Заблудшая душа

Но не убивать же их за это!

Вот поэтому яркое послеобеденное солнце не показалось мне таким уж радостным, а широкий проспект, на котором царили все оттенки белого и золотого, без единого темного пятнышка, совершенно не внушал оптимизма.

Перед невысоким крыльцом особняка нас ждала карета с гербом, на котором был изображен скалящийся на неведомого врага морской зверь, очень похожий на моржа, только поагрессивнее и с мордой в крови. Память образованного виконта Вляо подсказала, что это герб графов Гвиери.

В карету сели только мы с графом и Яна – оба боевика запрыгнули на запятки. Пара белых лошадей – интересно, в этом городе есть что-нибудь черное, кроме камзола графа? – довольно бодро потащила свой груз вдоль по улице. Большое окно в дверце кареты позволяло рассматривать окрестности, чем я и занялся.

Мимо проплывали дорогие особняки, расположенные на улице, без особой фантазии названной Золотой. Особнячок Вляо находился у самого начала проспекта, практически у ворот обнесенного высокой стеной квартала Царей – обиталища местной знати. Соответственно жилье виконта не впечатляло воображение шиком, а вот ближе к центру шли настоящие дворцы. Память виконта услужливо подсказывала имена хозяев этих дворцов – маркиз Тронто, граф Ностремо, барон Закалот. Кстати, барон вроде и не самый крутой титул, но огромный архитектурный ансамбль по богатству с легкостью переплевывал своих соседей.

Несмотря на любопытство, я постарался отгородиться от памяти виконта, потому что вместе с информацией прилетали отголоски эмоций, которые Вляо испытывал при упоминании этих людей. Кого-то он презирал, кого-то боялся, а вот с маркизом Тронто они проводили время в совместных «загулах», и мне вспоминать об этом по понятным причинам не хотелось.

Оторвавшись от окна, за которым проплывали особняки, с приближением к дворцу княгини становившиеся все богаче и уродливее, я посмотрел на графа. Оказывается, все это время он разглядывал мою персону.

– Любопытное зрелище?

– Как ни странно, да, – с улыбкой ответил граф. Такой себе добрый дядюшка, который, не задумываясь, отдал приказ убрать трех ни в чем не повинных свидетелей.

– И чем же? Вы раньше не видели людей со странными вкусами?

– Почему же, видел, да и виконта Вляо знаю с пеленок. Кстати, его покойные родители были очень достойными людьми. Меня заинтересовало другое. Лицо виконта под твоим контролем совершенно изменилось, поэтому в этой раскраске и одежде ты смотришься как пытающийся замаскироваться под проститутку имперский центурион.

Я на секунду представил Лована в белом платье, благо пример этого наряда был перед глазами, и засмеялся. Граф позволил себе улыбку, а Яна, которую бог явно не обидел воображением, кисла от смеха, закрыв лицо веером из каких-то очень пушистых перьев.

Но – увы, Гвиери затронул эту тему не для смеха. Его лицо внезапно стало более чем серьезным.

– Боюсь, такое несоответствие может провалить нам операцию.

Я тоже оборвал смех, затем вспомнил недавние эмоции из памяти виконта и постарался выразить всем лицом смесь из скуки, презрения и толики пресыщенности.

– Прекрасно, – милостиво одобрил мои потуги граф. – Ты никогда не лицедействовал в той, прежней жизни?

– Приходилось.

– Был артистом?

– Нет, скорее – клерком купеческой компании, но в молодости баловался театром, – подыскал я в имперском языке подходящее слово, хотя здесь театров как таковых не было. Внезапно накатившая волна тоски по утраченной жизни сковала горло и, похоже, отразилась на лице.

Граф явно не страдал тактичностью, особенно с теми, кого использовал, но, должно быть, понимал, что перед важным для дела разговором с княгиней расстраивать меня не стоит. А на что он готов пойти ради пользы дела, было видно по содержимому комнаты у лестницы в особняке виконта.

Дворец княгини Сатар – это было нечто! Казалось, кто-то вставил великолепную белую жемчужину в дорогую брошь из белого и червонного золота. Во всем дворцовом комплексе не было ни единого желтого тона – только чистый белый блеск искристого камня под названием «мудар», как подсказала более информированная, чем у мошенника, память виконта. Мудар бывал белым, золотым и даже синим, но синий мудар считался редкостью и в городе использовался только в Морской комнате княгини. Мне вдруг до одурения захотелось увидеть эту комнату.

Проехав мимо парадной лестницы во дворец, мы обогнули левое крыло и остановились у бокового входа. Помимо этой предосторожности, на меня накинули плащ с глубоким капюшоном, причем женский.

Четыре гвардейца, облаченные в нечто напоминавшее одеяние швейцарской гвардии Ватикана, недоверчиво уставились на нежданных гостей, появившихся у малопопулярного входа во дворец. Эти волкодавы моментально подобрались – их алебарды не выглядели игрушками, а колючие глаза отчаянных рубак, несмотря на скуку, цепко осматривали все в округе. И все же их пыл поумерило недовольное выражение на лице графа, носящего не самый милый псевдоним Кровавый Морж.

Щепетильную ситуацию разрешил появившийся из дверей толстенький распорядитель.

– Пропустить, – надменным тоном заявила эта шавка, которую любой из стражников мог прихлопнуть одной рукой.

Прямой приказ распорядителя и авторитет графа Гвиери заставили гвардейцев расступиться.

– К чему такие тайны, граф? – лениво осведомился толстенький господин в голубом камзоле. На ногах у него были точно такие же колготы, как у меня, но память виконта подсказала, что у этого персонажа нет странных наклонностей – просто мода такая.

– Вас уполномочили задавать вопросы? – ядовито осведомился граф.

– Прошу за мной, – со снисходительной и холодной ноткой процедил распорядитель. Похоже, положение Гвиери при дворе серьезно пошатнулось, так что еще неизвестно, станет ли княгиня слушать наши откровения.

Вслед за лениво шагающим распорядителем мы отправились в довольно долгое путешествие по белокаменным залам и коридорам, на стенах которых была выставлена огромная экспозиция картин и гобеленов.

Дворец снаружи не казался очень уж большим, и у меня появилось подозрение, что нас водят кругами. Но, как бы то ни было, пройдя несколько лестниц и поднявшись на третий этаж, мы все же добрались до небольшой приемной. В комнате с голубоватыми обоями за столом восседал интеллигентного вида юноша, по крайней мере об этом говорили очки на его носу и некоторое наличие мысли в глазах, а не сплошная спесь и высокородная надменность.

Правду говорил один мой знакомый – потомок древнего рода, но не стремящийся стать пупом мира: «Дворянин – это тот, кто без малейших сомнений бросится защищать свою страну, а не тот, кто лучше танцует мазурку и наиболее утонченно поедает пулярку. Дворянство – не привилегия, а обязанность и долг прежде всего перед своей совестью».

Если граф Гвиери и отчасти этот молодой человек хоть как-то соответствовали дворянскому званию, то распорядитель и все, кого мы встретили на длинном пути через залы и коридоры, явно были крутыми танцорами мазурки и поедателями пулярки.

Что уж говорить о бывшем обладателе доставшегося мне тела!

Тошно, ей-богу.

Немного легче стало, когда я увидел еще одного дворянина, вышедшего нам навстречу из кабинета княгини, – секретарь за минуту до этого дернул за шнурок у стола, явно давая кому-то знать о посетителях.

Новый персонаж был либо чистокровным кронайцем, либо наименее печальным примером ассимиляции островитян в имперскую культуру: высокий, статный мужчина лет тридцати от роду был одет в дорогой и удобный костюм цвета мокрого песка, по крою чем-то напоминавший одежку Карна. Это был тот же длинный камзол-безрукавка и невысокие мягкие сапоги, только рубаха под камзолом была сделана не из непромокаемого материала, а из чего-то очень тонкого. И конечно же все это имело более изящный вид и стоило раз в сто дороже. Память виконта подсказала, что это – форма военного флота княжества, а молодчик с аккуратными бакенбардами являлся капитаном княжеской яхты и начальником личной охраны местной правительницы.

Из украшений на капитане Арате был лишь усыпанный алмазами орден и скромная бронзовая медаль. Да еще кончики похожей на гусарскую шнуровки поблескивали рубинами.

– Вы пойдете один, – категорично заявил капитан графу.

– Со мной свидетель, чья информация имеет большое значение.

После решительного жеста капитана я сбросил с себя плащ.

– Хорошо, – немного подумав, сказал он, – но девушка останется здесь.

Цербер княгини внимательно осмотрел опустившую веки Яну и, похоже, так же, как и я, не смог определить, откуда это милое создание может внезапно достать оружие.

Вновь переведя взгляд на меня, он брезгливо сморщился и быстро обыскал изобилующий бантами и пуфами наряд. Тело виконта отреагировало не совсем адекватно, и я был готов двинуть самому себе по морде.

Блин, когда же это закончится, хоть выбрасывайся в окно!

Капитан наградил расфуфыренного распорядителя хмурым взглядом, что заставило того быстро ретироваться. Яна была сообразительной девочкой, поэтому без лишних напоминаний забрала мой, а точнее – свой собственный, плащ, отошла в дальнюю часть приемной и скромно присела на диванчик.

Капитан перевел еще раздраженный после распорядителя взгляд на меня, но граф поспешил успокоить телохранителя княгини:

– Все в порядке, Джайме, при нем можно говорить. – По праву старшего он обратился к капитану по имени.

– Граф, княгиня очень зла, – тихо сказал капитан, подходя к графу ближе. – Ликвидация графа Отторо была не очень обдуманным поступком.

– Можно подумать, она хотела получить огласку пристрастий этого урода? – довольно искренне вздохнул граф, явно расстроенный тем, что княгиня им недовольна.

– Я ей говорил то же самое, но барон Немеш буквально завывает о том, каким хорошим был Отторо и что все рассказы о нем – это ваши козни против его друзей.

– Урод! – Самообладание графа дало трещину, а капитан опасливо покосился на меня. – Вот как раз о бароне мы и поговорим, а его племянник нам в этом поможет.

Граф и капитан прошли вперед, а я двинулся следом, с замиранием сердца надеясь увидеть Синюю комнату. Увы, комната опять была белой, хотя и в ней имелось много интересного. Почти все свободное место у стен занимали изящные шкафы, за стеклянными дверцами которых виднелись корешки книг и торцы свитков. Оставшиеся незанятыми участки стен закрывали огромные карты. Впервые после попадания в этот мир я увидел очертание его материков. Точнее, материка. Возможно, на планете был еще один континент, но местные обитатели о нем не знали. А тот, что был известен, напоминал перекошенную на правый бок грушу. Где-то посредине береговой линии восточного побережья находился крошечный, по крайней мере на карте, полуостров с городом Сатар. Чуть дальше в море пестрела россыпь островов Кронайского архипелага.

Почти всю правую половину материка, охватывая с обеих сторон крошечное княжество, занимала Империя Гадар. Верхнюю часть «груши» занимали хтарские степи, а нижнюю – морхская саванна. Левая часть материка на карте щетинилась схематическими изображениями крошечных деревьев и была залита сочным зеленым цветом, а черная надпись на зеленом сообщала, что это – Темный лес. Вот так просто – как в детской сказке.

Ну а между Темным лесом, степью, саванной и империей, в центре материка, было зажато пестрое одеяло человеческих государств, по размерам от королевств до крошечных, но независимых баронств. Виконт Вляо не был поклонником ни географии, ни истории, но даже он помнил, что эти королевства откололись от империи, когда человеческая экспансия захлебнулась и империя не смогла защитить своих западных территорий. А вот люди, жившие в этих самых западных территориях, почему-то не захотели умирать, даже преданные своими правителями. Сто лет эта земля поливалась кровью, как пшеничное поле дождем в урожайный год, но люди выстояли, и, когда империя «соизволила» вернуться обратно, они попросту послали ее подальше.

Что же касается самого княжества, то его история была довольно интересной. Эта информация задержалась в памяти виконта – родители позаботились, чтобы историю родного княжества он все же выучил.

Лучше бы позаботились о воспитании.

Когда-то давно – точной даты память Вляо не сохранила – один из островных царьков решил перебраться с Кронайского архипелага на континент, под крылышко империи. При этом он пообещал избавить морскую торговлю имперцев от назойливого внимания своих родственников-пиратов. Император с радостью согласился – он даровал царю землю, титул князя и отсыпал денежек на постройку эскадры. Через пятьдесят лет оставшиеся на островах пираты получили по зубам от своих же родственников и превратились в мирных рыбаков, а княжество – заимело кадровую базу для торгового и военного флота. Постепенно княжество, изначально обладавшее широкой автономией, получило полную независимость.

Конечно, после устранения пиратов у империи появилось желание окончательно подмять под себя слишком уж усилившееся и богатое государство. Но с резкими сатарцами и их родичами-кронайцами такие номера не работали – жители княжества быстро собрали вещички, сели на корабли и на двадцать лет парализовали всю морскую торговлю империи. Немного поломавшись, новый император осудил действия своего отца и вернул все назад. А сатарцы стали еще богаче, пограбив за эти годы не только караваны торговых судов, но и города на побережье.

В общем, на этом имеющиеся в памяти виконта исторические сведения о княжестве заканчивались. Вновь всплыли ассоциации с интернетом – информации много, но далеко не все на свете. Ведь всемирная паутина знает лишь то, что известно тем, кто выкладывает туда информацию, а это далеко не самые проинформированные люди на Земле.

– Вляо! – Попытку вывести меня из ступора я воспринял, наверное, с третьего захода.

– Да?

– Виконт, вы что, оглохли? – Граф был явно раздражен, а вот другие персонажи этой сцены выглядели заинтересованно.

Посмотрев в их сторону, я вдруг почувствовал, что мне не хватает воздуха. Виконт и раньше видел эту девушку, даже отметил, что она «ничего так», но, увидев ее собственными глазами, я вдруг осознал, что ноги – это не самая надежная подпорка.

Княгиня Лара Сатарская была потрясающе красива. Пепельные волосы, поднятые в высокую прическу, выставляли на всеобщее обозрение белоснежную длинную шею. Плечи по местной моде были открыты, и нежно-розовое платье практически полностью пряталось под заваленным ворохом бумаг столом, оставляя на виду слишком много бархатистой, чуть загорелой кожи для моего бедного разума. Именно разума: несмотря на весь протест тела, которое не желало воспринимать женщину как предмет восхищения, моя душа замерла в немом восторге. Княгиня была совершенна – серые глаза и тонкие черты требовали немедленного воплощения на холсте, но самым восхитительным было то, что глаза выдавали живой ум и незлобивую натуру. И эти глаза смотрели прямо на меня, а любопытство в них начало сменяться удивлением.

Идиот! Подбери слюни, ты же сейчас в роли голубого!

– Что случилось, виконт?

А какой голос! Блин!!!

– Я восхищен интерьером, а ваше платье выше всяких похвал. – Наконец-то я сумел побороть смятение души – по-другому это назвать не получается – и хоть что-то сказать.

Губы княгини тронула слегка брезгливая улыбка, и все опять стало на свои места.

Точно – каждый должен знать свой шесток.

– Итак, виконт, граф говорит, что у вас есть важная информация, касающаяся вашего дяди.

– Да, ваше сиятельство, – чуть поклонился я. – Барон Немеш хочет взорвать ваш дворец с помощью магического артефакта, за которым он послал меня к некоему Кривому Оклу.

Выпалив все это единым духом, я застыл, вглядываясь в серые озера ее глаз, с опаской наблюдая, как в них всплывают холодные искорки льда.

– Граф, и это, по-вашему, доказательство?

– Вы мне не верите? – Губы старика обиженно дернулись. Странно было видеть подобное выражение на лице наводящего ужас Кровавого Моржа.

– Я уже никому не верю. А если бы поверила, скажем, словам того же Немеша, то должна была бы четвертовать вас как убийцу-психопата, создавшего подпольную организацию фанатиков и терроризирующего все княжество. – Увидев, как дернулся граф, Лара добавила: – Но ему я верю еще меньше.

Гвиери глубоко вздохнул и несколько секунд постоял с закрытыми глазами, а затем вновь посмотрел на княгиню с абсолютным спокойствием на лице – граф еще тот интриган и просто так его не проймешь.

– Хорошо, зайдем с другой стороны. Вы можете не верить мне, и тем более Вляо, но тогда скажите, для чего во время разгара собственного дня рождения Немеш собирает узкий круг высших дворян княжества в глубине своего дворца, а не, скажем, в центральной столовой, на виду у всех?

– Это тоже информация от Вляо? – недоверчиво спросил Лара, и это почему-то меня задело.

– Да, к тому же подтвержденная прислугой из дома барона. И что самое главное – все это вы можете проверить лично.

– Хорошо, я поеду на праздник, хотя ввиду вашей с бароном склоки не хотела этого делать. Там мы все и узнаем.

– Вы позволите мне взять своих людей и провести арест?

– На каком основании, граф?!

– Это заговорщики! – Гвиери явно начал терять терпение.

– Нет, мы пойдем туда вместе и просто спросим, а уже после этого, если на то будет основание, начнем аресты. Ими займется стража, а не ваша тайная организация. Заметьте, я согласна проверить ваши слова, потому что помню вашу дружбу с отцом и все, что вы сделали для княжества. – Княгиня решительным жестом остановила рвущуюся из графа реплику. – А теперь мне хотелось бы обсудить странную смерть графа Отторо. Виконт, я очень рада познакомиться с вами лично.

Я отупел от восхищения еще не окончательно, поэтому сообразил, что меня в изысканной форме выставляют из кабинета.

– Для меня огромная радость служить вам, ваша светлость, – поклонился я максимально глубоко и покинул кабинет, сдерживая желание сделать это спиной вперед. Здесь до такого еще не докатились.

За время моего отсутствия в приемной ничто не изменилось – секретарь копался в бумагах, а Яна разыгрывала из себя провинциальную дурочку. В этой ситуации мне оставалось только присесть рядом с ней.

– Как там? – шепотом осведомилась хтарка.

– Не очень, – также шепотом ответил я, изображая из себя вторую часть скульптурной композиции. Все в комнате старались делать как можно меньше движений, и казалось, что время застыло.

Рывком раскрывшаяся дверь словно расколола хрустальную неподвижность. В приемной появилась вся троица – княгиня явно направлялась по своим делам, а капитан привычно сопровождал ее, стараясь не нависать. Теперь скрывавшаяся во время нашего знакомства за рабочим столом Лара встала во весь свой невысокий рост – рядом с двумя могучими мужчинами она казалась вовсе крошечной, лишь ненамного выше миниатюрной Яны.

Мы моментально вскочили, и княгиня, отреагировав на движение, посмотрела на хтарку.

– Граф?

– Ваше сиятельство, это моя дальняя родственница. Я хотел бы просить вас о разрешении представить ее свету. Скажем, на ближайшем рауте.

– Хтарка? – еще раз односложно спросила Лара.

– Некоторая часть моих родственников служит империи на северной границе.

– Что ж, – равнодушно пожала плечами княгиня. – Я не против. Надеюсь, наш двор не испортит бедную девочку.

Ага, бедную – наша Яна сама кого хочешь испортит, да так, что не всякий лекарь возьмется исправлять.

Хтарка изобразила смущение и присела в глубоком реверансе.

Лара благосклонно, но скупо улыбнулась и в сопровождении капитана вышла из приемной.

Граф остался в комнате, благодушное выражение сползло с его лица, и он хмуро посмотрел на нашу колоритную парочку. Гвиери хотел что-то сказать, но, покосившись на секретаря, просто кивнул в сторону выхода. Яна вновь набросила на меня плащ, поправила капюшон, и мы пустились в обратный путь, который почему-то оказался намного короче того, каким пришли сюда. Возможно, потому что в этот раз проводником служил сам граф.

Скучающие гвардейцы у заднего хода во дворец еще раз ощупали нас своими цепкими взглядами, явно недоумевая, чего это Кровавый Морж повадился таскать во дворец девиц, – плащ-то на мне был женский, да и без него Вляо не мог претендовать на звание мужчины.

Блин, если этот дурдом затянется, я не только заболею гомофобией во всех последующих «реинкарнациях», но и, не выдержав, просто перережу виконту горло. А если учитывать, что это самое горло в данный момент и мое тоже, – налицо явно суицидальные мысли. Так и до психушки недалеко.

Граф заговорил лишь в карете:

– Яна, вы с Карном сопровождаете Вана до вечера.

Хтарка покладисто склонила голову, и тут я решил, что пора заканчивать с ролью безвольной марионетки:

– А может, вы позволите мне осмотреть город?

Яна посмотрела на меня как на самоубийцу, а граф как на заговорившую лошадь.

– Нет, – даже не задумавшись, ответил он, и этот ответ меня не устроил.

– Ваша милость, если вы хотите получить от меня максимальную пользу, а не тупое выполнение поставленных приказов, стоит предоставить мне хоть немного комфорта и видимость свободы. И кстати, этому телу уже хочется есть.

– Подобные вопросы решайте с Яной.

– В таком случае она запрет меня в подвале и накормит тюремной кашей. Я не отмычка, которую до дела можно держать в футляре. Вы сами говорили, что моя инициатива может быть полезной. Сделайте хорошо мне – и вам тоже будет хорошо. – Я постарался, чтобы моя улыбка не получилась похабной, а последние слова не приобрели двойственного смысла.

Похоже, получилось плохо, но граф не рассвирепел, а улыбнулся, на секунду выпадая из образа Кровавого Моржа. Все-таки умный он мужик.

– Хорошо, Яна, выгуляй нашего джинна, но не засветитесь.

Хтарка наградила меня злым взглядом, но перечить не стала:

– Слушаюсь, ваша милость.

Вернувшись по Золотой улице обратно к северным воротам квартала Царей, мы вновь оказались у дома виконта.

Внутри почти ничто не изменилось, только исчезли тела прислуги и по дому деловито прохаживалось несколько молодых людей в довольно фривольных нарядах, но в этой одежде они выглядели нелепо – организация графа явно пыталась наработать опыт в конспирации, но, судя по результатам, находилась в самом начале пути.

Граф укатил на карете, а я остался в компании недовольной Яны и такого же «радостного» морячка.

Хтарка едва ли не пинками погнала меня в гардеробную виконта и быстро переодела, а вот затем я на несколько минут выпал в осадок. Яна не мудрствуя лукаво просто сбросила с себя свое белое платье, оставаясь только в чулках. Смею заметить, что до нижнего белья этот мир еще не додумался. Ни в малейшей степени не смущаясь присутствия соляного столба, в который я превратился, она начала облачаться в одежду виконта. Через несколько минут передо мной стоял слегка полноватый смуглый юноша, умудрившийся как-то спрятать фундаментальную грудь под изобилующим бантами нарядом. Я, конечно, видел, как она перематывала себя полосами ткани, – кстати, то еще зрелище – и выравнивала разницу объемов накладками на живот, но все равно результат противоречил известным мне законам физики.

Закончив переодевание, Яна озорно улыбнулась:

– Что, понравилось? Или?..

– Или.

– Увы, – с издевательским сожалением вздохнула девушка, – эта красота не для тебя.

Женский сарказм всегда влиял на меня отрезвляюще, поэтому я вырвался из страны фантазий в реальный мир.

– Если бы ты знала, сколько раз я слышал эту фразу от женщин, позже все-таки согревавших мне постель, то так же, как и я, начала бы относиться к ней с пониманием.

Хтарка показала в оскале свои ровные зубки, словно подтверждая «туше». Затем она вздохнула уже непритворно, села возле зеркала и начала уродовать себя в буквальном смысле этого слова.

Кричащий макияж окончательно превратил ее в юношу не совсем традиционной ориентации.

Как ни странно, Карн вполне вписался в нашу компанию – его недовольная и брезгливая гримаса подходила к образу приставленного к мальчику телохранителя, которого активно охмурял виконт Вляо. Если честно, то «Вляо» с удовольствием приударил бы за той, кто прячется под этим образом. Вот только Яна была циником, как и я, и если что-то и толкнет нас друг к другу, то уж точно не любовь. А вот подружиться с этой неординарной девушкой было бы неплохо.

– Куда поедем? – тут же приступил я к налаживанию контактов.

– Не знаю, – почему-то растерялась она. И похоже, я догадывался почему.

– Что у нас с финансами?

Взгляд хтарки перенаправил мой вопрос к Карну, а тот наградил меня кривой улыбкой:

– Можем покататься по городу в коляске виконта и пожрать в недорогом кабаке.

Не назову себя великим физиономистом, но по мелькнувшей на лице Яны тени я понял, что граф не балует своих лучших агентов серьезными средствами. Кстати, зря.