Сердце дракона. Часть первая

– Эй! Осторожней! – резво захлопала по платью. Ткань начинала тлеть в тех местах, куда попали огненные брызги. Дракон же стремительно принял человеческий облик и подбежал ко мне. Крепкие руки прошлись по спине и ягодицам.

Вот, хам!

– Ты чего руки распускаешь? – я хотела оттолкнуть его, но в этот момент молодой человек наклонился. Удар локтем пришелся прямо в глаз. – Ой! Простите.

По лицу мужчины прошла волна ярости. Темные глаза сверкнули огненными всполохами, губы плотно сжались. Очевидно, он еле сдерживался, чтобы не разорвать меня. Сразу видно, –  зверь, а не человек.

– Пожалуйста, не надо. Не ешьте меня, – взмолилась, чувствуя за собой вину. – Я не специально. Дайте посмотрю, – приблизилась к мужчине и встала на цыпочки, разглядывая его покрасневший глаз. – Больно? – бережно дотронулась до кожи, провела пальцами по щеке от виска к носу.

Мужчина вздрогнул от прикосновения. Его взгляд по-прежнему был сосредоточен на мне, но ярости в нем было меньше. Казалось, он посветлел даже. Вот и янтарная окантовка у внешнего края зрачков проступила. Хороший признак, наверно.

– Все нормально, – ответил, наконец, дракон.

– Слушайте, извините еще раз. Но вы сами виноваты. Нечего меня щупать было.

– Одежда дымилась, – оправдываясь, пробурчал он. – Я тушил. Иначе вспыхнула бы, как факел.

– А не вы ли и подожгли ее?

– А кто меня просил показать?

– Ладно, – сдалась я, – мы оба виноваты. Я прощу вас, если вы извинитесь и позволите полетать на драконе.

Дракон чуть не «оглох» от моей наглости. Все то недолгое время, что мы были знакомы, на его лице почти не отражались эмоции, но сейчас он не следил за собой. Возмущение, гнев и даже восхищение сменялись одно за другим. В конце концов, мужчина не выдержал и рассмеялся.

– Эсте, вы не представляете, сколько наших законов вы нарушили. Как минимум трижды вас бы уже повесили, дали десять плетей, и посадили на неделю в клетку на площади, чтобы каждый мог кинуть камень. А вы еще требуете, чтобы Я извинялся?

– Думаю, с меня хватило бы и первого повешения, – пробормотала, озадачившись таким ответом.

Кем он себя возомнил? Сначала спас, потом притащил в какую-то башню бог весть какого века постройки, всю облапил, да еще и угрожает убить. Кстати, не он ли утащил мои вещи?

– Послушайте, как там вас…

– Вейр Ксавьерисандос, – хмыкнув, подсказал мужчина.

– Послушайте, Ксавьер, – я нарочно сократила его имя до выговариваемого более-менее человеческого, – если собираетесь убить меня, нечего было спасать.

– Я не хочу вашей смерти, эсте, – невозмутимо ответил мне.

– Тогда нечего угрожать. Я действительно ничего не помню о себе. Но это не заставит меня молчать.

– Неужели? Что ж, нелегко вам придется. Я подумаю над просьбой, если вы тоже сделаете для меня кое-что. Вы все-таки ударили меня. Теперь дня три я не смогу появиться на людях.

– Всего-то. А я думала неделю, – наигранно расстроилась я, – и что нужно?

– Спойте для меня. Только что-нибудь непечальное, не то, что вы пели ночью.

– Что же спеть? – задумалась, перебирая в уме варианты песен.

Тут пришла в голову одна идейка. Я набрала полную грудь воздуха и запела:

«Вот волею судьбы свои считаю часы.

Тень надо мной, как порождение тьмы.

Всего один шаг, смерть перевесит весы,

Но время попрошу я взаймы.

И я не горю желаньем лезть в чужой монастырь,

Я видела жизнь без прикрас.

Не стоит прогибаться под изменчивый мир,

пусть лучше он прогнется под нас» …

С каждым словом лицо Ксавьера светлело, будто наполняясь энергией. Глаза из угольно-черных стали медово-зелеными. Это было необычно, притягательно. Вдобавок, в них читалось неподдельное восхищение. На меня никто так не смотрел.

– Еще, – прошептал он, как только я замолкла.

Я спела ему несколько современных песенок, потом парочку старых, определяя, какие больше понравятся. Он внимательно слушал слова. Хмурился, когда не понимал смысла некоторых выражений, или улыбался, если текст затрагивал нечто близкое ему, знакомое. Такого благодарного слушателя я еще не встречала.

– Теперь ваша очередь исполнить мое желание, – потребовала, закончив импровизированный концерт.

– Все что угодно, птичка.

Ксавьер отошел на безопасное расстояние, перекинулся в дракона. Я забралась по крылу на спину, села верхом, устроившись между двумя крупными гребнями. Не забыла помянуть недобрым словом того, кто оставил меня без нижнего белья. Хорошо, что хоть платье служило надежной защитой. От чего? От меня самой.

– Только не урони, – попросила, обнимая зверя за шею.

Дракон лишь фыркнул, выражая свое возмущение моим необоснованным сомнениям, после чего взмахнул крыльями, и мы взмыли под потолок. Стало понятно, почему в зале было столько места, а под крышей находились огромные окна без стекол.

Как же я сразу не догадалась, что башня построена с учетом особенностей ее хозяев?

Вылетев на свободу, Ксавьер понесся над горами. Поначалу, сердце уходило в пятки от каждого его движения. Я визжала, когда дракон делал вираж, снижался или поднимался на немыслимую высоту. Однако постепенно смогла отвлечься от страхов. Внизу открывались виды, от которых захватывало дух.

Горные вершины, покрытые снегом. Верхушки высоченных деревьев, вздымающихся к самым облакам, которые мы едва не задевали. Зеркальные полотна рек и озер в обрамлении темно-синих камней и яркой зелени. Мир лежал, как на ладони. Удивительно величественный и красивый. Мы сделали несколько кругов над долиной, окруженной со всех сторон горами. Потом обогнули самую высокую черную скалу и помчались назад.

Дракон плавно опустился в зале. Я с легким сожалением слезла с громадной туши. Когда я со страху прижималась к зверю всем телом, то чувствовала стук его сердца. Оно, как и мое, неистово билось в самом начале полета. Зато потом, в унисон моему, ритм снизился и уравновесился, гулко отдаваясь в каждой клетке. Я поймала себя на мысли, что хотела бы прижаться к груди Ксавьера, чтобы еще раз услышать его равномерный стук.

– Как вам прогулка? – поинтересовался мужчина.

Не успела я и глазом моргнуть, как дракон принял человеческий облик. Настолько стремительно произошло перевоплощение, что я совершенно не уловила момент перехода. Еще секунду назад был огромный черный зверь, а спустя мгновение – человек.

– Отлично! Как вы, должно быть, счастливы, что можете летать. Чувство полета заставляет душу петь.

– Вы так восторженно говорите, эсте, – грустно ответил Ксавьер, – я уж и позабыл, каково это, искренне восхищаться полетом.

– А вы всегда умели… ну, обращаться в дракона?

– Нет. До двадцати лет и не надеялся, что смогу обернуться. С самого детства на это способны только чистокровные. Я дракон лишь наполовину.

– А как это происходит? Я не смогла заметить момент превращения.

– В первый раз я полдня пробыл с чешуйчатыми лапами и хвостом. Из комнаты не мог выйти. Особенно долго прорезались крылья. Но сейчас все получается естественно. Для человеческого взгляда изменения кажутся мгновенными, но настоящий дракон видит весь процесс. Чем старше мы становимся, тем быстрее можем менять форму.

– Одного не пойму, – я нахмурилась, – вы же сейчас в одежде. Но у самого дракона я ни штанов, ни камзола не увидела, и обратно вы появились в одежде.

– Да. Верно подмечено, – на лице Ксавьера заиграла озорная улыбка, – это всего лишь родовая магия. Но если вам так любопытно…

– Нет! – перебила я. Щеки медленно налились румянцем, – я передумала. Не надо без одежды.

На самом деле, в голове так и вертелись мысли об этом. Воображение разыгралось не на шутку.

Вот только не стоит влюбляться. Он слишком красив, самоуверен и … он дракон! Хотя последнее абсолютно не смущало, наоборот, притягивало.

– А во сколько здесь ужин? – решительно сменила тему. После длительной прогулки аппетит разыгрался не на шутку.

– О! – вопрос явно застал хозяина дома врасплох. – Я все устрою. Эта пограничная башня. Здесь бывают только стражи, да тарлинги, – Ксавьер будто оправдывался, – придется лететь в ближайшую деревню. Это займет около часа.

– Кто такие тарлинги?

– А вы с ними еще не познакомились? – удивился дракон, – их же тут пруд пруди. Вечно под ногами мешаются.

– Не видела никого.

– Странно. Вы им понравились. Поднимитесь наверх, они приготовили ванну.

– Откуда вы знаете? – поразилась я.

– Я слышу их топот и возню.

– Это домашние животные? – уточнила я на всякий случай. Мало того, что я здесь, кроме дракона никого не видела и не слышала, но остаться с ними один на один было как-то страшновато.

– Не совсем. И не стоит их бояться. Они, конечно, надоедливые, но могут быть весьма полезными. Мы позволяем им селиться в пустующих башнях, а они за это следят за порядком.

– С чего вы решили, что я им понравилась?

– Ну, они даже мне не готовили ванну. Ваше пение покорило, и не только их, – на последней фразе Ксавьер многозначительно посмотрел на меня.

– Надо же! У меня появились поклонники, – сделала вид, что не поняла намека.

Дракон хотел что-то сказать, но передумал. Перекинувшись, он взмыл под потолок, и улетел. Вспомнив, что Ксавьер говорил про ванну, я направилась к лестнице. Подниматься оказалось не менее сложно, чем спускаться. Кое-где ступеньки были полуразрушены, на них имелись трещины и выбоины. Пришлось снять со стены один из горящих факелов, чтобы не споткнуться в полумраке.

Моя комната сверкала. Кровать была тщательно заправлена, полы начищены. Ни пылинки, ни соринки. Похоже, невидимые помощники потрудились на славу. Я проследовала в ванную комнату. Лохань наполнена чистой водой. Над поверхностью клубится пар. Значит, вода еще горячая.

Странно. Ксавьер сказал, что дом кишит тарлингами. Почему же они прячутся? Очень хочется на них посмотреть. Но сначала – приму ванну.

Скинув платье, я с наслаждением погрузилась в воду. Теперь я не спешила. Это настоящее удовольствие – понежиться в горячей водичке. Каждая клетка тела ликовала. Банные процедуры приносили массу приятных ощущений. Еще немного и замурчу от удовольствия. В моем случае эмоции часто находят выход через пение. А кто хоть раз не напевал какую-нибудь приятную мелодию в душе? Я постоянно это делала, наверно. Сейчас тоже захотелось спеть веселую песенку. Не стала себе в этом отказывать.

Краем глаза заметила движение. Но это не Ксавьер. Такой наглости я бы ему не простила. Нет. Кто-то маленький копошился у стены, прячась под лавочку. Легкое повизгивание, шорохи, возня не оставили сомнений.

Тарлинги!

Так хотелось рассмотреть, но я опасалась их спугнуть. Решила спеть им еще что-нибудь, чтобы усыпить бдительность. Детские песенки, озорные, веселые, должны были им понравиться. Что и получилось.

«В каждом маленьком ребенке…» – заставила тарлингов вылезти из-под лавки. Убедилась в этом по топанью маленьких ножек. Ну а «Губки бантиком, бровки домиком…» их вовсе покорили. Я тихонько развернулась в лохани и посмотрела вниз.

Тарлинги оказались милыми и забавными пушистиками. Внешне они напоминали суррикатов, только мех у них был более длинный и с серебристым отливом. Ушки треугольной формы с загнутыми вниз кончиками торчали по обе стороны от умилительной мордашки. Складочки на щечках, овальные глазки в обрамлении серебристых ресниц и подвижная мимика придавали им очарования. Я не смогла сдержать улыбки.

Зверьков было около десяти. Из-за того, что они постоянно двигались, я все время путалась и не могла сосчитать правильно. Они пританцовывали, задирали друг дружку, строя при этом смешные рожицы. В конце концов, я не выдержала и расхохоталась. Тарлинги на секунду замерли, уставившись на меня изумленными взглядами, а потом гурьбой спрятались под лавку.

– Эй! Не бойтесь, – попыталась успокоить их. – Я не причиню вам вреда. Если хотите, спою еще. Только из ванны вылезу. Это ведь вы утащили мою одежду?

Тарлинги осторожно высунули мордашки из укрытия и вопросительно уставились на меня.

– Привет, я Мали. Должна сказать вам спасибо. Обожаю принимать горячую ванну. А комната – загляденье. Не знаете, случайно, кто так мастерски убрался в ней? – Немного благодарности, чуточку лести и зверьки покорены. На мордашках возникло выражение радости. Видно, нечасто их хвалили. Я решила продолжить. Очень хочется вернуть свои вещи. – У меня предложение: вы мне отдаете платье, а я еще разок спою для вас те песенки. Они ведь вам понравились?

Тарлинги согласно закивали. Их рты приоткрылись в полуулыбке, они ждали выступления. Вот только одежду нести не торопились.

– Платье. Вы меня понимаете? Верните мне его. И еще белье. Не могу же я ходить голой, когда сверху всего один кусок ткани!

На последней фразе в дверях кто-то охнул и закашлялся.

Ксавьер! Ну, не гад? Как он подкрался так тихо? Ну, я ему сейчас задам! Это выходит за рамки приличий.

Я потянулась, схватила простынь. Затем поднялась из воды и обернулась материей. Зверьки кинулись врассыпную. Выражение паники на их лицах могло позабавить, только не в этот раз. Ксавьер, наверно, хотел сбежать. Он уже был у двери, когда я возникла на пороге ванной.

– Вы что себе позволяете? – мой возглас остановил его на пороге. – То есть я не должна заговаривать с мужчиной первой. А вы запросто вваливаетесь голым к девушкам? – в конце вырвалось крепкое словцо. Я тут же покраснела, тем более, когда Ксавьер удивленно посмотрел на меня.

– Приличные девушки не должны знать такие слова.

– Что-о? Это я-то неприличная? Да как вы смеете! – схватило первое, что попало под руку, и запустила в дракона. Тут же пожалела об этом. «Что попало» оказалось подносом с ужином. Теперь остатки похлебки растеклись по камзолу мужчины, а листья салата, фрукты и орешки устилали пол.

Ксавьер взревел от злости. В мгновение ока я оказалась прижата к стене. Крепкие пальцы сдавили горло, не давая дышать. В голове промелькнуло узнавание. Схожесть ситуации. Но как только я об этом подумала, боль пронзила насквозь. Я закричала, но изо рта вырвался только хрип. Коленки подогнулись. Я почувствовала, как медленно сползаю вниз.

– Эй! – увесистый шлепок по щеке привел меня в чувство. Ксавьер по-прежнему держал меня в тисках, но немного ослабил хватку. Наверно, не хотел все же, чтобы я задохнулась, – никогда больше так не делайте, – процедил он сквозь зубы, – не представляете, чего стоило сдержаться и не убить вас.

Темные глаза метали молнии, ярость просто зашкаливала. Но я также видела, как в его волосах застряли комочки крупы, над бровью прилипла веточка вареной зелени, да еще все это отвратительно пахло.

Неужели он хотел накормить меня подобной гадостью? Правильно сделала, что вылила эту дрянь ему на голову, – я нервно хихикнула. Грозное выражение лица никак не вязалось с внешним обликом. Я даже закусила губу, чтобы не расхохотаться во весь голос.

– Смеешься? – Ксавьер позеленел от злости.

Пальцы на моей шее удлинились, вонзившись в кожу. А тело дракона стало меняться. Черная чешуя проступала на теле, превращая его в зверя. В последней попытке взять себя в руки, он отшатнулся. Когтистая лапа соскользнула, оставив длинный кровавый порез. Ноготь легко вспорол простыню, которой я была укутана. В одну секунду предстала перед мужчиной, в чем мать родила. Завизжав так, что заложило уши, я помчалась в ванную. Тарлинги, столпившиеся у арки, бросились врассыпную. Об одного из них я споткнулась и полетела на пол. Рукой успела зацепиться за штору. Только петли, на которых она держалась, порвались одна за другой. Вся конструкция, вместе с багетом, накрыла меня сверху.

– Эсте Мали, вы в порядке? – подозрительно быстро вернувшийся в человеческий облик, дракон оказался рядом. Он вытащил металлический прут, на котором держалась штора, отбросил его в сторону. Затем коснулся моего плеча, легонько толкнул.

– Не смейте до меня дотрагиваться! – взвизгнула я. Схватив край шторы, что накрыла меня, как покрывало, натянула ее до подбородка.

– Простите, – Ксавьер потянулся к моей шее, – у вас кровь. Я не хотел.

Вот уж точно не собиралась подпускать его к себе. Он же чуть не придушил меня. Я дернулась назад, пытаясь отстраниться от мужчины. Подо мной кто-то жалобно пискнул.

– О, нет! – я подскочила на месте. На полу лежал тарлинг. Он тяжело дышал. Глазки были закрыты, ушки поникли, из полуоткрытого рта торчал кончик языка. Правая лапка подрагивала. – Что с ним? Он же не…

Мне стало так жалко бедное животное, что я готова была разреветься. Дракон опустился на колени у тела тарлинга, осмотрел его. Затем положил свою руку ему на брюшко. Прислушался.

– Жить будет. Испугался сильно, потерял сознание. Но это даже лучше. Нужно вправить лапку. Держите его.

Я послушно положила одну руку тарлингу на голову, другой захватила ножки. Дракон осторожно взялся за больную конечность животного. Придерживая одной рукой лапку у предплечья, он резким движением вставил сустав на место. Тарлинг очнулся. Увидев нас, он вытаращил глаза, запищал и стал рваться на свободу. Я не смогла удержать вырывающийся комок шерсти. Ксавьер же взял зверька на руки, накрыл ладонью его голову, постоял так несколько минут. С удивлением отметила, как постепенно тарлинг успокоился. Глазки затуманились, тело расслабленно обмякло, после чего пушистик заснул. Ксавьер отнес его в комнату, бережно положил на кровать, накрыл одеялом. Дракон выглядел очень добрым и заботливым. Я невольно залюбовалась им, позабыв о том, что недавно он чуть не угробил меня. Не успела опомниться, как увидела, что теперь мужчина направляется ко мне.

Надеюсь, он не собирался применять ко мне то же трюк, что и к тарлингу? – до побелевших пальцев стиснула покрывало. Дракон подошел, присел на корточки, схватил край ткани и потянул к себе. Я вцепилась в льняную материю намертво.

Уж точно не собиралась снова щеголять перед ним голышом.

– Нужно осмотреть рану. Покажите мне.

– Вы и так достаточно видели, – огрызнулась я, – ничего, само заживет.

– Но я хочу помочь.

– Не нужно! Сначала убить хотите, а потом доктора Айболита из себя корчите!

– Кого?

– Не знаю, – я отвернулась, дав понять, что не желаю с ним разговаривать.

– Так и будете тут сидеть? – поинтересовался Ксавьер.

– А есть варианты? Может, поймете, наконец, что я не хочу вас видеть. Убирайтесь!

Дракон побледнел, глаза снова полыхнули яростным огнем. Но на этот раз он сдержался. Я видела, каких усилий ему это стоило. Только мне все равно. Особенно после случившегося. Горло саднило, кожа на шее и груди горела. Если останется шрам, я не знаю, что сделаю с этой неуравновешенной ящерицей!

Почти минуту Ксавьер буравил меня взглядом. Потом стукнул кулаком по лавке, отчего та с хрустом переломилась надвое, поднялся и стремительно вышел. Я услышала, как громко хлопнула дверь и по лестнице, удаляясь, застучали сапоги.

– Отлично! Наконец-то ушел, – я поднялась. Первым делом метнулась к зеркалу. Слева от уха и до ложбинки на груди шли кровавые полосы. Но порезов не было! Только у лица два синяка. Там, где острые когти впились глубоко в кожу. – Не может быть! Это же моя кровь. Значит, должны быть хотя бы царапины, – я смочила край материи водой, стала оттирать красные пятна. Кожа под ними оказалась гладкая и ровная. – Это невозможно! – совсем ничего не понимала.

Что со мной произошло? Я очутилась в незнакомом месте. Чуть не погибла, сорвавшись со скалы. Но меня спас дракон, который теперь хочет меня убить. Кроме своего имени я ничего не помню. А стоит только подумать о том, чтобы вспомнить, как накрывает жуткий приступ боли. И раны на теле вдруг заживают с немыслимой скоростью. Голова идет кругом. Но ведь откуда-то я знаю, что все это ненормально?

Натянув на себя все то же старомодное платье, подошла к кровати. Там, прикрыв нос лапкой, спал тарлинг. Не стала ему мешать. Стараясь не шуметь, собрала с пола разбросанные остатки еды. Разложила по местам вещи, сметенные в пылу борьбы. Затем все же прилегла на кровать. Но сон не шел. Наоборот, я не знала, куда себя деть, ворочалась и тяжело вздыхала. Даже зверек проснулся. Но я живо напела ему колыбельную песенку. Комочек шерсти прижался ко мне, уткнулся головой в плечо и тихо засопел.

Глава 3. Драконы бывают разные

Я не могла сомкнуть глаз. Из головы не выходили недавние события. Ксавьер – зверь в человеческом обличье, готовый разорвать мне горло. И снова он, только в роли заботливого друга и гостеприимного хозяина. Здравый смысл подсказывал, что нужно бежать от этого человека как можно дальше. А сердце сладко замирало, стоило только подумать о нем.

Решив прогуляться и немного освежить голову, осторожно слезла с кровати. Надела сапожки, которые тарлинги уже успели почистить после прогулки. Прихватила один из факелов и потихоньку спустилась по лестнице в зал. Выходом служила единственная дверь гигантских размеров. Она еле поддалась моим титаническим усилиям, чуть приоткрылась, огласив пространство протяжным скрипом.

Давненько никто не пользовался!

Небольшой щели хватило, чтобы протиснуться наружу. Солнце уже село. Но было довольно светло. Огромная луна, закрывающая половину горизонта и теряющаяся в вершинах гор, освещала все мягким голубоватым светом. Позади небесного тела были заметны еще две планеты поменьше. От них исходило серебристое сияние, заставляя все вокруг мерцать и искриться.

Необыкновенно!

Каменные ступени за дверью вели на небольшую площадку. Перила из белого мрамора сверкали, как драгоценные камни, указывая мне путь. Я не спеша пошла вперед. Прохладный воздух освежал, но я не мерзла. Наоборот, столь комфортно себя никогда не чувствовала. Посреди мерцающей дорожки в бледно-голубом платье я казалась себе привидением. Даже моя кожа чуть светилась.

Дорога оборвалась внезапно. Я остановилась в недоумении. Впереди зияла пропасть. Площадка и перила служили началом огромного моста. Вдалеке была видна другая башня, куда, судя по всему, и вела эта переправа. Но кто-то давным-давно ее разрушил.

Жаль. Прогулка по светящемуся мосту над пропастью могла быть незабываемой.

Я вернулась на площадку перед дверью. Наверх идти не хотелось. Поэтому я перелезла через перила, решив разведать, что же находится за башней. Однако, кроме гряды черных камней, ничего не обнаружила. Правда, обойдя строение по кругу, наткнулась на родник, бьющий прямо из расщелины в скале. Над источником была сооружена беседка из того же белого мрамора, что и перила. Овальный купольный свод, четыре колонны, скамеечка, а в центре несколько больших чаш в виде раскрытых раковин, расположенных одна над другой. Кристально чистая вода, журча, переливалась по ним, попадая в искусственное озерцо.

Устроившись на скамейке, я долго смотрела, как неспешно она течет. Драгоценные капли сверкали, будто жидкие бриллианты, соединяясь в драгоценный единый поток. Глаза само собою сомкнулись, и я не заметила, как задремала. Проснулась оттого, что ужасно затекло тело.

Неужели всю ночь провела на скамейке?

В ногах ощутила острое покалывание, которое затем распространилось на руки и плечи. Я растерла ладони. Затем ступни. От прилившей крови стало жарко. Недолго думая, подошла к источнику, сполоснула руки, умылась. Зачерпнула полную пригоршню воды, выпила. Необычно приятная жидкость обожгла горло, попала внутрь, принося бодрость и энергию каждой клетке тела.

Солнце только показалось из-за горизонта. Оно пришло на смену огромной луне. В свете еще двух серебристых спутников розово-красный цвет казался пурпурным. Я на несколько минут замерла, глядя, как светлеет небосвод. В ослепительных лучах утренней звезды стальные спутники бледнели, постепенно исчезая из поля зрения.

Возвращаясь обратно, прошла тем же путем, что и ночью. Обогнула башню, вскарабкалась на площадку и протиснулась в приоткрытую дверь. Поднявшись по лестнице, хотела тихонько проскользнуть в комнату, чтобы ненадолго прилечь. Но не тут-то было. На полу, прислонившись спиной к кровати, спал Ксавьер. Я на секунду замерла, разглядывая молодого человека. На лбу залегла тревожная складка, под глазами – темные круги. Одежда и обувь заляпаны грязью, будто он гулял на улице всю ночь.

Стоило мне сделать пару шагов, как он проснулся. В одно мгновение он оказался на ногах и подлетел ко мне.

– Мали! – прошептал он с облегчением. Чувство радости на секунду озарило его красивое лицо, а затем оно вновь исказилось из-за гнева. Голос взвился до высоких нот. – Где вы были всю ночь? Вы хоть понимаете, что могли погибнуть? Один неосторожный шаг и…

Ого! Он беспокоится, – меня обдало горячей волной. Я не смогла сдержать улыбки.

– Опять смешно? – взревел дракон.

Ох! Когда он злится, его глаза так сверкают.

Ксавьер что-то говорил, громко доказывал, а я не могла отвести от него взгляда, пропуская слова мимо ушей. Только когда он схватил меня за плечи и встряхнул, смогла вернуться к реальности.