Маршал. Том 3

– Так еще больший бред получается. Тем более что у Гитлера была и есть женщина.

– Допустим. Отчего же тогда был тот скандал? Влюбилась баба, уехала к мужу. Что в этом странного? Зачем так нервничать? И ведь вся грязь на русских полилась сплошным потоком совсем недавно. А ведь если бы не они, то не видать нам было ни разгрома Польши, ни Франции. Мы ведь с тобой во время Польской кампании хлебнули по полной программе. Помнишь, как в одиночку на семерых поляков ходили? – усмехнулся майор.

– Не утрируй.

– А что я утрирую? Тяжело нам было. Не готовы мы были штурмовать эти укрепленные города.

– На войне всегда тяжело. И, потоптавшись, мы бы пошли дальше и разбили их.

– Безусловно. Но сколько бы немцев при этом полегло? И кстати, ты помнишь, как воевали против поляков русские? Они не лезли в тупые и бессмысленные штурмовые атаки. Просто блокировали, обходили и… И вообще. Неужели нам с ними было плохо в союзе? Ничего подобного я не помню. Так что мы разругались? Из-за их «расовой неполноценности»? А почему же раньше мы об этом молчали? Все-таки я думаю, наш фюрер просто приревновал их маршала к нашей актрисе. Кто его знает, какие отношения у них там были, да только грязь вся эта началась после той свадьбы.

– Тебя послушать, так он не фюрер, а мальчишка.

– Кто знает, мой друг, кто знает, – усмехнулся майор. – Ты сам же видишь, что происходит. В войсках разброд и шатание. Люди не понимают, за что они сражаются. Крики о неполноценных русских сталкиваются с их военным превосходством. Что уж тут скрывать. Ты и сам это понимаешь. И эту версию с женским следом не я придумал. Она по младшим чинам ходит вполне устойчиво. И дальше будет только хуже.

– Прямо Троянская война…

– Только Одиссей на стороне Трои, – усмехнулся майор. – Мало того, он Елену и украл. Так что ничем хорошим эта затея не кончится. Да ты и сам видишь настроение нашего генерала. Особенно в свете совершенно бредовых распоряжений руководства ОКХ и нашего горячо любимого ефрейтора.

– Какой-то ты неоптимистичный. Неужели не веришь в нашу победу?

– А ты сам-то веришь? Два месяца прошло с начала войны. А мы продвинулись едва на сотню километров. Причем понесли потери страшнее, чем за всю Французскую и Польскую кампании, вместе взятые. Вон в небе практически безраздельно хозяйничают русские. Мы бессмысленно долбимся в их оборону значительно превосходящими силами и не можем ничего сделать. А в тылу у нас какая-то натуральная вакханалия. Уверяю тебя, начни сейчас русские наступление, мы не устоим.

– Вся надежда на егерей.

– Не хочу тебя расстраивать, но с ними все не так просто. Русские тоже несут потери. Нам достоверно известно о трех мобильных отрядах, уничтоженных в нашем тылу. Однако это совсем не объясняет семь групп егерей, вполне натурально уничтоженных бомбовыми ударами. «Случайными», как говорили в сводках. Летели русские бомбить пустое село или лесную полянку, а там случайно оказались наши егеря. Наверное, несложно догадаться, кто навел на них штурмовики русских. Причем оперативно скорректировав.

Глава 6

25 июля 1941 года. Москва. Ставка

– Товарищ Сталин, – Берия вопрошающе взглянул на вождя.

– Да, Лаврентий. Начинай, – произнес Иосиф Виссарионович, потирая виски. – Эта ситуация с Василием мне совсем не нравится. За такую выходку его нужно наказать. Но он сбил уже немало самолетов противника. Семь представлений на него. В том числе на Героя. И наказать нужно, и наградить, и спускать это на тормозах нельзя. А то у нас таких молодцов сразу много станет. Воевать без ума нам сейчас никак невозможно.

– Сорок две машины – это очень прилично, – задумчиво произнес Лаврентий Павлович. – Он входит в десятку самых результативных наших истребителей. И только у него нет Звезды Героя. Так что это представление нужно подписывать. Не поймут. А разнос, я думаю, можно сделать показательным. Соберем его авиадивизию в каком-нибудь актовом зале. Отчитаем его, ссылаясь на то, что эмоции в бою только делу мешают, да напомнив, в какую копеечку стране и народу обходится подобная дурость. В общем, устроим «товарищеский суд» с разносом по полной программе. Так, будто собираемся публично и примерно наказать.

– Не психанет? – спросил Сталин. – Он парень горячий.

– Мы поможем. Света к нему уже вылетела и все растолкует. Он ее послушается и все вытерпит. А потом, чтобы осадка у него на душе не оставалось, публично объявим, что, несмотря на дурное поведение, недостойное летчика РККА, Василию присваивается звание Героя Советского Союза. Перед всеми. Дескать, дурак ты, Вася, конечно, но зажимать награды за дело мы не станем. Чтобы ему стало стыдно. Да и остальным наука. Мало кто не поймет, что ему по шее не дали только из-за выдающихся боевых успехов. Не у каждого они есть.

– Хорошо, – кивнул Иосиф Виссарионович. – Так и поступим. Что там у тебя? – кивнул он на папку. – Докладывай.

– Начнем с проекта «Нил». На днях мы все-таки завершили процедуру модернизации магистральной железной дороги Москва – Новосибирск. На всем протяжении два пути. Привели в порядок насыпи, отсыпав гравием. Уложили новые шпалы по повышенным нормативам, а на них – тяжелые рельсы[5]. Модернизировали все мосты под большую массу составов. Привели в порядок поддерживающую инфраструктуру. Вплоть до ремонта домиков смотрителей на переездах.

– Электрифицировали?

– Это второй этап модернизации… – начал Берия и запнулся на пару секунд. – Частично. Сорок процентов пути полностью электрифицировано. Но на маршруте всего семь электровозов. Весь остальной парк сейчас составляют мазутные тепловозы.

– И как успехи в их эксплуатации?

– Электровозов?

– Да.

– В рамках ожиданий. В принципе они себя полностью оправдывают, поэтому мы заказали еще пятьдесят штук. Их должны изготовить к концу сорок второго. К этому же сроку мы собираемся закончить электрификацию дороги Москва – Новосибирск.

– Хорошо, – кивнул Сталин и стал неторопливо выбивать трубку.

– С железной дорогой дальше на восток пока проблемы. Выбиваемся из графика. Слишком много сложностей. Но, думаю, к концу сорок третьего сможем модернизировать однопутную нитку. Что позволит существенно поднять ее пропускную способность за счет более тяжелых вагонов и мазутных тепловозов. Однако завершения проекта «Нил» мы можем ожидать только в районе пятьдесят второго – пятьдесят пятого годов. Раньше реконструировать мы не успеем.

– Что с подвижным составом?

– Производство мазутных локомотивов идет с опережением плана. Электровозов – с отставанием. По паровозам и вагонам все в целом нормально. Даже с учетом боевых потерь. Разве что с вагонами специального назначения не все так ладно. Те же холодильники, цистерны для перевозки сжиженного газа и прочее серьезно проседают. Вдвое хуже от ожидаемого.

– Новосибирск… – медленно произнес Сталин. – Значит, в целом задачу развертывания мощного промышленного комплекса за Уралом мы решили.

– Получается, что так, – кивнул Берия. – Дел там, правда, непочатый край, но практически все текучка. Эвакуация местного населения из прифронтовой полосы позволила обеспечить рабочими руками массу новых промышленных объектов второстепенного значения. Те же кирпичные и стекольные заводы. Лесопилки и так далее. Так что года через три-четыре будет в целом решена проблема жилья для всех переселенцев. Под открытым небом никто не останется.

– А что на Дальнем Востоке?

– Хуже, из-за острой нехватки буквально всего. Но подтверждения многих месторождений, полученных нами по проекту «Альфа», заставляют нас форсировать работы. Пока мы смогли более-менее добраться только до двух крупных месторождений олова и вольфрама рядом с Хабаровском и Владивостоком. Но концентрат оттуда пойдет не раньше чем через восемь месяцев. В лучшем случае. Кроме того, мы прикладываем все усилия по разработке таких ценных металлов, как ниобий и уран. Геологоразведка… проверка сведений еще продолжается, но в Иркутске мы начали строить новый завод специальной металлургии. А пока потихоньку начали копить концентраты ценных руд. Впрочем, не только в Иркутске. Месторождения урана промышленного значения были подтверждены в районе населенного пункта Желтые Воды в Днепропетровской области.

– «Альфой», кстати, заинтересовались за рубежом?

– Более чем. По нашим сведениям, этот проект вызвал сильный интерес и Лондона, и Берлина, и Вашингтона. Особенно зашевелились немцы. Точного количества разведывательных групп мы пока не знаем, но их ожидается около двух десятков. Да и Аненербе гудит как развороченный улей. Видимо, готовят экспедиции.

– У вас все готово для встречи?

– Почти. Остались лишь небольшие приготовления. Прежде всего на стройке ракетного полигона в Казахстане и ядерного научного центра на Урале. И если с ядерным центром все достаточно просто – он проходит как радиотехническая научно-исследовательская лаборатория, то есть особенного интереса у немцев, да и у англичан, вызвать не должен, хотя работы над маскировкой продолжаются, то с полигоном не все так ладно. Строительство этих гигантских ангаров вызывает массу затруднений. Я лично поднялся на вертолете над стройкой. Вид впечатляет. Для наблюдателей с земли тоже ничего. Хотя нужно успеть возвести хотя бы один ангар метров на десять, чтобы чувствовался масштаб и размах.

– Надеюсь, Королев успеет к развертыванию полигона. У него дела двигаются по плану?

– В целом да. Есть определенные проблемы, но вообще справляется. Сведения, полученные через «Альфу», хоть и весьма далеки от прямого практического применения, но во многом упростили постановку задания. Ну и теории немного, опережающей наше время лет на сорок. В своего рода научно-популярном изложении, но даже это сильно помогло. Аналогичная ситуация с ядерной программой. «Альфа» дала нам принципиальные схемы устройства ядерных реакторов, теорию и массу важных сведений, связанных с безопасностью и эксплуатационными особенностями. Это серьезно упорядочило и ускорило процесс решения вопроса. Как таковой ядерной бомбой мы сейчас плотно не занимаемся, потому что без надежных носителей и возможности произвести хотя бы пару десятков штук – это все в целом не больше чем политический блеф. А вот реакторами занялись вплотную. По мнению экспертов, при том объеме информации, который мы смогли получить, управляемый ядерный реактор сделать намного проще. Да и отдача от него будет не в пример выше. Те же подводные лодки океанского типа, способные совершать кругосветное путешествие под водой.

– Вы что, проект ядерной бомбы вообще затерли?

– Нет. Конечно же, нет, – чуть более эмоционально, нежели обычно, отреагировал Берия, вскинув руки. – Просто сосредоточили все усилия на реакторах. Первые бомбы, согласно информации, полученной по каналу «Альфа», были очень слабые и изготавливали их долго. Даже если американцы смогут изготовить ядерную бомбу, то их относительно массовое производство будет затруднено. Да и надежных средств доставки у них нет. Разрабатываемый сейчас истребитель «И-310» с комбинированной силовой установкой уже сможет достать их лучшие стратегические бомбардировщики в ближайшие лет пять-шесть. А перспективный реактивный перехватчик – тем более. Ядерная бомба, безусловно, угроза. Но путь от первых робких шагов до возможности ее более-менее уверенного применения не против разбитых и униженных противников, а против тех, кто в состоянии постоять за себя, весьма велик. Думаю, что раньше появления у противника баллистических ракет большой дальности нам ничего фатального угрожать не будет. Поэтому нам лучше заняться более практически значимыми работами в этом направлении, а потом, набив руку и разобравшись в том, что к чему, плотно заняться бомбами.

– Без надежных носителей, говорите? Тогда почему же они немцев, согласно сведениям «Альфы», потрепали очень хорошо этими же самыми «ненадежными носителями». Например, тот же налет на Дрезден в конце войны.

– Это было возможно потому, что Люфтваффе к тому времени были совершенно обескровлены. Летчики пошли совершенно необученные, а численное превосходство союзников стало абсолютным. На каждый немецкий самолет союзники выставляли по несколько, причем с лучшими характеристиками. А в случае если такого не будет, массированные удары коробочками стратегических бомбардировщиков – самоубийственное дело. Так что без ракет, причем чем выше их скорость и дальность полета, тем лучше, ни нам, ни им не обойтись. Правда, к пониманию этого факта они должны прийти не сразу, предварительно построив «непобедимую армаду» небесных линкоров.

– Будем надеяться, – усмехнулся Сталин.

– Кроме того, мы сейчас завершаем подготовку ряда статей по губительному влиянию радиации. Сведения о том, насколько это все плохо, и так далее. Над ними трудится группа Курчатова. И после готовности мы собираемся их опубликовать. Причем не просто в Союзе, а разослав по разным мировым источникам. Что научным, что научно-популярным.

– А не спугнем? Может, придержать эти статьи до того момента, когда они уже начнут испытывать подобные бомбы?

– В этом случае наши статьи будут выглядеть как обычные страшилки, которые пытаются помешать США обрести величайшее оружие в истории, способное защитить их от любых неприятностей. Вот если мы заранее начнем трубить на весь мир о том, какая ужасная вещь радиация, пока все ядерные программы что США, что Великобритании, что Германии находятся в стадии совершенно секретных разработок, причем глубоко теоретических, то будет совсем другое дело. Этим мы спровоцируем заведомо негативное отношение в международном сообществе к любому разработчику ядерных вооружений. Особенно если мы будем налегать на то, что радиационное заражение не только чрезвычайно опасно, но и достаточно легко переносится на большие расстояния посредством водной и воздушной среды. То есть если разбомбить Пекин, то люди от радиации начнут страдать в Нью-Йорке. Причем не умирать сразу или становиться калеками, а куда хуже: начнет ослабляться иммунитет, повышаться шанс развития различных тяжелых заболеваний вроде рака. Ну и потомство очень сильно пострадает. Физические уродства, умственная неполноценность и прочие ужасы. А люди достаточно мнительны. И если где-то кто-то таки испытает ядерную бомбу, то они начнут винить этих бедолаг во всех своих бедах, даже если те не имеют к этому никакого отношения.

– Только не переусердствуй, – улыбнулся в усы Иосиф Виссарионович. – А то ведь догадаются. Легенду уже придумали?

– Она довольно банальная – изучение радиоактивности и ее влияние на человеческий организм. Примеры идут с ториевой зубной пастой, которая выпускается в Рейхе, и рядом других обычных, казалось бы, вещей. То есть никаких намеков на собственные разработки не будет.

– Скользкое это дело, – потискав трубку в руках, сказал Сталин. – Если верить сведениям «Альфы», то с нашими интеллигентами нужно держать ухо востро. Так что давай поступим так: по мере написания статей приноси их мне. Почитаем. Подумаем. Так. Что у нас там дальше?

– Электроника и автоматизация, – на пару секунд скосив взгляд, ответил Берия. – Результаты пока скромные. Это все упирается в то, что через «Альфу» идет очень мало сведений по этому направлению. Только полная, абсолютная убежденность в том, что это нужно и крайне важно. Ну и кое-какие теоретические сведения. Если кратко, то работы над транзисторами потихоньку продвигаются и уже есть определенные результаты, полученные в лаборатории, правда. Стержневые лампы освоили в опытном производстве и собираем из них новые радиостанции для истребителей. Вплотную занялись высокоточными РЛС, новым поколением приборов инфракрасного видения и дистанционного радиоуправления. И, в общем, по электронике пока все. С автоматизацией дела не сильно лучше. Создали рабочую группу, которая занимается разработкой и созданием мощного инженерного вычислителя на стержневых лампах. Но там пока все глухо. Куда лучше обстоят дела с упрощенным вычислителем, управляющим токарно-винторезным станком по программе, загружаемой через пачку перфокарт. Есть прототип. И он работает. Хоть и неустойчиво. Однако выточка по программе сильно повышает скорость и точность выполнения сложных токарно-винторезных работ, очень серьезно уменьшая количество брака. Через год ориентировочно начнем выпускать этот станок малой серией. Хотя уже сейчас отобрали сотню наиболее толковых рабочих с металлообработки и обучаем.

– Почему токарно-винторезный станок? Это ведь не самая сложная работа.

– Потому и выбрали его. Сразу браться в новом деле за слишком сложную задачу не решились. Да и с этим постоянные чудеса творятся. Кроме того, начались в инициативном порядке работы по управляемым, программируемым модулям для роторных конвейеров. Но там все только в самом начале пути.

– Хорошо, – кивнул Сталин. Несмотря на то что Берия откровенно плакался, говоря о том, что ничего не получается, результаты были. И очень серьезные. Особенно в свете того, что, по словам Тухачевского, первые программируемые станки на производстве[6] появились только в пятидесятых годах и в США. А тут уже идут работы. И, судя по всему, вполне успешно. – Кстати, чем там закончилась эпопея с алмазами в Якутии?

– Проверили. Все так. Огромные месторождения. Кроме того, подтвердилось еще несколько месторождений. Ради этих задач мы задействовали три полужестких дирижабля, иначе по тем буреломам мы могли бы лазить очень долго. Доставили. Персонал спрыгнул с парашютами. Потом им также на парашютах сбросили все необходимое и отбыли, не приземляясь. Площадка-то необорудованная. Хотя, конечно, три дирижабля – это очень мало. Только для нужд научных экспедиций нам ориентировочно нужно два десятка этих машин.

– Дирижабли? – слегка удивился Сталин. – По «Альфе» сверялись?

– Да. В целом подтверждает то, что текущий отход дирижаблей на глубоко третьи роли носит искусственный характер. Самолеты они заменить, конечно, не смогут. Однако у дирижаблей есть масса задач, для которых совсем не подходят аэропланы. Например, длительное патрулирование, противолодочная оборона или снабжение удаленных точек, до которых иначе не добраться.

– Но ведь для этого требуются весьма трудоемкие в возведении ангары и причальные мачты.

– По каналу «Альфа» мы смогли получить сведения о так называемых геодезических куполах, которые еще в двадцать шестом году изобрел Вальтер Бауэрсфельд. Если не гоняться за самыми большими дирижаблями, то подобный тип ангара вполне подойдет. Причем он легок и быстр в возведении. Хорошо держит сильный ветер и осадки. Высокая сейсмоустойчивость. Обшивка сотовой конструкции возможна уже готовыми многослойными панелями[7]. Причем все необходимое для строительства ангара и оборудования взлетно-посадочной площадки для дирижабля им самим туда и завозится за пару десятков заходов. Без приземления. Просто на тросах спускается. Скорость возведения ангара под дирижабль типа «Красная звезда» составляет два месяца работы бригады из десяти человек.

– А как же краны? Их тоже возить?

– Особенность геодезического купола в том, что при высоте до пятидесяти метров подъемный кран не нужен. Все можно сделать руками строителей и простой ручной лебедкой.

– Любопытно. И вы предлагаете восстанавливать и развивать это направление? Ведь еще пару лет назад было свернуто практически все производство. А завод в Долгопрудном восемь месяцев назад переоборудовали под производство учебно-тренировочных планеров для ДОСААФа. Опять все переделывать?

– Мы… – Берия слегка запнулся, – я ошибся в оценке перспектив. Недостаток сведений и восторги наших авиаконструкторов заставили пойти на поводу у излишне радикальных взглядов. Сейчас же, изучив сведения, поступившие по каналу «Альфа», я считаю дирижаблестроение одним из стратегически важных направлений в гражданской авиации. Без него для нас большая часть Сибири и Дальнего Востока просто балласт. Мы не сможем их контролировать. Кроме того, у дирижаблей много и других ниш, в которых требуется подолгу находиться в воздухе. Использование передовых материалов и технологий позволит сделать дирижабли более надежными и управляемыми, открывая перед ними новые перспективы.

– Хорошо. Что вы предлагаете?

– Сформировать рабочую группу при НИИ авиации с задачей проектирования для начала обычного сигарообразного жесткого дирижабля. В Казани начать строительство небольшого авиазавода и ряда поддерживающих предприятий. После запуска в серию этого простого аппарата начинать заниматься вопросами дискообразных дирижаблей смешанного типа. Кстати, мы нашли дополнительное применение синтетическим тканям, которые начали производить в прошлом году. Например, фабрики по выпуску газонепроницаемой нейлоновой ткани уже обеспечили нас надежным материалом для дирижаблей.

– Хм, – произнес Сталин и пыхнул трубкой. – Ладно. Действуйте. В конце концов хуже нам от этого точно не будет…

Глава 7

5 августа 1941 года. США. Вашингтон. Белый дом. Рабочий кабинет президента США

Рузвельт грустно посмотрел на Эгарда Уоллеса[8], со слегка растерянным видом зашедшего в кабинет.

– Судя по лицу, ситуация с этими странными событиями не прояснилась.

– И да и нет. Все очень запутано. – Рузвельт кивнул ему на кресло и, присев, он продолжил: – Как вам известно, руда была вывезена со складов. Когда точно это произошло, неизвестно. Но узнали мы об этом только две недели назад и совершенно случайно. Поводом послужило расследование самих случаев пропажи служащих с высокой степенью доступа. Их не нашли, но дела свели в одно расследование, так как выяснилось, что они так или иначе были связаны с атомным проектом. Это нас насторожило. В ходе проверки складов на Западном побережье, в которых хранилась урановая руда, оказалось, что ее подменили. Кто и когда – неясно, так как за пару недель до нашего приезда сгорело здание администрации со всей документацией. Опросы показали, что какое-то движение вокруг этих складов было, но с документами было все нормально.

– Вот как? – задумчиво произнес Рузвельт. – Сообщники?

– Скорее всего. Хотя все довольно чисто. Практически весь перечень лиц, вертящихся возле складов, был так или иначе связан с военнослужащими и различными спецслужбами. И ни у кого не вызвал каких-либо серьезных подозрений. Правда, преимущественно это были военные моряки. Попробовали проверять по номерам, которые кое-кто вспомнил. Так вот оказалось, что эти номера действительно реальны и на самом деле относятся к военным и специальным структурам. Беда только в том, что все автомобили с подобными номерами оказались на капитальном ремонте. Да и модели далеко не везде совпадали.

– Странно. Очень странно. Получается, что либо мы пропустили создание чьей-то сильной агентурной сети, либо…

– Заговор? Маловероятно. Хотя изоляционисты могли, пожалуй, и так поступить.

– Проклятье! Этого нам еще не хватало!

– Так вот, – постарался увести раздражение в сторону Уоллес. – Поняв, что ничего с этими личностями не выясним, мы стали искать следы руды. Тысяча двести тонн – не иголка, утаить сложно. Так что запросы ушли на все мало-мальски серьезные транспортные узлы. И, что удивительно, быстро обнаружили следы уранового концентрата… на Восточном побережье. Оказалось, что его перегрузили на корабль, идущий в составе конвоя в Великобританию. На него загрузили сразу всю партию под видом вольфрама, но по косвенным уликам можно довольно уверенно говорить о том, что это искомая партия. По крайней мере, и сроки, и маршрут движения совпадают. Да и вольфраму там взяться было не с чего. Его возят по другим маршрутам, другие люди, из других мест.

– Неожиданно!

– Именно, что неожиданно. Впрочем, судьба конвоя оказалась вполне предсказуема – он подвергся нападению германских подводных лодок, – чуть улыбнулся Уоллес.

– И наш беглец с концентратом урановой руды отправился на дно?

– Скорее всего. По крайней мере, он был единственным кораблем, который немцам получилось успешно торпедировать. Остальные благополучно удрали и добрались до портов Великобритании.

– Хм… и все концы в воду, – усмехнулся Рузвельт. – Ведь теперь мы даже не сможем проверить, была ли там на самом деле урановая руда.

– Именно так.

– Как скоро мы сможем восстановить эти запасы?

– Если все срастется с поставками из Бельгийского Конго, то за несколько месяцев. Если нет, то нам потребуется года полтора или больше. Ведь шахта в Порте Радий законсервирована, с месторождением в Колорадо все пока неясно. Нужно проводить геологическую разведку, и если нам повезет и там действительно большие залежи, как твердил наш бельгийский друг, то через год-полтора начнем разработки. Но там места тяжелые – часты вспышки чумы и прочей гадости. В общем, если нас каким-либо образом отрежут от Конго, то мы сможем начать восстанавливать запасы только через год, причем весьма скромными темпами.

– Хорошо, тогда я жду от вас подробный отчет о графиках поставок урановой руды и ориентировочные объемы потребления. И, кстати, проверьте сведения о подкалиберных, бронебойных пулях и снарядах.