Муж в наказание. Наследник любой ценой

– Но? – наклоняется он, практически касаясь губами моих дрожащих губ. Он обжигает их своим пламенным дыханием.

– Но остальные девушки ничем не отличаются от меня, – на выдохе произношу я, зажмурившись. – Я хочу уйти. Я передумала участвовать в этом дурдоме.

– Запомни, всегда смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! Не смей показывать мне свою слабость! Это то, чего я больше всего ненавижу в людях! – сквозь зубы рычит.

Я вскрикиваю от страха. Послушно открываю веки, но не вижу перед собой ничего. В глазах стоит обида. Она застилает всё своей пеленой.

– Дайте мне уйти, и вы больше никогда не увидите мою слабость, потому что я слабая… очень слабая, – едва сдерживаю себя, чтобы не расплакаться.

– Это не так, Диана. Ты сама удивишься, сколько в тебе скрытого потенциала. К тому же, контракт подписан твоей рукой и он не подразумевает никаких "но", – его ладонь плавно опускается с моего лица на шею. Он словно желает перекрыть мне кислород. – Сожалею, назад дороги нет, малышка Ди.

Как же так?

Я же хотела просто подурачиться. Мечтала отвлечь себя и хотя бы на время забыть о том гнусном поступке, что совершил мой муж. О той низости, которую он позволил себе. Я и представить себе не могла, что эта кривая дорожка приведёт меня прямиком в ад, в лапы самого настоящего дьявола. Душегуба. Он ещё хуже, чем мой муж.

Думала ли я, что окажусь заложницей своей наивности? Нет.

Думала ли, что должна буду удовлетворять эгоистичные прихоти высокомерного мужчины и исполнять его фантазии в реальности, когда за стеной находятся другие девушки, которыми он так же жаждет повелевать как рабынями? Нет, и в мыслях не было.

Но только этот мужчина доподлинно знает сколько кругов ада мне ещё предстоит пройти.

– Но в контракте не было упоминаний, что я должна буду быть вашей вещью! Не нужно мною командовать! Вы не мой муж! – прорезается мой голосок, и я сразу же жалею об этом, когда он нажимает на мою сонную артерию.

В глазах резко темнеет, кислорода уже не хватает. Со слезами на глазах я бьюсь в попытках оттолкнуть его от себя. Отчаянно пытаюсь, но он продолжает хладнокровно наблюдать за тем, как я трясусь от страха.

Ноги мои подкашиваются, и в этот самый момент он отпускает меня, легонько отпихнув в бетонную стену.

Я делаю глубокий вдох. Хватаюсь за горло и тут же закашливаюсь, в уме проклиная на чём свет стоит вчерашний день.

– Напомни, откуда ты? – как ни в чём не бывало спрашивает он, наконец, избавив меня от своей опасной близости.

От верблюда, – мысленно дерзнула я, но побоялась.

Вместо этого прижимаюсь к бездушной стене всем своим телом и хриплым голосом отвечаю:

– Из Красноярска. Это в России.

Мужчина задерживает плотоядный взгляд на моих приоткрытых от ужаса губах. Он будто что-то прикидывает в уме.

После затяжной паузы он негромко, почти неразборчиво повторяет мой ответ, а затем уверенной поступью подходит к винтажному столику. Уверенность читается во всём: в его отточенных движениях; в голосе, который порождает во мне дрожь. Я же, наоборот, задыхаюсь от чувства беспомощности.

Мужчина отрывает из фуктовой тарелки кисть винограда. Забрасывает в рот ягоду, пробует на вкус.

– Тебе повезло. Русских у меня ещё не было, – даже находясь в пяти метрах от него, я замечаю как сверкают его глаза мерцающей темнотой. Потирая щетинистый подбородок, он окидывает меня оценивающе с головы до ног и облизывает свои губы. – В твоей комнате имеется внушительная библиотека. Среди произведений великих классиков, современных любовных романов ты найдёшь и обучающее чтиво.

– Для чего вы мне всё это говорите? – заикаюсь я, мечтая скрыться от него, провалиться сквозь землю.

– Мне нужно, – он деланно смотрит на свои наручные часы, – чтобы за три часа ты выучила турецкий. Справишься – станешь моей фавориткой. И, быть может, я выполню одно твоё самое сокровенное желание.

Турецкий? Так мы в Турции? Ох, и угораздило же меня…

– Выучить? Как? Это же невозможно! Я ж не полиглот, мать твою!

Мужчина злорадно ухмыляется, чем пробуждает во мне желание обратиться в пыль.

– А ты попробуй, Диана! Ну, сама подумай, деваться тебе пока некуда!  – я поражена его холодностью. Хочу противостоять, как-то отстоять себя, но в силах лишь кивнуть. – Когда за тобой придут, надень что-нибудь получше бесформенного халата. Платье там какое-нибудь, или можешь вообще ничего не надевать, – забросив очередную ягоду в рот, он расслабленно откидывается на стенку, прикрывает свои веки и резким жестом указывает на дверь. – А теперь оставь меня! Я хочу поближе познакомиться с остальными претендентками!

7. Первое свидание

Поначалу я и не думаю подчиняться этому невоспитанному хаму, но затем понимаю, что есть в его словах маленькая крупица логики. Мне и правда некуда деваться, да и занять себя тоже нечем.

Битый час я изучаю турецкий для начинающих, но в голове не откладывается ровным счётом ничего. Как я и сказала, выучить язык, который ты впервые слышишь, просто невозможно. Поэтому я решаю отвлечься. Эмир ничего мне не сделает. Он только и может бросать бессмысленные угрозы, чтобы все вокруг него ходили по стрункам, я уверена. Это у него в крови.

Включаю телевизор и тут же впадаю в ностальгию. Все фильмы хоть и турецкие, но в настройках можно установить русские субтитры.

Организаторы подошли к этому предусмотрительно, иначе бы я здесь точно свихнулась в первый же день.

С головой проваливаюсь в сюжет сериала "Великолепный век", думая, что хоть так я смогу поднатаскать себя в познании элементарных слов на родном языке Эмира, но три часа проходят как три минуты, а единственное, что я смогла усвоить за это время – это как грамотно вить верёвки из Сулеймана, будучи Хюррем.

История затянула меня настолько глубоко, что я даже не замечаю, как в комнату входит кто-то посторонний. Охраннику приходится перегородить своей могучей фигурой телевизор, чтобы я обратила на него внимание.

– Госпожа, вы готовы к свиданию с господином Эмиром? – любезно спрашивает он, я отсранённо угукаю и пялюсь на него так, будто он просвечивается. Охранник прочищает горло и указывает на мой халат. – Вы пойдёте в этом?

Совсем забыла. Он же велел мне переодеться.

– Дайте мне минуту!

Пулей я забегаю в гардеробную, где снимаю с вешалки самое красивое по моим меркам платье. Чёрное, струящееся и переваливающееся в искусственном свете ярких ламп. Надеваю его, обуваю изящные чёрные босоножки и поправляю причёску.

Решено. Применю другую тактику. Постараюсь делать то, о чём меня попросят. Если он хочет покровительства, он его получит.

Но надолго ли меня хватит?

Может, ему быстро наскучит такая податливая и он сам откажется от меня в первый же день.

Определённо, знакомство с турецкими законами, хоть и благодаря вирусному сериалу, пошло мне на пользу.

Изначально я предполагала, что свидание будет проходить где-нибудь в ресторане, вдали от резиденции, где я смогла бы изучить достопримечательности города или хотя бы просто поглазеть на иностранцев, но планы мои рушатся, когда я понимаю, что охранник ведёт меня на крышу. На ту самую, где мне довелось увидеть неодназнаную сцену между Эмиром и Софией.

Кстати, будет, о чём расспросить Эмира за ужином. А ещё я надеюсь, он накормит меня, а то нахожусь в этом имении уже чёрт знает сколько, а во рту даже крошки не побывало.

Позади нас остаётся винтовая лестница башни и мы оказываемся на свежем воздухе. Охранник дальше не идёт. Взмахом руки он любезно указывает мне направление. Сложно заблудиться, ведь дорогу освещают зажённые лампадки, расставленные по периметру крышу.

Я безмолвно благодарю единственного вежливого человека во всём этом огромном здании и делаю первый шаг. Ветер тёплым потоком бъёт мне в лицо, развивает волосы. Я делаю ещё один медленный шаг, а потом теряю дар речи.

Отсюда, с высоты птичьего полёта, открываются завораживающие виды на вечерний город, устланный красным полотном заката. Он совсем близко. В километрах трёх, не больше.

– Ну вот, совсем другое дело, – пугает меня, появившийся буквально из ниоткуда Эмир. – Выглядишь просто потрясающе.

– Благодарю! – киваю я, гордо вздёрнув нос.

Одно очко в моей копилке уже есть. Вопрос в другом, сколько же я соберу их за весь вечер, если в результате он поймёт, что я не выполнила его требование.

– Разреши проводить тебя к столу, – он галантно подставляет мне свой локоть, что ноги подкашиваются от его резкой перемены настроения. Я осторожно обвиваю его руку, опасаясь, что он может передумать в любой момент. – Не знал, какое у тебя предпочтение в еде, поэтому вот, – он кивает на шикарный стол, заставленный различными блюдами, начиная от устриц и заканчивая селёдкой под шубой. – Надеюсь, что-нибудь тебе придётся по вкусу.

– Ух ты! – поражена я наповал, в животе сразу заурчало, стоит представить какое это всё на вкус. – Я не откажусь попробовать это всё, коль не шутишь.

Эмир помогает мне расположиться за столом, затем присаживается напротив, зажигает лампадку посреди стола и просто смотрит на меня, в то время, как официант начинает суетиться вокруг нас пока Эмир не произносит парочку фраз на турецком, после которых он исчезает из виду.

– Я не смогла ничего выучить. Как я и говорила, это очень сложно, – признаюсь, склонив в голову, и зажмуриваюсь на тот случай, если "господин" придёт в бешенство.

– Не страшно. Ты хотя бы попыталась, – к моему удивлению, спокойно отвечает.

Отбрасывающая тень от лампы делает его черты лица мягче, но тем не менее внутри себя я не ощущаю никаких изменений. Я всё так же опасаюсь его. И чтобы не сидеть обездвижено от его взгляда я беру с тарелки брускетту, надкусываю её. С трудом проглатываю, так как кусок теперь в горло не лезет.

– Не буду ходить вокруг, да около. Спрошу напрямую, – говорит он после мучительно долгой паузы, откупоривая бутылку изысканного напитка. Наливает в мой бокал, хотя был в курсе, что я не пью. – Зачем ты здесь?

– Что? – чуть ли не давлюсь я куском, вставшим поперёк горла. – Это ведь ты меня сюда привёз.

– Я не об этом месте. Зачем ты пришла на кастинг?

С огня, да в полымя. Вот так сходу мы подобрались к самой сути. Аппетит пропадет сразу же, стоит вспомнить истинную причину моего необдуманного поступка.

– За тем же, за чем и все остальные – найти свою любовь.

Эмир надменно хмыкает, будто счёл мои слова чушью. А это и есть чушь редкостная.

– А ты разве веришь в любовь?

– Верю, – сглатываю тугой комок в глотке. – Есть какие-то сомнения?

– Я изучил анкеты каждой из вас, и могу сделать из этого вывод, что ты здесь лишняя.

– Почему это? Я что, хуже остальных?

Уголки его губ едва заметно напрягаются.

– Нет, но и не лучше, заметь, – так просто он макает меня лицом в грязь.

– Тогда зачем ты выбрал меня? Зачем нужно было кататься по всему миру, чтобы набрать себе одинаково фиговых баб? Тебе что, совсем заняться нечем было? Так давай я тебе подскажу, куда направить своё состояние! – рассвирепев, я сама не замечаю, как начинаю повышать тон, а Эмира это только веселит. – В мире столько голодающих, а ты тратишь кучу денег на устрицы и сельдь под шубой, которая даже не сельдь, а чёрт-те что!

– Это всё? – сморит на меня с усмешкой, спокойно потягивая воду из бокала.

– Не всё! – обиженно складываю руки на груди и разворачиваю от него голову, сдувая непослушную прядь волос с лица. – Но я на этом закончу, пожалуй.

– Отлично! А теперь слушай меня внимательно, – снова слышу приказ, не терпящий неповиновения. Я разозлила его. – Я облетел весь мир, чтобы ты в итоге сидела здесь и давилась сраными устрицами. Три месяца своей жизни я убил на то, чтобы найти именно тебя и привезти в этот чёртов особняк! И ты даже представить себе не можешь, как я жил все эти месяцы и через что мне пришлось пройти. Так что помалкивай лучше в следующий раз.

Глупости какие. Цену себе набивает, не иначе.

– А будет ли этот следующий раз?

– К сожалению, – будто ему тоже не доставляет это удовольствия.

– Почему ты думаешь, что я не верю в любовь?

– Потому что её не ищут на кастингах.

– Ты же ищешь себе любовь на кастинге.

– Не любовь я искал.

– Тогда что же?

– Прощения.

Неожиданно наш разговор прерывает охранник. Из обращения я могу разобрать, что речь ведётся о каком-то господине Каплане.

Эмир встаёт, ждёт, когда охранник развернётся к нам спиной, а потом говорит мне вполголоса:

– Прощение нужно заслужить. Подумай, что ты можешь сделать, чтобы заслужить моё прощение.

Я раскрываю рот, озадаченно провожая его удаляющуюся фигуру.

За что мне просить прощения? За этот бред, что я сейчас услышала?

Это дурдом какой-то.

Я думала распутаю этот запутанный клубок, но он на моих глазах запутался так, что мне и жизни не хватить справиться с этим.

8. Кто есть кто

День за днём я безвылазно нахожусь в отведённой мне комнате. Здесь я занимаюсь одним и тем же делом – независимо от времени суток я пребываю в глубочайшем отчаянии, которое теперь способно раскрасить яркие краски за окном в мрачные тона.

Море больше не радует. Солнце больше не греет меня. Всё в одночасье стало пустым и безликим, а сама я превратилась в груду развалин. Именно так я ощущаю себя в последнее время.

А чтобы совсем не потеряться во времени и не сбиться со счёта, на деревянной спинке кровати я делаю зарубки маникюрными ножницами. Один зарубок равен одному дню заточению. Таких отметок набралось аж пять штук. Пять дней я сижу взаперти, а белый свет вижу только из своего балкона, но складывается впечатление, что это только начало. Совсем скоро меня лишат и света белого.

Что происходит?

Это ведь конкурс, но разве в условиях конкурса не должны принимать участие все конкурсантки? Или меня уже списали со счетов?

Если так, то какого чёрта я всё ещё здесь?

Как по часам ровно в полдень замок прокручивается и дверь с той стороны открывает всё та же женщина, что и в предыдущие пять дней.

Она то ли немая, то ли ей запрещено со мной разговаривать. Сколько бы я ни пыталась обратиться к ней, единственное, что она могла – поставить поднос с едой у моей кровати и бросить на меня сочувственный взгляд, тяжело при этом вздохнув. Мы обе рабыни в этом доме, в нас лишь одна разница: она по доброй воле прислуживает этому господину, я же прислуживать ненамерена.

Скорее всего, она одна из немногих, у кого в этом доме имеется элементарное чувство сострадания, ведь она одна из немногих, кто знает, какая судьба меня ждёт дальше.

Эта мысль который день не даёт мне покоя.

Как обычно женщина проходит до кровати, к которой я уже, наверное, приросла. Она ставит поднос на тумбу, а я стараюсь не смотреть на неё. Не хочу своим унылым видом ставить эту милую женщину в неловкое положение.

Я жду того момента, когда она скроется, чтобы в очередной раз убедиться в том, что мне принесли баланду вместо нормальной человеческой еды. Но вместо того, чтобы уйти, женщина вдруг обращается ко мне, чем вынуждает меня вздрогнуть.

– Дочка, как поешь, можешь выйти на прогулку, – её голос как звук двигателя старого трактора – грубый и громкий. Или мне просто так кажется. Я уже успела отвыкнуть от людского голоса.

На прогулку, – мысленно повторяю, думая, а не показалось ли мне.

На прогулку. Самой смешно. Словно преступнице разрешили погулять в расплату за хорошее поведение.

Женщина выходит из комнаты, на сей раз оставив дверь открытой. Я тут же выливаю помои в унитаз, что должны были быть супом. Заставляю себя съесть лишь лепёшку и утрамбовать её безвкусным чаем.

А потом, закутавшись в халат, я выхожу на улицу. Вдалеке слышатся чьи-то возгласы и всплески воды, но это не шум прибоя. Я сворачиваю за угол здания, а там, у бассейна, вижу девушек, плещущихся в воде. Всё в том же составе.

Дичайшая дикость. Как они могут радоваться, когда такое вокруг происходит? Или только меня одну здесь пугает моя дальнейшая участь?

– Девчонки, смотрите, там Диана! – голосит Анастасия, махая мне руками. – Диана! Какой приятный сюрприз, иди скорее к нам!

Так сразу и не поймёшь, то ли они действительно рады меня видеть, то ли радость эта слегка наиграна.

– Как ты здесь оказалась? – спрашивает Анастасия, изящно выйдя из бассейна. Она и впрямь удивлена меня видеть. Во всяком случае мне кажется, что радость её нисколько не наиграна. Она вешается мне на шею, заключает в объятия. – Гюнь сказала, что видела как пять дней назад тебя увозили отсюда на яхте.

Все девушки выходят из бассейна и обступают меня со всех сторон, как какую-то местную достопримечательность.

– Не правда! – повышает она голос, обтираясь полотенцем. – Я не утверждала, а всего лишь предположила!

– Разве? Мне казалось, что ты…

– Тебе показалось, – нагло перебивает её Гюнь. – Просто у меня осталось только одно объяснению тому, что Диана вдруг исчезла, – с надменным видом она ложится на шезлонг, надевает очки и, заграбастав со столика бокал с коктейлем, смачно всасывает в себя через трубочку. – Крыло, где находится твоя комната, все эти дни было зарешёчено. Я правда думала, что после свидания Эмир выгнал тебя.

– Лучше бы это действительно было так! Но нет, меня держали взаперти все эти дни!

– Серьёзно? Почему? – Анастасия с беспокойством спрашивает, жалобно поглядывая на меня.

– Я бы тоже хотела узнать, но у меня нет ответа на этот вопрос.

Сенай, как и Гюнь, нисколько не заботят мои слова. Они считают, что равномерный загар куда более важней того, что место, где они беззаботно плещутся в бассейне и подставляют свои тощие тела под лучи беспощадного солнца, может хранить в себе множество тайн.

– Ой, а мы тут оттягивались по полной, пока тебя не было, – распуская павлиний хвост, Сенай расплывается во влюблённой улыбке.

– Как это?

– Анастасия нас тут всех уже обскакала. Вчера у них с Эмиром случился поцелуй.

– Ой, Гюнь, не начинай, а то я сейчас опять впаду в эйфорию на полдня, – отмахивается заметно раскрасневшаяся Анастасия. Прижимает руки к груди, трепещет длинными ресницами. – Девочки, это было волшебно. Яхта, морской бриз, такие приятные объятия и… страстный поцелуй, от которого я чуть было из трусов не выпрыгнула на месте.

– Ты нам так и не сказала, как он целуется? – интересуется Сенай, внутри борясь с чувством зависти, что невозможно не заметить.

– Как Бог! – вдохновенно лепечет Анастасия, Сенай вопросительно вскидывает бровь:

– Это как вообще? Он окропил тебя своей священной слюной и наставил на путь истинный?

Анастасия прикусывает щёку с внутренней стороны, а мне противно смотреть на всё это безобразие. Неужели они настолько слепы, что не замечают главного? Или только меня настигла участь рабыни?

– Да нет же! Ну, как бы вам объяснить? Я как будто бы побывала в раю, а вернулась оттуда с поселившимся внутри меня чувством влюблённости. В общем, такого у меня никогда ещё не было!

– Прикольно, – Сенай фальшиво улыбается, – Я могу похвастаться только тем, что мы держались за руку однажды. Ну, а ты Гюнь? Что было вчера на вашем свидании? С него ты вернулась очень поздно.

Гюнь нервными движениями поправляет свои волосы и как-то заметно съёживается, как если бы её пронизывал прохладный ветер. Но дело в том, что на улице жарко как в сауне. Мои мозги вот-вот сварятся.

– Ничего. Абсолютно, – дерзко отрезает она. – Мы лишь разговаривали, – а затем она наглым образом отводит от себя разговор, кивнув мне. – Ну, а ты, мотылёк? Как прошло ваше свидание? Оно ведь было первым, а значит должно было стать особенным, – злорадно хмыкает. – Так ведь или я чего не понимаю?

Мотылёк? А почему сразу не моль?

Каким же всё-таки может быть обманчивым первое впечатление. Я считала Гюнь самой здравомыслящей и рассудительной из нашей четвёрки, но, как оказалось, она из тех двуличных особ, кто ради собственной выгоды, способен идти по головам. Не позволю!

– Что ты сказала? – фыркаю я.

– Я спрашиваю, что было на вашем свидании?

– Селёдка под шубой, – выпаливаю, совершенно запутавшись в своих мыслях.

– В смысле? – тупо моргает Анастасия.

– В том смысле, что я не знаю, какого хрена здесь делаю! Здесь со мной обращаются как с заключённой! Вот ответьте на вопрос, что вы ели сегодня на обед?

– Тушёную форель с овощами на гриле, не считая фруктовой тарелки, – отвечает Сенай.

– А мне принесли суп из тухлых помидоров и кусок резины с чаем, заваренным на двадцать раз.

– Да ты гонишь!? – Анастасия пребывает в шоке. Ну давай же, милая, ну хоть ты сложи два и два. – Да не, ты, должно быть, шутишь.

– Сенай, Ана, если вы до сих пор верите в то, что вас здесь ждёт сказка со счастливым концом, то зря надеетесь! Это место опасно. Эмир опасен!

– Да глупости! – Сенай отмахивается, а вот на Ану ещё можно понадеяться. Её озадаченность вселяет в меня надежду, что я смогу обезопасить хотя бы её своим предупреждением, а между тем Сенай продолжает петь дифирамбы Эмиру, безосновательно превознося мужчину. – Эмир лапочка, каких ещё поискать надо. Редко встретишь таких обходительных мужчин. К тому же, он романтик, а это тоже большая редкость!

– Как знаете, я вас предупредила!

Не желая больше слушать этот бред, я решаю прогуляться за домом. Облюбовать там лужайку и просто посидеть под солнцем, подышать свежим воздухом.

– Слышала, тебя ждёт сегодня сюрприз от Эмира, – летит мне в спину ревностно.

Из-за плеча разворачиваю голову. Там Гюнь злорадно ухмыляется, сдвинув очки на переносицу. Всё-таки я была права насчёт двуличия этой девушки. Она соврала девчонкам о моем отъезде!

– Вас ждёт второе свидание. А это значит, что после него ты можешь вылететь отсюда. Что-то мне подсказывает, из нас четверых ты набрала меньше всего очков. Эмир распрощается с тобой сегодня же! Будь уверена.

– Да плевала я на тебя и на Эмира. Ты бы лучше побеспокоилась за своё очко, дорогая моя Гюнь.

Очень надеюсь, что её слова окажутся истиной. Если меня и ждёт свидание с ним, то я и пальцем не пошевелю, чтобы отправиться с ним куда-то. Пусть лучше сразу меня выставит вон. Позор будет куда более приятным, нежели то, что мне совершенно незаслуженно приходится сейчас терпеть на своей шкуре.

Оказывается, у всех тут любовь и праздник жизни, а у меня траур да и только. Чем я могла разгневать Эмира для меня так и осталось очередной загадкой.

9. Сюрприз

– Госпожа Диана, господин Эмир ждёт вас через полтора часа. Будьте готовы, – войдя в мою комнату, говорит очередная шавка, прислуживающая ему.

– Угу, – мычу отстранённо в ответ, даже не глянув в его сторону. – Обязательно! Только шнурки поглажу.

– Что, простите? – густые брови мужчины взлетаю вверх.

– Я говорю, поняла. Можете идти. Спасибо!

Моё мнение нисколько не изменилось. Я палец о палец не ударю, чтобы угодить ему. Плясать под его дудку – это последнее, о чём я могу думать сейчас. Все мои мысли теперь сконцентрированы на том, как отсюда выбраться. Любой способ мне подойдёт, разве что кроме расчленёнки.

Внезапно слышу за собой какой-то странный звук, как если бы кто-то постучался в стену.

Беру пульт от телевизора, убавляю звук и, затаив дыхание, прислушиваюсь.

Тишина, что аж бесит. Показалось, видимо.

Решаю принять ванну, чтобы немного расслабиться, а потом завалиться спать, но стоит мне приподняться с постели, как странный стук снова повторятся. И исходит он прямо оттуда, где стоит моя кровать.

Что там за стеной?

Помнится, на этаже была ещё комната, но ясное дело, мне не доводилось там бывать.

Перестук вновь повторяется, словно тот, кто находится за стеной, нуждается в ответном сигнале.

Дурость какая-то.

Тем не менее я забираюсь на матрас, коленями встаю на подушки и прислоняю ухо к прохладной стене.

– Эй, там есть кто-то? – тихонечко спрашиваю, и кто бы это ни был, он отвечает мне одиночным стуком. – Кто там? Можешь ответить?

Я обвожу комнату беглым взглядом. Поверяю на наличие вентиляции, или чего-нибудь в этом духе, чтобы пообщаться с человеком через неё. Может, так он меня услышит, но глухо. Здесь ничего подобного нет.

И тут меня посещает ужасная мысль? А вдруг в соседней комнате ещё одна заключённая вроде меня? Боже, да что здесь творится?!

Стучат ещё несколько раз, и я наконец отвечаю двойным коротким постукиванием. За стеной повторяют его и тогда, ради интереса, я кулачком воспроизвожу мотив известной песни из кинофильма "Розовая пантера". Просто первое, что пришло в голову, но за стеной точь-в-точь повторяют этот мотив.

Странно, но в то же время меня посещает воодушевляющее чувство. Вроде как я нашла единомышленника. Хоть кто-то здесь со мной заодно. Последующие пять минут мы так и обмениваемся друг с другом мотивами различных известных песен.