала накала и голову склонила к порывисто вздымающейся груди. Слеза прокатилась по щеке… Я хлюпнула носом.

А следом тягостный вздох Макара рассек оглушающую тишину. Тогда я втянула голову в плечи, ожидая очередную дозу яда, мучительно медленно отравляющего меня.

– Алён, ты же была нормальной, адекватной девчонкой. У тебя работа была, хобби какое-никакое, ты даже на пилатес как-то пыталась ходить. Но что с тобой стало после того, как я сделал тебе предложение? Ты все забросила и сконцентрировала все свое внимание на мне. Ты же задушила меня своей маниакальной любовью. Ты заполнила собой все мое личное пространство. С каждым днем ты все больше и больше отталкивала меня этим от себя. Дошло даже до того, что меня начал тяготить секс с тобой. И ведь всего этого не наблюдалось, когда мы просто встречались.

Я ушла глубоко в себя и заблудилась, кажется. В вакуум будто бы попала, где отчаянно барахталась. Там, в пустоте.

Он же сам попросил меня уйти с работы… Сам! Мотивируя тем, что его девушка не может работать официанткой. А новую работу (ту, что устраивала бы Макара) я еще не нашла. Не успела. Но я хожу по собеседованиям. Не сдаюсь, хоть и сложно найти работу по специальности. Без какого-либо опыта.

И вязание я не забросила. Просто лето ведь было. Не сезон для теплых вещей. Но на прошлой неделе я закупила все необходимые материалы. Со дня на день посылку должны доставить.

Ну а спортом я занимаюсь дома, когда Макара уходит по делам. Мне так удобней. Экономно к тому же.

Если тем самым он хотел указать на мое бесцельное существование, на никчемность, то черта с два он угадал.

Я никогда не сидела дома без дела. У нас всегда было прибрано, наготовлено, выстирано и выглажено. Не мои проблемы, что он всего этого не замечал.

А вот что насчет моей любви к Макару…

– Прости, я понятия не имела, что мне нужно контролировать свои чувства по отношению к тебе. Это же обычное проявление любви, я по-другому не умею, такой вот я человек, – сказала я и тут же мысленно осудила себя за неуместное "прости".

– Ты никогда не задумывалась, почему в последнее время я рано ложусь спать? – с прищуром спросил Макар, проигнорировав мой ответ.

– Ты говорил, у тебя сбился режим после Гран-при, – ответила, вспомнив о его летней поездке в Монако на гонки. Меня он не взял с собой, поскольку это было еще до предложения.

– Вранье! – гаркнул Макар, разрубая ребром ладони воздух возле себя. – Я жру снотворное, чтобы во сне спастись от твоей навязчивости. А еще от очередной примерки свадебного платья. Меня уже тошнит от всего белого! И вообще, тебе никто не говорил, что видеть невесту в свадебном платье до церемонии – плохая примета?

– Что за чушь? Это все предрассудки! – прорезался мой голос.

Губы Макара расплылись в язвительной ухмылке. Он открыто насмехался надо мной.

– Предрассудки – это твои "вместе и навсегда"! Предрассудки – это на просьбу сделать мне минет получить ответ, что такими вещами занимаются только проститутки. Извини, но я реально выдохся, а вдохнуть нечем, – с беспечностью развел руками в стороны. – Мне отсосали сегодня в клубе. И представь себе, это была не проститутка. Но знаешь, что самое поганое? – отчеканил вдруг яростно, злился как черт на то, что вынудила его вывалить всю грязь.

– Нет… прекрати! Не хочу… не хочу больше ничего знать, – жалобно простонала я, накрывая уши ладонями.

Однако Макар не послушал меня. У него появилась цель довести дело до конца. Поставить жирную точку. Добить меня.

– Я хотел трахнуть ее в машине, но не смог. А знаешь, почему? – поведал он с величайшим спокойствием, но играющие желваки и пульсирующая жилка на лбу давали понять, что он находится на взводе.

Макар плевать хотел на то, что я не желаю выслушивать настолько отвратительные подробности. Ему было пофиг, что каждое произнесенное им слово прочно запечатывалось в моей памяти. Уничтожало похлеще смертоносного яда. Сравнивало меня с землей.

Это унизительно. Лучше сразу в петлю.

– …Потому что по радио включили песню, которую ты выбрала для нашего первого танца. А она бесит меня страшно! Раздражает до пузырящейся крови! Я слышу ее по десятку раз за день! Ты постоянно напеваешь ее! Она стоит у тебя на звонке, на будильнике. А-а-а-а-а! – драл он глотку, отчего лицо покраснело и вены на шее вздулись. – Она и сейчас играет у меня в башке! Я не знаю, как отделаться от нее!

Боже, до чего мы докатились…

И как после всего заново научиться доверять? Как научиться любить? Как не бояться заботиться о ком-то, чтобы твою заботу не приняли за навязчивость…

Боюсь, уже никак.

Макар выпотрошил меня полностью.

Мои первые серьезные отношения привели меня к полной опустошенности.

– Я лишь мечтала сделать нашу свадьбу незабываемой… И я не видела в этом ничего плохого. Если бы ты хоть раз сделал мне замечание, я бы прислушалась к тебе. Но я не слышала ничего такого. Я думала, ты хочешь того же самого, что и я, – схватилась за голову, боясь, что череп взорвется от стольких мыслей.

– Нет! Как оказалось, не хочу, – отчеканил он резко.

– Зачем же ты тогда делал мне предложение? Зачем тянул… зачем терпел меня столько времени? – вернула на него вопрошающий взгляд.


А в ответ получила молчание.

Но это было не просто молчание. Оно имело огромную мощь, которая была сравнима с товарняком, несущимся на меня на огромной скорости.

Горько. Чертовски горько осознавать, что меня предали, потому что я любила сильнее, чем мне было позволено любить.

Уходить надо.

Не могу больше тут оставаться. Не могу смотреть на человека, которого я, оказывается, даже не знаю. Макар все это время притворялся другим.

Не любит он меня. И не любил никогда. Для него я была удобной… вещью, иначе и не назовешь. Но все вещи рано или поздно приходят в негодность. Они надоедают и их заменяют другими вещами.

Поднялась с пола и обошла его неподвижную фигуру, чувствуя на себе цепкий взгляд, забирающийся под кожу острыми шипами.

– Не знаю я, зачем, – вдруг произнес, чем заставил меня забыть, куда направлялась. – Я вообще ни хрена не понимаю, что со мной происходит. В тот момент я так чувствовал, но больше я так не чувствую. Все!

Исчерпывающее объяснение.

Думала, это я жалкая и никчемная, но нет. Я ошиблась. Из нас двоих жалким выглядел как раз мой уже бывший жених.

– Все, Макар. Ты прав, это все! – решительно ответила я, не оборачиваясь на него, по капле набираясь силами, чтобы сделать решающий шаг, который изменит мою жизнь кардинальным образом.

Уверена, я смогу разобраться в себе, смогу сделать определенные выводы. Возможно, не сразу, но я приду к желаемому. А вот удастся ли Макару элементарно понять, что на самом деле хочет он от жизни – сильно сомневаюсь.

– Это что такое? – растерянный голос Макара вынудил меня посмотреть на него из-за плеча.

Склонив голову набок и сдвинув широкие темные брови к переносице, он взирал себе под ноги. А там, среди осколков, валялся тест на беременность.

Секунды мне хватило, чтобы сгруппироваться и поднять тест до того, как он оказался в руках Макара.

Плечи его дрогнули и застыли, глаза стали неподвижными и стеклянными. Он словно смотрел сквозь меня.

Тень шока пробежала по его красивому лицу, исказив его.

– Алёна, это ведь не то, что я думаю? – спросил он хриплым полушепотом, почти безжизненно. Не моргая, не дыша и не двигаясь.

Нервы опалил полыхающий внутри ужас. Сжег дотла.

– Это всего лишь тест. У меня была задержка, – с усилием вымолвила напрочь онемевшим языком.

Макар стоял предо мной весь белый, напоминая неподвижную статую, и сверлил во мне дыру озабоченным взглядом.

Если что-то и выдавало в нем живого человека, то только вздымающаяся грудь и трепещущие крылья носа.

Решив оставить его переживать стресс в одиночестве, я спокойно направилась в кухню. Запрятала тест в бюстгальтер, промыла руки от крови, а затем налила в стакан воды и одним большим глотком смочила пересохшую глотку.

– Так и что на нем? Какой результат? – услышала я позади себя.

Макар пребывал в замешательстве. Боялся страшно.

Страх буквально сочился из каждой его поры. Проявлялся поблескивающей испариной на лбу, на котором залегла глубокая вертикальная морщинка.

Тело его натянулось, бугристые мускулы напряглись и кулаки сжались до предела. Он словно готовился броситься на меня в любую секунду и свернуть шею, если мой ответ его не устроит.

У самой волосы на всем теле вздыбились и кожа инеем схватилась. Не только из-за его враждебного вида, но и из-за порции вранья, которую я планировала ему скормить:

– Ничего на нем нет. Можешь радоваться. Я не беременна, – ответила сдержанно.

И Макару этого хватило, что удивительно.

Он с явным облегчением выдохнул, откинулся спиной на стену. Кивнул каким-то своим мыслям и, разжав кулаки, тягуче прошелся ладонями по лицу.

Я же не могла смотреть на это без слез. Развернулась к окну и что было сил прикусила губу.

– Это… хорошо.

– Угу, просто супер, – буркнула, старясь держать разрывные эмоции в узде.

Не реветь!

– Ребенок все только усложнил бы. Поэтому, да. Хорошо, что ты не беременна.

Ну конечно же! Незапланированная беременность нарушила бы твои минетно-сортирные планы. Повязала бы по рукам и ногам.

– Аль, – ласково позвал Макар, приблизившись ко мне со спины и накрыв своей мощной энергетикой.

Его горячее дыхание врезалось в мой затылок, отчего нервы превратились в натянутые стальные тросы, которые в любой момент могли рвануть и исполосовать всю меня на лохмотья.

Волосы на макушке зашевелились и по венам пустили уничтожающий ток. Разряд за разрядом. И до того невыносимо больно стало, будто с меня кожу заживо содрали и бросили на мороз.

Прежде приятно волнующая близость стала необычайно отвратительной.

Б-р-р!

– Аль, посмотри на меня, – шепотом попросил.

Запрещенный прием!

Никто меня так не называл, кроме Макара. Я же таяла, как маргарин на раскаленном солнце всякий раз, когда он так нежно обращался ко мне. И он это знал. Пользовался этим сейчас! Намеренно выкручивал мои нервы.

Не проймешь…

Смолчала, мысленно давая себе установку ни при каких обстоятельствах не идти у него на поводу, не оборачиваться. Хватит с меня.

– В общем, нам надо взять паузу, – следом произнес Макар, очевидно намереваясь оставить наши отношения в подвешенном состоянии.

У меня едва ли глаза на лоб не полезли от его оскорбительной самонадеянности.

За кого он меня принимает?

Хм, пауза…

Сколько же в этом слове смысла… Однако я четко видела лишь один.

Без шансов. Без каких-либо пауз и многоточий. Только точка. Жирная, финальная точка.

Я тоже выдохлась. И морально, и физически истощилась.

– Можешь брать что угодно, кого угодно и как угодно, дело твое, но меня в это впутывать не нужно.

Я расправила свои плечи и с гордо поднятой головой двинулась к гардеробной, а Макар сделал резкий выпад и настырно преградил собой проход, не давая мне ни на шаг приблизиться к цели.

– Пропусти! Дай мне убраться отсюда!


Мотнул головой категорично и едва сдержался, чтобы не прикоснуться ко мне рукой. Он вовремя одумался, втянув руку обратно.

Сомнения. Они одолевали его. Лишний раз доказывали, что Макар сам не знает, чего хочет.

– Я уйду. Так будет правильней, – проявлял он свое запоздалое благородство, которое уже никуда не уперлось.

И на сей раз я ничего не ответила. Пусть делает, что хочет. Лишь бы я больше не видела перед собой эти лживые глаза.

Вскоре Макара уже не было дома.

Он ушел по-английски, забрав с собой только ноутбук и документы.

Но такое ощущение, что он унес с собой и мое сердце. Взял его в заложники. На время паузы, которая будет длиться вечно.

Глава 4. Что могло пойти не так?

Два года спустя

– Алёна, а может, все-таки останешься еще на часок? Я же здесь толком никого не знаю. Все еще трезвые и какие-то скучные, – упрашивала меня моя коллега Александра, перекрикивая музыку.

– Нет, не могу, Саш, не сегодня, – скупо ответила я, глянув на наручные часы от "Cartier".

Разумеется, это подделка. Но отмечу, достойная.

Саша на мое упрямство ожидаемо надула кроваво-красные губы, сочетающиеся с цветом ее вечернего платья. С богатого стола она подхватила свой бокал шампанского. Элегантно оттопырила мизинец и в три больших и совсем не элегантных глотка опустошила его.

– Ну ты хотя бы за компанию со мной выпей. Праздник же! – настаивала она.

В этот момент мимо нашего столика проходил официант. Саша вскочила с места и ловко подхватила наполненный бокал с подноса. Присаживаясь на место, она с задорным видом пододвинула шампанское ко мне.

– Глоточек. Один малюсенький, ну пожалуйста!

Шампанское весело играло пузырьками, призывая испить его до дна. Да и Саша уже смотрела на меня так, словно, если я откажу, она сама зальет его мне в глотку.

– Нет, не хочу, – тем не менее отодвинула бокал от себя, на что Саша недовольно цыкнула и закатила глаза к высокому потолку, на котором мерцали лучи стробоскопов.

Так и знала, что спокойно уйти не удастся.

Сегодня праздник, посвященный двадцатилетию компании. Генеральный постарался на славу. Для такого случая выкупил целый банкетный зал, куда вместилась сотня сотрудников от мала до велика. Он нанял кавер-группу и команду "секси"-барабанщиков, которые по очереди выступали на сцене.

Тожество подходило к самому разгару, но к этому моменту я хотела бы уже уйти.

Вот только у Сашеньки были другие планы на мой счет. Ее душа требовала танцев. Бедная, уже вся издергалась, жалостливо поглядывая на пока еще пустующий танцпол. Коллеги еще не до такой степени надрались, чтобы пускаться в пляс, но они уже взяли верный курс. Официанты только и успевали обновлять алкоголь. Чую, скоро на танцполе будет не протолкнуться.

Две недели назад Саша устроилась в нашу компанию помощником дизайнера, а я вызвалась взять над ней кураторство. Не из каких-то благородных побуждений. Ни в коем разе. Мне просто важна каждая копейка, ведь за стажировку мне пообещали хорошую премию.

Вчера стажировка подошла к концу. Саша достойно ее прошла благодаря мне и, видимо, теперь она считала нас подругами, раз не упускала случая напоить меня.

На страницу:
2 из 6