Дорога к тебе и от тебя

Лина Эдриан

Дорога к тебе и от тебя

Глава 1. Выставка

Два с половиной года спустя…

Я стояла напротив большого зеркала в пол и разглядывала свое отражение. На мне было надето шелковое платье нежно-розового цвета. Оно струилось до самого пола, сбоку разрез до бедра, и при каждом шаге нога мелькала в вырезе. Сверху, в районе декольте, красивая сборка, подчеркивающая грудь, и слегка видна ложбинка. Локоны мягко падали на плечи. Прическа создавала ощущение, будто волосы такие от природы, хотя на самом деле парикмахер провозился где-то час с укладкой. Лицо серьезное, задумчивое. На губах блеск, на глазах неяркий макияж в стиле смоки айс.

Я была готова. Уже давно. Не знаю, сколько я так стояла перед зеркалом, но это будто меня успокаивало. Казалось, что как только я отвлекусь от своего отражения, наваждение спадет, и я почувствую невероятное волнение. А причин для него сегодня было более, чем достаточно…

– Дорогая… – я ощутила легкий поцелуй в плечо и в отражении сзади меня появилась фигура мужчины. – Пора идти, – уверенно и одновременно мягко прозвучал его голос.

– Еще несколько минут.

Я почувствовала, как теплые руки обхватывают меня за талию, сильнее притягивая, прижимая к своему телу.

– Я знаю, ты волнуешься, и я буду рядом, – тихо, на ушко проговорил родной голос.

Я кивнула. Потом все-таки медленно развернулась в его объятиях. Теперь мы смотрели друг другу в глаза, теплые руки были на спине, продолжая крепко прижимать к мужскому телу.

– Денис, я боюсь… – прошептала я.

– Бойся, но делай, – прозвучал уверенный голос, и я почувствовала легкий поцелуй на губах.

Я вздрогнула. Эта фраза… очень напоминала слова человека из прошлого. Даже не просто напоминала, а была точной копией. Я вспомнила как несколько лет назад перед мной стоял Майк, уверенный и спокойный. Тряхнув головой, я отогнала непрошенные мысли и, наконец, упрямо сжала губы.

Я не хочу бояться. Не хочу трястись. Я хочу войти в зал с гордо поднятой головой, ощущая триумф, наслаждаясь своим успехом.

Эти мысли немного успокоили и вдохновили.

– Пойдем, – мой голос звучал уже значительно увереннее.

Денис отпустил меня из объятий, но взял за руку и повел в сторону дверей, ведущих в основной зал. Когда он распахнул двери, у меня на секунду перехватило дыхание от обилия звуков, запахов, людей.

Основной зал галереи был огромным, не меньше двухсот квадратных метров. Негромко играла классическая музыка, тут и там видно было переговаривающихся о чем-то людей. В зале было не меньше ста человек.

– Это успех, – тихо шепнул Денис мне на ухо.

Я посмотрела на него растерянно, испуганно. На его же лице светилась довольная улыбка.

Не отпуская моей руки, Денис повел меня в сторону небольшой сцены. И несмотря на то, что буквально несколько минут назад я сама себя уговорила, что не надо бояться, а стоит наслаждаться всем происходящим, сейчас я уже не чувствовала в себе этого настроя. Там, в тишине, в объятиях Дениса, я думала, что все могу, а здесь – вновь вернулись растерянность и страх. Липкий, гадкий страх, который сковывал все тело, кажется, даже парализуя голосовые связки.

Денис поставил меня перед микрофоном, встал рядом. Мужская, твердая рука лежала на талии, слегка приобнимая. Этот оберегающий жест с его стороны позволил немного расслабиться.

– Дорогие гости, – прозвучал уверенный, спокойный голос Дениса, – спасибо, что вы сегодня здесь собрались. Прошу любить и жаловать – Александра Дэвис. Передаю слово нашей замечательной художнице, – на последних словах Денис сконцентрировал внимание не на публике, а на мне, и его голос заметно смягчился.

На несколько долгих секунд воцарилась полная тишина. Все взгляды были обращены на меня.

– Хм… – я откашлялась, молясь, чтобы голос не подвел. – Знаете, я готовила речь, – наконец, начала я неуверенно, – но, кажется, забыла все слова, – я криво улыбнулась, а в зале послышались смешки. – Но ведь это неважно, правда? – Я почувствовала, как рука Дениса немного сжалась на моей талии, как бы напоминая, что он здесь, он рядом. – Эта выставка – что-то невероятное и невозможное для меня. Еще несколько лет назад я не могла даже представить, что мои картины будут не просто нравятся, а станут популярны.

Да, два с половиной года назад я приехала в Питер разбитая, потерянная и считающая, что дальше меня не ждет ничего хорошего, а я никогда не смогу полюбить. Но вот она я, стою на сцене. На собственной выставке. Все помещение заполнено моими картинами. А рядом со мной любимый мужчина.

Я замолчала, переводя дух. В зале была тишина, даже музыку выключили.

– Через картины я рассказываю то, что не могу сказать словами, – более уверенно продолжила я. – В каждой моей картине своя история. Я наделяю каждую картину определенным смыслом. И сегодня я рада вас приветствовать на своей первой выставке, где представлено без малого тридцать моих лучших работ. В каждой картине есть жизнь, энергия. От каждой картины есть определенное послевкусие. Каждая картина вызовет хоть какие-то эмоции. Единственное, что я могу порекомендовать – отключите разум, логику. Не пытайтесь думать, анализировать, понимать. Просто смотрите на картину и чувствуйте. Про что эта картина для вас? Какие эмоции, мысли появляются? Каждая картина – это отдельный разговор по душам. Позвольте этому разговору состояться.

Я, наконец, выдохнула, закончив, кажется, самую сложную речь за свою жизнь. В зале раздались одинокие хлопки, потом начали присоединяться другие люди и вот уже звук хлопков стал громким, сильным, активным. Практически все аплодируют и внимательно смотрят на меня. Благодарно кивнув, я беру за руку Дениса и утягиваю его с маленькой сцены, которая как раз и предназначена для таких речей.

Не успеваем мы сойти со сцены, как нас тут же начинают окружать люди и задавать наперебой разные вопросы.

– Александра, что вас вдохновляет?

– Александра, о чем картина “Темная гладь”?

– Какие эмоции вызывает сегодняшний день?

Я морщусь от обилия вопросов и затравленно оглядываюсь. Кажется, нас окружили со всех сторон. Но со мной рядом Денис. Мой непоколебимый, всегда уверенный Денис.

– Никаких вопросов сейчас. Все позже, – он упрямо отодвигает людей и пробирается сквозь толпу, утягивая меня за собой.

– Денис! – я слышу громкий окрик где-то сбоку и непроизвольно оборачиваюсь.

Денис продолжает идти вперед, никак не отреагировав на отклик, поэтому я дергаю руку, пытаясь привлечь внимание. Мужчина тем временем быстро сокращает разделяющее нас расстояние.

– Что случилось? – Денис останавливается и внимательно смотрит на меня.

Я киваю головой в сторону приближающегося мужчины. Это один из наших ключевых спонсоров галереи, поэтому мы начинаем идти ему навстречу.

– Саша! – мужчина широко улыбается приблизившись. – Какие картины! И какая вы сегодня прекрасная!

Я лишь мягко улыбаюсь в ответ.

– Рад тебя видеть, – Денис пожимает руку Герману.

– Я могу украсть вашего мужа ненадолго? – продолжая улыбаться, уточняет наш спонсор.

Я вздрагиваю от этого “муж”. Прошло уже почти полгода, а я до сих пор не привыкла.

Чувствую как Денис рядом напрягается. По-своему истолковав это напряжение, мягко говорю:

– Все хорошо, Динь.

Денис внимательно всматривается в мое лицо. Я дарю ему уверенную улыбку, чтобы его успокоить. И правда, мы отсеяли первый, самый активный поток заинтересованных. Сейчас на нас уже никто не обращал внимания. Я надеялась, что ко мне теперь, когда от меня отойдет Денис, не сбежится толпа любопытных. А уж пережить несколько человек и поддержать с ними беседу я в состоянии. Мне казалось, что Герман не стал бы дергать сейчас Дениса, не будь их разговор действительно важным.

– Хорошо, – устало вздохнув, согласился Денис.

Быстро поцеловав меня в щеку и пообещав вернуться через десять минут, он направился с Германом в свой кабинет, где они могли поговорить в спокойной, приватной обстановке.

Я же, обернувшись, огляделась вокруг, решая, куда пойти дальше.

В конце концов, это ведь моя выставка, и она только официально началась. Я не могу сбежать или спрятаться. Мне нужно общаться с людьми. И наслаждаться происходящим.

– Александра?

Я обернулась на голос, увидев молодую, приятную женщину в бирюзовом шелковом платье, которое мягко струилось по ее тонкому, изящному телу. В руках девушка держала маленький, аккуратный, черный клатч.

Я улыбнулась, смотря на незнакомку.

– Я – Ксения Стиманова. Из журнала “Искусство”, – пояснила она. Я понятливо кивнула, узнав одно из самых популярных изданий, где часто освещают художников и галереи. – Хочу задать вам несколько вопросов, можно?

Я согласно улыбнулась. В конце концов, Денис предупреждал, что сегодня весь вечер меня будут донимать журналисты. Но это важно для пиара.

– Какая ваша любимая картина? – получив мое одобрение, не стала тратить времени девушка.

Я неопределенно махнула в сторону, как бы показывая направление, в котором находилась картина, и ответила:

– Буря на краю.

– Почему?

Я на секунду замолчала. Мы не репетировали с Денисом возможные вопросы от журналистов, поэтому сейчас я чувствовала себя неподготовленной. Ведь ответить нужно было как-то правильно, как полагается, красиво, потому что этот ответ будет зафиксирован, записан, напечатан.

Эта картина… она очень мрачная и темная. Сплошное небо, темные, нависшие тучи, молния, пронзающая мрачное небо. Ветви деревьев пытаются устоять под тяжелым, сокрушительном порывом ветра. Не видно даже зелени деревьев и поляны, все серое и мрачное, потому что пасмурное небо окрасило все вокруг в свой серый цвет. Но где-то вдалеке, едва заметно, видно какой-то свет. Он слабый, где-то за горизонтом.

Это первая картина, которую я написала, когда приехала в Питер. Буквально на следующий день. В нее я вложила весь мрак и боль, что тогда меня одолевали. Всю растерянность. И надежду… на свет, на начало чего-то хорошего.

– Я написала эту картину… – я запнулась, не зная, что я хочу и готова рассказать, – в один из сложных периодов моей жизни. Когда мне было больно. Когда я была потеряна. Раздавлена. И одновременно на этой картине есть свет. Где-то вдали. Так я себя чувствовала тогда. И пожалуй, я люблю эту картину за то, что в нее я как будто отдала всю свою боль. И поверила в то, что впереди меня ждет что-то хорошее.

И правда, что скрывать? Я мало рассказывала Денису о жизни в Москве. По крайне мере, о той части, что касалась Тима.

Я встряхнула головой, отгоняя даже это имя из прошлого. Ни к чему это все. Важно лишь то, что мне нечего скрывать. Я не обязана выдавать всех подробностей, но спокойно могу поделиться какими-то нюансами написания картины.

Дальше вечер шел примерно таким же темпом. Раз за разом ко мне подходили разные люди – иногда журналисты, иногда даже какие-то блогеры, иной раз просто обычные люди. Все чем-то интересовались, пытались узнать больше обо мне и моем творчестве. В какой-то момент я даже заметила, что вопросы начинают повторяться.

Денис вернулся где-то через полчаса вместо обещанных десяти минут. Увидев меня, он привычно улыбнулся. Подойдя, положил руку на спину и притянул к себе. Посмотрев на мужа, я почувствовала, что он напряжен и раздражен, но расспрашивать не стала.

Время пролетело незаметно. И вот уже мы с Денисом рука об руку выходим из галереи самыми последними.

– Устала? – заботливо спросил Денис, когда мы вышли на улицу.

Был май, и погода стояла просто отвратительная. Сильный, холодный ветер, который пробирал до костей. За два с половиной года я так и не привыкла к беспощадному и жестокому климату Питера.

– Конечно. Четыре часа на ногах и постоянно отвечая на вопросы, – я прижалась к Денису теснее.

– Скоро будем дома, – он поцеловал меня в лоб и повел к машине.

Через пятнадцать минут мы уже подъехали к дому. Денис, как обычно, открыл мне пассажирскую дверцу. Он был до мозга костей джентльменом и очень любил проявлять заботу. Помню, первое время я постоянно выскакивала из машины, не дожидаясь, а он непрестанно ворчал по этому поводу.

Наша квартира встретила теплом и уютом. У нас был двухэтажный таунхаус на последнем этаже двадцатиэтажного дома.

Денис помог мне раздеться и отправил в душ, а сам пошел заваривать горячий чай.

Выйдя из ванной я укуталась в теплый, махровый халат и прошла на кухню.

Мы жили вместе уже год, а встречались полтора года, женаты были шесть месяцев. Я уже привыкла к этому месту и знала тут каждую деталь. Все в квартире было лаконичным. Преобладали белые, серые и бежевые цвета. Денис ценил спокойные тона, не любил визуальный шум. И немного был педантом в плане порядка и чистоты. Поэтому к нам дважды в неделю приходили убираться, а у каждой вещи было свое место.

Денис уже снял пиджак и галстук, закатал рукава белой рубашки и расстегнул верхние пуговицы. Обычно аккуратно уложенные волосы были немного взъерошены.

– Вино? – с улыбкой спросила я, подходя к кухонному островку и замечая наполненные бокалы.

Денис поднял на меня уставший взгляд, тепло улыбнувшись в ответ.

– Я подумал, что чай не подобает случаю.

– Что ж, это разумно, – согласилась с ним я.

Денис взял два бокала и пошел в гостиную. Мы сели на мягкий, пушистый ковер напротив камина, который он предусмотрительно уже зажег. Камин был искусственным, тем не менее дарил тепло.

– Как твои ощущения?

– Знаешь… необычно. Я ожидала, что будет много… эмоций. Но это превысило мои даже самые смелые ожидания.

– Ты это заслужила, – мягко сказал он в ответ.

– Спасибо тебе за это, – тихо проговорила, посмотрев Денису в глаза.

Действительно, именно благодаря Денису выставка состоялась. Без него ничего бы этого не было. Ведь это он собрал меня заново и научил быть счастливой.

Денис отставил бокал и мягко коснулся моих губ. Он всегда такой – невероятно нежный, с заботой в каждом движении и взгляде. Он заставляет чувствовать себя с ним принцессой. И именно поэтому я его так люблю. С ним я всегда чувствую себя хорошо, спокойно и защищено. Он бережет мои чувства, меня, заботится о моих эмоциях.

Денис отстранился, беря обратно бокал. Мы оба смотрим на имитацию огня и молчим. Я знала, что сегодня уже между нами ничего не будет. Денис сходит сейчас в душ, и мы ляжем спать. Он был всегда консервативен в своих привычках, не любил спонтанность и непредсказуемость. Мы никогда не занимались сексом позже одиннадцати вечера. Если мы поздно приезжали домой, то всегда сразу ложились спать.

Я посмотрела на своего любимого. Белая рубашка обтягивала его мышцы. Он нечасто ходил в спортзал, но поддерживал свою физическую форму в хорошем состоянии. Он всегда был гладко выбрит и не позволял себе даже небольшую щетину. Темные, черные с сединой волосы были коротко острижены и всегда аккуратно уложены. Ничего лишнего в образе, все лаконично, стильно, дорого. Все в жизни Дениса было таким – продуманным. Мне кажется, за все время знакомства я ни разу не видела его в какой-то одежде, кроме деловой. Пожалуй, только дома.

– Пойдем спать? – забирая из моих рук пустой бокал, вытащил меня из мыслей Денис.

Я кивнула и, поднявшись, направилась за ним.

– Я уберу бокалы, иди в душ, – следуя за ним на кухню, сказала ему в спину.

Помыв бокалы, я направилась в нашу спальню. Сняла халат. Под ним на меня была лишь тонкая, кружевная ночнушка, которую выбрал муж. Все, что касается нижнего белья, было всегда подобрано им. Он внедрил достаточно четкие правила в том, что любит в моем внешнем виде. Особенно в одежде в спальне.

Через двадцать минут кровать рядом со мной прогнулась, принеся с собой приятный, любимый запах. Мужские руки сгребли меня в охапку и прижали к горячему телу. Я довольно улыбнулась. Не могла заснуть без его объятий. Денис нежно поцеловал меня в висок и сказал на ухо тихое “спи”. И я расслабилась. С ним всегда было так – хорошо, тепло, уютно. Совсем не так, как когда-то с…

Я не закончила собственную мысль. Задавила ее. Раздавила.

Нельзя вспоминать. Я запретила себе. Нельзя даже называть его имя, пусть только мысленно.

Но я вспоминала. Нечасто. Но вспоминала. И сравнивала. Хотя с каждым днем мне все больше казалось, что та, моя прошлая жизнь два с половиной года назад, была ненастоящей. И его… никогда не было. Я придумала. Он мне приснился. Его не существовало в действительности. Мне хотелось в это поверить. Так было легче.

Глава 2. Воспоминания

– Саш, там курьер приехал с документами.

– Да-да, пускай пройдет сюда, – не отрываясь от бумаг, махнула я администратору галереи.

Я сидела за рабочим столом в своем кабинете с самого утра и ни на минуту не оторвалась от бесконечных отчетов, а время уже близилось к вечеру.

Курьер прошел в кабинет. Я, наконец, подняла взгляд и встала, чтобы подписать нужные бланки. В глаза будто насыпали песка, но я любила свою работу, очень любила, поэтому жаловаться не собиралась.

Курьер ушел, и я устало опустилась в кресло, чувствуя, что силы на сегодня меня покидают. Надо хотя бы покушать. Я взяла телефон и набрала номер администратора, не найдя в себе даже сил отправиться на ее поиски.

– Веееер, а, Веееер, – протяжно простонала я.

– Что? – хохотнула она, услышав мой жалобно-уставший голос.

– Давай поужинаем, а? Я угощаю.

– Как обычно? – тут же деловито отозвалась она.

– Ага, – уже предвкушаю вкусный, горячий ужин, ответила я.

– Заканчивай дела, скоро приду с едой.

– Волшебница, благодетельница, – нежно одарила подругу комплиментами.

Вера лишь рассмеялась в ответ, и мы закончили на этом разговор. Она работала в галерее уже год на должности администратора. Подружились мы далеко не сразу. По началу девушка казалась мне очень заносчивой. Все в ней – тон, взгляд, осанка – выдавали отменную стерву, которая за словом в карман не полезет. Нанимал ее Денис, а я… А что я? Работала она хорошо, детей нам с ней не крестить, дружить мы были не обязаны. Но как-то постепенно все же подружились.

Сначала несколько раз оставались обе до глубокой ночи, готовясь к очередной выставке. Потом несколько раз вот так, как сегодня, ужинали вместе. И как-то незаметно узнали друг друга лучше и сблизились.

Вера отучилась на искусствоведческом. Она обожала все, что связано с искусством и могла говорить на эту тему часами. Переехала в Питер год назад и пошла разведывать галереи. Говорит, что влюбилась в нашу галерею в самом сердце Питера. Вакансия искусствоведа у нас тогда была занята, зато открыта вакансия администратора. Так Вера здесь и оказалась.

Сейчас уже, конечно, она перестала быть просто обычным администратором. Когда уволился искусствовед полгода назад, она взяла на себя его функции, даже не попросив прибавки. И стала в итоге совмещать обязанности и администратора, и искусствоведа. Произошло это как-то незаметно. Сначала она помогла в одном вопросе, потом в другом. Прибавку уже вытребовала у Дениса я. Именно он занимался всеми финансовыми вопросами и утверждал расходы и зарплаты. Не знаю, как Вера все успевала, но она всегда была свежа, бодра и никогда не уставала.

Я оглядела свой любимый кабинет. Стоял полумрак, лишь настольная лампа освещала рабочий стол и рассеивала свет по комнате. И хотя было еще не очень поздно, но на улице уже пасмурно, поэтому казалось, что темно. Я посмотрела на часы. Пять вечера. Всего лишь. Можно еще работать и работать, а я уже так устала. Встряхнула головой, пытаясь взбодриться. Такая усталость навалилась из-за того, что я целый день была погружена в графики и цифры и не отвлекалась ни на отдых, ни на еду. Вот и результат на лицо.

Я встала и прошла к маленькому серому дивану, решив немного полежать. Скинула черные, лаковые шпильки с ног с довольным вздохом, чувствуя как пальцы касаются мягкого ворса небольшого коврика, который лежал перед диваном. Подмяла удобнее подушку и улеглась, закинув ноги на подлокотник. Для моего роста диван был коротковат, поэтому ноги немного свисали. Я смотрела в пространство, ни о чем, кажется, не думая. Давая своему мозгу передышку. За окном начал тарабанить дождь, успокаивая и даря умиротворение.

Я любила дождь. Полюбила его тут, в Питере. А здесь он бывал часто. Уж не знаю, как так произошло, но звук и запах дождя дарил мне какое-то спокойствие и тихую радость.

Мой кабинет был очень уютным, я обставляла его с любовью. Большой книжный шкаф во всю стену позади рабочего стола. Огромное окно, не от пола до потолка, но намного больше, чем стандартные. А еще оно было длинным, и я настояла, чтобы подоконник сделали функциональной, широкой зоной, и на нем можно было сидеть. На подоконнике лежали подушки и плед.

– Это ты так заканчиваешь дела? – раздался бодрый голос Веры над головой.

Я тяжело простонала и села.

– Ты когда-нибудь вообще устаешь? – смотря на девушку, которая свежа, будто рабочий день начался не семь часов назад, а сейчас, спросила я.

– Никогда, – широко улыбаясь, ответила она. – Вопрос в настрое, всегда только в нем, – поделилась она секретом, подмигнув.

– А еще в физических возможностях, – пробурчала я себе под нос.

– У тебя есть полчаса, не больше. Потом никакой работы, – грозно заявила подруга.

Я кивнула, и Вера ушла.

Я села обратно за стол, собирая последние остатки сил, но тут зазвонил телефон, и я радостно ухватилась за возможность заняться еще чем-то, кроме работы.

– Да?

– Ты на работе? – услышала я бодрый голос Дениса.

Их с Верой обучали в какой-то одной школе? Сверхэффективные люди или что-то в этом роде? Впрочем, Денис, действительно, как и Вера редко показывал усталость, всегда был собран.

– Да, через пару часов уже поеду домой.

– Я сегодня сам за тобой заеду, как раз освобожусь со встречи.

– Хорошо.

Денис не любил, когда я самостоятельно ездила за рулем. Отец Дениса, как и мои родители, умер в автокатастрофе. Его мама очень тяжело пережила эту трагедию и хотя прошло уже больше пяти лет, так и не пережила в полной мере случившееся.

– Какие у тебя планы на завтрашний вечер? – уточнил Денис.

– Да никаких. А что?

– Завтра планируется встреча с новым спонсором. Он придет с женой.

– Поняла, конечно, я буду готова. Какой дресс-код?

– Может быть, то вишневое шелковое платье? – задумчиво спросил муж. – С тем комплектом бриллиантов, что я подарил тебе на День Рождения?

– Звучит превосходно, – я улыбнулась.

У моего мужа действительно был прекрасный вкус. Когда наряд выбирал он, а это происходило часто, я всегда выглядела потрясающе.

– А еще… – он замолчал, я услышала, как кто-то посигналил. Видимо, он еще ехал на встречу и был за рулем. – На следующий неделе я устрою для тебя небольшой праздник. И хочу даже уехать на выходные за город, – загадочно произнес он.

– Вот как? – удивилась. – А какой повод?

– Ровно два года как я в тебя влюбился.

Я нежно рассмеялась.

– Люблю тебя, – тихо проговорила я.

– И я тебя, – отозвался родной голос на том конце.

Он часто говорил, что полюбил меня с первого взгляда. Именно тогда, когда я через несколько дней после приезда в Питер пришла в галерею, чтобы устроиться на работу. Я ему не верила. Он, честно говоря, вообще не особо выражал какой-либо интерес ко мне первые полгода.

Тогда, два с половиной года назад, я приехала в Питер растерянная, потерянная, разбитая. Мне казалось, что ничего уже не будет хорошо и так, как надо. Но какая-то часть меня вдруг разозлилась. Я не захотела умирать из-за этого… его имя я не разрешала себе произносить даже мысленно. Он был там, с женой, наплевал на меня, мои чувства, на нас. Для него я не имела никакого значения, и я не хотела, не могла себе позволить, остаться разбитой, пока он был счастлив без меня. Он был этого недостоин этого. И я собирала себя по кусочкам. На зло. Вопреки. Чтобы он не победил.

Да, в те дни я действительно задумывалась о смерти. Мне казалось, что я не смогу, не справлюсь. Так невыносимо больно было, так жгло внутри. А если даже я не умру… казалось, что я все равно мертва внутри. Осталось только тело, а внутри лишь выжженная пустыня. Я не знала, как себе помочь. Не знала, как двигаться дальше.

Единственное, что меня тогда действительно интересовало – это картины. Я их писала постоянно, не прекращая. Как будто кто-то повернул во мне стоп-кран. Если не было холста, то я просто делала зарисовки на бумаге. И тогда Кэт предложила сходить в галерею. Она подумала, мне это понравится, раз я так увлечена картинами. Мне тоже показалось это хорошей идеей. И вот на входе в галерею я увидела объявление “Ищем администратора”, и мои глаза загорелись, вспыхнули, а сердце будто снова начало биться, найдя новые смыслы для жизни.