До последнего вздоха

– Алекс решил, что так будет безопаснее. О ваших планах насчёт Испании известно слишком многим.

Больше ничего не сказав, я вернулась к дочери. На табло всё ещё высвечивалась надпись, что все должны оставаться пристёгнутыми. Пристёгнутой оставалась только Надя. Я отодвинула шторку и невидящим взглядом уставилась на безоблачную лазурь.

Что всё это значит? Какая опасность нам грозит? Кто на сей раз перешёл дорогу моему мужу? Или… кому перешёл дорогу он?!

В горле встал горький желчный комок. С силой растерев запястье, я обхватила висящего на шее Пегаса. По телу прошла волна холода. Крылья крохотного коня впились в кожу, я смотрела сквозь пространство, в бескрайность и желала одного – вернуться.

– Всё будет в порядке, Стэлла, – подошедший сзади Дэн коснулся моего плеча. – Алекс всегда знает, что делает.

Да, в этом Денис был прав. Какими бы безумными ни казались поступки мужа, они были продуманы. Порой продуманы с такой изощрённостью, что это походило на фарс. Только это меня не успокоило.

Надпись на табло наконец сменилась, и я склонилась к дочери. Помогла ей расстегнуть ремень и встать. Только потом посмотрела на Дениса.

– Завтра мы вернёмся, – твёрдо сказала я. – Если для этого мне придётся угнать самолёт, Дэн, я это сделаю. Если придётся ехать через всю Европу на машине, я это тоже сделаю.

– А если придётся пристрелить меня? – с едва заметной усмешкой. Только взгляд тяжёлый и слишком пристальный.

– Мне бы этого не хотелось, – сказала с той же сдержанностью, с какой он спросил. – Но, если другого выхода не будет, я сделаю и это.

– Не сделаешь. Не сможешь.

– Может быть, – согласилась я. – Может быть, не смогу. Но проверять я бы не хотела. Завтра мы вернёмся, Дэн, – не согласная на компромиссы, повторила я и пошла к перекладывающей на диване игрушки Наде.

Взбесившееся солнце пекло до ожогов, воздух был густым, тяжёлым и приторным. Как я ни пыталась, сделать глубокий вдох не выходило. Лёгкие слиплись, кожу раздирало лучами. Может быть, мне всё это только казалось. Скорее всего, казалось, потому что никому, кроме меня, жара не мешала.

– Сколько вам нужно времени, чтобы подготовить самолёт к вылету? – спросила я у пилота, как только мы приземлились.

В его глазах отразилось непонимание и озадаченность. На лбу появилась складка.

– Готовьте самолёт к обратному вылету, – приказала я, не дождавшись толкового ответа.

– Александр Викторович не говорил, что…

– Александра Викторовича тут нет, – раздражение-таки вырвалось наружу.

Я посмотрела в сторону, на развлекавшую Надию сотрудницу аэропорта, на свою дочь. В руках её была чёрная пантера, которую она взяла с собой из самолёта. Покидать борт я не хотела. В голове намертво засело только одно – вернуться. Только это и было важным. Таким же важным, как дышать. Перестану дышать – умру. Если не увижу Алекса в ближайшие часы, если не вернусь – умру.

– Стэлла, давай отойдём, – Дэн силой отвёл меня в сторону.

Говорить с ним мне было не о чем. Я не боялась ни грязи, ни крови. Правда давно отпечаталась шрамами на моей спине и заключалась в одном: я принадлежу Алексу. И, если он решит сунуться в адово пекло, я пойду с ним.

– У тебя дочь, мать твою, – Денис не церемонился. Рывком повернул меня к себе. – Ты что думаешь, Алекс отправил вас подальше развлечения ради?

– Понятия не имею! – огрызнулась зло. – Меня никто в известность не поставил, зачем он отправил нас подальше.

Жизнерадостный смех Надии резанул по нервам. У меня дочь. Да, у меня дочь. У нас дочь.

– Если Алекс хотел, чтобы я уехала, он мог сказать мне об этом сам.

– И ты бы уехала?

Я отвернулась, рассеянно отмечая давно знакомые детали: несколько столиков в углу возле кофейного аппарата, панорамное окно, сквозь которое виднелось взлётное поле, привычную форму работницы аэропорта, идущей к Надии со стаканом сока. И Дэн, и я знали ответ. Не уехала бы. Нет силы, способной вынудить меня оставить Алекса в опасности по собственной воле. Нет силы, способной заставить меня сидеть и малодушно надеяться.

– Я должна быть с ним.

– Ты должна быть с дочерью, – резанул словами Дэн.

Я набрала в грудь побольше воздуха и выдохнула. Ничего больше не сказав, пошла к выходу, возле которого нас уже ждала машина. Услышала, как меня догоняет Надия, и остановилась. Молча подала ей руку. Она тронула мои пальцы. Сжала их с уверенностью своего отца.

– Мы не будем кататься на пони, да?

– Почему?

– Папы же нет. Как мы будем кататься на пони без папы?

В её глазах отражалась моя душа. Те детские наивность и вера, которых я не знала, но которые когда-то жили и во мне. Дэн был прав. Прав, будь он неладен! Я должна думать о дочери. Потому что Алекс может разрядить обойму в тварь, решившую поиграть с ним в игры. Она – нет. Защитить её, кроме нас с Алексом, некому. И, если, по какой-то причине, он решил, что это должна сделать я, значит, так надо. Я слишком хорошо выучила уроки, преподанные мне улицей и ублюдками, растерзавшими моё детство, чтобы позволить Надии пройти через подобное.

– Папа просто… – я стиснула её пальчики. Голос сипел. – Папа просто занят. Мы с тобой сами покатаемся на пони. А потом папа… Он приедет, и мы будем кататься все вместе.

Она не верила мне. Или верила, но чувствовала что-то, объяснения чему я и сама не знала. Я сжала её пальцы ещё крепче. Она прижимала к себе игрушку и внимательно, по-взрослому смотрела на меня.

– Если не будет пони, это ничего страшного, мам, – сказала Надия тихонько. – Я не очень хочу пони.

– А что ты хочешь, котёнок?

– Хочу… Чтобы папа приехал. И чтобы мы все вместе пошли купаться. А ещё, чтобы папа меня кинул в воду… Вот так, – забывшись, махнула игрушкой. Спохватилась, выпустив её из рук, и подобрала. Подняла голову.

Я судорожно втянула воздух. Я тоже хотела этого. Но всё, что мне оставалось, – малодушно ждать.

Дэн открыл нам дверь, и мы прошли к машине. Наши вещи уже лежали в багажнике. Только пантера примостилась между мной и дочерью. Её длинный чёрный хвост щекотнул меня по ноге. Надия залезла на сиденье и, расстегнув ремешок, скинула сандалии на коврик внизу.

Яркое сицилийское солнце светило сквозь стёкла. От работающего в машине кондиционера исходила прохлада, но я всё равно опустила стекло. Глядя на Надию, я не могла представить, что была немногим старше, когда в тёмную, пронзённую вспышками молний и грозовыми раскатами ночь бежала по лесу, спасаясь от смерти. Мама-волчица защитит своего детёныша. А папа-барс защитит волчицу. Закрыла глаза и словно наяву услышала рокот грома. Вдохнула пахнущий сырой землёй воздух. Беги, Стэлла! Беги! Беги, детка…

Под ногами была мокрая трава. Холодные струи били по плечам, в стопы врезались палочки, ветки царапали руки. Я бежала прочь от смерти, а она осталась. Моя мама. Осталась. Там, в доме, с истекающим кровью, смертельно раненным отцом, чтобы разделить с ним не только жизнь, но и смерть. Осталась с ним. Осталась его. До последнего вздоха. И я тоже останусь. До последнего вздоха. Его.

– Мил, если узнаешь что-нибудь, сразу дай мне знать, – попросила я и, получив ожидаемый ответ, попрощалась.

Закончив разговор, упёрлась в колени подбородком. Надежды на то, что Вандор проболтался Миланке, не оправдались. Что бы там ни было, муж подруги, наверняка, идёт с моим единым фронтом. Куда один – туда и другой. Как всегда. Вот только Милана, как и я, ничего не знает. Если меня не соизволили поставить в известность, с чего бы поставили её? Зря я её втянула. Мало того, что сама себе места не нахожу, так и она теперь начнёт нервничать.

Море давно проглотило рыжий апельсин солнца, а я так и сидела на берегу, обхватив руками согнутые в коленях ноги. Накатывающие волны порой касались ступней, песок под ними был прохладным и мокрым.

Я отодвинулась дальше. Песчинки сразу же прилипли к коже. Пошевелив пальцами, я отряхнула ладони. Встала и пошла к стоящему позади дому. Сквозь его стеклянную стену был виден огонёк светильника и очертания кровати, на которой лежала Надия. Когда я уходила, она, набегавшаяся и вдоволь нарезвившаяся с волнами, спала, раскинувшись морской звездой, прямо посередине.

Разговаривать Алекс со мной не рвался. Несколько раз не взял трубку, а когда всё-таки удосужился это сделать, то отделался парой фраз.

От оставленной на мне морем соли волосы стали жёстче. Я облизнула губы и, повернувшись к рокочущим волнам, выбрала последний из набранных номеров. Нажала на кнопку вызова. Длинные гудки…

Под ногами у меня был белый песок, лунная дорожка на воде сверкала серебром, а я не находила себе места. Всё это грёбаное спокойствие в буквальном смысле диссонировало с тем, что происходило в душе.

Почувствовала чьё-то приближение и резко развернулась, вглядываясь в темноту. Конечно же, это был Дэн. Кого ещё могло занести сюда?!

– Ты разговаривал с Алексом?

– Да.

Я убрала телефон. Всё ясно.

Мой муж элементарно не считает нужным мне хоть что-то объяснять. Выслушивать мои претензии тем более. Это для окружающих я – дочь Эдуарда Белецкого. А для него… Иногда у меня возникало чувство, что я так и осталась той, кем была.

Во мне говорила злость. Пнув попавшийся под ногу камешек, я вернулась к воде. Натянула рукава кофты на пальцы.

– Он знает, что ты спустишь на него собак, – Дэн остановился рядом.

Я поджала губы. Я не собак на него спущу. Я… Да я его в вольер с доберманами затолкаю и там оставлю. Неужели до него не доходит, что для меня расстояние хуже пытки?! Разум – дырявая консервная банка, когда его доводы идут вразрез с тем, о чём воет сердце. Пытаться держать меня в неведении – всё равно что посадить на цепь. Этим он сделал только хуже. Неизвестность оставляет слишком много пространства для страха, именно в этом её трагедия. И преимущество тоже в этом. Только не в нашем с Алексом случае. Я ему не враг, чтобы держать меня в страхе.

– Передай моему мужу, что он трусливый сукин сын, – сказала и направилась к дому.

Идя по песку, я чувствовала направленный мне в спину взгляд Дениса и злилась всё сильнее. Засунуть меня в самолёт у Алекса решимости хватило, а выслушать, что я о нём думаю, нет.

Плеск волн не успокаивал. Наоборот, набегающие раз за разом, они нагнетали ощущение грозящей беды. Мне нужно было услышать голос Алекса. Мне нужно было разогнать неизвестность, с самого детства вызывающую у меня желание прижать уши и с опаской следить, что дальше.

В дом я не пошла. Если Надия проснётся, почувствует моё угнетённое состояние и, чего доброго, ударится в слёзы. Слишком маленькая, чтобы понимать причины, она найдёт единственный возможный для неё выход. Это ни к чему. Я бы и сама заплакала, да толку?

Обогнув дом, поднялась на пристроенную несколько лет назад веранду. Волны сменились шумом листвы и щебетом страдающих бессонницей птиц. Оставив дверь открытой, я зашла в кухню. Хотела выпить бокал вина, но вместо этого заварила чай. Где-то у нас был мёд… Взгляд упал на лежащий на столешнице нож с широким стальным лезвием. Его блеск напомнил мне о другой стали – серебристой, таящей в себе смертельную опасность для любого, кто посмеет бросить Алексу вызов.

– Это уже слишком, – прошипела я, смахнув нож в раковину.

Металлический звук прокатился по всему дому и стих. Это, действительно, было слишком.

Что происходит? Мы столько всего прошли, но именно сейчас я чувствовала себя на краю. Закрыла глаза, открыла и уставилась на нож. Гормоны – вот что это. Простые женские гормоны.

Взяв чайник, большую чашку и банку с мёдом, я вернулась на веранду и уселась в плетёное кресло. Положила руку на подлокотник и прислушалась. Показалось? Нет…

Со стороны дороги раздавался шум. Словно бы… Да, так оно и есть. Шорох шин становился всё ближе.

Вот же мерзавец!

Сбежав по ступеням, я затаилась возле дерева. Не прошло и пары минут, как к дому тихо, крадучись, подъехала машина. Вокруг было слишком темно, чтобы я могла различить, кто за рулём. Но это мне было и не нужно. Это мог быть только Алекс. Если бы я была нежной лирической героиней, обязательно подумала бы, что готова простить ему всё, но…

– Какая же ты всё-таки сволочь, – не спеша выходить из укрытия, сказала я тихо, услышав хлопок дверцы.

Ради чего, спрашивается, он устроил это представление? Чтобы потрепать мне нервы? Ему ли не знать, что без него я не протяну и дня? При всех исходниках мы вполне бы подошли на роль современных Бонни и Клайда. Реши Алекс грабануть банк, я бы встала с ним плечом к плечу. В мотивах мы бы разобрались позже.

Подождав ещё немного, я пошла Алексу навстречу. Желание выяснять отношения пропало. Сперва посмотреть ему в лицо и втянуть поглубже носом у его шеи.

Сбоку зашуршала трава, в нос ударил сладкий, тяжёлый запах. Вонь, от которой меня едва не вывернуло. Я резко обернулась.

– Ты?! Что ты тут делаешь?!

– Тихо, Стэлла, – под рёбра мне упёрлось дуло.

Крепко взяв за плечо, Динара вдавила в меня ствол. Я инстинктивно дёрнулась, попыталась вырваться. Её глаза холодно сверкнули.

– Тихо, я сказала, – процедила она и толкнула меня к машине. – Ты же не хочешь, чтобы мои люди привели сюда твою девочку? Она у тебя такая хорошенькая. Спит, как ангелок. Зачем её будить? Ночь не время для ангелов, я права?

Меня обдало холодом. Зародившийся в районе солнечного сплетения, он прошёлся по всему телу. Динара кивком показала на автомобиль. Времени на раздумья у меня не было. Где Денис?

– Не надейся, – Динара перехватила мой взгляд. – Он тебе не поможет.

Я остановилась. Тут же последовавший за этим тычок под рёбра был ощутимей предыдущего.

– В машину, – открыла Динара дверцу и жёстко, приложив пистолетом, толкнула меня внутрь.

В голове с неистовой скоростью вертелись шестерёнки. Я сделала вид, что играю по её правилам, но в последний момент извернулась и что было сил ударила её дверцей. Сука зашипела. Выскользнув из машины, я бросилась на неё в попытке выхватить ствол, но недооценила её. Рукоять с такой силой ударилась мне в локоть, что на миг перед глазами поплыло.

– Ты думаешь, я шучу?! – процедила она, целясь мне прямиком в грудь. – Ещё шаг, и я оставлю в тебе пару дырок, поняла? – в её пальцах появился телефон. Набрав кому-то, она приказала: – Тащи сюда малявку.

– Не надо, – внутри всё оборвалось. Рука ныла от удара, во рту пересохло. Динара сощурилась.

– Подожди, – поигрывая пистолетом, указала мне на сиденье.

Я бросила взгляд на дом, на целящуюся в меня суку и всё-таки села. Захлопнув автомобиль, она обошла его спереди и заняла место за рулём. Мне бы хватило этих секунд, чтобы оказаться на улице и скрыться в темноте. Но…

– Что тебе от меня нужно?

Её красный рот искривился в снисходительной усмешке. Не выпуская ствол, она завела двигатель. Машина бесшумно тронулась с места. Я обхватила левое запястье. Сжала до боли. Динара смотрела вперёд на чёрную змею дороги я – на неё. Фары она включила, только когда мы отъехали от дома на пару сотен метров. Среди клочков мыслей я выхватила одну – если бы Дэн был с ней, так осторожничать она бы не стала. Но облегчения это не принесло.

– Покатаемся? – она изогнула тонкую бровь. Мельком глянула на меня.

– Покататься я могу и без тебя.

Что они с Алексом не поделили? Мне до трясучки не нравилось, что он водит с ней дела, но, сколько мы не скандалили по этому поводу, ничего не менялось. Как демонстрировали шлюхи её модного дома его камни, так и продолжали демонстрировать. Просить Алекса было бессмысленно, угрожать ему тем более. Но поверить в то, что он решил засунуть меня сюда из-за этой твари… Да он бы раздавил её, как моль!

Салон машины пропитался её тошнотворными духами. От воспоминаний о дне, когда я впервые вдохнула этот запах, меня передёрнуло. Прикосновения этой дряни были далеко не самым отвратительным, что мне довелось пережить, но именно этим они и были. До неё меня не касалась ни одна женщина, не касалась и после.

– Вспоминаешь наше знакомство? – на сей раз взгляд её был более долгим. – Можем повторить.

– Если ты затеяла это всё, потому что тебе захотелось полизать, стоило снять девочку на ночь. Уверена, с ней бы ты быстрее нашла общий язык.

– А ты ещё та сука, – открыв бардачок, она достала пачку длинных тонких сигарет. – Хочешь?

– Что тебе нужно, Динара?

Мне нужно было как можно быстрее понять, что значит её появление. Откуда она взялась? Как узнала, где мы? Следила? Или следил тот, с кем она была за одно? Как ни пыталась я вклинить Дину в цепочку, она оказывалась слабым звеном.

– А мне обязательно должно быть что-то нужно?

Динара вытащила сигарету. Пистолет лежал на её коленях, на подоле такого же красного, как ногти и губы платья.

– Не мечтай, – с предупреждением сказала она, заметив, что я смотрю на него. Если бы не дочь, разговаривали бы мы иначе. – Спрашиваешь, что мне от тебя нужно? М-м… Разве у нас с тобой нет ничего общего?

Куда она клонит, я поняла не сразу. В другой ситуации это могло бы показаться смешным. Я бы даже послушала её ради интереса.

– Отвези меня обратно.

– Если бы не ты – у нас сложилось бы с Алексом, – проигнорировав меня, продолжила она. – Нам было хорошо, – глянула многозначительно, выпустив мне в лицо струйку дыма. – Во всех смыслах хорошо, детка. И тут он приволок тебя…

– Сложилось? – Это было уже слишком. – Единственное, что у вас могло сложиться – тетрис в постели. Нахрена ты ему?

– А ты нахрена? – глаза её наполнились злостью. Красивое лицо исказил гнев, а мягкий, с поволокой голос стал неожиданно жёстким. – Считаешь себя лучше меня? Или у тебя между ног золотая пещерка? Да нет, девочка. Алекс – самец. Секс – для него само собой разумеющееся, как для нас с тобой месячные. Только далеко не каждая попадает в его постель дважды. Так что…

Я поверить не могла, что этот абсурд происходит в реальности. Она отыскала меня в итальянской глуши, угрозами затолкала в свою тачку. Мы неслись вдоль берега моря. Куда и зачем – хрен знает! Если бы не я, у них с Алексом что-то там сложилось бы?! Это даже бредом назвать нельзя! Либо она обдолбалась, либо…Либо просто свихнулась!

Да пошло оно к чёрту! Стремительно я подалась вперёд.

– Стерва! – Динара крутанула руль. Попыталась опередить меня, но пистолет слетел с её коленок, ударился о мою кисть.

Мимо, сигналя, промчалась встречная машина – свет фар резанул по глазам, ослепил. Динара вцепилась в ствол. Ещё одна встречная, поворот… Нас повело, пальцы мои разжались, что-то упёрлось в бедро, с губ слетело несколько матерных. И опять гудок, свет…

– Дай сюда!

Динины пальцы сомкнулись на моей руке. Красные ногти прошлись по коже. Инстинкт выживания твердил одно – отпущу и всё. Всё! Я толкнула её, сжимая пистолет. Машину развернуло, я зашипела от боли. Стерва не отпускала.

– Отдай!

– Хрен тебе!

– Сука! Я тебя…

Сквозь окно блеснуло море, луна…

– Чокнутая! – Дина рванула меня за кофту.

Я зарычала. Не отдам! Ни за что не отдам! В какой-то момент она сумела вывернуть мою кисть. Я бросилась на неё.

– Да бл…

Гудок, и снова по глазам светом. До слепоты, до пляшущих чёрно-красных точек. Её ногти в кожу.

– Стерва!

Тяжёлое дыхание, ругань сквозь зубы… Блеск тёмных глаз. Металл. Оглушительный выстрел, прозвучавший одновременно со вспышкой, запах пороха в глотке воздуха, а вместе с ним расползающаяся по телу боль. Господи…

Звон стекла и… ночь.

Глава 4

Алекс

– Меня не интересует, как ты это сделаешь, – с холодной яростью выговорил я, выслушав отчёт звонившего. – Пусть твои люди землю носом роют. Не найдёте их в ближайшие два часа – шкуру спущу со всех!

С раздражением отложив телефон, я мрачно посмотрел на стоящего по другую сторону стола Дениса. Требовать от людей невозможное было не в моих правилах. В данном случае гнев стоило бы придержать, но, чёрт возьми, я не для того плачу огромные деньги, чтобы снова и снова слышать виноватое блеянье! Если Закир и его люди не могут напасть на след моей жены, не сможет никто другой.

– Остынь, Алекс, – Денис подал бутылку с водой.

Я провёл по волосам, тряхнул головой. Виски разнылись, сдавленный невидимыми тисками, череп затрещал хлеще прежнего.

Я поморщился. Ночь была тяжёлая. Понятия не имею, сколько номеров я набрал за последние часы. Нацеленный на меня сквозь стекло иллюминатора взгляд Стэллы оставил в груди дыру размером с воронку от удара ядерной боеголовки. Никакой огонь не мог обжечь так, как её ярость и негодование. Несдержанная во всём, что касается чувств, она, будь у неё возможность, бросилась бы на меня дикой кошкой. Можно сказать, мне повезло. Какие острые у неё ногти и зубы, я знал не понаслышке. Но посадить их с дочерью в самолёт было лучшим из того, что я мог сделать на данный момент.

Открутив крышку, я кинул её к телефону. Проскакав по столу свихнувшимся зайцем, она упала на пол. Хлебнув, я поморщился и поставил воду.

– Тебе легко говорить. Я понимал, во что лезу. Нужно было с самого начала послать всё это к чертям собачьим.

– А дальше что? У тебя дочь растёт, Алекс. Это вклад в её будущее.

Он мог бы и не напоминать. Сам знал. Только чем дальше всё заходило, тем сильнее становились сомнения, что проценты с этого вклада того стоят. Риски касались не меня одного. Людям, с которыми я имел дело, нужны были гарантии. Самыми надёжными гарантиями были мои слабости. Элементарная формула, из неизвестных в которой только итог.

– Простите, – постучав, в кабинет заглянула горничная. Та самая девица, которую недавно притащила Стэлла, Кира. – Вы просили сладкий кофе.

– Просил, – смерил я её взглядом. Она разве что не съёжилась. – Что ты там встала, мать твою?! Не знаешь, что делать?!

Девица сжала края подноса и бросилась метать передо мной чашки. Руки у неё ходили ходуном, но движения были быстрыми и чёткими. Из всех Стэлла выбрала самую малохольную. В вырезе её платья виднелась грудь, зад был аккуратным и круглым.

Равнодушно я прошёлся взглядом по её телу. Если бы передо мной изогнула спину Стэлла, кровь долбанула бы в виски сразу, а эта…

– Свободна, – бросил я.

– Простите, – она прижала поднос к груди. – Там… Надия. Она проснулась…

– Проснулась, и в чём дело?! – я был не в том расположении духа, чтобы ждать, пока это похожее на напуганного лемура существо перестанет трястись и сформулирует в фразу несколько слов.

Моё рычание подействовало на неё весьма странно. Вместо того, чтобы затрястись ещё сильнее, она вскинула голову. Рыжие волосы пламенем рассыпались по узким плечам, а взгляд стал решительнее.

– Она отказывается завтракать, Александр Викторович. Говорит, что будет есть, только когда придёте Вы или ваша жена.

Я сделал ещё один глубокий вдох. Девчонка не двинулась с места. А ведь ничего такая, если соберётся. Я ещё раз осмотрел точёную фигурку. В питомнике ей бы быстро нашли применение. Такие стоят дорого. Это мне она обошлась в копейки.

– Свободна, – повторил я.

– Александр Викторович…

– Свободна! – гаркнул так, что напрягся даже Денис.

Девчонка тоже вздрогнула. Кровь отлила от её и без того бледного лица, глаза стали казаться темнее.

Телефон молчал. Вставшее солнце пекло щёку, виски давило. Не прошло ещё суток с момента, как Стэлла была со мной, а меня уже накрывало потребностью чувствовать её рядом.

– Иди, – приказал сдержаннее. – Я сейчас подойду.

Кира испарилась. Я потёр переносицу и закрыл глаза. Стэлла. Представил её, хотя и не собирался. Снова болото. Тина с тёмным янтарём сквозь стекло. Я давно уже безнадёжно увяз в этой топи.

– Тебе нужно было с ней поговорить, – подал голос Дэн. – Чем ты больше от неё скрываешь, тем сильнее вероятность, что она наделает глупостей.

– Нет, – отрезал я. – Не нужно. Это ради её же блага. Чёрт… – взял не подающий признаков жизни мобильный.

Мои люди уже должны были найти её. При всех исходниках, которые у них были, они должны были напасть на след сразу. Динара, мать её, – изворотливая стерва… Я всегда знал, что ум у неё изощрённый, а под налётом гламура скрывается то ещё умение изворачиваться, но чтобы так… Если Стэлла полезет на рожон, добром дело не кончится.

Ничего больше не сказав, я пошёл в кухню. Надия сидела, уперев локоток в стол и, надув губы, смотрела в тарелку. Самолёт приземлился ночью. Приказ лететь обратно я дал сразу же после того, как исчезла моя жена. Никто не возражал: сказать мне в тот момент слово поперёк было себе дороже. Как и сейчас.

– И что за бойкот? – присел с ней рядом и, взяв ложку, зачерпнул кашу. Отправил в рот.

Овсянка показалась безвкусной. Сейчас мне что угодно показалось бы безвкусным. Поговорить со Стэллой? Да мне слышать её голос было сродни тому, что ковырять ножом в гноящейся ране. Съел ещё пару ложек и кивнул детёнышу на тарелку. Но Надия энтузиазмом не воспылала.