Полная версия
Колечко со змеей
Эта светлая мысль застала меня на лестнице. Надо ли говорить, что я тотчас опрометью кинулась обратно в Веркину квартиру и принялась настойчиво звонить в дверь. Никто не торопился впустить меня внутрь. Из-за новой двери до меня доносились звуки музыки и детские визги. Хорошо работают, нечего сказать. Я опять нажала кнопку звонка. Бесполезно. На лестничную площадку высунула нос только баба Катя и принялась сверлить меня своими глазками-буравчиками. Я второй раз за сегодняшний день поздоровалась с Веркиной соседкой, еще несколько раз позвонила в дверь и удалилась по своим делам.
За детьми я заехала ближе к вечеру. По моим расчетам, к этому времени, не раньше, они должны были проголодаться после полуденной, весьма и весьма изрядной порции блинов. И конфликт, как результат тесного общения в замкнутом пространстве уже должен был назреть.
Так оно и оказалось. Дети приветствовали меня разноголосым гвалтом. Анюта уже была в состоянии сильнейшей обиды на брата. Никита пока сохранял нейтралитет, но, естественно, склонялся в сторону Ярослава. Ничего путного дети не нашли. И вообще, продвинулись они недалеко. Или правильнее сказать: «Неглубоко»?
Они нашли дартс, повесили доску на стену и устроили соревнование по метанию дротиков, в котором Анюта проиграла по всем позициям. Потом они откопали настольный футбол, устроили соревнования с тем же результатом. Потом нашли проектор и диафильмы и усадили Анюту в темной ванной смотреть фильмы, но там ей было скучно, она вернулась в комнату и проиграла открытое первенство квартиры по игре в кегли, что еще больше углубило конфликт. Я появилась как раз вовремя, чтобы разрешить ситуацию.
– Немного вы успели, – я критически осмотрела помещение.
Мальчишки потупили взоры.
– А они дротики метали и в футбол играли, – Анюта предусмотрительно разговаривала, выглядывая у меня из-за спины. – А меня в ванной заперли и свет выключили! Дураки!
– Никто тебя не запирал! Тебе в кинозале затемнение устроили. Сама дура!
– Мам, а Ярик обзывается!
– Она первая начала!
– Прекратите! Оба хороши, весь день прохлаждались, ничего путного не отыскали.
– А дартс?
– А настольный футбол? А диафильмы?
– Мне нужно кольцо, а не футбол. Футбол тетю Люсю не порадует.
– Почему же не порадует? – оспорил мое утверждение Никита. – Может быть, очень даже порадует. Этот футбол она сама мне подарила в честь окончания детского сада, я помню. Вот обрадуется, что нашелся! Это ж реликвия!
– Для тебя, может, и реликвия. Но кольцо было гораздо более древней реликвией, и оно бесследно сгинуло в недрах вашего жилища.
В это время в квартиру с грохотом ввалилась Верка.
– Всем привет! – крикнула она от порога и протопала на кухню. Послышался шум воды, грохот посуды. Что-то упало и разбилось. Снова зашумела вода.
– Вер, ты чего тут воюешь? – я тоже прошла на кухню.
Верка ставила цветы в темно-синюю вазочку. На руках у нее были оранжевые хозяйственные перчатки. По полу валялись осколки, голубые с белыми цветочками. Верка озиралась вокруг, наверное, в поисках веника. Веника она не увидела и принялась носком туфли собирать в кучку осколки пострадавшей голубой вазочки.
– Стой! – закричала я и выхватила у нее из рук темно-синюю вазочку, вытряхнула из нее цветы и вылила воду в раковину.
Именно мысли о вазочках не давали мне покоя весь день. И если бы не дети, я бы проверила их содержимое сразу, как вошла в квартиру. Но с ними можно все на свете перезабыть.
– Раиска, что ты делаешь? Мне соседка сверху немного цветов дала, их же надо в воду поставить, они без воды погибнут.
Никаких признаков Люськиного наследства в синей вазочке не оказалось. Я опять наполнила ее водой и вручила Верке. Сама же принялась перебирать осколки на полу. Верка мне не мешала. Она наконец пристроила свой более чем скромный букетик и теперь любовалась на него, поворачивая вазочку и осматривая со всех сторон композицию из трех коротко срезанных розовых люпинов.
– Вер, ты Люськино бабушкино кольцо видела?
– Такое с яблоней и змеей? Конечно.
– Слава богу! Где оно?
– Откуда мне знать? У Люськи, наверное, где же еще?
– У Люськи его нет. Она же в Египте!
– А что, туда нельзя прилетать с кольцами?
– Она его потеряла.
– Да что ты говоришь?!
– Сняла, когда мыла у тебя посуду. А сейчас спохватилась – нет кольца! Когда ты его в последний раз видела?
– Последний раз? Дай припомнить, – Верка задумалась. – Ну да, конечно, в тот день и видела. Люська новым изумрудным глазком хвасталась. А про посуду я ничего не помню. Не обессудь. Сейчас такой разгром, не до посуды. Все из головы вылетело. Сейчас еще Ганна с Сашком придут. Обменяли свою пленку на несколько ящиков с металлическими крышками для банок и противомоскитную сетку. Говорят, у них в сезон большой спрос на такие вещи. Завтра с утра пораньше домой отчаливают, а крышки боятся в машине оставить. Цветной металл все-таки. Надо им где-то место расчистить.
– Мам, – Никитка просунул голову в кухню. – Можно я к Сергеевым пойду с ночевкой? У Ярослава «бродилка» новая. А на моей кровати пускай Сашко поспит. А, мам?
И ребенок заискивающе снизу вверх посмотрел на мать.
– Иди, конечно, – устало махнула рукой Верка. – Тут и без тебя не пройти. Вот завтра гости уедут, начнем готовиться к ремонту, так и знай. Не задерживайся.
Никитка радостно кивнул головой и с криком «Разрешили!» побежал к себе в комнату. То есть, не побежал, конечно, разбежаться тут и в мирное время было негде. Никитка пробрался к себе в комнату через завалы.
Дети мигом собрались в дорогу, даже помирились. Хорошо, что с ними Никитка. Наличие постороннего человека не давало моим отпрыскам окончательно распоясаться и перейти к физическим методам выяснения отношений. Я погрузила молодое поколение в машину и отвезла к себе домой. Вечер прошел довольно мирно. Анюта, изображая перед Никиткой радушную хозяйку дома, помогала мне готовить ужин и накрывать на стол, всячески демонстрируя, как ее не интересуют всякие глупые мальчишечьи развлечения. Потом к ней зашла подружка и они уже вдвоем всячески демонстрировали, как их не интересуют всякие глупые мальчишечьи развлечения. Любо-дорого посмотреть.
Муж вернулся с работы поздно и сильно уставший. Долго топтался в прихожей. Наверное пытался сообразить, почему за время его отсутствия количество детей увеличилось в два раза.
– Ты хоть своих-то узнаешь? – ехидно поинтересовалась я.
– Узнаю. Но двое новеньких тоже ничего, чистенькие и упитанные. Может, оставим?
– Кто ж отдаст чистенького и упитанного ребенка? Не надейся.
Вадим тяжко вздохнул и прошел на кухню.
Глава 4
На следующий день муж повез троих детей, Ярика, Анюту и Никитку на природу. Они планировали поискать землянику, потом найти симпатичное местечко на берегу и провести денек, купаясь и загорая на солнце.
Компания выехала спозаранку, мотивируя свое решение тем, что погода установилась жаркая и ближе к полудню будет тяжело тащиться по шоссе в машине, не оборудованной климат-контролем. У меня были дела в городе, от участия в пикнике пришлось отказаться. Я не особенно расстроилась по этому поводу. Хотелось побыть в тишине, а в машине с тремя детьми это невозможно.
Только я села за компьютер, как раздался телефонный звонок.
– Алло! Раиска!
– Любаша? Доброе утро!
– Сомневаюсь. Тебе Верка звонила?
– Сегодня – нет. А что?
– Сама не знаю. По-моему, у нее что-то случилось. Позвонила десять минут назад, я ничего не поняла.
– Как не поняла? Она что-нибудь сказала?
– В том-то и дело, что нет. Сначала что-то мычала, междометия какие-то, потом завыла, что ли.
– Любаш, а ты уверена, что это была Верка?
– Уверена. У меня определитель номера стоит.
– Определитель мог ошибиться. Сглючил и все. Не бывает стопроцентно надежной техники.
– Но я-то не могла ошибиться. Она ж мне родная сестра, как-никак, я ее и без слов узнаю, – Любашин голос задрожал.
– Любань, не переживай ты так, сейчас я ей перезвоню и все выясню.
– Думаешь, я перезвонить не пробовала? Городской у нее все время занят. А сотовый, как всегда, отключен. Раиска, ты к ней ближе меня живешь и на колесах. Подскочи пожалуйста, проверь, что там. А я тоже сейчас буду.
– С машиной, Любаш, неувязочка. Сегодня у меня машины нет, за город уехала. А Верка совсем никаких слов не сказала?
– Ну не то, что бы совсем никаких. Просто я не поняла, то ли она нашла что-то, то ли, наоборот, потеряла. Она все время всхлипывала, а потом и вовсе завыла.
– Ой, Любаня, а может, это она Никитку потеряла?
– Никитку? С какой стати?
– Да, понимаешь, Никитка сегодня у нас ночевал.
– Ну и что?
– Да ничего особенного. Просто Верка по рассеянности могла забыть, что отпустила его к нам с ночевкой. Вот и переживает, что ребенок пропал.
– Что за чушь! Хотя с нее станется. Но, все равно, надо проверить, возьму такси.
Я все-таки попробовала набрать Верку. В трубке раздались только короткие гудки. Ладно, если она в поисках ребенка обзванивает знакомых, значит должна позвонить и мне. Подожду.
Любашин звонок не особенно меня взволновал. Веркина рассеянность давно вошла в легенду. Пару раз она пыталась среди ночи вломиться в свою бывшую квартиру. Возвращалась поздно, уставшая, и ноги сами принесли ее к благополучно проданному жилищу. Хорошо, что новые хозяева отнеслись к Веркиной оплошности с юмором. Один раз она с утра явилась на предыдущую работу, с которой несколько месяцев как уволилась по собственному желанию. Однажды, зайдя ко мне, застала сестру Вадима Леру и страшно обиделась на то, что я не стала их знакомить. А чего мне было их знакомить, если не далее, как месяц тому назад мы с Веркой заезжали к Лере и гостили у нее два или даже три дня. Лера чувства юмора не проявила, а, наоборот, тоже здорово обиделась. И ее можно было понять. В тот наш с Веркой приезд она проявила просто чудеса гостеприимства. Даже торт «Наполеон» испекла, первый раз в жизни. И вот, пожалуйста, ее не узнают! Кому такое понравится? Лерино чувство юмора никогда не простиралось так далеко.
Я опять уселась перед компьютером. Тут же раздался телефонный звонок. Наверное, Верка в своих поисках наконец-то добралась до моего номера.
– Раиска!
Точно, Верка.
– Раиска!.. Нашла!.. Здесь!..
Отрывочные слова перемежались судорожными всхлипываниями. Непонятно.
– Что нашла? Вера, успокойся.
– Нашла!.. Она!..
– Папку нашла?
– Нет!
– Кольцо?
– Да!.. Рая!…
– Не переживай так. Хорошо, что нашла. Где оно было?
– На пальце!.. Не хорошо-о-о!
Да чего уж хорошего, кольцо на пальце потерять. Ладно, что нашлось. Как же мы его вчера не заметили? Ах, да, Верка была в перчатках, а о том, что под ними, наверняка, не помнила. Хорошо, что теперь оно попалось ей на глаза. Только вот непонятно, чего так убиваться-то?
Раздавшийся через некоторое время телефонный звонок вызвал глухое раздражение. Да что у них там такое, в самом деле?
– Раиска! Приезжай!
– Вера, я тебя прошу, спокойнее. Я подъеду, как только закончу свои дела. Постарайся снова не потерять кольцо.
– Раиска! Ты не понимаешь, он, кажется, пошевелился!
– Кто пошевелился?
– Труп, кто же еще!
Верку я застала на лестничной площадке. Такси домчало меня по адресу в рекордно короткий срок. Первая попавшаяся под руку визитка была подарена Сергеем, такси «Вперед». Сергей приветствовал меня как старую знакомую. Хорошо, что не пришлось объяснять, куда ехать. Потому как Веркины слова достигли цели, и я тоже потеряла самообладание.
– Туда! – только и сказала я Сергею на его вопрос «Куда едем?».
К счастью, он помнил адрес, по которому отвез нас с Мадлен накануне.
– Подождать? – спросил он, затормозив у подъезда.
Я отрицательно помотала головой и пулей влетела по лестнице на второй этаж, где и столкнулась с Веркой. Она стояла перед своей дверью, кутаясь в одеяло.
– Вера! Что случилось?
В ответ Верка всхлипнула и кивнула на свою дверь.
– Там, – сказала она.
Я взялась за ручку.
– Нет! – вскрикнула Верка. – Не ходи! Я боюсь!
– Почему это? – не поняла я.
– Потому что он шевелится!
– Кто?
– Труп.
– Чей?
– Откуда я знаю? – Верка всхлипнула.
В это время дверь в подъезде хлопнула и к нам на второй этаж впорхнула Любочка.
– Вера! Рая! Что случилось? – спросила она.
Я пожала плечами.
– Верка говорит, что там труп, но она его боится, потому что он шевелится.
Любочка решительно шагнула к двери.
– Нет! – опять вскрикнула Верка. – Не ходи!
– Верунь, успокойся. Не надо бояться мертвого тела. Оно не может шевелиться, ну, если только трупное окоченение разрешается, тогда да, тогда может, – ангельским голоском пропела Любочка и опять шагнула к двери.
На мой взгляд, слабое утешение. Лично мне информация о том, что труп все-таки может шевелиться, показалась жутковатой. Верке, по-моему, тоже так показалось. Она нисколько не успокоилась, наоборот, зарыдала в голос.
– Откуда ты знаешь про окоченение? – вполголоса поинтересовалась я у Любаши.
– Я же все-таки инженер по ОТ и ТБ.
– По чему?
– Охрана труда и техника безопасности.
– Неужели приходилось видеть?
– К счастью, нет. Теоретически изучала.
И Любаша осторожно приоткрыла дверь в квартиру. Ничего не произошло, из квартиры не доносилось ни звука. Любаша заглянула внутрь.
– Ничего не видать, – пожаловалась она.
Внутри зазвонил телефон. Любочка замерла на пороге.
– Боюсь идти, – сказала она.
– Ты же сказала, что не надо бояться окоченевшего тела.
– Я боюсь споткнуться об него и упасть. Еще сломаю себе что-нибудь. И привет – все лето в гипсе скакать! Где он? – обратилась она к Верке.
– Там, – Верка кивнула на свою дверь.
– Я вижу, что здесь его нет. Я спрашиваю, он там, конкретно, где?
– У-у д-дивана, – стуча зубами, с трудом произнесла Верка.
– Понятно.
Любочка уже решительно шагнула в прихожую и включила свет. Я, прислонила Верку к стене и последовала за Любашей. Мы осторожно пробрались через захламленную прихожую и заглянули в комнату. Картина обычного разгрома и бесформенная куча барахла в углу за диваном. Все как обычно.
– Я никого не вижу, – шепотом сказала Любочка.
– Я тоже, – так же шепотом ответила я.
Мы, озираясь по сторонам, прошли в комнату. Никого. Заглянули в кладовку. Никого. Уже без всякой опаски прошли в комнату к Никитке. То же самое.
– Верка, иди сюда! – уперев руки в бока прокричала Любочка.
– Верка, иди, здесь никого нет! – крикнула я.
Я ей припомню кольцо на пальце! Еще и на такси пришлось тратиться!
Трясущаяся Верка осторожно заглянула в комнату.
– Заходи, не бойся, сестра. Что это было?
– Не знаю, – Верка озадаченно разглядывала гору барахла. Я была неправа, когда сказала, что в комнате все было, как обычно. К тому, что было, добавилось три рулона противомоскитной сетки. Один лежал на куче сверху, а два – на полу.
– Где он? – Верка повернулась к нам, закончив обозревать свои владения.
– Кто? – хором спросили мы.
– Не знаю, – пожала плечами Верка.
– Вер, тебе спросонок показалось что-то? – сменив тон, участливо поинтересовалась Любаша.
Верка отрицательно помотала головой и подошла поближе к груде вещей. На подходе она споткнулась о рулон противомоскитной сетки и чуть не упала. Но ничего, оперлась о секретер и удержалась на ногах.
– Он точно был здесь, – сказала Верка уже своим обычным, не терпящим возражений тоном. – Провалиться мне на этом месте.
– Давай излагай по порядку, а то я уже на работу опаздываю, – нервничала Любочка.
– Где кольцо? – рычала я.
– Слушайте, – набрав в легкие воздуха, начала Верка.
Продолжить ей не дали. Раздался настойчивый звонок в дверь.
– Кто это? – Веркино спокойствие испарилось.
– Кого ты еще с утра успела вызвать? Иди, встречай.
За дверью стояли двое в форме.
– Вот видите, – Верка обвела нас с Любашей торжествующим взглядом. – А вы говорите, где он. Он был. Полиция просто так не приедет.
– Полиция приедет если ее вызвать. Ты вызывала?
– Нет.
– Откуда они взялись?
– Проверь документы!
– Гражданочки, – прокашлялся старший, продемонстрировав удостоверение. – Поступил сигнал, что в квартире номер восемь находится труп. Кто проживает в этой квартире?
– Я, – Верка шагнула на передний план.
Полицейские с сомнением оглядели закутанную в одеяло массивную фигуру
– Разрешите документы.
– Да, да, конечно, – Верка, путаясь в одеяле, прошла в комнату.
Через минуту она вернулась оттуда с паспортом.
– Так, так, гражданка, значит, Солнышкина Вера Михайловна. Прописаны и проживаете на данной жилплощади?
– Мне ее никто не давал, я ее у бывшего мужа отсудила. Когтями вырвала, зубами выгрызла.
– Прописаны и проживаете здесь? – повторный вопрос прозвучал строже.
– Так точно.
– Кто еще с вами проживает?
– Сын. Никита.
– Где он находится в настоящее время?
Веркины глаза округлились от ужаса.
– Где?! Никита?! Сынок! – с громким криком, путаясь в одеяле, Верка ринулась в детскую.
Она выскочила оттуда через секунду, дико озираясь.
– Где Никита? Его нет! Найдите его!
Верка вцепилась в ближайшего к ней полицейского и принялась трясти его за грудки.
– Его нет! Его нет! Сынок! – повторяла Верка, теперь она обращалась преимущественно к небесам.
Верка отпустила полицейского и сделала попытку прорваться к двери, но дорогу ей преградил второй страж порядка. И очень хорошо сделал. Я уже представила, как растрепанная Верка в одеяле несется по улице с криком: «Никита! Мама идет к тебе!»
– Совсем сдурела, – покачала головой Любочка.
– Вер, ты что забыла? Я же вчера забрала Никитку.
Верка уставилась на меня невидящим взглядом.
– Гражданочки, давайте по-порядку. Вы, – полицейский еще раз заглянул в Веркин паспорт. – Солнышкина Вера Михайловна, вы подтверждаете, что эта гражданка, – он указал на меня. – Накануне увела вашего сына?
– Никто его не уводил, – возмутилась я. – Он сам шел.
Верка на некоторое время задумалась, потом кивнула.
– Так, так, – полицейский постучал ногтем по Веркиному паспорту.
– Верка, приди в себя! – не выдержала я. – Или меня сейчас арестуют за похищение твоего ребенка.
– Да? Почему?
– Вера, ты помнишь, что вчера он попросился к нам с ночевкой и ты его отпустила?
– Да, помню.
– Так чего ты тут представление устроила?
– Забыла.
Полицейские поглядывали на Верку все с большим недоверием.
– А вы кто? – наконец один из них обратился к нам с Любашей.
– Сестра, – лучезарно улыбаясь, проворковала Любаша.
– Подруга, – буркнула я.
– Может быть пройдем на кухню, выпьем чаю, спокойно все обсудим, – продолжая улыбаться, предложила Любочка. – А Вера Михайловна пока приведет себя в порядок.
– Нет! – взвизгнула Верка, – одна я здесь не останусь!
– Нам признаться, тоже некогда рассиживаться, – строго сказал старший. – Кто из вас Боброва Екатерина Васильевна?
– Никто, – мы с Любочкой переглянулись.
– Я такую не знаю.
– Я тоже, – пожала плечами Любаша.
– А вам знакома Боброва Екатерина Васильевна? – старший обратился к Верке.
– Да, конечно. С ней что-то случилось?
– От нее поступил сигнал, что в квартире обнаружен труп.
– Как, и у нее тоже? – удивилась Верка.
– Что значит «тоже»? Мы пока еще ни одного трупа не видели. Боброва Екатерина Васильевна сообщила, что труп обнаружен в этой квартире.
– Да-а? – протянула Верка.
– Вера, кто такая эта Боброва?
– И где она?
– Боброва Екатерина Васильевна – это баба Катя, соседка. Но здесь ее не было. Она ко мне вообще никогда не заходила. И ничего баба Катя не могла обнаружить. Она из дома носа не высовывает. То есть, нет, нос она как раз высовывает, но только на лестничную площадку. А сама не выходит. Она на костылях передвигается.
– А она нормальная? – уточнил младший.
– Нормальная, как я. Только очень вредная, – ответила Верка.
– Значит, трупа нет? – переспросил старший. – Или она опять что-то забыла?
Обращался он в основном ко мне и к Любочке. Желания продолжить общение с Веркой и такой же нормальной соседкой у него не было.
– Да вроде нет, – ответила Любочка. – Хотя, кто знает, что тут может валяться. – И она обвела широким жестом царивший вокруг беспорядок.
– С ребенком все в порядке? – строго спросил старший, обращаясь ко мне.
– В полном, – доложила я. – Он переночевал у нас. А утром мой муж повез всех загорать и купаться на природу. Она сама его отпустила, – я ткнула пальцем в Верку.
– Понятно, понятно. Давайте уточним ваши адреса. Потом все-таки пойдем, навестим соседку.
Мы с Любочкой дали свои координаты.
– Присматривайте за ней, – сказал нам полицейский на прощанье.
Мы с Любочкой согласно кивнули.
– Верка, давай рассказывай, что тут было!
– Да, излагай, чего ты тут устроила!
Мы с Любочкой налетели на Верку, как только закрылась дверь за представителями закона.
– Дайте мне хоть кофе выпить!
– Может, ты еще одеться хочешь?
– Нет, одеться не хочу. Сейчас выпью кофе и лягу спать. Я все-таки с работы.
– А что ты пила на работе?
– Кефир.
– Кефир? А откуда тогда галлюцинации?
– Какие галлюцинации?
– А труп?
– А кольцо?
– Это не галлюцинации. Я видела кольцо с трупом, то есть, труп с кольцом на пальце.
– И где они?
– Не знаю. Пропали.
– Так что же ты в полицию о пропаже не заявила?
– С ума сошли? Они и так на меня, как на ненормальную смотрели.
– Их можно понять.
В общем, пока Верка не навела себе почти полулитровую бадью растворимого кофе с молоком и сахаром и не выпила ее, толку мы от нее добиться не могли. Она помешивала кофе столовой ложкой, понемногу его отхлебывала и огрызалась в ответ на наши вопросы. Нам с Любочкой оставалось только ждать. В ожидании мы слонялись по квартире. Никаких следов испарившегося трупа и, тем более, кольца, мы не нашли. Зато нашли брошенный за диван серый пиджак с ватными плечами.
– Лучше бы он пропал, – прошипела Любочка и затолкала это произведение портновского искусства под диван.
Потом раскрыла кладовку, сняла с плечиков синий пиджак и отправила его вслед за серым.
– Пускай полежат, – в ответ на мой вопросительный взгляд сказала Любаша вполголоса. – Верка про них забудет, а потом я их потихоньку вынесу.
– Только постарайся вывезти их на помойку подальше отсюда.
– Естественно, теперь буду действовать умнее.
Верка, наконец пришла в себя. Причесаться и одеться она по-прежнему не соглашалась. Зато согласилась ответить на наши вопросы.
Накануне, после того, как мы расстались, на квартиру завалились Сашко и Ганна. Они, как известно, ранним утром собирались тронуться в обратный путь. Поэтому поужинав и немного отдохнув, пошли к машине, что бы упаковать вещи перед дальней дорогой. В это время Верке позвонили с работы. Звонил сменщик того сторожа, которого она временно заменяла. У него попала в больницу теща и ему срочно надо было ехать в другой город, что бы ее навестить.
– Врал, наверное, – сказала Верка. – Но мне-то какая разница? Чего я буду отказываться от денег?
И Верка согласилась его подменить. Тем более, что ей даже не надо было думать, куда на эту ночь пристроить ребенка. Тогда она еще помнила, что отпустила Никитку со мной. Верка по быстрому собралась на дежурство, купила литровый пакет кефира и килограмм печенья, что бы не скучать ночью, забежала на стоянку проститься с Сашком и Ганной. Родственники старательно упаковывали товар в багажник. Ключами от своей квартиры она их снабдила еще раньше. На работе у Верки все было спокойно. Но вот вернувшись домой она увидела такое, такое… Естественно, сразу забыла обо всем, в том числе и о том, куда подевался ее ребенок.
– Представляете, захожу в квартиру. Все тихо, как обычно, – вещала Верка трагическим шепотом.
– Дверь была заперта? – прервала ее Любочка.
– Дверь? Да, наверное заперта. Конечно, заперта. Я же говорю, все как обычно. Захожу, значит в квартиру. Сначала – на кухню.
– Кто бы сомневался, – пробурчала Любочка.
– Я, между прочим, с работы, имею право на завтрак. Но потом я, правда, завтракать передумала. Очень уж спать хотелось. Решила, сначала вздремнуть. Прошла в комнату, переоделась, расстелила постель. И тут вижу…, только представьте себе мое состояние…
– Что ты видишь?
– Не томи!
– Вижу руку!
– Где?
– Она торчала из-под рулона с москитной сеткой. Я сначала не испугалась. Подумала, что она от какой-нибудь игрушки, ну, то есть, не настоящая. Только очень удивилась, потому что у нее на мизинце было кольцо с яблоней и со змеей. Я же помню, ты его с вечера искала. Ну вот, думаю, нашлось. Не там, значит, искали. Хотела тебе позвонить, но решила, что слишком рано. И уже собралась лечь спать, но сон пропал. Откуда, думаю, у меня такая кукла. Не помню, что бы приобретала манекены.