В разводе. Снова назову женой

Слишком страшно, чтобы быть правдой. Я должна доказать, что это не так.

– Карим, борись ради нас, это не ты, – вцепилась я в его холодные пальцы, наклонилась прямо к лицу, шептала в ухо, – ты не беспомощный, ты сильный, решительный. Я полюбила тебя такого. И сейчас… И сейчас люблю, – это прошептала еле слышно, – но не слишком-то задавайся. Когда очнешься, а ты это сделаешь, Мансуров, тебе придется долго просить прощения. Не думай, что твоя кома – веская причина уклоняться от обязанностей отца. Может, там, где ты сейчас, хорошо, спокойно, там нет боли, а здесь тебя ждет много проблем, но ты всё равно возвращайся. Рано тебе уходить, Карим. Маленькая моя, папа спит, но ты можешь погладить его по руке, – позвала я дочку и подняла ее так, чтобы она доставала до руки отца. – Папа проснется, и ему будет очень приятно знать, что мы его навестили.

В этот момент, когда я смотрела на Карима, такого беспомощного, что-то во мне дрогнуло. Но я всё равно сцепила зубы и прекратила душевные метания насилу. Пусть он очнется, смерти я ему никогда не желала. Но вместе нам быть уже не суждено. Вот только, как бы я ни старалась, но и с Дилярой счастья ему не желала. Она как есть, настоящая змея.

– Время, – заглянул в палату врач, вызывая наружу.

Когда мы вышли, слезы еще не высохли на щеках, но родственничков, к счастью, не было. Зато меня ждал Амир.

– Ты мне объяснишь, что за история с Раминой? – не стала я ходить вокруг да около и спросила.

Глава 4

Полина

Амир остановился, когда я задала ему этот вопрос, и напрягся. Посмотрел в сторону своей машины и обернулся ко мне лицом так, чтобы закрыть мне обзор.

– Карим не говорил тебе ничего?

– Насчет Рамины? Нет. Не знала, что ты женился, – грустно улыбнулась я, чувствуя обиду на Амира, что он выбрал себе в жены сестру Диляры. Неужели других претенденток не было? Да и молод еще вроде бы он, чтобы жениться. Это не укладывалось в голове. Когда и как он успел полюбить эту девушку?

– Следовало поступить так с самого начала, – покачал он головой и отвел взгляд, словно ему было стыдно передо мной. – Но я струсил. Не соображал тогда. Не сразу ухватил ситуацию. Вы пострадали…

Да, пострадали. Амир каялся сейчас передо мной, но я не могла винить его, считая всего лишь жертвой обстоятельств.

– Но сейчас всё должно быть в порядке, – вымученно улыбнулась я, – ведь скоро будет суд над отцом Диляры? Он в самом деле убил своего родного брата?

– Добил, если по правде. Но ты имеешь право знать ее. Сбросил его в воду еще живого. Муслим захлебнулся, и его унесло течением. Рамина всё видела тогда, она даст показания.

– Против родного отца? То есть… – задумалась я, но увидела, как непросто Амиру обсуждать этот вопрос.

Сегодня и так было слишком много испытаний, я не стала продолжать фразу, а лишь глянула на двери больницы, решила узнать побольше о другом.

– А Рамина… Она согласилась сама выйти за тебя? Или ее семья заставила? – Я была наслышана об этой стеснительной девочке. Даже в наших кругах ходили слухи, что она явно либо приемная, либо внебрачная дочь отца семейства, так как среди сверстников она слыла милой и доброй, совсем не похожей на Асхатовых.

И всё же мне было трудно отделять Рамину от ненавистной мне семейки.

– Никто ее не заставлял, – скривился почему-то Амир. – Я сделал ей предложение. Она согласилась. Точка.

– Ясно, – буркнула я, злясь из-за его таинственности.

Мог бы и довериться мне, ведь я на его просьбу спасти брата откликнулась и выдержала целое испытание, чтобы прорваться в палату Карима. Амир же не дал мне никакой ясности, но по его поведению я поняла – дело нечисто.

– Я отвезу вас домой, да, кнопка? – улыбнулся он и опустил взгляд на Диану, которая взирала на него с открытым ртом. Ее детский разум пока не понимал, как он может быть настолько похож на папу.

Меня беспокоило, что Амир ни разу за разговор не посмотрел мне в глаза, но я не стала учинять допрос. Он мне не муж и не друг. Бывший деверь, который относился ко мне лояльно. Дядя Дианы.

– Ты не один? – спросила я, когда мы подошли к его машине, и я увидела силуэт на переднем пассажирском сиденье.

– Рамина со мной. В последнее время у нее обмороки, ездили к врачу. Сначала я вас отвезу, а потом мы домой, – ответил Амир.

– Привет, – кивнула я вышедшей поздороваться из салона Рамине.

– Здравствуйте, – тихо сказала она и потупила взгляд.

Стеснительной она не только выглядела, но и вела себя соответствующе. Мне даже показалось, что она забитая. Вздрогнула, когда рядом сработала сигнализация. Это Диана случайно задела соседний автомобиль.

– Осторожнее, принцесса, – улыбнулся Амир и помог посадить ее в детское кресло. Предусмотрительно с его стороны.

– Знаешь, Амир, а ты будешь отличным папой, – не могла я не подметить. Амир усмехнулся, продолжил слушать лепет Дианы, а вот я еще не села и увидела, как напряглась Рамина и стала переплетать пальцы.

– Нет уж, Полин. Дети не про меня. Я слишком молод. Роль дяди меня вполне устраивает.

Амир выпрямился и подмигнул мне, а я не стала комментировать, что он уже женился и порой не всё зависит от нас. Впрочем, несмотря на статус молодоженов, особой любви я между ними не заметила. Рамина демонстрировала зашуганность, Амир – холодное равнодушие.

Я села рядом с Дианой, а Рамина всё продолжала стоять около открытой двери.

– Чего стоишь столбом? – с раздражением накинулся на нее Амир. – Садись!

От его крика я дернулась, но промолчала. Что между ними происходит?

– Да-да, конечно, – залепетала Рамина и быстро юркнула внутрь. Лицо скривилось от обиды, тогда Амир буркнул короткое “извини” и улыбнулся жене, после чего она засияла.

Странно…

Амир сел следом на водительское кресло, и мы тронулись с места, выезжая с парковки больницы. Диана завертела головой, словно не хотела уезжать, но ничего не сказала. Ее начало клонить в сон, и довольно скоро она уснула.

– Мы можем заехать в аптеку? – подала голос Рамина, когда мы ехали вдоль трассы.

– Зачем? – спросил Амир.

– Врач прописал мне…

– Ясно. Отвезем Полину с Дианой и заедем, – перебил ее Амир, не став слушать до конца.

Я вслушивалась в их разговор краем уха, переписываясь параллельно с мамой, но даже мне было неловко за резкое поведение Амира. Даже слепой бы заметил, каким взглядом на него смотрит Рамина, а я такой не была. Видела, что она влюблена в него как кошка и практически заглядывает в рот.

А вот Амир… Конечно, это не мое дело. Будь Карим в сознании, я бы спросила у него, но с Амиром я никогда не была настолько близка, чтобы задавать личные вопросы. Да и не считала уместным лезть в его жизнь. Но Рамину мне было жаль.

Амир подвез нас прямо к воротам отцовского дома, и в это время раздался звонок его телефона. Он взял трубку, а я почему-то сразу поняла, кто звонит. Лечащий врач Карима. Амир неуверенно улыбнулся и посмотрел на меня с изумлением, и я вроде хотела улыбнуться в ответ, почувствовав хорошие новости, но не позволила себе эту робкую радость. Пусть Амир сперва скажет, что сообщил врач.

– Карим пошевелил пальцами! Не очнулся, нет, но это уже огромный прогресс. Я знал, что сработает! Полина, ты ведь сможешь приехать еще раз?

Он снова полным надежды голосом пытался достучаться до меня. Я сжала от злости зубы, не желая снова встречаться ни с его родителями, ни с Дилярой.

– Я не намерена больше выслушивать оскорбления, Амир. Так что…

– Я всё улажу, Полин. Если надо, запрещу Диляре посещать Карима в те дни, когда там будешь ты.

Конечно, я бы предпочла услышать, что ее ноги там никогда не будет, но кто я такая, чтобы требовать подобное? Как же мерзко.

– Но ведь она его жена. Имеет полное право решать, кому входить в палату, кому нет. Как ты можешь на нее повлиять?

– Я сделаю всё возможное, чтобы вы с братом были вместе, – твердо заявил Амир и, высадив нас из машины, уехал дальше. Отца не было дома, он работал, а вот мама сидела на кухне и пила травяной чай.

– Ой, кто это у нас тут такой сладкий приехал? Что за булочка домой пришла? М?

Она сразу же затискала хохочущую от счастья Диану и заграбастала ее в свои объятия. Я подошла к плите и увидела, что мама самолично готовит клецки.

– Снова Рори капризничает? – догадалась я. Мама редко готовила, а уж о клецках и говорить нечего. Видимо, хотела, чтобы у нашей младшенькой поднялось настроение.

– Не то слово, Поль. Может, ты с ней поговоришь? С отцом она повздорила, со мной сквозь зубы общается.

– Думаешь, меня станет слушать?

С того дня, как выяснилось, что она беременна от Руслана, в доме воцарился хаос. Он сразу же на следующий день пришел свататься к отцу, они обо всем договорились, но Рори отказалась выходить замуж. Она собрала чемодан, намереваясь снова улететь в Европу, но отец посадил ее под домашний арест и закрыл ей выезд за границу. Так что она сидела дома и дулась, практически ни с кем не разговаривая.

– Я вызвала врача на дом после обеда, Поль. Пусть осмотрит нашу Рори. Не хочу, чтобы из-за переживаний были осложнения в беременности.

Пока мама готовила клецки и игралась с Дианой, я поднялась наверх и постучалась к сестре. Услышала “да” и вошла. Сестра лежала на кровати спиной ко мне и не шевелилась. В комнате царил полумрак, несмотря то, что снаружи был разгар дня.

– Рори, ты ведь любишь Руслана. Почему артачишься? Разве не об этом ты мечтала? Его женой стать?

Я не стала тянуть вокруг да около и перешла к сути. Чудо, что она вообще пустила меня в свою комнату.

– А смысл? – прогундосила она и обернулась ко мне. Всё ее лицо опухло от слез. Мама права, с этим надо что-то делать. Такими темпами у нее и правда будет сложная беременность.

– Что тебя беспокоит, Рори? – уточнила я и присела на краешек кровати.

– Он тебя любит, Полина! Тебя! Я чувствую себя униженной! – всхлипнула она. – Подобрала крошки с барского стола. Воровка…

Глава 5

Полина

– Ты представляешь, мам, она с этим домиком не расстается, – посетовала я, сидя рядом с дочкой на ковре в ее комнате. – Кажется, если позволить, спать с ним будет.

“И это может остаться единственным подарком от отца”, – подсознание нагнетало мрачные мысли. Я боялась верить, что единственный мой визит к Кариму мог излечить его от множества полученных травм и наладить работу внутренних органов.

Это было бы слишком прекрасно…

– Кстати, о сне, уже пора спать, – обратила внимание мама на часы.

Дневной сон, к счастью, присутствовал у Дианы. Я считала, что мне повезло. Например, Рори никогда не спала днем, где-то с трех лет она была самым неугомонным ребенком в группе детского сада.

– Пойдем, малыш, – позвала я дочку, закрывая дверцу домика, на что упрямица поджала губы и настырно дернула к себе домик.

– Если будешь дергать, сломаешь, – ласково поучала я ее, – осторожно с ним, зайка. Домик тоже устал, он тоже хочет спать. Пойдем полежим с мамочкой, закроем глазки.

Насилу уговорила ее оторваться от любимой теперь игрушки и, подхватив на руки, понесла в спальню. Уложив, вышла к маме на кухню попить воды. Она, как обычно, раскладывала свои драгоценные семена по мешочкам.

– Рори так и не спускалась? – Я издала грустный вздох и посмотрела наверх.

– Нет, только прошмыгнула за едой, пока никого в кухне не было, и обратно. Закрылась в комнате, никого видеть и слышать не хочет.

– Как же мне всё не нравится. Чувствую себя беспомощной, – призналась я, растирая снова немеющие руки. – И злюсь на папу, что он ее запер, и в то же время понимаю, что не хочу ее отъезда. Им с Русланом надо хотя бы поговорить. Я не хочу влезать, это их дело, тем более что Рори вбила себе в голову, что он меня любит и она собирает за мной объедки.

– Хороши объедки! – покачала головой мама. – О ребенке она, конечно, не думает. Ветер в голове. Сама еще ребенок. Я не понимаю, как и когда она успела. Ну, с Русланом…

Наша скромная мама всегда осторожничала в выражениях, когда говорила о чем-то интимном.

– Предлагаю подождать и дать ей остыть, срок еще совсем маленький, насколько я понимаю, не будем спешить и давить на нее, – предложила я, ставя стакан с водой на стол, – всё обязательно наладится. Она, может, у нас и без головы, зато Руслан твердо стоит на ногах и вряд ли не будет заботиться о ребенке.

– Да лучше бы женился, девочка же любит его, – вздохнула мама, – сколько ж лет мучается, сохнет по нему, я думала, давно забыла, но нет.

– Мам, любовь – дело такое. Она должна быть взаимной. По крайней мере, Рори другого не потерпит, ты ее знаешь. Лучше пусть они просто воспитывают этого ребенка, договорившись о совместной опеке, чем женятся, как говорится, по залету. А вообще, я не хочу судить, пусть они сами разбираются. Сама понимаешь, мы никогда не слушаем чужих советов и предпочитаем набивать собственные шишки.

– То-то и оно. А ты, дочь, иди поспи, – кивнула мама на выход, – у тебя еще до приема есть время.

Сегодня во второй половине дня у меня был назначен прием у невролога. Проблема немеющих конечностей меня сильно беспокоила. Я, конечно, понимала, что это нервы, и убеждала себя, что явление это временное. Но всё равно богатое воображение рисовало страшные картинки. Работу пришлось отложить, что усиливало мою нервозность.

Дочка завозилась, когда я прилегла на постель рядом с ее кроваткой, но быстро уснула обратно. Я тоже прикорнула, убаюканная тихим сопением дочки и полумраком спальни.

– Полин, дочка, тебе звонят, – разбудил меня мамин голос.

– Кто? Что случилось?

– Давай в коридор выйдем. Ты только не волнуйся.

Поправив одеялко ребенка, я буквально выскочила из комнаты.

– Мама, что? – Вцепилась в нее взглядом.

Она с зажатым в руке телефоном просто мотала головой, не в силах произнести ни слова.

– Карим… У него не выдержало сердце, – прошептала она, и в меня огромной взрывной волной хлынула боль, меня разорвало на осколки и изничтожило, когда я поняла смысл маминых слов.

Карима больше нет. Он мне не улыбнется. Не обнимет. Не скажет больше, что вернет нас. Как же так? Нелепая случайность оборвала его жизнь, а мы потеряли целый год, прожили вдали, порознь, тоскуя друг по другу на руинах нашего брака…

– Полина, ты не проспишь к врачу?

Не понимая, что происходит, я сонно поднялась с постели.

Мама стояла надо мной, никакого телефона в руках у нее не было.

Так это всё сон?

– Мам, тебе не звонили насчет Карима?

– Карима? Мне? А почему должны мне звонить? Ты чего, Поль? Такая бледная, мокрая вся… Иди в душ сходи. Я нашу соню пока разбужу.

– Сон плохой приснился.

– В окно посмотри, чтобы он растворился.

Но сон не растворился, когда я даже доехала до врача в частную клинику на платный прием. Невролог сразу предположила, что стресс является причиной временного онемения конечностей, и прописала мне таблетки. За ними я и заехала в аптеку, входя в довольно-таки пустынный зал.

Очень надеялась, что таблетки мне помогут не нервничать так сильно. Я никак не могла избавиться от воспоминаний о своем сне. Они были такими реальными. Сердце сжимала тревога, оно чувствовало беду, волновалось. Жизнь превратилась в сплошное ожидание, когда Карим очнется.

Купила препарат, развернулась – и отшатнулась.

Напротив стояла злющая Диляра, пронзая меня черной ненавистью из глаз, как шаровыми молниями. Охрану я попросила остаться в машине, так как не думала, что в маленькой аптеке мне может грозить опасность, но просчиталась.

– Что тебе нужно? Ты что, следишь за мной?

– Вот еще! Случайно тут оказалась. Но хорошо. Заодно поговорим.

– Я с тобой говорить не собираюсь, – огрызнулась я, ничуть не поверив нынешней жене Карима, – дай пройти.

– Не дам! – тряхнула она снова своими тугими кудрями, напоминающими волосы Горгоны Медузы. – Я хочу, чтобы ты держалась подальше от моего мужа!

– А то что? – удивилась я ее безмерной наглости. – Угрожать мне будешь?

– Полина Львовна, у вас всё в порядке? – вырос за спиной Диляры охранник.

– Всё в порядке. Я скоро буду.

– До чего же ты наглая! – возмутилась Диляра, едва мы остались наедине. – Я в твою семью не лезла, когда ты была женой Карима, а ты зачем лезешь и себя не уважаешь?!

Наглые слова Диляры заставили меня пошатнуться. Неприятно удивили так, что с первого раза я не нашлась с ответом, потеряв дар речи. Но потом меня понесло.

– Не лезла? – выдохнула я в ярости и сделала шаг вперед, нависая над хабалистой Дилярой.

Она была без каблуков, так что я оказалась на добрых десять сантиметров выше, и ей пришлось задрать голову, чтобы смотреть мне в лицо. Я знала, как это ее покоробило, так как самомнения ей было не занимать.

– Не лезла, – повторила она за мной упрямо, пока я подбирала цензурные слова.

– Не строй из себя невинную овечку, Диляра. Ты пришла ко мне в дом в качестве будущей второй жены Карима, когда я была его законной единственной женой. Именно ты влезла в нашу семью и разбила ее. Так что не смей читать мне нотации. Кто ты такая, чтобы высказывать мне какие-то смехотворные претензии?

Вот оно. Я наконец высказала ей то, что у меня накипело. С души словно огромный груз свалился. Вот чего мне не хватало, чтобы поставить точку.

– Смехотворные? – она сразу же зацепилась за это слово. – Это ты первая его у меня украла! Наши родители давно договорились о нашем с ним браке, а ты пришла и всё разрушила. Ты сбила его с пути истинного, шайтан!

– С пути истинного? Я сбила? Да мы полюбили друг друга, поэтому и поженились! А ты гордишься тем, что ваш брак организовали родители.

– В приличных семьях так и поступают, – сказала она высокомерно и вздернула подбородок. – Но тебе этого не понять. Ты не из наших. Карим мне сразу сказал, что всегда хотел себе жену из своих, и я соответствую всем его вкусам. Выше всех его ожиданий! А развелись вы именно поэтому! У нас даже никях был красивее, чем ваша убогая запись в загсе.

С одной стороны, мне было больно слышать что-либо, что касалось Карима, а с другой, я видела потуги Диляры выставить их брак напоказ. Поведение Карима и его попытки меня вернуть говорили сами за себя. Не стал бы он ходить ко мне и признаваться в любви, будь настолько счастлив с женой.

– Ты пришла поговорить об этом? – холодно спросила я и скрестила на груди руки. Не собиралась больше точить с ней лясы. – Если да, то не стоит. Я как приходила к Кариму, так и буду. Он мой бывший муж и отец моей дочери, так что ты не запретишь мне его посещать.

Не то чтобы я и правда решила навещать Карима, но уколоть побольнее Диляру не помешает. А то у нее морда высокомерная треснет от самолюбования.

– Если ты надеешься его украсть, то имей в виду, что я этого не допущу, Полина!

– О чем ты говоришь, Диляра? Карим очнулся? – заволновалась я, но бесстыжая женщина лишь вздернула подбородок, довольная тем, что я не в курсе, что происходит с Каримом, а вот она, как законная жена, может следить за его состоянием.

– Не твое дело! Не лезь в нашу семью, я сказала, – рявкнула она, тараща на меня свои черные глаза, похожие на ведьминские.

– Ты мне не указ, – снова отбрила я ее, ощущая подъем. Неужели я и правда смогла пробудить Карима?

– Какая же ты гадина, верно говорила о тебе Айша Аслановна! – прищурилась Диляра и обняла себя за живот.

Я сцепила зубы и стиснула ладони в кулаки. Она даже уже свекровь вмешала в наш разговор. Всеми силами пытается отвадить меня от Карима. Ничего, я узнаю о нем от Амира.

– Занимайся своими делами, Диляра, а в мои не лезь. Усекла?

– Не смей говорить со мной в подобном тоне! Или думаешь, раз мой отец временно в тюрьме, то можешь со мной не считаться? Я ношу наследника Мансуровых, если ты не заметила! – закричала она и выпятила живот, который особо и не выпирал, слишком маленький был срок беременности.

Немногочисленные посетители аптеки стали на нас оборачиваться, а фармацевт недовольно выглянула из окошка и неодобрительно покачала головой, но кто же остановит двух соперниц, наконец дорвавшихся до выяснения отношений?

– Временно в тюрьме? – не выдержала я и усмехнулась. Конечно, мне хотелось вывалить на нее всё то, что рассказал мне Карим, но я ограничилась лишь прочитанным в СМИ. – Он убил человека, Диляра. Родного брата. Разве среди ваших не осуждается братоубийство?

Знаю, это было жестоко с моей стороны, но она понимала, на что шла, когда трогала мою семью и дочь. Она собиралась лишить ее отца, и за это я не спущу ей с рук ни единого оскорбления в нашу сторону.

– Мой отец выйдет на свободу. Это вопрос времени. Суд его оправдает, когда свидетель поменяет показания…

Диляра вдруг замолчала, ее взгляд заметался, и она сжала губы, словно выболтала что-то важное, но обдумать ее фразу я не успела, она быстро сменила тему:

– Я поняла, чего ты пытаешься добиться, Полина, – кивнула она победоносно, словно разгадала какой-то мой секрет. – Хочешь, чтобы я из-за нервов потеряла ребенка? Надеешься, что тогда Карим вернется к тебе? Не обольщайся, у нас с ним любовь. Как раз за сутки до дня рождения твоей дочки он признался мне в любви.

Я заметила, что Диану она никогда не называет дочкой Карима, только моей. Наверное, ей хотелось в это верить, и эта ее убогость даже вызывала некое сострадание. Ведь вряд ли Карим признавался в любви одновременно и ей, и мне.

Скорее, он это делал в ее сумасшедших фантазиях. Ее на Кариме заклинило.

И мне было жаль нерожденного ребенка, которого она носила в утробе. Она явно хотела родить его только ради одной цели – удержать Карима.

– Если всё так, как ты говоришь, Диляра, чего тебе бояться?

Мой вопрос застал ее врасплох и ввел в ступор. Она замолчала, наконец, и хватала громко ртом воздух. А затем ее снова прорвало.

– Это ты виновата в его коме! – запричитала и вдруг расплакалась, утирая слезы ладонями, будто напоказ. – Это ты затащила его на этот дурацкий праздник. Если бы он не приперся на долбаный день рождения, то сейчас бы ходил со мной на УЗИ! Радовался бы скорому появлению нашего сына на свет! Если с ним что-то случится, я засужу тебя, поняла?! Почему у тебя на земле какие-то левые люди разъезжали на фургонах? Что ты за мать такая, что не следила за безопасностью детского мероприятия?! Еще скажи спасибо, что я на тебя в суд не подала за то, что ты меня толкнула в больнице! Я упала, между прочим! Ребенка моего убить хотела, чтобы тебе Карим достался?

– Окстись, Диляра! – У меня волосы встали дыбом от потока обвинений, льющегося на меня как из рога изобилия. – Уходи, если собралась тут стоять и обвинять меня не пойми в чем! – воскликнула я и указала ей на выход.

Мне надоело тратить на нее свое время. Да и руки снова отозвались онемением, что опять же подтверждало, что проблема моя связана с нервами.

– Что? Ты оборзела? Из общественного места меня выгоняешь? – громко задышала она, раздувая грудь и не находя сил вдыхать кислород. Если хочет тут свалиться в обморок и обвинить меня в доведении до него, пусть не надеется. Я даже в сторонку отошла, чтобы она меня не тронула или не инсценировала якобы рукоприкладство с моей стороны. С нее станется.

– Я тебе говорю, что не буду слушать твои бредни. Мало того, что ты нагло меня преследовала, так еще и угрожаешь мне? Я не намерена с тобой разговаривать. Если не уйдешь ты, уйду я.

Мое терпение окончательно лопнуло.

Диляра будто прониклась и замолчала, и я понадеялась, что она уйдет, вот только нервы у нее были крепкие, не в пример ее озвученным опасениям.

– Слушай меня, Полина, – сменила она тон с истеричного на холодный и деловой. – Если ты еще раз придешь навестить Карима, с дочкой и без, мне плевать, это не имеет значения, то помни, что я его законная жена, и я единственная, кто имеет право отключить его от аппаратов жизнеобеспечения. Подумай еще раз, прежде чем лезть в мою семью.

Глава 6

Полина

Я еще долго не могла отпустить разговор с Дилярой. Не могла успокоиться. Прокручивала в голове ее гадкие слова, и мерзко на душе становилось. До чего она гнилая. Полная ненависти, зависти и злобы.

Как Карим жил с ней? Как общался? Это же практически невыносимо.

Ребенка ей сделал…

Прошел целый год, а я всё еще варилась в своей безотчетной ревности. Что ни говори, но Карим касался этой женщины, он трогал ее так же интимно, как и меня. Много-много раз. Сколько я ни пыталась вытолкнуть картинки из мозга, ничего не получалось.

И только недавно эта боль стала затухать, когда Карим так отчаянно и искренне попытался завоевать меня снова. Мелькнула вспышкой мысль дать ему шанс. Нет, не простить. К этому я пока не была готова. Но хотя бы попробовать залечить свои раны вместе с ним…

Я видела, что Карим стал другим. И я стала. Мы можем найти дорогу к новым версиям себя и постараться построить новое будущее.