С оттенком помешательства. Последний шанс

С: "Странно, я зашел к нему на страницу и не сказал бы, что он не любит фотографироваться".

Вот же… Все уже успел разнюхать!

Л: "Что ты хочешь от меня?"

С: "Честно? Сам пока еще не понял. Ты боишься?".

Л: "Чего мне бояться? Тебя?"

С: "Ну почти… Например, что я уничтожу твой прежний идеальный мир…"

Л: "Север, давай договоримся не вмешиваться в жизни друг друга. Почему бы нам не общаться как нормальным людям? Мы же можем стать друзьями".

С: "Друзьями? Ты хоть сама в это веришь? Сможешь ли ты быть моим другом?"

Л: "Мы можем хотя бы попробовать".

Он прочел сообщение, а следом вышел из сети.

Глава 4. В режиме ожидания

– Кстати, все забываю у тебя спросить, как в итоге прошло знакомство с Руслановской матерью? Она так же помешана на чистоте и порядке, как твой ненаглядный? – с прикрытой издевкой поинтересовалась Вера, обвивая мою руку своей.

Веру буквально вымораживала педантичность Руслана. При любом удобном случае она всячески старалась напомнить мне о его (как по мне, волне нормальной) особенности. А вот подруга была убеждена, что если мы когда-нибудь съедемся, мне придется нелегко. В отличие от Лисовец, я так далеко еще не заглядывала. Пока что мне было легко.

Занятия на сегодня уже закончились. Мы неторопливо прогуливались вдоль коридора второго этажа, пережидая в стенах универа непогоду. На улице творился кошмар. Снег с дождем и пронизывающий ветер отбили всякое желание идти домой.

– Не знаю, я не пошла на ужин, – ответила, мысленно осуждая себя.

– А почему?

– Да так, температура поднялась. Мы перенесли ужин на следующую субботу. Пообещала прийти даже под угрозой смерти.

Вранье!

Не было у меня никакой температуры. Равно как и желания куда-то идти. Я проторчала дома безвылазно. До самого понедельника. Даже из комнаты выходила в очень редких случаях.

Я бы и рада списать все на весеннюю хандру, но я все больше и больше склонялась к тому, что виной моего упаднического настроения стало возвращение Севера. Все рухнуло камнем вниз. Не только настроение.

Кое-как я сегодня заставила себя собраться в универ. На занятия я пришла, но один хрен пребывала в разобранном состоянии.

– У меня отличная новость! – воскликнула Вера, прочитав пришедшее на ее телефон сообщение. – Макс нашел нам квартиру! Поехал смотреть! Написал, если его устроит, будем сегодня вселяться.

– Ты уверена, что это хорошая идея – жить вместе с парнем, с которым ты даже не встречаешься?

– А что здесь такого? Мне Макс как родной уже стал. Я люблю его, как брата. Да и в общаге надоело ютиться. От соседок уже тошнит! А Макс еще и готовит просто пальчики оближешь. Выгодная эксплуатация!

Завидую я Верке. Белой завистью завидую.

Если подумать, я бы тоже была не прочь съехать в арендованную квартиру. Всяко лучше, чем жить с мамой и ее новым мужем.

Несмотря на наши хорошо выстроенные отношения с Арсением, чувствую себя я в его доме лишней. Не спас ситуацию и отъезд Яна в столицу.

Летом Бергер принял спонтанное решение и перешел в московскую хоккейную команду. Вернется к нам он только в конце весны, но к его возращению я хотела бы съехать из особняка. Невзирая на его отсутствие, мне некомфортно жить напротив его комнаты. Кроме того, я так и не поняла, как он отнесся к свадьбе наших родителей. На торжестве его не было. Он уехал за неделю до него и даже не соизволил прилететь хотя бы на часок.

– А ты ваще неплохо так устроилась! Вот только в трусах перед Максом ты уже не походишь по квартире! Придется под одеялом только задницу проветривать! – рассмеялась я.

– Ой, я тебя умоляю, – отмахнулась она ожидаемо. – Если он осмелится шастать передо мной в труханах, думаешь я буду терпеть это? Ни фига подобного, я тогда тоже буду щеголять ему же назло! А если, не дай бог, дружка своего посмеет выгулять, я не только задницу проветрю, но и передницу, если припрет!

– Ну надо же сколько в вас смелости стало, мадам Лисовец! Между прочим, где-то слышала, что самые крепкие отношения вытекают из дружеских! – всячески намекала ей на очевидные вещи, которые видели все, кроме этих двоих слепошарых. – Так и додружите до обоюдно тесного проветривания передниц! Не зря же съезжаетесь!

– Зорина, как же надоела ты своими подколами, ей-богу! То ты меня с Рамилем сталкиваешь, то теперь с Казанцевым! Ты уж определись!

– Нет, дорогая Верочка, – мотнула головой, растягивая ехидную ухмылку. – Это ты должна разобраться в себе!

– Кто бы говорил! – вякнула она. – Думаешь, я тупая и не поняла из-за чего ты отменила знакомство с матерью Руслана?

Ноги махом налились свинцом и вросли в бетон. Я застыла на месте, как молнией пораженная. Глядя на подружку, которая смотрела на меня с неким осуждением, я ни слова не могла вымолвить в свое оправдание.

– Думаешь, я не вижу, как ты проверяешь свой телефон через каждую минуту. Как ты смотришь, не пришло ли от него сообщение! – Вера вырвала из моей сжатой ладони телефон и запульнула в рюкзак. – Прекрати! Чего ты от него ждешь?

– Ничего, Вер… Я ничего от него не жду, зачем, – тихо вымолвила, сама не поверив себе, а что уж говорить о Вере. Она читала меня по глазам.

Насупившись, Вера перевела унылый взгляд в окно. А за ним было так же мерзко, сыро и ветрено, как и у меня на душе.

– Три дня всего прошло с нашей встречи, а я не могу не отметить того, как все вокруг изменились. Его возвращение на многих повлияло. На одних сказалось положительно, на других не очень. Лин, оно и меня не обошло стороной. Я впервые за долгое время начала беспокоиться за тебя. И, общаясь с тобой сейчас, я понимаю, что беспокоиться все же есть, о чем. Ты рассказала ему?

– Нет, – безжизненно ответила и, возобновив шаг, обошла подругу. Та последовала за мной.

– А если он узнает?

– Если ты не разболтаешь, он ни о чем не узнает! Но ты не расскажешь! Ты поклялась мне!

– А Лера? Она ведь тоже знает! И с Севером общается, насколько я поняла. Что, если она уже все ему рассказала?

Задумалась на краткий миг, а затем рьяно тряхнула головой, прогоняя мысли, жужжащие в голове подобно рою диких ос.

– У Леры своих забот полно! И вообще, если бы ты держала язык за зубами, Лера бы ни о чем не узнала!

С Васнецовой мы перестали быть подругами. Нас даже знакомыми теперь сложно назвать. Сначала я отдалилась от нее, потому что она тесно общалась с отцом Севера. Мне казалось, что все сказанное мной, немедленно будет передано Роману, а Роман уже передаст своему сыну. Я была вынуждена свести наше общение к минимуму.

Затем сама Лера с головой ушла в отношения. Она взяла академический отпуск и наши встречи свелись к нулю, а следом возникла другая проблема – Вера разболтала ей о моей беременности.

Лера умоляла меня простить Севера. Она настаивала на его невиновности. Она ненавидела меня за то, что я посмела винить его в поджоге, когда на руках у нас было видео с его проникновением в наш дом – неопровержимое доказательство его причастности.

Но я не верила. Своим глазам не верила! В глубине души я надеялась на банальное стечение обстоятельств.

Что-что, но я точно не желала упрятать Севера за решетку.

Я любила его! Несмотря ни на что! И простила за все! Но мое слово ничего не значило! Моя вера ни во что не вылилась, не могла опровергнуть доказательства! Мое прощение никому не было нужно!

ВИНОВЕН, – огласили приговор.

И я ушла в себя… Прочно осела глубоко… на самом дне, а в одиночку выбираться на поверхность было невыносимо тяжело. Некому подтолкнуть. Не было рядом такого человека, который смог бы вытащить меня из трясины. Его забрали у меня…

Со временем я нашла в себе силы. Постепенно я выбралась из темноты, записалась на встречу с Севером и с замиранием сердца ждала следующего месяца.

А вскоре нашелся реальный поджигатель. Им оказался подельник моего отца. Он пообещал ему денег за это, а сам сбежал. По сей день находится в розыске. Его так и не нашли!

Так что суд ошибся насчет Севера. Доказательства были ничтожными. У человека ни за что украли почти полгода жизни.

И я снова оказалась на дне, закрученная в водовороте несправедливости. Боли. Жесточайшей вины.

Та боль унесла с собой многое. Она оказалась гораздо сильнее и продолжительней всех прочих.

И он уехал… Исчез…

Через шесть дней будет ровно год с того момента, как я загадала желание навсегда забыть обо всем. Но, черт возьми, это желание никогда не исполнится. Я все помню… До мельчайших подробностей. Как будто это было только вчера.

– Я уже тысячу раз просила у тебя за это прощения! Прошу тебя в тысяча первый! – обогнала меня Вера, сложила ладони вместе и вперилась меня жалостливым взглядом. – Ну прости меня! Я дура! Но я люблю тебя!

– Я тоже люблю тебя, – устало улыбнулась. – Пойдем уже, кажется, дождь закончился.

* * *

– Как дела на учебе? – поинтересовалась мама за приготовлением ужина.

– Нормально, как обычно, – пожала плечами, наливая в чашку кофе.

Я закинула два кубика сахара, подхватила чашку и мило улыбнулась маме. Обычно я помогала ей в приготовлении, но сегодня в моих планах был только побег от ненужных расспросов и ничего кроме…

Не тут-то было.

– Слышала, он вернулся, – протянула мама, заставив меня резко притормозить.

Не оглядывайся. Нельзя! В противном случае все поймет!

– Ага, – вложила в междометие максимум безразличия.

– И что, ты уже виделась с ним?

– Всего раз.

– Лина, посмотри на меня! – буквально приказала мне, на что я нехотя развернулась. И разумеется на мамином лице уже во всю отпечатывалась тревога. – И как… как он вел себя рядом с тобой? О чем вы говорили?

Мама хоть и не признается никогда мне в своих ошибках, но я знала, что она сожалеет обо всем. Она винила себя во многом. И уже несколько раз лично просила прощения у Романа Довлатова.

Мне Вера рассказала о их встречах, а та узнала от Леры. Сама бы мама ни за что в этом не созналась. Она всячески делала вид, что Север получил по заслугам. Было ей за что его ненавидеть. И ей плевать, что я его виновным не считала.

За прошедшие полтора года наши отношения с мамой дали небольшую трещину. Я перестала ей доверять на все сто. Перестала считать ее мнение авторитетным, поскольку у меня теперь есть свое собственное. И ему я доверяю больше, чем кому бы то ни было. Во многом она сама виновата. Тем не менее на моей любви к ней это никоим образом не отразилось. Я все так же уважаю ее и люблю. Только недосказанности между нами стало на порядок больше.

– Мам, мы почти не разговаривали. Так, поздоровались только. Он общался с друзьями, а я не вхожу в круг его друзей. А еще у него есть девушка, так что можешь не переживать. Я ему больше неинтересна.

– Да я не переживаю, – взбрыкнула она. – У тебя ведь тоже есть Руслан. Север ему и в подметки не годится. Но ты все равно будь аккуратна. Как бы там ни было, он провел немалое время в местах лишения свободы. Мало ли, чего он там понабрался.

Как же противно! Только из-за нас он провел это время в местах лишения свободы!

– Обязательно, – натянула я улыбку.

– И еще, ты ведь ему не рассказывала о..

– НЕТ! – выпалила я на всю столовую, заставив маму вздрогнуть. – Даже не произноси это слово! Закрыли тему! Не хочу больше разговаривать о Севере! Если это все, я пошла к себе!

– Конечно, ступай.

Кофе мне пить резко расхотелось. Я поставила чашку на стол и отправилась к себе в комнату. Заперла дверь, завалилась животом на кровать и, воткнув в уши наушники, попыталась на время забыться в любимой музыке.

В какой-то момент песню приглушил щелчок входящего сообщения от Веры:

"Поздравляй! У нас сегодня новоселье! Квартира просто улет! Если Макс и будет шастать в трусах по квартире, я вряд ли его увижу. Она огромная!"

Л: "Поздравляю! Жду приглашения в гости! Только трусы надеть не забудьте перед приходом гостей!"

В: "Иди в жопу! Короче, если уговорю Максика перенести новоселье на пятницу, будем тусить в пятницу, если нет, то скорее всего уже сегодня. У тебя как сегодня с температурой?"

Хохотнула в голос.

Л: "Подъеб засчитан! А если серьезно, я сегодня вряд ли смогу. Домашку надо писать. Тебе ТОЖЕ! Убалтывай на пятницу своего новоиспеченного соседа!"

Только отправила сообщение, а следом всплыло новое. Уже от Руслана:

"Сладкая, чем занимаешься? Я обрабатывал твои новые снимки и понял, что невыносимо соскучился по тебе!"

Л: "И я скучаю! А я вот как раз с Верой переписывалась. Они с Максом вселяются в новую квартиру. Приглашают на новоселье".

Или я поспешила с приглашением? Макс может быть против Руслана. А вообще-то плевать я хотела на его "против". Где я, там и Руслан. Уже пора бы Казанцеву зарубить себе это на носу!

Р: "Круто! Поздравь их от меня и скажи, что мы обязательно придем".

С улыбочкой на лице я смотрела на экран. Еще долго смотрела, поскольку Руслан продолжительное время что-то печатал. Боясь, что мне сейчас придет целая "простыня" от него, я надела очки для чтения. Зрение за последний год у меня и так сильно упало. Однако очки мне не понадобились. В сообщении значилось всего четыре слова:

"Я хочу тебя, Лина…"

Целых пять минут ему потребовалось, чтобы написать такое сообщение, от смысла которого меня всю передернуло.

Я знала, что рано или поздно наступит тот день, когда Руслану надоест терпеть. Когда он захочет перейти на новую ступень наших отношений. Знала, я ж не тупорылая.

Через шесть дней (в субботу) нашим отношениям исполнится три месяца – порядочный срок для взрослого и здорового парня. Продолжать морозить его – эгоистично с моей стороны.

Но, блин… сегодня я даже подумать об этом боюсь… И вот сейчас я начала ощущать давление. Если еще вчера Руслан не наседал на меня, сегодня же я прочувствовала удушающую силу его недвусмысленного намека.

Л: "Это тебя так мои фотки раззадорили?"

Всего лишь отшутилась. На большее я пока была неспособна.

И следом ответ:

"И они тоже… Но просто я размышлял о субботе. После ужина мы можем поехать ко мне. Как вариант, ты могла бы остаться у меня на ночь. А можешь вообще переехать насовсем. Я был бы рад".

Уставилась на экран. Слова разъезжались в разные стороны, буквы расплывались, образуя какую-то кашу. Это давление поднялось.

Обычное с виду сообщение вызвало стресс в организме.

Пальцы одеревенели. Кое-как я смогла ответить:

"Если только на ночь, к переезду я пока еще не готова. Не хочу стирать твои грязные носки:)"

И вновь я свела все в шутку. Не могла я серьезно общаться на такие щекотливые темы. Боялась. Чего? Да кто бы знал!

Телефон тут же завибрировал, а на экране отобразилось еще одно диалоговое окно.

И если сообщения Веры я читала с улыбкой, а Руслана – с тревогой… Новое сообщение Севера показалось мне глотком свежего воздуха. Словно новый виток жизни. С небывалым облегчением я читала:

"Левое или правое?"

Ничего не понимала, но и отвечать было легко…

Л: "Ты о чем?"

С: "Не выясняй. Просто выбери из двух одно".

Л: "Ну левое, допустим".

С: "Черно-белое или цветное?"

Л: "Черно-белое".

С: "Маленькое или среднее".

Л: "Маленькое".

С: "Я тоже к этому больше склонялся".

Л: "Так и о чем велась речь?"

С: "Скоро узнаешь. Собирайся. Через сорок минут заеду".

Чего, блин? Пожалуй, я ошиблась. Это ни черта не легко…

Глава 5. Подарок

Из флисовой пижамы я буквально выскользнула. Приняла на скорую руку душ, высушила волосы и присела на кровать.

Мне нужно было хорошенько взвесить свое поспешное решение. И не то весы работали хреново, не то думать было совершенно нечем, в результате через пять минут я уже спускалась на первый этаж. Одетая. С легким макияжем. И как назло в гостиной находились все, включая Киселя.

– Лин, а ты куда собралась? – заметила меня мама.

– Да мозги проверить надо перед написанием домашки.

Арсений приподнялся с дивана и последовал ко мне широким шагом.

– Это тебе на проветривание, – всучил мне пятитысячную купюру. – Во сколько будешь дома?

Если мамин контроль еще как-то можно было оправдать, то контроль своего отчима я воспринимала в штыки. Внутри себя, разумеется. Он хороший дядька, и обижать его мне совесть не позволяла.

– Сегодня буду точно, – ответила я с хитрецой.

– Хорошо накрасилась… для проветривания, – подколол меня Арсений и вернулся к маме на диван, заботливо переложив ее ступни себе на колени.

Я развернулась к зеркалу.

Боже, и ведь правда. На кой хрен я так накрасилась?

Схватила с полочки влажную салфетку и прошлась ею по губам, стирая подчистую следы стойкой помады. Натерла так, что теперь губы раздулись.

Класс!

Следом я обулась, выглянула в окно и всмотрелась на подъездную дорогу.

Вне всяких сомнений, мама с отчимом могут заметить свет фар подъезжающей к дому машины. И ладно бы, если бы она была неприметной, но машина Севера легкоузнаваемая.

Я вытащила телефон из кармана дутой куртки и шустро набрала сообщение:

"Остановись напротив ларька. Я сама подойду".

С: "Поздно. Я его уже проехал".

Л: "Значит, развернись! Или остановись там, где едешь сейчас! Пожалуйста!"

С: "Без "пожалуйста" не проканало бы. Стою. Вываливайся уже".

И чем я только думаю?

Даже полтора года назад я с такой легкостью не соглашалась на встречу с Довлатовым. А тут вдруг полетела, точно мотылек к свету.

Сдвинув капюшон на макушку, я пошагала вдоль дороги. В метрах ста завидела сначала свет фар, а затем красный уголек сигареты, мельтешащий у машины. Север как обычно курил, стоя на улице. Без куртки. Отмороженный на всю голову.

– Ну и что ты хотел? – спросила я, держа приличную дистанцию между нами.

– Садись, – открыл пассажирскую дверь и выстрелил окурком в сторону.

Пугающая перспектива – оказаться запертой с ним в тесноте. Один на один.

– Сначала ответь, а потом я подумаю, садиться мне или нет.

Ни одни мускул на его лице не дрогнул.

– Нет, сначала ты сядешь, а потом я решу, как скоро ты сможешь выйти, – спокойно пояснил. – Садись уже. Мне холодно, Лина.

Лина… Ну хотя бы по имени назвал – уже хорошо.

Я прошмыгнула в салон, где было хорошенько натоплено. Не просто тепло, а жарко. Из колонок доносилась тихая приятная музыка.

Я пристегнулась, Север устроился за рулем и включил в салоне свет. Пару секунд он неподвижным взглядом смотрел на меня.

– Что с губами? – наконец спросил он.

Блин!

– А что с ними не так?

Он подался вперед, желая рассмотреть их поближе, потому я была вынуждена плотно поджать их и уклониться.

– Не знаю. Ты пылесосом их не засасывала перед выходом? Опухшие и красные какие-то.

Провалиться бы сквозь землю сейчас!

– Нет, не засасывала! Просто… у меня аллергия.

– На что?

– На тебя, – ответила первое, что пришло в голову, и Север оскалился. – Что ты лыбишься? Не веришь?

– То, что я вызываю у тебя, к аллергии никакого отношения не имеет. У этого есть другое определение.

– Ха, это какое же?

Смолчал, гад! И к лучшему. Ничего знать не хочу…

Он выключил в салоне свет. В этот момент я обратила внимания на его правую руку, кисть которой была обернута тонким слоем пищевой пленки. Выжав педаль газа, он без объяснений поехал по дороге, ведущей в центр города.

– Мне уже нужно начинать бояться? – спросила после затяжного молчания, давящего на нервы.

Довлатов хмыкнул, сворачивая в какие-то дворы, где я раньше не гуляла. Дома в центре были хоть и старые, но они выделялись своей интересной архитектурой. И прохожих вокруг было много, что не могло не радовать.

– А тебе есть чего бояться? – произнес низким голосом.

– А сам как думаешь? Сначала странные вопросы задаешь, теперь везешь меня куда-то без объяснений. Все это наводит на пугающие мысли.

Тем временем Север остановился напротив одного из подъездов красивого трехэтажного жилого дома. Он перевел машину в режим "парковки" и развернулся корпусом в мою сторону.

– Сегодня можешь не бояться. Мы же друзья, а друзей бояться как-то тупо, – обыденным тоном сказал он и потянулся в подстаканник за телефоном.

Ну ничего себе. Он принял мои условия… По крайней мере он хотел сделать такую видимость. Впрочем никак иначе, кроме как видимостью, подобное нельзя было назвать. От друзей не ждешь подвоха, а от Довлатова можно было ожидать чего угодно. Друзьям веришь, а ему я довериться не могла. Не могла, боялась, но почему-то сидела в его машине.

Что со мной не так?

– Север…

– А? – поднял на меня взгляд, отвлекшись от переписки.

– Почему я тебе не верю?

– Понятия не имею, – лукаво ухмыльнулся.

– Куда ты меня привез?

– Вручить тебе небольшой подарок. Забирать будем здесь, – указал на дом.

– Подарок? В честь чего? – ничего не понимала уже.

– Да поводов так-то много, – он деланно задумался. – Я пропустил твой день рождения, а еще Новый год, восьмое марта, прощенное воскресенье и день космонавтики. Но самое мое больше упущение – это двухмесячная дата ваших идеальных отношений с Денисом.

– Русланом! – с раздражением поправила.

– Поебать! – дерзко выплюнул. – Будем считать, что я вручаю его тебе в знак нашей крепкой и нерушимой дружбы. Но учти, если ты не примешь его, я буду вынужден разорвать наши с тобой дружеские отношения.

– Пф… что за детский сад?

– Сомневаюсь, что ты будешь думать так же после, – он снова отвлекся на экран телефона и заглушил авто. – Пошли, как раз наше время подошло!

Мы вышли из машины. Пока Север надевал объемную толстовку через голову, я осматривала подъезды в доме, думая, что нам придется идти в какой-то из них.

Однако я ошиблась. Север накинул на голову капюшон, спрятал руки в глубоком переднем кармане и двинулся за дом. Я поплелась за ним следом.

Бред какой-то. С чего бы вдруг ему дарить мне подарки. Ну забрал бы сам и подарил раз такое дело. Зачем нужно было везти меня куда-то?

Мы обошли дом с торцевой стороны, свернули на пешеходную дорожку, подсвеченную яркими торговыми вывесками. Оказалось, на первых этажах этого здания размещались и кальянная, и магазин женской одежды, и барбершоп, и даже тату-салон.

В последний мы и вошли.

Глава 6. Сокровенный смысл

Внутри царила атмосфера мрачности. Воздух был плотным за счет курительных парилок с приторным ароматом. Повсюду были установлены неоновые лампы, от которых рябило в глазах. Они подсвечивали фотографии работ, размещенных на стендах. Это были десятки, а то и сотни снимков, начиная от банальных бабочек и узоров, заканчивая ужасающими черепами и обликами смерти. В этом тату-салоне раньше еще Лера подрабатывала, но мне ни разу не доводилось тут бывать.

– Жди здесь, я щас, – Север отдал мне команду, прям как собаке, указав на кожаный диван напротив стойки администратора.

Сам Довлатов скрылся за дверью кабинета. Оттуда доносились жужжащие звуки тату-машинки и смешение трех голосов, среди которых был также женский.

Первая мысль – бежать отсюда, пока есть такой шанс. Торчать тут желания вообще не возникало, хоть ты тресни. Если бы не кричащая вывеска, подумала бы, что это какой-нибудь наркоманский притон. Приличный притон, тем не менее в подобных местах находиться было крайне неприятно.

Мысль о побеге так и не реализовалась, поскольку дверь кабинета распахнулся и из него вышел Довлатов. Довольный такой, как будто джекпот выиграл, ну или ему там отсосали только что.

– Куртку снимай, – приказал, подойдя ко мне.

Я выпала на секунду из реальности.

– Зачем?

На вопрос он так и не ответил. С сосредоточенным видом сам помог мне избавиться от куртки. Оставил ее на вешалке и, схватив меня за руку, потащил в тот самый кабинет, откуда вышел мгновением ранее.

Незнакомые люди внутри. Вокруг все та же мрачность. Окон нет. Из света только слепящие лампы, направленные на две кушетки, разделенные ширмой. На одной такой кушетке лежала голая по пояс девушка. Ей наносили татуировку в области солнечного сплетения.

Шок.

Помимо мастера, тут же еще двое парней, а она даже соски не догадалась ничем прикрыть.

Вот это раскрепощенность!

– Там на столе есть чай, можешь приготовить себе и своей девушке, – обратилась полуголая к Северу, а тот естественно пожирал глазами ее грудь.

Красивую грудь, что скрывать.

– А она не моя девушка, – ответил после приличной паузы, взятой то ли на раздумья, то ли на созерцание ее "прелестей", после чего перевел на меня пронизывающий взгляд. – У нас дружественный союз, да же, Светлячок?