Золотая коллекция. Загадка полтергейста

«Ламборджини» перекувырнуло несколько раз, обломок некогда роскошного автомобиля прокатился по земле и остановился за добрую сотню метров, снеся по пути два киоска. Острые зубья колесного диска взлетели высоко вверх и вонзились в песок на пляже.

Искореженная дверца с грохотом отвалилась, водитель упал на нее сверху. Борланд ничего не видел и не слышал вокруг себя, он чувствовал лишь нестерпимую боль в каждой клеточке тела. Сталкер пополз дальше, то и дело тычась лбом в горячую набережную. Резкие колебания земли и невыносимый жар сообщили ему о том, что его машина взорвалась, однако он и этого в полной мере не осознавал. Чьи-то руки подняли Борланда, синий «Вайпер» возник в поле меркнущего зрения, и бывший водитель «Ревентона» полностью отключился.

Глава 2

Ночной посетитель

Разбудил его громкий хлопок закрывшейся двери. Яркие лампы уставились на Борланда овалами кристально чистых плафонов. Парень медленно вздохнул, попробовал пошевелить рукой, и что-то острое укололо в локтевой сгиб. Оторвав тяжелую голову от подушки, он посмотрел на руку. Непослушными пальцами вытащил из вены иглу капельницы. Только после этого подумал, что вытаскивать, возможно, не стоило, но было уже поздно. В любом случае какого-либо резкого ухудшения состояния Борланд не почувствовал.

Глаза попривыкли к яркому свету, и он рассмотрел помещение получше. Оказалось, что это одноместная больничная палата, о чем убедительно свидетельствовали характерные запахи медикаментов и шумы в коридоре. Борланд попробовал было сесть в кровати и дотянуться до стойки с капельницей, чтобы рассмотреть возможную этикетку на флаконе. Никаких ярлыков не обнаружилось. Наскоро осмотрев себя, невольный пациент обнаружил какие-то присоски в области грудной клетки и решительно избавился от них тоже. Парня нервировала зависимость от медицинского оборудования, он привык полностью доверять собственному самочувствию.

Как только Борланд закончил освобождаться от пут медицины, дверь распахнулась, и в палату ввалился измученный Капитан.

– О-о, ну наконец-то! – выдохнул организатор гонок с облегчением. – Долго же ты отсутствовал!

Борланд ощутил резкую боль в голове и был вынужден снова улечься на подушки. Капитан уже сидел на стуле возле кровати, внимательно вглядываясь в лицо товарища.

– Как себя чувствуешь? – спросил он и заметил иглу капельницы, что валялась на простыне. – Ты зачем вытащил-то? Подожди, я сейчас позову сестру…

– С-стой, не надо, – сипло исторг Борланд, хватая его за руку. – Что там случилось?

– Ты попал в аварию, – ответил Капитан. – И сейчас в больнице. Сильных повреждений не получил, хвала «Ревентону» и его подушкам безопасности.

Борланд еще раз осмотрел помещение.

– Это не похоже на обычную больницу, – сказал он.

– Отдельная палата, – уточнил Капитан. – Я тебя оформил в документах, показал твои права на тачку. Убедил, что владельцев «Ламборджини» не стоит помещать в общую камеру.

– Моя машина – это все, что у меня было, – сказал Борланд и тяжело вздохнул.

– Но им-то знать об этом ни к чему, – ответил Капитан, понизив голос. – Главное для тебя сейчас – вылечиться.

В эту секунду Борланд тоскливо осознал, что ему придется смириться с мыслью: последняя вещь, представлявшая для него практическую ценность, потеряна. Осознание это одарило бывшего водителя роскошного автомобиля спокойствием, на смену тревоге явилось полное безразличие. И головная боль неожиданно исчезла, растворилась в этом успокоении…

– Сильно меня потрепало? – поинтересовался он.

Капитан задумчиво потер висок и ответил:

– Сложный вопрос, брат. Ты даже не сломал ничего. Но что-то с тобой не так…

– Что не так?

– Я не знаю, брат. У врачей спрашивал – понять не могут. В общем, анализ крови у тебя взяли.

– И что там? – спросил Борланд. Покой моментально омрачился нехорошим предчувствием.

– Да как сказать… – Капитан с трудом подбирал слова, старался сохранять невозмутимое выражение, но мускулы лица непроизвольно выдавали отчаяние. – В общем, пробирка с твоей кровью разбилась.

– А что, нельзя было взять новый анализ?

– Пробирку никто не ронял, брат. Она разбилась сама. Стояла среди остальных образцов… стояла и лопнула. Лаборантке пришлось давать капли, чтобы успокоилась.

У Борланда потемнело в глазах. Резко заболела голова.

– Что это значит? – спросил он. – С моей кровью что-то не так?

– Судя по лабораторным реакциям, все в норме. Позже взяли новую пробу, наскоро исследовали, все у тебя пучком. Отложили пробирку в сторону… То же самое. Маленький взрывчик и куча осколков. Минут через пятнадцать после того, как эту кровь у тебя брали.

Капитан умолк и теперь сидел с виноватым видом. Борланд постарался унять дрожь в пальцах и сжал их в кулаки. Но его начало трясти еще сильнее.

– Как остальные? – тихо спросил он.

– В порядке. «Корвет» вытащили из воды, рихтовать будут очень долго. Кайнам сломал руку в двух местах и получил сотрясение. Жить будет.

– Артик? – спросил Борланд еще тише.

– С ним о’кей. Успел остановиться, когда я скомандовал заканчивать гонку. Он не видел, что с тобой случилось, фордовского жеребца в момент остановки занесло.

– А Литера?

– Тоже в порядке. Только… это… пока мы к тебе бежали, она уехала. Даже из машины не вышла.

Борланд с грустью покивал. Синий «Вайпер» явился перед его мысленным взором, принеся с собой новую волну боли.

Гравитационная аномалия…

– Что ты ей потом сказал? – спросил он. – Она сумела описать, как я навернулся?

– Я не спрашивал, – ответил Капитан и понурился.

– Почему? Мне нужно знать, как авария выглядела со стороны.

– Не могу в этом помочь, – вздохнул организатор заезда. – Я не видел Литеру после гонки.

– Как? Почему?!

– Я не знаю, где ее искать.

Борланд провел ладонью по губам. Они были сухими и горячими, как разогретая солнцем глина.

– О чем ты? – спросил он. – У тебя нет ее контактов?

– Нет. Я сожалею.

– Пробил бы через общих знакомых. Ты же видел ее в каком-то заезде.

Капитан поднялся на ноги, шагнул к окну и уставился через стеклопакет на улицу. Снова переведя взгляд на томящегося в ожидании Борланда, он замотал головой.

– Извини, брат, – произнес организатор гонки, в которой не оказалось победителя. – Я об этой Литере вообще ничего не знаю.

Прошла долгая, как вечность, минута, прежде чем Борланд воспринял ответ.

– Это все, что ты можешь мне сказать? – уточнил он совсем тихонько.

Капитан снова покачал головой.

– Прости, брат, – смиренно сказал он. – Я не знаю.

– Ты… Ты же видел ее в гонке! Наводил справки!

– Прости, брат, – повторил Капитан, губы его задрожали. – Я соврал. Видит Бог, не хотел, чтобы так случилось… Ничего я не знаю об этой девчонке. Я просто хотел, чтобы эта долбаная гонка состоялась. Вот и все… Литера нарисовалась за день до старта, сказала, что согласна участвовать в открытии сезона, и мы ударили по рукам.

Борланд закрыл глаза и стал молиться, чтобы все произошедшее оказалось страшным сном.

– Совсем забыл, – хлопнул себя рукой по лбу Капитан. – Она же приходила к тебе сегодня!

– Когда?! – вскрикнул Борланд, за что расплатился новым приступом боли.

– С утра. Я заходил в больницу и разминулся с ней на входе. Не успел ничего спросить, она быстро убежала.

Борланд старался собрать мысли вместе, но они не желали повиноваться.

– А кровь у меня когда брали? – спросил он.

– Вчера, – ответил Капитан. – Если ты думаешь, что Литера что-то тебе вколола, можешь забыть. Я уже обдумывал этот вариант. Но она приходила позже.

Со стоном Борланд снова сел в кровати и уставился на Капитана изможденным взглядом.

– Послушай меня, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты сходил в регистратуру и просмотрел всех, кто ко мне приходил. Она должна была расписаться и оставить свои данные.

– Я уже разузнал это, – отозвался Капитан, глядя на травмированного гонщика грустными и честными глазами. – Сразу, как увидел ее. Сперва подумал, что вы успели пообщаться, но преследовать ее не стал, решил, вдруг ошибаюсь, и с тобой что-то случилось. Тут же проверил в журнале посетителей, порасспрашивал всех, кого можно было. Она не расписывалась. Отказалась наотрез. Здесь при визитах в частную палату нужно паспортом светить… может, это ее напугало.

– Как же ее пропустили?!

– Ее и не пропускали. Она только поговорила с твоим врачом. Насколько я понял, он ничего не захотел объяснять незнакомой посетительнице. После этого она ушла, на выходе я на нее и наткнулся. А потом забыл.

Борланд немного поразмыслил.

– Больше ничего? – спросил он.

Капитан неопределенно мотнул головой и ответил:

– Ну… Она плакала.

– Плакала?..

– Да. Не просто парочка слезинок для приличия. Она буквально рыдала, так сказать, была в отчаянии. У меня сердце упало, решил уже, что ты преставился.

Наступило напряженное молчание.

– Я ничего не понимаю, – признался Борланд наконец.

– Я тоже. – Грустный Капитан покивал, соглашаясь, и сунул руку в карман. – Тут, в общем… Твоя доля с заезда. Артик от своей отказался в пользу вас с Кайнамом, а Литера, вероятно, за своей частью уже не явится. Так что всю сумму делим на вас двоих. Это твоя половина.

– Спасибо, – ответил Борланд, глядя на толстый конверт. – Оставь на столике.

– Может, мне пока у себя сохранить?

– Не нужно. Пусть будет у меня.

Капитан пожал плечами и положил конверт рядом с Борландом.

– Лечение все равно за мой счет, – предупредил Капитан. – А обломки твоей машины у меня в гараже. Позже разберем, вдруг удастся что-то продать.

– Спасибо, – произнес Борланд, чувствуя себя совсем паршиво из-за того, что не может полностью открыться последнему оставшемуся у него другу. – Выходит, Литера единственная видела, что со мной случилось?

– Сожалею, брат. Да. Только она.

– A на месте аварии… Там, где я навернулся, ты ничего странного не заметил? На земле, например. Или, скажем, в воздухе?

Капитан поразмыслил.

– Нет, – ответил он. – Все было нормально. Провели полное расследование, конечно. На месте аварии не нашли никаких следов диверсии или других признаков, что это было подстроено… Слушай, брат, я ручаюсь, никто из моих ребят не копался в твоей машине!

– Нет, нет, что ты, – успокоил его Борланд. – Я просто так спросил. Мало ли. Улики какие-нибудь.

Капитан возмущенно дернул головой, отрицая возможность злого умысла.

– Пойду я, брат, – сказал он. – В связи с этой чертовой гонкой много дел скопилось. Везде не успеваю.

– Конечно, – кивнул Борланд с признательностью. – Я понимаю. Огромное спасибо, что помог.

– Не вопрос. Мне помогать по рангу положено.

– Ты где эти слова услышал?! – быстро спросил Борланд.

– Что?

– Не важно… Удачи тебе. Заходи, если что.

– Завтра же заскочу, – посулил Капитан. – Ты тут с докторшами не шали.

– Не буду, – усмехнулся Борланд.

– Ну, удачи тогда.

Борланд пожал протянутую руку, и Капитан скрылся за дверью. Когда шаги затихли, сталкер осторожно вытащил из-под одеяла мобильный телефон Капитана.

– Не суди строго, дружище, – бормотал он, набирая номер…

Часов шесть спустя к больничной регистратуре подошел молодой парень со спортивной сумкой на плече и, не останавливаясь, прошел мимо.

– У меня срочный визит по вызову, – сообщил он и направился вверх по лестнице, ни секунды не мешкая. Борланд из палаты слышал, как в коридоре кто-то кого-то пытался остановить, довольно громкая женская речь перемежалась куда более тихим голосом мужчины.

– Вы хотите, чтобы я охрану вызвала?! К нему нельзя!

– Мне можно, – твердо ответил ночной посетитель, наконец-то распахивая дверь палаты. – Он обрадуется, будьте уверены.

Новоприбывший остановился на пороге, рассматривая Борланда. Вначале его лицо оставалось суровым, но постепенно расплывалось в улыбке… Больной уже сидел в кровати, пальцы его сжимали денежную купюру.

– Я приму гостя, если не возражаете, – обратился он к медсестре. – Это вам за беспокойство. Спасибо огромное.

Визитер с ухмылкой взял у него сотенную банкноту и передал растерянной девушке в белом халате, после чего бесцеремонно захлопнул за нею дверь.

– Ну, здорово, – сказал он, крепко пожимая Борланду руку.

– Привет, Орех, – откликнулся Борланд. – Я в порядке, но у нас мало времени. Переходи к делу.

Посетитель бросил на пол сумку и раскрыл ее.

– Вот тебе одежда и документы, – прокомментировал он. – Я не спец, так, примерно прикинул. Что нашлось у тебя в шкафу, того и набрал. И еще – сорри за сломанный замок. Я, как уходил, навесной поставил.

– Это мелочи, лишь бы налезло, – отмахнулся Борланд. – Что по теме дня?

– Хреново, – ответил Орех. – Как ты звякнул, я сразу двинул на набережную. Все осмотрел, никаких следов аномалии. Даже голубя убрали.

– Я перелетел через нее. Должен был остаться артефакт.

– Он бы и остался, если бы ты погиб. Но ты же не умер.

– Есть предположения?

– Есть, – кивнул Орех. – И вполне конкретные. Я пробил детали через сталкерский портал. Описание твоей проблемы нашел очень быстро. Говорю сразу, тебе это не понравится.

Борланд насторожился. Бывшие сталкеры, выбравшиеся из Зоны живыми, некоторое время назад основали в Интернете собственный сайт, там содержалась информация с описанием атрибутов Зоны – аномалий, артефактов, монстров и прочего. Ресурс был искусно замаскирован под обычный игровой портал. С момента создания об истинной сущности сайта еще никто не догадался.

– Что со мной? – произнес Борланд.

– Дела – паршивее некуда. Тебя накрыло аномалией. Это была «воронка». Жить тебе осталось неделю.

– Неделю?.. – слабым голоском переспросил Борланд, и комната закружилась у него перед глазами. Беспомощное ожидание смерти было одной из его основных фобий, во многом обусловившей бешеный образ жизни, который он вел.

– «Воронка», – повторил Орех. – Направленный «гравиконцентрат». Я не знаю, как оно там на самом деле случится, но все подтверждает вероятность, что ты скоро умрешь. Кровеносная система перестанет работать. И конец ходке. Сожалею, брат.

– Первый раз слышу о направленных аномалиях.

– Ты уже два года не в теме. Жертвы что-то успевали рассказать, а сталкеры потом делились инфой на портале. Короче, о «воронках» направленного действия известно очень мало. Знаем только, что они всегда срабатывают выборочно и что их добыча живет еще какое-то время… Но, согласись, сама по себе она там возникнуть не могла.

– «Черный кристалл»? – спросил Борланд. – Думаешь, ее кто-то поставил там для меня?

– Ты не понял, – покачал головой посетитель. – «Воронку» ставили не на тебя. Ее ставили на Литеру. Эти фиговины всегда на одном месте висят. Они не блуждающие.

– Еще лучше… – только и смог выговорить Борланд.

– А что до методов… Ну, твой случай не единственный, а те бродяги, которым не повезло, натыкались на «воронки» во времена, когда и «кристаллов» ни у кого не было. Словом, я думаю, кто бы за этим ни стоял, он умеет расставлять аномалии за пределами Зон безо всяких «черных кристаллов». И ему сильно не нравится твоя новая подруга.

Борланд в очередной раз попытался собрать воедино все элементы загадки, и снова у него не сложилась цельная картина.

– Литера… – произнес он отстраненно. – Так, Орех, давай по пунктам. Мы с тобой завязали с Зоной два года назад. Я живу, никого не трогаю. Тут появляется герла на дорогой машине, и кто-то ставит на нее ловушку. Да еще настолько диким способом.

– Все верно, – подтвердил Орех.

– И ты хочешь сказать, что это простое совпадение? Из четверых стритрейсеров двое совершенно случайно оказываются бывшими сталкерами?

– Лично я ничего не хочу сказать, – возразил Орех. – Инфу про эту Литеру тоже копал везде, где можно. И о синем «Вайпере» заодно. Полный ноль. Никто не знает, кто она, откуда и кому мешала.

– Значит, не там ищем, – сделал вывод Борланд. Он уже встал с кровати и взялся за принесенную одежду.

– Ты уверен, что уже готов выписаться? – спросил Орех.

– Я уверен, что не готов спокойно подыхать, – ответил Борланд, натягивая штаны. – К тому же отлично выспался, пока ждал тебя.

Он вынул несколько банкнот из конверта, оставленного Капитаном, и сунул их Ореху.

– Держи, – сказал уже бывший стритрейсер, засовывая конверт в карман. – Спасибо, дружище.

Орех аккуратно спрятал деньги, наблюдая за Борландом с подозрением, и поинтересовался:

– С Марком не хочешь встретиться?

– Нет. – Борланд убежденно покачал головой. – У Марка свои проблемы. Не думаю, что он может помочь делом или консультацией. Да и ты тоже не вздумай со мной лезть. У каждого из нас теперь своя жизнь. Моя, возможно, совсем короткая…

Набросив куртку на плечи, он подошел к подоконнику.

– Куда ты? – обеспокоился Орех.

– Выбираюсь отсюда, – ответил Борланд, пытаясь открыть окно. – Не получается… Помоги мне.

– Борланд, что ты хочешь делать? Куда пойдешь?!

Орех помог ему открыть окно.

– Мне нужно в Зону, – сказал Борланд твердо. – Если и есть возможность спастись, то только там.

– А если не получится?

– Никаких «если» быть не может.

– Да у тебя сил нету даже на то, чтобы окно открыть!

Борланд взобрался на подоконник, взялся одной рукой за раму и улыбнулся.

– Мне уже лучше, – сказал он. – Удачи тебе, Орех.

Спрыгнув на землю, он скрылся в ночи.

Орех задумчиво постоял у окна, глядя в темноту, где угадывались деревья небольшого парка, раскинувшегося за больницей, и прислушиваясь к своим мыслям. Затем вернулся к кровати. Присев на стул, углубился в размышления. Подумать было над чем. Любой на его месте очень крепко задумался бы, как жить дальше в мире, где аномалии появляются прямо на улицах городов.

Достаточно скоро в коридоре послышались быстрые шаги, и в палату вошел запыхавшийся посетитель.

– Борланд, я мобильник забыл, и… – Он осекся, обнаружив вместо пациента Ореха. – А ты кто?!

– Друг, – ответил поднявшийся на ноги Орех. Шагнув мимо этого нового посетителя к выходу, он сунул в его руку телефон. – До свидания.

Оторопевший владелец мобильника вытаращился на раскрытое окно.

– Где Борланд? – растерянно спросил он.

– Он выписался, – ответил сталкер и устремился прочь по коридору. Подмигнув на прощание девушке, спрятавшейся за стеклом приемной, он вышел на улицу, прямо навстречу ночному оживлению курортного города.

Глава 3

Силуэт на холме

– Короче, я скажу. Идет, значит, по Зоне сталкер. Тащит полный рюкзак хабара. Тут внутренний голос ему и говорит: «Эй, сталкер, поспеши, скоро Выплеск». Он и вломил через лес во все весла. Аномалии перепрыгивает, на мутантов вообще забил. Внутренний голос говорит: «Не успеешь, щас тебя Выплеском накроет». Сталкер еще сильней припустил, уже задыхается. Внутренний голос опять: «Брось рюкзак, с ним не добежишь!» Сталкер: «Нет, не брошу!» Голос ему: «Брось, не то скопытишься на хрен!» Ну, сталкер плюнул, сбросил рюкзак и налегке рванул в какую-то нору. Отдышался, смотрит – небо вроде чистое, никакого Выплеска нет. Он высовывается, глядит по сторонам, а из кустов выходит деструктор, хватает его рюкзак и обратно в кусты чешет. А внутренний голос говорит: «Спасибо, сталкер. Удружил ты мне. Щас надо еще торговца обработать, и все будет чики-пуки».

– Бу-га-га! – прыснул Фингал. – Вот это ты смачно придумал!

Шампа ехидно скривил морду. Наверняка хотел изобразить прикольную улыбку, однако получилась обычная, свойственная ему дебильная гримаса.

Трое мародеров сидели у костра на Рубеже. Шел ливень, но уже постепенно стихал. Ветер, казалось, намеренно дул со всех сторон сразу, и Гребень, вожак троицы, сильнее закутывался в плащ, проклиная непогоду. К середине ночи водки оставалось меньше половины бутылки, а это значило, что скоро придется использовать драгоценный запас в индивидуальных флягах.

– Дай прикурить, – велел он Шампе, отправляя «бычок» в огонь и доставая из пачки новую сигарету. Шампа подержал свой окурок в вытянутой руке, дожидаясь, пока брателло прикурит. При этом он постоянно шевелил челюстью, уступая своей вечной привычке колупать языком зубы. Кличка его была производной от первоначального – Шомпол. Однако чувак не сразу допер, что прозвища не берутся, а даются. Вскорости друганы начали звать его Шампунь, а затем и вовсе понизили до Шампы.

– Ха, вот, вспомнил, – начал Фингал, кидая в рот кусок котлеты из банки армейского рациона. – Дошел один обкуренный сталкер до Пьедестала и загадал желание. Пускай, говорит, Земля станет квадратной. Пьедестал его спрашивает: «Зачем оно тебе?» Сталкер отвечает: «Не в Земле дело. Дело в принципе». Пьедестал спрашивает: «Так, может, тебя просто лишить принципов?» Сталкер подумал и говорит: «Ну, можно и так».

– А-а, класс! – заржал Шампа, хлопая себя по ногам ладонями. Фингал шмыгнул сизым носом и снова принялся за еду.

Молчание длилось недолго – ровно столько, сколько понадобилось для принятия внутрь очередной дозы спиртного.

– Короче, анекдот, слышь, – взял слово Гребень, опустошив бутылку до донышка. – Попал сталкер в настоящую зону, ну, с решетками, короче. Заходит в камеру, думает, типа надо же как-то представиться, да покруче, а то ж закозлят. Ну и говорит: «Опа, я ж тут все знаю! Типа те, кто живет по понятиям, – «ранговцы», которые беспредельщики – «победовцы», вертухаи, значит, в натуре циклопы. А «петухи» будут «праховцы». Дальше, говорит, сигареты – артефакты, а чай будет хабар. Ну, вся каюта просто выпала в осадок, сидят, молчат. А пахан слушал-слушал и спрашивает: «Ну а я тогда кто?» А сталкер думает: «Блин, надо же что-то уважительное подобрать». Ну, передумал он на монстров разных, повыбирал, какие пореальнее да пострашнее. И говорит пахану: «А ты у нас будешь самый натуральный чернобыльский кабан».

Шампа захохотал особенно громко, даже сам Гребень непроизвольно усмехнулся.

– Вот это ты выдал, молоток! – гыгыкал Шампа. – Нарочно не придумаешь! По себе рассказал, что ли?

– Сплюнь, зараза!

– Тихо, – прервал их Фингал. – А это что там за чертила?

К костру кто-то приближался. Фингал вскочил на ноги с «Абаканом» наперевес, на уровне пояса. Он свято верил, что в такой позиции выглядит устрашающе, хотя в Зоне пренебрегать элементарными правилами безопасности и отказываться от возможности прицельно стрелять было равносильно скоропостижной смерти. В лучшем случае.

– Я свой! – послышался голос. – Сталкер!

– Так свой или ста-алкер? – протянул Гребень, поднимая тяжелые веки. – Подходь сюда, говорить будем.

Ему подумалось, что сейчас было бы круче некуда демонстративно выпустить сигаретный дым из ноздрей и небрежно затушить окурок в пепельнице. Еще лучше в консервной банке. Но максимум, что он мог сделать, – это мысленно обматерить пришельца и откинуть полу плаща, показав старый револьвер, висящий на поясе. О том, что из положения сидя на земле это движение смотрится по меньшей мере нелепо, он как-то не подумал.

К группе подошел мужик в сером пыльнике туриста. Новичок на Рубеже, сразу видно. Гребень считал, что отлично разбирается в людях. Везде одно и то же – реальные пацаны да лохи.

– Ты чьих будешь? – спросил он у прибывшего.

– Братва, подскажите, где нынче бар? – обратился к ним человек. – Я был на старом месте, бара нет.

Шампа заржал как мерин и презрительно отвернулся.

– Громче говори, когда с людьми разговариваешь, – растолковал Гребень незнакомцу. – Ты не дома.

Резкий порыв северного ветра унес слова в сторону, но если лох не врубился, это его проблемы.

– Я Борланд! – крикнул незнакомец. – Может, слышали?

– Че?! – не понял Гребень. Отложив пустую бутылку, он встал на ноги. Шампа положил руку на свой обрез.

– Ты че порешь, козел! – крикнул Фингал непонятливому чуваку, но тот на его крик, похоже, даже не обратил внимания.

– Бар где?! – Неподвижно стоя под ливнем, этот Борланд старался перекричать ветер. – Мне к торговцу нужно! Дело у меня к нему!

Ствол «Абакана» был направлен прямо ему в живот.

– Вот совпадение! – удивился главарь мародеров. – А у нас как раз дело к тебе!

Троица угрожающе обступила сталкера. Халявщики предвкушали совсем легкую добычу.

Шампа впоследствии не только нервно шевелил челюстью, но и натурально заикался недели две, когда объяснял пацанам, что дальше случилось. Он так и не понял, почему Гребень полетел куда-то в сторону, а Фингал, выпустив из клешней «Абакан», с воплем приземлился задницей прямо в костер. Несостоявшийся Шомпол также не допер, почему оба заряда из его обреза, выпущенные по чуваку в упор, попали в ногу Фингалу. Гребень вообще ничего рассказать не мог, так как его в чувство привели через полчаса.

В одном Шампа был уверен на все сто: в тот вечер он узнал что-то новое и очень важное. Над этим узнанным явно стоило покумекать на трезвую голову, если выдастся такой случай.