Дырка Мира

Равиль Таминдаров

Дырка Мира

Дырка мира

––1–

Роман очнулся от грохота и жуткой смеси ароматов протухшего мяса, аммиака и горюче-смазочных материалов. Сказать, что болела голова – ничего не сказать. Вспомните зубную боль, не к ночи будь помянута, и представьте, что она разливается по всему телу. Это примерно то, что ощущал Роман.

Сколько раз зарекался Роман не пить с незнакомыми людьми. Но привычка пить только в компании порой приводила к неприятным последствиям. Вот и теперь. Всё начиналось как обычно. Сидел в кафе с кружкой пива и двумя пустыми стопками, с тоской поглядывая по сторонам в поисках собу… собеседника. В кармане давно уж грелась "чекушка1". Мимо проходил парень. Остановился у стола Романа. Постоял немного и присел. Роман молча подвинул ему стопку, достал "малыша1" налил ему и себе. Молча чокнулись, выпили.

– Жди, – коротко бросил незнакомец, встал и вышел. Роман с тоской окинул взглядом "накрытый" стол. Парень появился минут через десять. Поставил на стол бутылку дорогой финской водки.

Дальше Роман помнил только начало процесса дегустации крепкого напитка. А потом он очнулся от грохота и жуткой этой самой… Он лежал на брошенном, на грубый деревянный пол продавленном старом матрасе, источающим тошнотворный запах жизнедеятельности живых организмов, под крышей не то сарая, не то барака. Деревянные стены барака дрожали от грохота работающего двигателя.

– Гадство, – прохрипел Роман, отрываясь от тошнотворного матраса. Он, приложив немало усилий, всё-таки поднялся на ноги. Постоял, покачиваясь и соображая, где он и что произошло.

Кафе. Парень. Водка… Всё. Дальше – провал. И куда же занесла его нелёгкая в этот раз? Несмолкаемый грохот не давал сосредоточиться на ускользающей нити рассуждений. Роман увидел дощатую дверь, по всей видимости, отделяющую его от внешнего мира. Он походкой бывалого моряка, сошедшего после долгого плаванья на землю, направился к ней. В открытую дверь в помещение хлынул свежий воздух, сдобренный хорошей порцией выхлопных газов и соснового леса. Роману открылся вид, сюрреалистичность которого поразила его скрюченное похмельем сознание.

Посреди довольно просторной поляны, вокруг которой расположились пара больших деревянных домов, несколько длинных бараков, похожих на тот, в котором находился Роман, стоял вертолёт. На борту синела надпись "Аэрофлот". Красные буквы МИ-8 ярко выделялись на синей полосе. Это его двигатели грохотали, вращая свои винты. Ветер, поднятый готовым к взлёту вертолётом, гонял по воздуху пыль и различный мусор. Вокруг винтокрылой машины стояла охрана, трое вооружённых карабинами мужчин в странных кожаных куртках, явно пошитыми не в ателье. У каждого на поясе висело холодное оружие – либо мачете, либо кинжал. У одного охранника из-за пояса выглядывала катана.

Сам вертолёт представлял удивительное зрелище. Во многих местах видавший видов корпуса из-под облупившейся краски проглядывал металл бортов, покрытых местами пятнами ржавчины. Два иллюминатора были заделаны листами железа, некогда закрашенных белой краской.

Из самого большого дома вышли двое. Один, молодой с виду парень без рубашки, нёс в руке небольшой металлический чемоданчик. Другой – в форме лётчика гражданской авиации. Оба подошли к вертолёту. Полураздетый парень приветственно махнул сидящему в кабине второму лётчику и отдал чемоданчик своему спутнику. Пожали друг другу руки, и лётчик скрылся внутри вертолёта, подняв за собой дверь-трап. Вертолёт натужено взревел, приподняв хвост, и в таком наклонённом состоянии винтами вперёд, оторвался от земли и вначале вроде неохотно, а потом все ускоряясь, поднялся выше. И уже через минуту откуда-то из-за верхней кромки леса раздавался затихающий рокот его двигателей. Парень смотрел им вслед, пока звук улетающего вертолёта не затих вдалеке.

Наступила тишина. Полуобнажённый парень повернулся к Роману. Романа поразил контраст. Молодая фигура и взгляд старика. Он мазнул по Роману взглядом своих бледных водянистых глаз и, не задерживаясь, направился за дом.

Роман постоял посреди опустевшей поляны и, покачиваясь, направился вслед за парнем. Дорогу ему преградили трое охранников.

– Тебе сюда нельзя, – прохрипел одни из них тот, который был с катаной за поясом.

– А куда можно?

– В бараки. Там тебе всё расскажут.

– Мужики, а где это я?

– Где нада. Иди в барак. Там тебе всё расскажут.

– А вот этот парень без рубашки. Он кто?

– Старший. Бес.

– Бес? Интересно. Я бы с ним поговорил.

– Не дорос ещё.

– А…

– Всё. Хватит вопросов. Иди в бараки. Иначе мы тебя туда докатим.

– А-а… Бить будете? Всё, всё, ухожу. Я вон в тот барак пойду, – Роман махнул на барак, стоявший первым у дома беса, и головой указал на барак, из которого вышел.

– Там мне не понравилось.

Охранник молча приподнял брови. Роман развернулся и, покачиваясь, направился к выбранному бараку.

-– 2 –

Барак представлял собой длинный сарай с установленными двухэтажными нарами вдоль стен, без окон. И отличался от того, в котором проснулся Роман, лишь тем, что здесь было чисто и достаточно свежо. Длинный стол посреди помещения, да лавки вдоль стола, не считая печки, были единственными представителями мебели. Печка же требовала отдельного описания. Она стояла напротив двери. Белая каменная печь из русской сказки. Чувствовалось, что тот, кто её строил, был человеком весёлым, знал и любил своё дело.

За столом сидели трое мужчин, одетых одинаково в брезентовые плащи поверх свитеров.

– О, чудо явилось! – проговорил один из них, владелец шикарной чёрной бороды, когда Роман зашёл барак.

– В смысле?– вскинулся Роман.

– Ну как не было, не было и вот, опять. Ты кто?

– Роман.

– Просто Роман? Или ещё что-то?

– Просто Роман. А чё ещё то?

– В хату зашёл. Ни тебе здрасте, ни тебе представится, – проворчал другой мужчина, главным украшением которого был довольно больших размеров нос, – Ты откуда такой нарисовался?

– Это, похоже, Федькин крестник, – подал голос третий.

– А, понятно. – Протянул бородатый, – Ну, вы тут развлекайтесь. Объясните, что и как. Чо я вас учу, вы и сами всё знаете. Завтра за грибами идти. Мне каждые руки нужны.

– А, ты, – обратился он к Роману, – внимательно слушай этих дяденек, глядишь – встретишь утренний рассвет.

– В смысле? – Роман встрепенулся, пытаясь принять гордый и независимый вид.

– Уши обвисли. Я пошёл.

Мужчина встал из-за стола, достал из кармана кепку и, не одевая её, вышел на улицу.

– Проходи, мил человек, – указал на место перед собой за столом третий мужчина. – Знакомиться будем. Меня Константин Сергеевичем раньше звали. Теперь Святошей погоняют. И ты так меня зови. А ты, стало быть?

– Роман. Снегирёв. – Роман с облегчением присел на лавку за столом.

– Понятно, – Святоша успокаивающе улыбнулся. – Вот этого милого человека здесь все знают, как Грека.

– Почему? – Вырвался вопрос у Романа?

– Что почему?

– Ну, Грек, почему?

Тот, кого назвали Греком, громко засопел и сжал кулаки.

– Погоди, Грек, не кипишуй2. Видишь, человек ещё от Федькиного пойла не отошёл. Сам понимаешь.

–Ладно. Пройду я. – Грек встал, зыркнул на Романа и отошёл вглубь барака.

– А ты, мил человек, Роман, прежде чем вопрос задать, подумай, надо ли тебе это?

– А чё такого? Чё, и спросить нельзя? Он вроде на грека не похож.

– Иногда за неправильно или не вовремя заданный вопрос можно здоровье малость попортить. Имей это ввиду. А ты бывал в Греции?

– Нет.

– Так как ты можешь судить о внешности человека? Похож или не похож. Ну да ладно. Грек по национальности не грек. И не грузин, невзирая на его нос. О-о, успокойся Сирано. Это же шутка. Вбей себе в мозг, что с этим человеком лучше дружить, чем враждовать. И поверь мне, может так случится, что он спасёт тебе жизнь. Как уж многим из здесь живущих. Главное про нос его не шути… Всё, всё не буду больше. – Святоша успокаивающе поднял руки на движение Грека.

– Тот серьёзный мужчина, что вышел первым – это Бугор. Просто Бугор. Его так все и зовут. Человек суровый, но справедливый. Старший – «грибовик». Не путай с грибником. Обидится. Потом поймёшь почему. Обращаются у нас друг к другу на "ты". На вы тоже можно. Некоторые поначалу выкали. Потом ничего, пообтёрлись. Также можно обращаться друг к другу: брат, братэлло, бро, чувак. На чувырло могут и обидеться. Некоторые практикуют и товарищ, и мистер. Господ здесь нет. Господин звучит как оскорбление.

– Константин…

– Святоша.

– Хорошо, Святоша. У меня хоть и пухнет голова от жуткого похмелья, – Роман встряхнул головой. – Ответь мне на один вопрос. Где я? И как бы подлечится…

– Это уже два вопроса. Но со вторым вопросом мы сейчас решим.

Святоша встал из-за стола и подошёл к печке. Вернулся и поставил перед Романом кружку.

– Пей.

–Это что, пиво?

– Не совсем. Это нектар. Сам варю. Выпей. Тебе это надо.

Роман взял кружку и понюхал её содержимое.

– Фу…

– Не нюхай. Пей.

Роман пригубил из кружки и, сдерживая не благозвучные позывы, выпил кружку до дна.

– Ну, вот и славно. Сейчас полегчает. А теперь слушай дальше. Я отвечу на твой вопрос. Вся эта территория некогда называлась Стационарный пункт метеорологических наблюдений, номер такой-то. Примерно года три назад облюбовала это место некая аномалия, именуемая для простоты Туманом. Именно так, с большой буквы. Туман. Хотя это и не туман вовсе, но очень на него похож. Толком про него ничего не известно. Бес своими приборами измерил всё, что только можно измерить. Всё про него знает. Объяснить не может. И вот под сенью этого Тумана и зародилась наша зона, не зона, но замкнутое пространство, которая огородилась от внешнего мира непроницаемой невидимой стенкой, точные границы которой так до сих пор и не определены.

Конечно, зоне этой пытались дань имя. Человек же не может не дать наименование тому, с чем сталкивается. Ну, опуская все возможные вариации, остановимся на одном её наименовании. Дырка Мира. Почему? А как иначе? Дыра. Свищ. Дырка – она и есть дырка. Во всех её смыслах.

– А теперь о самом главном. Правила, которые ты должен запомнить. Это в первую очередь нужно тебе, чтобы пережить первую ночь, да и последующие тоже. Поэтому сиди и слушай.

– Первое. Сбежать отсюда нельзя. Не потому, что охрана крутая. Просто некуда. Из лагеря ты можешь идти куда хочешь, но сбежать не сможешь. Или сгинешь в глухой тайге, или угодишь в Туман. Здесь нет пути во внешний мир. Раньше был. Теперь закрыт. Его ищут. Пока безрезультатно. Единственный путь убраться из нашей ойкумены – это вертолёт, на котором тебя сюда и доставили. По-другому никак.

– Второе. Туман. Это не просто холодный пар над тёплою землёй. Хотя и такой тут бывает часто. Но я говорю о Тумане, о смертельной и опасной аномалии. Это и альфа и омега этого проклятого места. Когда опускается Туман, очень желательно находится внутри помещения, да у печки или костра. Он не проникает через стены и боится открытого огня. Поэтому в бараках по ночам всегда наготове факелы, а у входа разжигается костёр.

–Третье. Есть два вида Тумана. Спокойный, который каждую ночь опускается на лагерь и выплеск.

–Так вот, если Туман спокоен, то достаточно факела, костра, стен. Правда, он тоже вызывает беспокойство, панический страх, ну и прочие неприятные ощущения. Это не смертельно. Тем не менее, находится в нём долгое время, не рекомендуется. Туман опускается по ночам. Вернее, наползает из леса. Некоторые смельчаки даже могут ходить в этом тумане. Другое дело – выплеск. Это сконцентрированная субстанция жёсткого смертельного облака, способного убивать всё живое и материализовать призраков. Кое-кто их глюками кличет. Это не глюки, не галлюцинация, не сон. Это смертельно опасные порождения Тумана. Туманники. Обычно они принимают искажённый, карикатурный вид живых существ, псы, лошади, люди. Среди туманных порождений есть один зловредный тип. Его у нас кличут Большой Боб. Так вот, встреча с этими бестиями без огня, без оружия, вне стен бараков практически всегда заканчивается смертью человека. Их можно остановить. Холодным оружием, дубинкой, мечом. Кувалдой, в конце концов. Так что рекомендую обзавестись чем-то подобным. Пули их не берут.

– Мы немного научились определять время выплесков. Ближайший выплеск ожидается в следующую ночь. Так что у тебя немного есть времени кое-чему научиться.

Святоша сочувственно посмотрел на Романа.

– Тебе повезло, что есть кому рассказать о жизни в лагере. Кстати, теперь эта поляна называется Лагерь Беса. Бес – это хозяин всей нашей базы. Ты его узнаешь. Он всегда ходит без рубашки.

– Я его видел сегодня. Он провожал вертолёт.

– Ну и славно. К нему не суйся. Тебя пока не пустят. Охрана. Но если он захочет, то с тобой пообщается.

– Это, конечно, всё интересно, – Прервал рассказ Святоши Роман. – Бесы, Туманы. Бредятина полнейшая. Я-то тут причём? Меня-то за что? Я что, в лапах какой-то мафии? Или как называется ваша банда? Я – раб? Я человек! Меня, между прочим, будут искать. Меня там работа ждёт…

– Забудь, – раздался голос за спиной Романа. Он обернулся и увидел вернувшегося Грека.

– Что забыть?

– Всё. Всё, что было до этого дня. Забудь.

– В смысле?

– В прямом. Чем быстрее ты забудешь прошлое и примешь настоящее, тем проще тебе будет выжить здесь. Теперь твоя основная задача – выживать. Каждый день. Каждый час. Каждую минуту. Это теперь твоя жизнь. И чем быстрее ты подотрёшь сопли и возьмёшься за дело, тем больше шансов выжить.

– Грек. Ну, зачем ты так? – начал с досадой говорить Святоша.

– Так. И только так. Это полезней всех твоих разговоров.

– Вы, я смотрю, совсем охренели? – Вскочил Роман.

– Сядь! – остановился Грек и сделал шаг к Роману. – Ты, фраерок3, влип по полной, как последний лошара4. И теперь твоя жизнь ничего не стоит. Если не спрячешь свой гонор, тебя и без Тумана на лохмотья распустят. Здесь собрался народ лихой. Здесь живут по понятиям, которые надо соблюдать. Лучше послушай, чего тебе умный человек говорит. А нет, так вали в свой чмошный5 барак и не отсвечивай.

Грек резко развернулся и сердито затопал вглубь барака.

– Успокоился? – подал голос Святоша, с усмешкой разглядывая Романа. – Поначалу многие кричат, возмущаются, значимость свою повышают. А потом приходит смирение и понимание, что жить им в этом социуме и подчинятся принятым правилам.

–Ты, мил человек, слушай и внимай. – Продолжил Святоша. – С людьми постарайся не конфликтовать. Народ здесь разный. Есть и те, кто, накуролесив на Большой Земле, находили в долине убежище. Находились и такие, которые пытались установить свои понятия. Не получилось. Они просто исчезали. Сгинули. Ни Бес с лётчиками, ни старшие бунта не допустят.

– Ты, мил человек, не сердись на Грека. Он, в общем-то, всё правильно сказал. Грубовато, конечно, но правильно.

Роман присел на скамейку.

– Вот и ладно. Вижу, нектар заработал. Похмелье отступило. Приходишь в себя. Готов слушать дальше? – И не дожидаясь ответа, Святоша продолжил.

– Если тебя вдруг застигнет выплеск в лагере, а ты не успеваешь дойти до своего барак, можешь зайти в любое помещение и там переждать. Не прогонят. Даже из дома Беса. На удобства в этом случае не рассчитывай. Хоть на полу, но не под Туманом. Запомни самое главное. На улице, в тумане твой самый лучший друг – это огонь. Чем больше огня, тем лучше.

– Вот ещё о чём хотел сказать. Деньги. У людей они имеются. Их никто не забирает. Но, как видишь, магазинов и ресторанов в округе не наблюдается. Тратить их некуда. Даже на подкуп президента не понадобятся. Конечно, у кого есть деньги, то через бригадиров заказывают себе что-либо. И по возможности им доставляют. Цена, конечно, соответствующая. Деньги нужны на Большой Земле. Здесь же ценятся еда, оружие, взаимовыручка и дисциплина. Личные вещи можешь оставить в тумбочке у своей кровати. Никто не тронет. За этим следят строго.

– Иногда охотники приносят дичь. Тогда праздник. Мясо можно отведать. Правда, в последнее время с добычей всё тяжелее. Нету зверя в округе.

– У нас тут без дела не сидят. Все при делах. Все распределены по бригадам. В каждой бригаде есть старшие бригадиры. Есть охотники, следопыты, сборщики. У каждой группы свои задачи. Разведка там, поиск новых путей, ну и так далее. Есть сборщики "грибовики". Они располагаются от нас в третьем и четвёртом бараках. После нашего разговора туда и направишься. Это будет твоя бригада. Основная задача сборщиков – собирать дрова и "грибы". Тебе всё покажут, что такое "гриб" и как его собирать. Еду, сухпай получают раз неделю. Хлеб, крупы, макароны. Да, еда и место в бараке положена только работающим. У нас свободная страна, хочешь работай, хочешь иди в … Туман.

– Со временем ты можешь поменять бригаду, выбрать для проживания любой барак, кроме этого. Здесь новичкам места нет.

– Вот такие вот правила. Об остальном сам узнаешь, когда переживёшь и первую ночь, и первый выплеск.

––3–

Роман вышел из барака Бугров, как назвал про себя помещение, где прошла краткая лекция о том, как жить дальше. Он шёл по центральной улице поляны, а как ещё называть пространство между двумя рядами строений, про себя отмечая, что где расположено. О, колодец. Там разводят костры. Много костров. Обратил внимание, что почти у каждого костра стояли деревянные, до полутора метров высотой и не менее метра шириной, шиты с подпоркой сзади. Охранников Беса видно не было. Стоял тёплый безветренный августовский день. Вдоль стен строений зеленели небольшие кусты. Хотя ещё вчера, когда он заходил в кафе, на улице вступал в свои права ноябрь.

– Правила, – бурчал Роман себе под нос, – Это нельзя. То нельзя. Здесь не дорос. Это ты узнаешь потом. Когда-потом-то? Говорил-говорил. А чего сказал? Туману напустил. Но всё-таки что делать то? Надо осмотреться. И бежать! Куда? Или не бежать? Ладно, осмотримся и решим. Как там сказа Грек? Забудь. И прими всё как есть. Ну, ну…

Вот и третий барак.

– День добрый. – Роман зашёл в открытые двери, вынужденно наклонив голову, чтобы не стукнутся об верхнюю перекладину.

– Заходи, коль не шутишь. – Раздался голос из полумрака помещения.

– Мне сказали, что здесь можно разместится.

– А кто сказал-то?

– Святоша.

– Ну, раз сам Святоша сказал, заходи.

Из полумрака вышел средних лет бородатый мужчина, одетый в какую-то спецовку, с уже затёртыми шевронами и надписями.

– Давай знакомится. Лопата, – протянул руку встречающий.

– Роман. – Роман крепко сжал ладонь собеседника.

– А погоняло?

– В смысле:

– Ну, кличка, псевдоним. Погоняло, в общем. Как к тебе обращаться то?

– Нету.

– Ну, нету и нету. Появится. Не волнуйся.

– А где я могу расположиться?

– Иди дальше вглубь. Увидишь свободные нары, кинь на них своё барахлишко и подходи, пообщаемся.

Этот барак ничем не отличался от своего собрата, где его знакомили правилам жизни в лагере Беса. Только вместо русской расписной печки стояла железная буржуйка6. Он нашёл свободные нары и скинул на них свою кожаную куртку, оставшись в олимпийке, и вернулся к новому знакомому.

– А свезло тебе, братан, что тебя сам Святоша окрестил. Небось, всё разжевал и в голову по полочкам уложил.

– Чем свезло то, а? Туману напустил больше, чем про него говорил. Правила… Это нельзя, туда не ходи. А чего можно то? Можно только неба кусок, можно только сны?

– Ишь ты. Семёныча знаешь! Молодца. Многие молодые уже забывать стали, что был такой великий поэт и певец. Ладно. Ты всё, что тебе сказали – запоминай. Это не просто правила. Это как устав, писанный кровью. Каждая строчка – чья-то смерть. И от того как ты всё запомнил и выполняешь, зависит твоя жизнь. А иногда и тех, кто рядом с тобой находится. Вот мы счас чайку организуем, и потолкуем, чему тебя Святоша просветил.

– Это всё хорошо. Ты скажи, как здесь с коммуникацией? "Инет7" есть, телефон? А то давненько "телегу"6 не юзал6. Да и в "инсте"6 по шариться можно было бы.

– Ну, с телегой-то всё просто. Вон за бараками стоит одна. Юзай, сколько хочешь. Вот запрягать некого. Если только может, сам, так сказать.

– В смысле?

– В прямом. Телега там старая стоит. Ха-ха. Ты считаешь, мы тут всё тёмные и не образованные. Не знаем "Телегу" и "Инсту"6. Представляешь, нам даже "Гугля"6 с "Тик-током"6 знакома. Но есть одна маленькая загвоздка. Туман.

–Туман – это такая подленькая субстанция, которая норовит всякие пакости человеку устроить. Вот, например, уснул человек у костра. А костерок-то того и погас ночью. А тут Туман. А призраки-то на спящих почему-то не нападают. Не знаю почему. Врать не буду. Святоша, может и знает, но с ним эту тему лучше не начинать. Умрёшь от занудной лекции. А вот по утру-то человечек может не проснуться, а может и встать, как ни в чём не бывало. Правда, таких маловато будет. Два-три человека всего. Но как говорится, шанс есть. А кто не проснулся, ну, тот, значит, и не жилец. И пополнится наша последняя обитель новыми постояльцами. Вот там, за бараками. Лес не лес, а на приличный парк крестов наберётся. Да там не только кресты. Обитель-то общая, на всякую ушедшую душу человечью место находится.

Так вот, за туман и сущность его сказать хочу. Она, сущность эта, уж очень любит электронику всякую. Гаджеты новомодные, "пиндоской8" ли, китайской ли или ещё какой "гейропейской9" сборки, ей по барабану. Минута, другая, и всё. "Кирпич10" готов. И батарейки всякие всё в сплошной монолит превращается. Ты думаешь, почему здесь никто этим не пользуется. Всё туман. Вон только у Беса в доме его радиостанция, да его приборы в скворечниках и работают. Наверное, потому, что до появления тумана здесь были. Поэтому-то и фонари керосиновые у нас и факелы везде. А бензогенератор на пару часов заведут, "лампочки Ильича11" перед сном посветят – вот и вся цивилизация. А всё Туман наш. Ладно, пошли чай пить.

–– 4 –

Роман ушёл к нарам, которые теперь ему придётся называть своими. Голова пухла от полученной информации и остатков жёсткого похмелья. Он не стал дожидаться, когда прибудут бригады из леса, забрался на нары и, уткнувшись в свою куртку, вырубился тяжёлым полу бредовым сном. Он не слышал, как возвращались остальные жильцы барака. Не слышал их разговоров. Не отреагировал и на внезапно возникшую среди ночи тревогу и суету, когда на улице появился туман. Он с трудом проснулся от того, что кто-то достаточно грубо теребил его за плечо.

– Ну, ты и дрыхнуть. Вставай, "душара12".

Роман с трудом открыл глаза и увидел перед собой бородатого и лохматого мужика.

– Ты кто? – с трудом выговорил Роман, ещё не соображая, где он находится.

– Ха-ха! Я теперь тебе и папа, и мама, и всё остальное в одном флаконе.

– Где я? – приподнялся Роман, на нарах.

– Так. Хватит лирики. Тебе на всё про всё полчаса.

Бородатый развернулся и ушёл. Роман присел на нарах, начиная припоминать, что вчерашний бред, который и не бред вовсе, и не сон, был. Есть над чем задуматься. Правда, долго размышлять не пришлось. Естественные позывы организма заставили его двигаться. Он вскочил и пошёл к выходу. На улице стоял утренний полусумрак, но, тем не менее, сообразил, где находится заведение, куда, как говорят, и сам король пешком ходил. Вернувшись, остановился у сидящего у входа Лопату.

– Лопата?

– А, привет. Как спалось.

– И тебе, – Роман махнул рукой. – Спалось? Не помню. Как в омут окунулся.

– Бывает. Особенно по-первости.

– Слушай, Лопата, а где здесь можно перекусить? Да и кофе бы не помешал.

– А с этим все просто. Если есть у тебя кофе, завари и пей. Нет, вот во дворе колодец, набирай воды и пей. Хоть в сыром, хоть в жареном виде.

– Шутка юмора, понимаю. И где можно разжиться, из чего пить и что заварить?

– Да ты же вчера ничего не получил. Отрубился. Новичкам на первое время положена кружка, ложка и полбулки хлеба на день. Да и то, если он будет работать. Где посуда стоит, ты знаешь. Выбирай любую, будет твоя. А хлеб тебе «бугор» передаст.

– Только хлеб?

– Ну, там ещё положена банка тушёнки и чай в пакетиках.

– И где этот «бугор»?

– Так он тебя разбудить должен был.

– Этот лохмато-бородатый, Милашка?

– Милашка? Хо-хо. Так Бугра ещё никто не называл. Ладно, сегодня, так и быть, я угощаю. Пошли. Бугор не любит, когда опаздывают.

––5–

Роман шёл по лесу со своими новыми товарищами. Он ещё не совсем понимал, что от него требуется. Грибы. Какие ещё грибы? То, что ему описали как грибы, далеко не соответствовало его представлению о грибах.

Все шли по лесу цепочкой в зоне видимости друг друга. Вроде лес как лес. Смешанный лес, коих много на просторах Сибири. В середине цепи шёл «бугор». Или бригадир. Старшой, в общем. У него на поясе висело мачете. И это не было бутафорской железкой.