Пепел

Ники Сью

Пепел

Плейлист

Mina Okabe – Walk Away

Why Don't We – 8 Letters

One Direction – No Control

Akmal' – Дышать

Sasha Alex Sloan – Dancing With Your Ghost

Ваня Дмитриенко, Асия – Ничего не бойся, я с тобой

Nessa Barrett – keep me afraid

Tyrone Wells – More

Тима Акимов – Компас

Ed Sheeran – 2step

Добро – Это юность моя

The Weeknd – Hardest To Love

Пролог (Июнь 2020 г.)

Солнце припекало плечи и волосы, в черной майке было безумно жарко. Однако мне было не до того, чтобы обращать на это внимание. Мои друзья стояли в дальнем углу школьного двора, переминались с ноги на ногу и переговаривались, не сводя с меня глаз.

Черт!

Мы были лучшими друзьями. Я был убежден в этом. Верил в мужскую дружбу, построенную на ценностях и принципах. Где были эти чертовы принципы пару дней назад?

– Витя, – раздалось рядом. Я оглянулся и заметил Наталью Егоровну, нашего классного руководителя. Это была пожилая женщина, и ее виски давно уже были покрыты сединой. Она взглянула на меня с нескрываемой печалью, словно видела насквозь. В ответ я поспешил отвернуться.

– Ты слышал, что Мишу держат в изоляторе? – спросила она.

– Что? – ответил я и вытянул шею.

О чем она? Раевский за решеткой?

– Вчера мне звонили из полиции и сказали, что поступило заявление. Витя, что произошло на выпускном?

– На выпускном? – язык отказывался произносить это слово. Я не хотел вспоминать выпускной, не хотел возвращаться мыслями в ту проклятую ночь.

– Да, – вздохнула Наталья Егоровна. Ее губы сжались в тонкую нитку. Я засунул руки в карманы синих льняных шорт, ощутив, как ветер обдал жаром кожу. Мои друзья все еще стояли в том дальнем углу, продолжая смотреть на меня. Раевский был с ними. Да что, черт возьми, произошло?

Не дожидаясь ответов от классной, я двинулся в сторону бывших друзей. Наталья Егоровна что-то крикнула мне в догонку, но я не планировал останавливаться, потому что у меня самого была уйма вопросов. Я не знал, почему Миша находится в изоляторе.

Парни сошлись в полукруг, заметив мое приближение. В центр вышел Аким, остальные встали поодаль. Наш новоприбывший брат, новое звено в баскетбольной команде, а также человек, которого я тоже некоторое время назад стал считать своим другом.

– Привет, – поздоровался я первым.

– Привет, – ребята по очереди неохотно поздоровались со мной. Кирилл протянул мне ладонь, я заметил улыбку на его покрасневшем от солнечных лучей лице. Наше братство разрушилось за одну ночь. Чертова Рита! Чертовы девчонки!

Я не принял рукопожатия, продолжив держать руки в карманах.

– Шест, ты ведешь себя странно, – подал голос Аким.

Он был довольно высоким, но при этом узким в плечах. Жидкие светлые волосы, большие голубые глаза, и острые скулы. Внешность этого парня идеально бы подошла под модельный типаж. В отличие от многих, Аким был более уверенным, порой слишком вспыльчивым и не отдающим себе отчета в своих действиях. Однако во время игры в баскетбол, он отлично показывал себя на площадке:

раскидывал соперников по залу, умело вел пас. Наверное, поэтому я и допустил его появление в нашем братстве. Мы с детства считали себя чем-то большим, чем просто группой друзей.

– Могу сказать тебе то же, но сейчас не об этом. Что с Раевским? Почему он в изоляторе?

Парни переглянулись, будто я задал неудобный вопрос. И это тут же напрягло меня, заставив задуматься обо всем снова. А потом мой взгляд обратился к воротам, которые скрипнули на весь двор. Она вошла.

Каштановые волосы рассыпались по плечам, прикрывая вырез розовой майки. Длинная юбка почти волочилась по асфальту, не позволяя увидеть худые ноги в босоножках. Она редко ходила в джинсах, чаще в юбках разной длины. Ее волосы порой были убраны в забавные прически, а порой она носила простой хвост. Карие глаза скрывались за тонкими прозрачными очками, которые добавляли этому образу таинственности и скромности.

Я моментально напрягся. Никогда не мог оставаться спокойным, заметив Риту. Я ненавидел ее и желал одновременно. До выпускного. Теперь не было никакого желания, лишь одна лютая ненависть. Мне хотелось придушить ее собственными руками! Сжимать ее шею, пока она не издаст последний вздох. Но, конечно, я никогда этого не сделал бы.

– Это из-за нее, – произнес Аким, тоже заметив девчонку возле ворот. Рита остановилась. Я видел, как ее глаза расширились и как она поджала губы.

– В смысле? – не понял я. Парни теперь тоже смотрели на нее. Во дворе было по меньшей мере человек сорок: мы ждали, когда приедет фотограф. Необходимость торчать здесь лишний день ради желания родителей сделать напоследок совместную фотографию бесила. Зачем этим заниматься после выпуска? Зачем это делать в такую жару?

– Она написала заяву, – прошептал Юра. От волнения и злости у него ходили желваки, а ноздри расширялись от каждого вдоха.

– Заяву? – с удивлением переспросил я. – С какой это стати? Вы же все сказали, что это было обоюдно? Эй, – я резко дернул Акима за майку, притягивая к себе. Он моментально перевел взгляд, громко выдыхая.

– Обоюдно, иначе Раевского бы закрыли. Она просто ненормальная! Тебя использовала, нас поссорила.

– Не было никаких нас! – прорычал я, еще больше наклоняясь. – Ты никогда не был частью «нас». Кир, – я откинул Акима и подошел к Кириллу, которого единственного из всей компании считал по-настоящему близким другом с самого детства. Я был уверен в нем, в его искренности. – Это правда Рита? Она написала на вас заяву, хотя сама утверждала, что все было обоюдно?

– Ты нам не веришь? – мне не понравился его ответ. Наверное, я на самом деле не верил. Мне хотелось думать, что кто-то в этой истории лжет. Мне хотелось думать, что невинная Рита до последнего была честна со мной, что она никогда не поступила бы так. Однако я сам видел, как она вышла из машины, как поправила лямку на платье, как ответила мне с вздернутым подбородком. Она не была напугана, на ее лице не было потеков от туши. Она не выглядела жертвой.

– Если Раевского посадят, если все это была хорошо подготовленная ложь, то клянусь, мне не составит труда забыть обо всех годах дружбы с вами, – серьезным тоном произнес я, развернулся и пошел в сторону ворот.

Делать совместное фото расхотелось. Однако удержаться от желаня еще раз взглянуть в сторону Риты я не смог.

Понимал ли я, что она сделала с нами? Понимал ли, что тихая отличница сумела словно залезть ко мне под кожу и там изранить мое сердце? Однозначно нет.

Я остановился у высоких железных ворот, тяжело выдохнув. Маргарита вдруг повернула голову, и мы замерли, разглядывая друг друга. Она не улыбалась, из ее взгляда пропала прежняя легкость и простота. Ветер коснулся каштановых прядей, которые сегодня были также красиво уложены, как и на выпускной. Рита аккуратно заправила их за ухо, поджав губы. О чем она думала? Мне хотелось знать, что творилось в ее мыслях той ночью.

Я опустил голову, усмехнувшись. А когда вновь поднял, Рита уже не смотрела.

Через два дня Раевского отпустили, потому что состава преступления в его действиях не нашли. Но за эти два дня к Юрке и Киру домой успела нагрянуть полиция. Задавали неудобные вопросы, подпортили репутацию семьям в глазах соседей и знакомых. За эти два дня я извелся, постоянно превозмогая свое желание позвонить Рите и спросить, не соврала ли она. Однако когда дело закрыли, пришло ужасное осознание – девушка, которую я любил, разрушила все. Включая меня самого.

Наши дни

– Да, детка, я помню. Заберу тебя, ага, – я говорил на автомате, да и слушал вполуха. Сжимал руль, стуча пальцем по кожаной обивке и ждал, когда загорится зеленый. Ненавижу ждать. И дело даже не в девушках. Хотя эта была очень даже ничего: не устраивала истерик, не выносила мозг, и не требовала достать звезду с неба. Да и мой старик был рад до смерти: дочка крутого бизнесмена, который готов за нее продать и душу, и сердце, и весь свой бизнес. Последнее больше всего интересовало отца, ведь деньги с небес не сыплются, в отличие от удачного брака. Только мне это сто лет не упало – по крайней мере, не в ближайшие пять лет. Я еще не нагулялся, не насытился своей свободой.

– Витюш, – пищала в трубку Марина.

– Выбирай самое сексуальное платье и жди меня, детка. Хотя лучше без платья, – усмехнулся я. Загорелся желтый, и я тут же тронулся с места, оставив позади легковушки и мрачные городские пейзажи. Всю ночь шел дождь, на дорогах появились лужи, люди бежали, укутанные в теплые шарфы и куртки. Стояла глубокая осень. Прекрасное время года, – время для моей души.

– Вить, красное или белое?

– Любое. Отключаюсь, я за рулем, – я попрощался с девушкой и бросил мобильный на пассажирское сиденье. Нажал на педаль газа, увеличил громкость в динамиках. Играла «MERIEM – Нева», ванильный попсовый трек, который скоро наверняка взорвет чарты. Я старался не вслушиваться в слова, но все же некоторые строчки цепляли, и хотелось подпевать.

Очередной светофор, очередной красный. Как достали красные сигналы! Кто их вообще придумал? Когда загорелся желтый, я сорвался с места, будто опаздывал на самую важную в своей жизни встречу. Зачем-то перевел взгляд на остановку, и вдруг мое сердце пропустило удар. Я дал по тормозам, совсем не думая о едущих за мной машинах и о том, что в меня могут врезаться. Я почти остановился и смотрел. Позади сигналили, но я не слышал. В ушах стоял гул, и сердце почему-то словно решило совершить забег на длинную дистанцию.

Рита.

Она была в сером плаще, который прикрывал бедра, но позволял видеть ее худенькие ноги, обтянутые джинсами. Раньше она почти не ходила в таких вещах. Ее волосы развевались на ветру, а на лице были очки с прозрачными линзами. Рита держала в руках сумку, сжимая тонкими пальцами ее ручку. Мне надо было просто проехать и не глядеть вовсе. Но какого черта я продолжал смотреть в зеркало заднего вида и разглядывал эту проклятую девчонку?

Рядом стояли трое, судя по всему, не особо трезвых экземпляра. Говорили что-то, но она не реагировала. Ее взгляд был направлен в сторону дороги, она высматривала автобус. Плевать. Она должна была быть мне безразлична. Ей же не впервой. Чего переживать? Я стиснул челюсти до боли и с трудом отвел взгляд. Нажал на педаль газа, крепче сжав руль и сделал еще громче музыку в салоне своего Рендж Ровера. А потом у меня словно остановилось сердце.

Я снова дал по тормозам, и машина позади едва не влетела в мою. Водитель открыл окно, высунулся и заорал матом, но я не отреагировал. Сдал назад на крайнюю правую полосу, включил заднюю передачу и резко нажал на газ. Двигаться против движения – не лучшая идея. Но кто бы меня остановил?.. Я ускорился, радуясь про себя тому, что у меня тонированные окна.

«Зачем я это делаю? Окончательно крыша поехала! Все! Нет другого объяснения!», – думал я.

Рядом с остановкой была большая лужа, а позади ехал автобус, к которому я быстро приближался. Пусть бы уже Рита села в эту проклятую маршрутку и свалила ко всем чертям с мох глаз!

Но Рита вдруг перевела взгляд на мою машину Видимо, шум привлек ее внимание. Она сделала два шага назад. Неплохо, отлично соображает. А вот те трое так и продолжили стоять поодаль, демонстрируя свои противные улыбки. На скорости я проехал прямо по луже, окатив их грязной водой с головы до ног. Позади просигналил автобус, Рита поджала губы, попытавшись разглядеть меня через затемненные окна. Она наклоняла голову то влево, то вправо. Без улыбки. На ее невинном, как казалось, лице не было ничего. Оно не выражало эмоций. Она – пустышка. И я должен помнить об этом.

Я не мог на нее спокойно смотреть. В груди словно загорался дикий огонь, хотелось задушить, разнести все и пострадать самому. Ненавижу ее! Каждой своей клеткой. Ненавижу!

– Не смотри такими ангельскими глазами, – прошептал я себе под нос. Двери автобуса открылись, Рита, наконец, отвела взгляд, и я снова смог взять себя в руки. Те трое начали ругаться, подошли и даже стали пинать по колесам мою машину, но я был слишком взбешен, чтобы общаться с ними.

Пора было уезжать, хватит играть в героя, решившего спасти невинную овечку. Я включил первую передачу, нажал педаль газа и уехал с места. В голове были только вспышки гнева и один-единственный вопрос:

«Когда все это закончится?..»

Глава 1 – Рита

События прошлых лет

В детстве мы искренне верим в чудеса, вечную дружбу и любовь, способную преодолеть тысячи трудностей. Я тоже не была исключением – по глупости и наивности не замечала, как быстро меняется будущее, как любимые люди шаг за шагом уходят от меня, оставляя страдать в одиночестве. Самый большой человеческий грех – неведение.

Все началось с гениальной идеи, – так называл ее папа.

Мы тогда жили в районе старых многоэтажек, где по ночам пели свои песни алкоголики и завывали бродячие собаки. На зеленых стенах в подъездах подростки рисовали странные граффити или писали непристойные стихи. Люди в таких районах делятся на три типа: одни мечтают вырваться из вечной нищеты, другие страдают от бессилия, потому что жизнь не предоставила возможности поступить в ВУЗ, получить образование, найти работу с достойным заработком, а третьих поглощает окружение, и они запивают, махнув на все рукой. Мой отец и его лучший друг относились к первой категории. Олегу Николаевичу – папиному другу – повезло больше: он устроился в охранное предприятие, где платили на порядок выше, а еще там был предусмотрен социальный пакет и даже отпускные. У него неплохо зарабатывали и родители, и иногда они помогали деньгами. Ну, знаете, как это бывает – по молодости люди не думают о завтрашнем дне, женятся, потому что жить друг без друга не могут, заводят детей, начинают снимать однушку – все равно где, лишь бы быть рядом с любимым. Кому-то родители идут навстречу, помогают, а кому-то, как моему папе, помочь было некому. У него не было родственников: мать рано умерла, отец спился и успел застать только совершеннолетие своего сына. Вот и приходилось крутиться как-то самому.

Что касается мамы, ее родители мечтали не о таком зяте, поэтому, не найдя никаких рычагов давления, оборвали все связи с дочкой. Да-да, так бывает. Не оправдала надежд, пошла не по той дорожке – вот и справляйся сама. Однако мама очень любила папу – настолько, что не побоялась отказаться от всего и всех. Она верила в него, в их счастливое будущее вместе. Так тоже бывает – любовь называется.

В жизни папы на тот момент было всего два близких человека: жена Лидия и лучший друг Олег Николаевич. Он видел в них опору, свет и свое утешение. А потом дядя Олег женился на красавице Кристине. Моя мама в то время забеременела мной, и тетя Кристина тоже. С разницей в три месяца наши семьи обзавелись детьми: родились я и Витя. Два невзрачных имени и две души, которые жили одной жизнью.

Мы вместе росли, ночевали друг у друга, играли и строили домики из песка. Витя защищал меня от мальчишек во дворе, а я тайно таскала ему мамины пирожки, потому что тетя Кристина готовила из рук вон плохо. Однажды, тогда нам было по шесть, мальчишка в садике из моей группы подарил мне большую ромашку. Настолько это было неожиданное и приятное событие, что я от радости побежала к Вите похвастаться.

– Выброси ее! – потребовал он и, не дожидаясь ответа, выхватил цветок, бросил его на землю и растоптал.

– Дурак! – в сердцах крикнулв я, развернулась и убежала.

После этого мы не разговаривали три дня. Сейчас кажется – такая ерунда, а тогда три дня тянулись целую вечность. Потом Витя, правда, подошел сам и принес мне петушка на палочке.

– Не возьму, – скрестив руки на груди, заявила я, хотя очень любила карамельки. Нам родители покупали их редко, по праздникам, и, наверное, поэтому от подобных подарков замирало сердце.

– Хочешь сказать, тебе дурацкий цветок нравится больше, чем конфета? – удивился Витя.

– Нет, – махнула я головой, представляя, какой петушок вкусный, и как тает во рту сладкая карамель.

– Бери, и точка! – фыркнул Витя. Взял мою руку и силой вложил в нее конфету. – И вообще! Не смей принимать подарки от других! Понятно? – уже тогда Шестаков был настолько уверен в себе и своей исключительности, что даже в садике его любили все девчонки и боялись и уважали мальчишки. Они ходили за ним, подобно свите – не хватало только плаща на плечах и короны на голове.

– С чего это? – спросила я и сжала палочку с карамельной конфеткой: выбросить ее было бы большим грехом. Наверняка Витя разбил копилку, чтобы купить мне петушка. Родители нам не давали карманных денег.

– Потому что только я могу дарить тебе подарки! Ты, – он показал пальцем на меня, а затем перевел его на себя. – Моя. Запомнила?

В ответ я рассмеялась, но тот случай сохранился в воспоминаниях на всю жизнь. Никогда Витя не был настолько искренним, как тогда, в шесть лет. Позже я рассказала об этом маме, и она то ли в шутку, то ли серьезно сказала:

– Если однажды вы поженитесь, я обязательно подарю вам коробку петушков.

Сказать по правде, эта идея мне очень понравилась, потому что из всех мальчишек я всегда смотрела только на Витю. Он был храбрее, сильнее и умнее других во дворе и в садике. Я представляла, как мы пойдем вместе в первый класс, как сядем за одну парту и будем вместе делать домашние задания. Я не сомневалась, что мы будем неразлучны, потому что Витя всегда выбирал меня, как и я его. Но мечты не всегда сбываются.

За год до школы случилось первое важное событие в жизни наших родителей. Мы тогда сидели с Витей у нас в квартире и строили карточный домик, а моя мама и тетя Кристина сделали друг другу маникюр. Отец влетел домой первым, в его взгляде читался азарт, на лбу выступили капельки пота, дыхание было учащенное. Следом за ним вошел Олег Николаевич.

– Мы это сделали! – воскликнул папа и стал пританцовывать.

Я прыснула со смеху – такое было забавное зрелище.

– Что сделали? – не поняла мама.

– Открыли фирму, – объяснил дядя Олег. Он подошел к моему отцу и закинул руку ему на плечо. Оба выглядели такими счастливыми, словно только что сорвали большой куш.

– Фирму? – чуть не заикаясь, произнесла тетя Кристина. Она подскочила с кресла, которое отозвалось скрипом на ее движение.

– Да, детка. Фирма онлайн-проката фильмов. Это же фурор! Пашка разработал сайт, сам сверстал его и запустил. Теперь не нужно ходить в магазин: можно у нас на сайте заказать любой диск и получить его по почте, а потом поменять на другой. Пашка у нас – гений!

– Но для этого же деньги нужны, – взволнованно произнесла мама.

– Олег вложился деньгами, а я идеей, – радостно заявил отец.

А потом был скандал. Мои родители вышли на кухню, мы с Витей остались в комнате, став свидетелями ссоры Олега Николаевича и Кристины Михайловны. Она ругалась полушепотом, охала и ахала, даже ударила мужа в плечо кулаком, но тот старался не реагировать, успокаивал жену, улыбался, и, кажется, это еще больше ее раздражало.

– Мы собирали эти деньги на новую квартиру! Мне надоело жить в этой помойке, а ты! Ты просто взял и забрал наши деньги, это были наши – понимаешь? – наши деньги! А как же твой сын? Ему через год в школу! Ты… да ты в своем уме вообще? Этот лис, Пашка, оказывается, умнее моего мужа. Идеей он вложился! – причитала мама Вити.

– Детка, дай нам шанс! Мы же разбогатеем!

– Дурак! Какой же ты дурак! Господи, за что мне это!

После Витя говорил, что родители не разговаривали почти неделю. Наверное, не каждая женщина готова принять выбор своего мужчины, но моя мама приняла. Она поздравила папу, несмотря на то, что он уволился с очередной работы, которую нашел с таким трудом. Вообще сложно ему было с руководством: все виделось в другом свете, а замечания одним и поблажки другим казались несправедливостью. Папа не задерживался на новых местах, и этим отличался от своего друга, и именно поэтому у нас всегда были проблемы со сбережениями.

Однако, в отличие от безработной тети Кристины, моя мама работала в городской библиотеке и имела хоть какой-то доход. Без нее наша семья точно умерла бы с голоду.

Первый год в прокатном интернет-бизнесе не принес особой прибыли, зато успел создать множество проблем: как с кредиторами, так и в семьях, так как оба отца почти поселились на новой работе и стали редко бывать дома. Но и здесь Олег Николаевич выкрутился – нашел где-то инвестора, который увидел в нем потенциал и вложил определенную сумму денег. К лету ситуация стала налаживаться, появился первый доход, и отец Вити смог окупить часть вложенной суммы, а их инвестор получить кое-какие дивиденды. А еще родители Олега Николаевича помогли его семье переехать в новую квартиру, чему очень радовалась тетя Кристина и из-за чего грустила я.

Больше мы не могли гулять с Витей в одном дворе, проводить время друг у друга дома. Нет, на ночевку все же ходили в гости, однако теперь это происходило реже: наши дома находились в получасе пешей ходьбы друг от руга. Неблизко, одним словом.

Очередной удар случился тридцатого августа, когда я пришла с мамой в школу на разделение по классам. Витя обещал, что мы будем учиться вместе, но его не оказалось в списках. Кристина Михайловна выбрала для сына новенький лицей, куда брали только «по блату» – так сказал папа. Позже я узнала, что у инвестора фирмы родителей была возможность поспособствовать и моему поступлению туда, но оплачивать годовые взносы отец отказался. Всего десять тысяч – родители Вити могли себе это позволить, а мы – нет.

В итоге в первом классе я сидела с Машей Лаевой, а не с Шестаковым. Обидно, да, несправедливо, но мечты и не должны сбываться всегда.

Глава 2 – Рита

Когда начались занятия в школе, встречи с Витей сократились до одной-двух в выходные дни. То уроки, то продленка, то Шестаков оставался с мальчишками гонять мяч. Зато в субботу и воскресенье мы надышаться друг другом не могли: ночевали друг у друга, говорили без умолку и практически никогда не засыпали раньше трех часов ночи. Хорошо еще, что у меня была своя комната, как и у Вити. Родители и не знали, что мы нагло нарушали комендантский час.

– Как тебе ребята в школе? – спросила я в первую ночь. Мы лежали на одной подушке, разглядывая темный потолок. Нас до сих пор укладывали спать вместе.

– Прикольные! Но они не могут обойти меня, и когда я ускоряюсь, все остаются в хвосте, – хвастался Витя.

– Значит, тебе все нравится, – немного грустно произнесла я. Мне было завидно тем людям, которые могли быть рядом с Витей каждый день. Мне безумно не хватало его в школе.

– Ну да, там еще кормят вкусно. Хотя везде вкусно, где готовит не мама.

Вздохнув, я потянулась за одеялом и накинула его на плечи, поворачиваясь к стенке. Мне вдруг показалось, что я теряю Витю, что больше ему не нужна.

– А ты? – спросил он, ущипнув меня под лопаткой.

– Дурак, – пискнула я, толкаясь. – Будешь так делать – я все маме расскажу, и она тебя на матрас спать отправит.

– Ты не сказала, как в школе дела? Тебя никто не обижает? – серьезным тоном произнес Шестаков, словно ему было уже не семь, а все двадцать.

– Тебе какое дело?

– Если спрашиваю, значит есть дело! Рита, или ты опять там подарки от всяких принимаешь? – даже в темноте я видела, как он прищурился, хмуро сведя брови к переносице. Он выглядел очень милым, когда злился: нижняя губа чуть выходила вперед, а в глазах словно сверкали огоньки.

– Какой ты дурак, – засмеялась я, ткнув его локтем. И мы стали играть: щекотать друг друга, пинаться, кусаться, трепать по волосам. Но потом нас услышала мама и разогнала по разным кроватям.

Тот разговор с Витей я вспоминала весь год и каждый раз, когда тосковала без него или с завистью поглядывала на дружных одноклассников, улыбалась. На самом деле в первом классе я так и не смогла ни с кем подружиться. Многие уже были знакомы, гуляли группами, обсуждали общие темы, и я как-то не вписывалась в их компании. Нет, меня никто не обижал: со мной здоровались, иногда помогали, время от времени я с кем-нибудь говорила, но, видимо, была слишком скромной, и поэтому общение особо не ладилось.

На новый год, под бой курантов, я загадала желание оказаться в одном классе с Шестаковым. Сжала ладони перед собой, зажмурилась и изо всех сил поверила в чудо. Но чудеса почему-то обходили меня стороной. Летом Витю отправили в школьный лагерь, хотя мы с ним планировали гулять вместе, и он хотел познакомить меня со своими друзьями. А в июле они с мамой уехали на месяц в санаторий – родители Кристины Михайловны постарались. В итоге вместо прогулок и игр, я просидела шесть недель в одиночестве на своем балконе, зачитывая до дыр кавказские сказки, которые приносила из библиотеки мама.