Расколотая свобода

– Лайла, все хорошо?

– Я… Хорошо. Все прекрасно, – довольно протянула она, на этот раз даже не стремясь оттолкнуть меня. Вместо этого обхватила меня ногами и сжала, как будто мы были на грани, и я вот-вот толкнул бы ее туда, куда стремительно приближался сам.

– Ладно, если что, я пойду к костру. Лайла, нам обязательно надо поговорить. Я хочу, чтобы учеба в университете пошла тебе на пользу. Но ты так далеко, что я подумала, возможно, тебе стоит вернуться домой.

– Боже, мама. Пожалуйста, – она застонала и улыбнулась, когда я провел языком по ее нежной коже. – Пожалуйста, мне нужна минутка. Просто… мы поговорим позже.

Когда шаги ее матери начали постепенно затихать, мы стали издавать больше шума. Я позволил ей оседлать мое лицо так, как ей было нужно. Делайла хотела этого так же сильно, как и я, и, когда она откинула голову назад, готовая выпустить все то, что сдерживала, я ясно понял, что мне нужно от нее.

– Посмотри на меня, Ягненок. Если не дашь мне посмотреть в свои красивые глаза, то не увидишь звезды, – сказал я.

Она бросила на меня взгляд, и я увидел яркий цвет, а потом ее зрачки расширились. Теперь мы перешли на другой уровень, мы преодолели барьеры, молчание нескольких последних месяцев и непонятно откуда взявшуюся между нами боль. Недостающая часть моего гребаного сердца на секунду вернулась на место, и, когда Делайла взлетала на вершину и начинала биться в конвульсиях вокруг моего языка, я чуть не потерял сознание.

Она впилась ногтями в кожу моей головы, а затем ее рот раскрылся, и она громко закричала. Быстро убрав руку из ее волос, я попытался заглушить звук, продолжая ласкать ее языком.

Пока я слизывал последние капли ее удовольствия, она, тяжело дыша мне в ладонь, одной рукой коснулась моего плеча, а второй сжала запястье.

– Уверена, меня слышал весь дом.

– Тогда, возможно, стоит рассказать им то, что я хотел озвучить, еще впервые попробовав тебя.

– И что именно? – спросила она и прикусила губу, наблюдая, как я выпрямляюсь.

– Возможно, ты и милый невинный Ягненок, но ты принадлежишь мне.

Стоило мне сказать это, как она резко отшатнулась.

Когда я снова позвал ее, она вздрогнула, но уже не посмотрела на меня.

– Лайла, почему ты не смотришь на меня?

– Я не могу, – прошептала она. Страдание в ее голосе было отражением моей собственной боли. – Иначе я испорчу все для нас обоих.

– Почему ты так говоришь?

– Мы не можем быть вместе. Я… прости, – она провела руками по волосам, а затем посмотрела на меня. – Тебе надо двигаться дальше. И мне. Нам стоит снова стать друзьями, как раньше. Так будет лучше. Если мы будем встречаться… Наши семьи, Данте…

– Но ведь ничего не изменилось, раньше все было точно так же.

– И причина по-прежнему веская. Просто тогда я приняла неправильное решение, а сейчас сожалею об этом.

– И что теперь? Я должен обо всем забыть?

– Да.

– Забыть, что я забрал у тебя самое дорогое? – зашипел я.

Делайла прикусила губу.

– Данте, когда я буду встречаться с другими, ты перестанешь воспринимать мою девственность, как дорогой подарок. Ты и сам будешь дальше наслаждаться жизнью. Уверена, в баре выстроится очередь из женщин, которые более чем счастливы помочь тебе забыть меня.

Я покачал головой.

– Сомневаюсь, что ты забудешь. Как и я.

– Мы можем попытаться… Пожалуйста. Давай просто будем друзьями.

Черт, эта девушка умоляла меня забыть ее, но я отказывался отпускать. То, что она предлагала, было неправильно. И я пытался все исправить. Я практически ползал на коленях, умоляя ее быть со мной.

– Хорошо, Лайла. Попробуй. Можешь сколько угодно пытаться забыть меня. Но если они не смогут дать тебе то, что даю я, значит, ты ошиблась.

* * *

Мать Лайлы сказала моей, что скорее всего Лайла просто еще не привыкла к университету, что ей тяжело, но она обязательно справится. Она правда была сильной, к тому же все больше волновались об Иззи – другой сестре, которая росла настоящей хулиганкой, но не раз выручала Дома, Декса, Деклана и Димитрия, когда мы безумствовали.

Иззи была близка к смерти. Настолько, что я боялся за ее жизнь. Наркотики быстро вызывают зависимость, рушат жизни и уничтожают любые препятствия. Она была членом семьи, так что нам в конечном счете пришлось встать у нее на пути. Мы не собирались бросать одну из своих. Я помогал нашим мамам с Иззи. Взял ее под крыло, хотя с ее сестрой-близнецом хотел поступить совершенно иначе.

И Иззи справилась. Ей повезло, даже если теперь она находилась в тюрьме под прикрытием.

– Лайла, я тоже переживаю за Иззи. Ты ведь знаешь, что она одна из моих лучших друзей? Но ты должна верить мне, когда я говорю, что так будет лучше.

Она нахмурилась и усмехнулась, пытаясь убить меня взглядом.

– О да, Данте, я в курсе, насколько вы дружны. Поэтому отвратительно, что ты допускаешь мысль о том, чтобы оставить ее здесь.

Делайла редко злилась. Чаще всего за последние пять лет среди привычных ей эмоций я замечал печаль, боль, смущение. И никогда раньше не видел ее такой рассерженной. Я имел дело с безбашенными террористами и прекрасно общался с ними. Умел с помощью пытки водой заставить человека остыть. Общался с рассвирепевшими женщинами, которых мог легко и быстро усмирить.

Но мне не удавалось провернуть такое с Делайлой. Даже если очень хотелось.

– Слушай, думаю, тебе стоит попрактиковать дыхательную технику, а я пока поеду. Просто так стоять в подобном месте…

– Мы никуда не поедем без моей сестры, – она спихнула мою руку с ручки коробки передач.

Наш контакт задел мой командный нрав. Он давал о себе знать, когда я хотел, чтобы мне подчинялись.

Черт.

– Делайла, ты ведь для меня как член семьи. Как и Иззи, но ты в курсе, что у нее давно проблемы. Наркотическая зависимость…

Лайла перебила меня, ее резкий голос был полон различных эмоций:

– Не начинай. Даже не смей использовать ее прошлое в качестве отговорки за то, что собираешься сделать с ее будущим. Ну и что, что у нее раньше были проблемы? – В ее глазах вспыхнул новый огонь. – Что с того, Данте? Я тоже была там. Они не знают, кто именно занимался контрабандой, я или она. Мы обе виновны. Если я вышла оттуда, значит и она тоже не должна оставаться там.

Видя, насколько Делайла преданна сестре, как отчаянно готова защищать ее, я почувствовал гордость.

– Мы оба знаем, что ты блефуешь, – осторожно заметил я, пытаясь смягчить удар. – На этот раз мне удалось вытащить тебя, но…

– Нет, – она практически выкрикнула это слово, затем покачала головой и стукнула своим маленьким кулачком по приборной панели. – Нет, Данте. Хватит с меня этой ерунды и пустых обещаний. Мы не оставим ее здесь одну. Или мы покинем эту парковку вместе с ней, или я вернусь за решетку.

– Господи, Делайла. Она была в колонии для несовершеннолетних, так что здесь с ней точно все будет нормально, – я поморщился от этих слов. Даже для меня они прозвучали грубо.

– Боже, ты ведь прекрасно знаешь, что сейчас все иначе, – до того, как я успел отреагировать, она вылетела из машины, оказавшись вне пределов моей досягаемости. Надо что-то сделать.

Да пошло оно все.

Я догнал ее, и при виде ее задницы мой член снова оживился. Быстро схватил за талию и потащил обратно к машине. Ни к чему было препираться перед исправительным учреждением. Наша ссора могла привлечь ненужное внимание.

Всю дорогу Делайла боролась со мной. Моя реакция на ее действия была недопустимой, потому что обычно я развлекался так лишь с теми, кто этого хотел. Но с Лайлой мой член стал твердым до того, как я добрался до машины. Было неправильно желать ее, пока она брыкалась и кричала в моих руках, как маленький дикий зверек.

– Господи, женщина, она выйдет через несколько недель. Если бы она послушала меня, я бы вытащил ее сегодня, но она отказалась. Заявила, что хочет остаться. Ее слова, не мои. Так что перестань бороться со мной, пока я что-нибудь не сделал, – прошептал я ей в затылок.

Делайла затихла, и я опустил ее на землю. Она вопросительно посмотрела на меня.

– Ты сказал, что она хочет…

– Забирайся в машину, и я все объясню. Я не могу… – я прочистил горло и провел рукой по волосам, пытаясь привести мысли в порядок. – Просто выслушай меня.

– Если ты врешь, я найду способ заставить тебя поплатиться за это.

– Несмотря на то, что я неоднократно повторял тебе, что ты невинна, как Ягненок, на этот раз, Делайла, я тебе верю.

Глава 7

Делайла

Работа под прикрытием

Я схватилась за ручку двери машины Данте и захлопнула ее, не дав сделать это ему.

Что за ерунда творилась в жизни сестры?

К тому времени, как он обошел машину и занял водительское сиденье, меня буквально трясло от ярости.

Мы с Данте не были семьей. Знаю, он утверждал обратное, но явно ошибался. Чертовски сильно ошибался. Я была влюблена в этого идиота еще со школы, и он лишил меня девственности. Меня бесило его мнение на этот счет, плюс ко всему я понимала: в этой ситуации все не так просто.

Заводя машину, он взглянул на меня, и я велела себе не восхищаться его сильными руками и венами, которые вздымались, пока он выезжал с парковки.

Каким-то образом каждый раз, когда я видела Данте Рида, он становился лишь крупнее. Меня раздражало, что от него по-прежнему пахло сандалом, но теперь он носил дурацкие брюки и обтягивающую футболку, которая наглядно демонстрировала, как он возмужал за эти годы.

– Говори, – приказала я громче, чем ожидала. Посчитала это отличным началом. Было не лишним держаться за гнев и дать понять, что я жду объяснений.

Данте прочистил горло, как будто нервничал:

– Маленький Ягненок, давай сначала успокоимся. Я научился этой технике Рейки…

– Если еще раз назовешь меня Ягненком, я выцарапаю тебе глаза, – прошипела я. – Сейчас мне не нужны старые прозвища и успокаивающие техники. Я хочу правды.

Он сделал глубокий вдох.

– Ладно, тогда давай вернемся к тебе. Ты все еще живешь в том же отеле, где останавливалась с Иззи?

– Да. Я плачу помесячно. Больница организовала такую возможность, когда я устроилась к ним медсестрой, – я ввела название в телефон и открыла карту.

Данте хмыкнул, а затем фыркнул:

– Я знаю, где этот отель.

– Отлично, – пропустила комментарий мимо ушей, потому что это было неважно.

Единственное, что имело значение – правда о том, как они все это спланировали.

– А теперь объясни, почему, оставляя Иззи там, ты выполняешь ее желание.

– Лайла, это долгая история, – сказал он так, словно внезапно слишком устал для рассказов.

– Несмотря на красоту местности, дороги Сан-Хуана вымощены булыжниками, а значит, ехать придется медленно. Так что начинай.

Он почесал бровь:

– Часть информации засекречена. Остальное тебе поведает Иззи. Вы сестры, получается, должны…

– О, прошу тебя, не пытайся уладить разногласия между мной и Иззи, – боже, он что, решил взять на себя роль миротворца? – И… секретная информация? Классно, но я и так уже знаю слишком много.

– Давай успокоимся, – он говорил так же, как и тогда в детстве, когда пытался утешить меня. Жаль, но этот прием не сработал ни тогда, ни сейчас. – Я не стану рассказывать тебе детали, потому что для тебя они не имеют значения. Информация засекречена, значит тебе ничего не грозит.

– Ты не станешь… Данте, ты должен рассказать мне, что происходит! – практически завизжала я.

Он крепче сжал руки и прищурился, неотрывно следя за дорогой. Данте стал жестче, холоднее и свирепее, чем раньше.

– Что я должен, Лайла, так это обеспечить твою безопасность, – остановившись на светофоре, он посмотрел на меня. – Я не стану с тобой нянчиться. Ты получишь лишь то, что я дам. На этом все.

– Мы с Иззи провели в тюрьме два дня и много всего наговорили друг другу, вот только она ни разу не упоминала, что хочет задержаться там, – прорычала я, не давая ему продолжить.

Он кивнул и провел рукой по волосам. Раньше мне нравился этот жест, Данте словно не знал, что сказать. Теперь же меня бесило, что я помнила все его привычки, – лишнее доказательство тому, что мне не удалось забыть его. Хотим мы того или нет, воспоминания навсегда остаются в памяти.

У Данте не было братьев или сестер, поэтому мы стали для него второй семьей. В основном он проводил время с Иззи и нашими старшими братьями, а я украдкой поглядывала на него из-за стола, где делала уроки.

– Когда Иззи позвонила мне… – начал он.

– Иззи звонила тебе? Из тюрьмы? Зачем? – задав этот вопрос, я быстро пришла к самому логически правильному выводу. – Вы еще трахаетесь? Я думала, вы расстались!

Мне хотелось врезать по его большому бицепсу, а потом оплакивать понимание, что мысль о них все еще отзывается болью.

Мы мало времени провели вместе, но, когда ты влюблен, время кажется вечностью. Так и было у меня с ним. И я прервала все контакты, чтобы спасти нас обоих.

Все равно у нас бы ничего не вышло. Я не дотягивала до его уровня, поэтому, прекратив отношения, оказала услугу нам обоим, особенно учитывая то, что случилось потом. Плюс ко всему отчасти это я заманила его в ловушку. Взвалила на него ответственность, побудив лишить меня девственности. Я знала, что Данте воспитывали джентльменом. Он всегда старался проявлять любезность, и вот во что это вылилось.

У наших отношений никогда не было будущего, хотя в течение нескольких недель мне казалось иначе.

– Расстались? Мы никогда не встречались, – быстро ответил он, а затем, когда мы остановились на светофоре, покачал головой и закрыл глаза. – То есть, конечно, я обдумывал такой вариант… Но речь не об этом.

Я скрестила руки на груди.

– Тогда о чем? Почему она звонит из тюрьмы тебе, а не родителям, или гребаному адвокату, или еще кому-то?

– Ты теперь постоянно ругаешься? – практически прорычал он.

Меня бесила его наглость, с которой он позволял себе так открыто критиковать меня и мою речь.

– Да, именно так, – но это была ложь. Я сквернословила лишь когда злилась. – И если тебе не нравится, можешь катиться к черту.

Он резко втянул воздух, и я узнала этот звук. Данте тоже был в бешенстве.

– Дай угадаю, и одеваешься ты теперь тоже так? Даже если едешь в аэропорт? – проворчал он.

Интересно, если бы я задушила военного, меня бы отправили в тюрьму?

– Как «так»?

– Носишь лифчик вместо нормальной одежды.

– Это не лифчик, а кроп-топ, – ну и придурок. Я оставила дома свои свитера и решила выбрать более расслабленный образ. Взяла платья длины макси, струящиеся юбки и другую одежду ярких цветов, которую собиралась носить во время пребывания здесь.

– Все видят твои сиськи и живот, а значит, это лифчик.

В тот момент тюрьма не казалась таким уж ужасным вариантом. Я была готова вернуться туда, если в обмен на это получила бы возможность ударить его по лицу.

– Давай каждый останется при своем мнении.

– Твои браться согласились бы со мной, они бы точно взбесились.

– Ой, так ты переживаешь за реакцию моих братьев? Приди в себя. Приезжая домой, вы все общаетесь с девушками, на которых одежды меньше, чем на мне.

– Лайла, неужели ты просишь следить кого-то за тем, с кем я общаюсь? Потому что, насколько мне известно, сама ты не приезжала уже несколько лет, – он ухмыльнулся, думая, что выиграл спор. – И как бы там ни было, твои братья не хотят, чтобы их младшая сестра привлекала ненужное внимание сотни парней.

– Знаешь что, я привлекла достаточно внимания, когда офицеры службы безопасности увели меня в наручниках. Так что можешь передать им, что из «малышки-сестренки» я превратилась в уголовницу, – бросила я в ответ, расстроившись из-за собственной реакции на его слова о младшей сестре.

Мне следовало бы радоваться, что теперь он воспринимает меня лишь так, но это определение, прозвучавшее из его уст, ранило так же сильно, как и раньше.

Данте сделал глубокий вдох, а затем принялся постукивать по рулю, тихо шепча что-то себе под нос.

– Ты что, серьезно сейчас медитируешь? – как будто это я разозлила его, а не наоборот.

– Да, иначе я сорвусь.

– Это ты критикуешь мой выбор одежды.

На светофоре загорелся зеленый, и Данте практически вдавил педаль газа в пол, огрызаясь в ответ:

– Потому что ты одеваешься так, будто мечтаешь, чтобы какой-нибудь парень облизал тебя с ног до головы.

– Боже! – Как мы вообще коснулись этой темы? – Рада, что ты не видел остальную мою одежду.

– Если она похожа на то, что на тебе сейчас, тебя ждет новый гардероб.

Я фыркнула.

– Ты просто смешон, – он всегда считал меня ребенком. И даже после всего, что было, все еще придерживался того же мнения. Но я была взрослой. Господи, да ведь его голова была у меня между ног!

И еще, когда он так со мной разговаривал, я вспоминала случай, когда моя мама попросила Данте отвезти меня в школу, потому что все остальные были заняты. Я обрадовалась, что мы останемся одни в машине, и долго готовилась к этому дню. Разговор в машине шел отлично, но потом, когда мы были уже на полпути к школе, он вдруг тихо произнес: «Мама сказала, что вчера у тебя начались первые месячные. Если тебе что-то понадобится, просто дай знать».

Ага. Именно так все и было. Я мечтала умереть, хотя понимала, Данте просто хотел как лучше и пытался помочь.

Именно таким он и был, всегда заботился и держался поблизости. Становился свидетелем каждой неловкой истории, но никогда не смеялся надо мной.

Клянусь, он бы с легкостью согласился купить мне тампоны.

Казалось, для него я была маленькой девочкой, забота о которой являлась частью семейных обязанностей.

Но наши отношения с самого начала были обречены.

Соблазнив его и вынудив лишить меня девственности, я совершила грандиозную ошибку. И последствия этих действий росли во мне в течение двух с половиной месяцев.

Я носила его ребенка.

И думала, что мне придется растить его в одиночку. В тот первый семестр в университете я так сильно переживала, что едва заставляла себя ходить на лекции.

А еще рядом не было Иззи, единственного близкого мне человека, который, возможно, смог бы понять мою боль. Я планировала все рассказать ей после того, как она выйдет из тюрьмы, но она по-прежнему общалась с другими людьми и игнорировала меня, продолжая двигаться по неверному пути. Мы поддерживали контакт, но не так, как раньше. А следующим летом она позвонила и радостно сообщила, что Данте приглашает ее на свидание.

Каким-то образом Данте – мужчина, о котором я грезила, который подарил мне мой единственный за год оргазм – теперь встречался с моей более красивой сестрой-бунтаркой.

Хотя вряд ли я могла винить его в этом. Я сама оттолкнула его. После выкидыша я оттолкнула всех. У меня началась депрессия, и я была вынуждена обратиться за помощью.

И хотя Иззи сказала, что между ними ничего серьезного, я знала, что они общаются и дружат. Я понимала, Данте воспринимает ее иначе, чем меня. Как равную. А не как младшую сестру.

– Давай-ка проясним ситуацию. Моя сестра, по совместительству твоя подруга, была одета еще хуже, чем я.

– Стиль Иззи всегда отличался от твоего.

– Тебе ли не знать, – хмыкнула я.

Он вздохнул, оттянул воротник футболки, а потом продолжил:

– Лайла, я не хочу еще больше расстраивать тебя. Нам обоим неловко.

– Неловко, потому что вас с Иззи связывают отношения, которые ты скрываешь? – как бы мне ни было неприятно это признавать, но в моем голосе слышалась печаль.

Неужели все это время они спали вместе?

Узнав, что Данте пригласил Иззи на свидание, я едва сдержалась, чтобы не позвонить ему и не высказать все. Но на тот момент я училась справляться со своими эмоциями. Из-за выкидыша я обратилась к психотерапевту, где прорабатывала свои слабые места, стараясь стать лучше. И я понимала: было губительно возвращаться к ситуации, которая причиняла боль или напоминала о выкидыше.

Тогда общение с Данте пошло бы мне во вред. Я возвела его в ранг супергероя и превратила в свой собственный островок безопасности. До того, как мы переспали, именно он был тем единственным человеком, которому я рассказывала о своих проблемах, а после стал тем, с кем я хотела поделиться новостью о своей беременности, но все-таки понимала, что не могу открыться.

Я так сильно хотела быть с ним, что даже уступила тогда, во время нашей рождественской вечеринки, но потом обнаружила, что случившееся на целую неделю выбило меня из колеи.

Да, я мечтала, чтобы Данте успокоил меня, подбодрил, но понимала, что должна сама позаботиться о своих чувствах.

А затем испытала потрясение, когда следующим летом он переключился на мою сестру.

– Нас связывают сугубо деловые отношения, – процедил он. – Мы с ней не вместе. Теперь она работает на меня.

– Да, «теперь», – пробормотала я, все еще не успокоившись.

Я никогда не ругалась с ним по поводу того, что он встречался с моей сестрой, пока я училась в университете на западном побережье и пыталась справиться с последствиями выкидыша. Мне с трудом удавалось получать хорошие оценки, не говоря уже о признании в любви парню, который мне нравится.

– На что ты намекаешь, Делайла?

Я пристально посмотрела на него. Меня раздражало, когда он использовал мое полное имя. Сразу казалось, что у меня проблемы.

– Ну, ты встречался с ней все лето, – стоило мне произнести это вслух, как у меня скрутило живот. Я знала, что они быстро расстались. Осенью Иззи позвонила, а потом приехала и сообщила, что теперь они с Данте просто друзья, и она поступила в местный колледж. Мы отпраздновали это событие. Я порадовалась за нее. Было приятно видеть, насколько сестра счастлива. Теперь же я поняла: возможно, причиной ее счастья и были их тайные отношения.

После этого мы виделись редко. Я пыталась выжить в университете, где все напоминало о моем горе. Студенческая больница, где мне сообщили о беременности; столовая, где меня мучила утренняя тошнота; библиотека, где я читала книги о том, как стать хорошей мамой.

Закончив университет, я спешно сбежала, сказав семье, что не хочу устраивать выпускной вечер, потому что у меня есть возможность поехать в Пуэрто-Рико. Казалось, именно так я могла изменить свою жизнь. Я была в восторге от нового места и возможности исследовать мир вдали от всех ожиданий, которые остались дома.

И теперь я лишилась всего этого благодаря Данте и Иззи.

От одной только этой мысли мои внутренности скрутило.

– Следовательно, вы использовали меня в качестве… кого именно? В качестве прикрытия? Я стала приманкой, чтобы у Иззи была возможность пройти через охрану? – слова обжигали. Я узнала их вкус, он напоминал о тех старых временах, когда меня не замечали, но теперь к нему прибавилось предательство предмета моей детской влюбленности и сестры, которая подставила меня. – Ты занимаешься распространением наркотиков?

– Нет, – Данте свернул на маленькую улочку и заглушил двигатель. А затем взял за подбородок, чтобы я посмотрела ему в глаза. – Вот кем ты меня считаешь? Я бы никогда не подверг Иззи такому риску.

Мне стоило порадоваться, но вместо этого я ощутила лишь горечь.

– Значит, ей повезло, – прошептала я.

В этих словах он услышал отражение моей боли и быстро отреагировал, словно был готов к новой ссоре.

– Повезло? А тебе нет, Лайла? Уверен, ты не станешь намекать, будто я поставил бы тебя под удар. Советую подумать еще раз. Наш план никогда не включал тебя. Я знаю, что ты не создана для… – он замолчал, поняв, что сказал лишнее.

– Для чего именно я не создана, Данте?

Он потер лоб, и я заметила, как ходят желваки на его скулах, будто он принимал какое-то решение. Затем посмотрел на меня в упор, и я увидела в этом взгляде решимость. Его глаза потемнели.

– Ты не создана для этого. Для меня. Для жизни под прикрытием… – он пожирал и пленял меня взглядом, буквально удерживая на месте. – Именно этим мы и занимаемся. Проводим операцию по заданию правительства. Я выполняю условия контракта, как и твоя сестра. Совершенно ясно, что ты – нет.

У меня отвисла челюсть. Мысли закружились, пока я пыталась отделить реальные факты от вымысла.

– Ты… ты шутишь?

Он покачал головой, и, пока жизнь вокруг нас кипела, я пыталась отыскать доказательство лжи в его глазах. Затем он перевел взгляд на старое здание в конце переулка.

– Нет. Ситуация слишком опасная, а ты, Лайла, невинный Ягненок.

– Вообще-то, если ты не заметил, мы с сестрой – близнецы, – выплюнула я. – Она…

– Твоя сестра… – фыркнул он, а затем пробурчал. – Ты же знаешь, Иззи другая. Возможно, вы похожи внешне, но ты более осторожная. Полагаю, ты лишь раз в жизни поступила плохо, и это случилось из-за нее.