Сказочник

Сказочник

Олли Серж

Пролог

Лера

– Как я выгляжу? – ко мне подлетает возбужденная Надя и пытается пригладить руками свои кучерявые волосы.

– Как вожатая шестого отряда, которую только что валяли в траве дети, – хмыкаю я и протягиваю руку, доставая из ее растрепанных волос сухие еловые ветки.

– Блин, блин, блин, – нервничает подруга. – Ты уже слышала? К нам на костёр сам спонсор лагеря приехал. Про него столько слухов ходит. Что у него настоящий дворец, а не дом. И что никто не знает, где он находится!

– Так если никто не знает, где он, – замечаю резонно, – это значит, никто его и не видел.

– Нет, нет! – с жаром машет ладошками подруга. – Девочки говорят, что он после каждой смены одну вожатую забирает. Завязывает глаза, присылает крутую тачку. Вино, ужин – все красиво. Трахает всю ночь так, что уши в трубочку сворачиваются, а потом крутые подарки дарит. Правда, отношения не заводит, и больше работать те девчонки сюда не приезжают.

– Звучит отвратительно, – я морщусь. – И проституцией попахивает. К тому же, ты знаешь, как я отношусь к местным… – передергивает мои плечи.

– Я тебя понимаю, – с сочувствием в голосе, обнимает меня подруга, – ты вообще молодец, что смогла преодолеть страх и приехать сюда ещё раз. Я бы не смогла…

– Не будем об этом, – я уверенно пресекаю ее сочувственный поток речи. – И тебе я не советую знакомиться с мужчиной ради одноразового секса.

– Ты просто его не видела, – подкатывает глаза Надя. – Чистый секс, ходячий тестостерон! А какие у него руки… – мечтательно. – Мне кажется, что он и навесу может тра…

– Надя! – строго прерываю ее я. – Избавь меня от подробностей…

– Ладно, – чмокает она меня в нос, – я пойду возле него покручусь. А ты раздашь детям сок с булками?

– Раздам, – вздыхаю и встаю на ноги.

Иду к своему отряду малышей, которые уже окружили воспитательницу, как голодные птенцы и ждут свои порции.

– Ну наконец-то, хоть одна появилась, – всовывает мне в руки короб Елена Степановна. – Давай включайся.

Раздаю детям сок и достаю из кармана телефон, снова пытаясь поймать сеть.

Графа антенны упорно горит буквой «Е». Ухмыляюсь.

Годы идут, а чтобы отсюда позвонить, по прежнему нужно забраться на холм или сарай.

Убедившись, что все дети поедают паёк, усевшись в кружок вокруг воспитателя, ухожу чуть поглубже в пролесок и взбегаю на небольшой земляной холм.

Пламя костра выглядит отсюда особенно красивым. Красные, оранжевые блики рассекают лесные сумерки. Минут через тридцать уже будем сворачиваться, завтра у детей уже отъезд.

Так! Вспоминаю про то, что так и не дозвонилась до водителя такси, чтобы вывезти вещи, и поднимаю телефон повыше.

Делаю несколько шагов назад, и неожиданно моя правая нога соскальзывает по камню, а я, теряя равновесие, понимаю, что сейчас просто рухну и полечу с горки кубарем.

– Осторожнее, – выдыхает хриплый голос у меня над ухом, а талию подхватывают чьи-то мужские руки.

– Ааа! – я вскрикиваю от неожиданности и пытаюсь вырваться из этих рук.

Выворачиваюсь и все-таки падаю на попу, хватаясь за лодыжку.

– Вы кто? – сдуваю с лица прядь волос и и поднимаю глаза на мужчину в чёрной кожаной куртке.

Лицо его рассмотреть не получается, зато в глазах прекрасно отражается пламя костра и делает его взгляд просто демоническим.

– Мне кажется, только вы одна не в курсе, кто я, – говорит он немного сиплым, как будто простудным голосом. – Не бойтесь и встаньте с земли. Уже холодно.

– А, – хмыкаю я и поднимаюсь на ноги, проверяя степень ушиба. – Вы тот самый великий и ужасный, который есть, но на самом деле нет?

– Очень точно сказано,  – задумчиво отзывается мужчина.

– Вот черт! – вскрикиваю я и прикусываю губу, делая шаг.

Похоже, что растяжение. Хорошо, что в конце смены, а иначе пришлось бы брать больничный и терять зарплату.

Мне хочется на кого-то позлиться за свою боль и я снова вскидываю глаза на мужчину. Он стоит и, сложив руки на груди, просто разглядывает мои мучения. Сноб! Вот сейчас реально мог бы и помочь!

– Что вы здесь делали одна и в темноте, – неожиданно серьезно спрашивает он. – Зачем ушли от костра?

– Позвонить, конечно, – жму плечами. – Все знают про этот холм.

– Дозвонились? – продолжает допрос мужчина.

– Нет, – отвечаю раздраженно. – Придётся детей отвезти и возвращаться  что-то решать.

– Вы любите детей? – задаёт он следующий вопрос.

– Конечно, – иронично фыркаю. – Или Вы считаете, что можно с ними круглосуточно зажигать двадцать один день без любви?

– Я хорошо плачу, – напоминает спонсор лагеря.

– Да, – соглашаюсь. – Вы действительно платите больше всех, но в действительности деньги – это всего-лишь бонус. Только на зарплате рядом с этой оравой мелких террористов не выжить! – развожу руками.

– Вы были здесь раньше?

От вопроса меня прошибает холодным потом.

– С чего вы решили? – отвечаю настороженно.

– С того, что обычно работать вожатыми в лагерь приезжают те, кто бывал в них ребёнком, – отвечает он спокойно, как будто больше ничего действительно не имел ввиду.

«Лера, у тебя паранойя, выдыхай,» – уговариваю себя

– Как вас зовут? – интересуется мужчина.

– Валерия, – вздёргиваю подбородок. – Извините, мне пора. Спасибо, что пытались помочь.

– Пожалуйста, Валерия, – отзывается он.

Чуть прихрамывая, но стойко вставая на больную ногу, чтобы расходиться, ковыляю в сторону лагерной поляны.

Меня запоздало начинают одолевать образы нового знакомого.

Широкие плечи в кожанке, веящий скрытой угрозой голос, глаза, вспыхивающие искрами огня в темноте и ощущения его власти, которое отдается вибрацией где-то в копчике. Как будто хвостик дрожит мелкой рябью перед хозяином. И запах… хвоя и сигареты.

Я вынуждено признаю, что этот мужчина действительно красив. Хоть я и едва уловила его профиль. Интересно, если все слухи правда, то кто следующую ночь проведёт в его постели?

«Тебе должно быть абсолютно наплевать на это, Лера!» – я едва сдерживаюсь, чтобы не надавать себе по щекам.

Выходу к костру как раз в тот момент, когда отряды начинают собираться в кучи и строиться по парам.

– Валерия Александровна, – ко мне подбегает самый младший мальчишка из моего отряда. – А можно я с вами за руку пойду?

– Можно! – улыбаясь, киваю ему и стараюсь не хромать. – Давай лапу, Ванечка…

Глава 1. Пир.

Игнат

Что это, если не насмешка судьбы?

Та девочка, благодаря которой я сегодня жив, которая стала моим наваждением, фетишем и самым пошлым кошмаром целует на ночь единственного близкого мне человека.

Ивана.

Не в силах оторваться, я наблюдал за ними весь вечер.

Мальчишке так не хватает материнского тепла, что он легко прикипает ко всем женщинам. Как щенок. Только помани.

Няне давно пора было отдохнуть, и теперь я вижу, что ее предложение о детском лагере было правильным.

Иван окреп, повеселел, научился дружить и отстаивать своё мнение. Загорел и, кажется, немного поправился.

Легко глажу рукой его выгоревшую макушку и поправляю одеяло.

Спи, парень. Совсем скоро мы будем вместе.

Осторожно выхожу из спальни мальчишек и сразу же заворачиваю к пожарной лестнице.

Я могу двигаться здесь даже в полной темноте. У меня есть ключи от всех дверей и вовсе не потому, что я являюсь  спонсором этого места.

Просто люди фатально безалаберны. Я знаю это лучше прочих.

Накидываю на голову капюшон и закрываю запасную дверь на ключ. Хоть это и лишнее.

Сегодняшним детям, которые отдыхают здесь, очень повезло. Они под надёжной охраной моих людей. Я полностью переделал эстраду и корпуса. Теперь мелким не нужно умываться и бегать в туалет на улицу. Единственное, до чего пока у меня не дошли руки, это душ. Он по прежнему стоит отдельным зданием в хозяйственной части территории. Слишком много мороки с подачей воды и ее отведением.

Вдыхаю ночной, пахнущий еловой смолой воздух и прикуриваю сигарету, закрывая огонёк ладонью, чтобы не был виден в темноте.

Сажусь на лавочку отрядного места и поднимаю глаза на окна.

Ее.

Они открыты настежь, только теперь на втором этаже.

Несколько лет назад, когда в мои руки попал доступ к базе лагеря, я пытался ее найти. Хотелось посмотреть на неё взрослую и, наконец-то, избавиться от своих фантазий.

Но я не нашёл… и придумал другой выход.

Горячие молоденькие студентки, приезжающие сюда вожатыми, выстроились в стройный ряд, с готовностью задрав юбки. Ни одну из них не смущало, что когда я их брал, то даже не узнавал имени, называл по-своему. Ее именем.

Лера…

Как только я тебя не трахнул, девочка, за эти годы. Ты кричала мое ненастоящее имя разными голосами, кончая бесконечное количество раз.

Я извращенец. Стал им. Из-за тебя.

Соблазн посмотреть на неё становится слишком велик, хоть час назад я поклялся себе не приближаться.

Выбрасываю сигарету и иду к пожарной лестнице. С неё будет видно.

Буквально три ступеньки вверх, и ее голос пробирает меня до печёнок.

– Алло, ты слышишь меня, Даня? Да. Здесь очень плохо ловит сеть, ты же знаешь. У меня совершенно случайно получилось из комнаты поймать!

Виноватый голос замолкает на несколько секунд.

– Да, – покаянно продолжает. – Я понимаю, что ты очень занят и не просто так дал мне номер таксиста. Но я не успела ему позвонить до семи. У нас был костёр. А он уже взял заказ.

Снова замолкает. И теперь я вижу, как Лера, замерев в неестественной позе стоит на кровати, чтобы не потерять сеть, и тяжело дышит.

– Нет, Даня, я понимаю, что ты на работе. И ты говорил, что против моей работы в этой дыре. Я не прошу тебя приезжать. Что-нибудь придумаю… – дрожит ее голос. – Просто хотела тебя предупредит. Нет! Я не безалаберная! Не кричи на меня! – срывается. – Я уважаю твоё время, а ты мог бы хотя бы сделать вид, что уважаешь то, что важно мне!

«Да твой Даня, похоже, конченый мудак.» – мстительно заключаю я.

В порыве чувств Лера резко разворачивается к окну, а я едва успеваю спрятаться за раму.

– Алло, алло… – говорит она в трубку, – черт!

С досадой отнимает телефон от уха и снова водит ею по воздуху. Поняв, что это бесполезно, топает ногой и закусывает губку.

Ооо! Как же я хочу сделать также! И не только это.

Дверь комнаты открывается, и в неё входит одна из девиц, которые упорно сегодня крутились возле меня.

Надя, кажется. Она закутана в широкое полотенце, а в руках держит большую банную косметичку.

– Ну как мелкие? – кивает Лере, – тишина?

– Да, вырубились сразу, – отвечает она и забирает из рук подруги ключи. – Впечатлений много сегодня было.

– Ну беги тогда, мойся, а то мужчины ключи тоже ждут. Занесёшь к физруку на обратном пути. Они там квасят. А, ещё, – вспоминает девушка, вытирая волосы, – горячая вода есть только во втором, четвёртом и пятом душе. Во всех остальных – ледяная.

– Хорошо, – кивает Лера. – Подхватывает со спинки кровати полотенце с косметичкой и идёт к выходу из комнаты.

Мое сердце перестаёт стучать.

Я буквально скатываюсь на землю по лестнице и прислоняюсь спиной к стене.

Лерочка в душе… Аааа! Мне хочется поорать в голос. Что я там с ней делал?

У меня, мать вашу, сегодня пир. Главное – просто не сорваться…

Глава 2. Паранойя?

Лера

Принять душ в одиночестве ночью – в работе вожатой это настоящая роскошь и удовольствие. Нет удушающего пара после детей, можно не опасаться, что мальчишки из старших отрядов решат потешить свою неокрепшую эрекцию, подсматривая в окно, или кто-то тронет вещи, переложив их с места на место. Я очень щепетильна в этом вопросе.

Кстати, это, наверное, единственное, что есть общего между мной и Данияром. По крайней мере, после наших телефонных ссор мне кажется так особенно остро. За три недели, что я нахожусь в лагере, нормально поговорить у нас получилось всего пару раз.

Я обожаю шум, смех и яркую одежду. Даня всегда серьёзен, собран и носит чёрный костюм, только в выходные позволяя себе сменить их на белое поло и джинсы. Я всегда куда-то опаздываю, а он приезжает за десять минут до начала. Он ходит на маникюр, а я люблю просто короткие ногти без лака и была в салоне только ради причёски на школьный выпускной.

Надя шутит, что он идеальный будущий муж, чтобы потом завести любовника. Потому что Данияр точен, как поезд РЖД. С девяти до шести у него работа, потом сразу спортзал. На завтрак он выбирает овсянку с бананом и кофе. Надо ли говорить, что секс у нас тоже по расписанную два раза в неделю.

Это очень похоже на шутку из плоского анекдота: «Внимание, приготовься! Сейчас у нас будет секс!»

Как приготовиться? Нет. Не просто раздеться и лечь.

Нужно принять душ за пять минут, сделать так, чтобы везде было гладко, а в комнате тихо. Подготовить смазку и презервативы. Выключить свет. И все это ради десяти минут монотонных телодвижений в результате которых, я почти всегда в конце имитирую оргазм или тихонько помогаю себе разрядиться сама, закусив подушку.

Почему я это делаю? Потому что мне страшно быть неидеальной ещё и в этом.

Сын депутата, блестящий юрист… и дочь главного бухгалтера обувной фабрики… Просто принц и Золушка!

Тем не менее, это мои первые серьёзные отношения, и я очень стараюсь, чтобы из них что-то получилось. Данияр иногда поговаривает о свадьбе.

Господи, да какой свадьбе! Обида клокочет в горле невыплакаными слезами. Мужчины, о которых я тайком читаю в маминых любовных романах не такие, как Данияр. Они смелые, решительные, напористые, от их запаха между ног должно становиться влажно. А ещё они должны забрать свою женщину отовсюду в любое время дня и ночи, а не доверять твою безопасность знакомому таксисту.

Они должны быть… как этот мужчина. Спонсор нашего лагеря. К своему стыду, я даже не знаю имени человека, который мне платит деньги.

Зато я помню его запах, прикосновение жёстких пальцев к коже и это ощущение легкой паники и завороженности рядом с ним.

Я солгу, если теперь скажу, что осуждаю девочек, желающих оказаться в его постели. Я почему-то уверена, что ему не нужна смазка, атмосфера и прочие атрибуты, чтобы удовлетворить себя и женщину. Ему даже вряд ли нужна кровать…

Бёдра на мгновение сводит от острой волны возбуждения, и я вспыхиваю от стыда, как спичка. И да, я помню, что у меня есть парень… Какой кошмар…

«Хватит думать о пошлостях!» – сердито приказываю себе и стягиваю через голову сарафан.

Складываю на него лифчик, трусики и распускаю волосы.

Забираю косметичку и аккуратно ступая по мокрому кафельному полу ногами в сланцах прохожу к ряду душевых кабинок.

Сразу выкручиваю краны на нескольких и жду, когда потеплеет вода. Мочу губку, взбиваю мыльную пену и, немного мурлыкая от удовольствия, смываю с себя запах костровой гари. Войдя по вкус, даже мурлыкаю песенку из рекламы геля для душа.

Неожиданно мне становится не по себе от навязчивого ощущения чужого взгляда.

Я передёргиваю плечами и осторожно выглядываю в раздевалку, чтобы убедиться, что там никого нет, а ключ от двери по прежнему висит на вешалке.

Убеждая себя, что у меня на фоне эротических фантазий просто разыгралось воображение, я быстро мою голову, выключаю воду и заворачиваюсь в полотенце. Пытаюсь найти резинку для волос, которую точно помню, что положила на трусики сверху, и не нахожу. Нигде. Даже заглядываю под лавку.

Мне становится не по себе. Яркий коричневый страз на бархатной резинке просто не возможно взять и, например, смыть в сливное отверстие.

А я точно была с резинкой? Или мне кажется? Может сунула в косметичку?

Потратив на поиски еще несколько минут, я решаю, что действительно просто устала и уже пришла в душ с распущенной косой.

Нужно идти спать. Собираю вещи, выхожу из душа и когда закрываю дверь, резко вздрагиваю от тусклого света фары и рокота мотоцикла.

Выдёргиваю ключ и добегаю до корпуса практически бегом. Заворачиваю за угол и влетаю в мужскую грудь.

– Ааа! Ммм.. – мне резко зажимают рот.

– Тихо ты, чокнутая, – шипит физрук. – Весь лагерь перебудишь.

– Ох, Степан, – расслабляюсь я. И тут же почему-то решаю наехать на молодого мужчину. – А ты случайно не гулял около душа? – прищуриваюсь и играю в воздухе пальцами. – Скажем, минут десять назад?

– Томилина, расслабься, – неожиданно начинает ржать он. – За самогоном я Фёдорычу иду. У нас все кончилось…

– Аа… – тяну я. – Ну держи. Ключи…

– Вы, кстати, с подружкой твоей не хотите присоединиться? – предлагает он.

– Нет, – мотаю головой. – Я точно спать.

– Ну тогда бывай…

Степан шутливо бьет меня кулаком в плечо и уходит по дорожке в сторону хоздвора.

А я смотрю ему в след и не понимаю, соврал он сейчас или у меня просто паранойя.

Глава 3. То, что не позволенно.

Игнат

– Да, да, ммм… – громко стонет подо мной девчонка и царапает пальцами простынь.

Я наматываю на кулак ее платиновый хвост и смотрю, как в свете ночника на нём поблескивает крупный страз Лерочкиной резинки для волос.

Я – долбаный фетишист.

Слишком яркие фантазии о том, что из душа я не сбегаю, как ошпаренный, с мелким трофеем и разрывающейся ширинкой, а подхожу к голой девочке, о которой так давно мечтал, загибаю ее к кафельной стене и жестко беру сзади ее прекрасное тело, помогают разогнаться мне до предоргазменного состояния буквально за несколько толчков.

– Тебе хорошо, Лерочка? Нравится, как я тебя трахаю? – рычу, безжалостно вгоняя член в свою ночную гостью на всю длинну.

– Да, да, – со стонами мечется она, – меня Катя зовут…

Отвешиваю хлёсткий шлёпок ей по заднице и жёстче наматываю волосы.

– Ай! – хнычет она.

– Ты ошиблась, – шиплю в кромку ушка я и останавливаюсь, – Лерочка…

– Да, да, я не права, – кается девчонка, в нетерпении дрожа бёдрами, – черт! Не останавливайся только, пожалуйста.

Снова разгоняюсь, позволяя ей качественно кончить.

Выхожу. Переворачиваю ее к себе лицом, ставя на колени, снимаю с члена презерватив и давлю пальцами девчонке на подбородок, заставляя открыть рот.

Перехватив ее руки, которые, царапая мои бёдра, пытаются выразить протест против такого бесцеремонного вторжения, вгоняю ей в рот член и, не обращая внимания на давящиеся звуки из-под темной маски, кончаю в горло.

Заставляю проглотить все до капли и коротко целую в губы.

– Умница, моя девочка.

Дурочка…

Сдергиваю с ее волос резинку и убираю под ночник. У каждого свои ценности…

– Ты можешь снять с меня повязку? – с надеждой спрашивает она. – Хочу посмотреть на тебя… Нам же было хорошо. Почему бы не повторить… – лепечет.

И так каждый раз.

– Нет, – отвечаю таким тоном, после которого обычно никто уже не решается на дальнейшие вопросы. – Все условия были оговорены.

Поднимаю ее на ноги, поправляю смятый сарафан и засовываю трусики между косточками лифчика.

– Водитель отвезёт тебя на тоже место, где забрал. – Повязка разблокируется через пятнадцать минут. Оставишь ее на сиденьи и заберёшь свой iPhone.

– И все? – облизывает она губы.

– И все, – подтверждаю я.

Помогаю  девушке спуститься по лестнице и передаю в руки Михаила.

– Отвезёшь и можешь быть свободен до завтра. Как договаривались, – напоминаю ему.

– Я все понял, – отвечает он и ведёт мою гостью на выход.

– До свидания, – блеет девица уже в дверях.

– Пока, – отвечаю ей.

Я не мудак. Все честно.

Но только теперь до зубного скрежета хочется оригинал вместо этого дешёвого суррогата.

Ухожу в душ и, сменив постельное белье, падаю на кровать, практически сразу засыпая. Был сложный день .

Мое утро начинается рано и совершенно не похоже на утро обычного человека.

Я просматриваю тонны новостей и видео на всех мировых языках. В этом моя ценность мультилингва и моя беда, которую я разгребаю почти десять лет. Без права настоящего имени и привязанностей. Но скоро все изменится… Я готов выйти из тени. У меня достаточно денег, власти, а новые технологии позволяют оставаться инкогнито. Нет, обычные люди меня не волнуют. Я хожу в магазин, развлекаюсь, играя роль благородного мецената и владельца небольшой сыроварни.

Меня интересуют те, кого также как и меня не существует.

Больше всего меня печалит, что Ванька подрос, и теперь я не могу так часто забирать его к себе. Дети слишком просты и бесхитростны. Он может захотеть похвастаться и рассказать вещи, непредназначенные для чужих ушей.

Официально Иван усыновлён моим водителем Михаилом и его женой Софьей Семеновной. Я не встречал людей вернее и трудолюбивее. Всю жизнь они проработали на севере вахтовиками. Детей от тяжёлого труда не случилось. Очень надеялись, что смогут собрать на дом, но их обманул сначала застройщик, а потом работодатель. В тех краях сложно этим кого-то удивить. Смирились. Михаил занялся работой по дереву, а Софья пошла работать санитаркой. Там я с ней и познакомился, когда меня привезли в больницу с аппендицитом, как обыкновенного бомжа.

Новой жизни я себе на тот момент позволить ещё не мог, поэтому вернулся через год и предложил Софье с мужем переехать ко мне. Взамен на усыновление моего племянника. В этом году Ивану уже идти в школу.

Раскидав самые срочные дела, я бегаю несколько километров по лесу, а потом с чистой совестью сметаю с полок холодильника все, что загрузила туда Софья. Наверняка ей сложно обслуживать троих мужиков, но она не жалуется, а мы не обижаем.

В кармане джинс вибрирует телефон.

– Алло, – отвечаю я Михаилу. – Уже отвёз?

– Нет, Игнат, – отвечает он. – Ничего не вышло. Девушка не искала такси, за ней приехал молодой человек.

Я тихо, но жестко всаживаю в столешницу кулак. Приехал значит.

– Номера мне его скинь и возвращайся домой. Остальное я сам.

Получаю номер машины и быстро нахожу ее на карте города в режиме онлайн.

«Интересно, Лерочка с этим Даней живет или с родителями?» – посещает меня ревнивая мысль.

Через десять минут нахожу на этого Даню целое досье, а уже через пятнадцать точно знаю, как его устранить. Даже лучше. Сделать так, что он самоустранится.

Извини, Лерочка, но ты – моя девочка.

Глава 4. Невеста?

Лера

– Господи, на кого ты похожа, – скептически окидывает меня взглядом Даня и снова отворачивается к дороге.

– Не смотри! – фыркаю в ответ.

– Я надеюсь, что не все дети ведут себя, как деградирующие приматы… Иначе я просто не хочу детей, – продолжает он раздраженно.

– У меня были замечательные дети! – резко прерываю его, ощущая, как внутри меня закипает. Ненавижу, когда он так говорит! – Очень талантливые и добрые. Очень прошу тебя выбирать выражения!

– Да? – нарочито удивлённо тянет он. – А туалетная бумага из окон это что было? Я ехал следом за автобусами и все видел!

– Ты что никогда в детстве не шалил? – с вызовом сморю на него. – Никогда не мазал никого пастой, не сбрасывал водяные бомбочки с балкона…

– Нет, – пожимает он плечами. – У меня всегда были нормальные игрушки и книги, секции. Времени на ерунду не было.

– Ты знаешь, что человеку, особенно мальчикам, обязательно нужно успеть наиграться в детстве. Набегаться, накричаться. Нашалить. Иначе психика обязательно потребует этого во взрослом возрасте.

– У меня через два часа заседание, – игнорируя мою проповедь, он смотрит на часы. – Из-за того, что я сорвался к тебе, теперь не успею пообедать.

– Дома, наверняка, можно сделать яичницу, – предлагаю я ему. – Или блинчики готовые разогреть. Они всегда есть в холодильнике.

Даня кривится.

– Не предлагай мне это даже. Вкус морозилки – это отвратительно, как и яйца на обед.

– Ну извините… – развожу я руками. – Слушай, – разворачиваюсь к нему всем корпусом. – А зачем ты тогда вообще приехал? Шёл бы себе, ел спокойно свой бизнес-ланч. Я бы сама решила, как доставить до дома вещи.

– Ты бы не успела освободиться до вечера. – Отвечает он, сбрасывая скорость и заворачивая ко мне во двор. – Лер, мама ещё просила скинуть тебя фотки со смены.

– Хм… – вздёргиваю я бровь. – Зачем они ей?

– У отца завтра какое-то заседание по поводу молодёжной политики. Нужно показать, что он в курсе проблем детей.

– Это прекрасно! – мотаю головой я. – Но при чем тут мои фото?

– При том, что если невеста сына будущего депутата работает в детском лагере. Это вызывает доверие.

– Ясно, – усмехаюсь, – только позволь, пожалуйста, уточнить, когда я ответила тебе «да»?

– Это вопрос времени. Не цепляйся к формулировкам.

– Ну конечно! – фыркаю я. – Формулировки – это наше все!