Я вылечу твою собаку

– Да, я должен представить тебя родителям и своему… крестному.

– А как же мой фиктивный брак?

– Когда есть деньги, вопросы решаются быстро. Не бери в голову. Этим займется адвокат.

– Когда мы поженимся?

– Скоро.

– Ты ведь захочешь подписать со мной брачный контракт? У вас же так принято.

– Но не принято разговаривать о нем в спальне, – парировал Леон и поднялся с постели, заправляя рубашку.

– Это значит «да»?

– Да. Ты же знаешь мои условия. Они и будут прописаны в первую очередь.

– Жена обязана присутствовать на вскрытии мелких домашних животных? – рассмеялась я.

– Жена послушна, как агнец, и не лезет в шоу-бизнес, – он поднял указательный палец.

– Но если нам предложат хорошие деньги, – пустила я пробный шар, приподнимаясь на локте, – почему нет? Ты даже слушать ничего не хочешь?

– Джил!

– Леон!

– Снимай кольцо!

– Еще чего! – я, пошатываясь, встала на кровати и кинула в новоиспеченного жениха подушкой. – Не отдам!

Леон подхватил меня на руки и закружил по комнате.

– Голубка, у меня столько денег, сколько тебе и не снилось. Оставь ты эти глупые мечты, мир и так принадлежит нам! Что тебе еще нужно?

– Но мне хочется творить…

– Ты уже чуть не натворила! Если ты меня действительно любишь, – он взял мое лицо в ладони, – все остальное для тебя уже не важно. И я хочу, чтобы ты смотрела на меня так, как на… В общем, широко открытыми глазами.

– Люблю тебя, – прошептала я, искренне желая поверить в то, что ничто в мире мне больше не нужно.

* * *

Через пару часов наш самолет взмыл в небо. С легкой грустью я смотрела в иллюминатор на удаляющийся город моих несбывшихся грез. Меня терзало любопытство: звонил режиссер Леону или нет. Я мысленно перенеслась во вчерашний вечер, вспоминая, был ли Майкл Уоррен среди тех, кому меня представляли. Нет, я не помнила такого имени. Значит, режиссер приметил меня, когда я пела. Жаль, что не удалось даже словом обмолвиться с Робертом, хотя мы провели вместе не меньше получаса. Просто не верится, что такое чудо приключилось со мной. Я весь день запрещала себе думать об Эвансе, но сейчас воспоминания ярким фейерверком взорвались в голове. Обжигающее дыхание Роберта на шее, завораживающий тембр его голоса. Неосторожный тяжелый вздох привлек внимание Леона. Он отложил планшет и взял мое запястье.

– Тебе нехорошо? Что с пульсом?

Вымученная улыбка не спасла положения. Он ждал ответа. Мне хотелось скрыть истинную причину волнения. Более того, вопросы, которые вертелись на языке, расстроили бы Леона.

– Все хорошо. Я просто вспоминаю, как мы с тобой познакомились, как ты спас мне жизнь, наш первый вечер, – вывернула я на проторенную дорожку.

Леон погладил меня по щеке. Похоже, ответ его удовлетворил. А ведь и правда, он спас мне жизнь, и я должна быть благодарной. Изгнав Роберта из мыслей, я положила голову на плечо любимому мужчине. Невольно взгляд упал на кольцо. Я ничего не понимала в драгоценностях – мне их не дарили, но эта вещица завораживала переливами и сиянием камней белого и коньячного цветов.

– Роскошное кольцо, спасибо! – я вспомнила, что не поблагодарила Леона. Лучше поздно, чем никогда.

– Тебе понравилось?

– Не то слово!

– Я буду делать тебе много подарков. Это кольцо я долго искал. Мне хотелось, чтобы оно было достойно тебя. Здесь пятнадцать бриллиантов чистой воды. Я заказал его две недели назад, но получил только сегодня.

– Стоит целое состояние, наверное!

– Не дороже денег, любимая! Но ты права, вещь эта имеет большую ценность. Я рад, что кольцо пришлось тебе по душе.

– А как ты угадал с размером?

– Когда ты спала, я измерил твой пальчик ниткой, – похвастался находчивостью Леон и добавил совсем тихо: – Ты спишь очень крепко и не всегда просыпаешься, когда я целую тебя. А теперь давай посмотрим кино.

У Леона был хороший художественный вкус. Пять часов в компании с Одри Хепберн пролетели незаметно. Самолет приземлился в аэропорту Кеннеди под финальные титры картины «Как украсть миллион».

Мы оставили вещи в гостинице «Пьер Тадж», у Центрального парка, и отправились на прогулку по Бродвею. На главной улице Манхэттена кипела освещённая рекламными огнями ночная жизнь. Я впервые увидела «Метрополитен-Опера» и побывала на площади Таймс-сквер. Все дела – завтра. Вечер принадлежал только нам двоим. Я открывала для себя Америку глазами Леона. Он был из той породы людей, которые везде чувствуют себя уверенно. Я доверяла ему и беззаботно наслаждалась жизнью, не переставая удивляться состоятельности ветеринарного врача. Смущали, конечно, красные флажки, которыми мой добрый волшебник обозначал границы дозволенного в наших отношениях. Но, если не брать в расчет работу в клинике, к ним я тоже понемногу привыкала.

* * *

На следующее утро Леону взбрело в голову познакомиться с моими родителями по скайпу. Я предупредила родственников, на звонок в пижамах не отвечать. Возлюбленный сел рядом со мной перед экраном и взял за руку. Дальше все происходило так, как обычно происходит во многих семьях: родители знакомились с женихом, но не воочию, а онлайн. Отец и мать были в восторге. Мой избранник произвёл неизгладимое впечатление. Леон пообещал им приехать в Россию, и клятвенно заверил, что сделает из меня врача. Папа прослезился и сказал, что вручает ему мою душу и тело со всеми потрохами. Словом, благословил.

– Ты был на высоте! Так не порадовало родителей даже мое возвращение на родину с Оскаром в зубах, – я нежно обняла Леона.

– Дался тебе этот Оскар. С тебя массаж, – он взвалил меня на плечо и отнес в постель.

– На очереди знакомство с моими родственниками, – оповестил возлюбленный, не переставая мурлыкать от удовольствия. – Уверен, все пройдет как по маслу. Они отчаялись женить меня и дождаться внуков. Ты будешь для них ангелом во плоти, что бы ни сказала.

– А ты хочешь детей?

– Да! Я надеюсь, ты не лопаешь втихаря всякую противозачаточную гадость?

– Нет, не лопаю.

– Значит, в ближайшее время ты меня осчастливишь?

– Как-то не думала об этом, – я немного растерялась, и Леон, перевернувшись на спину, удивленно спросил:

– Любимая, я не понял?

– Что не понял?

– Ты меня скоро осчастливишь?

– Да, – сказала я, прочитав в его глазах правильный ответ и пытаясь вспомнить последний день прихода женских немощей.

– Вот, это другое дело, – успокоившись, он опять лег на живот. – Продолжай.

* * *

Мистер и миссис Берри жили в двадцати милях от Нью-Йорка в милом городке Монтклер. Он славился разношерстной демографией и множеством ресторанов с поварами, не знавшими равных в мастерстве. У четы Берри был собственный доме посреди умело ухоженного сада. На дворе стояла осень, и в прихожей уютно пахло яблоками. На подоконниках расположились глиняные вазоны с лавандой и пряными травами, а у стены громоздились рыжебокие красавицы тыквы. Мы вошли в просторную светлую гостиную с круглым столом посредине, накрытым вышитой льняной скатертью. Погода стояла тёплая. Солнечный свет падал сквозь витражные окна на стены, на пол и на стулья, покрытые клетчатыми пледами, которые сегодня вряд ли понадобятся. Родители Леона встретили нас изысканным обедом. Индейка в брусничном соусе и штрудель по рецепту хозяйки, навели меня на мысль, что Леон с детства привык к вкусной домашней пище. Пора мне начинать штудировать кулинарные книги. Простота в общении и добродушный настрой царили за столом.

Я украдкой рассматривала родителей жениха. Леон внешне больше походил на мать, обладавшей скорее славянской внешностью, но темперамент и живость характера, безусловно, унаследовал от отца, итальянца по происхождению.

Меня, действительно, чуть ли не носили на руках. Ингрид и Джон до сих пор не растратили молодецкого задора. После обеда мы отправились на теннисный корт за домом. Джон гонял сына по корту из угла в угол, а мать так переживала, что ее волнение передалось и мне. Леон разрумянился, и я не могла отвести от него глаз. С грацией волка возлюбленный перемещался по площадке, отражая мяч за мячом, не забывая периодически кланяться прекрасным болельщицам. Джон играл отменно и выигрывал.

– Ты его любишь? – неожиданно спросила Ингрид, когда игра близилась к концу.

– Что?

– Ты, серьезно, любишь моего мальчика? – терпеливо повторила она вопрос, и мы встретились взглядами.

– Его невозможно не любить, – улыбнулась я, не понимая, к чему этот разговор.

– Он очень сложный человек, – вздохнула Ингрид и, опустив глаза, обняла меня. – Я хочу, чтобы рядом с ним была женщина, которая, не обращая внимания на… странности, любила бы его всю оставшуюся жизнь.

О небо, что она имеет в виду? Какие еще странности? Ну, то, что он вытворяет в спальне, конечно, достаточно замысловато, но вряд ли мать знает об этом.

– Леона окружало всегда много женщин, – продолжила она, не забывая периодически радостно подбадривать игроков, – но ни одна с ним не осталась. Конечно, многих бросил он, но ведь были и те, которые ушли сами.

– Вы знали их? – спросила я и тут же прикусила язык. Не стоило развивать эту тему.

– Кого-то знала много лет назад, – мать вновь повернулась ко мне. – Леон уже давно нас ни с кем не знакомил. Его жизнь всегда делилась на две стороны: светлую и темную. Но, впрочем, ладно. Я зря завела этот разговор. Надеюсь, все у вас получится. Ты хорошая девушка, сразу видно. Береги его, пожалуйста.

Я была рада, что мы ушли от щекотливой темы, но множество новых вопросов о личности жениха пририсовалось к уже имеющимся. Отец отвоевал победу у сына, и, довольный, направился к нам.

– Дорогая, покажи Джил наших собачек, а мы с Леоном пока остудимся в бассейне. Он по-прежнему тяжеловат для тенниса, но хватку не потерял. Подарю ему скакалку, пусть вырабатывает чувство легкости. А все из-за его увлечения боксом!

– Прошу за мной, моя дорогая, – Ингрид взяла меня под руку, – ты же еще не познакомилась с нашими малышками.

Мы подошли к небольшому огороженному зданию в конце сада, которое служило прекрасно оборудованной вотчиной чихуахуа и йоркширских терьеров. Громкоголосая свора радостно встретила хозяйку, и она выпустила их на прогулку в вольер. Разномастные симпатяги наперегонки выбежали на воздух.

– Это – одни из лучших представителей породы в Штатах, – не без гордости сообщила Ингрид. – Благодаря Леону у меня появилось приятное хобби, которое приносит отличный доход. Наши клиенты раскупают щенков, как горячие пирожки.

– Звездные клиенты в том числе?

– Да, – она довольно рассмеялась. – Мой мальчик наладил мне отличные контакты с миром кино и гламура. Там и деньги другие крутятся, конечно.

Я заметила нескольких хромающих собачек, которые бегали не так шустро, как другие, и держались особняком.

– А эти бедолаги? – Я присела на скамеечку, и чудные псы тут же облепили меня. Свора, проживающая в имении Леона, была очаровательна, но мне всегда хотелось иметь собак поизящнее.

– А это тоже наши детки, – вздохнула Ингрид. – Они пострадали от бывших хозяек. Сын сделал все, что мог, и вернул нам малышек на реабилитацию.

К нам присоединились мужчины.

– Эти стервы убираются на вечеринках в хлам, – поджав губы, сердито произнес Леон. – Мне плевать на их здоровье, девочки уже взрослые, но собак они роняют, теряют… Говорить не хочется, что мне порой привозят. Некоторых дам я уже предупредил, что им не поздоровится, если второй раз попадутся на подобном. Закон о защите животных никто не отменял.

Он присел на корточки, и собаки радостно заскакали на задних лапках. Было видно, что многие из них знали и любили моего доктора Айболита. Я опустилась рядом с возлюбленным на траву и прижалась к его плечу.

– Дорогой, – сорвав травинку, я пощекотала краешек его уха, – ты занимаешься со мной дрессировкой служебных собак, но и словом не обмолвился, что можно разводить таких крох. Мне они больше по душе.

– Разберемся, каждой карте – свой срок.

Опять флажки?! Леон что, ведущий в игре по станциям? «Испытание номер сто пятьдесят: мисс Краун, тебе нужно нырнуть в бассейн с крокодилами, на дне три ключа, выбери нужный». С другой стороны, чем я все время недовольна? Мужчина должен быть требовательным, он старше и имеет право меня учить. Леон прервал мои внутренние терзания легким шлепком пониже спины.

– Нам пора, дорогая, – он легко поднялся и протянул мне руку. – Мам, пап, мы должны ехать. Есть дела на сегодня. Спасибо вам за теплый прием.

Леон одарил их обезоруживающей улыбкой. Просто ангел, а не сын.

Всю дорогу до гостиницы он молчал. В номере Берри открыл шкаф и придирчиво осмотрел мой гардероб.

– Джил, – задумчиво произнес Леон, – мы вечером идем на день рождения дочери моего крестного отца. Там могут возникнуть сложности.

Я налила нам по бокалу вина, мурлыкая под нос мелодию из фильма про Дона Корлеоне.

– Ты принадлежишь к одному из мафиозных кланов? – я поднесла Леону бокал и, в шутку сложив пальцы пистолетом, приставила к своему виску. После знакомства с семейством Берри у меня было прекрасное настроение и, честно говоря, не хотелось никуда ехать. Я бы предпочла завлечь возлюбленного в постель, поэтому откровенно обольщала его. Но впервые Леон не улыбнулся моей шутке и не ответил на призыв.

– Джил Краун, – опять он собрался сказать нечто монументальное, – возможно, сегодня ты узнаешь обо мне нечто неприятное. Ведь для тебя я до сих пор загадка, ветеринарный врач с состоянием дельца с Уолл-Стрит. Но раз мы женимся, я должен представить тебя людям, с которыми прочно связана моя жизнь. Я не успел утрясти некоторые дела, и это может осложнить положение. Прошу об одном: не делай скоропалительных выводов и слушай меня. Хорошо?

– Леон Берри, – я обвила руками его шею, – если ты меня сейчас не поцелуешь, я за себя не отвечаю.

Я запустила руки под его рубашку и прижала к себе такого желанного и любимого мужчину. Пусть все летит в тартарары! Я изменила ради него мечте, сбила прицелы, а он хочет напугать тем, что некто плохо о нем скажет.

– Голубка, – пробормотал мой ненаглядный и сдал свою крепость, – знай: я люблю тебя и только тебя.

Глава 6

Похищение

Сборы в гости к крестному затянулись. Я поправляла прическу, придирчиво разглядывая себя в зеркале, а Леон сосредоточенно перебирал мои платья. Длинное, цвета латте, расшитое жемчужинками, понравилось ему больше остальных. Наверное, представил, как глубокое декольте на спине подчеркивает стройность моей фигуры.

Я видела, что Леон хочет, но не решается рассказать нечто важное. В такси он отрешенно смотрел в окно, а когда я тронула его за руку, неожиданно выдал:

– Хочу уехать из Штатов. Может, махнем в Россию? Я не говорил тебе, что моя бабушка была русской?

– Нет. И давно она перебралась в Америку?

– После Второй мировой войны. Вместе с дедом… немцем.

– Но почему бабушка не научила тебя родному языку?

– Она многое пережила в юности. Людям порой хочется перечеркнуть свое прошлое.

Надо же, русская бабушка! Не существует случайных встреч. Судьба не просто так столкнула ветреного доктора-перфекциониста и неискушенную, вставшую на скользкий путь актрису. Общие славянские корни помогли взбалмошной парочке быстро найти общий язык, но что дальше? Что мы можем дать друг другу? Леон наставляет меня на путь истинный. А я? Какова моя… миссия?

– Так как насчет моего предложения?

– Какого предложения? – я вынырнула из путаных мыслей.

– Переезда в Россию.

– Ты же хотел в Африку к обезьянам?

– Хоть в Африку к обезьянам, хоть в Россию к медведям.

– Всю жизнь мечтала провести лучшие годы в тайге, – пробормотала я себе под нос.

– Не понял.

– Чем тебе дома плохо? Захотелось экстрима?

– Экстрима и здесь хватает, – вздохнул Леон.

Он нервно пригладил волосы и брезгливо потер пальцы друг о друга. Перед выходом я нанесла ему на прическу немного воска. Леон спешно полез в карман за антисептическим гелем, без которого не выходил на улицу. Холодная голова, горячее сердце, чистые руки – в этом был весь Леон Берри. Ему бы в органах служить с такими качествами.

* * *

Такси выехало за пределы многоэтажного, шумного города. Полчаса водитель петлял по дорогам предместий Нью-Йорка. Наконец, машина притормозила у ограды из серого камня. Чтобы оценить её высоту, мне пришлось высунуть голову из окна – метров пять, не меньше! Воображение дорисовало средневековые ворота с решёткой и подъёмным мостом, но хозяевам дома не хватило фантазии, и они ограничились сдвижной металлической створкой. С деревьев вдоль ярко освещенной аллеи парка свисали сотни разноцветных гирлянд. Мы вышли из такси. Не иначе, особняк Великого Гэтсби! Не хватало залихватской музыки времен золотого века джаза. Но гостей сновало по парку точно как на шумной вечеринке героя романа Фитцджеральда. На газонах пестрели шатры, украшенные крупными соцветиями роз и хризантем. Накрытые столы в шатрах манили ароматами изысканных вин, закусок и сладостей. Из дома вышли пятеро мужчин и застыли на месте. Меня часто раздевали глазами, но впервые так массово.

– Леон, дружище! Что за красавица с тобой? – старший из мужчин шагнул нам навстречу и распахнул объятья.

– Господа, знакомьтесь – Джил Краун! – Леон улыбался, но я хорошо выучила его: за такой усмешкой скрывалась настороженность. – Джил, познакомься, это Грэди Дуглас.

Мужчина склонил голову. Я решила поиграть в светскую львицу и подала руку для поцелуя. Он грациозно наклонился и коснулся губами пальцев.

– Кевин, Джерард, Томас и Уилл Дуглас, – перечислил всех поименно Леон.

Уилл подошел поздороваться последним. Я вздрогнула от прикосновения чужого языка к своим пальцам.

– Наслышан о тебе! – тихо произнес Уилл, и смутил меня плотоядным взглядом черных глаз. Единственный брюнет из Дугласов, он походил на южноамериканца со внешностью сериального красавчика. Я вежливо улыбнулась и незаметно вытерла пальцы о платье. Ветеринару не привыкать к облизыванию – благодарные пациенты часто не скупятся на эмоции. Но сейчас нестерпимо хотелось вымыть руки.

Из толпы гостей выпорхнула светловолосая девушка в римской тунике и с венком на голове. Блондинка стремительно обняла Леона и одарила его звонким поцелуем. Берри отчаянно сжал мою ладонь. В другой руке он держал злосчастный букет и не мог уклониться от горячей встречи. «Дай ей этим веником, дорогой!» – разозлилась я. Наконец, страстная особа отпустила Леона, и я с ужасом заметила, что под платьем у нее весьма округлый живот. Душу охватило мрачное подозрение. Похоже, я знаю, кто отец.

– Познакомься, Джил! Элис Дуглас – виновница сегодняшнего торжества.

– Леон много хорошего рассказывал о вас! – сказала я так, будто мы не один вечер провели в разговорах о ней.

Леон поблагодарил меня взглядом и продолжил:

– Элис! Джил Краун – моя невеста. Позволь поздравить тебя с днем рождения, – с этими словами он вручил имениннице букет и извлек из внутреннего кармана пиджака бархатную коробочку. – Прими этот браслет в подарок. Если мне не изменяет память, твой любимый камень – сапфир…

– Невеста? – синие глаза Элис превратились в льдинки.

– Мы рады, что вы нашли время приехать, проходите, – снял напряжение Грэди. – Элис, проводи гостей в сад.

Именинница, не открывая подарка, сунула его в складки платья и предложила следовать за ней. Леон украдкой посмотрел на меня и ободряюще подмигнул. Я хотела натянуть загадочную улыбку, но в душе бушевали демоны сомнения, так что Моны Лизы из меня не вышло.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – от возмущения я заговорила по-русски.

Мы выпили по бокалу шампанского, и легкий хмель ударил в голову. А что я расстроилась? Леон сделал предложение мне, а не этой расфуфыренной клюшке. Непохожа Элис на любовь всей его жизни. До нашего знакомства он уже встречался с третьесортной актриской Эшли Каст, так что не я виновница размолвки.

Леон коснулся губами моего виска и прошептал:

– Пойдем-ка, прогуляемся.

– Ты хочешь это сделать прямо сейчас? – хихикнула я.

– Мысли читаешь?

Мы укрылись под раскидистым деревом, и Леон тряхнул меня за плечи.

– Джил, мы с Элис только друзья…

– А разве я тебя в чем-то обвиняю?

«Неужели он оправдывается? Дело нечисто», – мысли расходились со словами.

– Я люблю тебя и…

Из тени шагнул гориллообразный мужчина и сиплым баритоном оборвал пламенную речь возлюбленного:

– Мистер Дуглас ожидает вас. Следуйте за мной!

– Отлично, с нас тут глаз не спускают, – возмущенно фыркнула я.

– Джил, умоляю! Не расстраивайся, позже все объясню, – прошептал Леон и прижал меня к себе.

– Что ещё за фрукт, этот мистер Дуглас? – Меня знобило, но не от холода.

– С такими людьми ни в коем случае нельзя садиться играть в покер.

– Можешь не продолжать…

* * *

В доме мы миновали мозаичный холл и по витой лестнице из красного дерева поднялись на второй этаж. Провожатый нажал на кнопку звонка и оставил нас. Массивные, украшенные резными завитушками двери распахнулись. Леон сжал мой локоть и ввел в плохо освещенный зал. Изумрудного цвета бархатные шторы не пропускали света праздничных фонарей, а бра, в виде тяжелых подсвечников, горели тускло. Я огляделась, не иначе как поближе познакомиться со мной собрался весь клан. Грэди, Кевин, Джерард, Томас и Уилл вальяжно расположились на двух кожаных диванах, поставленных друг напротив друга. Мужчины, возрастом от тридцати до сорока лет, ладные, светловолосые, выглядели братьями-погодками. Кроме странного «латиноса» Уилла.

У дальней стены восседал незнакомый мне человек и внимательно просматривал лежащие перед ним на полированном столе бумаги. Я догадалась, что это и есть крестный Леона – главный Дуглас. В свете настольной лампы под зелёным абажуром его волосы отливали серебром. Когда мы подошли, он захлопнул толстую канцелярскую папку. Из-под обложки выскользнула фотография – мы с Леоном идём по пляжу в Пасифик-Палисейдс. Крепкая рука с массивным перстнем быстрым движением вернула снимок на место. О небеса, так это целое досье!

Кожа на кресле заскрипела, и крёстный вышел из-за стола. Чемоданоподобное тело в добротном костюме перекрыло свет лампы. Цепкий взгляд выцветших серых глаз мельком скользнул по мне, но этого оказалось достаточно, чтобы мои нервные клетки пришли в боевую готовность. Про такой тип людей я читала в книгах, но теперь передо мной во плоти стоял властный и бескомпромиссный человек, пожирающий неугодных на завтрак, обед и ужин.

«Моими косточками ты подавишься, обещаю», – мысленно поклялась я.

– Леон, дружище! Какой сюрприз! Представь скорее эту юную леди!

– Джил Краун! – произнес Леон, обмениваясь рукопожатием с хозяином дома. – Дорогая, это Рэй Дуглас. Двадцать пять лет назад он принял теплое участие в судьбе одного непутевого боксера, и я считаю его вторым отцом.

– Я, как выяснилось на днях, тоже кое-чем тебе обязан, но об этом поговорим наедине. Мисс Краун, позвольте! – мистер Дуглас подхватил меня за кончики пальцев и вывел на середину комнаты. Неожиданно он отдал приказ. – Включите свет!

Мужчины подались вперед и второй раз за вечер беспардонно облапали каждый выступ моего тела липкими взглядами. Так рассматривали невольниц на рынке перед покупкой. Острая неприязнь к этому семейству проросла в сердце буйным сорняком. Несмотря на вежливую улыбку мистера Дугласа, я читала в его глазах желание сжечь меня и развеять пепел.

– Покрутись, красавица!

– Без музыки не танцую, – отрезала я и попыталась вырвать свои пальцы из его ладони.

Но он только еще больше осклабился:

– Правда?

Леон закусил губу и сжал кулаки. Мне было неведомо, какие демоны боролись в его душе, но я понимала, что держался он из последних сил.

– Необыкновенно хороша! А, что скажете, господа? – обратился мистер Дуглас к присутствующим и повернулся к Леону. – У тебя всегда был отменный вкус. Но на этот раз ты решил жениться. Я правильно понял?

– Да, – Леон забрал мою руку у крестного и отступил назад. – Сегодня я сделал Джил предложение.

– Превосходно, – он, похлопал крестника по плечу, возвратился за стол и открыл резной хьюмидор. – Закурим?

– Нет, благодарю.

Мистер Дуглас подержал сигару во рту, вперив нескромный взгляд в декольте моего платья. Золотая зажигалка блеснула огнем, и по комнате поплыл ароматный дым. На меня накатила дурнота, и я вцепилась в плечо Леона.

– Вам нехорошо, мисс Краун? – спросил Дуглас, оторвавшись от созерцания выреза.

– Я прекрасно себя чувствую.

Кончик сигары разгорелся, как уголек преисподней, удивительно контрастируя с мышиным цветом глаз мистера Дугласа.

– Уилл, составь мисс Краун компанию. Проводи ее в сад к гостям или покажи теплицу с камелиями. Уверен, она оценит их красоту. А мы обсудим дела с крестником? Джил, полагаю, твой жених не будет возражать. Я прав, старина?