Дорога к солнцу

Мне оставалось немного. Дождаться утра. Просто подождать, пока они все уйдут. И тогда…

2

Прогулять школу – других вариантов не было.

В четыре или около того гости начали расходиться. Тихо, чтобы соседей не потревожить. Потом Егор вернулся в комнату, о тишине не заботясь. Один. И вновь засел за свои тексты. Значит, Яр тоже ушел. В шесть утра я даже и не притворялась, что сплю. Я ждала. Я точно вдруг поняла, что мне нужно.

Это странное чувство… теперь я знаю, что это. А тогда… я до сих пор не понимаю, как это все не было заметно со стороны. Просто от меня Яр подвоха не ждал, иначе я объяснить не могу. Я же все рассказывала. Я же про все спрашивала. А тут, когда мне просто очень-очень что-то понадобилось вот там, в подвале нашем… Что меня там ждут (честно, я в то утро и правда подумала, что безумие и сириусята – тема заразная). Мне надо туда. Очень. Прямо сейчас. И даже размышлять больше не о чем. Мне нужно туда, вниз, в подвал.

Егор ушел раньше меня, а я все собиралась. Я была как будто раздвоенная – я двигалась по комнате, и я смотрела на все это со стороны, одобряя: выйди, пусть тебя видят. До метро, слиться с толпой и вернуться обратно – на трамвае. Без лишних взглядов. И тогда – тогда… Я не знала, что меня ждет тогда. Но я точно знала, сидя в трамвайчике и бессмысленно разглядывая уплывающие назад серые стены домов – это очень важно. Это САМОЕ важное сейчас. И тогда – все изменится. Я точно это знала.

Есть ли сейчас у меня какие-либо мысли на этот счет? Конечно. Однозначно. Это даже не столько мысли, сколько опыт, знания. Конечно, я понимаю теперь, что происходило. И это просто случайность, что рядом оказалась я. И именно я это «услышала». Мне рассказывали разные истории – как это происходит. А еще я знаю, что заканчивается все обычно хорошо – долго, счастливо и никаких проблем. И то ли от того, что это не для меня было предназначено, то ли эту точку отсчета изменить было дано не мне – эти мысли все равно не приносят мне покоя.

Я закрываю глаза и ощущаю, как вокруг меня сжимается тьма подвала. Сыро. Пахнет пауками и крысами, и еще чем-то гниющим. Коридорчик узкий – запомнился не таким, ощущался шире и от этого мне дико страшно в темноте. Мои шаги – как посторонние звуки, словно это не я. А я ожидаю чего угодно – паутины, горы трупов, писка крыс, готовых съесть все, что движется. И где-то там – от темноты и маленького, хаотично скользящего вокруг лучика фонаря я теряю чувство пространства – где-то там действительно (слышатся) звуки.

Это было первое, что заставило меня встряхнуться и перестать трусить. Пол должен был быть более грязным. Ну, на мой взгляд. И хотя бы с какими-то осколками, досками и палками, тряпками. Я свечу фонариком под ноги – чисто. Я права. ЭТО спрятано здесь. Еще бы знать – что. Да, я ожидала совершенно чего угодно, вплоть до летающей тарелки, или аппарат какой-нибудь увидеть. Нет, не так. Я ожидала увидеть какое-то устройство. Или оборудованную лабораторию, которую можно было бы изучать не торопясь несколько дней (кино я тогда очень любила тоже, не только читать, и чего только не пересмотрела под пристальным контролем Яра и вне оного).

Звук повторился. Теперь я ясно слышала – стон. Воображение тут же нарисовало мне (дорисовало картинку?) картинку: кто-то из наших гостей зачем-то вернулся сюда, что-то случилось, и самостоятельно выбраться он не может. Картина была настолько чудненькой, что я чуть было не развернулась возвращаться. Действительно, ну не мое это дело – сами разберутся. Но все равно – думать-то думала, а вперед шла, не обратно. Любопытство мое, всё оно. Даже если картинка верна – уговорю меня не выдавать. А расскажет – тоже не проблема. Ну, Яр мораль прочитает, разговаривать перестанет – потерплю я как-нибудь пару дней. Братец будет мозг выносить – да и хрен с ним. И я пошла дальше.

Моей целью оказался ближайший отсек – дальше идти было некуда – глухая стена. Я поводила фонариком вокруг. Тусклого света было явно недостаточно – бледный луч выхватывал лишь отдельные предметы, не позволяя увидеть помещение целиком. Шаг вперед, еще, еще раз по стенам, которых по-прежнему не видно. Чахлый, едва справляющийся с обступающей со всех сторон темноты, свет фонарика высветил странную конструкцию – кулер не кулер, но вода стекала по трубке в чашу: капли ударялись о накопившуюся воду и уже после третьей тихий звук стал дико раздражать. Но именно тут что-то было.

Я не увидела это, выше человеческих возможностей что-то разглядеть в такой темноте, да еще и при таком освещении, которое и светом-то не назовёшь – не фонарик, а сплошное недоразумение, оставшееся от отца, если не от деда, пожирающее батарейки не хуже крота.... Правда, другого и не было. Я просто осторожно, по чуть-чуть, шла к самому темному углу.

До меня как-то не доходила мысль, что изучать можно не только технику, и никаких ассоциаций с разговорами нашими с Яром тоже не возникло. Интересно, сейчас я тоже бы так отреагировала? Или сразу сообразила, что что-то не так? Да хоть бы и просто предположила варианты возможные! Наверное, нет. Но я вновь начинаю задавать вопросы вместо рассказа. Мне нужно столько усилий, чтобы заставить себя хотя бы что-то описать, хоть как-то сказать об этом… Вместо вопросов. Просто рассказать.

Фонарик мигал, но светил, не гас. А это было в самом дальнем и темном месте.

Он выглядел куда моложе Яра и его дружков. На несколько лет старше меня, ну, может, чуть старше. И еще. Почему-то меня ничего не удивляло. Ни он. Ни подвал. Ни смутные и не совсем ясные ощущения. Ощущения странные, возможно, игнорировать которые никак не стоило. А я не обратила внимания на это. Тогда я просто не успела это обдумать и прислушаться. Да реально, не до того было. Тёмный подвал, тусклый, красноватый свет гаснущего фонарика, связанный парень, скорчившийся в неудобной позе… Секретные материалы, чёрт бы их всех побрал и утащил куда подальше. Значит, за этим они и спускались…

Я присела рядом, освещая пленника. Он лежал спине, в очень неудобной позе: голова запрокинута назад, руки связаны за спиной – кто-то. Некто предусмотрительный позаботился, чтобы мучений было побольше. Парень вздрогнул от света, и попытался приподняться.

– Пить, пожалуйста, – через силу прошептал он.

– Сейчас.

Руки у меня тряслись, я несколько раз уронила кофту, пока свернула ее – вполне сойдет на некоторое время за подушку – и подсунула под голову.

– Сейчас. Потерпи. Я принесу.

Ни стакана, ни какой-либо другой емкости у кулера не было. Из ладоней не напоить, и ничего более здравого мне в голову не пришло, кроме как оторвать полосу от моей майки, смочить ее и хоть так принести воды. Мысли метались по пустой голове хаотично, но радовало, что вроде как по делу. Надо подняться наверх. Запереть дверь на внутренний замок – от непрошенных гостей. Аптечка, наверное, вся, целиком. Нож.

И я успела за 5 минут. И не споткнулась, пока спускалась обратно, и даже ничего не уронила.

На этот раз он вообще никак не среагировал на мой приход, на свет. Но со стаканом дело пошло лучше. И еще я подвинула чашку – капли дико раздражали свой монотонностью, а так хоть их стало не слышно. Зато стало куда страшнее в полной тишине. Никаких звуков. Вообще.

Узел никак не поддавался: я сорвала ногти, пробуя развязать. И кроме проблем ничего не получилось – тонкая веревка слишком сильно врезалась в кожу, я чувствовала, как моим пальцам становится тепло и липко. За этими попытками освободить я пропустила все самое интересное. Поэтому чуть не подпрыгнула, когда услышала рядом, чуть не над ухом:

– Ты кто?

Испугалась, конечно, и не ожидала. парень чуть не умирающим выглядел: травмы у него были приличные, и температура – все 39.

И вопрос был такой…А то не видно, кто я. Или ему сказать: сестра одного из твоих ночных гостей? Я пробормотала что-то вроде «ну, там, это…». А он продолжал смотреть в упор. И я, маленькая девочка в темном подвале, я видела только светлые немигающие – как у гипнотизирующей змеи – глаза, заглядывающие прямо внутрь меня. И только через пару минут я сообразила ответить:

– Не бойся, я не враг, правда. Я… я помочь хочу.

Он кивнул и закрыл глаза. И мне вот от этого реально стало куда легче, но это, как оказалось, не надолго.

– Эй… эй, послушай, – позвала я.

– Да.

– Я попробую разрезать? Ты только не дернись, ладно? Очень близко все.

– Да.

Веревку я разрезала. Я даже успела стянуть на запястьях приготовленные повязки. Правда, уже через минуту их пришлось заменять, а потом еще раз, и еще. Я рвала бинт и прикидывала, как бы поаккуратней перевязать: он морщился и вздрагивал от каждого прикосновения, а мои руки тряслись, и я чудом не роняла все, что брала. И только потом сообразила – почему бы не принести чашку с водой поближе, вот прямо сюда? Чем футболку-то портить… Не мой это был день, совсем не мой.

Что делать дальше я не знала. Нет, не правда. Я именно знала, откуда-то точно знала, что можно и нужно сделать. Просто это настолько отличалось от всего того, что было б логичным, от всего, что должно быть логичным… и неясно, откуда это новое знание появилось в моей голове… Я потому и не доверяла себе и своим ощущениям. И еще от этого диссонанса мозг отказывался работать, и сосредоточиться не получалось, даже неимоверными усилиями с моей стороны. Я сидела рядом, смачивала бинты – температура не падала, и я все собиралась и собиралась подняться еще раз наверх, посмотреть что-нибудь жаропонижающее. Но не шла – потому что это не помогло бы. Я точно это откуда-то знала, но вяло думала – надо подняться, посмотреть… И сидела в темной камере, поглядывая периодически пленника.

Интересно, сказал он что-то Егору? И какую информацию – почему-то мысли, что мучить можно и просто так, потому что ты другой, мне в голову не приходила. Что такого ценного он мог знать, чтобы вот так стараться? И при чем здесь Яр…

Интересно, Егор это делал? То еще злобное существо, но у меня никак не получалось представить его здесь в качестве палача, ну никак. Сестре младшей подзатыльник дать в воспитательных целях – это пожалуйста. А тут… Тут другая психология нужна, другой типаж, что ли… Яр – тоже нет, он мозг. Вот как он тут стоит, смотрит на все, брезгливо и снисходительно – это да, а до откровенного мордобоя… он не опустится… Наверное… не опустится. Как же гадко… Нет, я спокойно смотрела фильмы, в которых лилось море крови, и положительный герой направо и налево и самыми изощренными способами «мочил» всяких вредителей, противников добра и света. Но ТАМ – там все было понарошку, неправда. А ЗДЕСЬ…

Фонарик постепенно терял яркость. Надо было подумать, как выбраться отсюда, пока мы не остались в полной темноте. и я думала. Настолько хорошо думала, что реальность воспринимать перестала. И ничего удивительного! Так со мной всегда происходит даже и до сих пор: погружусь в мысли – и хоть толпа орков рядом носиться будет – не замечу. Я задумалась и чуть не подпрыгнула, когда услышала:

– Спасибо. Что ты планируешь сделать дальше?

Он смотрел на меня и, кажется, улыбался. И это было так странно… Он был… неестественным здесь. Реально, хотелось платье подобрать, книксен сделать и спросить: «мальчик, а мальчик, а что Вы здесь делаете?» Ну какое платье… Майка порванная, джинсы грязные, из которых я уже вырасти успела. Надо было собраться. Надо было ответить.

– Хотелось бы выйти отсюда. Потому что скоро мы останемся без света – у фонарика батарейка садится… А ещё – через несколько часов сюда точно кто-нибудь придет.

– Мне нравится твоя идея.

– Ты встать можешь?

– Могу.

Ну, могу – это было конечно смелое заявление, далось ему это с трудом, хотя он очень пытался не показывать своей слабости. Но даже при имеющемся освещении я видела. Чувствовала. Но помогать не рискнула – он опирался на стену, сам. И все казалось не таким страшным.

Потом я шла впереди, он – за мной. Фонарик действительно светил из последних сил, и, в конце-концов, погас, но, на счастье, уже перед самой лестницей наверх, до которой оставалось всего-то несколько шагов. Но почему-то было ощущение света. А еще, вдруг и неожиданно, я поняла, что случилось. Ощущение бредовости произошедшего вдруг исчезло. Всё просто стало правильным, самым правильным. И пусть это тысячу раз не мое слово – от Яра досталось в наследство – оно остается для меня мерой и критерием любой мысли, даже и до сих пор. А тогда было важным особенно.

Я долго жмурилась на кухне от яркого света, потоком вливающегося через окно. Тот, кто шел за мной, тоже щурился, осматривался вокруг, и улыбался. Как дурак. Я тогда не знала цену свободе, откуда бы. Кроме солнца беспокойство доставляла еще одно обстоятельство – чем больше мои глаза привыкали, тем интереснее мне было посмотреть на мой «трофей». И более того – почему-то я была уверена, что знаю этого парня, стоящего теперь рядом.

– Садись. Есть хочешь?

– Нет, – ответил он и пододвинул к себе ближайший стул.

– А… а как ты сюда попал?

– Не повезло, – он все улыбался и смотрел на меня в упор. Я так и вижу эту картинку – как иллюстрацию в книжке: он улыбается, а глаза у него такие светлые и такие холодные… Как хрусталь. А я не люблю хрусталь.

– Ну и что, понравилось в подвале? – я нашла, наконец, занятие для себя: посуда в раковине осталась с утра, перемыть надо. И избавиться наконец от этого взгляда.

– Не понравилось.

– А… а зачем ты моему брату нужен?

– А кто из них твой брат?

– Такой, самый крупный. Егор.

– Егор… нет, не припомню, чтобы при мне кого-то так называли. Идентификация сложная штука, не при всех можно вот так легко назвать своё имя.

– Да-да, имя даёт же власть над человеком. Конечно-конечно. Раньше это объясняли магией, теперь влиянием волн. Это я все слышала, – нетерпеливо, возможно даже слишком, отозвалась я. – Кличку брата не знаю. Он пишет статьи – портал в иной мир все ищет, вот и собирает материал. Знаешь, дорога в холмах, путь, который можно найти лишь однажды, свидетельства очевидцев… – я мыла посуду, но все равно пыталась не выпустить из поля зрения его лицо. Правду можно и не сказать, но скрыть-то точно труднее.

– А, этот… Наверное, это и пытается. Каждому своё, – как-то равнодушно отозвался гость. И вот как это расценивать, а?

– Значит, ты не в курсе, где у нас проживают эльфы и как к ним попасть… И зачем ты тогда здесь?

– Я – эльф.

– Ты сумасшедший, – тихо сказала я, но мне кричать хотелось. – Ты такой же сумасшедший, как и Егор, и как все эти его придурки-друзья. Что, и вход в другое измерение показать можешь?

– Могу.

Бред и правда заразен. Еще один… Как я разозлилась в тот момент! А он улыбался.

– Подойди поближе.

И я почему-то действительно подошла. Совсем близко.

– Не хочешь говорить – не говори, очень надо, – начала я. Мне нужно тогда было поверить, что я все сделала сама, и подошла к нему тоже сама – только потому, что я так хотела.

– Положи руку мне на плечо. И ничего не бойся.

«Я и не боюсь», – подумала я, но говорить ничего не стала, очень надо.

– Правильно, и не нужно, – отозвался он. А потом…

Кукла только села пить чай. Кукла старая, глаза давно смотрят в разные стороны, не закрываются, а нежное фарфоровое личико изрисовано навечно въевшимися чернилами. Зато платье у нее новое, пусть и не нарядное, но новое и чистое. И теперь кукла пришла в гости к зайцу. Телевизор вяло бормочет, брат что-то говорит, комментируя, а маленькая девочка тихо перебирает на полу игрушки – они играют в гости и им не до того, что обсуждают взрослые. Не до мира, ждущего конца света… эти слова повторяют везде. Но никто уже не верит и не принимает их всерьез – околонаучный бред давно уже напугал всех и больше не интересен. Взрослые сидят спокойно, все привычно и тихо. Но что-то случилось. По экрану вдруг пошли полосы, девочка поднимает голову и там, внутри старого черного экрана видит человека. И человек – такой… странный… и тень сложилась крыльями у него за спиной.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.