Вернуть любой ценой

– Ладно, разбирайтесь сами, – недовольно цедит брат и обрывает разговор, не попрощавшись.

Все. Приехали. Помощи ждать неоткуда.

Сжав руки, невидящим взглядом смотрю в окно. Слезы застилают глаза, а из горла рвется крик.

И только сейчас я понимаю, как накосячила. Кормила собаку вместе с Витей, доставала кресло из машины. Кто теперь поверит в историю о шантаже и принуждении? Кто бросится меня защищать? Никто.

Я пропала. Осталась один на один с Торгановым.

Глава 3

Глава 3

Обычно я гоняю по трассе как сумасшедший. Жаль нельзя вернуться в мои лет восемнадцать, точно бы подался в стритрейсеры. Но сегодня впервые за несколько лет я еду аккуратно. Очень аккуратно.

Сзади в детском креслице крепко спит мой сын. Маленькие ручки обнимают потрепанного зайца с замусоленными ушами. Наверное, любимая игрушка. А у меня был жираф, связанный бабушкой Томой. Наверняка, он до сих пор хранится у родителей.

Или мама выкинула?

Сердце ёкает как от необратимой утраты. И мысли сразу же переключаются на другое. Более ценное и насущное. Родаки мне ничего не сказали. Даже не намекнули. А могли бы… Интересно, почему затихорились? Лиза попросила, или сами такое решение приняли?

А вот со Столетовым мне все понятно, вопросов я к нему не имею. У Богдаши гордость и злость взыграли. Дескать, поручил позаботиться о сестре, а ты, Тор? Сука, а не друг. Но все остальные? Мама с папой, Тима Морозов. И сама Лиза. Ей-то кто мешал позвонить?

Но с Лизой история тоже предельно ясная. Тут другое. И эта стерва точно знала, что всплывут все ее пакости и придется отвечать. Хотя бы признать вину. Вот и сидела тихо. И всех остальных убедила в простом неприглядном факте.

Витя Торганов – убежденный чайлдфри. Ну какой из него муж? Только проблемы с таким. И все поверили. И друзья, и родители.

Чуть повернув зеркало заднего вида, роняю взгляд на мать моего сына. Спит зараза! Такая тонкая, ранимая, похожая на олененка. Но внешность обманчива. Я сам на нее купился. А зря. Видимо решил, что яблоко от яблони далеко не падает. А эта фрукта оказалась с гнильцой.

Пальцы сжимают руль с удвоенной силой. Ощерившись как бультерьер, упираюсь взглядом в полупустую дорогу. Куда я еду? В город или в загородный дом? Где ребенку будет удобней? И откуда его мамаша не сумеет сбежать?

«Загород», – бьет словно кувалдой по голове. Там спокойнее. Нужно только тщательно продумать все условия и выставить их Лизавете Васильевне. Ничего личного. Только бизнес.

Мой сын должен жить со мной, а не с левым мужиком. Я хочу и буду принимать участие в его воспитании. Сам принимать решения о детском садике и школе, в какие секции отдать, к каким репетиторам отвести.

Эмоции зашкаливают, стоит только вспомнить, как обнимал маленькое тщедушное тельце. Кстати, почему Даня такой худой и бледный? Ест плохо или причина в другом?

«Твою ж мать! – в полутьме сворачиваю на дорогу к поселку. – Надо навести справки, кто принимал роды и нет ли родовой травмы. Шейные позвонки проверить обязательно».

Едкая горечь заливает душу. Вот почему так? Я принял половину детей в Шанске и в окрестностях. Летал с санавиацией на дальние хутора. Потом в Москве доставал детвору для богатых и знаменитых. И никому никогда не чурался помочь. Надиному сыну помог появиться на свет. А мой собственный прошел на общих основаниях. За одно это Лизе нужно оторвать голову.

Олененок, блин. Бемби хренов!

Ярость и злость заставляют меня сильнее втопить педаль газа в пол.

«Стопэ, сына везешь, – останавливаю самого себя. Выдыхаю, медленно расслабляя ступню. Нет смысла гнать. Все хорошо.

Знакомая дорога залита светом, будто проспект. В прошлом году мы с Федей Анквистом за свои бабки поставили тут фонари. И мне даже легче становится, только от одной мысли, что я дома. И все получается, как решил я. А Лиза… Ей придется смириться.

– Где мы? – будто подслушав мои мысли, охает она сонно.

– Скоро приедем, – негромко откликаюсь я, кивнув на часы. – Минут десять осталось.

– Куда ты нас привез? – Лиза садится ровно. Оглянувшись по сторонам, поправляет взлохмаченные волосы и смотрит на меня внимательно.

«Куда надо, туда и привез», – огрызаюсь мысленно. А вслух замечаю спокойно.

– У меня дом за городом. Там вам будет удобно.

– Ты так считаешь? – мямлит сквозь слезы моя мимолетная подружка.

– Абсолютно уверен, – цежу нехотя. Ненавижу вести пустые разговоры. И слезы тоже терпеть не могу. – Тут воздух свежий, дом большой. Доставка из города приезжает по первому требованию. Тебе понравится…

– Да ну? – горько усмехается Лиза и, отвернувшись к окну, прикусывает губу.

Раньше надо было думать, Елизавета Васильевна. Раньше. А сейчас уже лучше смириться и принимать мои решения как должное.

– Я не хочу, – заявляет она слабым голосом. – Ничего не хочу.

– Дома поговорим, – морщусь я. И негромко включаю музыку.

Лиза обиженно отворачивается к окну. По щекам бегут слезы. Но мне ее ни капли не жаль. Знаю я цену ее слезам и словам.

«Ты должна мне, девочка, – веду мысленный диалог. – И уж теперь я с тобой точно за все поквитаюсь. Но если талантливый человек талантлив во всем, то и нечистый на руку, нагадит везде, куда сможет дотянуться. Про великие таланты Елизаветы Столетовой мне ничего не известно. Трахается хорошо. Не спорю. До сих пор помню, как она пришла ко мне в мятой футболочке, под которой ничего не было. А вот ее вероломство тогда здорово ударило по мне и по моему кошельку. Ладно, проехали! Я по-любому поквитаюсь. Время пришло. И мяч на моей стороне поля.

– Мама, – хнычет, проснувшись, Данечка. И все мои грустные размышления улетучиваются как дым. – А куда мы едем? – всхлипывает он испуганно.

– К папе домой, малыш, – нежно успокаивает сына Лизавета. Целует в щечку. Подает зайца, выпавшего из маленьких пальчиков и что-то рассказывает. Тихо-тихо.

– Папа, а ты тут? Ты нас не блосил?

– Тут, Данечка, – улыбаюсь я. – Я вас нашел и теперь никогда никуда не уйду.

«По крайней мере от тебя, сынок», – добавляю мысленно.

– А твой дом далеко? – бесхитростно интересуется ребенок. – У тебя там есть игрушки? А мультики?

– Мультики организуем, не вопрос, – соглашаюсь я и добавляю задумчиво. – А игрушки едут пока. Завтра, наверное, мы их днем встретим.

– Да?! – радостно восклицает малыш. – Это дед Молоз нам везет? Или кто? Я не понимаю.

Разводит ладошки в разные стороны. А у меня сердце разрывается от счастья.

– Дед Мороз везет подарки хорошим детям, – наставительно замечает Лиза. – А ты вчера кусался в детском саду.

– Ты первым начал, или дал сдачи? – уточняю я строго и все пытаюсь в темноте разглядеть личико полусонного малыша.

– Сдачи, – вздыхает Даня. – Костя Дроздов первым начал.

– Так ты Дрозда укусил? – уточняю весело. – За это двойной подарок положен, знаешь?

– Ага! – тут же соглашается малыш. – Он мне на руку наступил.

– Дед Мороз тебе обязательно подарки принесет, – убеждаю я ребенка.

– Правда? – весело подхватывает он.

– Конечно, – уверяю я порывисто.

– Витя, – предупреждающе бросает Лизавета.

Ну что за человек! Вечно весь кайф обломает. И никуда от нее не денешься. Да и кто я такой, чтобы отрывать ребенка от матери? И только сейчас начинаю понимать, в какой переплет я угодил. Хочешь, не хочешь, а придется жениться на этой стерве. Иначе взбрыкнет, и я потеряю сына.

Глава 4

Глава 4

Лиза

– Проходи, располагайся, – небрежно роняет Витя, пропуская меня в дом. Щелкает выключателем, наполняя пространство красивого богатого дома ярким светом.

Чувствую себя здесь случайно приблудившейся замарашкой. Нищенкой! Которую и на порог пустили из жалости. Или из-за ребенка.

– На втором этаже выбирай любую спальню, – кивает на лестницу Торганов. – Там все комнаты гостевые.

– А ты? – охаю порывисто.

– Приготовлю пока ужин, – криво усмехается он. – Потом, когда Богдана уложим, поговорим.

– Он – Данияр, – лепечу неловко.

– Красивое имя, – ощерившись, испепеляет меня взглядом Торганов. И я безошибочно считываю его чувства.

Ужасная ситуация! Человек даже не знает, как зовут трехлетнего сына. И в этом целиком моя вина.

– А может сам покажешь, где нам обосноваться? – спрашиваю смущаясь. Сейчас любое действие лучше затянувшейся паузы.

– Пойдем, -будто что-то решает для себя Торганов. И улыбаясь, предлагает сыну. – Даня, давай кто первый на второй этаж!

Естественно, дает фору. И потом поднимается следом.

– Я первый! Папа! Я первый! – весело тараторит малыш. – Мама, я обогнал папу!

Сердце сжимается от острой боли. Трудно догадаться, что замыслил Торганов. У меня никогда не получалось предугадать ход его мыслей. Даже когда подростком он приходил к нам в дом вместе с Морозовым и Щербининой.

Эх! Как же тогда я завидовала Наде.

Отметаю прочь глупые воспоминания. Надо собраться с силами и как-то противостоять Тору. Хотя воевать с ним хочется меньше всего.

«Повнимательней, – предупреждает внутренний голос. – Он сейчас в тихом бешенстве. И запросто может отобрать у тебя сына».

– Выбирай любую спальню, – распахивает двери Витя. – Комнаты одинаковые. Тут лучше по сторонам света ориентироваться. А здесь, – открывает следующую дверь, – устроим детскую. – Напиши список необходимого, Лиза, – совершенно спокойно заявляет Торганов и точно знает, что его поручение будет выполнено. А разве бывало по-другому?

– Я не понимаю, зачем тебе на нас тратиться, – пожимаю плечами. – Мы погостим до завтра и уедем. У меня дел полно и планы на Новый год.

– Да ну? – криво усмехается Витя и роняет, не скрывая злости. – Ты, красавица, можешь вернуться хоть сегодня. Никто тебя не держит. А Данияр останется со мной.

В ужасе таращусь на красивое лицо. Залипаю взглядом на прочерченной линии красивых губ, искривленных от тщательно скрываемой злости. Не знай я этого человека с самого детства, ни за что бы не догадалась о чувствах, клокочущих у него в груди.

Я виновата перед ним. Ужасно виновата.

– Даня, тебе какая комната больше нравится? – улыбается сыну Торганов. – Давай, помоги маме.

– А у меня будет отдельная комната? – спрашивает хитрый маленький перец, мой сын.

– Конечно, – кивает его отец. – Выбирай, где хочешь жить.

«О господи!» – заламываю руки. Торганов прет как танк, сметая на своем пути все ненужное. Ну и меня заодно.

– Витя, – прошу тихо. – Пожалуйста, не надо. Не обещай то, что потом не выполнишь. Ты забудешь, а Данька будет ждать и плакать.

– Запомни, девочка, – хватает меня за запястье Торганов. – Я прекрасно отдаю отчет в собственных действиях. И еще раз повторяю для непонятливых. Мой сын будет жить со мной. Ты – по желанию. Насильно тут тебя никто не держит. А вот за Даню я поборюсь. Хочешь попробовать?

Сердитые серые глаза пронизывают до мозга костей. Даже спина покрывается инеем. Враждовать с Торгановым? Да боже меня упаси. У него точно везде свои люди. Стоит только намекнуть…

Видимо, все мои эмоции отражаются на моем лице. И Вите нетрудно считать их.

– Тогда располагайтесь и через полчаса спускайтесь вниз, – роняет он небрежно. – Я пока приготовлю ужин.

Красивый и властный мужчина направляется к лестнице, а я как дура пялюсь на узкие бедра в плотных джинсах и широкие плечи, обтянутые синим свитером.

– Папа! Папочка! Я с тобой, – вылетает из комнаты Данияр. – Ты куда?

– Я никуда не ухожу, малыш, – садится на корточки Витя. – Ты бы помог маме. А потом вместе покушаем. Идет?

– Да, – кивает Данька. – Только я хочу с тобой. Я так соскучился…

Одним рывком Витя прижимает ребенка к себе. Целует в висок в макушку. А потом выдыхает чуть дернувшемся голосом.

– Я тоже, сыночек. Я тоже.

И в этот момент я готова поклясться, что Торганов плачет.

Всесильный и хладнокровный Виктор Петрович тоже не всегда может сдержаться.

– Для начала тебе нужно снять теплые штаны и свитер, – выдыхает он, поднимаясь на ноги. – Давай помогу, – предлагает, растягивая губы в улыбке.

И ни в коем случае не хочет показать ребенку, как его бомбит. Может, стоило и сказать о сыне. Но, честно говоря, я струсила. Приняла правила игры. И постаралась выстроить свою жизнь. Глупо и наивно. Но я свято верила, что Витя Торганов не вспомнит обо мне никогда.

– Нам придется пожениться, Лиза, – наблюдая, как сопя раздевается наш сын, тихо цедит Торганов.

– А если я не хочу? – во все глаза смотрю на Виктора. Предложение так не делается? Но что можно ожидать от циничного Тора?

– Малыш по-любому остается жить со мной. А тебе решать в каком качестве ты останешься в этом доме. Я предлагаю тебе самый щадящий вариант. Другой тебе точно не понравится.

– Ты уверен?

– Конечно, – роняет он ощерившись. – Лайтовый вариант – пожениться, а самый хард – это уголовное дело. Но тут тебе решать…

– Господи! Дело Даши Ивановой никому не дает покоя. Решил пойти тем же путем? – шипя, кидаюсь к обидчику. Душу заливает волна отчаяния. Витя сможет разлучить меня с сыном и даже не поперхнется.

– Дело Ивановой, насколько я помню, состояло из фальсификаций. И Тиме с Аней удалось настоять на медиации и заставить стороны договариваться. В твоем случае это не прокатит. У меня есть реальный компромат, Лиза. И только в моих силах дать ему ход.

– Ты о чем? – смотрю не понимая. – Ты что сотворил, гад?! – с кулаками кидаюсь на своего обидчика. И с ума схожу от горя и безнадеги.

Крепкие пальцы в одно мгновение перехватывают мои руки. Стальным захватом сжимают запястья.

– Я? – насмешливо переспрашивает Тор. – Ты все сама, девочка. Все сама. Думала, не вскроется? Скажи спасибо, удалось замять вовремя.

– Ты -сумасшедший! – охаю, натыкаясь на суровый и беспощадный взгляд. И даже дышать перестаю от отчаяния. – Я ни в чем не виновата!

– Давай дадим делу официальный ход, – пренебрежительно откликается Витя. – И пусть следаки разберутся. Идет?

Глава 5

Глава 5

Виктор

– Я не понимаю! – смотрит на меня жалостливо Лиза. – Ты хочешь меня подставить, Витя. Не ожидала от тебя.

– Нет, милая, – цежу еле слышно. – Ты сама себя загнала в ловушку. Я разрулил. А ты вместо благодарности или простого человеческого отношения еще умудрилась утаить от меня сына. Спасибо тебе за это.

– Ты сейчас злишься, – набравшись мужества выдает маленькая дрянь. – Поэтому готов навесить на меня всех собак. Любое дело можно всегда решить миром. Ты же никогда не интересовался моей судьбой. Трахнул и пошел дальше…

– Подбирай слова при ребенке, – заметив, как из комнаты выглядывает хитрая мордашка, бросаю порывисто. – И может мне надо напомнить, кто к кому в постель запрыгнул? Или ты сама вспомнишь?

– Витя, – охает красавица.

– И откуда мне знать, по чьим койкам ты путешествуешь, – пожимаю плечами. Бью не жалея. Но кто бы меня пожалел. Все предали. Даже родители. Только от одной этой мысли повеситься хочется.

Если рассуждать здраво, Морозов мог не знать. С его-то занятостью! И жена его точно с Лизой не дружит. Даже не знаю, знакомы ли… Богдан, зная мой анамнез, принял сторону сестры. Тут все понятно. Но родители? Мои любимые мама и папа. За что вы меня так?

– Ты просто сволочь, – зыркает на меня Лизавета. – Да у меня кроме тебя…

– Мама, папа, я какать хочу! – влетает в холл Данька.

– О господи, горшок, – всполошившись, взмахивает руками Лиза.

– Где он? В машине? Я сейчас принесу, – предлагаю, дергаясь с места. -Потерпи, Даня. Я сейчас.

– Я его дома забыла, – охает как курица Лиза.

Твою ж мать! Почему у этой женщины в голове одна каша?

– Тогда в туалет. Живо, – командую я, распахивая дверь в санузел. – Дань, усидишь на белом троне?

– Папа! Да! – смеется мой сын.

Лиза торопливо расстегивает ему штанишки, а я словно в первый раз обхожу все спальни. Если мать моего сына не может самостоятельно сделать выбор, то придется решить за нее.

Четыре спальни и холл посредине. Но в одной терраса, в другой стеклянный балкон. Для ребенка не безопасно. Поэтому в качестве детской я выбираю самую просторную комнату с окнами, выходящими в сад. Тут затишек. Значит, комната продуваться не будет и зимой здесь потеплее.

А Лизу придется разместить рядом. Иначе, если Даня заплачет ночью, мать года ничего не услышит.

Неспешно спускаюсь вниз к машине. Достаю из багажника нехитрый скарб Лизы Столетовой. И поднявшись наверх, оставляю сумку в Данькиной спальне.

– Сегодня поспите здесь, – киваю на комнату. – А завтра тут обустроим детскую, а ты переедешь в соседнюю.

Обняв себя за плечи, Лиза стоит под дверью санузла. И смотрит так обреченно, будто я ей предлагаю взойти на плаху, а не жить в коттедже, построенном в элитном поселке.

Овца, блин.

– Витя, – робко мямлит она. Делает шаг ко мне. – Давай жить каждый своей жизнью. Ты будешь видеться с сыном, когда захочешь. И каждый из нас заведет себе настоящую семью.

– А у тебя есть кто-то? – шагнув почти вплотную, хватаю за руку. И сам удивлен собственной реакции. Меня впервые в жизни шкалит от бешенства. Какое тут нахрен хладнокровие?

– Нет, – поспешно мотает головой Лиза. – Но я надеюсь встретить достойного человека. Выйти замуж.

– А мой сын будет жить с отчимом? – нависая сверху, рычу угрожающе.

– Ты не понимаешь…

– Это ты не врубаешься, дорогая, – заявляю раздраженно. Растягиваю губы в циничной улыбке. – Ты уже встретила достойного. Это я, – поясняю ничего не понимающей девице. – Кто из уроженцев Шанска самый достойный? На первом месте, конечно, Морозов. А на втором – я. Учитывая, что Тимофей Сергеевич счастливо женат, у тебя остается один вариант.

– Ты невозможный, – мотает головой Лиза и будто слова сказать не может от собственного бессилья.

– Мама, я покакал! – кричит из сортира Даня.

– Там влажная бумага на полке. Возьми, – киваю я Лизавете.

– Да, да, спасибо, – поспешно кивает она и бежит к сыну.

А я, опустившись на подлокотник кресла, открываю в телефоне приложение маркетплейса.

«Детский горшок» – вбиваю запрос. И в ужасе смотрю на выпавшие результаты поиска.

Розовые, голубые, со спинкой, с музыкальным сопровождением. Блиин! Какой же выбрать?

– Лиза, а какие требования к горшку? – спрашиваю свою непутевую гостью.

– Ой, я не знаю! – мяукает она. – Да зачем деньги тратить. Сегодня перебьемся так, а завтра домой поедем.

– За горшком мы точно в Шанск не вернемся, – отрезаю я. – Поэтому придется выбрать. Я закажу экспресс-доставку, чтобы ночью ребенок мог самостоятельно управиться.

– Витя, так нельзя, – охает Лизавета.

– Самому пописать в горшок? – уточняю я, не скрывая сарказма.

– Ты понимаешь о чем я, – роняет она жалостливо. – Я не могу остаться. И у Даньки садик.

– Тут, наверное, есть платный, – пожимаю плечами. – Если твои причины перевешивают сына, то поезжай, – замечаю устало. – Я уже забодался повторять одно и то же.

– Богдан приезжает завтра. Мы хотели…

– Столетов без тебя перебьется, – цежу грубовато. – Но я могу поспорить на штуку, он сюда заявится. Поверь. Я этого клиента давно знаю.

– Я тоже, – впервые за сегодняшний вечер смущенно улыбается Лиза.

– Вот и хорошо, – закругляю разговор на этой счастливой ноте. – Пойдем ужин готовить. А то все проголодались. Даня, будешь помогать, – предлагаю сыну. – Нужно поставить на стол тарелки, разложить вилки и салфетки. Справишься?

– Да, папа, да! – радостно восклицает ребенок.

– Тогда пойдем, – беру сына за руку. Лиза подхватывает за вторую.

– Я у бабушки Лиды и дедушки Пети всегда помогаю! – хвалится бесхитростно Даня.

А у меня снова горькой обидой заливает душу. Как жить дальше? Как общаться с родителями? Делать вид, что ничего не произошло? Подумаешь, три года! Выслушивать их оправдания, из которых половина будет вранье? Не хочу. И не буду. Не могу их унижать и себя никому не нужными выяснениями. Мне сейчас важнее жениться на Лизе. Потому как теперь я не представляю свою жизнь без Даньки. Сегодня утром я ничего не знал о его существовании, а сейчас даже знаю, как смогу выпустить маленькую ручку из своей ладони.

Глава 6

Глава 6

Елизавета

Большая студия меньше всего напоминает кухню. Но в одном углу примостился холодильник, больше похожий на шкаф, рядом с ним длинный стол с варочной панелью, духовкой и посудомойкой. А над головой нависает кованая решетка, уставленная сверкающими стеклянными бокалами на длинных ножках.

– Лиза, ты режешь салат, – отдает указания Витя. Достает из холодильника свежие помидоры, рукколу и салат. – Сынок, ты расставляешь тарелки, – обращается к Даньке как к взрослому. – А я пока разогрею ужин.

– А что мы будем кушать? – поднимает на отца любопытные глаза Данька.

– Котлеты есть и запеченная картошка. Любишь?

– Ага, – кивает сын и жалуется тоненьким голоском. – Очень люблю. Мамочка никогда не готовит такое.

– Ну конечно! – закатываю глаза и неожиданно ловлю заговорщицкую улыбку Торганова.

– А что же она готовит? – спрашивает он весело.

– Не знаю. Каши и курочку. А я хлопья люблю и конфеты, – разводит руками малыш.

– Сладости только девчонкам нравятся, – вскользь замечает Витя и снова открывает холодильник, извлекая оттуда два больших пластмассовых контейнера. Один с котлетами, а другой с ломтиками картофеля.

Поднимаю голову к бокалам – ни одного подтека или развода. Идеальная чистота, которая чувствуется во всем доме. Даже широкая кровать у окна, застеленная черным меховым пледом, кажется строгой и безупречной. А еще наряженная елка, примостившаяся в углу.

Чувствуется рука женщины. Не один тут живет Торганов. Или приходит кто-то в гости и помогает по хозяйству. Как когда-то Надя, на которой он так и не женился. Десять лет великой любви не в счет. Может, поэтому я и молчала. Да еще и его родителей попросила ничего не говорить. Наверное, зря. Глупо поступила. Но тогда мне казалось, что Витя ничего не узнает и никогда не вернется в Шанск. А оно вот как вышло.

– А ты тут сам живешь? – оглядываясь по сторонам. И сама не понимаю, как умудрилась ляпнуть, не подумав. Если честно, меня мало интересует личная жизнь Торганова.

Хотя, кому я вру. Да я ловлю каждый намек, каждую фразу тети Лиды Торгановой. Пару раз бегала к Юне, нашей местной гадалке и маминой тетке. Но она только многозначительно надувала щеки и твердила.

– Будет только один шанс, Лиза. Не упусти его.

– Как видишь, – равнодушно пожимает плечами Витя. Ставит в духовку противень с нашим ужином, а затем подзывает сына, бегающего по студии.

– Держи тарелки, Даня. Вилки клади слева, а ножи справа. Рядом салфетки.

Изумленно наблюдаю, как мой трехлетний сын старательно накрывает на стол. И не ошибается ни разу.

На автомате рву листья салата, затем режу помидоры и сама не замечаю, как чиркаю по пальцу острым лезвием.

– Ой! -инстинктивно прикладываю палец к губам

– Что случилось? – в пол-оборота поворачивается Витя. Заметив тонкую струйку крови, морщится недовольно. – Как ты еще голову себе не отрезала, – шипит глухо. И всем своим видом показывает свое недовольство.

Но доктор берет вверх над плохим парнем. И Витя тотчас же открывает аптечку. Достает пластырь и спиртовые салфетки.

– Давай перевяжу, – предлагает строго.

– Я сама, – упрямо мотаю головой.

– Тебе неудобно будет, – не соглашается Торганов и снова приказывает. – Лучше сесть, Лиза. Ты побледнела.

Ноги подкашиваются, в глазах темнеет. Вот как он догадался?

– Да я врач, все-таки, – усмехается отец моего сына, словно услышав мои мысли. Легко нажимает мне на плечо, заставляя приземлиться на стул. А затем внимательно осматривает пораненный палец. – Сильно ты саданула. От души. Хорошо, хоть голова цела, – ворчит он, перевязывая мне палец. – Полежи, – кивает на двуспальную лежанку. А мы пока с Даней все приготовим.

Кидаю рассеянный взгляд на ложе, установленное рядом с огромными панорамными окнами и будто наяву вижу Витю и двух девиц, резвящихся на меховом покрывале. И сердце останавливается от ужаса.

– Что это за хата? – поднимаю к Торганову заплаканные глаза. – Ты нас куда привез?

– Мой дом, – охает он ошалело. – Я его недавно купил со всей обстановкой. Люди хорошие заграницу жить уехали, мне продали за нормальную цену. А что?

– Если ты сюда девушек водишь, то нам тут не место, – шепчу раздраженно.

– Я похож на мерзавца? – испепеляет меня яростным взглядом. – По твоему, я способен привести собственного ребенка на блат-хату? Ты в своем уме, Лиза?

Торганов резко отходит в сторону. Задумчиво глядя в окно, трет переносицу, словно пытается успокоиться. А затем решительно наливает воду в хрустальный стакан.