Начать заново

– Паршиво выглядишь, – прокомментировала она, видимо, следы на моей шее. Я подняла взгляд и спокойно ответила:

– Ты тоже, – девушка была бледной, а ее идеальными волосами я нечаянно протерла пол. Но нынешняя ситуация меня позабавила, и я невольно улыбнулась краешком губ, на что соседка ответила тем же.

Мы помолчали, а затем она зачем-то вымолвила:

– На меня напали, – и прозвучало-то как – с претензией. Похоже она по-другому просто не умела разговаривать.

– Я ничего не спрашивала, – мирно ответила я ей без каких-либо подтекстов. Не мое это дело.

– Что с твоей шеей? – спросила она через минуту не менее повелительным, но тихим голосом.

– На меня напали, – в точности скопировала ее ответ, и, встретив ее темные глаза, перелистнула страницу.

– Ясно, – ответила она, затем медленно поднялась, налила еще воды и также неспешно пошла в комнату, держась за бок, но в проеме узенькой арки остановилась. – Спасибо, Айрис, – поблагодарила и, не дожидаясь ответа, скрылась на лестнице. Как-то оценивать эту ситуацию я отказалась.

А через четверть часа вернулась Тиль с ароматными ватрушками с творогом, которые невозможно пахли сдобой на всю кухоньку. Но даже это средство не удержало меня тут надолго. После всего захотелось лечь наконец-то в кровать, когда я чуть не клюнула носом в чай из вежливости и уважения, слушая щебетания дриады.

– … столько заказов! – услышала я последнее, что говорила Тилайна. – Айрис, ты уже в чашке спишь, – по-доброму улыбнулась цветочница. – Иди наверх, я не обижусь. О, Марко! – хлопнула дверь и к нам в кухоньку с коробкой наперевес вошел мой «наниматель». И мне сразу как-то стало неловко, точно теперь нас с Торренсом объединял пресловутый «секретик». И ведь объединял! Чтоб его!

– Тиль, Айрис, – кивнул он нам. – Ты как? – обратился он ко мне и сунул ватрушку в рот, не потрудившись даже руки помыть, но я настолько устала, что этот факт просто пронесся в голове, как то, что вдалбливали мне гувернантки в детстве.

Не успела я раскрыть рта и собрать мысли в кучу, как соседка выпалила:

– Такой кошмар! Представляешь, на Айрис напали после работы! Во дела! Ничего не слышал по поводу банды наемников? – девушка приложила ручки к груди и зажевала новость сдобой, похоже, искренне волнуясь за сей факт. А сосед выгнул бровь дугой, не понимая, видимо, какого лешего я не воспеваю его в одах. Я еле мотнула головой, а соседка принялась подвигать горцу творожные плюшки.

– Посидишь с нами? – спросила девушка, а парень махнул головой на коробку.

– Надо разобраться, – и, сунув еще один чудесный кругляшек, не поместившийся в рот, пошагал наверх, смирившись с участью безымянного героя.

– Тоже пойду. Спасибо тебе за компанию, Тиль.

– Да брось ты, – отмахнулась дриада и настойчиво забрала у меня кружку. – Иди, я помою.

– Спасибо, – еще раз поблагодарила я ее. Было странно теперь поручать грязную посуду кому-то еще, но она с такой проворностью пристроилась к раковине, погружаясь в свои мысли, что я зашагала к вожделенной перине.

Гусиные перья в подушке были и впрямь выше всяких похвал. А Тилайне еще и цену снизили. Надо бы еще теплое покрывало купить. С этими мыслями тело налилось тяжестью, и я провалилась в сон без каких-либо предисловий.

Наутро меня разбудил стук в дверь. Но я, отвернувшись к стенке, лишь поплотнее накрылась одеялом.

– Айрис, ты опоздаешь! – колотил назойливый сосед в дверь. На третью долбежку я стеклянно раскрыла глаза. Мышцы болели. А шее действительно стало чуточку лучше.

– Я сейчас! – хриплым голосом ответила я нанимателю и скатилась с кровати, накидывая халат. Быстро открыла дверь и вывалилась в коридор, сметая донельзя бодрого мужчину.

– Ты проспала, – со смехом сказал он мне, когда я захлопнула дверцу ванной, а через несколько минут вышла более вменяемая и готовая к диалогу без гнезда на голове.

– Который час? – спросила я и перед его носом еще раз закрыла дверь, быстро переодеваясь и закалывая волосы в аккуратный пучок на затылке.

– Восемь сорок, – глухо донесся голос из-за двери, и я застыла с невидимкой в зубах.

– Стихии, я думала уже пол десятого или того больше, – недовольно вышла и закрыла ключом дверь. Поразительная шутливость и бодрость соседа начинала раздражать. – Нельзя так пугать, Марко!

– Подумал, стоит прийти пораньше. Но буду знать, что у тебя все под контролем, – давил улыбку горец, и я, надев пальто, вышла в прохладное осеннее утро. Прогуливаться, честно говоря, не было никакого желания, и мы сели в дилижанс, курсирующий по городскому маршруту. Я ехала с гладким пучком, но взъерошенная спешным подъемом, а Марко смеялся над моей серьезностью по утрам, говоря, что с таким настроем я всех клиентов распугаю.

В мастерскую мы приехали на полчаса раньше назначенного времени. Ворн уже был на месте, не отвлекаясь от дел, он поздоровался с нами и закрылся в кабинете.

– Ты когда-нибудь работала в лавке? – подвел меня Марко к прилавку, и я кивнула.

– Отлично, тогда книжку прихода и расхода заполняй после рабочего дня. Тут чеки, а тут, – открыл он ключом ящичек, звякнув монетами, – сама касса.

Марко водил меня вдоль витрин, рассказывая для чего какая посуда, чем отличаются изделия из фаянса, фарфора и майолики. Где чайные наборы, а где просто заварники – какой для кофе, какой для зеленого, черного чая, а какой универсальный. Марко так сноровисто это все рассказывал, будто бы занимался этим всю жизнь. Хотя так, возможно, и было. Что, собственно, я о нем знаю? До открытия мы подписали бумаги, и я стала полноправным работником гончарной мастерской.

День пролетел незаметно. Но я радовалась, что могла подсказать заходящим людям тот или иной предмет для нужд их дома. При этом с меня не тек пот в три ручья от натуги, тяжелых подносов, а руки не щипало от щелока. Я посмотрела на ладони. Потрескавшиеся и сухие. Сделала себе заметку, что нужно зайти и купить жирного масла, чтобы исправить ситуацию. Вряд ли здесь будут специальные крема, какими я пользовалась в Даркмурте. Ведь матушка присылала мне их из Кеннингема. Ну да, Стихии с ними. Масло тоже – отличный аналог. Я, как зельевар, могу и сама сварить себе крем.

На следующее утро я шла одна, а Марко предупредил, что ему нужно еще заскочить по делам, и свернул на улицу Горную в оружейный квартал.

Вошла я рано – за полчаса. Мне казалось, что время, проведенное до открытия в мастерской, способно настроить на благоприятный лад. К Ворну я старалась не приставать с вопросами и не быть навязчивой в принципе. Все же Марко мне все основное объяснил. Ничего сложного. Это всего лишь должность продавца. Услышав звуки в кабинете, я поздоровалась с мастером, но в ответ услышала лишь шаги. Сняла пальто. Обернулась и встретилась глазами с тем типом, которого облила в трактире. Я застыла и, похоже, не смогла скрыть удивления, а его лицо выражало насмешку, которая почему-то заставила что-то во мне вспыхнуть негодованием. Что может быть смешного?

– Марко все-таки жалостливый, – без приветствия сказал он мне и уперся плечом в косяк, сложив руки на груди, наблюдая, как я открываю журнал, чтобы проверить, все ли я правильно сделала. Все-таки это второй день. Могла с непривычки и что-то неправильно заполнить. Слова мне не пришли. Много чести отвечать на хамство!

Но было некомфортно под странным взглядом мужчины. Струна напряжения где-то внутри натянулась. Он не поздоровался и наблюдал за мной, как за зверьком. Что ж, я тоже умею изображать разные снобистские мины. Звук его обуви вбивал гвозди в крышку моего спокойствия и, не выдержав, я подняла голову, когда хам оказался совсем близко, практически нависая, заглядывая в журнал.

– Что? – подняла я голову и встретилась с темными как ночь глазами.

– Тебя взяли на место Ронды?

– Да, – выдержала я его взгляд, в котором скакали бесята. Или это мое воображение?

– Зря, ты не очень умелая рядом с посудой, – окинул он меня взглядом сверху вниз и, развернувшись, направился в мастерскую.

– Зато я знаю, что такое манеры! – рявкнула ему вслед и сама удивилась, почему меня вообще трогают слова этого человека. Мужчина замер в проеме. И, обернувшись, нехорошо улыбнулся:

– Намекаешь на их отсутствие?

– Не намекаю. Говорю прямо. Ртом в ухо, – не смела я сдавать позиции и почувствовала себя, точно попала во студенческие годы. Нелепость, право слово! Зачем мне с ним пререкаться?!

На этот раз шаги раздались громче и были уже не такими вальяжными. Похоже, его зацепило. И он остановился на расстоянии вытянутой руки по другую сторону прилавка.

– Девочка, тебя нашли в переулке в разодранном замызганном платье. И ты мне будешь говорить о манерах? – вкрадчиво и жестко обозначил он факт, что был почему-то в курсе истории, которую я даже постеснялась в полной мере рассказать Тиль.

Нестерпимо захотелось отвесить ему пощечину, но я сдержалась. И меня осенила мысль, что я уже ведь не аристократка и не обязана держать лицо, когда какой-то прощелыга говорит таким тоном «тебя нашли…».

– Катись в бездну! – медленно процедила я ему, и звук колокольчиков, весело разнесшийся по залу, ворвался в напряженный момент. Мужчина чуть заметно растопырил ноздри на мое откровенное «пошел ты».

– Каир? – услышала я дружелюбный голос Марко. – Уже познакомился с Айрис?

– Смотри, как бы сама там не оказалась, – спокойно произнес он и, кивнув моему соседу по жилплощади, удалился, тихо прикрыв дверь с колокольчиками. Хотя вроде собирался еще поработать?

– Все в порядке? – насторожился горец, когда он подошел ко мне ближе.

– Не знаю. Кто этот напыщенный индюк? – не стесняясь, спросила у товарища. Его лицо озадачилось, а потом, почесав затылок, он сказал:

– Мой брат, – почти вопросительным тоном. – Не поладили?

– Твой брат отвратительно злопамятный хам, а еще абсолютно не знает, что такое воспитание, – пожаловалась я, на что Марко сдержал улыбку, почти хрюкнув, а затем рассмеялся. – Не говори мне, что ты ему сказала об этом.

– Сказала. Он знает про вчерашнее? – уперлась я взглядом в горца. Тот пожал плечами.

– Когда я тебя принес, он пришел переодеваться, потому что его облили выпивкой, – и я прикусила губу, но почему-то слова цыгана затмевали любое раскаяние. – Брось, он переживет, – отмахнулся Марко и в зал вошел Ворн. Рядом с ним важно, поправив шляпу, стоял небольшого роста мужчина гольдской национальности с тростью в руках. Мы слаженно поздоровались и мастер стал водить хорошо одетого господина средних лет по залу, негромко рассказывая о том, что могло бы его заинтересовать.

– Оптовик. Гостиничный бизнес, – шепнул мне Марко. И я мягко улыбнулась мужчине, что зацепился взглядом за меня, а затем за фарфоровый сервиз справа от меня. Он еще какое-то время покурсировал по помещению, а затем остановился совсем рядом от прилавка.

– Вижу, вы продаете хорошие изделия, господин Грам, – положил обе руки с короткими пальцами на трость, обводя зал слегка придирчивым взглядом покупателя. – У меня есть некоторые сомнения…

Я удивилась, услышав подобное, потому что некоторые изделия были столь искусны, что их можно было отправлять подарком в императорский дворец Россарии или самому Хану во властительские палаты.

– Позвольте? – вступила я, возмутившись почему-то внутри за тончайшую работу мастера. Гость поднял чуть удивленно брови, но сильно возмущаться моим вмешательством не стал. А мастер со спокойной заинтересованностью стал следить за моим явным дебютом в качестве продавца.

– Меня зовут Айрис Вайос, господин…

– Фолк, – представился он. – Девер Фолк.

– Господин Фолк, вы были когда-нибудь в гостинице «Флоранс»? – назвала я престижный гостевой дом в Кеннингеме – столице Россарии.

– Довелось. У росса Флоранса неплохой… вкус, – сдержанно отозвался о сети, в которой останавливался бомонд моей родины. И по его чуть сжавшимся на трости пальцам, я поняла, что категорию я угадала верно. Значит, клиент и вправду не дурен финансовыми возможностями.

– Мистер Гарден любит коллекционировать уникальные вещи, но даже те сервизы, что подают у него в номера и залы не чета тому, на что пал ваш выбор, – повернулась я к изящному светлому сервизу из практически воздушного фарфора, на боках которого распускались диковинные цветы, а на одном сидела бабочка с прозрачными крыльями. Я плавно подошла, взяла в руку невесомую чашку, выгодно подставив ее под свет, демонстрируя покупателю. А оптовик приблизился ко мне с явным интересом, откуда простушка может знать об обстановке в гостиницах «Флоранс», да и имя ее обладателя?

– Все ведь дело в деталях, не так ли? – покрутила ее в руках. – Представьте, как ваши гости, возможно, даже приближенные самого Хана, – замахнулась я, фантазируя, увлекая клиента в грезы о приятном, – закажут бодрящий крепкий чай с суфле, а ваш вышколенный служащий принесет натертый до блеска поднос с накрахмаленной белой скатертью, вкуснейшими пирожными и подобным произведением искусства, – я сделала паузу, наблюдая за собеседником.

– Продолжайте… – внимательно слушал меня гольд Фолк, даже ухо в мою сторону повернул, наклонив голову на бок. Хороший знак.

– За бизнесмена говорит то, какими товарами он себя окружает, какие люди на него работают и какой сервис он предоставляет. И это изделие безусловно говорит о высоком вкусе владельца и мастерстве исполнителя, разумеется. О вас подумают: этот господин знает толк в по-настоящему красивых вещах, – на лице Фолка отражалась явная заинтересованность, и я добавила: – Уверена, вы подбираете каждую деталь своего бизнеса с особым терпением и вниманием, – выстрелила я наугад, ориентируясь на педантичную опрятность господина и его скрупулезную выверенность в деталях костюма.

На рубашке в уголках: крошечные железные круглые вставки, на манжетах подобные запонки, но побольше. Идеально выглаженные стрелки на брюках, жакет размер в размер и жилет на тон темнее, чтобы скрыть небольшой животик. Все железные детали сочетаются с цветом металла на трости.

Лицо господина выражало интеллигентную задумчивость несколько секунд, а затем он усмехнулся, в уголках узких темных глаз залегла сеточка морщин. Марко за спиной у оптовика показал мне палец вверх, а мастер внимательно смотрел на гостя.

– Вы правы, гольда Вайос. Я действительно уделяю много внимания деталям. И персонал в моих гостиницах знает инструкции на зубок. Да что там, они умеют практически предугадывать желания клиентов. А каждую деталь интерьера я собираю с разных уголков Мангольдии и стран ближнего зарубежья по рекомендациям и личным открытиям. И мне нравится, как вы верите в то, что говорите. Я не чувствую лжи в ваших словах. А поверьте, в моем деле это качество играет огромную роль, иначе серые схемы просто разорят бизнес, – я молча кивнула, благодаря за похвалу. – Что ж, мастер Грам, а сервиз и правда неплохой. Может, подберете к нему и столовый набор тогда? – повернулся он к мастеру, на что Ворн кивнул:

– Разумеется, гольд Фолк. Пройдемте тогда в кабинет для обсуждения деталей.

Они скрылись за дверьми, а я ошалело выдохнула. Марко, наклонившись, радостно мне прошептал:

– Да ты полна сюрпризов, соседка! Я-то думал, натаскивать придется, – он задумчиво поднес кисть к подбородку, внимательно меня рассматривая.

– Я же уже работала в мастерской, – отмахнулась я от его утверждения, ставя чашку обратно на костяное матовое блюдечко. – Только продавали мы снадобья.

– Ты просто ловкачка слова, – хохотнул сосед. – Откуда знаешь про «Флоранс»? Колись, – обошел он меня и оперся о прилавок.

– Довелось там бывать, – туманно отозвалась я и педантично поправила чашку, разворачивая цветами к зрителю.

Следующий час Марко рассказывал мне про тонкости гончарного мастерства, и мы обслужили пожилую, но крепкую леди, которая пришла за подарком для своей внучки. Гольда выбрала большое блюдо для запекания жаркого и, довольная, удалилась с покупкой. Когда мы проводили клиентку, то мужчины вышли из мастерской, крепко пожимая друг другу руки на прощание.

– Надеюсь, на плодотворное сотрудничество, – произнес Девер Фолк. А затем повернулся к нам. – Хочу видеть вас на открытии большой гостиницы в Шон-Лае, – обвел он нас всех взглядом. – Буду рад, если ваши сотрудники вдохновят моих гостей ощущением прекрасного, – кинул он фразу, что слегка смутила меня.

– Почту за честь, – отозвался мастер и, распрощавшись, позвал Марко в мастерскую.

– Айрис, – обратился ко мне Ворн, когда я открыла каталог с описанием изделий. – Молодец, – крепко похвалил, а Марко подмигнул мне, уходя вглубь мастерской. Я кивнула, принимая приятные слова и сама себе улыбнулась, углубляясь в чтение, что оставил мне горец для изучения ассортимента.

Глава 7

Ночь благодарности

Следующий рабочий день пролетел так быстро, что я и не заметила, как сгустились тени. Марко вошел только в начале седьмого с большими рыжими тыквами наперевес. И я поняла, что за всей кутерьмой забыла про праздник, отмечавшийся в Ночь Благодарности, когда все, что сделали Боги плодородия для людей, выставлялось на стол. Зажигались праздничные свечи с травами, повсюду ставили вырезанные мордочки из тыкв. Считалось, что сотворенные создания отпугивали духов незримого плана. Развешивали грозди винограда с осенними листьями. И в целом раскладывали дары летней и осенней страды.

Праздновали Самайн три дня кряду, чтобы старая Луна успела смениться молодой. В этот миг день равняется ночи, и завеса, не всегда показывающая людям тонкий мир, в это время приоткрывается, так что можно видеть другие миры.

Хранители терпеть не могли этот праздник, так как статистика подтверждала, что именно в эту ночь случалось самое большое количество агрессивных прорывов. Но я теперь не Хранитель, поэтому с улыбкой помогла Марко с пакетами, любопытно сунув туда нос. В хрусткой бумаге вкусно пах виноград с южных полей, горели алыми боками яблоки. Второй же сверток радовал свежеотлитыми свечами с одуряющим ароматом пчелиного воска, меда и трав.

– Как прошел день, малышка? – беззастенчиво переименовал меня Марко, на что я иронично на него посмотрела и фыркнула.

– Марко, давай без «малышки», – открестилась я от сомнительной чести откликаться на подобное прозвище.

– Как скажешь, – легко согласился товарищ, и мы стали разбирать пакеты, на хруст которых из кабинета выглянул Ворн.

– Думал, ты будешь раньше, – сложил он руки на груди, наблюдая, как Марко выбрал большое блюдо для фруктов с полки, небрежно протер полотенцем и поставил, чтобы я сложила туда «добычу».

– Задержали… «клиенты», – отозвался парень, запнувшись на слове, и принялся вырезать рожу на небольшой тыкве изогнутым коротким ножичком. Мордочка должна была испугать духов, но в итоге получилось весьма милое тыквообразное с лукавым взглядом и приветливой улыбкой. Собственно, как и сам Марко.

– Айрис, ты ведь не была на Ночи Благодарности в…– мне показалось, что он хотел сказать в Мангольдии, но нет, он назвал лишь город, – Хан-Илай? – спросил меня Ворн, когда я раскладывала помытый виноград на блюдо с красивыми золотыми птицами на голубом фоне.

– Еще не довелось, – улыбнулась я мастеру, с которым мы сегодня продали больше подсвечников и лампадок, чем названий улиц в этом городе.

– Я буду работать допоздна, поэтому, как украсите лавку, можете идти на праздник, – неожиданно дал вольную мастер.

Я посмотрела на довольно кивающего Марко, а затем на еще одну рожу, что он вырезал и повернул к нам. Это была девица, флиртующая одним лишь только взглядом. Я сдержала улыбку, а господин Грам закатил глаза.

– Марко, третий десяток пошел, – покачал он головой и удалился в кабинет, аккуратно прикрыв дверь.

Управились мы практически за час и выпорхнули в прохладную улочку, наполняющуюся уютными огнями и народом, что стекался веселыми ручейками в сторону центральной площади, откуда раздавалась приглушенная музыка.

– У тебя точно нет никаких планов? – покосилась я на парня, что вырезал целую тыквенную постановку «Жизель и поклонники».

– Мы же не одни идем на праздник, не нервничай, Айрис. Расслабься. Ты же не видела, как тут отмечают Ночь Благодарности.

– А кто еще с нами? – удивилась я его заявлению, а мимо меня пробежал разукрашенный в тыкву парнишка с игрушечным деревянным мечом.

– Друзья, – отозвался он туманно. – Да и в целом, там же будет весь город!

В чем отличие гольдского праздника от россарийского я не стала спрашивать, так как лучше увидеть все своими глазами. И я смотрела: на стеклянные витрины лавок с мордочками тыкв и реп со свечами, снующую туда-сюда в основном гольдскую молодёжь, которую еще не загнали по домам, забавные костюмы детей, обряженных в местных духов. Они беззастенчиво ходили по лавкам и угощались, зная, что в эту ночь каждый обязан накормить просящего и поблагодарить. Когда мы повернули, в конце уже виднелась площадь, а импровизированный пестрый рынок начинался прямо с центра длинной Летней улицы. Прилавки горели огнями, осенними листьями и огненными бархатцами. Цветы вились гирляндами по каждому лотку, обрамляя, точно высвечивая контур ярмарки. Яркие букетики стояли повсюду, источая тонкий еле уловимый сладковатый аромат. Интересно, а в Россарии принято украшать астрами. Но смотрелось очень нарядно.

Рядом проходила женщина с нагрудным ящичком и Марко, споро развернувшись, взял у лоточницы один пестрый бутон и подарил мне, на что я недоуменно похлопала глазами.

– В Мангольдии принято дарить цветы в этот праздник семье, друзьям и любимым. Девушки носят их на одежде или в волосах, – прокомментировал он мой взгляд. И я тут же обратила внимание, что в действительности практически все девушки вокруг носили венки из бархатцев, пылающие огнем в осенних сумерках.

– Надеюсь, это не означает что-нибудь эдакое исключительное по гольдскому обычаю? – хитро спросила парня, но тот рассмеялся и помотал головой.

Ну, раз так. Недолго думая, я распустила пучок и закрепила нежный бутон невидимкой около уха. В светлых глазах цыгана бархатец отразился пламенем.

– Идем? – я бросила удовлетворенный взгляд в плохо отражаемую уже темную витрину, разглядев лишь силуэт и намек на цветок в волосах. Он кивнул, и мы двинулись вдоль рядов, где гномы торговали оружием разного размера и назначения. Одного я даже узнала – любителя разносолов и квашенной капустки. Его рыжая борода запомнилась мне невероятной яркостью, и сейчас крепкий мужичок с жаром рассказывал гольду в стражьей форме что-то о секире, играющей бликами праздничных огней. Я с любопытством осмотрела прилавок, около которого толпились гольды и мужчины разных рас, и устремила взгляд напротив, пока Марко завис, рассматривая хитрый кривой кинжал, продаваемый бритоголовым орком.

Чуть поодаль я заприметила широкий прилавок с душистыми степными травами, которых в Россарии было не сыскать, и я вытаращилась на все это великолепие: лугоцвет, сонтраву, лунный свет и другие редкие растения. А когда подняла восторженный взгляд, споткнулась им об орчанку с кучей мелких косичек, собранных в высокий хвост. Ее лицо пересекал жуткий шрам. От неожиданности я слегка дернулась, хотя женщина не сделала мне ничего плохого, лишь посмотрела своими болотными глазами с вертикальными зрачками и чему-то усмехнулась. И мне тут же стало неловко за свою реакцию. Подумаешь…

– Выбрала что-то? – посмотрела она на мой восторженный взгляд человека, что восхищался травой, как настоящим артефактом. Но ведь во многом так и было – порошки растений часто участвовали в изготовлении ценных магических предметов. И иногда удачная композиция – половина дела.

– Мне вот эти три, – указала я на те, что точно сама бы не нашла, ведь они росли на восточных землях Мангольдии, что граничили с Вольными землями – Ургостаном, где жили дети степей своими кланами. И достала медяшки, чтобы расплатиться. Женщина бережно завернула травы в марлю и засунула в мешочек.

– Чтобы усилить эффект натри еще громового корня.

Я кивнула, услышав частый ингредиент в артефакторном деле, и, осмотрев прилавок, не нашла его.

– У меня сейчас нет, скупил подчистую один парень до тебя, – она посмотрела мне за спину и ткнула пальцем с длинным зеленоватым ногтем. – Вон тот, чернявый, – я повернулась и увидела, как в трех лавках от нас, где разливали горячее вино с травами, стоял Марко и разговаривал со своим чернявым братом. Каир, кажется. А сбоку стояла знойная брюнетка в плаще с искусным рисунком по краю, а по подолу платья вилась росская вязь. Девушка была моей сверстницей. Она по-свойски положила руку на локоть гадкого хама и что-то ему близко-близко прошептала, чуть ли не засунув язык в ухо. Меня аж передернуло. В этот же момент к Марко подошла Тиль, показывая что-то в пакете. Рядом с дриадой стояла хрупко сложенная девушка с такими же остренькими ушками и светлыми пушистыми волосами.

Я вдруг почувствовала себя лишней. А мелькнувшая мысль, зачем брату Торренсу целый ворох корня для артефактов, пронеслась бешенной пичугой и пропала. Ее заслонило странное чувство.