Я тебя поймаю

Я тебя поймаю

Виктория Волкова

1

Таисия

 Бум-бум-бум!

Я просыпаюсь от дикого шума и не сразу понимаю, что происходит. За окном хлещет ливень. И что-то гремит. Кажется, что от страшного грохота трясется весь дом. Или только мои поджилки? Прислушиваюсь внимательно. Не гром, это точно! Да и какая гроза в октябре?

Кто-то стучит в дверь. Неистово и оглушительно. Как будто в дом ломится бык. И колотит копытами и рогами по дубовой облицовке. Вздрогнув, судорожно ищу халат в беспорядочной куче вещей. Выуживаю махровую тряпку из-под джинсов Андрея. Наскоро одеваясь, пытаюсь сообразить, что происходит. Раз выносят с петель входную дверь, а не ворота, то явно заявился кто-то свой… Не дай бог, отец. Но папа сейчас в Париже. Хотя с таким отцом, как у меня, нельзя быть уверенной ни в чем. Если о чем-то догадался, может сорваться с места и нагрянуть в любой момент. Или попросить кого-нибудь из приближенных проверить, как тут в Пилюгино поживает его ненаглядная девочка.

Швыряю джинсы Андрею.

– Одевайся! Быстрее!

Судорожно запахиваю полы халата. На ходу завязываю пояс.

– Ты ждешь кого-то? – уточняет мой кавалер. Лениво поднимается с постели, не совсем понимая всю серьезность происходящего.

– Пожалуйста! Быстрее! – отмахиваюсь, вылетая за дверь. Слышу сзади шаги. Андрей, наскоро нацепив джинсы, несется следом. А значит, уже не так страшно.

«Твою мать – твою мать, – в такт дикому грохоту ругаюсь я, подбегая к домофону. Нажимаю кнопку и вглядываюсь в экран. И еле сдерживаю вскрик, когда вижу знакомое разъяренное лицо, мокрые волосы, и даже через толстую дверь слышу рык любимого когда-то мужчины.

– Таисья, открывай! – орет он под барабанную дробь собственных кулаков.

– Кто это? – настороженно интересуется Андрей. – Может, мне выйти и надрать ему задницу?

– Дальний родственник, – бурчу я, судорожно соображая, кем на самом деле мне приходится Сева Гаранин.

– А где охрана? – запоздало бросает Андрей, наблюдая, как я один за другим открываю мудреные замки.

– Отпустила сегодня, – отмахиваюсь я, пытаясь справиться с задвижкой. – Знала, что ты приедешь…

Лязгает металл открываемой двери, и я, повинуясь давно забытому порыву, пораженно замираю. Во все глаза смотрю на крепкого мускулистого мужчину, стоящего на мокром мраморном крыльце. Оглядываю его с влажной головы до босых ног. И вздрагиваю, напоровшись взглядом на его… На него…

Мой ночной гость абсолютно голый. Смотрит насмешливо, а по широкой груди стекают капли дождя, волосы паклей падают на грязный лоб, а ссадина на плече немного кровоточит.

– Пустишь в дом? Или еще полюбуешься? – хрипло бросает Гаранин. Отодвинув меня в сторону, заходит внутрь. И сразу натыкается на Андрея. Рычит что-то нечленораздельное, увидев в прихожей моего парня.

– Вызови такси, – велит мне непререкаемым тоном.

– Как ты здесь оказался? – спрашиваю изумленно. Стараюсь не опускать взгляда ниже Севиного подбородка.

– Мимо проходил, дай, думаю, зайду, – гадко усмехается он и напоминает требовательно. – Такси, Тая!

– Какой адрес? – блею, дрожащей рукой выуживая из кармана халата айфон.

– Ну откуда я знаю, – пожимает плечами наглец и переводит хмурый взгляд на моего парня. – Куда тебя отвезти, баклан? Говори быстрее…

Я задыхаюсь от возмущения. Андрей тоже. Но Гаранина чужие обиды не интересуют. Впрочем, как обычно.

2

– Даю вам пять минут на прощание, котятки. Когда вернусь, чтобы этого чудака тут не было. Ясно? – отрывисто бросает Сева, быстро взбегая по лестнице на второй этаж.

– Это мой дом! – в отчаянии кричу я вслед безупречной упругой заднице и накачанному торсу.

– Я. Сказал, – спокойно замечает Гаранин, чуть повернув голову. – Или ты хочешь, чтобы я позвонил Виктору Николаевичу?

Запрещенный прием. Но когда бы Сева играл по правилам? Особенно, если это касается меня. Всегда все сделает по-своему. И вместо того, чтобы войти в открытую дверь, будет биться лбом об стену. Придурок!

– Куда он пошел? – обалдело спрашивает Андрей, разглядывая мокрые следы на мраморном полу. Озадаченно пялится на арку, ведущую в спальни второго этажа, в которой только что скрылся Гаранин.

– В комнату своего брата, – пожимаю плечами я.

– А кто его брат?

– Муж моей сестры…

Естественно, Светка никакая мне не сестра по крови. Прямого родства у нас нет. Но ее мама крестила меня, и только ее, а не жену отца, я считаю своей единственной матерью. Трудно объяснить, кто кому приходится в нашем семействе. Тем более Андрею, с которым я знакома всего месяц. Вместе летели в самолете от самого Мюнхена. Потом встречались в городе, тусили в кафе и в ночных клубах. И только сегодня дошли до следующей фазы отношений.

Я отпустила охрану и прислугу, а Андрюха заявился с цветами, бутылочкой «Вдовы Клико» и деликатесами из папиного ресторана. Не знает человек, с кем связался. А я пока не говорю. Опасаюсь, что испугается и сбежит.

Смотрю на Андрея, насупленного и недовольного.

– Я не понял, что происходит? – спрашивает он раздраженно. – Кто это такой? Почему распоряжается в твоем доме?

– Дом не только мой, – улыбаюсь миролюбиво, все еще надеясь, что Сева уберется куда-нибудь, а мы с Андреем вернемся в спальню. Ссориться с Гараниным я не желаю. Он потом все вывернет в свою пользу. А я останусь в дураках. Впрочем, как и всегда.

«Долго он тут не задержится, – думаю я. – Наверняка потусит до утра и отчалит. Только бы не вломил меня папе. Сева такой. С него станется! Да и вообще, откуда он взялся в нашем медвежьем углу? Голый и драный. Если удирал от кого-то, то почему без одежды? Может, ограбили и кинули умирать? А он очнулся, понял, где находится, и добрался до моего дома благополучно. Наверняка случилась беда. А тут я со своими фокусами. Как маленькая!»

Слышу шаги на лестнице и, задрав голову, наблюдаю, как Всеволод Юрьевич Гаранин быстро спускается вниз. Одетый и неприступный. В чуть болтающихся джинсах старшего брата и фланелевой рубашке. Молча проходит мимо. И мне ничего не остается, как следовать за ним.

– Сева, что происходит? – лепечу я, понимая, что Гаранин настроен непримиримо.

– Это я тебя хочу спросить, – рыкает он, заходя в каждую комнату и быстро проверяя, закрыты ли окна и рольставни. Натыкается в бабушкиной спальне на чуть прикрытое окно и не опущенные ставни и замирает на месте. – Таисья, что тут у тебя творится?

– Не знаю, – тяжело вздыхаю я. – Я сюда не захожу, Сева. А бабушка пока в городе.

– В дом может проникнуть кто угодно, – рычит Гаранин, запирая окно и опуская вниз скрепленные между собой тонкие полоски металла. Они скользят друг за другом. И когда самая первая с грохотом попадает в паз, я вздрагиваю.

– Таисия! – слышу окрик Севы. – Отвечай сейчас же! Где охрана, твою мать? Почему окна нараспашку? День открытых дверей, что ли? Доступ к телу открыт?

– Ты! – кричу я. – Да как ты смеешь!

Кидаюсь к своему обидчику, но Гаранин, молниеносно поймав мою ладонь, отводит удар и крепко сжимает ее в своей лапище.

И я понимаю, что допустила промашку. Переиграть Севу у меня ни за что не получится. Я – обычная мышка-малышка и папина дочка, а он – спецназовец, прошедший не одну горячую точку. Такой прибьет голыми руками и не поморщится.

– Идем дальше, – сурово рыкает он, и мне приходится волочиться за ним хвостиком. Тепло Севкиной ладони обжигает. Сразу в голову лезут воспоминания, которые я предпочитаю забыть.

– По какому праву? – запоздало подает голос Андрей.

Гаранин нехотя поворачивается к нему, словно говоря «а-а, ты еще здесь?». Смотрит презрительно, как на букашку, посмевшую перегородить дорогу слону.

– Сейчас скажу, куриный потрошок! – с гадкой усмешкой специально картавит Гаранин.

Широкими шагами он направляется к кухне, оттуда выходит в предбанник и дергает ручку двери, ведущей в сад.

– Мать вашу! – рычит и, испепеляя меня злым взглядом, разражается витиеватой бранью.

– Эта дверь была закрыта, – тараторю испуганно. – Точно! Мы с Андреем ужинали. Потом я мыла посуду и выходила во двор. Вешала полотенце на веревку. И заперла за собой дверь, – докладываю я, судорожно пытаясь сообразить, что происходит.

– А где был твой хахаль? – насмешливо интересуется Сева, выпуская мою руку и щелкая замками и задвижками.

– В комнате, и вообще он не выходил в предбанник. Правда, Андрюша?

– Ну конечно, – передергивает плечами он и недовольно интересуется. – Вы скоро уедете? А то нам завтра рано вставать.

– Скоро, мой дорогой, – сумрачно кивает Сева. – Как только, так сразу…

И шагнув к моему парню, наносит резкий удар в подбородок.

Андрей кулем оседает на пол.

– Он ни в чем не виноват! – кричу я, захлебываясь слезами.

– Ну да, конечно, – хмыкает Гаранин, пнув обездвиженное тело. – Я так и поверил.

– Прекрати! – кричу в исступлении. – Я знаю, что ты мстишь мне! Сволочь! Но это же ты меня бросил! Закрутил роман с этой блеклой лахудрой!

3

– Заткнись, Тайка, – буднично обрывает меня Сева. Совершенно спокойно подходит к высокому пеналу, где бабушка держит всякую утварь, и с нижней полки выуживает скотч.

Привычным движением скручивает руки Андрею, а потом, бормоча «прости, пацан!», берет с пола рюкзачок моего гостя. Быстро просматривает содержимое, явно не стесняясь ни меня, ни Андрея. Достает из внутреннего кармана паспорт и права. Лениво листает, довольно присвистывая.

– И что же вам дома не сиделось, Андрей Иванович? С женой и детьми, а?

– Ты женат? – охаю я, во все глаза глядя на кавалера, так и не ставшего любовником. – Почему мне ничего не сказал? Я не встречаюсь с женатиками.

– Вот поэтому и не сказал, – хмыкает пришедший в себя Андрей. – А ты и не спрашивала. Дура!

Он прав. Не спросила. В моей системе координат люди, связавшие себя узами брака, не знакомятся в самолетах с девушками. Не водят их по клубешникам. Не прыгают к ним в постель.

– В следующий раз будешь умнее, лахудра… – ухмыляется он и обрывает фразу на полуслове, когда Сева наносит ему еще один удар.

– Да ты с ума сошел, Гаранин! – воплю я, заламывая руки.

– Погоди, – рыкает на меня он, – и перестань орать. Сбиваешь с толку. Возьми лучше паспорт этого кента и сфотографируй все  страницы. Завтра передам кое-кому. Пусть пробьют, что за баклан к нам залетел.

– Вы не имеете права, – бухтит Андрей и смотрит на меня зло и раздраженно. Как будто это я била его, а потом приписала ему в паспорт жену и детей.

– Вали отсюда, придурок, – милостиво разрешает Сева. – И чтоб я тебя рядом с Таисьей никогда больше не видел. Уяснил?

– Тоже мне нашлась принцесса, – бубнит себе под нос. – Рыжее недоразумение…

– А мне нравятся рыжие. И Тайка у нас красавица, – довольно заявляет Гаранин. – А что касается недоразумений. Так все от извилин зависит, баклан. А у тебя одна, видать, и та ниже позвоночника. Поэтому все претензии к родителям. У них спроси, почему тебя роняли постоянно.

– Вы… – раздраженно тянет Андрей. – Я вам еще покажу. Я вам отомщу.

– Заткнись, – тихо прошу я, выходя из кухни. Гаранин проводит гостя и запрет за ним дверь. Поднимаюсь в мамину спальню, где решила устроить романтическое свидание, и морщусь от отвращения.

«Хорошо, хоть Сева вовремя заявился, – вздыхаю печально. – Быстро стаскиваю постельное белье и торопливо прячу его в стиральную машинку. Потом постираю. Когда Сева уедет. Убираю подушки в комод, закидываю туда же свечи вместе со светильником. Главное, сейчас не нарваться! Застилаю покрывало, скрывая все улики. Бегу в свою комнату и, упав на кровать, поджимаю ноги повыше к груди.

Где-то внизу хлопает дверь, а потом зычный голос Севы трубит на весь дом.

– Тая, ты где?!

– В Караганде, – тихо огрызаюсь я и, накрывшись одеялом, закрываю глаза.

– Что тут  разлеглась? – недоуменно интересуется он, вламываясь в мою спальню.

– Хочу поспать. В тишине и покое, – бурчу, отворачиваясь.

– Оденься, голуба моя, – с тихим вздохом велит Гаранин. – Кабы к нам незваные гости не заявились. И пистолет достань. Вдруг понадобится. Напряжение прям чувствуется в воздухе.

– Глупости! Вот ты любишь в шпионов играть, – отмахиваюсь досадливо.

– Высшей степени глупость – пускать в дом незнакомого мужика, да еще в отсутствие охраны. Тебя зачем в Россию отправили, бестолочь? – рычит он сердито. – Догадайся с двух раз, кого из нас двоих хотят грохнуть.

– Тебя, – ворчливо бросаю я.

– Оставь на потом свои эротические фантазии. Мы их потом обсудим, – насмешливо замечает Сева. – И подумай хорошенько. В Мюнхене тебя преследовали какие-то типы и чуть насильно не затолкали в машину. А в Париже за кем мой брат засек хвост?

– Это все случайности, – бурчу я недовольно. – Уходи, Сева, – заявляю капризно, хотя больше всего мне хочется, чтобы он остался. Лег рядом и, перебирая мои волосы, рассказывал что-нибудь смешное. Чтобы все было как раньше. Пока в наш дом не приперлась эта рафинированная Кристин, больше напоминающая мумию, чем живого человека.

– Пойду, осмотрюсь, – скупо бросает Сева, выходя из комнаты. – Как-то все очень подозрительно.

– Особенно твой визит! – кричу я вдогонку. – Даже представить не могу, где тебя носило! Из какой ванны тебя поперли!

– И не надо, – морщится Гаранин. – Меня иногда привлекают к спецоперациям, дорогая. Но, как сама понимаешь, говорить о них я не имею права.

– Речной котик, блин! Или озерный! Под какую моторку тебе приказали подложить мину?! – фыркаю, садясь на кровати. И сама не замечаю, как махровые полы халата разъезжаются в разные стороны. Только наткнувшись на жадный взгляд Севы, застывшего в дверном проеме, понимаю, куда он смотрит.

Снова падаю на подушки и, натянув по подбородок одеяло, закрываю глаза. Слышу, как закрывается дверь, и звук удаляющихся шагов. Зарываюсь носом в подушку и реву белугой.

– Ненавижу тебя, Сева! Ненавижу! – шепчу, ударяя по подушке. – Откуда ты только взялся на мою голову!

4

Сева

«Ночка предстоит веселая, – думаю я, обходя дом. – Хорошо хоть вовремя меня нелегкая принесла. Перед Тайкой немного стыдно за стиль «ню». Но она меня таким видела…»

Горло перехватывает от воспоминаний.

Тая… Девочка моя…

Снова вижу деревеньку на Севере и рыжую девчонку, лежащую у меня на руке. До сих пор чувствую, как щекочут нос пушистые волосы.

– Тайка, – шепчу обалдело. Она пришла ко мне в зимовку среди ночи, намереваясь остаться до утра. – Ты хорошо подумала? – хрипло бормочу, до конца не веря в свое счастье.

– Хватит болтать, Сева, – ударяет меня кулачком в грудь маленькая рыжая фурия. – Давай лучше займемся любовью?

– Да ну? – вскинулся я тогда. – Твой отец меня четвертует. Хочешь моей смерти?

– Тебе придется это пережить, – беспечно отмахнулась Тайка и нахально залезла ко мне на грудь. – Я люблю тебя, Севочка! И папе скажу, что выбрала тебя в мужья!

«А меня спросить не надо?» – хмыкаю про себя и, грозно нахмурившись, заявляю.

– Шагай отсюда, мелюзга. Я для тебя слишком старый…

Тайка подскакивает, как ужаленная. Поправляет длинную черную майку и несется на свою половину. А я встаю с кровати, хотя на часах еще только четыре утра. Открываю окошко, не собираясь соваться во двор. Тут дикая природа, никакой цивилизации. Может и волк забрести к порогу, или медведь. Потом махаться, да ну на фиг! Дожидаюсь рассвета. И как только солнышко поднимается над озером, выхожу на пробежку. На одном дыхании взбегаю на холм. Гляжу вниз на деревню, на дом брата, где на широкой кровати, скорее всего, ворочается моя принцесса. И неожиданно для себя решаю не возвращаться. Переждать в коттедже охраны нашествие гостей. Ругаю себя за трусость и малодушие. Хотя больше всего желаю на всех парах мчаться к Тайке. Наобещать бы ей золотые горы и отвести в ЗАГС. Вот только жениться я пока не хочу. И хоть Таисья нравится мне безумно, отлично понимаю, что старый солдат удачи, пусть даже с дипломом МВА, совершенно не пара для любимой дочери Пахомова.

5

Да и мне самому претит общение с молоденькой девчонкой. О чем с ней говорить? Обсуждать статью об эпиляции в «Вог» или какую сумочку купила сестра Светка? Или на какой показ прислали билеты? Бред!

Нет, девчонка мне нравится. До обожания, до дрожи в коленках. Но я никогда раньше не имел дела с неискушенными малышками. Сколько ей лет? Восемнадцать, что ли?

Да, я испугался. Хотя всегда лез на рожон. И жизнь помотала. Вот только я тогда очканул. Сильно. Сначала к охране прибился, а потом уехал при первой возможности. А она… Таисия, то есть… долго из головы не шла. До сих пор, когда с другими бабами кувыркаюсь, все про нее думаю. Но тогда на Севере  почему-то решил, что Тайка обиделась и больше ко мне не подойдет. А когда спустя полгода приезжаю к брату в Бордо, Таисья приходит ко мне среди ночи. Просачивается в спальню в полупрозрачном халатике. Ложится на кровать и, проведя нежной ладошкой по моей небритой морде, говорит довольно.

– Мы с тобой не закончили, Севочка. Я тебя хочу…

Ну, если принцесса хочет…

– А ты не пожалеешь? – спрашиваю, приподнимаясь на локте.

– Хочу, чтоб первым был ты, – жарко шепчет она, ныряя ко мне под одеяло. Пододвигаюсь, ошалев от ее напора. – Мне уже давно исполнилось восемнадцать, и по российским законам я совершеннолетняя. Не бойся, мой хороший!

«Совершенно зимняя! – хотелось заорать мне. Сдерживаюсь, хотя и злюсь страшно. Почему каждая кукла, только-только ставшая взрослой, мнит себя пупом вселенной и как с писаной торбой носится со своей девственностью?

Осчастливит она меня, как же! А поинтересоваться моим мнением? Может, я обхожу девственниц десятой дорогой! Может, люблю опытных баб. И предпочитаю замужних. У них обычно адреналин бурлит в крови, превращая любое свидание в шпионский детектив.

Обхожу дом, вглядываясь в окна. Кому же все-таки понадобилось сюда проникнуть? Страшно подумать, что могло произойти с Тайкой, не заявись я сюда среди ночи. Но в непролазной тьме ни зги не видать.

«Даже калитка около реки оказалась распахнута, – думаю я, переходя на другую сторону дома, и печально гляжу на огни «Лас-Вегаса», загородного отеля и казино. Там в своем номере люкс ругается с мужем моя любовница Маргарита. Это из-за его внезапного приезда мне пришлось прыгать с балкона в холодную реку и на всех парах грести сначала по реке против течения, а затем плыть по ерику. Благо недалеко. А то околел бы как собака. Честно говоря, выходя на берег около дома, я надеялся нарваться на охранников. Юру или Димку. Без разницы. Они бы сгоняли в комнату Арсения и вынесли бы мне портки и рубашку. Бабушка Тая, конечно, не английская королева. Но припереться к ней, в чем мать родила, я позволить себе не мог. Но войдя в калитку, я не сразу понял, что происходит. Охраны во дворе не было. Ни души. Даже в будке около ворот никто не дежурил. Зато в кухне горел свет, и в незавешенное окно я совершенно спокойно разглядел кухню и две чашки на столе.

Таисья! Вероломная девица!

6

Та ночь в Бордо отчетливо врезалась мне в память. Хоть я и потерял там последние мозги. Но Тайка, такая мягкая и сладкая, требовала продолжения.

– Не спи, – твердила она. – Нам с тобой так хорошо, Севочка! Эту ночь мы запомним навсегда.

Я и запомнил. Особенно утро, когда нахальная девица, накинув шелковый халат, наклонилась ко мне.

– Пока, Севочка, – прошептала с видом опытной гетеры, проводя пальчиками по моей щеке. – Правильно говорят, старый конь борозды не портит.

– Ты куда? – бурчу спросонок. –  Скажи лучше, когда к твоему отцу заявиться?

– Это еще зачем? – смотрит непонимающе. По красивому личику проскальзывает недовольная гримаска.

– Поговорить насчет свадьбы, – ухаю, словно филин.

– Ты женишься? – карие глаза смотрят на меня серьезно и лукаво одновременно. – На ком? Я ее знаю?

– На тебе… После сегодняшней ночи я просто обязан.

– Да ладно! – усмехнувшись, Таисья выскакивает за дверь, оставляя меня в дураках.

Один-один, мать вашу!

Поднимаюсь на второй этаж. Заглядываю в каждую спальню. Тишина. Все заперто, и враг не наступает. Даже странно. Неужели я вспугнул  злоумышленника? Но оно и к лучшему. Вот только охране не поздоровится. Завтра доложу Пахомову. Пусть задаст жару. Принюхиваюсь. Откуда-то тянет по ногам и прет табаком. Неужели пробрались через Таискину спальню? Со всех ног бегу в дальний конец коридора и, не постучавшись, вламываюсь в комнату старшей дочери хозяина дома. Застываю в недоумении. У приоткрытого окна стоит совершенно голая Таисья, элегантно держит сигарету и выпускает дым в приоткрытую створку.

– Тебя не смущает, что я курю? – откинув назад рыжую шевелюру, спрашивает надменно. И даже не делает шага в сторону. Раневская, блин!

– Окна закрой, – рявкаю, не выдерживая. И не знаю, куда смотреть. Высокие полушария притягивают взгляд, а пуговки сосков просто требуют, чтобы их облизали. Да и сама Таисия – чародейка какая-то или воплощение ангельского взора и вселенского греха. Кто бы устоял? Точно не я!

– Ложись в постель, – хрипло велю я, стараясь перевести взгляд и выровнять дыхание. И не смотреть, ни в коем случае не смотреть на треугольник, покрытый нежным золотистым пушком.

Плавали. Знаем!

Тупо пялюсь на огни «Лас-Вегаса», сверкающие сквозь стекло за Тайкиной спиной.

– Быстро спать, я сказал, – рыкаю, выбегая из спальни.

– Сейчас, папочка, – несется насмешливое. Но Таисья Пахомова даже не двигается с места.

7

Фурия! Это ж надо так попасть!

Спускаюсь в кухню и, улегшись на диван, пытаюсь представить, что  сейчас происходит в долбанном «Лас-Вегасе». Нет, сам загородный отель шикарный. Пахомов выложился по полной. Даже за границей такой уровень не везде найдешь. Вышколенный персонал, умеющий держать язык за зубами, обалденная кухня и мой собственный статус ВИП-гостя.

Вот только как теперь в свой люкс пробраться? Я же даже на территорию без пропуска не попаду. Маленький кусочек пластика, открывающий мне доступ ко всем благам отеля, так и остался в номере. Впрочем, как и вся моя одежда. Идея наведаться в номер к Маргарите в одном банном халате и шлепанцах поначалу показалась мне самой разумной. Не нужно тратить время, чтобы избавиться от одежды. Нет нужды потом проверять, не забыл ли чего в номере любовницы. К тому же многие разгуливают по отелю в халатах. Спустился в бассейн, поплавал вдоволь, натянул халат и вернулся в номер. А там уже можно встать под теплый душ, а потом завалиться в койку. И проспать до обеда. Полный релакс!

Все и шло как по нотам, пока какой-то идиот не постучал в номер.

– Не отвечаем, Ритуль, – шепчу я, подминая любовницу.

– Рита! Открывай сейчас же, – орет кто-то дурниной и лупит по двери изо всех сил. Даже до меня доходит, кого принесло на ночь глядя.

Муж! Риткин муж! Чтоб ему!

Вроде поехал на симпозиум в Питер… Или подозревал что-то…  Фак! Фак! Фак!

Подскакиваю с кровати и несусь к балкону. Тут только один вариант – спрыгнуть вниз в чем мать родила. Ритка следом бросит халат и шлепки. И мне останется обойти корпус, потусить у бассейна и важно вернуться к себе.

И если первая часть отступления проходит без осечек, то с халатом  случается промашка. Ветер относит махровую тряпку на дерево. Пытаюсь сдернуть, но ничего не получается. Только электронный ключ вываливается из кармана. Успеваю его схватить, когда из-за угла появляются какие-то шкафы.

– Он здесь, Аркадий Николаевич, – басит кто-то в трубку. – Сейчас поймаем и приведем эту суку!

Ага, щаз! Я, конечно, и голяком могу драться. И любая палка в моих руках сразу становится орудием смерти. Вот только устраивать дебош на территории  Пахомова не комильфо. Сразу станут известны все подробности. Сначала самому владельцу отеля, а потом и моему отцу. Эти двое сдружились удивительным образом. Видимо, похожие судьбы и общие ценности сделали свое дело. А узнает отец… Может попереть из бизнеса. Не простит мне этой выходки.

«Ты и сам понимаешь, что дурак, – бурчу про себя. Перепрыгиваю через низкую ограду и несусь к причалу, где стоят пришвартованные катера. – Только полный идиот мог завести роман с женой делового партнера. Тебе мало истории с Полиной!» – слышится в ушах разъяренный папин бас.

Оглядываюсь вполоборота.

Мамочки дорогие, да тут развернулась самая настоящая охота! Вот только вместо задрипанной лисы ловят меня. Со всех сторон к причалу стекаются натренированные ребята. Выбегаю к самому краю  сооружения, мельком смотрю на раскинувшийся на другом берегу город.  Слышу усмешки.

«Вот дурак, сам себя загнал в ловушку! Сейчас возьмем тепленьким!»