Попаданка для звездного ректора

– Все я знаю, – Аль глотнул еще травяной настойки. – Как и то, что ее муж мог выпасть из самолета еще до того, как человеческий транспорт затянуло в портал. Тео вспомнила, что несколько мужчин, в том числе и ее благоверный, в момент катастрофы пытались открыть аварийные выходы и выбросить женщин с детьми… Начали с детей…

– Если так, он может выпасть в любой точке пространства: в будущем, в прошлом, в соседней Галактике…

– Я снарядил на его поиски всех, кого мог мобилизовать, используя связи тар Лахвов и кзарианской аристократии. МЧС, силовиков разных структур. И они до сих пор продолжают работать.

– Даже понимая, что шансы невелики? Фактически – призрачны?

– Да. Даже так.

Райдар встал и неспешно прошелся по помещению. Комната для отдыха была просторной и светлой, меблированной мягкими пуфиками, диванами, креслами… Столиком, на котором и стояли закуски для кзарианцев.

– Аль, – рре Нальсис крутанулся лицом к тар Лахверу. – Ты отправил Лею с Тео в надежде, что она объяснит, как можно тут жить и без близких? Даже потеряв мужа и не сумев найти? Так ведь?

Аль только кивнул.

– Если считаешь, что я использовал твою жену втемную, можешь вызвать ее назад, – сказал тихо. – Это твоя женщина и тебе, безусловно, видней, что для нее лучше и как для нее правильней. Может ей вообще не стоит вспоминать о пережитом: о потере супруга и прочем… Это твое право вернуть Лею. Или можем вместе отправиться к женщинам и прервать их тет-а-тет у моря немедленно.

Аль замолчал, глядя на гостя в упор. Райдар усмехнулся и покачал головой.

– Лея смирилась с тем, что прошлого уже не вернешь. Если подобный разговор выведет ее из себя и заставит жалеть о жизни в другой Галактике, значит, мы не так близки, как я полагал.

– Так ее не звать?

– Нет. Но мой тебе совет, Альзаир. Скажи Тео все, что думаешь о ее муже, о шансах найти его и увидеть живым. Просто предупреждаю тебя чисто по-дружески. Женщина, с волевым и сильным характером, узнав, что ты скрывал от нее или обманывал, может отреагировать совершенно внезапно. Сам пожалеешь, что не сделал иначе и исправлять все будет гораздо сложнее…

– Опыт? – уточнил Аль.

– Еще какой, – выдохнул Райдар.

– Но я все равно пока не готов к разговору. Да и она, как мне кажется, тоже.

Аль заметил, что инстинктивно скрестил руки на груди и встал в стойку – будто защищался от неприятных событий. Гость тоже оценил позу хозяина, невесело усмехнулся и покачал головой. Мол, по лезвию ходишь, по лезвию отношений и доверия Тео. Аль это знал. Все понимал. Но не мог пока действовать. Не хватало решимости, смелости, что ли? И куча вопросов стопорили, останавливали.

А если она решит, что тар Лахвер нарочно? Специально хочет свернуть поиски семьи Тео, дабы завладеть ей, как своей женщиной? Она ведь в курсе, что он к ней неровно дышит. Не знает всего, не представляет – насколько. Но этого хватит, чтобы ему не поверить.

Тогда Тео может вообще отвернуться, и сама уехать куда подальше от Аля.

Нет! Этого он не мог допустить!

– А ее сын? Я читал, что детей вообще не обнаружили в самолете, хотя по документам и данным их было не меньше десятка.

– Все верно. Их вроде бы пытались эвакуировать. Но что-то пошло не так.

– Куда же они подевались?

– Я очень надеюсь, мы это узнаем. Ни одного погибшего ребенка мы не нашли ни в одной части космоса. Это дает надежду, что…

– Они остались в живых?

– Да.

– Но даже, если они не погибли, как выброшенные из самолета прямо в портал взрослые, а угодили, например, на планету, думаешь, там они смогли адаптироваться?

– Я понял, о чем ты, – тяжко вздохнул Аль. – Считаешь, что даже, выживи они в той катастрофе и упади на колонию или Луну, их шансы выкарабкаться все равно крайне малы.

– Да, – развел руками Райдар. – Хотел бы верить или дать надежду тебе. Но опыт и логика подсказывают другое.

– Не знаю… Тео говорит, что чувствует – ее сын жив.

– Она – мать и может просто не верить…

– Мужа она тоже очень хочет найти. Однако ни разу не говорила, что ощущает, будто тот выжил.

Райдар отмахнулся и опять прогулялся.

– Ты понимаешь разницу между ребенком и мужем? – уточнил, оглянувшись через плечо.

– Все понимаю. Но моя интуиция…

– Подсказывает тебе то же самое, что и Тео говорит ее материнский инстинкт?

– Да. А я привык доверять своей интуиции. Я воевал много раз, ты и сам знаешь. И еще ни разу шестое чувство не подводило. Даже в патовых ситуациях позволяло правильно оценить обстановку и обстоятельства. Не давало ложных надежд, но иной раз подсказывало такое, во что разум просто отказывался верить. А получалось так, как нашептывало шестое чувство…

– Понимаю тебя, – задумчиво кивнул Райдар. – Что ж, надеюсь, твоя интуиция не обманывает. Это было бы лучшим решением. Точнее – вариантом. Найти ее сына и объяснить, что мужа уже не вернуть.

– Объяснить… – настал черед Аля отмахиваться и качать головой. – Не знаю, как это вообще – «объяснить»… – Он усмехнулся, встал и приблизился к гостю. – Вся ирония, Рай, заключается в том, что будь ее муж жив, я еще мог бы бороться, вызвать его на поединок, соперничать! У меня был бы шанс! А сейчас… Сейчас у меня нет ничего…

– Трудно воевать с тем, кого только помнят. Потому что помнят обычно только хорошее, – удивил рре Нальсис, сел обратно за стол и отпил настойки. – Да, я все понимаю. Но ты не пробовал… ну не знаю, соблазнить ее? Да-да! Просто, по-мужски, соблазнить! Каждой женщине хочется любви, ласки, даже такой сильной, как моя Лея. Найди к ней подход, в конце концов – очаруй… Разве не тебя называют самым завидным женихом в космическом государстве? Разве женщины по тебе не сохнут?

Аль усмехнулся так, что гость приподнял брови.

– Да! Представь себе! Я пытался не раз! Целовал ее, обнимал. Она будто железная! Рай! Она просто железная!

– Иди ты! Даже малейшей реакции, ответа нет? Не поверю! Я же видел, как она на тебя смотрит. Так не смотрят на обычного коллегу, начальника, к которому ничего не испытывают.

– Мне тоже иной раз кажется, что она… ну как бы это сказать… заинтересована. Но стоит мне сделать первый шаг…

– Я понял, – Райдар вздохнул. Отпил еще настойки и задумчиво произнес: – В таком случае, у тебя один лишь стоящий вариант. Отправиться с ней в какую-нибудь экспедицию. Очутиться один на одни с неприятностями, с какой-то проблемой, в конце концов – притворно разбиться на какой-то захолустной планете…

– Ты себя слышишь? – Аль возмущенно рыкнул. – Обмануть ее, заманить куда-то, чтобы остаться с Тео один на один? Ты же сам недавно меня убеждал, как плохо замалчивать и обманывать попаданку! И что женщины, подобные Тео, не прощают такого и не спускают!

– Да! Если ничего другого не получается, если не работают иные методы и варианты! В конце концов! Аль! Ты ничего плохого не делаешь! Сто процентов – ее мужик мертв! Сто процентов – она уже с ним не встретится никогда! Ты всего лишь чуточку ускоряешь неизбежное и помогаешь ей сделать правильный выбор…

– Нет, Рай, это какая-то ерунда…

– Послушай, Аль! Неприятности, страхи, угроза для жизни очень сближают. Тебе нужно лишь найти повод, выбрать удачный момент и случай. Пропажа какой-нибудь студенческой экспедиции или нечто подобное, странный случай, некое происшествие на старой колонии кзарианцев. Вы полетите вместе, пройдете все испытания, трудности и проблемы в непростом путешествии. Расследуете дело и сблизитесь. Да! Это все крайне рискованно! Если она узнает и не поймет, не примет, между вами все будет кончено.

– Но дальше так продолжаться не может…

– Вот именно!

– Я подумаю, Рай…

– Думай и решай! Иначе ты так и продолжишь бродить тут, как тень и переживать. Смотреть на нее словно загнанный зверь, облизываться, пытаться ее соблазнить. А она останется один на один с несбывшимися надеждами на встречу со своим мужиком, и на отношения с тобой тоже. Ты должен заставить ее, в конце концов, выбрать! Либо продолжать гоняться за прошлым, за фантомами своих близких и любимых, либо выстроить свою судьбу заново. Если все, что я слышал о ней – правда, эта женщина способна подобное пережить и найти свое счастье в нашей Галактике.

– Обмануть ее или быть честным. Вот мой выбор и он просто ужасен…

– Еще неизвестно – что больше обман. То, что она рассчитывает на розыски мужа, хотя надежды уже нет, ты это сам знаешь или то, что ты резко отвлечешь ее от этого абсолютно бессмысленного предприятия и переключишь на новые отношения. Ее мужик однозначно уже погиб. И твои действия лишь помогут ей это принять.

– Я подумаю, но не уверен, что так правильно. Я привык к полной честности с Тео.

– Тогда придется привыкнуть и к одиночеству. И ее обречь на бесплотные ожидания. Не жалко себя, ты вон даже осунулся и выглядишь хуже, чем на войне, когда мы с тобой проигрывали схватки, хотя бы к Теоне прояви жалость…

– Ты прямо искуситель, Райдар. Гладко говоришь, мощно аргументируешь.

– Атрикский посох! Да неужели ты думаешь, что я пожелаю плохого тебе или твоей подопечной? Я хоть раз общался с тобой не искренне?

– Не думаю, не думаю… Не сомневайся. Я знаю, что ты – честный малый…

Глава 4

Наше время

Тео

Какое-то время у меня банально не хватало душевных сил оттолкнуть Аля. Но в конце концов, рассудительность перевесила желание почувствовать себя женщиной, наконец-то, избавиться от глухого, тяжелого чувства бесконечного одиночества.

Я дернулась и попыталась высвободиться из рук ректора. Он отпустил, как всегда поступал. Отступил, тяжело дыша, и хрипло уточнил:

– Ты как? Успокоилась? Привела себя в чувство?

Я кивнула. Аль еще некоторое время просто стоял, шумно вдыхал и смотрел. Словно хотел еще что-то сказать, но не мог решиться или не считал это правильным.

Я почему-то замерла и ждала, будто его слова многое значили: и для меня, и для самого кзарианина.

Между нами повисла напряженная тишина, наполненная эмоциями, надеждами, порывами так, что практически трещала по швам. Воздух будто резко стал горячее, а атмосфера буквально искрила.

Хотя ни один из нас не дергался с места…

Мы глаз не могли оторвать друг от друга…

Знаете эти страстные сцены, где они смотрят так, будто уже мысленно друг друга раздели и занимаются чем-то в постели.

Вроде бы объятия мы расцепили, наши губы больше не соприкасались, но я все еще чувствовала ректора так, словно мы обнимались и целовались. Кровь горячим быстрым потоком струилась по венам, ударяла в виски, спускалась в живот большим теплым шаром… Губы горели, колени слабели, сердце замирало и вдруг припускало…

Я могла бы сейчас возмутиться психотерапевтическими методами ректора, дать ему пощечину и напомнить, что еще недавно в спортзале Аль вот также впился губами в губы и я его в точности также одернула. Но мне не хотелось выяснять отношения. Почему-то не возникало ни малейшего желания даже сделать замечание кзарианину. Оно и неудивительно! С каждым днем, с каждым разом мне все труднее было удерживать этого мужчину на расстоянии вытянутой руки.

Мне хотелось иметь крепкое плечо рядом, я дико устала быть сильной и самодостаточной. Одной ложиться, одной вставать…

До попадания мы жили дружной семьей. Были проблемы, трудности, ссоры. Но я уже и забыла каково это – круглосуточно ощущать одиночество.

Да и, чего уж греха таить – Аль мне очень нравился, как мужчина. Я тянулась к нему с первой же встречи. Как бы ни корила себя за это, напоминая, что мой муж все еще жив. И по факту – это измена, а измены я всегда ненавидела и порицала.

Жив? Я не могла знать это наверняка.

Кто-то из коллег в Академии прозрачно намекал, что надежды уже нет. Мне порой прямо в лицо говорили: мол, ректор не прекратил поиски только, чтобы тебя не травмировать. Исключительно из симпатии к тебе.

Кто-то поддерживал надежду, что Герман еще вполне может найтись. Я много думала о том, что, вернув мужа, возможно, все равно захочу стать женщиной Аля. Но тогда мы хотя бы встретимся, выясним отношения и разойдемся честно, без обиняков.

А вот так… пока муж где-то там, возможно, отчаянно борется за свою жизнь… Нет, я так не могла, не получалось.

Аль усмехнулся с оттенком растерянности – так усмехаются, если хотят скрыть какие-то сильные эмоции и произнес по-прежнему хрипло:

– Ладно. Надо выходить из верхоста и изучать – куда мы попали. Условия тут вполне себе подходящие. Атмосфера, гравитация, состав почвы, воды, все это проверяли кзарианцы еще когда населяли колонию. Так что можно двигаться в защитном костюме, не принимая специальные адаптанты. Корабль висит на склоне горы, поэтому придется все же использовать специальную обувь, перчатки и комбинезоны с присосками. Ты пойдешь или подождешь меня тут?

– Уж лучше пойду.

Мне совсем не хотелось оставаться одной невесть сколько времени, пока кзарианин исследует местность. Сидеть, волноваться, когда он вернется и не случится ли с ним какая-то беда… Все же студенты-то угодили в передрягу! Да и на подлете к планете с нами случилась масса странных событий. Не удивлюсь, если и после посадки нас ждут не менее сокрушительные сюрпризы.

Нет уж! Проще идти вдвоем.

Аль дал мне несколько минут передумать и, видя, что я по-прежнему упорствую, резюмировал:

– Хорошо. Тогда одевайся. А я пока настрою миклоны на прием сигналов о помощи. Может что-то да обнаружим.

Я без лишних просьб отдала Алю браслет-компьютер и отправилась в собственную каюту переодеваться.

Натянуть упомянутый начальником комбинезон было делом пары-тройки минут. Если воевать я так особо и не научилась, то быстро экипироваться и рулить звездолетом натренировалась так, что многие удивлялись. Некоторые считали, будто сработали какие-то скрытые способности нэнги. Пока я отлично рулила космическим транспортом и крайне плохо – собственным телом, если пыталась летать на крыльях…

…Не прошло и каких-то минут двадцати, как мы с Алем осторожно выходили из верхоста на склон по маршруту, который рассчитал ректор и записал мне на миклон.

Гора оказалась очень крутой, как выражаются иногда – с отрицательным уклоном. Я никогда не была альпинисткой, и, признаться не особенно понимала этих людей, которые рисковали жизнями, дабы покорять склоны и брать высоты. Разреженный воздух не доставлял неудобств – костюмы успешно компенсировали недостаток кислорода и изменение давления. Хотя никаких шлемов на нас не было – наночастицы поступали в кровь через кожу, принося кислород и забирая излишки углекислого газа.

Присоски на костюме помогали закрепиться на склоне как ящерица – во многих местах. Но мне все равно было страшно до ужаса, аж испарина выступила на висках.

Где-то вдалеке высилось дерево, отдаленно напоминающее сосну с расщепленными на кончиках иголками. Оно будто обнимало корнями обрыв. Местами я видела кустики травки непривычного изумрудного оттенка и голубые цветочки, похожие на зевы каких-то чудовищ. Верхние лепестки выглядели, как голова и глаза, из желтой внутренности выстреливал алый язык, а нижние, более плоские лепестки, напоминали массивную челюсть…

Бррр…

Небо выглядело очень красиво: ярко-лазурное, чистое, как слеза. Редкие облака стремительно проплывали мимо и деловито устремлялись к горизонту. Казалось, все вокруг было в движении.

Аль вывел нас на узкое плато, где особо было не развернуться, и я не могла отделаться от мысли, что если упаду, если вдруг что, могу промахнуться мимо этой площадки.

Смотреть вниз оказалось еще ужасней. Там раззявились глубокие ущелья, массивные глыбы на ледяных перевалах двигались буквально на наших глазах. Нет, рухнуть туда – все равно что погибнуть.

Наши костюмы демпировали удары и даже выстрелы из плазменных пистолетов. Но там ударами не обойдется. Наверняка тебя так перекрутит, что позвоночник повредится во многих местах. И еще не факт, что оттуда тебя вытащат, даже учитывая местные удивительные технологии…

Я в ужасе покосилась на Аля.

Тот в шаг подошел и осторожно, деликатно взял меня за плечи.

– Тео, ты веришь мне? Ты мне веришь?

– Дда…

Ему я верила беспрекословно. Аль спас меня когда-то из самолета, вылечил и нянчился много месяцев. Именно нянчился: помогал адаптироваться, объяснял, как и что тут устроено, дал работу и отлично всем обеспечил.

Да, если кому-то я и доверяла без вопросов, без малейших сомнений – так это моему начальнику-ректору.

– Тогда делай, как я, и не бойся. Мы пристегнуты друг к другу при помощи страховок, ничего не случится. Если что, просто приклейся к горе и без паники жди от меня помощи.

– Пприклейся? – я прямо опешила. – Это как? Я не понимаю.

– Тео! Перестань себя накручивать и нервничать! Иначе я снова тебя поцелую! – его слова слегка отдавали горечью, но больше в них было призыва перестать рефлексировать и успокоиться. Я посмотрела в фиалковые глаза кзарианца: ясные-ясные, как чистое небо и поделилась всеми своими сомнениями:

– А если страховочный трос оборвется? Если карабины, которые пристегивают меня к тебе, вдруг испортятся – неожиданно и полностью? Мы понятия не имеем что нас тут ждет! Я никогда не лазила по горам и боюсь этого до потери сознания…

– И это мне ты сейчас говоришь? – Аль хитро прищурился и усмехнулся. – Ты же нэнги! Ты можешь летать!

– Могу в теории. Но пока не умею.

– Ты уже летала в спортзале.

– Но тогда с ног не сбивал ветер, и воздушные потоки не были настолько непредсказуемыми. В моем мире в горах вертолет не мог приземлиться или взлететь. А я все-таки – очень сильно не вертолет.

– Но ты сейчас и не в своем мире. Хорошо. Положись на меня. Если ты мне доверяешь… Давай еще раз. Ты мне доверяешь?

– Дда…

– В таком случае, пошли…

Он начал неспешно карабкаться и выглядело это настолько легко, словно Аль банально прогуливался от скуки. Я попыталась за ним повторить. Присоски надежно прилепляли к скале, но ветер временами прямо-таки хлестал… Фразы «ветер ударил», «ветер столкнул», «ветер сбил» уже не казались настолько аллегоричными. Временами воздушное давление становилось таким, словно невидимый камень обрушивался с одной стороны. Оставалось лишь надеяться на костюмы…

Мы медленно продолжали карабкаться вверх.

На карте все выглядело довольно-таки просто: немного подняться по склону, слегка подтянуться и выбраться на вершину горы. По факту, мы двигались, двигались и двигались, а вершина как будто совершенно не приближалась…

Масштаб, что б его… чертов масштаб!

Я старалась смотреть только на Аля и это, как обычно, придавало уверенности. Кзарианин поднимался ловко, спокойно: хватался за камни, подтягивался, закреплял тело присосками и ни разу не ошибся в своих действиях. Я ползла за ним: шаг за шагом, стараясь в точности повторять каждый этап и концентрироваться не на страхе, не на панике, что можно сорваться, а на правильности и отточенности движений. Это помогало мне в свое время осваивать разные техники боя. Полностью сфокусироваться на действиях, не бояться проиграть или дать маху, показать себя слабой и беззащитной. Просто парировать нападения, блокировать удары и атаковать… Думать не о том, что может случиться, а о том, что сделаешь в следующую секунду.

Именно так мы сейчас и взбирались на гору.

Метр за метром карабкались вверх. Верхост напоминал трилобита, что окаменел на обрывистом склоне. Большой, эффектный и неподвижный. И мы все больше от него отдалялись.

Я знала, что Аль захватил и припасы, и воду, и даже высокотехнологичную палатку, сложив все в специальный рюкзак, где внутренности сжимались силовыми полями. В итоге, вещи занимали куда меньше места, были легче за счет пыли, влаги и воздуха, которые из них просто выдавливались. Фактически внутри рюкзака образовывался словно локальный космос.

Но все равно мне было дико страшно, что мы удаляемся от звездолета, где есть все для жизни с комфортом.

Я никогда не ходила в походы ни на Земле, ни в этой Галактике. Я вообще – домашняя женщина до мозга костей, до кончиков волос.

И тут сразу тебе – альпинизм и туризм во всех ярких и опасных их проявлениях. Я чувствовала себя очень не в своей тарелке. И снова присутствие Аля, его улыбка и легкие кивки давали хотя бы призрачную уверенность, что все закончится более-менее неплохо…

Внезапно наверху что-то громыхнуло. Мне это не понравилось сразу. Над вершиной резко сгустились тучи, и ветер начал уже даже не хлестать или бить, а прямо усиленно сталкивать вниз. Оставалось надеяться на присоски и Аля, который даже не дрогнул и продолжил спокойно карабкаться. По-моему, даже немного ускорился…

Однако нас ждало новое испытание – со склона начали градом срываться камушки. А потом… на нас двинулась лавина…

…Земным альпинистам пришлось бы несладко, вполне возможно они бы погибли, однако же наши специальные костюмы были ударопрочными, хоть и тонкими. Ткань демпировала мощные удары. Она же и грела, позволяя сохранять прежнюю температуру тела, даже если вокруг было сильно ниже нуля… Мало того! Униформа впрыскивала в кровь кислород, если вдруг дышать становилось совсем нечем, а при самых тяжелых условиях – добавляло к нему адаптанты. Этим занимались умные нанороботы, которые из материи мигрировали через поры в кровь и обратно. Получали информацию о состоянии хозяина, убирали все вредное из организма, добавляя полезное, и то, чего не хватает. Они могли даже яды из клеток вычистить полностью.

Мы сразу же сгруппировались и надели на головы шлемы, закрыв рты и носы надежными балаклавами. Следом мы нацепили перчатки и укрепленные силовым полем очки из сверхпрочного пластика. Последние сохраняли глаза, как при страшном морозе, так и в действующем вулкане при высоченной температуре, защищали их от любых ударов и жгучих лучей. Силовую защиту врубили на максимум. Специальные поля создавали вокруг нас небольшое, но все же пространство, также как и костюм нивелировали удары, воздействия очень низких и высоких температур.

Последним штрихом – включили мини-силовые пушки на максимум. Они пробивали металл и, конечно, любую толщу снега и льда, сохраняя отверстия для полноценного дыхания.

Ф-уф… Дело сделано…

Мы едва успели, потому что стихия ждать не хотела – так и жаждала нас покалечить, как минимум – захватить в плен.

…Небо и земля поменялись местами, я будто очутилась в сплошном потоке: сверху, снизу, с разных сторон било, мотало и накрывало, и накрывало…

Закручивало, словно меня и Аля ввинчивают в какое-то устройство безумные архитекторы этого каверзного места…

Следующие несколько минут чудилось, что я уже отсюда не выберусь.

Я абсолютно утратила ориентацию, очутилась в снежном плену и не понимала, что теперь делать… Паника накручивала пульс, в висках бились ошалелые аккорды сердца: быстрые, мощные и неровные… Пока меня не подтянул к себе Аль.

Опять же – высокотехнологичные тросы в новой Галактике снабжали специальными силовыми катушками, которые включались при особой необходимости. Меня медленно подтащило к ректору прямо внутри снежного кокона и тот закрыл меня своим телом.

Стихия продолжала бунтовать, будто возмущалась нашим присутствием, попыткой отобрать у нее то, что она считала своей по праву. Студентов, которые здесь пропали.

Сколько прошло времени, не представляю. Чудилось, это уже никогда не закончится. Я не понимала – где мы сейчас. То ли скатились в пропасть со снегом, то ли уже на ледяном перевале, то ли рухнули на крышу верхоста.

Вокруг была сплошняком темнота. Постоянно что-то двигалось, менялось местами. Нас то толкало, то закручивало, то наваливалось бетонными глыбами…

…Наконец, когда все вокруг стихло, Аль включил очередное чудо местных высоких технологий – силовую направленную пушку. Она словно ядром выстрелила вверх, и над нами распахнулось лазурное небо. Мы очутились довольно-таки глубоко, словно рухнули в колодец из снега. Однако и на этот случай у нас с Алем нашлись специальные здешние приблуды.

Силовые мини-пушки на сапогах и перчатках сработали быстро. Мы включили их практически одновременно. Хотя я и ощущала внутреннюю панику, аж все органы вибрировали в теле, но действовала в критических ситуациях я всегда неплохо, даже до попадания.

Нас выбросило из снежного плена. Мы сгруппировались, и Аль поддернул меня на силовом страховочном тросе. И… мы очутились в естественной выемке, какие земные альпинисты называли «балконами». Пришлось прокатиться, чуть покувыркаться, и я распласталась на ровной породе. Лежала, релаксировала, успокаивалась, пока ректор оглядывался и улыбался.

Верхост засыпало снегом так, что видно его фактически совсем не было. Аль дистанционно врубил силовые пушки на защитном куполе корабля – и он также показался неподалеку.

Оказывается, нас не особенно унесло, и скатились мы недалеко.